Текст книги "Заброшенный скит"

Ну, а как дальше дело пойдёт, там, мол, посмотрим. Может быть, если будет на то воля Аллаха, удастся и весь Краснодарский край отобрать у неверных гяу́ров. Им-то он совсем не к чему.

Неверные рожают мало детей, в отличие от прекрасных горцев Кавказа. Тем нужно очень много пространства. Ведь нужно размещать там ещё и рабов, что потом привезут с дикого севера.

Но, как всегда это случается в нашей истории, всё пошло немного не так, как планировали в генеральных штабах соседних иноземных держав. Нежданно для свободолюбивых чеченцев, неблагодарные дагестанцы, повели себя самым невменяемым образом.

Они вдруг решили, что с Россией им значительно лучше, чем будет в составе «Великой Ичкерии». Потомки Шамиля очень быстро смикитили, что в составе исламской республики они окажутся людьми второго, а то и третьего сорта, которыми начнут помыкать «благородные чехи».

А сейчас, дагестанцы живут, словно кум королю. Деньги Москвы текут к ним, словно бурные горные реки. Приказы поступают такие расплывчатые, что на них можно спокойно плевать с минарета их главной мечети.

Да и за семьдесят лет жизни в СССР они уже успели сильно привыкнуть к светскому, весьма толерантному обществу. Их очень устраивало свободное ношение дамами коротеньких юбок и лёгких кофточек из полупрозрачной материи. Плюс ко всему, продажа вина, пива и водки на каждом углу и прочие приятные вольности, милые сердцу истинных горцев.

Совсем другие порядки возникнут, когда в их мелкой республике вдруг воцарит шариат. Появятся многочисленные имамы, талибы, ваххабиты и прочее. Начнётся прилюдная порка за небольшие проступки, вроде употребление алкогольных напитков. Обезглавливание на площади за более крутые дела.

Типа, гордый местный джигит изнасиловал не ту женщину, которую можно, или зарезал не того мужика. Обычно, в родном Дагестане так поступать разрешалось только с русскими гражданами. Все остальные могли сами кого угодно зарезать на месте. Для этого достаточно было не так посмотреть на абрека.

Одним словом, всё это достаточно плохо сказалось на светлом облике чеченских освободителей, пришедших из соседних краёв. Да и в прошлом столетии они постоянно воевали друг с другом.

Поэтому их не стали встречать букетами роз и прочих прекрасных цветов, а попросту вышвырнули обратно в «Ичкерию». Казалось, на этом всем можно бы и успокоиться, ан всё-таки нет.

Чеченцы немного подумали и перешли к террору по всей территории «великой» свободной России. Устроили взрывы жилых многоэтажных домов в Волгодонске, Буйнакске и даже в далёкой столице гяу́ров, в Москве.

Пока всё полыхало на юге страны, президент «огромной» Руси Борис Николаевич Ельцин спокойно изучал документы. Жил на «брежневской» государственной даче и не казал носа в Кремль.

Иногда, сильно покачиваясь от невероятной усталости, он появлялся перед видеокамерами различных телевизионных каналов. Корчил странные рожи и бормотал, что-то очень невнятное. Хорошо, что плясать у него уже сил не хватало. Да и оркестра поблизости не было, которым он мог подирижировать всем на потеху.

Своим внешним видом пропойцы он очень радовал политиков крупных иностранных держав. Как потом признался один госсекретарь США: – …Ельцин соглашался буквально на всё. Главное было его поймать между стаканами с водкой, чтобы он не напился до положения риз и мог подмахнуть все бумаги…

Однако, вскоре мощные взрывы начались и в столице. Когда же бомбы нашли даже в главном здании МВД, тогда всем российским властям стало уже не до смеха. Пришлось семёрке друзей-олигархов хоть что-нибудь да предпринять. Иначе самим можно легко залететь под сильную взрывную волну.

Для начала похмельный гарант конституции пришёл немного в себя. То есть, совершенно случайно забрёл в кабинет и, не видя, что делает, подмахнул очень строгий указ: – «О мерах по повышению…».

Тут уж все военкомы были вынуждены срочно встряхнуться и взять под козырёк. Хочешь, не хочешь, а приказ верховного главнокомандующего нужно исполнить, иначе лишишься невероятно тёплого места.

В связи с тем, что призывники всей Отчизны тогда «косили» от армии всеми возможными способами, то стали грести всех, кто попадётся под горячую руку. То есть тех, кто сдуру сам пришёл по повестке.

Вот именно так Глеб и попал под очередную компанию. Домой он вернулся уже, как военнообязанный. А немного спустя, поехал «белобилетник» на обычную срочную службу.

Мамочка парня кинулась жаловаться по различным инстанциям. К сожалению парня, пока все бумаги тихой скоростью двигались от одного стола до другого, Глеб тоже не задержался на месте. Он поочередно переходил из одной категории российских сограждан в совершенно иную.

Сначала он был просто гражданский молодой человек. Потом призывник, затем новобранец. Следом, боец, проходящий соответствующий курс обучения, и, наконец, полноценный солдат – участник контр террористической операции, проводимой на мятежном Кавказе.

Об этих метаморфозах Глеб мог бы очень многое всем рассказать, но особенно запал ему в душу один удивительный случай. Случилось это в «учебке» и произошло уже после того, как один из солдат повёл себя совершенно не подобающим образом.

Нужно сказать, что был он самым худым и болезненным из их мотострелкового взвода. Плюс к всему, он оказался на удивление умным. А как же иначе? Золотой медалист, победитель областных, краевых и всероссийских олимпиад по математике, физике и ещё каким-то мудрёным наукам. За что он сразу и получил весьма достойное прозвище – Мозгляк из Саратова.

Всё шло хорошо, но во время бросков настоящей, не учебной гранаты, он отказался брать в руки «чрезвычайно опасную штуку». Боец объяснил это тем, что боится, как бы она не взорвалась у него прямо в руках.

Наконец, сержант с невероятным усилием принудил его всё же выдернуть стальную чеку́. Хорошо размахнуться и бросить лимонку из окопа наружу. После чего, солдат так перетрусил, что сразу рухнул на землю, и закрыл голову сильно дрожащими пальцами. Так и лежал, пока его после взрыва, силком не подняли на ноги.

На беду всех солдат, рядом оказался кто-то из господ офицеров. Через какое-то время, он встретился со своим командиром и, громко смеясь, доложил ему о таком происшествии.

Полковник Менахэм Шмулович выслушал небольшую историю про неуклюжего молодого бойца. Открыл было рот, чтобы что-то сказать, но затем, очень сильно нахмурился. Короткий рассказ поразил его в самое сердце и с потрясающей силой тронул заскорузлую душу.

Вне себя от чудовищной ярости, пожилой полководец вскочил в ближайший автомобильчик «УАЗ». Приказал водителю трогать и отправился в штаб. Все остальные облегчённо вздохнули, но, как показала коварная жизнь, зря они так сильно обрадовались.

На следующее утро Шмулович собрал всех своих подчинённых и начал их жучить, словно малых детей: – Я из вас сделаю настоящих мужчин! – орал он во всё лужёное горло: – Я вас научу преодолевать сильный страх.

Полковник побушевал ещё какое-то время. Потом, он взялся за дело и стал воплощать все угрозы в реальную жизнь. Построил людей и бегом всех отправил на полковой полигон. Именно там солдатам пришлось воспитывать в себе мужество, отвагу и смелость.

Сначала бойцам приказали надеть тяжёлые армейские каски и занять позиции в узкой траншее, недавно отрытой в земле. Её глубина не превышала и метра. Несмотря на весьма скудный опыт в военных делах, Глеб сразу понял, что окоп не готов. Ну, а до «полного профиля» его нужно было ещё копать и копать. Однако, время на это солдатам почему-то не дали.

Полковник Шмулович гордо прошёлся по низкому рыхлому брустверу и приказал грубым начальственным голосом: – До особой команды, из траншеи никому не высовываться. Сейчас по вам будут стрелять боевыми патронами.

После таких ободряющих слов, все первогодки слегка побледнели. Затем, все упали ничком. Они распластались в траншее настолько усердно, чтобы, как можно меньше частей тела торчало наружу.

Ведь пуля же дура, её всё равно в кого попадать. Хоть в своего, хоть в чужого. Глеб тоже рухнул на холодную землю и постарался изо всех своих сил вжаться в неподатливый смёрзшийся грунт.

Едва злой командир отошёл от окопа, как по их убогой позиции ударило с десяток автоматов «Калашникова». Затем, тяжело застучал крупнокалиберный станковый пулемёт «ДШК», установленный на высокой треноге. Говорили, что у «чехов» их на удивление много. И откуда, мол, они у них только взялись?

Тяжёлые двенадцатимиллиметровые стальные цилиндрики яростно свистели и выли над головами несчастных ребят. Комья глины выбивало из низкого бруствера и частым горохом бросало на армейские каски солдат, дрожащих от нестерпимого ужаса.

Некоторые пули посылались чуть ниже, чем нужно. Они не добирались до мест назначения и рикошетировали от мёрзлой земли. С громким воем поднимались в утренний воздух и вновь продолжали свой путь.

Чуть сбросив начальную скорость. Они по пологой настильной дуге перелетали через низенький бруствер. Попадали в траншею и с душераздирающим визгом впивались в противоположную стенку окопа. Причём, попадали в неё, всего в полуметре от низа траншеи.

Так продолжалось минуты три или четыре. Хотя парню казалось, что длилось всё это не менее часа. Он лежал на дне мелкой канавы и с замиранием сердца надеялся, что же всё это благополучно закончится.

Когда стрельба, наконец-то, затихла, полковник построил свою небольшую команду. С презреньем взглянул на солдат, уже потерявшую бравую выправку. Скомандовал: – Смирно! Налево! Шагом марш! – и повёл мотострелковый взвод в другую часть полигона.

На новом месте солдатам устроили, так называемую, «обкатку танками». Слишком умный Мозгляк из Саратова и здесь отличился. На неуместный вопрос, заданный им командиру: – Откуда у чеченских мятежников танки?

Полковник Шмулович чуть поразмыслил. Пару раз повторил про себя глупый вопрос недоумка в погонах: – Откуда, откуда? – и дал весьма лаконичный ответ: – От верблюда! – а потом вдруг быстро добавил: – От верблюда, приехавшего из далёких аравийских пустынь! По кличке «Хаттаб»! – после чего, расхохотался над своей искромётной остротой.

Трясущихся от страха солдат, сначала построили перед грозной военной машиной. Приказали на неё посмотреть и прочитали короткую лекцию, о её тактико-технических характеристиках.

Затем, взвод, чуть ли не пинками под зад, загнали в новый окоп, который оказался чуть глубже, чем предыдущий. Наскоро всем бойцам объяснили, как себя нужно вести, и воспитание мужества немедля продолжилось.

Полученные от очередного сержанта, инструкции отличались большой лаконичностью. Сначала, каждый солдат должен был высунуться из небольшого окопа и удостовериться, что на него прёт гора громко лязгающего боевого железа.

Потом, расположиться таким хитрым образом, чтобы оказаться между широкими гусеницами. То есть, сесть на дно траншеи лицом к смертоносной машине. Обхватить коленки руками, сжаться в плотный комок, словно в чреве у матери, и замереть, как убитый.

Невозмутимый инструктор стоял метрах в трёх за спиною солдата, трясущегося, как осиновый лист, и наблюдал за точностью исполнения его указаний. Сержант безустанно следил, чтобы пятидесятитонная, боевая громада проехала над головой каждого несчастного воина.

Очередь двигалась на удивление быстро. Пришло время и Глебу занять место в неглубоком окопе. Стало так страшно, что все его внутренности похолодели, а руки и ноги начали очень противно и мелко дрожать. Такое с ним было только в старой часовне, где он в третью ночь отпевал любимую бабушку.

Ревя мощным мотором, и плюясь чёрным удушливым дымом, грозный танк неторопливо ехал вперёд. Однако, парню казалось, что машина мчится к нему как паровоз, летящий по рельсам на полном ходу.

Помня подробные наставленья сержанта, боец разместился по оси движения бронечудовища. Он опустился на дно узкой траншеи. Сжался в очень плотный комок и прикрыл руками армейскую каску. Он почему-то надеялся, что так ему удастся себя хоть чуть-чуть защитить.

Над передней стенкой окопа нависла скошенная часть железного днища, покрытого пятнами ржавчины. Широкие блестящие гусеницы громко залязгали, над самыми плечами солдата. Ничем неукреплённые стенки канавы начали вдруг проседать.

Парню живо представилось, что почва не выдержит веса огромного танка. Обрушиться вниз и он окажется погребённым под слоем плотного грунта. К счастью, гора из железа оказалась в полуметре над мгновенно вспотевшей макушкой. Немного погрохотала над головой и ушла куда-то за спину.

Сильно скорчившись и, чувствуя, что не в силах вздохнуть, боец остался сидеть на дне полу обвалившейся ямы. Наконец, рёв мощного дизеля стих. Боец поднял испуганный взгляд. Осторожно себя осмотрел и увидел, что его завалило до уровня шеи.

Работая трясущимися от страха руками, Глеб освободился от кучи комьев из смёрзшейся глины и, продолжая дрожать, вылез на поверхность земли. Рядом с тем местом, где он недавно сидел, уже устраивался другой бедолага из их мотострелкового взвода.

Пришло время следующему пункту программы Шмуловича по воспитанию смелости, отваги и мужества. Он включал в себя ещё более близкое знакомство с боевыми машинами. Всех солдат заставили по очереди лечь на стылую землю. Двинуться по-пластунски вперёд и проползти под стареньким, но всё ещё грозным, «Т-72».

В числе остальных друзей по несчастью, Глеб подошёл к танку со стороны толстой пушки и увидел, что из открытого люка торчит голова смеющегося механика-водителя. К счастью, бойца двигатель пока не работал.

Парень опустился на землю и, словно огромная ящерица, забрался под брюхо железного монстра. Тяжёлая каска немедленно опустилась на нос первогодка и закрыла всё то, что находилось вокруг. Сразу стало совершенно темно.

Днище военной машины нависало над головой. Большие катки гусениц закрывали обзор справа и слева. Длинный и низкий тоннель из железа сильно давил на психику парня и, почему-то казалось что, он никогда не закончится.

Наконец, впереди появилось пятно яркого света. Глеб пополз немного быстрей. Спустя пять секунд, он уже выбрался из-под тяжёлого танка. Упёрся руками в холодную землю и быстро поднялся, на слегка дрожащие, ноги.

Потом, командир приказал всем встать в линейку в пяти метрах сбоку, от бронечудовища. Махнул правой рукой, и водитель завёл мощный двигатель. Дизель громко взревел. Клубы чёрного дыма вылетели из широкой задней трубы и поднялись к осеннему небу.

Танк загрохотал всеми стальными частями. С лязгом тронулся с места и пополз вперёд, прямиком на инструктора. Сержант подождал, пока боевая машина не подойдёт на расстояние в два человеческих роста. Ничком лёг на землю. Вытянулся в струнку и закрыл руками блестящую каску.

Механический монстр прогромыхал прямо над лежащим мужчиной. Проехал ещё метров десять-двенадцать. Остановился и очень лихо развернулся на месте. Только комья земли полетели из-под гусениц. Сержант уже прочно стоял на ногах и, немного нагнувшись, отряхивал запылённую форму.

Следом пришла очередь правофлангового. Им в данное время являлся Коля Чичкин, отчаянный хулиган, прибывший в часть из города Томска. Нужно сказать, что хлопец был высотой в два с чем-то метра, да и держался он молодцом. Ничуть не тушуясь, смело вышел вперёд и встал перед широкими траками.

Как только машина тронулась с места, он лёг на землю и сделал всё точно так, как показал им инструктор. Грохочущая гора из железа прокатилась над новобранцем.

Солдат немедленно поднялся с земли. Слегка отряхнулся и бодрой походкой направился к своему месту в строю. Вид у него оказался одновременно гордый, и слегка ошарашенный. Так, один за другим, под танк быстро нырнули все бойцы мотострелкового взвода.

Наконец, пришёл черёд Глеба. Он сделал всё так же, как и инструктор, только вдобавок к этому, парень плотно зажмурил глаза. В голове постоянно крутилась одна и та же ужасная мысль:

– «Если у танка вдруг полетит фрикцион. Он вильнёт в какую-то сторону, то руки меня уже не спасут. Они вместе с моей глупой башкой превратятся в жуткое кровавое месиво. Так же, как и всё остальное».

Парень непроизвольно затаил дыхание и собрал все душевные силы. Он сосредоточился только на том, чтобы не вскинуться на ноги раньше, чем машина проедет над его мокрой от страха спиной. Иначе, она своею кормой снесёт ему череп.

Шум могучего дизеля мгновенно приблизился и вскоре грохочущий лязг гусениц и катков заполнил весь мир. Земля под ним начала мелко-мелко трястись. Каким-то неведомым чувством Глеб понял, что над головой нависла стальная плита днища танка.

Наконец, ужасающий грохот, рвущий барабанные перепонки и душу, стал потихоньку стихать. Парень поднял трепетавшие от ужаса веки. Слегка повернул голову влево и глянул наверх.

Над ним оказалось только серое осеннее небо, и туча из пыли, поднятая широкими траками. Боец встал с земли. Отряхнулся, как все, и на негнущихся, предательски дрожащих, ногах направился в строй.

После проведения «горячей обкатки», полковник Шмулович немного смягчился, но не настолько, чтобы закончить воспитание мужества. Он построил солдат в линию, и танк задним ходом отъехал от них метров на сто. Остановился и, грозно рыча, рванулся вперёд.

Так же, как и друзья по несчастью, Глеб стоял и гадал, каким будет следующий пункт их обширной программы? Может быть, «Т-72» резко затормозит перед строем? Или в последний момент, дадут команду броситься в разные стороны и пропустить ревущего монстра сквозь строй? Значит, нужно будет быстро решить, куда лучше бежать?

Пока он так размышлял, танк оказался в тридцати метрах от взвода. На полном ходу, слегка приподнял пушку к небу и произвел холостой выстрел над головами мотострелков.

Услышав чудовищный взрыв, Глеб провалился в беспросветную безмолвную тьму. Ужасающий грохот и мощная взрывная волна, вылетела из 125-ти миллиметрового дула. Пронеслась немного вперёд и, буквально, снесла солдат с ног. Весь взвод, как один человек, рухнул на землю спиною вперёд.

Потом очевидцы всех этих событий со смехом рассказали, что было там дальше. Как только осела мелкая пыль, поднятая в воздух газами порохового сгорания, началось представление.

Бравый полковник выскочил из бетонированного окопа, где сидёл всё это время. Взвился из траншеи, как чёрт из коробки и закричал дурным голосом: – Немедленно встать!

Бойцы лишь слегка шевелились, но никто не спешил выполнить грозный приказ командира. Весь взвод был оглушен и сильно контужен. Многие потеряли сознание. Почти у всех текла кровь из ушей или носа.

На этом воспитание смелости, отваги и мужества воинов сразу закончилось. Шумиху, возникшую благодаря происшествию, благополучно замяли. Полк тогда был на хорошем счету, и никто не хотел лишних проверок начальства.

Все очень страшились репрессий со стороны руководства, которые могли воспоследовать за визитами к ним контролёров. Ведь за такие проказы можно было и в Чечню залететь. А вернёшься ли от туда живым, это огромный вопрос.

Соответственно, никаких наказаний никто, ни за что не понёс. Командир полка мотострелков и Шмулович служили вместе уже очень давно, с семидесятых годов двадцатого века.

Они были не только большими друзьями, но и, как теперь говорят, компаньонами по армейскому бизнесу. Поэтому, «полкан» лишь пожурил господина полковника и все удивительно быстро забыли об этом.

Служащие пострадавшего взвода постепенно очухались. Один за другим, выписались из военного госпиталя и продолжили нелёгкую службу в рядах славной армии. Правда, многие из них стали чуть хуже слышать, но ведь это такая безделица, в конце-то концов. О ней даже говорить неудобно.

Меньше всех пострадал самый тщедушный, но чрезвычайно умный солдатик – Мозгляк из Саратова. То есть, именно тот человек, из-за которого всем и устроили урок воспитания «лучших качеств российского воина».

Чуть позже, полковник Шмулович шутил в кругу господ офицеров: – Всё успешно закончилось лишь оттого, что голова у бойца оказалась совершенно пустой. Взрывная волна в одно ухо влетела, в другое немедленно вылетела. Были бы там мозги, как у всех остальных, могло бы и сотрясенье случиться.

Однако, Глеб вскоре узнал, как всё случилось на деле? Просто, Мозгляк из Саратова очень вовремя вспомнил какой-то старый фильм про войну. Поэтому, перед самым выстрелом танковой пушки он успел открыть . Чем сровнял давление внутри черепа с тем, что возникло снаружи.

Сам же парень совершенно забыл об этом старинном военном приёме. Слишком было страшно стоять перед танком, несущимся прямиком на тебя. Так что, он тоже очнулся только в переполненной медицинской палате.

Голова очень болела, гудела и сильно кружилась. Некоторое время он вообще был глухим. Понемногу правое ухо восстановилось до нормы, а шум и снижение слуха в другом, так и осталось на долгие годы.

Скоро Глеб оклемался от сильной контузии, вызванной выстрелом из танковой пушки. Врачи осмотрели солдата. Заявили, что он совершенно здоров и годен к дальнейшему прохождению службы. То, что левое ухо немного не слышит, так с кем не бывает. Из автомата может палить, вот и отлично. Остальное, не так уж и важно для мотострелка.

После чего, парня немедленно выписали из полкового медпункта. Он благополучно вернулся в «родную» казарму. Вместе с ним прибыли все его сослуживцы, что принимали участие в воспитании смелости, отваги и мужества.

Шёл конец невероятно тёплого марта. Приближалось начало сибирской весны. Привычная «армейская лямка» тянулась своим чередом: учёба военному делу, наряды, работа по кухне и прочие радости жизни.

В один из солнечных дней, в понедельник, раздался громкий звонок. Дежурный по взводу поднял телефонную трубку. Доложил, кто находится у аппарата и услышал, как полковник Шмулович отдал громовую команду: – Рядовой, бери всех, кто там есть, и немедленно дуйте ко мне!

Через десять минут, шесть рослых солдат стояли навытяжку перед своим офицером. Так уж случилось, что каждый из тех молодцов был ростом под метр девяносто. Лишь один только Глеб оказался чуть ниже. Поэтому и стоял самым последним в коротком строю.

Они застыли рядом с сильно упитанным господином Шмуловичем и возвышались над невысоким мужчиной больше чем на полторы головы. Маленький, почти круглый полковник строго взглянул на вытянувшихся в струнку бойцов.

Прошёлся перед ними, словно Наполеон Бонапарт перед своей «старой гвардией». Откашлялся и приказал: – С этой минуты, до самого вечера, все вы поступаете в распоряжение товарища Ежи Бжезинского. – он кивнул в сторону какого-то штатского, сидящего возле стола.

Это был пожилой человек в прекрасно сшитом двубортном костюме. Человек выглядел очень интеллигентным. Он обладал тем лёгким шармом, что позволял заподозрить в нём иностранца.

У Глеба создалось впечатление, что мужчина недавно прибыл в Сибирь. Поэтому, ещё не успел потерять весь импортный лоск. Ничего, скоро чуть оботрётся и будет как все. Не лучше других.

– Сейчас вы пойдёте к завгару полка. Он выделит в ваше распоряжение грузовик, нужный вам инструмент и «Беларусь» с ковшом экскаватора. – продолжал говорить полковник Шмулович.

– Машины поведут тракторист и шофёр. Польский товарищ вам скажет, куда нужно ехать. На месте он всё объяснит. Старшим в группе назначается сержант Степанов. Выполняйте приказ.

Через двадцать минут, бойцы мотострелкового взвода уже покинули военную часть. Теперь они бодро тряслись в кузове грузовика «ЗиЛ-131». Их защищал от мороза дырявый, брезентовый тент.

Товарищ Ежи Бжезинский сидел в просторной кабине машины. Он показывал шофёру дорогу, ведущую через заснеженный лес. Следом за ними, катил «Беларусь», выкрашенный в защитный серо-оливковый цвет.

Благодаря свету весеннего солнца, снег сильно сел и хорошо уплотнился. Просёлок оказался отлично накатан. Наверноё, он вёл в какой-то посёлок, расположенный где-то поблизости.

Боевая колонна мчалась вперёд, словно хоть и по очень узкому, но довольно неплохому шоссе. Жаль, что смотреть оказалось, в общем-то, некуда. Кругом сплошною стеной стояла глухая тайга.

Спустя ещё один час, машина выехала на открытое место и остановилась на берегу какой-то извилистой речки. На правом, обрывистом берегу их ждал ветхий седой старичок.

Одет он был, словно старый солдат. На нём виднелись армейские ватные штаны, бушлат и валенки из того же комплекта. Видно, сказывалось близкое расположение воинской части.

Руководитель небольшой экспедиции чинно вылез наружу. Одёрнул на себе дорогое пальто с меховым воротником из какого-то иностранного зверя. Немного размялся. Велел всем спуститься на землю и построиться возле машины.

Команда мотострелков чётко выполнила короткий приказ. Импозантный мужчина в трёх предложениях поставил перед ними задачу. Судя по небольшому акценту, мужчина прибыл из Восточной Европы, где со всеми общался на другом языке.

Говорил он. по-русски достаточно чисто. Правда, пользовался рублеными короткими фразами. Иногда коверкал слова и не всегда правильно ставил акценты и ударения в них.

– Перед вами находиться старое польское кладбище. Вода быстро подмывает сей берег и грозит уничтожить многие захоронения. Вам необходимо эксгумировать шесть крайних могил и перенести их вдаль от реки.

Товарищ Бжезинский повернулся и пошёл вдоль неширокого русла. Солдаты безропотно двинулись следом. Командир приказал подчиняться весь день этому фраеру. Значит, делай, что он тебе говорит.

Глеб всмотрелся в густую заросль бурьяна и каких-то кустарников, торчащих из глубокого снега. Среди них он разглядел ряды тёмных каменных стел. Рядом с бойцами шёл старый смотритель. Он рассказывал бойцам на ходу:

– В 1939 году Красная Армия рванулась на запад, навстречу фашистской Германии. Встретила вермахт на середине польских земель и остановила его продвижение к нашим границам.

Так наша власть присоединила к Советскому Союзу Западную Украину и Белоруссию. Многие шляхтичи были весьма недовольны таким положением дел. Естественно, что они стали болтать то, что думают по данному поводу. Мол, им лучше жилось бы при Гитлере.

НКВДешники арестовали таких трепачей. Этапировали их прямо в Сибирь и поселили в тихой деревне, расположенной недалеко от этого места. Поляки оказались людьми весьма непростыми. Все, как один, не из рабочих с крестьянами. Сплошь крупные чиновники и коммерсанты, владевшие раньше большим состоянием.

Вот только всё у них отобрали ещё в далёкой Европе. Так что, привезли их сюда, словно голь перекатную. Пахали в огородах и поле, как все остальные местные граждане.

Сначала плохо у них получалось. Так что, едва-едва сводили концы. Затем, понемногу привыкли и стали жить не хуже других. К сожалению, в наших суровых условиях многие из них перемёрли от разных непривычных болезней.

Так продолжалось, почитай, до конца пятидесятых годов. Потом, срок их ссылки закончился. Полякам разрешили вернуться на родину. Конечно, тем, кто из них остался в живых. Ну, а покойники так здесь и по сю пору лежат.

Приезжий мужчина указал на одну из могил, на которой стоял плоский камень с надписями на польском наречии. Все буквы были выбиты вычурным готическим шрифтом. Не враз и разберёшь. А прочитаешь, так всё равно ничего не понять.

Солдаты подогнали к могиле маленький трактор с ковшом. С его помощью сняли памятник и большое надгробие. Погрузили всё в кузов машины. Грузовик перевез их от реки на участок, расположенный в дальнем углу обширного кладбища. Там экскаватором вырыли новую яму под гроб.

После чего, наступил черёд самой эксгумации. «Беларусь» снял верхний полутораметровый слой мёрзлого грунта. Собрался двигаться дальше. Вдруг, поляк вышел вперёд и остановил быстро идущий процесс.

– Стой! – приказал он трактористу: – Дальше копать будут вручную.

Глеб и все остальные бойцы удивлённо вздёрнули брови. Переглянулись между собой. Печально вздохнули и с большой неохотой взялись за инструмент, привезённый с собой.

К радости молодых землекопов, почва оказалась сухой и песчаной. Воды в ней было на удивлёние мало. Поэтому, она не превратилась в ледяной монолит. Её не нужно было долбить кирками и ломом. Хватало ударов обычной лопаты. Работа шла достаточно быстро. Не то, что при рытьё блиндажей в каменистых холмах.

Пока выбрасывали землю наверх, Глеб с содроганием думал о том, что они скоро увидят внизу? Наверняка, наткнутся на гнилые трухлявые доски, среди которых будет лежать рассыпавшийся на части скелет. Собирай его потом в мешки и корзины и таскай на другой конец кладбища.

Скорее всего, на жутких останках окажутся лохмотья гнилой, жутко воняющей плоти. Хорошо, что сейчас на дворе стоит мороз минус пять. Пока будешь возиться с костями, не отравишься воздухом, насыщенным испарениями трупного яда.

К счастью мотострелков, всё получилось совершенно иначе. Спустя полчаса, лопаты наткнулись на абсолютно целёхонький гроб, обитый старинной, очень толстой, оцинкованной жестью.

Сухая песчаная почва и надёжная стальная обшивка уберегли домовину от малейших следов разрушения. Она выглядела на удивление новой, словно оказалась в могиле всего полгода назад.

Массивный ящик быстро обвязали верёвками. Солдаты по лесенке поднялись из большого раскопа. Потянули все разом и вытащили «деревянный бушлат» на дневную поверхность.

Затем, погрузили останки в машину. Лавируя между могилами, грузовик отвёз скорбный груз к новому месту. Там его опустили в глубокую яму и, с большим облегчением, снова зарыли. Всё-таки, как не верти, а возиться с давнишним покойником, дело весьма неприятное. Хорошо, что на слабом морозе, он совсем не воняет.

Мужчина достал из кармана пальто маленький требник. На тёмной обложке Глеб разглядел четырёхконечный крест католической церкви. Поляк прочёл небольшую молитву. Православные мотосрелки дружно перекрестились. Печально вздохнули и принялись за установку надгробия с памятником.

Дотошный Бжезинский внимательно наблюдал за молодыми солдатами. Если ему вдруг казалось, что бойцы делают, что-то не так, то он немедленно вмешивался. Останавливал их и заставлял всё исправить по его разумению. Ребята тихо роптали, но с чужеземцем не спорили. Как-никак, а пока, он их командир.

Ближе к вечеру, тяжёлая работа была успешно закончена. Зондер-команда, что в переводе с немецкого означает – «специальный отряд», погрузился в холодный кузов грузовика. Товарищ Бжезинский вновь уселся в тёплую кабину к шофёру. Одним словом, он вёл себя, как все офицеры.

Седой старичок помахал уставшим солдатам на прощание рукой. Шагнул к узкой речке и исчез в густых зарослях прибрежных кустов. Растворился среди голых ветвей, словно таинственный леший.

Машина тронулась с места. Следом за ней затарахтел «Беларусь». Вместе со всеми, Глеб вернулся в «любимую» военную часть. К своем удовольствию, солдаты успели к наступлению ужина. Быстро поели. Вернулись в казарму и в назначенный срок, отправились спать.