Текст книги "Заброшенный скит"

Конец той недели прошёл точно так же, как первый день, проведённый солдатами на старом польском погосте. Бойцы снимали тяжёлые, добротные памятники и каменные надгробия. Выкапывали большие гробы, обитые толстой оцинкованной жестью. Отвозили их подальше от речки и захоранивали в новых могилах.

Всё это время, рядом с мотострелками находился товарищ Бжезинский. Здесь же крутился и ветхий мужчина, который оказался местным смотрителем данного кладбища. Он то и рассказал Глебу историю одной из многих могил.

По словам старика, в ней была похоронена очень красивая молодая полячка, сосланная из западного города Львова. Суровые зимы и крестьянские бытовые условия оказались непереносимыми для хрупкой весьма избало́ванной женщины.

Ведь до переселенья в Сибирь, она жила в огромном дворце, что твоя госпожа. У неё было множество слуг и всё остальное, что пожелает душа. Здесь же ей приходилось ютиться в обычной избе, полной чужого народу.

Плюс ко всему, нужно было всё делать самой: готовить, стирать, работать в огороде и поле. Очень скоро она тяжёло заболела. Без пригляда врача, очень быстро угасла и тихо скончалась.

До прихода советской власти во Львов, её высокий супруг был ювелиром. Он продавал драгоценности различного рода. Причём, как говорили поляки, торговал золотишком в очень крупных размерах. Мужчина боготворил свою даму, но даже его пылкие чувства не смогли чем-то помочь несчастной панны́чке.

В ходе её похорон безутешный вдовец наклонился к покойнице. Взял её правую руку. Поцеловал и, незаметно для всех остальных, надел на запястье широкий браслет. Браслет был очень тяжёлый, золотой, весь усыпанный дорогими камнями. Поверх того украшения супруг натянул рукав богатого платья.

Всё произошло так стремительно, что это видел лишь тридцатилетний крестьянин, стоявший недалеко от могилы. Он жил в соседней деревне и его вместе с соседом наняли чернорабочим для погребения женщины.

Двое местных людей быстро приколотили крышку гвоздями. Увесистый гроб обвили верёвками. С огромным трудом сдвинули с места и опустили в глубокую яму. Забросали домовину песком. Отложили лопаты в сторонку. Установили сверху большое надгробие, а затем и каменный памятник с вычурной надписью.

– Прошло, почитай, больше полвека, – сказал Глебу печальный старик: – а этот браслет всё никак не идёт из моей головы. До сих пор не пойму, как ювелир смог сохранить такой большой драгоценный предмет?

Ведь их все постоянно шмонали. НКВДешники при аресте во Львове, вертухаи в каждой тюрьме, охранники при пересылке в Сибирь. К тому же, то украшение стоило бешенных денег. Оно могло весьма облегчить ему ссыльную жизнь. Так нет же, мужчина не пожалел дорогую прекрасную вещь. Он надел её на руку любимой панны́чке.

За долгие годы своей бедной жизни, я много раз хотел придти тайно на польское кладбище. Выкопать потихонечку гроб. Взять драгоценность и привести могилу в прежний порядок. Но, почему-то, так и не смог этого сделать.

Дело всё в том, что, как только я соберусь придти на погост, мне ночью мерещится ужасающий сон. Будто я тёмной ночью отрываю могилу. Поднимаю крышку у гроба и вижу, что погибшая ссыльная выглядит так же, как полвека назад.

За столь долгое время, тление совсем не коснулось её богатой одежды, бледной кожи и тела. Руки, сложенные у неё на груди, тоже остались точно такими, как были когда-то.

Я беру её за запястье и, осторожно, словно боясь разбудить, начинаю снимать драгоценность. Чем дальше украшение скользит по её тонкой кисти, тем мне становится всё страшней и страшней. Я смотрю на лицо прекрасной покойницы и с ужасом вижу, что у неё начинают слегка подниматься дрожащие веки.

Как только браслет спадает с пальцев усопшей, она резким движением садиться в гробу. Её голова поворачивается с отвратительным скрежетом. Внезапно распахиваются глубокие тёмные очи и в упор глядят на меня.

Рот у панны́чки раскрывает так широко, что становиться больше обычного в несколько раз. Вместо человечьих зубов я вижу острые волчьи клыки. Раздаётся оглушительный вой, от которого чуть ли не лопаются барабанные перепонки в ушах. Моё сердце хватает чья-то большая рука и сжимает его, словно в железных тисках.

Плоть женщины покрывается сеткой мелких извилистых трещин. Они очень быстро растут. Скоро кожа и мышцы с богатой одеждой рассыпаются в невесомую серую пыль. Мгновеньем спустя, в гробу сидит уже совершенно голый скелет.

Он тянет вперёд тонкие руки, состоящие лишь из белых костей. Хочет сжать моё горло и сломать мою шею. Я вдруг понимаю, что он сделает всё, чтобы защитить свой браслет.

В этот момент, я всегда просыпаюсь в обильном холодном поту. Чувствую, что лежу мокрый, как мышь, искупавшая в крынке с водой. Меня сильно трясёт, а зубы стучат от пережитого ужаса.

Печально вздохнув, смотритель встал со скамейки из камня, на котором сидел рядом с Глебом. Не спеша повернулся и, сильно ссутулившись, пошёл по узкой тропинке. Отойдя на несколько метров, он обернулся и поманил парня пальцем.

Они прошли с десяток шагов. Старик указал на большой тёмный памятник, украшенный искусной резьбой. На поверхности стелы Глеб разглядел высокого стройного ангела с прекрасным печальным лицом.

– Здесь она похоронена. – сказал мужчина солдату: – За всю свою жизнь я так и не смог набраться отваги и решиться на то, чтоб потревожить могилу панны́чки. Может быть, вы окажитесь немного смелее?

Позови кого-нибудь из крепких парней. Приходите сюда в любой будний день. Поляки из нашей округи давно все уехали обратно в Европу. Местные своих мертвецов никогда не хоронят на католическом кладбище.

Теперь здесь, кроме меня, никого не бывает. Да и я сюда прихожу всего раз в две недели, в начале и середине каждого месяца. Кошу потихоньку траву и срубаю ветки кустов и деревьев.

Вы откопаете драгоценный браслет и приведете могилу обратно в порядок, чтобы вас не искала полиция за вандализм. Продадите в Трёхреченске золотую вещицу. Будете всю свою жизнь, как сыр в масле кататься. – старик набожно перекрестился. Печально вздохнул и ушёл в глубь обширного кладбища.

Стараясь, как следует запомнить данное место, Глеб несколько раз обошёл большое надгробье и памятник. Внимательно осмотрел его с разных сторон и сам себе удивился.

Зачем он всё это проделал, солдат не мог объяснить. Ведь парень хорошо понимал, что по собственной воле он никогда не станет тревожить чью-то могилу. Даже ради несметных сокровищ. Разве, что окажется в такой ситуации, когда без этого золота ему будет полный кирдык.

Тем более, что дух умершей панны́чки до сих пор находится рядом. Всё не может никак успокоиться. То ли от того, что её тело погибло в холодной неуютной Сибири? То ли всё ещё охраняет свой драгоценный браслет?

После окончания трудной работы на кладбище, прошло несколько дней. Глеб оказался в каптёрке наедине с лучшим другом по взводу. Немного помялся, но всё-таки всё ему рассказал. Тот внимательно выслушал интересную повесть.

К удивлению парня, его собеседник не проронил ни единого слова по данному поводу. Видно, мысль о том, что нужно разрыть чью-то могилу, его сильно смутила. Больше они никогда не затрагивали подобные темы.

В самом начале апреля, всю технику их батальона нежданно-негаданно перегнали на ближайшую железнодорожную станцию. Погрузили на открытые платформы. Закрыли старым брезентом и отправили прямиком в дружественный нам Дагестан. Офицеры ехали в мягких купейных вагонах. Солдаты тряслись в обычных, плацкартных.

– Хорошо, что мы едем не в тесных довоенных теплушках. – сказал вдруг Мозгляк из Саратова: – Тогда они были вчетверо меньше, а набивали туда по сорок бойцов или восемь штук лошадей. Иногда солдаты сопровождали животных в пути. Тогда, в такой сарай на колёсах влезало двадцать мужчин и четыре кобылы. Так что, всю дорогу им приходилось жить в непосредственной близости.

Никуда не спеша, состав добрался до солнечного города Махачкала, что являлся столицей страны Дагестан. Там войска задержались на целых два дня. Вот так, совсем неожиданно, Глеб оказался возле Каспийского моря, которого он сроду не видел.

Однако, гигантское солёное озеро оказалось совершенно другим, не таким, каким он его себе представлял. Оно было гораздо светлей, чем по телеку и сильно отливало каким-то неуловимым зеленоватым оттенком. Да и песок здесь оказался куда более крупным. Не таким, какой часто встречается на реках Сибири. Как показалось вдруг парню, он даже увидел большого тюленя, резвившегося в мелких волнах недалеко от пологого берега.

Ранним утром двадцать второго апреля, Глеб неожиданно вспомнил про день рождения Владимира Ульянова-Ленина. Ведь именно он когда-то придумал и, что самое грустное, разрешил создавать в революционной России республики по национальному признаку.

Однако, обсудить столь важный вопрос с Мозгляком из Саратова парень в тот день не успел. Их вагоны и платформы с воинской техникой прицепили к обычному поезду, выполнявшему рейс город Махачкала – город Грозный.

Тепловоз дал громкий короткий гудок. Состав громко лязгнул огромным числом буферов. Медленно тронулся и потащился из одной национальной республики – страны Дагестан в другую, бывшую Чечено-Ингушетию.

Впереди шли три вагона, которые удивительно смахивали на бронепоезд времён давней гражданской войны. Толстые стальные листы, обшивали все стены. Из узких бойниц торчали стволы пулемётов и пушек. В серёдке шёл паровоз, бронированный, как лёгкий танк. Такие передвижные устройства Глеб изредка видел в тех старых фильмах, где события происходили в двадцатые годы двадцатого века.

Меж тем, мирная жизнь начала отступать от солдат всё дальше и дальше. Все прочие дни они, никуда не спеша, ехали на войну с мятежными горцами. Скоро, без остановок, они проследовали мимо селения со странным названием – Кизилюрт.

Мозгляк из Саратова тотчас воспрял и рассказал всем желающим слушать его разглагольствования: – Юрт с тюркского переводится, как род или семейство. Ну, а кизил, это кустарник или низкое деревце с сочными, кисло-сладкими ягодами. У них ещё такие продолговатые косточки внутри красной мякоти, размером с четверть толстенькой спички. Почти, как у финика, только в три раза тоньше и меньше.

Судя по объяснению эрудита в солдатских погонах, выходило, что перед ними район обитания небольшого растения, принадлежавшего к семейству кизиловых. Потом миновали село Хасавюрт. Затем, поезд прогромыхал по мосту через широкую реку Аксай и въехал на территорию очередной русско-кавказкой войны, в мятежные чеченские земли.

Внешне за окном старого поезда, мало что изменилось. Всё тот же весьма неухоженный предгорный пейзаж. Те же раздолбанные грузовики советских времён и грязные «жигули» на ужасно разбитых дорогах.

Те же бедные и очень запущенные поселения горцев. Везде один голый камень и почти нет какой-либо зелени. То же угрюмое население в небольших городках: хмурые женщины, закутанные длинные в чёрные шали, и мрачные небритые особи противоположного пола. Все в необъятных плоских фуражках, размером с руль легковушки.

Вот только, как заметил дотошный Мозгляк из Саратова, слово Юрт в названиях деревень и посёлков стало писаться через дефис: – То есть, через короткую черточку. – пояснил он специально для Чичкина Коли.

Затем за окном вагона промелькнули названия уже чисто чеченских селений – Гудермес и Аргун. Здесь их поезд стал тормозить и скоро остановился, как вкопанный. Какое-то время стояла гнетущая слух тишина. Затем, по составу пронёсся зычный приказ: – Все подразделения на выход! Приехали…

Мотострелки подхватили свои вещмешки. Ринулись к выходу и стремительно выскочили из, порядком им надоевшего, железнодорожного транспорта. По команде своих командиров, быстро отцепили платформы с воинской техникой и построились рядом в линейку.

Поезд дал долгий прощальный гудок. С шумом тронулся и двинулся дальше, в город под названием Грозный. В тот самый город, который они должны были сделать Тихим! По крайней мере, так всем сказал солдат Коля Чичкин.

Затем, началась спешная выгрузка. Однако, как ни торопились бойцы, а всё равно провозились весь вечер и ночь. Поужинали привычным сух.паем. Кто, как устроился возле огромных военных машин. Чуть подремали пару-тройку часов. Утром проснулись и стали ждать назначения. Впереди их ожидали рубежи столкновенья с мятежниками.

Приезд в Чечню

Время от времени, откуда-то поступали разнообразные, иногда довольно противоречивые, указанья большого начальства. После чего, некоторые подразделения в спешном порядке рассаживалась по различным машинам. Выезжали с территории станции и отбывали неизвестно куда.

Дошла очередь и до мотострелкового взвода, в котором служил Глеб и Мозгляк из Саратова. В четырнадцать часов их быстро погрузили в грязно-зелёный, бортовой автомобиль под поэтичным названием «Урал-375Д».

Как сообщил бойцам лейтенант, машину включили в колонну бронетехники 51-го парашютно-десантного полка Тульской дивизии ВДВ. Так что, они окажутся в отличной компании, хорошо подготовленных воинов.

Парню даже удалось расслышать часть боевого приказа: – …поступаете в их распоряжение. Пройдёте с ними до райцентра Шали. Оттуда выдвинетесь к Ведено…

Грузовик взревел дизельным двигателем. Колонна вытянулась длинной цепочкой и медленно двинулась в путь. До первой точки маршрута было всего восемнадцать километров довольно неплохого шоссе. К удивленью солдат, они тащились туда почти целый час. Потом, стояли ещё минут двадцать и только после этого, снова, никуда не спеша, покатились вперёд.

Машины выехали из городка и потянулись по узкой дороге, плавно поднимавшейся в Кавказские горы. Ни у Глеба, ни у его сослуживцев не возникло ощущения какой-либо опасности.

Вокруг них находились сотни отлично обученных и хорошо экипированных людей, принадлежащих к родной армии великой России. С ними в колонне шли десятки единиц бронетехники, оснащенной тяжёлым вооружением: пушками, крупнокалиберными пулемётами, автоматическими гранатомётами.

Имелись там и боевые ракеты самого различного класса, от зенитных до противотанковых. Они управлялись, как при помощи радио, так и наводились на цель самостоятельно. Ну, скажите, пожалуйста, что мог сделать десяток чеченских мятежников против такой огромной военной структуры?

Молодым солдатам совсем не хотелось сидеть в тёмном, душном и сильно трясущемся кузове. Поэтому, они сразу отстегнули переднюю и заднюю часть брезентового тента. Подняли наверх и закинули на железные дуги, стоящие в полуметре одна от другой. Так стало намного светлей и прохладней.

Глеб сидел на жёсткой откидной скамейке автомобиля и смотрел то вперёд, над высокой кабиной, то назад, на вдребезги разбитый асфальт. Постепенно дорога поднималась с равнины. Она становилась всё более узкой, а по её сторонам всё чаще появлялись глубокие крутые овраги. Затем, пошли каменистые склоны холмов, которые с каждой верстой всё сильней прижимались к грязной обочине.

Сидевший рядом, Мозгляк из Саратова неожиданно зябко передёрнул плечами и, словно экскурсовод, мрачным голосом вдруг сообщил: – Скоро мы въедем в один из самых тесных проходов в знаменитом Веденском ущелье.

Неизвестно зачем, Глеб автоматически глянул на циферблат своего довольно простого хронометра. Было почти шестнадцать часов. Подняв глаза, парень покрутил головой и хорошо рассмотрел обстановку вокруг.

С одной стороны горной дороги поднималась безлесная каменистая круча высотой метров в десять-двенадцать. С другой, тянулся очень узкий, глубокий овраг, за которым виднелись острые гранитные скалы. Вокруг было очень спокойно, словно и не шла очередная война на Кавказе.

Неожиданно для бойца раздалось сразу несколько оглушительных взрывов. Одновременно с ужасающим грохотом, земля поднялась с обочины трассы и огромным султаном взметнулась к высокому синему небу.

– «Фугасы». – мелькнуло в голове изумлённого Глеба, а дальше всё завертелось, как при чрезвычайно ускоренной съёмке в кино. Брезентовый тент армейской машины сорвало взрывною волной. Грузовик приподняло над грязным асфальтом. Опрокинуло на бок и швырнуло направо, к холму.

Сидевшие в кузове люди, посыпались из него, как горох из разорванной торбы. Кувыркаясь, словно палые листья, они пронеслись по короткой дуге и врезались в крутой каменный склон. Безвольно скатились к узкой подошве возвышенности. Смешались в огромную кучу и замерли, как смятые тряпичные куклы.

Парень заметил, что Мозгляк из Саратова с размаху ударился о крупный гранитный валун. На мгновенье прилип к его гладкой поверхности и словно мешок сполз на обочину трассы.

Один из солдат с диким криком катался в пыли. Он старался зажать руками огромную рваную рану. В том месте, где секунду назад была нога молодого бойца, теперь виднелась обнажённая плоть перерубленных сухожилий и мышц.

Разорванные осколком сосуды брызгали тонкими струйками дымящейся крови. Они разлетались в разные стороны и, словно из пластмассовой лейки, заливали все камни вокруг.

Каким-то неведомым образом Глеб очутился в тесной ложбинке, зажатой между высоким холмом и шоссе. Парень с трудом оторвал от земли гудящую, словно колокол голову. Вскинул правую руку и осторожно ощупал лоб и макушку.

Оказалось, что армейская каска куда-то бесследно исчезла, а на глаза стекает красная ниточка тёплой и липкой субстанции. Он ощутил, что спина онемела от мощного удара о грунт. Конечности сильно дрожат и плохо слушаются его указаний.

Не придя ещё толком в себя, мотострелок приподнялся. Осторожно высунулся из мелкой придорожной канавы. Повертел головой и быстро глянул вокруг. Всё было окутано плотным облаком пыли и газов, выброшенных в воздух фугасами.

Пачкая небо клубами чёрного дыма, смрадно пылало множество грузовиков, заправщиков и БМД. Десятки горящих машин тесно сгрудились на разбитом асфальте и плотно запрудили дорогу на километр вперёд.

За плотной стеной пороховой и бензиновой гари Глеб увидел несколько стареньких «Т-72». Уцелевшие танки, в едином порыве, мчались вперёд. Они не обращали внимания на всех остальных. Двигались, словно огромный таран и сбивали с шоссе всё, что попадалось им на пути.

Машины, окутанные прожорливым пламенем, слетали в кювет, пролегавший вдоль склона холма. Опрокидывались, и сминались, словно картонные. Другим автомобилям повезло значительно меньше. Они кувыркались, как консервные банки. Оказывались возле обрыва и исчезали в глубоком овраге. Вряд ли кто из солдат смог бы выжить, упав с такой крутизны.

Однако, этим всё дело не кончилось. С другой стороны небольшого оврага загрохотало множество выстрелов из различного вида оружия. На остатки армейской колонны обрушился автоматный и пулемётный огонь.

Раскалённые кусочки свинца зажужжали вокруг, словно рой взбесившихся ос. Они застучали о камни, как частый металлический град. Стараясь укрыться от облака пуль, Глеб, как можно плотнее, прижался к земле.

На счастье уцелевших бойцов, на вершине холма, стоящего справа, находились свои. Там располагался взводный опорный пункт внутренних войск. По крайней мере, так говорил погибший Мозгляк из Саратова, знавший всё на земле.

Правда, как тридцать ВВешников умудрились проспать установку десятка очень мощных фугасов, никто потом так и не смог объяснить. Всё списали на безлунные ночи и плотный туман. Мол, именно он не позволил их тепловизорам заметить коварных врагов.

Услышав мощные взрывы, а затем и стрельбу, «бравые» российские воины тотчас схватили оружие. Выскочили из блиндажей и заняли места по расписанию. Через минуту, по «чехам» дружно ударили «калаши» и крупнокалиберные пулемёты Дегтярёва и Шпагина.

Спустя десять секунд, часть исламистов перенесла свой прицел выше по склону. Началась перестрелка двух хорошо вооружённых отрядов. Меж тем, прочие боевики не отвлеклись от кровавого действа и продолжили уничтожать колонну горящих армейских машин.

В этот раз, они применили более сильное средство. Один из чеченцев выстрелил из ручного гранатомёта и попал в тот грузовик, за которым Глеб укрывался от огня автоматов.

С яростным визгом мощный снаряд пролетел сотню метров. Врезался в станину машины, и разорвался с оглушительным грохотом. Раскалённые осколки металла дружно брызнули в разные стороны и засвистели над головой уцелевших солдат.

Горящий «Урал» вздрогнул от попадания тяжёлой гранаты, посланной из «РПГ». Чуть накренился направо и начал неспешно валиться прямо на парня. Не помня себя от испуга, парень отчаянно вскинулся. Пробежал на карачках пару шагов и щучкой прыгнул вперёд. Он едва успел выскользнуть из-под многотонных обломков, упавших в неглубокий кювет.

Как только Глеб высунулся из мелкой канавы, как его сразу заметил кто-то из «чехов». Враг криво оскалился и перенёс всё внимание на живого гяура. Хорошенько прицелился. Нажал на спусковой крючок автомата, и тяжёлые пули стали ложиться всё ближе к намеченной жертве.

Стараясь найти хоть небольшое укрытие, Глеб заметался по грязной обочине, но спрятаться ему было негде. Все придорожные рвы оказались доверху завалены телами убитых бойцов и горящими обломками разбитых машин.

Чеченский стрелок впал в неподдельный азарт. Он злобно ругался и продолжал поливать свинцом российского воина. Перебегая с места на место, Глеб попытался укрыться за грузовиками.

Однако, все машины пылали большими кострами и выжигали всё живое вокруг на десять и более метров. О том, чтобы спрятаться между ними и склоном холма, нечего было и думать. Там даже камни лопались от нестерпимого жара. Живой человек, там зажарился бы за пару минут.

– Сюда. – услышал Глеб чей-то уверенный голос и, не думая ни единой секунды, метнулся на зов. Сделал пару быстрых шагов, наткнулся на кем-то брошенный автомат без приклада. Споткнулся о труп офицера и потерял равновесие.

Пока боец летел кубарем, несколько пуль просвистели в задымленном воздухе. Достигли каменной кручи холма, и попали туда, где он должен был оказаться мгновеньем спустя.

Благодаря кувыркам шустрой жертвы, исламист опять промахнулся. Когда он снова взял бойца на прицел, то оказалось, что закончились патроны в рожке. Пришлось злому чеченцу начать материться на проклятом русском наречии и быстро сменить магазин.

Не успел парень остановить кувыркание, как врезался в чье-то мёртвое тело. Резко изменил направление и откатился в левую сторону. И опять рой свинцовых цилиндриков впился в то самое место, где он только что был секунду назад.

Кто-то грубо дёрнул его за рукав. Потянул за собой и швырнул наискось к крутому склону холма: – Беги. – донёсся до парня громкий приказ. Глеб, не раздумывая, рванулся вперёд и наверх. За спиной затопали чьи-то тяжёлые берцы, и слышалось чьё-то дыхание.

Только сейчас, метрах в трёх над дорогой парень увидел валун, торчащий из склона холма. Камень оказался настолько большим и сидел в почве так необычно, что за ним вполне можно было укрыться.

Боец сделал длинный скачок, похожий на прыжок кенгуру, и ящеркой юркнул в укрытие. Затем, на него рухнул кто-то большой и очень тяжёлый. Почва мгновенно ушла из-под ног, и Глеб провалился неизвестно куда.

Пролетел пару метров во тьме. Рухнул на неровный каменный пол и поспешил откатиться в сторонку. Следом за ним, на уже свободное место, сверзился высокий поджарый десантник.

Хоть он не казался особо упитанным, но весу в нём было не меньше чем семьдесят пять килограммов. Упади он на голову парня, переломал бы ему немало костей.

Глеб сел и, задыхаясь от быстрого бега, бессильно привалился к стене. Поднял глаза и стал осматривать небольшую пещерку, в которой сейчас оказался. Однако, он почти ничего не увидел.

Слабые отблески солнца с огромным трудом проникали в тесную полость. Мерцали мириадами мельчайших пылинок и не позволяли, что-нибудь хорошо рассмотреть.

Не успел парень понять, куда он попал, как над головой что-то оглушительно грохнуло. Почва под ним резко вздрогнула, а сверху посыпались булыжники различных размеров. Стараясь уйти от камнепада, Глеб откатился подальше от входа.

Обломок скалы сорвался с невысокого свода. Обрушился вниз и вскользь задел парня по черепу. Свет в глазах ярко вспыхнул и тотчас погас. Боец сдавленно охнул. Мгновенно лишился сознания и провалился в бездонный, непроницаемый мрак.

Очнулся Глеб в полной тьме. Осознал, что не видит ни зги и страшно испугался от мысли, что ослеп от контузии. Он впал в неудержимую панику. Непроизвольно поднял левую руку и попытался ощупать глаза и гудящую голову.

Тут парень заметил, слабо светящиеся, зеленоватые отблески. Он пригляделся и понял, что это всего лишь мелкие точки, горящие на циферблате его простеньких «Командирских» часов.

– Слава Богу, я вижу! – облегчённо выдохнул Глеб и принялся осторожно шарить по волосам.

К счастью, кроме продолговатой внушительной шишки он не нашёл других повреждений. Парень чуть-чуть успокоился. Потом, неожиданно вспомнил, где оказался во время атаки чеченцев, и насторожённо прислушался.

В пещере висела та тишина, о которой можно сказать, что она абсолютная. Как ни странно, но снаружи тоже не доносилось ни единого звука. Лишь изредка по каменному телу горы пробегала лёгкая, мало заметная дрожь. Скорее всего, она была вызвана разрывами подствольных гранат и снарядов от «РПГ».

– Жив? – спросил кто-то у парня. Глеб тут же вспомнил десантника, свалившегося в пещеру следом за ним. Он очень сильно обрадовался, что сидит во тьме не один и услышал:

– Ну и везучий же ты сукин сын. – продолжил сосед фамильярно: – Смотрю, мечешься под ураганным огнём, словно заяц перед зажжёнными фарами трактора, и каждый раз уходишь от пуль, как заколдованный. Не успевает «чех» тебя подстрелить. Ну, думаю, нужно держаться с ним рядом, глядишь, он и меня уведёт от обстрела.

– По-моему, это ты меня вытащил. Вовремя за рукав меня дёрнул. – смущённо откликнулся парень и тотчас спросил: – А как ты узнал, что за валуном есть пещера?

– Д я и не знал. – спокойно ответил десантник из тьмы: – Просто мне показалось, что мы с тобой сможем укрыться за камнем. Уж очень он необычно сидел на склоне холма. Должна была за ним быть хоть какая-то ямка. Вот я и крикнул: – «Беги».

Ну, а дальше всё получилось значительно лучше, чем я ожидал. Судя по ощущениям, мы с тобой братец, в глубокую пещеру попали. Здесь нас ни пуля, никакой снаряд не достанет.

Кстати, – резко сменил тему десантник: – за бушлат я тебя, к сожаленью, не дёргал, я был метрах в трёх позади. Топал вслед за тобой. В тебя, наверное, осколком попало.

Вижу, ты сильно вздрогнул, и что-то тёмное отлетело в правую сторону. Я ещё подумал тогда: – «Хана, парню кусок руки оторвало. Сейчас начнет кровь очень быстро терять». – Нет. Вижу, ты стрелой летишь к валуну. Конечность осталась на месте, только одежда сильно изорвана.

Обеспокоено потрогав плечо, Глеб нащупал погон без каких-либо лычек. Опустил ладонь чуточку ниже и прислушался к своим ощущениям. Большая часть рукава была срезана словно острою бритвой. Под пальцами находилась лишь ткань гимнастёрки.

Парня передёрнуло нервным ознобом, внезапно прошившим всё его тело: – «Ещё бы чуть-чуть и хана моей правой руке, как точно подметил десантник». – подумал Глеб с неожиданным трепетом.

Тихо радуясь неимоверной удаче, он немного посидел, отдыхая, и опять встрепенулся: – Как же мы будем теперь выбираться отсюда? – заволновался солдат: – Похоже, что нас здесь завалило вглухую. Даже стрельбы я почему-то не слышу. Или бой наверху уже кончился?

– Какое там. – отмахнулся десантник: – Теперь это затянется на не меньше, чем на пару часов. Вот, как только стемнеет, тогда боевики успокоятся и скрытно покинут позиции. А до тех пор, сиди и молись, чтобы тебя не подстрелили случайно.

– А ты откуда знаешь об этом?

– Повторяются «чехи». Тридцатого марта девяносто шестого года именно в этом ущелье, они так же устроили большую засаду. Открыли ураганный огонь с двух сторон и практически полностью уничтожили большую колонну десантников, двигавшуюся к селу Ведено.

Хорошо, что сейчас на высотке, справа от этой дороги, сидят наши ВВешники. Если бы там, как в прошлый раз находились чеченцы, мы бы с тобой уже не болтали.

Сосед ненадолго замолк. О чём-то подумал и тихо добавил: – Хотя, кто его знает? Тогда бой тоже длился почти восемь часов. Пока не примчались сюда «крокодилы» и не разогнали налётчиков с воздуха. Вопрос только в том, почему они так долго сюда добирались? Как будто летели из-под самой Москвы.

– Так, как же мы будем выбираться отсюда? – продолжал беспокоиться Глеб: –Судя по тому, что к нам не пробивается ни одного лучика света, выход завалило достаточно крепко.

К тому же, вряд ли кто-нибудь кроме «чехов» заметил, как мы с тобой провалились под землю. Да и те, наверное, думают, что нас убило последней гранатой. Значит, нас очень нескоро станут искать.

В темноте ярко вспыхнул луч мощного электрофонарика. Только он почему-то оказался не белого и не жёлтого, а мёртвенно-голубого оттенка.

Словно почувствовав удивление Глеба, десантник лениво сказал: – Не обращай внимания на такой неестественный колер. Как нам сказал командир, это последняя научная фишка. Мол, наши яйцеголовые умники разработали новый светодиод. Издалека этот свет почти не заметен.

Сосед упруго поднялся на ноги и приказал, словно бывалый сержант из «учебки»: – Вставай! Пошли выход искать, пока батарейки не сели.

Первым делом, друзья по несчастью осмотрели вход, ведущий в пещеру. К сожалению сильно расстроенных воинов, он оказался заперт вглухую. Его запечатало тем валуном, за которым Глеб и десантник собирались укрыться.

Судя по объёму увесистой глыбы, тянула она не меньше, чем несколько тонн. Плюс ко всему, она сидела на месте на удивление плотно. Вроде пробки из камня, отлично притёртой к узкому горлу бутылки. О том, что бы сдвинуть её двум обычным бойцам, не стоило даже и думать. Для этого был нужен тяжёлый бульдозер, а может быть, два или три.

– Тут не обойтись без тротила. – задумчиво пробормотал высокий десантник. Что-то прикинул и подытожил своё заключение: – К сожалению, при взрыве в закрытом пространстве, возникнет такое большое давление, что и от нас ничего не останется. – он развернулся и пошёл вглубь пещеры. Вдруг там найдётся ещё один выход?

В отблеске света от фонаря парень посмотрел на напарника и убедился, что перед ним старослужащий воздушный десантник. Об этом говорил треугольник тельняшки, выглядывающий из-под расстёгнутого воротника обычного армейского «ватника».

Ещё имелась почти оторванная от рукава, ярко-голубая нашивка. На ней был изображён парашют и два небольших самолёта, летящие вверх и разные стороны. По контуру шла короткая надпись: – Воздушно-десантные войска. – чуть ниже виднелось слово – Россия.