Текст книги "Заброшенный скит"

Не желая оставаться один в темноте, солдат-первогодок последовал за старшим товарищем. Догнал его и поспешно представился: – Я Глеб, а тебя, мне как называть? А то как-то неудобно, без имени друг с другом общаться.

– Александр я, из Самары. А тебя молодого откуда призвали?

– Из города под названьем Трёхреченск, – сказал мотострелок. За последние пять месяцев службы он слишком часто отвечал на данный вопрос и знал, что за этим последует. Поэтому, уже вошедшим в обыкновение тоном, он привычно продолжил: – Он находится на севере нашей страны. Вогульский край, что расположен в Сибири.

– Никогда о таком не слыхал, – как и все другие знакомые начал было напарник. Неожиданно он прервал свою речь, и невольно понизив уверенный раскатистый голос, почти прошептал: – Чуешь? Сквознячок слабый тянет откуда-то?

Прислушавшись к своим ощущениям, Глеб вынужден был, с сожаленьем признать, что ничего не почувствовал. Но спорить с соседом по камере, парень почему-то не стал. Он сразу решил отдать роль начальника с виду очень боевому напарнику.

Судя по ухваткам десантника, тот уже «дед» и довольно бывалый мужчина. Пусть себе покомандует, пока они не покинут пещеру. Ну, а там, наверху, они разбегутся в разные стороны, каждый в свой батальон.

Александр, как Глеб стал про себя называть «старика», устремился вперёд и мотострелку ничего не осталось, как рвануться за ним. Не сидеть же одному в темноте и ждать неизвестно чего?

С каждым их шагом, свод пещеры резко снижался и очень скоро солдат, вслед за своим провожатым, встал на колени. Ещё через несколько метров пришлось лечь на живот, а дальше пробираться уже по-пластунски. Ну, а потом, как говорят в среде спелеологов, пошёл «шкуродёр» самого противного свойства.

Если бы не двигавшийся перед ним человек, Глеб давно уже сдался и перестал ползти в темноте неизвестно куда. Он бы остановился и попытался, медленно пятясь, вернуться назад. На его придирчивый взгляд, чем лезть в самую сердцевину горы, лучше было пробиваться наружу там, откуда пришли. Вдруг, у них, что-то получиться

Однако, напарник продолжал упрямо стремиться неизвестно куда. Причём, он умудрялся, словно длинный червяк ввинчиваться в, казалось бы, совершенно непролазные щели.

Боец продирался вслед за высоким крепким десантником и с удивлением думал: – «Александр немного крупнее меня. Как же ему удаётся пролезть в тех теснинах, где даже я едва продираюсь? Прямо «гуттаперчевый мальчик» какой-то. Он, что кости в суставах умеет смещать, или делать что-то ещё нечто подобное? Настоящий ниндзя, не меньше».

Глеб полз в полной тьме, подобно слепому червю, оказавшемуся под большим валуном. Сколько времени это всё продолжалось, парень не знал. Он снова вошёл в некое подобие транса, как когда-то в тайге, после встречи с таинственной На’гой. Только теперь он двигался, лёжа ничком. Механически переставлял руки и ноги, словно неодушевлённый андроид.

Даже слабые отблески отражённых лучей почти не достигали его тревожно распахнутых глаз. Они не проникали к нему сквозь те узкие щели, что оставались между телом десантника и низкими гранитными сводами. Так что, фонаря он не видел и пробирался вперёд лишь на слух и на ощупь.

Спустя какое-то время, парень уже и не воспринимал электрический свет, как нечто необходимое в жизни, а временами он ему даже мешал. Сильно бил по зрачкам, раскрытым на всю ширину.

Таким образом, он и тянулся лишь за тихим шуршаньем одежды и редкими экспрессивными возгласами, долетавшими до него, откуда-то спереди. Они доносились, словно сквозь тугую подушку, набитую ватой.

Изредка попадались небольшие карманы в гранитной скале, а то и целые гроты, в которых десантник устраивал кратковременный отдых. Тогда Глеб замирал, в той точке, где на тот миг оказался и старался лечь, как можно удобнее. Расслаблялся, как только мог и пытался дать отдохнуть мышцам тела, ноющим от долгой, очень непривычной работы.

Обычно такой перекур кончался также внезапно, как начинался. Вдруг Александр говорил: – Хвати лежать! Двигаем дальше!

Какое-то время они шли в полный рост, или немного пригнувшись. Потом, вставали на четвереньки и снова с огромным трудом, ввинчивались в очередную расщелину. Как десантник выбирал направление в этих тёмных проходах, постоянно виляющих в разные стороны, Глеб старался не думать.

– «Он чувствует, куда нужно идти! Он откуда-то знает об этом!» – словно мантру повторял про себя измученный парень. Упорно устремлялся вперёд и старался не отставать от напарника больше, чем на метр-полтора.

Несмотря на гнетущую, промозглую сырость, холода он совершенно не чувствовал. Продвижение по «шкуродёру» требовало таких огромных усилий, что от его стройного тела валил пар, как от большого котла с кипящей водой. Поэтому, парню нестерпимо хотелось сбросить пропитанный потом бушлат, и ползти дальше, как есть, налегке.

Однако, усталый боец хорошо понимал, что этого делать нельзя ни при каких обстоятельствах. Рано или поздно они выберутся из проклятых тёмных теснин, и что он тогда будет делать раздетый, в холодной гранитной пещере? Здесь температура вряд ли больше пяти-семи градусов по термометру дедушки Цельсия.

Без верхней одежды он не протянет и пары часов. Быстро окоченеет до смерти и не сможет двигаться дальше. А сколько времени им ещё предстоит пробиваться наружу, знал только Бог или, кто там обычно заведует подземными царствами?

Первое время, парень ещё иногда смотрел на верный наручный хронометр, но потом отказался от этого. Дело было в том, что светящиеся точки и стрелки вдруг слегка потускнели, а затем, пропали совсем. Видно в них кончилась та небольшая энергия, что фосфор набрал под лучами дневного светила. Так что, рассмотреть циферблат он, к своему сожалению, не мог.

Очень скоро Глеб ощутил сильную жажду. Массивные гранитные глыбы, окружавшие его с разных сторон, казались насквозь пропитаны живительной влагой. Вот только, воды, пригодной для употребления внутрь, почему-то поблизости не было, и продолжалось такое мучение уже неизвестно сколько часов.

Во время коротких привалов, боец пытался хоть как-то обмануть требующий питья организм. Для этого он прикладывал к холодным стенам иссохшие губы и с упорством дышал на гранит. Он ждал, когда на грубой поверхности камня могли сконденсироваться редкие капли. Приникал к ним и старался хотя бы немного смочить пересохший язык.

Неожиданно Александр остановился. Глеб с облегченьем решил, что наступил очередной перерыв. Немедленно замер на месте и постарался с максимальным комфортом использовать небольшой перекур. Он растянулся на плитах, леденящих разгорячённое тело и застыл, словно статуя павшему в сражении воину.

В отличие от предыдущих привалов проводник не затих, как его подопечный. Вместо этого, он продолжил сильно возиться и дёргаться. Причём, десантник ни на один сантиметр не продвигался дальше по узкому лазу.

– «Конец!» – с каким-то тупым безразличием сказал себе Глеб: – «Попали в совершенно непроходимую щель. Теперь придётся корячиться раком до предыдущей развилки, которую мы недавно прошли. То есть, ползти ногами вперёд десять или более метров. Сейчас Александр попятиться. Мне нужно срочно податься назад, а то он мне грязными берцами всю морду в кровь разобьет».

Парень неловко заёрзал на месте и начал готовиться к отходу на прежнюю точку. Он сроду не ползал в таком положении. Поэтому, старался мысленно проработать порядок всех действий, необходимых при перемещении в «шкуродёре» в обратную сторону.

К его удивлению Александр вновь сильно дёрнулся и сдвинулся сантиметров на пять по ходу движения. Совсем на чуть-чуть, но всё же. Глядишь, он сумеет пробиться?

– «Интересно, чем он там сейчас занимается?» – невольно заинтересовался измученный Глеб: – «Наверное, разгребает завал из камней, свалившихся с кровли пещеры. Даст Бог выберемся в гротик побольше и там чуть-чуть отдохнём».

Спереди послышался стук упавших обломков. Потом, странный скрежет непонятно чего. Ноги напарника отодвинулись от физиономии Глеба ещё на ладонь. Потом, отдалились на локоть, и пропали совсем. Парень вытянул руку. Пошарил перед собой, но нащупал лишь холодный гранит. Десантника не было, он куда-то исчез. Боец осторожно направился следом.

С огромным трудом он пробирался между шершавыми стенками, сжимавшими его с разных сторон. Упорно продвигался вперёд и размышлял: – «Не хватало ещё свалиться в глубокую трещину. Упасть с большой высоты и сломать себе какую-то кость. Тогда я тут останусь навечно».

Неожиданно в лицо утомлённого парня ударил яркий луч фонаря.

Тайная база чеченцев

Глеб инстинктивно зажмурился. Невольно напрягся и услышал тихий шёпот напарника: – Станция «Дерезай», кому надо вылезай.

Десантник отвёл поток света в сторонку. Парень приподнял дрожащие веки и увидел перед собой грязные берцы с ободранными носами. Армейские ботинки отступили на шаг. Теперь в поле зрения попали штаны камуфлированной десантной одежды, сильно изодранные на обеих коленках.

Сделав ещё несколько движений ползком, Глеб выбрался из узкой теснины. Огляделся и понял, что оказался на полу небольшой полутёмной пещерки. Она была сплошь заставлена какими-то разномастными ящиками. Все они, как один, были украшены российской армейской символикой и маркировкой, размещённой на боках и на крышках.

Парень с трудом повернулся на бок и, помогая руками себе, очень медленно сел. Привалился спиною к вертикальной стене и едва не взвыл от волны мощной боли, пронзившей все мышцы. Покрутил головой, и чуть шевеля потрескавшимися от жажды губами, тихо спросил: – Где это мы?

– Пока что, не знаю. – так же тихо ответил ему Александр: – Очень похоже на маленький склад какой-то воинской части. Только вот чей он, наш или «чехов»? Пока непонятно. Сейчас чуть отдохнём и пойдём на разведку.

Десантник сел на неровный каменный пол. Лёг навзничь и со слабым стоном вытянулся во весь длинный рост. Глеб тотчас последовал такому примеру. Чуть повозился и, неожиданно для себя, мгновенно уснул. Долгое ползание по «шкуродёрам» всё же дало себя знать.

Очнулся парень лишь оттого, что на него вдруг упало, нечто мягкое и не очень тяжёлое. Он резко поднял тяжёлые веки. Испуганно вскинулся и понял, он сидит под большим ворохом военной экипировки.

– Переоденься, не то, не дай Бог, застудишься после долгой прогулки по трещинам. – так сказал высокий небритый боец, стоявший поблизости. Он был в новенькой, только что распакованной форме российских десантников. В этом бравом военном, парень еле узнал того человека, с которым столкнулся в пещере на другой стороне невысокой горы.

– Как мне кажеться, мы попали в схрон местных «чехов». – в полголоса продолжал говорить Александр: – Пока ты бессовестно дрых после лёгкой контузии…

Глеб удивлённо вскинул на него вопросительный взгляд и невольно тряхнул головой. Перед зрачками поплыли многочисленные разноцветные пятна. К ним прибавился тихий шум, немедленно возникший в ушах.

– У тебя на голове большая царапина и приличная шишка. Значит, тебе здорово попало по тыкве во время обвала в пещере. Насколько я знаю, такие удары, без контузии редко обходятся… – мимоходом пояснил проводник и с широкой улыбкой добавил:

– Сам видел, так часто бывает. Держится солдат, держится, а потом глядь, уже спит без задних копыт. Медики говорят, мол, это мозг отключается. Ему так же, как и компьютеру нужно перезагрузиться по полной программе.

Проведя рукой по макушке, Глеб почувствовал, что его волосы покрыты толстой легко крошащейся коркой. Он взглянул на ладонь и увидел, что она покрыта чем-то тёмно-коричневым. Обычно так выглядит недавно засохшая кровь. Ещё на голове обнаружилось огромное вздутие. Правда, оно болело не так чтобы сильно.

Парень сел поудобнее и начал стаскивать с себя грязную форму с бельём. Всё было насквозь пропитано потом. Раздевшись, он почувствовал сильнейший озноб и схватился за вещи, принесённые бравым десантником. Всё обмундирование оказалось новёхоньким, словно только что, прибыло с российской пошивочной фабрики.

Пока Глеб поспешно менял «камуфлу», он торопливо шарил глазами вокруг и старался поскорее понять, куда его теперь занесло? Парень с удивлением видел, что пещерка освещается примитивной керосиновой лампой. Она находилась в маленькой нише, выдолбленной в тёмном граните. Таким древним светильником он пользовался лишь несколько раз в своей коротенькой жизни. В те печальные дни, когда находился в деревни Елань.

Вдоль необработанных каменных стен, стояли десятки армейских контейнеров самых разнообразных размеров и видов. У многих из них, крышки оказались распахнуты настежь.

– Я в этом схроне уже всё осмотрел. – доложил Александр молодому напарнику: – Нашёл целую гору пропагандистской литературы, написанной на каком-то, похоже, что арабском наречии. Зелёное знамя с полумесяцем, мечами и лозунгами. Такие же точно повязки и прочую атрибутику радикальных бойцов за победу ислама.

Плюс ко всему, наше оружие, боеприпасы в огромном количестве и новая форма с консервами. Одним словом, всё то, что наш «дорогой Е.Б.Н» подарил свободолюбивым чеченцам вместе с суверенитетом в придачу. Всё это они тотчас проглотили. Ни разу не подавились при этом, да ещё и мало им показалось. Теперь на соседние земли решили напасть!

Александр говорил с таким ожесточённым выражением голоса, что попадись ему на глаза «вечно уставший гарант конституции», то произошло нечто страшное. Вряд ли бы Ельцину сейчас поздоровилось. Лишился бы седовласый мужчина с опухшим лицом весьма большой, но тупой головы.

Это же надо было спьяну такое сказать: – Берите столько суверенитета, сколько проглотите! – да это же потрясание всех международных основ. Начнётся такая борьба за пересмотр всех границ, что мало никому не покажется. Вот Россия теперь и хлебает то, что заварил «Е.Б.Н.»

Десантник заметил, что Глеб переоделся и с осуждением смотрит на свои сильно разбитые берцы. Боец сразу понял, о чём тот сейчас размышляет. Мол, стоит ли в них снова влезать, когда вокруг полно такого добра? Причём, недавно пришедшего сюда из глубинки России.

Напарник нахмурился и строго сказал: – Носки поменяй. Они, лежат в том большом ящике, что стоит у противоположной стены, а ботинки надень свои, старые. Неизвестно сколько нам ещё топать до наших позиций. Неровён час, натрёшь ноги новой обувкой, тогда мы с тобой далеко не уйдём.

Прошагав несколько метров в направлении, указанном бывалым десантником, Глеб наткнулся на огромное число упаковок синих армейских носков. Отыскал свой размер, сорок первый, и не раздумывая, взял сразу несколько пар, так сказать, про запас. Вернулся на прежнее место. Сел на ближайшие ящики, и с наслаждением переобулся.

– У тебя какой «калаш» был до начала атаки чеченцев? – вдруг спросил Александр.

– «АК-47». – немедленно откликнулся Глеб.

– А у «чехов» лежит «АК-74» и другое новьё, о котором даже не слышали в армии. Я тут даже «М-16» заметил и прекрасную бельгийскую снайперку. Хорошо им тут, очень привольно живётся. А жрачки здесь вообще полный завал. Всё есть, что душе только угодно. Видел даже свиные консервы и спирт питьевой, что насколько я знаю, строго запрещено их шариатом.

Видно привезли дуром всё из России. Употреблять их по закону нельзя, а выбросить жалко. Мол, вдруг ещё пригодятся для каких-то снайперов или советников, приехавших из заграницы. Например, от наших лучших союзников с запада или из бывших братских республик.

Ну, да пёс с ними со всеми. Нам только лучше. Сейчас, подхарчимся, как следует. Чуть отдохнём и потопаем дальше.

Проводник притащил несколько банок различного вида тушёнки, галеты и закопчённый алюминиевый чайник, какие встречаются по всей огромной России: – У них тут и очаг с дровами и вытяжкой есть. Только я не стал огонь разжигать. Кто его знает, вдруг «чехи» крутятся где-то поблизости?

Увидят дымок, поднявшийся вверх, и примчаться сюда, посмотреть, кто в их укромной избушке хозяйничает? Лучше попьем чайку из пакетиков. Насколько я знаю, он даже холодной водой отлично заваривается. Ты, надеюсь, не против подобных напитков?

Естественно, что Глеб не стал возражать. Он выхватил из рук Александра посуду для кипяченья воды и немедля понёс её к открытому рту. Припал потрескавшимися губами к причудливо изогнутому длинному носику. Наклонил ёмкость к себе, и желанная влага бурным потоком хлынула в пересохшее горло.

Остановился парень лишь, после того, как чайник, вмещающий не менее трёх с лишним литров, опустел почти что, на треть. Холодная жидкость приятно плескалась в желудке. Оттуда она растекалась по всему организму, истомлённому долговременной жаждой. Когда вся она всосалась в загустевшую кровь, парень почувствовал внезапно пробудившийся голод.

Благо, что к этому времени, хозяйственный Александр взял два маленьких ящика. Поставил их рядом с другим, с тем, что побольше, высотою чуть выше колен. Открыл штык-ножом несколько разных консервов и кликнул к «столу» молодого напарника.

Глеб плюхнулся на импровизированный табурет. Схватил ближайшую банку и ложку из алюминия, недавно привезённую с какого-то российского склада, и набросился на холодную пищу.

Он ел так быстро и жадно, словно во рту у него ничего не было уже несколько суток. Вот что, значит, проползать по холодным пещерам очень много часов. Тут проголодаешься, не хуже волка в зимнюю пору.

Наконец, он с трудом осознал, что всё же наелся и не сможет больше ничего проглотить. Со вздохом удовлетворения парень отодвинулся от вкусной еды и лишь после этого, бросил настороженный взгляд на циферблат своих «Командирских» часов.

Оказалось, что секундная стрелка стоит, словно прибитая. Глеб отвинтил защитный колпачок заводной головки и начал. Никуда не спеша, закручивать тугую пружину. Работать пальцами пришлось достаточно долго. Было похоже, что завод совершенно закончился.

Наконец, рубчатое колёсико перестало вращаться. Парень захотел поставить стрелки по-новому, но внезапно задумался: – «На сколько нужно перевести их вперёд и, вообще, какое сегодня число?»

Не зная, что и подумать по данному поводу, он спросил у напарника: – Александр, ты не знаешь, сколько сейчас приблизительно времени?

– Понятия не имею. – беспечно бросил сытый и довольный десантник: – Мои котлы встали ещё во время атаки чеченцев. Так с тех пор и показывают четыре часа пополудни. Выйдем на улицу там и посмотрим. Может быть, по солнцу сумеем хоть что-то понять. В крайнем случае, у местных жителей спросим. – он невесело хмыкнул.

Немного подумав, Глеб оставил всё так, как и было – десять часов вечера. Мол, дойдём до своих, там и поставлю, как нужно. Завинтил защитный колпачок и спросил: – Александр, а ты наружу сегодня выглядывал? И кстати, есть выход из этой пещеры или там тоже завал?

– Пока не смотрел. – бросил соратник и лениво зевнул: – Решил, что после путешествия по заброшенному поселению гномов – этой чеченской «Горной Мории», нам нужно немного очухаться. Хорошо ещё, что нам здесь орки не встретились.

– Орки теперь все снаружи, успешно добивают нашу колонну. – чернушно пошутил до отвала наевшийся Глеб. Повисла неловкая пауза.

– Ты не зови меня Александром. – сменил тему десантник: – Как-то уж очень официально звучит моё полное имя. Оставим его для других, более торжественных случаев. Например, когда нам повесят на грудь боевые награды. Договорились?

– А как мне тогда тебя называть?

– Ну, мама всегда меня кликала Шуриком. Была такая комедия в её детские годы, «Необычайные приключения Шурика» она называлась.

– Видел я это кино. – подхватил разговор воспрянувший Глеб: – Там ещё продолжение было. Как Шурик прибыл на Кавказ в этнографическую экспедицию, изучать местный фольклор.

– Прямо, как мы с тобой в данный момент. – в свою очередь мрачно съязвил помрачневший напарник. Он тотчас спохватился и закончил предыдущую тему: – А можно, вернуться к старой школьной кликухе. Там меня одна злая девчонка как-то Ко́нтрой назвала.

– Почему именно Ко́нтрой? – удивился вдруг Глеб: – Ведь это слово происходит от понятия – контрреволюция. Насколько я знаю, оно было распространённо во время Гражданской войны в Советской России, в начале двадцатого века.

– Может и так, – невесело усмехнулся десантник: – но, скорее всего, просто она меня обозвала созвучно моей необычной фамилии. Она так и сказала на весь коридор: – Ну, ты Кандрушин и Ко́нтра.

Так ко мне эта кличка тогда и прилипла. Все друзья и знакомые меня в глаза звали Сашей, Саней и Сашкой. Ну, а между собой только Ко́нтрой. Думали, что я об этом не знаю. Сначала я на них обижался, а потом, постепенно привык. Теперь мне это даже приятно, звучит весьма необычно. Так что, ты сам смотри, как тебе будет удобнее.

– Хорошо. – откликнулся Глеб и подумал, что кличка Контра ему тоже нравиться значительно больше, чем всё остальное: – «И всё же нужно будет к нему обращаться только по имени». – решил он после небольших колебаний: – «Как ни крути, я ему случайный попутчик, а не закадычный школьный товарищ. Не стоит мне быть с ним запанибрата».

– А теперь бери автомат и ложись спать за теми длинными ящиками. – Контра показал в дальний угол полутёмной пещеры: – Я там тебе пару спальников бросил.

– А если орки внезапно нагрянут? – запоздало заволновался вдруг Глеб: – Давай караулить по очереди…

– Не беспокойся. – беспечно махнул рукой Контра: – Я там, у входа пару растяжек поставил. Сработают, что твой электронный будильник. Да, кстати, – он протянул Глебу пистолет марки «ТТ» в кобуре с запасною обоймой, ребристую лимонку грязно-песочного цвета и выкрученный из неё короткий запал:

– Возьми, как говорится, на всякий пожарный. Вдруг патроны закончатся, а живым к злобным «чехам» попадать нежелательно. Они тут ещё очень дикие и с нашим братом так поступают, что уж лучше самому себя уничтожить. А значительно краше и парочку орков с собой захватить.

Подаренный боевой пистолет Глеб повесил на пояс. Сзади и справа, как у всех офицеров. Так, если патроны в автомате закончатся, в положении лёжа его будет легче достать. Лимонку и запал он положил в верхний наружный карман «камуфлированного» бушлата. Только теперь уже слева. Затем, взял стоящий у ящика «АК-74», и внимательно его осмотрел. Автомат оказался тщательно вычищен от густой тёмной смазки, в которой он прибыл с завода.

Видно, десантник хорошо постарался, пока парень бессовестно дрых. В оружие были вставлены магазины, «спаренные» простой изолентой. Они были полностью снаряжены, каждый на тридцать патронов.

Внешне автомат мало, чем отличался от того, с которым Глеб прибыл в Чечню. Он был чуть подлинней, но в тоже время легче, не меньше, чем на килограмм. Цевьё и приклад изготовлены не из прочного дерева, а из чёрного пластика. Калибр 5,45 вместо 7,62 миллиметра.

Слева на ствольной коробке виднелась планка под ночные прицелы. Насколько знал парень, это оружие имело лучшую кучность в стрельбе и более высокую прицельную дальность. Да и отдача у него значительно меньше. Ствол не станет так задирать и отбрасывать вправо. Значит, будет удобней стрелять.

Глеб подхватил с пола нагрудный подсумок с тремя запасными обоймами и пошёл в самый тёмный угол хранилища. Там на большом ящике лежали два новеньких спальника привычной армейской расцветки.

Он расстелил их по гранитному полу один на другой. Не раздеваясь, парень брякнулся сверху лицом ко входу в пещеру. Автомат положил рядом с правой рукой.

Проверил, удобно ли ему поворачиваться в «положение лёжа» через левую сторону? С удовлетворённым вздохом перекатился на спину и провалился в, глубокий хорошо освежающий сон.

Проснулся Глеб очень резко, словно от чьего-то толчка. Широко распахнул встревоженные глаза и повёл острым взглядом по сторонам. По каменным стенам, метался слабый свет керосиновой лампы. Это сразу напомнило парню, где он находится?

Парень схватил автомат, скинул предохранитель и напряженно прислушался. Кто-то тихо возился за ящиками. Двигаясь совершенно бесшумно, он встал с мягких спальников, и осторожно выглянул из-за укрытия.

Контра стоял к нему голой спиной и привычным движением натягивал новенький тельник на атлетически сложенный торс. Парень облегчённо вздохнул. Опустил «АК-74» и вышел на середину пещеры.

Подойдя вплотную к десантнику, он увидел на его левом плече странную татуировку размером с коробку для спичек. Это были две заглавные буквы «К» и «С». Первая располагалась чуть выше, вторая чуть ниже и немного правее.

Наколота она была так, что её верхнее закругление лежало на середине нижней наклонной палочки другой литеры. Чуть ниже мелким шрифтом, не более, чем в сантиметр высотой, синело короткое слово: – «Самара».

Контра повернулся к подошедшему парню. Заметил заинтересованный взгляд молодого напарника и пояснил: – Эмблема самарского футбольного клуба – «Крылья Советов».

Чуть помолчал и печально добавил: – Теперь и Советов давно уже нет, и самолетов в Самаре больше не делают, а клуб почему-то, по-прежнему так называется.

Могли бы переименовать, например, в «Сумасшедших быков». Таких отморозков, у нас на Безымянке полно. Особенно рядом со стадионом, который находиться на самой окраине города.

Самое смешное заключается в том, что, как клуб торчал в подвале высшей лиги страны лет тридцать назад, так и сейчас там торчит. И сколько бы в него денег не вкладывали, он никогда не поднимается выше середины таблицы.

То ли начальство там просто «бабки» ворует? То ли хорошие игроки туда не идут? Впрочем, оно и понятно. К чему ехать в глухое Поволжье, когда можно устроиться в Москве или Питере? Там, говорят, намного удобнее жить.

– Зачем же ты их эмблему себе наколол?

– Молодой был и глупый. – сморщился Контра и невольно потёр сильными пальцами предплечье правой руки: – Я даже в дурацких драках участвовал. Как-то раз, лучевую кость себе по дури сломал. В одной стычке с фанатами из «Спартака». Попал кому-то по тыкве, а она у него оказалась, словно чугунная. Хорошо, что потом нормально срослась. Вот только теперь болит иногда к перемене погоды.

Проведя ладонью по заросшей щетиной щеке, Глеб осторожно спросил: – А бритва у них тут случайно нигде валяется? Например, европейский «Жилет» или что-то опасное из арабского мира? Типа небольшого кинжала с хорошо отточенной кромкой.

– Сам хотел поскрестись. – отмахнулся десантник: – Да так ничего я здесь не нашёл. Они ведь, как афганские «духи», дают крепкий зарок, не подрезать бороду до самой победы. Так что, им тут лезвия уже ни к чему. По крайней мере, в ближайшее время. Пока Россия не оставит горцев в покое. Мол, пусть живут сами собой, как страны Прибалтики.

Контра печально вздохнул и резко сменил тему беседы: – Вот перед сном тельник свой постирал. У них тут только обычная армейская форма, а для десантуры ничего не купили на складах России. – он заправил чуть влажную полосатую майку в штаны. Сверху надёл рубашку с камуфляжными пятнами.

– Там возле выхода, – Александр махнул рукой себе за спину: – из скалы вытекает небольшой ручеек. Рядом на полочке мыло лежит и стоит кувшин для подмывания задницы. Так у исламистов положено.

Метра через три с половиной в полу имеется трещина, которую они вместо сортира используют. Так что, если нужно сходи. Заодно можешь и голову от засохшей крови отмыть, а то выглядишь ты, как «боец с раной» после воздушной бомбёжки.

Глеб воспользовался ценным советом напарника. Повернулся и двинулся в указанный им коридор. За спиной он услышал слегка приглушенный голос: – Дальше сортира не суйся, там я две растяжки поставил.

Вернулся парень минут через десять. Волосы стали практически чистыми, но от холодной воды его охватил сильный озноб. Зубы начали лязгать, словно траки у старого танка.

Заметив, что напарника сильно трясёт, Контра протянул ему вязаную чёрную шапочку, явно из гардероба спецназа. Глеб благодарно кивнул и натянул «балаклаву» прямо на мокрую голову. Так она быстрее просохнет.

К тому времени, когда он закончил со своим туалетом, Александр уже сидел за «столом» и потрошил очередные консервные банки. Завтрак ничем не отличался от плотного ужина, которым они проглотили перед тем, как уснуть. Еда была так же однообразна, но чрезвычайно обильна.

В меню входила тушёнка говяжья, каша гречневая со свининой, паштет печёночный со сливочным маслом и сухари из чёрного хлеба. На десерт пошла банка повидла из яблок и чай из пакетиков, «крепко заваренных» в не кипяченой родниковой воде.

В пещере оказалось так же прохладно, как и в тех тесных расщелинах, сквозь которые они вчера ползли по-пластунски. Молодой организм тратил много энергии на свой подогрев. Так что, всё время хотелось что-нибудь съесть.

Быстро насытившись, Глеб спросил Александра: – Когда двинемся в путь?

– А чего тебе здесь не сидится? – искренне удивился десантник: – Тихо, спокойно, над головою не каплет. Одежды и жрачки всякой полно. Спи, сколько влезет. Курорт, да и только.

– Так ведь нужно начальству о себе заявить. – упрямо возразил ему Глеб: – Наверняка нас уже в наших отделеньях хватились. Среди живых или мёртвых нас не нашли. Значит, мы числимся пропавшими без вести.

Сообщат такое известие моей бедной матери, она будет с ума там сходить. Ещё чего доброго, сюда сразу примчится. Искать меня будет. В «Совет солдатских матерей» обратиться.

– Да не волнуйся ты так. – уверенно заявил Александр: – Это только в американском кино всё происходит на удивление быстро и гладко. А в нашей огромной России… – он презрительно покачал головой:

– Пока всех убитых бойцов соберут по ущёлью. Пока трупы в Ростов отвезут. Пока их там идентифицируют. А многих, как ты сам это видел, при взрывах на мелкие куски порвало. Некоторые почти целиком сгорели в разбитых машинах. Так что, не скоро печальные вести дойдут до родителей.

– Всё равно. – вдруг непонятно зачем, заартачился Глеб: – Я не хочу рисковать. У моей матери сердце больное. Не дай Бог, инфаркт ещё хватит или, что ещё хуже инсульт. Кто её знает, как она похоронку на сына воспримет?

– Ну, ладно. – нехотя согласился десантник: – А я, так ещё бы недельку здесь повалялся. Подождал, пока всё утихнет снаружи, и только потом, к своим стал пробираться.

Ведь мы легко объясним командирам почему задержались? Мол, долго ползли по тёмным проходам. Лишь недавно добрались до чеченского схрона. Слегка подкрепились и двинулись в путь. Никто нас за это не станет судить.

– Да сюда могут «чехи» в любое время нагрянуть. – привёл Глеб основной аргумент: – Увидят, что их схрон обнаружили проклятые русские. Закидают пещеру гранатами, и опять мы окажемся погребены в подземелье. Если хочешь, то ты оставайся, а я один отсюда уйду. – парень решительно поднялся на ноги.