Текст книги "Контакт – Сибирь"

Новые вызовы – тоже всемирные. И получается противоречие между новым… характером проблем людей… человечества и способом думать… образом мысли. Управление стран… правительства, как и раньше, стараются доказать, что они самые сильные, самые влиятельные…

Для чего растрачивают ресурсы на сложное и очень опасное оружие. Простые жители тоже пытаются что-то доказать… что-то доказать и потребляют всё больше ненужных, а иногда и вредных вещей, на что тоже уходят ресурсы…

Ресурсы, которые нужны для решения ваших общих проблем. И для помощи людям тех участков… тех стран, которые сами пока не могут обеспечить себе достойную жизнь. А эти страны, бедные… у них тоже половину помощи, которая поступает, как мне рассказывали, сразу крадут…

Крадут, а половину того, что остаётся, тратят на войну с врагами внутри страны и по соседству…

Есть ещё одно противоречие, противоречие между новыми… глобальными проблемами и структурами, которыми должны их решать. ООН – это организация, которая хорошо… тепло принимает нас на Земле…

Мы много разговариваем… общаемся и работаем с людьми из этой организации… это очень хорошие, честные и… подготовленные люди. Но… разве ООН предотвратила хоть один военный конфликт? Разве ООН способна бороться с международным терроризмом?

Также не способна…

Эта организация не способна осуществлять крупные глобальные проекты. А такие проекты нужны, и чем дальше, тем больше.

– Уважаемые коллеги, – встал со своего места в президиуме академик Трифонов, – пожалуйста, ваши вопросы.

– Я правильно понял, что вы предлагаете ликвидировать государства и передать власть мировому правительству?

Пивнев внимательно посмотрел на Друнга. Тёмные круги под глазами, две резкие вертикальные морщины на лице: миссия давалась ему нелегко. После того, как он выслушал перевод вопроса, лицо осталось спокойным.

– Скорее всего, у вас ещё нет своей семьи… по возрасту. Но вы, наверное, хорошо знаете жизнь семьи ваших родителей. Семья все свои… дела решает сама…

Но есть вещи, которые внутри одной семьи невозможно сделать. Дороги, уборка и освещение улиц, охрана… полиция…

Была создана организация… мэрия, в разных местах она называется по-разному, семьи отдают ей часть своих денег и поручают заниматься общими делами. Семьи при этом никто не ликвидирует…

История на Земле и многих планетах выработала… создала эффективный способ управления – государство. На своей территории государство… часто хорошо работает…

Но для проблем, которые нельзя решить… силами отдельных государств, нужна мощная межгосударственная организация.

Тимофеев вопросительно посмотрел на замолчавшего Друнга.

– Следующий вопрос, пожалуйста, коллеги.

– Как вы относитесь к стремлению человечества освоить космос?

После перевода Друнг что-то спросил у Иулы, та негромко ответила.

– Полёты к другим планетам системы, полёты за пределы системы Солнца – это естественное… стремление разумной жизни к новым знаниям. Решение сложных задач подталкивает развитие… прогресс. Плохо…

Плохо, что космос и война у вас… очень сильно связаны. Но… однако, если освоение космоса означает для вас переселение на другие планеты или на сделанные вами спутники Земли, то это опасная мысль… У вас есть на полюсе… земля покрытая, льдом…

Иула вопросительно посмотрела на Пивнева.

– Антарктида, – подсказал он.

– Антарктида.

– На ней люди не живут, там очень холодно и длинная ночь. А на любой планете системы жить гораздо сложнее… Нужно как-то производить воду и кислород… Гравитация. Излучение. Температура. Все силы популяции будут уходить на простое выживание в металлических коробках….

В лучшем случае… быстрое ухудшение качества… – Иула посмотрела на Пивнева.

– Деградация, – подсказал он.

– Деградация.

– Так что, другой планеты у человечества не будет, нужно сохранять эту и передать её следующим поколениям…

Живая жизнь – очень редкий подарок природы, разумная жизнь – значительно более редкое… явление… Мы все, на всех планетах отвечаем за сохранение и… увеличение этого богатства.

– Будьте добры, коллега, ваш вопрос.

– Есть ли во Вселенной свободные планеты, пригодные для жизни? Как вы их осваиваете?

– На Вардемане и Земле сходные условия. Нам известны несколько планет, равно пригодных для жизни вардеманцев и землян…

Освоить их мы пока не способны. Не можем создать генетически устойчивую популяцию.

– А разве нельзя использовать биотехнологии?

– На Земле недавно… соприкоснулись с этим направлением… А у нас давно поняли, что лучше эволюции, искусственно, ничего не сделаешь.

– Я мусульманка. Как вы относитесь к религии, и, в частности, к исламу?

– Мы с уважением относимся к любой… системе взглядов, что позволяет человеку жить в гармонии с самим собой и с окружающим миром. Но хочется рассчитывать… Рассчитывать, что каждый человек позволит и другим жить в гармонии… опираясь… основываясь на другой системе взглядов.

– Я слушал и читал ваши выступления, и складывается впечатление, что вы хотите создать рай на земле. Такие попытки уже были, ничего хорошего из этого не вышло. Не боитесь ли вы, что ваши планы ожидает такая же судьба?

Иула вопросительно глянула на Пивнева.

– Рай, – негромко сказал он, – по мнению многих религий, очень приятное место на небесах, куда попадают после смерти души, – он подумал, что понятие «душа» тоже придётся разъяснять, и поправился, – попадают после смерти люди, которые хорошо вели себя при жизни. Противоположное понятие – «ад». Очень плохое место, где людей, которые плохо вели себя, помещают в кипящие котлы.

Этот вопрос Иула переводила Друнгу дольше, чем другие. После этого Друнг коротко ответил.

– Мы не намерены помогать… помочь устанавливать на Земле рай… Мы хотим вместе с вами не допустить здесь ад.

– Были ли в истории вашей планеты войны? И были ли звёздные войны, межпланетные сражения?

– Войны на Вардемане были… большие войны, но очень давно… Войн… сражений между планетами не было… Война имеет… преследует одну из трёх целей…

Захватить место… территорию и стать жить… поселиться там… Или захватить какие-то вещи… ресурсы и отправлять к себе на планету… Или заставить думать людей на другой планете… правильно… как вам кажется, правильно, а не так, как они думают… Первые две цели, как вы поняли, наверное, нельзя… достигнуть… технически… Последнюю цель бессмысленно… ставить. Нельзя людей заставить думать… по-твоему… Можно только попробовать… попытаться убедить.

Академик Трофимов посмотрел на часы.

– Дамы и господа, у наших гостей напряжённый график. Спасибо всем, кто пришёл на встречу, которую мы сейчас с сожалением закрываем.

Под аплодисменты зала президиум покинул сцену. Пивнев пропустил всех вперёд, и последним вошёл в небольшую дверь за сценой.

У входа в подземную стоянку Пивнева и московских ректоров вежливо попросили минутку подождать рослые парни. Когда чёрный кортеж Друнга бесшумно выкатился по пандусу, заслон сняли. Вышедший из-за колонны Володя поднял руку, привлекая внимание Пивнева.

Глава 18

В номере гостиницы Пивнев не успел снять пиджак, как зазвонил телефон.

– Иннокентий Васильевич, добрый день, Стогов.

– Здравствуйте, Владислав Евгеньевич.

– Предлагаю пойти на вторую попытку и поужинать вместе. В общепите. Если вы не возражаете, я заеду за вами. В 7.30. Заодно и ваши ребята отдохнут сегодня

– Принимается.

Положив трубку, Пивнев достал мобильник.

– Ой, здравствуйте, Иннокентий Васильевич.

– Здравствуйте Людмила. Как у вас?

– Классно. Готовимся в Большой театр, на балет. В президентскую ложу. Потом ужин с министром культуры и частью труппы.

– Передавай там привет.

После душа и чашки кофе Пивнев устроился в кресле и включил телевизор.

Нашёл новости. Останавливаются винты «Боинга». На трапе появляется Друнг. Друнг здоровается с Президентом и Иулой. За невысокой оградой рядовые москвичи машут российскими флажками, приветствуя гостя. Друнг здоровается со встречающими попроще. Останавливается возле профессора Пивнева. Этот эпизод выглядит очень значительным. Крупным планом голова профессора. Потом в кадре две головы. Они что-то говорят.

Длинный кортеж на московской улице. На тротуарах москвичи и гости столицы радостно машут проезжающим. Потом длинный стол, с одной стороны Президент, Премьер и ещё кто-то, с другой Друнг, Иула и долговязый помощник Друнга. Президент и Друнг улыбаются. На президентской стороне стола все улыбаются ещё более лучезарно.

Встреча Друнга со студентами. Панорама зала. Прекрасные студенческие лица. Куда они потом деваются? Друнг говорит, изредка взмахивая рукой. Крупным планом его мужественное усталое лицо. Лицо маршала. Его красивый голос. Потом в кадре Иула, и звучит её голос. Иула поворачивается к профессору Пивневу и что-то спрашивает. Профессор, снисходительно улыбнувшись, подсказывает ей. Похоже, они путешествовали из далёкого созвездия только чтобы переговорить с профессором.

Затем на экране Президент с Друнгом прогуливались среди деревьев Завидово без галстуков и даже без пиджаков. Рослый Друнг вежливо склонял голову, слушая собеседника. Потом промелькнула Иула на экскурсии в Третьяковке.

Пивнев пощелкал пультом и вдруг увидел на экране Олега Ращупкина. Он усилил звук.

– … у них трепетное отношение к времени. По языку, знаете ли, очень многое можно сказать о его носителях. Так вот, у них в языке есть времена, которые обозначают процессы, протекающие быстро, субъективно быстро. Скажем, любовное свидание. И, соответственно, есть времена для медленных процессов, например, чтобы землянам было понятно, для скучных собраний. Не хочется утомлять вас и телезрителей грамматическими подробностями, но поверьте на слово, замечательно интересный язык.

Олег был великолепен. Светлые искусно подстриженные волосы. Серый пиджак ловко сидел на стройном торсе. Из распахнутого ворота белой рубашки вырастала крепкая шея. Он с вежливым вниманием слушал многословный вопрос ведущей, а потом белозубо улыбнулся и ответил:

– Ну, какой я знаток вардеманского. Я только-только с удовольствием начал знакомиться с ним.

Он позвонил в номер Олега.

– Олег, привет, Пивнев.

– Добрый вечер, Иннокентий.

– Я тут смотрю твоё интервью. Звезда! А если совсем серьёзно – молодец! Как ты в перерывах между телевидением?

– Мне командировочные выдали, кучу денег. Я попросил, свозили на книжный рынок. Вот где оттянулся по полной. Еле мы с Сережей, водителем, книжки дотащили до номера. Иула звонила, пунктуальная девушка. Мне нравится. Мы положенные двадцать минут беседовали на вардеманском. Она про тебя спрашивала. У нас не так много общих знакомых, а тема была – вопросы о третьем лице. «Ты давно видел Иннокентия? Я видел Иннокентия вчера. Что он делает сегодня? Я не знаю, что он делает сегодня. А что он будет делать завтра? Я не знаю, что он будет делать завтра». Фонетика твоего имени в вардеманском исполнении очень интересна. Звучит примерно так… – Звучало, действительно, непривычно, и Пивневу послышалась в передаче Олега интонация Иулы.

– Завтра приедут с радио, я попросил, чтобы пораньше, потому что собираюсь в Ленинку, как она теперь называется, толком не знаю. Слушай, меня всюду возят на иномарке, может, меня с кем-то перепутали?

– Олег, не переживай, ты заслуживаешь этого больше, чем многие, кто всю жизнь ездит. Ну, давай!

Неспроста он передал подробно диалог с Иулой. Что-то чувствует.

В небольшом отдельном зале, куда провели Стогова и Пивнева, за столом поджидал немолодой, по виду простодушный мужчина, седовласый и загорелый, которого Стогов представил как Николая Сергеевича Егорова.

Пивнев осмотрелся. Неоштукатуренные крашеные кирпичные стены, грубые деревянные панели, камин. Массивные кованые светильники. Что-то они имитируют, надо было посмотреть название кабака. Но хрусталь на столе сверкал, и серебро матово и тяжело отсвечивало на белой скатерти.

– Давайте сначала по маленькой, – предложил Николай Сергеевич, – а потом возьмёмся за дело капитально.

Они выпили по маленькой стопке холодной водки, закусили ломтиками сёмги и ветчины, и после этого Николай Сергеевич, коротко советуясь, заказал ужин внезапно возникшему из воздуха официанту. Голодный Пивнев не поддался на изыски местной кухни и заказал суточные щи, рыбу, которую представляла жаренная на углях форель, стейк с картофелем и грибами и Большой салат (блюдо так и называлось). Пить заказал джин. Гулять, так гулять.

Они ещё выпили, джин был очень хорош, и Пивнев с удовольствием занялся щами. Николай Сергеевич ел вяло, но с одобрением поглядывал на энергичные действия товарищей по застолью.

– Иннокентий Васильевич, давайте немного о скучных делах, – сказал Стогов. – Подготовлен приказ о вашем назначении заместителем министра науки и образования. Президент намекнул вам об этом в аэропорту. Завтра в 11.30 в своём кабинете вас ожидает профильный вице-премьер и министр для официальной беседы. В 13.00 заместитель председателя Комиссии по изучению… академик Литовко хочет провести встречу по координации действий с фондом «Россия-контакт». Приглашены вы и Геннадий Николаевич – исполнительный директор фонда. Как, кстати, вы с ним?

– Время от времени общаемся по телефону. Полное взаимопонимание.

– После этого вы свободны, выберете время для отлёта и сообщите Геннадию Николаевичу. Они решат с билетами, транспортом и прочим. Друнг после пресс-конференции поехал обедать с Иулой, потом у них час была прогулка в парке наедине. В настоящий момент самолёт с ним и премьером летит в Питер. Они проведут там сутки, и оттуда самолёт Друнга отправится в… другую страну. Завтра и Иула, вероятно, возвращается в Сибирск. Поскольку её поездка в Москву связана с визитом Друнга, самолёт арендует нью-йоркский «Контакт». Можете вернуться в Сибирск её самолётом.

– Нет уж, я как-нибудь Аэрофлотом. Но вот с должностью… Я не собираюсь бросать Проект, не говоря о том, что это вообще меня не интересует.

– Бросать Проект не требуется. Приказ подписан и о назначении будет объявлено. В приказе маленький пункт: приступить к выполнению обязанностей где-то осенью. Тем временем вам подберут квартиру в столице, помощника. Вы почитаете документы о структуре министерства, и в нужный момент приступите к исполнению. А пока ваш новый статус поможет нам в играх вокруг Комитета по связи.

Пивнев ничего не сказал и занялся рыбой и Большим салатом.

– Со стейком я погорячился, – сказал он, откинувшись на спинку стула.

– Ничего, выпьем ещё немножко, поговорим, и аппетит вернётся. Как с женщиной, – подбодрил Николай Сергеевич.

В зал, извинившись, вошла рослая красивая женщина, Пивнев оценил её как тридцатилетнюю.

– Какие-нибудь пожелания? – она обращалась к Николаю Сергеевичу.

– Спасибо, Надюша, всё хорошо.

– Что ж, первый голод утолили, можно и потрепаться. Притащите, пожалуйста, томатный сок, а с мясом можно повременить, – сказал он официанту, бесшумно поставившему на стол новую бутылку.

Они выпили, закусили кто чем. Пивнев – крохотным скользким шампиньоном.

– Хорошо сидим, – сказал Егоров.

– Иннокентий Васильевич, эта самая «Комиссия по изучению» считает вашу организацию конкурентом. Хотя, казалось бы, задачи разные, но вас, нет да нет, сравнивают. У них огромный бюджет, казённые деньги. А тут вы. Мало того, что из бюджета ни копейки, так и копеек мало. Опять-таки, полиглот ваш. У них департамент специальный, филологический. И они ищут нишу для вардеманского в существующей классификации языков. А тем временем вы привозите Олега Николаевича, который ведёт на вардеманском беседы и делает переводы из Энциклопедии. Предупреждаю, тёплых чувств они к вам не испытывают. Кстати, вице-премьер комиссию курирует.

– Эти ребята завели собственную разведку, – сказал Николай Сергеевич. – Назвали – департамент информации. Переманили кое-кого из нашей конторы. Не из лучших. Изучают внеземные технологии оперативными методами. Уже крупно обделались на Филиппинах. Насколько знаю, их активность у вас в Сибирске тоже бездарна. Кстати, Иннокентий Васильевич, Слава не полностью познакомил нас. Я знаю, в общих чертах, чем вы занимаетесь. Следует и мне приоткрыть шторку. Я служу в ФСБ. О нашей фирме всякое говорят, по большей части дурное, и часто справедливо. Как о церкви. Знаете, инквизиция, Джордано Бруно. Анекдоты о наших попах. Но к этому сущность церкви не сводится. Вот и мы, по сути, большой монашеский орден. Как в тёмные века монахи сберегли письменность и идею бога, так и мы хранители неких идей. С нашими зарплатами… многие работают за идею. Идею порядка, идею здравого смысла, вменяемости. Идею честности. Державы. И ещё. Есть такое модное словечко – «ирзу». Так вот, у нас их много, этих самых ирзу. Так сложилось.

– А мне казалось, на основе наших провинциальных слухов, что главная идея – крышевание контрабандного экспорта леса.

– Вам правильно казалось.

В комнату вошёл в сопровождении официанта невысокий мужчина.

– Привет, мужики. – Он сел на свободный стул и сказал официанту, подняв указательный палец, – мне виски и легкую закусь. Представляешь, Славик, – это Стогову, – я своим сказал, чтобы белый «Порш» взяли в салоне. Так эти мудаки выбрали красную обивку сидений. Что я, блядь, чтобы ездить в красном? Пришлось самому разбираться. Сказал, чтобы перетянули чёрной кожей. Я вижу, тебе, Кеша, это непонятно. Ты у нас эталонный самец. Тебе не надо стараться, девки на тебя сами вешаются. А нам, которые попроще, приходится надувать щёки.

– Я, вижу, вы знакомы, – не очень удивленно сказал Егоров, – а я собирался представить вам Анатолия Красозского.

– Да. Я сталкивался с Анатолием в годы коммерческой молодости. Толя, насчёт девок не прибедняйся. Кстати, как Света? – спросил Пивнев.

– Ты, что, глянцевых журналов не читаешь?

– Конечно, нет.

Официант принес бутылку виски и большую тарелку с аппетитным натюрмортом.

– Кто меня поддержит? – сказал новый гость, наливая себе.

– Пас, – сказал Стогов.

– Придётся поддержать коллегу, – Пивнев наполнил стопку.

– Вот мы и созрели для мясных блюд, – сказал Егоров, наливая себе.

Возник официант с испускающими жар тарелками. Дружно выпили под горячее и взялись за ножи и вилки.

– Николай Сергеевич, Может, слышали о генерале Орлове?

– Какова судьба этого монаха вашего монастыря? – спросил Пивнев.

– Он не совсем наш, родственная структура. Насколько знаю, процветает.

– Большое говно, извините, что о таком за столом – заметил Красозский.

– Видите ли, Иннокентий Васильевич, и у нас в конторе, и среди высшей бюрократии, и в бизнесе, и среди научной и творческой элиты есть разные люди. Не очень свежая мысль, правда. Но справедливая. Их, – он произнёс местоимение с нажимом, – много. За порядок все, а сочетание вменяемости и честности – большая редкость. Чаще отсутствие здравого смысла идёт в комплекте с наглой вороватостью. Но и у наших идей много приверженцев, даже среди диссидентов. Приличные люди. По этому критерию мы с Владиславом Владимировичем положили глаз и на вас. Чем больше приличных людей наверху, тем лучше стране.

– Иннокентий Васильевич, боюсь, у вас сложилась картина некой заговорщицкой сети, организации карбонариев, – вступил Стогов. – Ничего подобного не существует. С Николаем Сергеевичем мы познакомились сначала как собачники, а потом сошлись на идейной основе, хотя, признаюсь, некоторые разногласия по поводу… градуса порядка имеют место быть. Анатолий же сам нас нашёл. Так создается некий круг общения.

– Да, он встретился со мной на нейтральной территории и этак деликатно, как умеет, сказал: «В твоей шараге есть только один приличный человек, и тот, признаться, порядочная свинья. Речь идёт о тебе». Изысканной вежливостью он меня и подкупил, – поделился воспоминаниями Егоров. – Так что, в случае чего, мы тебя постараемся поддержать.

От десерта все, кроме Егорова, отказались, и пили кофе, пока Егоров с удовольствием поглощал какой-то сложный бело-розовый продукт.

– Николой Сергеевич, – спросил Пивнев, – вы не знаете, как продвигается следствие по делу об убийстве Сергея Николаевича Смирнова?

– Из-за некоторых обстоятельств следствие ведёт наша служба. Пока могу сказать, что убийцы, их двое, арестованы. Когда прояснится, я вас проинформирую через Новокрещёнова, хотя это противу правил.

В комнату бесшумно вошёл неприметный мужчина с кейсом. Егоров грозно посмотрел на него, но тот невозмутимо подошёл, и, наклонившись, что-то прошептал. Егоров недовольно помолчал, а затем сказал:

– Сканируй.

Все молча смотрели на Егорова.

Кейс был раскрыт, и мужчина стал медленно и непонятно двигаться с ним вокруг стола. За спиной Пивнева он остановился, затем зашёл слева, подвигал кейсом и осторожно поставил на стол.

– Снимите, пожалуйста, часы, – попросил он Пивнева, взял часы, поводил ими перед чемоданчиком, захлопнул его. – Есть. Я возьму, поработаю?

– Иннокентий Васильевич, вы позволите? – спросил Егоров

– Поработайте.

– Извините, Иннокентий Васильевич, давно ли вы обзавелись этими часами?

– Вчера. Во время подготовки к телеинтервью. Две тётки из фирмы «Визаж» убедили меня, что эти солиднее, чем мой заслуженный корейский кварц.

– «Визаж», правильно?

– Да.

– Будем разбираться.

– Ты уж просвети нас, будь добр, что стряслось, – сказал Стогов.

Егоров выдержал паузу и ответил:

– Иннокентию Васильевичу маячок засадили в часы.

– Меня начинает доставать, – сказал Пивнев. Он посчитал про себя до пяти, чтобы не наговорить лишнего. – Вся эта возня вокруг меня.

– Наш грех, нам и отмаливать.

– Я знаю эту модель. Арреllа automatic. Мои менеджеры носят. Тебе могли нацепить часы и покруче, профессор, – заметил Красозский.

В гостиницу Пивнев возвращался в машине Красозского. Кроме них был только водитель. Но сзади следовал громоздкий джип.

– Кеша, я развожусь с нынешней женой. Она, как это называется, фотомодель. Поэтому я и вспомнил гламурную макулатуру. Бабки с меня хочет вывернуть. И жеребца скакового. Хрена ей. А, помню, девушки любили меня бесплатно. Я хотя и маленький, но был весёлым и наглым. И неутомимым… Слушай, у вас есть какой-то фонд университета, куда можно жертвовать. Я бы кинул туда лаве. Или на твои облака.

– Интересное предложение. Мы его обсудим. Но, если есть возможность, лучше помоги сейчас семье академика Смирнова. У них проблемы. Запиши телефон Антонины Николаевны.

– Сделаю. Ты знаешь, во всех этих кабинетах всегда какие-то группировки, кланы. Вечно они воюют между собой за власть, влияние, бабки. И простой российский миллионер должен маневрировать, дружить со всеми и всем давать. А эти ребята, с которыми ты сегодня пил водку, – не мой уровень. Слишком высокий для моего бизнеса. Но мне они нравятся. Правда, ведут себя, как целка в бардаке. Компания как раз для тебя.

Машины остановились возле гостиницы. Пивнев увидел подходившего к задней двери автомобиля Володю. Между ним и машиной вдруг оказалось двое крупных парней из джипа охраны. Сюда же быстро двигался от дверей отеля элегантный охранник, на ходу расстёгивая пиджак.

Пивнев выскочил из машины, подошёл к Володе и сказал людям Красозского: «Всё в порядке». Они отошли в сторону. Гостиничный секьюрити остановился и расслабился. Из глубины машины Красозский сказал:

– Ну, пока. Звони.

– Будь здоров, – ответил Пивнев.

Усевшись в кресло в гостиной своего номера, он с тоской оглядел большую комнату. Полдвенадцатого. Звонить домой поздновато. Для московских звонков тоже поздно. Он поискал по телевизору новости, но на всех каналах или стреляли, или пели. Переключая каналы, наткнулся на новый мультсериал для взрослых «Отважный охотник на медведей». Высокий охотник в ушанке, стёганой фуфайке и сапогах бродил по Москве. Вот он с рогатиной решительно двинулся на автобус с трафаретом «Медведково». За медведя принял, что ли? За кадром реготали. Пивнев выключил телевизор.