Текст книги "Контакт – Сибирь"

Глава 26

В институт Пивнев приехал, как обычно, к девяти.

Света доложила, что накопилось много почты.

– Спасибо, займёмся позднее.

В рабочей комнате собрались почти все. На столе перед Аликом лежало несколько толстых переплетённых книг – отчётов.

– Мы все расписались, – сказал Алик. – Остались вы и Иула.

Пивнев поставил подписи и снова сложил книги стопкой.

– Иула подпишет сегодня позднее.

Нужно, наверное, что-то сказать, что-то торжественное.

– Сеня, кликни-ка нам Светлану, пожалуйста, – попросил он самого молодого.

– Света, будьте добры, организуйте пару бутылок шампанского, Лидию Владимировну с фотоаппаратурой и посуду на всех, включая вас, естественно. Семён Петрович вам поможет.

Собрались вокруг стола Алика. Появилась запыхавшаяся Лидия Владимировна. Сеня выстрелил пробкой, Лида двигалась с видеокамерой по кругу, запечатлевая торжественный момент.

– Мы хорошо поработали, поздравляю, – сказал Пивнев и начал обходить всех, чокаясь. С Евдокией Алексеевной они поцеловались.

После того, как разлили ещё раз, волнуясь и сбиваясь, заговорила Евдокия Алексеевна. О замечательном коллективе, о талантливом руководителе, о подрастающей смене.

– Давайте, за всё это и выпьем, – подытожил Пивнев.

Потом выстроились в две шеренги, и Лида сделала несколько снимков.

– Теперь все по домам. Отдыхайте. Все, кроме Светланы и Лидии Владимировны. Потом наметим дальнейшие планы. А у меня гости.

Гость, редактор известной московской газеты Владимир Алексеевич Горбунов, появился в кабинете в назначенное время. Густые седые волосы, мужественное загорелое лицо (загар подчёркивал морщины), шейный платок под воротником белой сорочки, идеальный залом штанин серых брюк на чёрных блестящих башмаках.

– Как вы переносите разницу во времени? – вежливо спросил Пивнев.

– Мне приходится много путешествовать по разным часовым поясам, так что я привык. Так же, как и к дорожным происшествиям. Одно из них приключилось только что. Охрана не впустила к вам нашего фотографа. Вы бы не смогли посодействовать?

– Я не стану этим заниматься. Это другое ведомство.

– Но там какие-то мелкие формальные неточности в бумагах.

– Вот и заставьте своих правильно оформлять бумаги. А для истории нас может запечатлеть наш пресс-секретарь. – Он нажал кнопку, – Светлана, пригласите Лидию Владимировну с фотокамерой, пожалуйста.

– Иула будет участвовать в беседе?

– К сожалению, она не сможет сегодня присоединиться к нам.

– Очень жаль. Расскажите о вашей работе, – гость включил диктофон.

– Я только что подписал окончательный вариант отчёта. Это эксклюзивная информация. Об этом ещё никто не знает. И хотелось бы, чтобы ваше издание первое сообщило об этом.

– Спасибо, но хочется узнать что-то о ваших выводах.

– Владимир Алексеевич, как принято, наш отчёт включает резюме, такой документ на одну страницу, в котором излагается суть проблемы и основные выводы. Вам будет передана копия. Первому. Я плохой популяризатор, а у вас в штате наверняка есть научный обозреватель, который сумеет всё растолковать читателям.

В кабинет вошла Лидия Владимировна. После представлений Пивнев попросил:

– Лидия Владимировна, пока мы беседуем, сделайте, пожалуйста, несколько снимков.

Она домовито разложила на круглом столике в углу блокнот и ручки, включила и поставила перед Пивневым диктофон и сняла футляр с громоздкой профессиональной камеры.

– Иннокентий Васильевич, наша газета участвует в организации круглого стола: «Контакт. Духовные аспекты». Мы посылали вам тезисы докладов. К сожалению, СМИ, я не имею в виду гламурную прессу, так вот, СМИ всё внимание уделяют технологическим достижениям ПВЦ. Мы попытаемся взглянуть на проблему под другим углом зрения. Нам очень интересно ваше мнение.

– Ради Бога. Профессионально я далёк от таких вещей, так что не уверен, что мои дилетантские соображения интересны кому-нибудь. Тезисы я прочитал. Вот, судя по всему, заглавный материал. Авторы полагают, что ПВЦ по идеологии – типичные жители моря. Как-то длинно они их называют…

– Талассократы.

– Вот-вот. А жители моря люди плоские (в духовном смысле), прямолинейно рациональные, бессмысленно энергичные. С другой стороны, жители суши, такой симпатичный термин…

– Теллурократы.

– Ага, они самые. Этакие неторопливые, сильные, трудолюбивые, погружённые в духовные искания. Авторы сообщения как раз жители суши. Мораль – ПВЦ должны срочно попробовать подучиться духовности у авторов. Вот и весь аспект. Другой автор обнаружил у ПВЦ отсутствие пассионарности, некоего непонятного, но очень привлекательного качества. Народы и цивилизации обретают упомянутую пассионарность внезапно, а затем постепенно растрачивают, как бы пропивают. Пассионарии начинают с того, что с энтузиазмом вырезают друг друга, а потом делают то же самое с соседями, что очень одобряется авторами. После того, как пассионарность иссякает, народы берутся за производство, науку, торговлю и прочие презренные глупости. На этой недостойной стадии и находятся ныне ПВЦ. Владимир Алексеевич, я верно передаю сущность докладов?

– В общем, да. Просто вы предубеждены, хотя работы довольно интересные. К тому же среди докладов есть и другие интересные подходы.

– Да. Там есть сообщение, которое озаглавлено примерно так: «Народное самосознание – иммунная система нации». И эта иммунная система отторгает зловредные идеи ПВЦ. Ещё один докладчик ищет отзвуки эзотерических знаний в Энциклопедии. Способность мгновенно перемещаться в Космосе – это слишком скучно. Автор ищет у ПВЦ чего-нибудь поинтереснее.

– Но согласитесь, то, что провозглашает Друнг, в этом нет тайны, это слишком одномерно, чтобы стать духовной пищей человечества.

– Специалист по духовной пище это, скорее, вы, тут мне нечего сказать. Но я, знаете ли, имею хохлацкие корни. А украинский философ Сковорода писал, что благодаря Богу мир устроен таким образом, что всё нужное просто, а всё сложное не нужно.

– Ваши взгляды очень интересны. Вы бы не согласились письменно изложить их для нашего семинара?

– Нет.

– Тогда, если не возражаете, я оформлю нашу беседу в форме интервью и в таком виде ознакомлю участников семинара и читателей.

– Это – пожалуйста.

– И ещё один вопрос я не могу не задать. Как вы расцениваете последние заявления Друнга, которые резко нарушили хрупкое политическое и экономическое равновесие в мире? Вас это не беспокоит? Всё-таки в сознании людей вы накрепко связаны с ПВЦ.

– Равновесие в мире – это сложно. Давайте ограничимся нашей страной. Цены на нефть на нашей памяти несколько раз взлетали и падали. Точно так, как зимние морозы сменяются летней жарой. Как в этом году. Если мы с вами это знаем, тем более должно быть известно тем в нашей стране, кто за такие вещи получает деньги. И они должны сегодня извлечь из сейфа заранее подготовленный пакет, где расписано, что нужно делать. Если подобного пакета нет, то их следует разогнать и нанять новых. И тогда хрупкое равновесие в отдельно взятой стране быстро восстановится. Кроме того, через 50 или 100 лет ископаемые углеводороды вообще закончатся. А мы не Мадагаскар, нам необходимо тепло, топить печи зимой. При любом потеплении климата. В Сибири это особенно заметно. Именно об этом неплохо подумать, используем животноводческий термин, элите. И ещё о том, как использовать возможности Контакта. Извините, я не очень чётко формулирую.

– Ничего, суть понятна. Вы не возражаете, если ответ на последний вопрос войдёт в текст интервью?

– Ради Бога. Владимир Алексеевич. Теперь у меня вопрос. Недавно в разговоре была упомянута книга какого-то японца. Книжка называется «Самопознание». Вам она не попадалась?

– Ну, как же. В нашем кругу, как теперь говорят, тусовке, книгу весьма читают и обсуждают. Читают в английском переводе, сейчас, насколько я знаю, готовится русское издание. Фудзиро Икимода. Такой поток сознания героя. Микст из жёсткой эротики, почти порно, самурайской этики, восточных психотехник и наркогенных грёз. Но в этом бессвязном повествовании содержится некий сюжет. Интеллектуалы с энтузиазмом пытаются его расшифровать. Возможно, герой – профессиональный киллер или солдат удачи. По другой версии он просто офисный служащий, и описывается мир его фантазий. Если аннотация вас заинтересовала, я могу выслать вам эту книгу.

– Был бы вам очень благодарен.

– А как всё-таки встретиться с Иулой и взять у неё интервью?

– Владимир Алексеевич, я обещал нашим общим знакомым встретиться с вами в Симбирске по первой вашей просьбе. Мы встретились. Об Иуле речи не было. Но, если вас устроит, можно попробовать организовать интервью по телефону. А Лидия Владимировна снабдит вас её эксклюзивными фото.

– Замечательно! Если можно, я воспользуюсь собственным мобильным телефоном, там встроенный диктофон.

Пивнев взялся за трубку защищённой линии.

– Людмила, доброе утро.

– Ой, здравствуйте, Иннокентий Васильевич.

– Пожалуйста, пусть Иула возьмёт трубку.

Некоторое время трубка молчала, и Пивнев, волнуясь, ожидал. Ему хотелось скорее услышать её голос.

– Иннокентий?

– Доброе утро, Иула, – сказал он официальным голосом. – Наш известный журналист господин Горбунов хочет задать тебе по телефону несколько вопросов. Если ты не возражаешь, он через пять минут позвонит.

– Я не возражаю, Иннокентий.

Последнее «Иннокентий» многое сказало Пивневу. Он с трудом сдержал идиотскую улыбку.

– Вы приготовьтесь, пожалуйста. Иула согласна дать вам интервью по телефону. Говорить будете по этому аппарату. Надеюсь, уложитесь в минут пятнадцать-двадцать.

– Как мне к ней обращаться: «госпожа Иула»?

– Просто Иула. Можете на «вы», если вам комфортнее. Владимир Алексеевич, я не стану мешать вашей работе. Мы с вами, насколько я понимаю, закончили. Я вынужден вас покинуть. Со всеми вопросами к Лидии Владимировне. Очень приятно было пообщаться. До свидания. Лидия Владимировна, я, как всегда, надеюсь на вас.

Глава 27

У забора Овражек вдоль дороги скучали несколько кучек милиционеров. Среди голубых рубашек выделялись несколько чёрных бронежилетов. Может, в жилетах и с короткоствольными автоматами были не милиционеры, а из внутренних войск.

За проходной три женщины стригли машинками газон. От скошенной травы пахло арбузными корками. Треск двигателей прекратился, женщины смотрели на подъезжавшую к дому машину Пивнева. Когда Пивнев вышел из машины, было очень тихо, только за домом слышался негромкий звук: рабочие выгребали листья из травы.

– Где Вадим Юрьевич? – спросил Пивнев у дежурного в холле.

– У себя.

Мимо пирамиды упакованных в плёнку огнетушителей Пивнев отправился в левое крыло.

В кабинете Новокрещёнова на рабочем столе был разложен план «Овражек» и крупномасштабная карта окрестностей. На карте лежали острозаточенные красный и синий карандаши и лупа с большой металлической ручкой. Рядом с Новокрещёновым сидел офицер из его группы – Сопов, с которым Пивнев раньше почти не общался.

После приветствий Новокрещёнов сказал:

– Я получил от руководства разрешение принимать любые меры по усилению охраны объекта. Кроме того, обещано подкрепление. Завтра должны прилететь спецназовцы. Пока мы с Евгением Владимировичем наметили первоочередные меры. Товарищ майор…

– Наличных и приданных сил и средств не хватает для прикрытия подступов к объекту. Намечено силами внутренних войск и милиции охранять только наружный периметр. Мы их разместим с внутренней стороны забора. Двое или трое наших людей будут в линии для связи и координации. Завтра с утра прибудет офицер из полка внутренних войск для согласования всех вопросов. Наших ребят разместим вокруг дома. С западной стороны перед домом большая лужайка. С той же стороны проходная и милицейские посты на дороге. К северо-востоку и юго-востоку от дома расположены служебные строения, они могут стать надёжными опорными пунктами. К востоку парк подходит довольно близко к дому, в нём извилистые дорожки, обсаженные кустарником. Это самое опасное направление. В том же направлении – озеро. Берег озера отдадим МВД. Отрывать окопы нам, видимо, никто не позволит. Завтра завезут две машины мешков с песком. Мы наметили, где расположить огневые точки. – Он показал карту с красными карандашными овалами. – Третья линия – сам дом. Стены толстые и крепкие, на строительстве обкомовской дачи цемент не воровали. Окна первого этажа защищены крепкими решётками. Здесь же в доме расположится небольшой резерв и командный пункт.

– Сколько активных штыков для второй линии? – спросил Пивнев.

– Всего тридцать два человека. Кроме того, двое, включая лейтенанта Шевцову, должны находиться непосредственно при охраняемом лице.

– Включайте в список и меня, младшего сержанта запаса.

– Там посмотрим. Теперь, Иннокентий Васильевич, предлагаю пройти на местность.

Аккуратное строение, оштукатуренное и покрашенное в бледно-жёлтый цвет, как и дом. Правда, окон не было. На плане здание значилось как склад инвентаря. Они вошли в одну из нескольких дверей. В пустой чистой комнатке на старом письменном столе лежал чёрный громоздкий пулемёт. Двое парней из команды Новокрещёнова в синих рабочих халатах при свете электрической лампы ветошью очищали его от смазки.

– Танковый пулемёт «Корд», 12.7 миллиметра, – пояснил Новокрещёнов. – Ещё один с другой стороны, в гараже. Зенитные «Стрелы» привезут завтра-послезавтра. Процесс пошёл.

Пивнев оглядел глухие белёные стены.

– Иннокентий Васильевич, – понял его взгляд Сопов, – при необходимости мы быстро пробьём бойницы в стенах. Стены – не очень, шлакоблок. Но лучше, чем ничего.

Потом постояли на лужайке. Женщины грузили на оранжевую тележку бурые листья.

– Вот ещё точка, не знаю, как с ней быть, – Сопов показал на беседку.

– Пожалуй, всем пора обедать, – сказал Новокрещёнов. – Война войной, а обед по расписанию. Мы и так припозднились.

В пустой столовой официантка, улыбаясь, сказала Пивневу:

– Задерживаетесь, Иннокентий Васильевич. Девушки давно покушали. Но мы для вас приберегли вкусненького.

– Спасибо, Нина, вы меня балуете, – невесело ответил Пивнев.

После обеда он отправился к себе в номер. Поспать. Отчёт подписан, имеет право устроить маленький праздник. Но праздник не получался.

Заснул Пивнев сразу. Разбудил его телефонный звонок. Спросонья он не понял, что происходит. Звонил телефон у кровати.

– Слушаю.

– Готовься, сегодня придут… – и трубку повесили.

Он зажмурился и несколько раз покрутил головой. Потом умылся в ванной, посмотрел на часы. Половина пятого.

Он узнал голос. Звонил Валерка… Откуда-то узнал номер телефона…

Сильно рисковал, должно быть. Стараясь не спешить, Пивнев оделся и спустился вниз к Новокрещёнову. За дверью слышались громкие голоса. Новокрещёнов стоял посредине комнаты и орал на милицейского майора:

– Немедленно вытесните их к чертовой матери…

Пивнев молча поздоровался за руку с майором и уселся на жёсткий стул у стенки. Новокрещёнов тоже сел.

В комнате установилась тишина.

– Может, пригласим товарища майора присесть?

Майор сильно выдохнул и сел.

– Перед КПП собираются в большом количестве люди, – пояснил Новокрещёнов. – Не то один из местных телеканалов сообщил, не то эсэмэски пошли, что неустановленные экстремисты готовят провокацию против ПВЦ. Только болельщиков нам не хватало. Примерно через час должен прибыть кортеж объекта, а в толпе неизвестно кто.

– Мне кажется, пусть товарищ майор вместе со своими сослуживцами вежливенько убеждает людей разъехаться по домам. А вскоре и я присоединюсь к этим усилиям.

После ухода милиционера Пивнев сказал:

– Как будто рабочее время, откуда народ?

– Сегодня пятница, короткий день. Правда, сегодня большой футбол, но, видать, не все в городе болельщики.

– Надо же… Вадим Юрьевич, я получил информацию, что… события должны развернуться сегодня. По моему мнению, необходимо:

Первое. Развернуть всё, что есть, на позиции, с оружием, боеприпасами и прочим.

Второе. Немедленно эвакуировать обслугу. Придумайте, что-нибудь, скажем, учения гражданской обороны… Медсестру придётся оставить. Это будет наша санчасть.

Третье. Перевести Иулу с Людой в подвал. Лейтенанту Шевцовой с Людой обустроить подвал: постель, вода, питание. Немедленно. Туалет там есть. Впрочем, с Людой… Её, видимо, тоже следует отправить.

– Какими идиотами мы будем выглядеть, если окажется, что всё это туфта, – сказал Новокрещёнов. – Неопределённая информация…

– Если кто и знает определённую информацию, нам всё равно не скажут. А идиотизм я беру на себя. Сейчас сделаю несколько звонков. Сначала начальнику областной милиции.

– Извините, что отрываю вас во время уикенда. Нужда заставила. Я бы вас просил сейчас прислать в Овражки человек тридцать-пятьдесят вооружённых стрелковым оружием военнослужащих. В распоряжение подполковника Новокрещёнова.

– Иннокентий Васильевич, мы же договорились. Ребята из полка внутренних войск отдохнут после футбола и завтра к 16.00 прибудут к вам. Приказ подписан.

– Товарищ генерал, сейчас 15.52. Наш разговор записывается на диктофон моего мобильника. Когда вас будут судить, эта запись пригодится. Конец связи.

Новокрещёнов выглянул за дверь и зычно крикнул: «Прокофьев, майора ко мне».

Пивнев снова взялся за телефон.

– Николай Иванович, вы где? – спросил своего зама по общим вопросам.

– Я перед КПП. Здесь большой бардак, и меня не пускают.

– Нужны ваши организационные таланты. Сейчас подойду.

Бегом Пивнев поднялся на второй этаж и постучал в дверь «губернаторского» люкса. Номер располагался в торце коридора и его окна выходили на юг, восток и запад. До сих пор он не бывал там.

Через прихожую он вошёл в большую комнату, по идее, гостиную. Иула сидела в кресле с ноутбуком на коленях, Людмила за небольшим столом стучала по клавиатуре своего ноутбука. Мужской голос пел о незнакомце в ночи.

– Мне тоже нравится Фрэнк Синатра. А кому он нравится здесь?

– Ой, это у Иулы любимая песня.

– Актуальная песня, – невесело сказал Пивнев. – Иула, тебе придётся спуститься в бар, может быть, и заночевать там. Проводятся большие учения гражданской обороны, сценарий – стихийное бедствие, ураган. Тебе помогут обустроиться. – Он старался говорить официальным тоном.

– Иннокентий, – сказала Иула, – мне нужно оружие. Как это, пистолет.

– Иулочка, это опасно, может, не надо, – запричитала Люда.

– Тебе дадут пистолет, Иула. Всё будет хорошо. Возьми с собой немного вещей. Спуститься нужно не позднее, чем через тридцать минут. А вы, Людмила, выйдите со мной, пожалуйста.

– Люда, – сказал он в коридоре, – вскоре к проходной подъедет автобус за персоналом. Вам надо уехать с ними. Завтра утром мы вас привезём.

– Никуда я не поеду. Я буду с Иулой.

– Людмила, нет времени заниматься вашими девичьими капризами. Или вы отправляетесь через десять минут, или я вас увольняю.

– Делайте, что хотите, а я буду с Иулой. – Она резко повернулась и скрылась за дверью номера.

Глава 28

Пивнев медленно спустился по лестнице, потом резко встряхнул головой, чтобы переключиться, и вышел на лужайку перед домом. Жара уже спала, было очень тихо, даже сонно. Правда, из-за забора раздавался неразборчивый голос мегафона. На зелёной щетине травы блестели капельки воды.

Вслед за Пивневым бесшумно вышли трое охранников. Один обогнал и двигался впереди, двое чуть позади.

– Володя, – позвал Пивнев головного, – на два слова. Здесь может начаться стрельба. Тех, кто начнёт стрелять, я не интересую. Вы можете спокойно уехать в город. Можете поступить под командование Вадима Юрьевича, хотя делать это не обязаны. Я записался к нему автоматчиком. Согласитесь, что автоматчик с персональной охраной уставами не предусмотрен.

– Иннокентий Васильевич, мы в курсе и уже договорились с Новокрещёновым.

– Раз так, идите, получайте амуницию.

– Я считал, что у нас ещё есть время.

– Нету у нас ни хера! Извини.

Заиграл мобильник Пивнева. Звонила сестра.

– Да, Нина.

– Кешенька, мы едем к тебе.

– Сейчас не время.

– Кеша. Моя подруга получила эсэмэску. Я поняла, что тебе нужна помощь.

– Ты с кем?

– С кем, с кем. С Андрюхой.

– Дай ему трубку. Андрей, я знаю нрав своей сестрички. Но сейчас ты поверни и езжай домой. Ты мне очень поможешь, я на тебя рассчитываю. Пока.

– Иннокентий Васильевич, – сказал Володя, – ребята возвращаются, переодеться. А я, на всякий случай, с вами пройду.

На дороге, которая упиралась в ворота базы отдыха, стоял металлический милицейский барьер, крашеный в красный цвет решётчатый заборчик, за ним небольшая толпа, а дальше десятка полтора легковых машин, несколько микроавтобусов и старый ЛАЗ.

Пивнев обошёл барьер и мимо козырнувшего милицейского лейтенанта вместе с Володей подошёл к собравшимся. К нему бросился Плетнёв.

– Помогите устроиться Иуле и Люде, разнесите огнетушители по зданию, подготовьте продовольствие на пятьдесят простейших сухих пайков и воду, – негромко сказал Пивнев Плетнёву. – Товарищ лейтенант, пропустите, пожалуйста, этих людей. А вы побыстрее заканчивайте и сматывайте.

Потом Пивнев увидел в толпе Есина. Он обрадовался, и, чтобы скрыть радость, спросил:

– Что не на даче, Юрий Владиславович?

– Да вот, приехал поглазеть.

– Юра… В общем, может, поедешь на дачу?

– Всё так плохо?

– Твоё присутствие не обязательно.

– Понял. Где можно получить котелок, кружку и ложку?

Пивнев вернулся к милиционеру и попросил мегафон.

– Друзья, моя фамилия Пивнев, я занимаюсь… организацией сотрудничества с ПВЦ. Как я понимаю, вам всем не безразлично это сотрудничество, иначе вы бы не приехали сюда. Спасибо за поддержку. – Молодёжь в толпе радостно закричала. – А теперь я хочу обратиться к вам с просьбой о помощи. К просьбе присоединяется и Иула. – Молодёжь опять одобрительно зашумела. – Лучшей помощью для нас будет, если вы все сейчас быстро и организованно разъедетесь по домам. – Теперь молодёжь зашумела неодобрительно. – А я обещаю, что в ближайшее время, о точной дате вы будете извещены, мы встретимся в нынешнем составе. Накроем поляну. Сейчас каждый из вас получит пригласительный билет.

Он достал из кармана нераспечатанную пачку визиток. Московская контора напечатала визитки для своих и для Пивнева. На золочёном картоне значилось:

Фонд 'Контакт-Россия'

Предприятие 'Контакт-Сибирь'

Генеральный и научный директор

проф. д. ф-м. н. И.В. Пивнев

Пивнев разорвал упаковку и половину картонок отдал Есину.

– Поможешь раздать. Наконец это чудо полиграфии пригодилось.

Потом часть пачки отдал Володе. Они разделились и двинулись в толпу.

Володя – слева и чуть сзади. Пивнев быстро раздавал золотые прямоугольники направо, улыбался, пожимал руки. Нескольким своим студентам дал по две карточки и шепнул, что могут прийти парами. Краем сознания отметил, что не различает людей, мужчин и женщин, молодых и старых, откуда они, что их привело сюда. Объём его внимания исчерпался. Вручая, не глядя, очередную, услышал: «Кеша, брат!» Он поднял голову.

Аслан. Когда-то они вместе боролись за область. Подружились, и Пивнев ценил его церемонную дружбу. Был у него свидетелем на свадьбе. Потом жизнь развела, но раза два в год они перезванивались.

– Брат, тебе нужна помощь. Со мной двое ребят. Стволы у нас есть.

Пивнев на мгновенье задумался.

– Спасибо, брат, – сказал после паузы, – только ваши стволы не годятся. Получите «калаши».

– Как скажешь.

Пивнев пожал руки его спутникам, выбритым до синевы кавказцам, и попросил подождать. Тут же к нему подошёл незнакомый мужчина, по виду менеджер большого банка.

– Иннокентий Васильевич, здравствуйте. Господин Певцов, президент хоккейного клуба поручил мне встретиться с вами и предложить любую необходимую помощь.

– Спасибо большое. Помощь нам нужна. Вы можете очень быстро организовать автобусы или «Газели», развезти людей?

– Сейчас займусь.

– Но… Как ваше имя-отчество?

– Анатолий Иванович.

– Анатолий Иванович, простите, но приходится быть недоверчивыми. Опасаемся провокаций.

– Вас понял, – «банкир» позвонил по телефону. – Извините, Семен Леонидович, с вами хочет поговорить Иннокентий Васильевич.

– Иннокентий Васильевич, добрый день.

– Здравствуйте, Семен Леонидович, – Пивнев узнал голос, – хочу поблагодарить за помощь, которую любезно предложил Анатолий Иванович. До встречи.

– Анатолий Иванович, ещё. Нужна «скорая помощь», хирургическая. К проходной. Человек получил травму. Но нужно быть уверенным, что это «скорая», а не демонстранты.

– Вас понял. Я сам с ней приеду.

Пивнев с Володей быстро двинулись к машинам, возле некоторых стояло по несколько человек.

Возле первой стоял Чмырь с охранниками.

– Иннокентий, – сказал он, – мы готовы. Стволы с собой.

– Пётр – устало сказал Пивнев, пожимая руки, – помоги. Все чего-то ждут. Уезжай прямо сейчас. За тобой потянутся другие. А через несколько дней, когда я раскручусь, мы с тобой посидим, вспомним молодость.

– С меня бутылка.

– И не одна. А сейчас езжай.

Машина Чмыря тронулась, объезжая машины, и сразу же впереди захлопали двери и заурчали моторы.

Возле следующей машины стоял невысокий круглоголовый парень.

Пивнев вручил ему карточку и попросил побыстрее уехать.

– Нас двое, – сказал тот.

Пивнев дал вторую картонку. Задняя дверца машины открылась, показалась женская нога, а затем и девушка. Лена. За время, что они не виделись, она изменилась. Слегка похудела, выглядела старше и привлекательней.

– Здравствуй, Иннокентий.

– Здравствуй, Елена.

– Мне по-прежнему стыдно за землян. За соотечественников. Мы с Антоном… познакомься, это мой гражданский муж, приехали, чтобы выразить солидарность с ПВЦ.

– Спасибо, ребята. А сейчас спокойно езжайте домой, и мы вас ждём на будущей встрече.

– Поехали, Антоша, мы здесь никому не нужны.

Недоумевающий Антон уселся за руль. Лена открыла заднюю дверь, но вдруг повернулась и сказала:

– Пивнев, ты тут не очень… подставляйся, я тебя знаю.

Мягко щелкнул замок двери «БМВ», и машина тронулась.

Впереди в потрёпанный «ЛАЗ» стали втягиваться пассажирки, по преимуществу немолодые женщины. Пивнев понял, кто они: прихожанки Крестовоздвиженской церкви. Последним в автобус поднялся бородатый мужчина с длинными чёрными волосами, в тёмной одежде. Отец Владимир.

Надо бы подойти, поблагодарить. Пивнева тронул за руку Володя.

– Вас Есин зовёт.

Пивнев повернулся. Людей сзади стало заметно меньше. Юра стоял в окружении нескольких мужчин и призывно махал рукой.

– Кеша, люди рвутся побеседовать с тобой.

– Знакомые всё лица, – сказал Пивнев, пожимая руки.

Рядом с Есиным стояли Виктор со своим телохранителем и шофёром, и Голицын.

– Иннокентий, – сказал Виктор, – у меня с этой бандой свои счёты. Нас трое. Куда нам идти? Стволы с собой.

Пивнев повернулся к Голицину.

– Иннокентий Васильевич, я хотел бы присоединиться к этим господам.

– Инородцы и масоны – это уже перебор, – непонятно для Есина сказал Пивнев. – Пошли, господа.

Пивнев представил волонтёров Новокрещёнову. Тот молча рассмотрел новобранцев, а потом отправил всех в соседнюю комнату, приказав прапорщику: «оформить и обмундировать».

В каптёрке прапорщик, не спеша, записал всех, кроме Пивнева, в книгу: ФИО, год и место рождения, место работы и регистрации, сведения о службе в армии РФ, военная специальность и воинское звание. Когда дошла очередь до Голицина, прапорщик невозмутимо записал: «парашютист, капитан резерва французской армии».

– Вам, Иннокентий Васильевич, камуфляжа не найду, – сказал прапорщик, вытащив ворох одежды и амуниции.

Пивнев поднялся к себе и переоделся в тренировочный костюм и кроссовки. В холле в креслах сидели в полной амуниции с автоматами на коленях охранники. Когда он вернулся, в каптёрке был только прапорщик, который вручил ему бронежилет, каску, солдатский ремень, подсумки и попросил расписаться.

В оружейной комнате, когда вошёл Пивнев, держа под мышкой амуницию, было тихо, но чувствовалось некоторое напряжение. Оружие – автоматы, некоторые с подствольными гранатометами, сумки с гранатами и патронами – разложено на столе.

– Повторяю, – с нажимом сказал лейтенант, – перед получением оружия всем сдать мобильники.

– Мужики, – сказал Пивнев, – извините, но режимный объект, как говориться, в чужой монастырь…

Юра Есин первый вытащил из кармана телефон в кожаном футляре. В это время послышался грохот, выстрелы, и пол под ногами вздрогнул, послышался звон стекол.

– Побудьте пока тут, – сказал Пивнев и с автоматом под мышкой бросился к Новокрещёнову.

– Что там? – спрашивал Новокрещёнов в рацию.

– Атака вертолёта с востока, – глухо и громко ответила рация.

– Мы вооружили отделение добровольцев, старший Сизов, (Пивнев вспомнил, что Сизов – фамилия Володи, охранника) рация 13. Твой резерв. Конец связи. Пойдёмте, посмотрим, – сказал он Пивневу.

Они быстро прошли по коридору, Новокрещёнов открыл одну из дверей и они оказались в комнате, где была металлическая дверь, ведущая в парк. Через окно с разбитым стеклом автоматчик стрелял куда-то вверх. Новокрещёнов открыл замок в тяжёлой двери, отодвинул засов и вышел наружу. Пивнев вышел следом. В начинающихся сумерках красный вертолёт, нелепо нарядный, делал вираж низко над деревьями парка. Пламя и дым вырывались из нескольких окон второго этажа. Что-то горело на крыше гаража. На другом конце крыши человек в каске с колена стрелял из автомата по вертолёту. Вокруг слышались автоматные очереди. На небольшой поляне метрах в тридцати лежал на траве неподвижно навзничь человек. Рядом валялась каска. Пивнев прислонил автомат к стенке и бегом бросился туда, взвалил парня на плечо и так же бегом вернулся. Новокрещёнов внёс за Пивневым автомат и запер дверь.

– Живой? – спросил он у Пивнева.

– Живой. Крови много. В шею.

– Круглов, – скомандовал Новокрещёнов, – раненого в бильярдную к медсестре. Возьми ещё кого-нибудь. Быстро.

Пивнев достал мобильник, подумал и стал набирать номер.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, Владислава Евгеньевича, пожалуйста.

– На этот номер не рекомендуется звонить по мобильному телефону.

– Здесь Пивнев из Сибирска. Срочно нужно поговорить с господином Стоговым.

– Иннокентий Васильевич, он на совещании.

– Примите для него телефонограмму. На Овражки, где находятся все, началась террористическая атака с участием вертолётов. Конец связи.

Новокрещёнов продолжал негромко что-то говорить по мобильному телефону.

– Я тоже отзвонился по начальству, – закончив, объяснил он.

За окном к очередям прибавились звуки взрывов. Пивнев выглянул сквозь решётку из окна. В поле зрения было уже два вертолёта. Красный возвращался. Больших боковых стекол на нём не было, то ли выбили, то ли сняли ещё на земле. В тёмном нутре кабины часто мигал оранжевый огонёк пулемёта. Очередь была не слышна, вокруг строчили автоматы. Из вертолёта слева вылетали ракеты и взрывались где-то на первом этаже. Стены каждый раз вздрагивали. Запахло гарью.