Текст книги "Контакт – Сибирь"

Глава 16

С утра Пивнев долго занимался с бухгалтером и Плетнёвым, готовясь отчитываться в столице.

Когда закончили, Пивнев сказал:

– Вы, пожалуйста, нарисуйте мне счёт за проживание и питание в Овражках.

– Иннокентий Васильевич, мы арендуем весь комплекс, так что от вашего проживания предприятие не страдает. А оформлять – заморишься. Что касается питания… тоже не просто.

– Александр Андреевич, вы были членом партии?

– Конечно, и горжусь этим.

– Вот видите. А большевики не боятся трудностей. Так что, пожалуйста…

В рабочей комнате были Иула с Аликом и Евдокией Алексеевной. Над столом Иулы плавал экран.

– Доброе утро. Здравствуй, Иула.

– Здравствуйте, Иннокентий Васильевич.

– Здравствуй, Иннокентий.

– Ты общалась с Олегом, нашим переводчиком?

– Да, по телефону. Я не понимаю, почему мы не можем поговорить без телефона.

– У нас есть определенные… ритуалы, но я думаю, что вскоре вы поговорите лицом к лицу.

– Я поняла, что он необычайно способный человек. У нас специальные технологии изучения чужих языков, и они позволяют усваивать до пятидесяти слов в день. Он, как я поняла, без всяких технологий запоминает почти пятьдесят. Мы немного поговорили на нашем языке. Многие звуки он искажает пока, но слова можно понять. Я получила удовольствие. Мы договорились, что он попробует отредактировать перевод небольшой статьи.

– А как тебе понравился Шекспир?

– Интересно. Сам театр, живые люди представляют историю… как это называется, пьесу. Я такого раньше не видела. Но очень много непонятного. Иногда я понимала поступки людей, иногда совсем не понимала. Люда обещала принести книгу, где всё написано. Я попытаюсь понять. А, как ты провёл вечер?

– Весело. Ты знаешь, возможно, мне придётся съездить на несколько дней в Москву.

– Мне тоже.

Иула ушла к себе работать над переводами. Пивнев остался поработать со своими, но работа шла туго, он никак не мог сосредоточиться. Непонятная поездка Иулы, кроме прочего, могла означать, что несколько дней они не увидятся.

Когда зазвонил телефон, он даже обрадовался возможности отвлечься.

– Иннокентий Васильевич, – сказал незнакомый голос. – Я звоню по поручению Святослава Владимировича. В 13.00 по Сибирскому времени, то есть примерно через два часа из вашего аэропорта должен отправиться самолёт, чартер, который доставит вас в столицу. Ваша охрана полетит с вами, они предупреждены по своим каналам. Кроме того, Святослав Владимирович настоятельно просил вас, чтобы Олег Николаевич Ращупкин следовал вместе с вами. Шеф просит прощения за то, что не позвонил лично. У нас большой аврал.

– Кто оплачивает чартер?

– Не волнуйтесь, все расходы берет на себя «Контакт-Россия».

– Я и не волнуюсь, я бы ни копейки не дал.

Пивнев вышел в приёмную.

– Светлана, две просьбы. Оформите две командировки в Москву, на меня и Ращупкина. Выезд сегодня. И разыщите Ращупкина и известите его, что выезд через час.

Потом позвонил по местному телефону.

– Люда, Иула далеко?

– Иннокентий Васильевич, передаю трубку.

– Иула, я через два часа улетаю в Москву. Думаю, ненадолго. Я буду скучать. Я уже начал.

– Я тоже… улетаю в Москву. До свидания.

Сразу после взлета стюард в бабочке предложил перекусить. Ращупкин нерешительно посмотрел на Пивнева. Он летел самолётом впервые в жизни и сразу в отдельном пустом салоне. В задней части салона разместились охранники и молодой парень, который встречал их в аэропорту – менеджер фонда «Контакт-Россия».

– Пожалуйста, покормите всех по полной программе. А я попробую соснуть.

Он снял пиджак, галстук, затем, подумав, снял и рубашку. Невозмутимый стюард принес тремпель, развесил одежду и отнёс в свой отсек. Затем принёс тонкое одеяло и чёрную повязку для глаз. От повязки Пивнев отказался. Ращупкин с интересом рассмотрел столик с пластиковыми голубыми тарелками, и взялся за вилку. Потом повертел головой и сказал:

– Жаль, подстричься не успел, шея заросла.

– Ничего, хоть один парикмахер в столице найдётся. Приятного аппетита. – Пивнев откинул, сколько можно, спинку кресла, вытянул ноги, укрылся одеялом и сразу заснул.

Когда он проснулся, Олег читал какие-то бумаги, компьютерные распечатки.

– Смотрел я, смотрел в окошко, надоело. Облака и облака внизу.

Пивнев присел несколько раз, помахал руками, потом сходил умыться. Попросил кофе. Затем надел рубашку и галстук. Расчесался.

– Ну, теперь за меня любая пойдёт, а тебе придётся подстричься.

– Одна уже пошла, – грустно ответил Ращупкин.

В Москве шёл дождь. Пивнев нерешительно остановился у выхода из самолёта. Ни плаща, ни зонтика он не захватил. Кто-то тронул его за плечо. Охранник Володя сказал:

– Иннокентий Васильевич, дайте вашу сумку, так положено. Я в плаще и у меня зонтик. Пока будете здороваться, я буду прикрывать.

У трапа самолёта стояли какие-то люди. Солидный мужчина представился как помощник Стогова. Вперёд вышла девушка и вручила букет красных гвоздик.

Пивнев поцеловал её в мокрую прохладную щеку, а потом с сомнением посмотрел на цветы. Володя тут же забрал букет. Помощник Стогова быстро провёл их через зал аэропорта к машинам. Володя сел рядом с шофёром «Мерседеса», Пивнев с помощником на заднем сидении.

– Минутку, – сказал Пивнев, – а где мой друг Ращупкин?

– О нём позаботятся и доставят в гостиницу, и всё прочее.

Сосны по сторонам дороги под дождём выглядели неуютно, но машины с зажжёнными фарами мчались по дороге в обоих направлениях.

– Иннокентий Васильевич, мне поручили ознакомить вас с распорядком оставшейся части дня. Устроимся в гостиницу, перекусите, и приедет телевидение. Американское, NSB. Будет снимать интервью с вами. Предполагалось, что этот пункт вызовет ваше возражение. Святослав Владимирович очень просит вас сделать. У нас, знаете, большая запарка, последнюю ночь он практически не спал. Да и мы все. А вечером, часиков в семь, он хотел пригласить вас на ужин к себе домой. Он, естественно, перезвонит перед этим. Если разница во времени… он понимает. В любом случае он всё объяснит.

Они быстро прошли мимо секьюрити в чёрном с белыми бейджиками, что стояли под навесом гостиницы, через вращающуюся анодированную под золото дверь, мимо молодого швейцара в красном с золотом мундире, мимо группы рослых хорошо одетых чернокожих в вестибюле.

Апартаменты на четвёртом этаже оказались трёхкомнатными: большая гостиная с балконом, кабинет, спальня.

Пивнев принял душ, в номер принесли поесть. Перед тем, как сесть за стол, он позвонил по мобильному Людмиле.

– Вы где?

– Ой, Иннокентий Васильевич, в Москве. Я не могу сказать, где. Но нас очень хорошо устроили, по-королевски. Всем, – она многозначительно подчеркнула голосом, – очень нравится.

Потом появился помощник Стогова с молодым парнем и двумя дамами. Парень – менеджер «Контакт-Россия», Кирилл, женщины – из фирмы «Визаж».

Они деловито рассматривали Пинева с разных сторон, потом женщины достали из сумок рубашки и галстуки и стали по очереди прикладывать к Пивневу. Затем вполголоса совещались в углу кабинета. Одна неожиданно спросила у Пивнева, который час. Было без двадцати шесть по Москве.

– Я так и думала, – с непонятной радостью сказала она. – Иннокентий Васильевич, ваш корейский кварц показывает точное время, но эти часы совершенно недопустимы для вашего уровня. Солдатские сапоги меньше резали бы глаз. – Они негромко посовещались – Наденьте, пожалуйста, эти. Без излишеств, солидно, относительно недорого. Механика, нержавейка, сапфировое стекло. Далее, ваш костюм, может быть, слишком скромен, но добротен, и, возможно, соответствует образу учёного, достаточно безразличного к одежде. Но синие полосы на галстуке – это слишком банально, наденьте пурпурный. А лёгкий макияж мы наложим непосредственно перед съёмкой.

– Милые женщины, не стоит беспокоиться. Я остаюсь в своём галстуке. И, конечно, не нужно красить мне губы. Спасибо. Часы я заменю.

– В таком случае мы снимаем с себя всякую ответственность.

Пивнев собрался спросить у той, что помоложе, что ещё будем с себя снимать, как заиграл мобильный телефон в кармане.

– Извините.

– Кеша, Андрюха беспокоит. Нина давеча дала твой номер. Чего я звоню? Нинка задурила. Хмырь тут один нарисовался в прокуратуре. Университет кончил, и к нам заявился. Нинка на него запала. Ты бы с ней добром поговорил, она тебя сильно уважает.

– Андрей, я понял. Чуть раскручусь и поговорю с ней.

Охранник Володя вызвал Пивнева в гостиную. Там по ковру змеились чёрные кабели, горячо светили два софита. Двое мужчин пристраивали камеру на штатив.

Кирилл представил его журналистке. Ещё один молодой парень, москвич, судя по английскому и русскому произношению, переводил.

Пока группа настраивала аппаратуру, помощник Стогова вручил Пивневу небольшую папку.

– Мы подготовили материалы: возможные вопросы и варианты ответов на них. Полистайте, время ещё есть.

– Спасибо.

Журналистка что-то сказала переводчику, тот Кириллу, и в комнату вошла женщина из «Визажа».

– Миссис Картер настаивает на лёгком гриме, – пояснил Кирилл.

Женщина поколдовала кисточками над лицом Пивнева.

Наконец Пивнев уселся в кресло, прикрыл глаза от яркого света, досчитал про себя до десяти и сказал:

– Я готов.

Переводчик громко сказал:

– Миссис Картер просит не участвующих в передаче покинуть комнату.

– Мистер Пивнев, сможем ли мы беседовать с вами под камеру по-английски?

– Давайте попробуем.

Сначала интервью шло неинтересно для Пивнева. Он старался отвечать коротко, иногда осторожно шутил, и интервью гладко катилось. Постепенно он начал чувствовать интерес.

– Делилась ли сторона ПВЦ всеми необходимыми для совместной работы сведениями.

– Да.

– А если поставить более широкий вопрос: насколько полно они делятся информацией в своей Энциклопедии?

– Чтобы ответить, Энциклопедию нужно специально изучать. Но, очевидно, многое там помещать просто бесполезно. Представьте, что Исааку Ньютону передали описание вашей телекамеры. И, знаете, эту проблему обсуждал в своё время русский писатель Достоевский, в журнале «Дневник писателя». Он писал, что если бы вдруг кто-то открыл человечеству все законы природы, ничего хорошего для человечества из этого бы не вышло.

– Как я поняла, ваша совместная работа с ПВЦ, в основном, завершена. Вы можете познакомить нас с основными результатами?

– Как только работа будет полностью завершена, отчёт опубликуем.

– Вы так осторожны. Может быть, на вас оказывается давление?

– Нет. Никакого давления.

– А есть ли влиятельные силы, как-то заинтересованные в определённом результате?

– Скажем, тепловые электростанции – одни из главных… поставщиков парниковых газов. А атомная энергетика, к которой много претензий, окисей углерода практически не эмитирует. Между ними конкуренция, и речь идёт о больших деньгах. Или некоторые южные страны стали страдать от разрушительных наводнений. Они, в общем, справедливо заявляют, что если катаклизмы вызваны промышленной активностью развитых стран, последние должны платить. С другой стороны, одна из ведущих стран не подписала Киотский протокол. И, наконец, есть ещё заинтересованная сторона, не знаю, насколько она влиятельная. Учёные. Для моих коллег, которые занимаются этим кругом проблем, интерес общества и властей к ним весьма полезен.

– Иными словами, ажиотаж вокруг потепления климата создают учёные?

– Вы заметили, вероятно, что здесь идут дожди. Крестьянам, земледельцам, дожди на пользу, но из этого не следует, что они вызвали дожди.

– Хорошо. У вас, как у специалиста, должно давно сформироваться личное мнение: глобальное потепление – дело человеческих рук или слепой природы?

– Что такое мнение? Это некоторые неопределённые ощущения, которые я не могу убедительно обосновать. Можете спросить моё мнение об игре нашей хоккейной команды «Сибирь». Я охотно поделюсь. В нашем городе у всех есть своё мнение об этом. Но в профессиональных делах я не могу оперировать ощущениями. Общество содержит учёных и вправе ожидать, что те играют по строгим правилам. Вот и я стараюсь так поступать. Поэтому мнения по этим делам у меня нет. Просто будет опубликован отчёт. Учёные обсудят нашу модель, выводы, которые из неё следуют, и согласятся или не согласятся.

– Любите ли вы охоту, в частности, охоту на медведя?

– В юности с удовольствием охотился вместе с отцом, и сейчас иногда вырываюсь. Медведя видел только в цирке. Может, вы меня перепутали со знаменитым охотником на медведей, президентом Теодором Рузвельтом?

– Хорошо. Ещё один вопрос, который очень интересует зрителей. Вы долго работали с Иулой. Свободные и привлекательные мужчина и женщина всё время общаются. Не возникло ли у вас чего-либо романтического?

– Миссис Картер. До сих пор у нас была интересная, по крайней мере, для меня, беседа. – Пивнев широко улыбнулся. – Под занавес я слышу вопрос не ведущей серьёзной передачи, а корреспондента гламурного журнала. Вы меня огорчили.

– Но нашим телезрителям, даже самым серьёзным, это интересно!

– Телезрителям очень нравится на экране стрельба и постельные сцены. Надеюсь, в вашей программе этого не будет. Благодарю за внимание.

Cъёмочная группа сматывала кабели, когда помощник Олег сказал Пивневу, что пришла машина от Стогова.

Охранник Володя о чём-то переговорил с водителем, и, открыв заднюю дверцу Мерседеса для Пивнева, сел затем на переднее сидение.

– Притормозите у супермаркета, нужно кое-что купить, – сказал Пивнев водителю.

– Иннокентий Васильевич, водитель сходит в магазин, – сказал Володя.

– Бутылку джина, самого дорогого, и коробку конфет. Конфеты дорогие, но коробка размером не больше листа для принтера.

Замка на высокой дубовой двери подъезда не было, но в холле за столиком сидел внушительный консьерж.

– Здравствуйте, к Стогову, – сказал Пивнев, оттирая платком дождевые капли с лица.

– Здравствуйте. Вы не представитесь?

– Пивнев.

Консьерж глянул в бумагу на столе и сказал:

– Проходите к лифту, Иннокентий Васильевич, четвёртый этаж, квартира шестьдесят три.

Обед проходил чинно и скучно. Средних лет женщина в белом переднике бесшумно подавала на стол. Пивнев похвалил суп из потрохов индейки, на что хозяйка, натужно улыбаясь, сказала, что передаст его мнение кухарке. Была хозяйка высокой и худощавой. Дочка, круглолицая и курносая в отца, Маша, с любопытством посматривала на гостя, но воспитанно молчала.

– В каком классе? – спросил Пивнев.

– В восьмом.

– Перешла?

– Ну, да.

– Интересно, как у тебя с физикой?

– Пять баллов, но физика далека от круга моих интересов.

– А что близко к кругу?

– История, теннис, модельный бизнес…

Хозяйка строго взглянула на неё, та замолчала, и стала старательно работать ножом и вилкой.

В комнату, открыв дверь, бесшумно вошёл рослый, всех оттенков коричневого, дог. Он остановился рядом со столом и очень неодобрительно стал смотреть на Пивнева.

– Фредка, пошёл отсюда, – приказала Маша.

Пес перевёл на неё внимательный взгляд и остался на месте.

– Хороший мальчик, – нежно сказала хозяйка. – Иди, иди.

Собака серьёзно посмотрела на неё.

– Фред, место, – не глядя, скомандовал Стогов.

Пес неторопливо вышел из комнаты.

– Иннокентий Васильевич, – Стогов взял инициативу на себя, – вы определились с культурной программой в столице? Сейчас не сезон, но Большой зал, скажем, функционирует.

– Если время и вы позволите, я с удовольствием вырвусь туда.

– Вы играете на каком-то инструменте? – вежливо спросила хозяйка.

– У вас не найдётся гармошки?

Маша прыснула, и тут же благонравно склонилась над тарелкой.

– Я бы с удовольствием помузицировал после обеда.

– Где вы учились музыке? – невозмутимо спросила хозяйка.

– Что вы, Лариса Игоревна, в моём родном селе специально учить музыке мальчика не принято. Баловство.

– Боюсь, гармони не найдётся. Семейный инструмент у нас фортепьяно. Лариса играет профессионально, Маша пока учится. – Говорил Стогов спокойно и доброжелательно, но в слове «фортепиано» Пивневу почудился отзвук чего-то такого…

Кофе хозяин предложил пить в кабинете. Некоторое время они молча сидели друг против друга, потягивая коньяк и прихлёбывая кофе. Под глазами Стогова проступили тёмные полукружья.

– Обед не удался, – сказал Стогов. – Я резервирую ещё одну попытку.

Пивнев промолчал.

– Завтра прилетает Друнг. Мы тут, не разгибаясь, готовились. Вас и Иулу пригласили именно по этому поводу. Предполагается, что завтра вы примете участие в церемонии встречи в аэропорту. Позднее намечена встреча Друнга со студентами. Вам придётся поучаствовать… До вчерашнего дня не было уверенности, что визит состоится. Кроме того, любая поездка Друнга до последнего момента держится в секрете. Надеюсь, я частично оправдался и ответил на ваши незаданные вопросы.

– Не на все. Чартер из Симбирска. Цветы у трапа. Люкс в пятизвёздном отеле… Святослав Владимирович! Вы знаете, что мне не нравиться, когда меня вслепую используют в непонятных играх.

– Иннокентий Васильевич, у вас на родине сейчас первый час ночи. А разговор должен быть длинный…

– Простите, Святослав Владимирович, я знаю, что вы несколько ночей не спали…

– Нам обоим не мешает выспаться. Коротко скажу. Вас наметили… Сейчас интенсивно обсуждается, что будет. Период, как говорят, роst departure, после отбытия. Создание новой мощной глобальной межгосударственной организации оценивается у нас как маловероятное. Хотя имеется меньшинство, куда вхожу и я, считающее, что нам следует присоединиться. Один из вариантов связи с Советом миров разума, который прорабатывается в мире, – создание специального комитета. Список стран, которые в нём представлены, не обязательно членов СБ, должен быть согласован с Друнгом. Но изюминка в том, что персоны – члены комитета, согласовываются с Друнгом, и правительствам своих стран не подотчётны. Вы наиболее вероятная кандидатура на это место от нашей страны. Я вас прошу подыграть правительству. Предполагается, что вы займёте некий правительственный пост. От вас пока не многое требуется. Засветиться. А с предложением к вам обратится кто-то из руководителей страны.

Интернет

Призыв трёхсот

В ряде ведущих газет мира и на специальном сайте www.300appeal.com опубликовано письмо трёхсот видных политиков, учёных, деятелей искусств. Среди подписантов 12 бывших президентов, 19 Нобелевских лауреатов, множество экс-премьеров, министров, прославленных писателей и актеров.

В письме говорится о том, что человечество недооценивает Контакт. По мнению авторов, большинство правительств относится к ПВЦ настороженно или, в лучшем случае, равнодушно. Среди населения, если исключить изначально враждебные группы, отношение изменилось от первоначальной смеси страха и энтузиазма к скуке и равнодушию.

«Контакт, – по мнению авторов письма, – величайшее событие в истории Земли и величайший шанс для человечества. Мы оказались не готовы к Контакту, но немного времени ещё есть».

Vasja. Надо крепко чесать репу. Умные люди собрались. Может, они умные вещи говорят.

Cкептик. Скажу крамольную вещь. Учёные и писатели, которые подписали бумагу, и должны руководить в своих странах правительствами.

Люди умные, честные, и, раз подписали документ, неравнодушные. В каких странах избыток таких людей в правительстве?

Никодим. Ребята. Фильтруйте коменты. Какие умные, какие правительства? Скока они получили зелёных за свои закорючки?

Глава 17

Дождь кончился ночью, и машина быстро промчалась по серому асфальту к аэропорту. Володя проводил Пивнева к дверям, подождал, пока строгие мужчины проверили документы, и сказал:

– Внутрь охране входить… не принято.

– Хорошо, – ответил Пивнев, – постараюсь продержаться до подхода основных сил.

Володя шевельнул уголком рта, показывая, что понял шутку.

Людей в зале было немного. В основном мужчины, всего две женщины. В военных мундирах никого. Пивнев независимо осмотрелся. Некоторых он узнал, видел по телевизору. Кружок вокруг премьера был довольно оживлённым, там негромко смеялись. В других группах солидно молчали. За спиной услышал чей-то негромкий голос:

– Таёжный охотник. На медведей.

За этим последовали смешки.

Раскрылись двери зала, небольшая пауза (дверь кто-то придерживал), и в зал вошла Иула, за ней Людмила и Стогов. Иула на мгновение встретилась глазами с Пивневым, что-то в её глазах блеснуло. Пивнев и раньше наблюдал иногда этот блеск. Они издали обменялись поклонами. Присутствующие делали вид, что не очень обращают внимание на новую группу, только некоторые кивали Стогову. Пивнев тоже старался не смотреть на Иулу, и стал рассматривать Людмилу. Она смотрелась очень неплохо, сложной прической, строгим костюмом и спокойной уверенностью, похожая на двух женщин-министров, которые стояли рядом с премьером. Разве что бровки себе сделала слишком тонкими. Стогов представил Иуле премьера и министров, Пивнев видел, как они церемонно пожимали ей руку.

Дверь вновь раскрылась, вновь пауза, и в зал быстрым шагом вошёл Президент. Несколько безликих молодых людей следовали за ним. Разговоры стихли, все взгляды, как прожекторы скрестились на переносице вошедшего. «Здравствуйте!» – громко сказал президент на ходу, и ему радостно вразнобой ответили. Он о чём-то переговорил с премьером, и затем рядом с ним оказались Иула и Стогов. Президент, улыбаясь, пожал ей руку, и, продолжая улыбаться, что-то говорил. Иула, сдержанно улыбнувшись, коротко ответила. Она была выше собеседника и чуть наклонила голову.

Неожиданно возникший рядом с Пивневым мужчина негромко сказал:

– Извините, Иннокентий Васильевич, Президент хочет с вами познакомиться.

Подойдя к Президенту, Пивнев почувствовал волнение: рядом стояла Иула, и в воздухе висел едва уловимый аромат её духов.

– Иннокентий Васильевич, – сказал Президент после того, как Стогов коротко и официально представил Пивнева, – мне рассказали, как успешно идёт ваша с Иулой совместная работа. Мне также известно, как умело и рачительно, – определения он подчеркнул голосом, – вы руководите Проектом.

– Мы все, наш небольшой коллектив, – Пивнев обратился к президенту по имени-отчеству, – чувствуем ответственность и стараемся.

– Не скрою, руководство страны возлагает на вас определённые надежды не только как на учёного.

Пивнев, молча, кивнул. К нему подошёл премьер, а затем министры, и все дружелюбно улыбались, пожимали руку, и Стогов монотонно называл должности и имена.

Президент тем временем решительно направился к дверям, ведущим на лётное поле, которые распахнулись перед ним.

Винты большого самолёта ещё вращались, но широкая красная дорожка была уже раскатана от небольшого помоста до трапа, который, гудя мотором, пристраивался к борту. Телеоператоры и фотожурналисты за своими загородками начали снимать. Двое парней с камерами на плечах стояли рядом с трапом по обе стороны от дорожки.

Президент с премьером и Иулой обогнули помост и вышли на дорожку. Остальные встречающие выстроились в неровную шеренгу. Пивнев стоял рядом со Стоговым и заместителем руководителя службы протокола президента. Стогов их познакомил.

– Мужики, – сказал протоколист, – у нас чуть крыша не поехала. Какую форму принять за базу: государственный, официальный или рабочий визит? Прецедентов нет. В других странах действовали, кто во что горазд. Так что ни фига не понятно. Выводить почётный караул или нет. Гимны? И ещё миллион всяких хреновин. Теперь машина крутиться, и если что не так, ничего не сделаешь.

Винты заметно снизили скорость и, наконец, остановились. В боку самолёта поплыла внутрь дверь. На верхнюю ступеньку трапа, слегка сутулясь, ступил Друнг. По дорожке к самолёту двинулся, чётко вышагивая, президент, за ним премьер и Иула.

Судя по всему, Президент и Друнг общались на английском без переводчика. Друнг пожал руки Президенту и премьеру, а когда остановился перед Иулой, они просто поулыбались друг другу. Потом рослая девица поднесла Друнгу цветы, он тут же вручил их Иуле, и оба засмеялись. Две девушки в кокошниках поднесли гостю хлеб-соль. Тот вежливо понюхал буханку.

– А почему мне такого не поднесли? – спросил Пивнев Стогова.

– В следующий раз. – Видно было, что Стогов отоспался и готов шутить.

Друнг, двигаясь вдоль шеренги встречающих и пожимая руки, подошёл к Пивневу, мягко пожал руку, но, услышав фамилию, остановился, остро глянул в глаза и сказал:

– Иннокэнтий, – и добавил по-английски: – очень рад увидеть вас. Много слышал о вас.

Журналисты засуетились: нечасто Друнг останавливался с кем-то из чиновников. Но Пивнев не ощутил значительности момента. Иула стояла совсем близко.

До встречи со студентами оставалось несколько часов. Пивнев решил съездить к Антонине Николаевне. Он попытался объяснить Володе, что ему нужно по личному, частному делу, и он поедет один.

Тот лаконично объяснил, что подобное не положено.

Водитель глянул на листок с адресом.

– Это спальный район, довольно далеко, но постараемся домчать.

Пивнев задумался, что привезти, но побоялся невпопад. К тому же не заведено это было у него со Смирновыми.

Дома, как и следовало ожидать, были только няня, бабушка и годовалый внук. Квартира была новая, и, как показалась Пивневу, большая.

Сначала пошла натужная беседа ни о чём. Внук Кирюша капризничал в манеже. Бабушка нервничала.

– Антонина Николаевна, простите мою наглость, вы не соорудите мне яичницу. Так вышло, что я путём не ел сегодня.

– Ой, Кешенька, ты прости, совсем соображать перестала. Присмотри с Олей за Кириллом.

Потом сидели на кухне, ели яичницу с колбасой, выпили немножко за упокой души Сергея Николаевича.

– Я совсем плохая, наверное, стала?

– Похудели, – осторожно подтвердил Пивнев.

– Как у тебя с Леной?

– Никак.

– А у моих напряжёнка. Клиника небольшая, работает хорошо. Но оборудование очень дорогое, они набрали кредитов, не хватает оборотных средств. Я хочу продать наш с Серёжей дом, но они слышать об этом не желают. Ну, ладно, что это я тебя гружу.

– Всё наладится, Антонина Николаевна. Вот тут небольшая передача от меня с Виктором, – он достал из портфеля пакет с деньгами.

– Спасибо, Кеша, – спокойно сказала она и заплакала.

Первоначально предполагали провести встречу Друнга со студентами университета, но потом почему-то переиграли, и Друнг встречался со студентами всего города. Когда машина Пивнева подъехала к сферическому зданию конференц-холла известной корпорации, вокруг шумно клубились студенты. Похоже, обычный отечественный бардак усугублялся спешкой, которая сопровождала всё, что связано с ПВЦ. Только служба охраны была, как всегда, на высоте. Несколько рядов милицейского оцепления. Равнодушные мужчины в штатском, которые попарно, как пятиклассницы, гуляли вокруг.

На подземной стоянке охрана долго проверяла машину, водителя и пассажиров. Потом Пивнев поднялся на лифте, и по длинному коридору его провели в большую комнату. На приветствие Пивнева ответили с брезгливой вежливостью. Какой-то молодой энергичный чиновник бросил, увидев Пивнева: «Наконец-то». В комнате было шумно, шёл какой-то спор. Молодой красавец-негр растерянно оглядывался. Пивнев подошёл к нему поздоровался, и сказал по-английски:

– Судя по всему, вы, как и я, не москвич.

На бейджике негра значилось: «Drung trip. N`Goba D.Ph» Негр оказался мистером Н`Гоба, доктором философии. Н`Гоба представлял команду Друнга. Оказалось, он слышал много хорошего о докторе Пивневе. Доктор Пивнев предложил закрепить знакомство у столика, заставленного бутылками с водой и фруктами. Там же были бутылки коньяка, виски и водки. После короткого совещания остановились на коньяке, и под неодобрительными взглядами выпили из хрустальных стаканчиков.

– В чём, собственно, проблема? – спросил Пивнев у нового знакомого. Тот пожаловался, что ничего не понимает, так как не знает русского. Пивнев прислушался.

– Мы не можем превращать президиум встречи в заседание совета столичных ректоров, – говорил энергичный чиновник. – За столом, кроме наших гостей, будут только два ректора и профессор Пивнев. Остальные в первом ряду среди почетных зрителей.

– Извините, что прерываю вас, – негромко сказал Пивнев. – Насколько я понимаю, формат мероприятия – встреча московских студентов с ПВЦ. Естественно, что в президиуме должны быть их наставники, а не преподаватель провинциального университета.

– То есть в последний момент вы отказываетесь?

– Решительно. Отказаться раньше не мог, так как впервые услышал о таком варианте.

Чиновник раскрыл мобильник:

– Владислав Евгеньевич, у нас проблемы… – Он быстро вышел из комнаты, держа телефон у уха. Через несколько минут вернулся умиротворённый.

– Господа, в президиуме – три ректора по вашему выбору, больше просто не поместится. На участии профессора Пивнева настаивают представители ПВЦ. Он имеет опыт общения и знаком с их терминологией. Так что Пивнев проходит по квоте Друнга.

Друнг говорил по-вардемански. Рокочущие сочетания твёрдых согласных перемежались длинными певучими периодами из одних гласных. Иула переводила.

Друнг сидел (а теперь стоял) в центре стола. Справа от него – академик Трофимов, который вёл встречу, за тем ещё двое учёных. Иула сидела слева между Друнгом и Пивневым. Не сразу Пивнев смог прислушаться и понять, о чём спрашивают, и что отвечают. Иула сидела совсем рядом, и это на некоторое время парализовало его. Кроме того, на стол президиума были нацелены множество теле и фотообъективов. Журналисты были на галереях с двух сторон зала и в проходах. Как телезритель, Пивнев знал, как беспощадно камера показывает всё, что человек пытается скрыть. Поэтому старался придать себе скучающий вид и не смотреть на соседку. Постепенно происходящее стало доходить до него. В первых рядах сидели преподаватели, а дальше молодые лица – привычная для Пивнева картина. Опытным глазом он заметил в зале молодых людей, которые были больше похожи на студентов, чем сами студенты. Иула хорошо переводила, несмотря на бедный словарь: хорошее русское произношение, звонко и чётко, иногда ненадолго замолкая, чтобы подобрать слово. В то же время бесстрастные интонации подчеркивали, что она воспринимает свою роль как служебную.

… Одно из наших немногих преимуществ перед… жителями Земли – то, что мы знакомы с историями становления цивилизации на многих других планетах. И в этих историях много общего. Последние десятилетия жизнь на вашей планете очень быстро меняется. Значительно увеличилась численность населения…

Численность населения, изготовление продукции… производство, потребление природных ресурсов и загрязнение планеты…

Развились транспорт и средства коммуникаций… связи. Всё это превратило проблемы, которые существовали всегда, в глобальные. Новые вызовы, что возникли недавно: мировой терроризм, ранее неизвестные болезни, захваты кораблей… – пиратство, – негромко подсказал Пивнев, – пиратство, изменения климата …