Текст книги "Контакт – Сибирь"

– Есть ещё письмо, e-mail, на английском языке, подписано «Маgge». Возможно, личного характера. – Говорила она непривычно сухо.

– Спасибо, я посмотрю.

В письме было: «Кэш! Увидела тебя по тиви в сюжете о пресс-конференции, которую ты давал. Я тоже иногда мелькаю на экране в свите отца. Можем иногда увидеть друг друга. Через тиви. Напиши как-нибудь. Мэгги».

Через час он всё-таки разработался.

Интернет

На сайте нью-йоркского фонда «Контакт» www.contact.com постепенно, по мере перевода, вывешиваются статьи вардеманской Энциклопедии. Энциклопедия переводится на пять официальных языков ООН. Статьи появляются бессистемно. Не просматривается ни алфавитного порядка (на любом языке), ни тематического. Специалисты отмечают высокое качество английских, русских и китайских переводов. Созданные во многих странах организации внимательно изучают всё, что появляется на сайте. Глянцевые журналы пытаются (впрочем, без особого успеха) извлечь оттуда увлекательные истории. Научные обозреватели серьёзных изданий, которые знакомят население планеты с ПВЦ, тоже основываются, в основном, на опубликованных статьях Энциклопедии. Наиболее рьяные читатели издания – учёные всех специальностей. Они надеются найти в нём ответы на вопросы, которые волнуют научное сообщество.

После первоначального бурного интереса рядовых пользователей сети к сайту, впоследствии, как показывает статистика, интерес сильно упал.

Pansportsmen. Ну, читал я эту энциклопедь. Статья «Физкультура и спорт». Пишут, к примеру: «Сохраняют популярность традиционные игры: щапен, кловиа, ашак, издиу». И ссылки на эти статьи. Смотрю «щапен» и прочие игры, что не выговоришь. А статей ещё нет. И видео не запускается. А тут пишут, что интерес сильно упал. Конечно, упал, я больше туда не выйду.

Костик. Вопрос форумчанам. В блогах много пишут про «ирзу», в Энциклопедии они вычитали. Это, я понял, типа, высокий IQ.

Spartak. Костику. Всё сложнее. Ирзу начинаются за пределами IQ.

Глава 11

Пивнев приехал в институт немного раньше и заглянул к Есину.

– Что в отделе? – спросил он.

– Всё нормально.

– Как прошёл футбол?

– А ты не смотрел?

– Не довелось. Так всё-таки?

– Иула мне понравилась. Без выпендрежа. Держалась просто, но… как королева. К концу первого тайма стала разбираться и даже болеть за гостей. Губернатор вокруг неё увивался, огромный букет поднёс. Президент нашего клуба, ты знаешь о ком я, подарил брелок – золотой футбольный мячик. Всё время их фотографировали придворный фотограф и оператор. В перерыве поляну накрыли, у них там на этаж ниже обеденный зал. Иула пригубила вина, ну, а я своего не упустил. Губернатор тоже… не монах. Даже на брудершафт с ним выпили. После игры, мы уже спустились к машинам, подошли капитаны команд прямо в пропотевших футболках, поднесли Иуле по букету. Они очень смущались, но Иула улыбнулась им, сказала, что игра понравилась, и наш капитан Селезнев даже галантно сказал: «А нам вы очень понравились».

Самое главное забыл! Перед игрой по стадиону объявили, что здесь присутствует Иула. И все встали, кричали, свистели и хлопали. Уже команды начали выходить на поле, а они всё стояли и хлопали. Ты знаешь наших фанов, кроме футбола и пива им ничего не нужно. И, надо же… А я задумался. Всё не так просто.

С одной стороны вы делаете прорывную работу, на десятилетия обогнали сегодняшний уровень. И в других группах с ПВЦ, наверное, то же самое. А с другой – Россию опять подсекают на взлёте. Все эти глобалистские идеи ПВЦ, для страны это …

– Юра, не стану спорить. Но я в этих идеях никакого конца света не усматриваю. Доспорим в следующий раз.

Когда Пивнев вошёл в рабочую комнату, дисплей висел в воздухе, и Иула работала с Гиматуллиным. Он поздоровался, и Иула сдержанно кивнула. На мгновенье неприятное чувство – не то ревность, не то горечь – кольнуло где-то в районе солнечного сплетения. На столе перед креслом, которое он обычно занимал, лежал листок с планом на неделю и птичками против выполненных позиций. Работа движется.

Алик приподнялся, чтобы уступить место шефу, но Пивнев остановил его.

– Продолжайте работать, а я послушаю со стороны. Может, получится свежий взгляд.

Иногда он был не согласен, и ему хотелось вмешаться. Но сдерживался и только делал пометки в блокноте.

В рабочую комнату заглянул начальник службы безопасности. До сих пор он никогда подобного не делал.

– Здравствуйте. Иннокентий Васильевич, извините, – сказал он с непроницаемым лицом, – можно вас на два слова?

Пивнев вышел к нему в приёмную.

– Профессор Смирнов убит.

– Когда, где и как? – спросил Пивнев тусклым голосом.

– У себя в загородном доме, предположительно, в 9 вечера, застрелен. Сейф вскрыт. Был дома один. Его жена у дочки в Москве. Сейчас в доме работает следственная бригада. Тело отвезли в морг. Жена извещена.

Гроб выставили в конференц-зале института. Гроб дорогой, из лакированного дерева, с откидной крышкой и бронзовыми ручками. Студентов университета из-за каникул было немного. Старенькие учёные из университета стояли вперемежку с молодыми сотрудниками банков.

Дочь Смирновых Ирина попросила Пивнева не отходить от Антонины Петровны. Внезапность беды совсем подкосила вдову.

Длинный ритуал похорон плохо запомнился Пивневу. Ему не приходилось хоронить по-настоящему близких людей. Два ордена на подушечках, похоронный запах хвои от венков, речи на кладбищенской площади, на поминках. Губернатор, кто-то из Президиума Академии, свои институтские и из университета, банкиры. Поминки проходили в большом ресторане, постарался один из банков. Этот ненужный бизнес-класс раздражал. Горький тоскливый день казался бесконечным.

Поздно вечером Пивнев провожал в аэропорту семью Смирновых. Накануне вечером он тут же встречал их. Встречающих было много. Провожали же только Пивнев с Юрой, Игорь – исполнительный директор Центра с сотрудницей и Вера – сестра Антонины Петровны с мужем.

На похоронах вдовы всегда плакали, а на родине Пивнева женщины ещё и голосили. Антонина Петровна выросла в деревне, но ни на похоронах, ни поминках не пролила ни слезинки. И сейчас молча стояла в чёрной косынке, смотрела на суетящихся людей в зале, но, похоже, ничего не видела. Ирина держала её под руку. Пивнев последний раз видел Ирину школьницей. Сейчас перед ним была молодая, рослая, в родителей, женщина. Не красавица. Её муж – высокий красивый блондин, рядом с ней был как-то незаметен.

– Я хочу немного выпить, – сказала вдова. Никто не ответил.

– Пойдёмте, Антонина Петровна, – сказал Пивнев, – на втором этаже буфет. Но вам нужно поесть.

Она выпила рюмку водки и сказала:

– Кеша…

– Поешьте, – решительно сказал он и подвинул тарелку с бутербродами. Она медленно съела бутерброд – сложное сооружение, украшенное листьями салата и кетчупом.

– Налей ещё. – Пивнев наполнил две рюмки, и они молча выпили.

– Поешьте ещё и выпейте сока.

– Кеша, когда ты последний раз общался с Серёжей?

– Три дня назад я звонил ему, мы должны были сегодня встретиться. Я хотел посоветоваться с ним по нашей модели и познакомить с Иулой.

– Кто-то пытался помешать встрече?

– Нет, – твёрдо сказал Пивнев. О предыдущем разговоре со Смирновым он ничего ей не скажет. Хотя бы семью надо держать подальше от всего.

– Сон мне снился. В Москве позавчера. Сережа стремится куда-то, а его что-то не пускает.

– С кем остался внук?

– Вторая бабушка сегодня присматривает. И няня. Ну, пойдём, самолёт ждать не станет.

Пассажиры московского рейса почти втянулись в накопитель.

Прощались молча. Только Вера в голос заплакала. Пивнев осторожно поцеловал Антонину Петровну, и Ирина коснулась его щеки холодными губами.

Когда вышли из здания аэропорта, за пределами площади стало совсем темно.

– Я предлагаю поехать в какое-нибудь спокойное место и немного посидеть, – сказал Игорь.

Пивневу не хотелось никуда ехать, но не поехать казалось обидным для ЭсЭна.

Они поехали в маленькое кафе в районе, где жили Пивнев и Есин. Вера что-то сердито сказала мужу, он виновато развёл руками, они попрощались и уехали на своей 'шестёрке'. Пивнев отпустил водителя.

Игорь со своей сотрудницей, или кто она ему, Пивнев и Есин расположились в углу маленького зала. Компания местных парней и девиц шумела за двумя сдвинутыми столами в противоположном.

– Поминки – великое русское изобретение, сразу за электросваркой, – сказал Игорь. – Застолье не убирает горечь утраты, но снимает напряжение дня похорон. Мы на поминках были при деле, давайте сейчас по обычаю выпьем по три рюмки. Борща и пирожков не будет, но мы переживём.

Они выпили по первой и закусили ветчиной. Пивнев действительно почувствовал, что напряжение начало слабеть.

– Сергей Николаевич где-то достал денег, собрал нас зелёных и организовал наш центр. Меня назначил директором. Сидели мы тогда в общежитии РМЗ. Потом он нашёл первый нормальный заказ, сам сделал работу. Я только помогал оформить отчёт. Я набрал в конце подпись: член-корреспондент РАН, профессор Смирнов. И получил по полной…

Он мне разъяснил, что его регалии из другой отрасли. А эту работу, коли требуется учёное звание, подписать: кандидат экономических наук. Наше поколение, если заметили, не сильно обременено моральными предрассудками. Я тогда думал, что этические тонкости – что-то из девятнадцатого века, какой-нибудь князь-бездельник только и делает, что бережёт свою честь. А у нас вокруг все академики каких-то непонятных академий и доктора экономических наук. Конкуренция. Но он нас приучил. И, знаете, мы привыкли быть честными и даже ловили в этом некоторый кайф. Кроме того, это оказалось и экономически выгодно. Некоторый флёр респектабельности реял над нами и привлекал солидных заказчиков.

Я часто мотался по делам в столицу. Мы раскрутились к тому времени, и нас в определённых кругах знали. И посмеивались надо мной: вы у себя в Тьмутаракани новости узнаёте по телевизору. Это несерьёзно. Или перебирайтесь в столицу, или прогорите. А Сергей Николаевич объяснил мне, что расстояние – прекрасный фильтр, который поглощает ненужные шумы. Они в столице много внимания и времени уделяют тому, кто, что, кому наверху сказал, кто чей человек, и тому подобное. А мы у себя в провинции можем больше заниматься сутью дела. И, конечно, в местных дела мы, а, особенно он, лучше разбираемся. Не знаю, как мы теперь… ещё, он был гуру для местных банкиров. Помните известный кризис. Он его предсказал. За год до этого был спор между Соросом и премьером Малайзии в Гонконге. Там прозвучали предупреждения. Он мне показывал, но я не придал значения, как и все. А Смирнов начал отслеживать. Филиалы больших московских банков его и слушать не стали, а некоторые владельцы региональных безоглядно поверили. И наварили себе прилично. Тогда Сергей Николаевич и купил дом.

– А все-таки, если бы Союз не развалился, ЭсЭн уделял бы всё время настоящей науке, – непримиримо сказал Юра. – Такой был институт, такие люди.

– Ну, не знаю. Мы с тобой в эти игры ещё не наигрались. А Эсэн не первый, кого потянуло со временем к чему-то другому. Тем более, что это нам кажется, что уравнения сплошной среды – венец творения. Я не очень осведомлён в общественных науках… но, представь, что молекулы газов, с которыми мы с трудом справляемся, обладают свободной волей и капризами.

– Это сейчас мы больше занимаемся бумажной физикой. А было время – огромный лабораторный корпус, экспедиции во все концы планеты. Спутники на нас работали, авиация. Радар был большой.

– Юра, могу напомнить, что вся эта благодать пришла от ВПК. Прогнозирование результатов ядерного взрыва в атмосфере. А вся страна на это работала и, в конце концов, не выдержала и развалилась.

– Вы знаете, естественнонаучная школа сильно сказывалась. Он легко работал с огромными массивами информации…

– Эй, ты, ботаник. – раздался за спиной Пивнева хмельной голос.

– Это вы мне? – спросил Игорь, снял очки и встал.

– Игорёк, не связывайся, – схватила его за руку спутница.

Пивнев отодвинулся от стола и оглянулся назад. Возмутитель спокойствия, несмотря на пьяный румянец, стоял на ногах твёрдо. Чёрная футболка навыпуск, с черепом на груди, обтягивала крепкий торс.

Пивнев встал.

– Отвали, – веско сказал пьяному бармен за стойкой, – а то враз менты приедут.

Тот резанул бармена взглядом, повернулся и зашагал к своему столу. За другим столом девица засмеялась, и парни стали шумно разливать.

– Так, – поднял рюмку Юра, – земля ему пухом, учителю нашему. Работал он много всегда и нас тому же учил. Пусть отдохнёт.

– Ребята, – сказал Игорь после того, как выпили, – Сергей Николаевич интересовался ПВЦ. Я просматриваю их энциклопедию по своей части: экономика, социология. А что у них интересного в точных науках?

– Насколько я знаю, наши физики мечтают заглянуть в ответ – ответил Пивнев. – Что там с тёмным веществом, со стрингами? ПВЦ это не очень поощряют, и я с ними согласен. Нужно доходить до всего своим умом. Сейчас ещё не вся энциклопедия вывешена, нужно иметь все статьи, полную картину. Тогда и покопаемся. И деньги под это попытаемся получить. Правда, Юра?

– Ну, по нашей части там много интересного. С их экономикой ничего не понятно. В переводе её назвали postmarket economy – PME – послерыночная экономика. А вот в социологии… Общество уделяет много внимания гармонизации отношений между людьми с разными врождёнными способностями. Грубо говоря, схема такова. Неформальный статус человека в обществе определяется тем, насколько полно он реализовал свой природный потенциал. Потенциал – это и интеллект, и таланты, и сила характера, и физические способности. Есть множество тестов, так что и потенциал, и реализация известны. Если реализация ниже потенциала – такого человека не уважают. И ещё я наткнулся на интересную статью. Закон Овшда. Там употребляется термин «ирзу», его не стали переводить, так и оставили. Примерно он означает – самый высокий интеллектуальный, творческий потенциал в сочетании со способностью его реализовать и смелостью, чтобы высказать необычные идеи. Закон Овшда говорит: если доля ирзу в обществе меньше некоторой критической величины, общество обречено на деградацию. А в обзорной статье, посвященной обществу планеты, намекается, что общество близко к критической черте.

– Интересно, – сказал Пивнев. – Эсэн явно вписывается в определение ирзу. Исаак тоже. Ладно, господа. Будем закругляться.

На улице было всё ещё душно, но временами ветерок приятно освежал. Олег предложил подвезти, но они решили пройтись.

– Шпана всё-таки скомкала нашу беседу, – сказал Игорь, прощаясь. – Последнее время Сергей Николаевич имел очень интенсивные контакты по городу. Я, понятное дело, не вникал, а жаль. Меня уже опрашивали, но ничего определённого я им сказать не мог. Но почему-то мне кажется, что это как-то связано с ПВЦ.

Он со спутницей забрался на заднее сидение, и «Ауди» укатила.

Путин и Есин, не спеша, шли дворами. Четвёрка возникла перед ними неожиданно, прятались, видимо, за деревьями. В середине стояли давешний парень в чёрной футболке, и рядом с ним другой повыше, весь в белом.

Пивнев остановился, чуть выставив левую ногу вперёд и слегка согнув колени, и шепнул Есину: «Держись сзади, прикроешь слева».

– Ты, амбал, дай закурить, – нагло сказал парень с черепом на груди, и глянул снизу вверх на белого. Крайние начали медленно заходить с двух сторон.

«Похоже, главный – белый» – решил Пивнев. Он чуть развернул корпус вправо, посмотрел на собеседника и резко ударил правой по подбородку белого. Тот беззвучно упал. Недаром Пивнев на сборах, несмотря на запреты тренера, при всяком удобном случае пропадал у смежников: боксеров и самбистов.

– Ну, сссука, – высоким голосом закричал чёрный, и выставил вперёд правую с ножом.

Пивнев сбил его с ног прямым левым, чёрный сразу вскочил на ноги, и тут Пивнев достал его правой. Юра молча дрался слева. Пивнев резко повернулся вправо и успел перехватить и вывернуть руку с ножом. Брошенный на асфальт противник подскочил и отбежал в сторону.

Пивнев подошёл с лежащему парню, вывернул из кисти нож, подобрал второй и осмотрел поле битвы. Чёрный сидел и тормошил главаря: «Лёха, Лёха». Юрин противник стоял и тыльной стороной ладони вытирал кровь под носом. Четвёртый боец настороженно стоял поодаль. Белый наконец открыл глаза, непонимающими глазами посмотрел вверх и начал приподниматься.

– Все живы-здоровы, – сказал Пивнев подошедшему Есину, – пора и по домам.

В ближайший мусорный бак Пивнев выбросил ножи. Когда они вышли из двора на улицу, под свет фонарей, оказалось, что у Есина синяк под глазом, и с мясом вырвана пуговица на рубашке.

– Хорош, доктор физ-мат наук, – сказал Пивнев, осмотрев друга. У него самого был содран кусок кожи на задней стороне кисти, и оттуда сочилась кровь. Он вытер её платком.

– Слушай, Кеша, чего они хотели? Ты знаешь, я вырос чуть дальше в поселке СМЗ. Но я как-то отстал от этих дел.

– Не знаю. Статус подтверждают. И ещё адреналин. Мы постарше, а тоже помахались, получили удовольствие.

– А знаешь, точно. Давно не дрался, а это такой кайф.

– Тут наши пути расходятся. Постарайтесь завтра не опаздывать, Юрий Владиславович.

– Да уж, Иннокентий Васильевич.

– Юра, а ведь они зашли в кафе после нас и за нами вышли. И не очень-то пьяные.

Интернет

Форум. Актуален ли для России закон Овжда?

Asterix. ещё как. Сначала революция, потом террор: убирали лучших. В том числе этих. Ирзу. Потом война положила тридцать миллионов, и среди них неизвестно сколько ирзу. От того у нас такая политика, экономика и наука.

Vasja. Asterixу. Всё это было. Но сколько ещё резервов. Ломоносов приехал с рыбным обозом в Москву учиться. А сколько сейчас Ломоносовых по деревням жрут водку? Сколько ребят в малых городах, в спальных районах мегаполисов никогда не открывали книгу? Учить хорошо надо всех, и платить за мозги, за талант, за результат много. И тогда окажется, что этих самых Ирзу у нас навалом. Ещё и загранице будем помогать.

Павел337. Ирзу всегда нужны. И всегда их мало. Много званных, да мало избранных. Ведь сказал Христос ученикам: «Вы – соль земли» (Мф. V.13).

Nick. Вы послушайте, кто им нужен. Сильно умные и наглые. Ирзу – это жиды. И здесь жиды пролезли, купили этих.

Громов. Зачем нам ирзу. Побольше непьющих и работящих, и всё будет ОК.

Марсианин.– Nick,у. Я москвич. Когда в армии служил, нас там не любили, считали сильно умными и наглыми. Так, может, ирзу – это москвичи. Правда, у вас в Мухосранске, если человек Муму прочитал, сразу ходит в сильно умных.

Nick. Отсоси, москвич. Попадешься мне.

Марсианин. Испугал девку х…

Nadin.– Nick,y & Марсианину. Только и способны – материться. С чего вы взяли, что ирзу обязательно мужчина? А Софья Ковалевская. А Тэтчер, а Мария Склодовская-Кюри. Вот где резервы. Ищите ирзу среди нас.

Джентльмен.– Nadin. Какая умная! Молодец! Только, небось, страшненькая?

Nadin. Дурак.

Manager. Ирзу вашу мать тута серьёзный базар а вы хрень всякую нисете. А по делу как нам этих ирзу добавить а то мы не в ту степь едем.

Глава 12

В половину седьмого утра Пивнева разбудил телефонный звонок.

– Да.

– Извините, Иннокентий Васильевич. Новокрещёнов. Не могли бы вы приехать в институт? Прямо сейчас.

– Хорошо, – сказал Пивнев.

Наскоро бреясь, он размышлял. Вадим Юрьевич не стал бы поднимать его без крайней нужды. Что-то случилось. С Иулой?

Он схватил мобильник и связался с Новокрещёновым.

– С Иулой всё в порядке?

– Да.

В институте Пивнев заглянул в кабинет Новокрещёнова. Кроме хозяина, там находились двое мужчин начальственного вида. Один сидел за письменным столом Новокрещёнова. Когда здоровались, приветливо сказал: «Здравствуйте, Иннокентий Васильевич!» Пивнев вспомнил его, тот был в кабинете директора института в день приезда Иулы в Сибирск. Он напряг память и ответил: «Здравствуйте, Анатолий Никифорович́». Как понял позднее Пивнев, Анатолий Никифорович был начальником областного управления СБУ, а второй мужчина – его заместителем.

– Почитайте, – Новокрещёнов протянул Пивневу листок.

«Подполковнику Новокрещёнову В.Ю. Лейтенанта Петрова И.Н.

РАПОРТ

21 июля с.г. в 3 ч.17 мин. ночи на пульте наблюдения 3-го этажа объекта подал сигнал инфракрасный датчик № 3 комнаты № 317. Согласно инструкции я доложил по связи старшему смены капитану Валееву М.А. и одновременно дистанционно включил свет в комнате № 317. На экране системы видеонаблюдения мной был обнаружен неизвестный человек в маске, который возился с замком сейфа, установленного в комнате № 317. На включение освещения он не отреагировал и продолжал возиться с замком сейфа. Мною было принято решение немедленно направиться вместе с прапорщиком Замараевым В.С. в комнату № 317. У пульта наблюдения, по моему приказу, остался прапорщик Свиридов К.П. Когда я сорвал печать с двери и вставил ключ, прапорщик Свиридов К.П. по переговорному устройству сообщил, что неизвестный в комнате № 317 обнажил ствол и навёл на дверь. Прапорщик Замараев по моему сигналу присел, а я прижался к стене и продолжал поворачивать ключ в замке. Из комнаты № 317 было произведено три выстрела по двери. Прапорщик Свиридов сообщил в это время, что неизвестный открыл сейф. Толчком ноги я открыл дверь комнаты и сразу же выстрелил в направлении сейфа. После этого мы с прапорщиком Замараевым вбежали в комнату. Ближайшее к сейфу окно было открыто. Веревка, которая свисала с крыши рядом с окном, доходила до второго этажа. Вверх от третьего этажа до крыши никого не было обнаружено. По переговорному устройству я доложил обстановку капитану Валееву в 3 ч. 21 мин.

Лейтенант И.Н.Петров»

– Иннокентий Васильевич, пожалуйста, пройдите в комнату 317, помогите определить, что там пропало, – попросил главный начальник.

В рабочей комнате возились следователи. Пивнев огляделся. Дверь в комнату Иулы опечатана. Компьютеры на месте. Он заглянул в сейф. Дорогой ноутбук, который он не любил, лежал на верхней полке. Больше в сейфе ничего не было, как и в тот момент, когда два дня назад он его запирал. Он вернулся в приёмную, где на полу валялись осколки посуды: пули попали в стеллаж, где Света хранила чашки, блюдца, тарелки.

В кабинете Новокрещёнова обстановка была напряженной.

– Судя по всему, с крыши ближайшего жилого дома выстрелом из пневматического ружья на крышу института был заброшен трос с крюком. Крюк с обрезком троса остался на парапете крыши. Преступник по тросу проник в институт и ушёл тем же путём. Наружная охрана вовремя не заметила его. Внутри здания, действуя в соответствии с инструкциями, наши сотрудники…

– Все действовали героически, по инструкции, однако преступники проникли в особо охраняемую зону и беспрепятственно ушли, – прервал заместитель начальника.

– Преступник был ранен офицером нашей группы, на подоконнике обнаружена кровь. Кроме того, выстрелами наружной охраны повреждён автомобиль преступников. Ни автомашина, ни преступники не обнаружены, – спокойно сказал Новокрещёнов.

Группа Новокрещёнова, как было известно Пивневу, подчинялась напрямую столице. И местное начальство, кажется, пытается спихнуть ответственность на приезжих.

– Безобразно оборудована особо охраняемая зона и в инженерном отношении. Простые решётки на окнах сделали бы преступление невозможным, – продолжал заместитель начальника. – На акте приёмки вашей рукой, господин подполковник написано: «от установки решёток заказчик отказался». А где подпись заказчика?

– Извините, что вмешиваюсь, – сказал Пивнев, – но заказчик я. Отсутствие подписи предполагает, что в случае неприятностей заказчик может сказать: «первый раз слышу». Но я такого не говорю. Именно я потребовал, чтобы никаких решёток не было. Не хватало ещё ПВЦ держать, как в тюрьме. Хочу также проинформировать вас, что единственный предмет на нашем этаже, который мог бы заинтересовать сегодняшних преступников – компьютер Иулы. Однако, по инициативе Вадима Юрьевича, этот компьютер в нерабочее время хранится в сейфе оружейной комнаты, куда, как я понимаю, проникнуть непросто.

– Вы, вижу, спелись тут.

– Если позволите, я займусь своими делами.

В приёмной прибрали, а Плетнёв успел привезти новую посуду, и дыры от пуль в дорогущей двери наспех заделали. Но щербины в стене остались.

В 9.00 в кабинете Пивнева собралось, как обычно, совещание.

– Людмила Георгиевна, что по культурной программе?

– В театр мы не сходили. Иула хочет посмотреть Шекспира, а его всё время не было в афише. Так что театр снова включили в план. И художественный музей.

– Вадим Юрьевич?

– Нет возражений.

– Людмила Георгиевна, принимается, но идей маловато. Не знаю… прогулка по реке. И подумайте о спутнике для музея. Лидия Петровна, что у вас?

– Вот фотографии по загородной поездке. – Она передала пакет. – Снабдим аккредитованных журналистов.

Пивнев просмотрел фото. Иула гладит собачку. Иула с Катей кормят кур и смеются. Иула гребёт на лодке. Иула перед костром. Иула с шашлыком. Иула с длинноствольным пистолетом. Ужин с хозяевами.

Он отложил несколько снимков, а остальные пустил по кругу.

– На фотографии попал и я. Это ни к чему. Журналистов интересует Иула. Меня уберите.

– Хорошо. Ещё один вопрос. Журналисты давно настаивают на встрече с Иулой. Она возражает.

– Предложите ей такой вариант. Организуем пресс-конференцию. Она скажет несколько слов. Они поснимают. Потом она извинится и уйдёт, а вы останетесь отвечать на вопросы.

– Попробую.

– Владимир Иванович, что в бухгалтерии?

Владимир Иванович был бухгалтером Контакт-Сибири. Его Пивневу порекомендовал директор Московского фонда. Пивнев считал правильным, что бухгалтером они поставили своего.

– На предыдущей неделе ко мне попали… довольно значительные счета из магазинов готовой одежды, бутиков.

– Эта готовая одежда не для Иулы?

– Нет, одежда женская, и её размер.

– Так в чём проблема?

– Иннокентий Васильевич, там очень значительные суммы! – Он передал Пивневу папку.

– Дорогой Владимир Иванович. Наша контора создана для того, чтобы обслуживать гостью, прибывшую на Землю издалека, чтобы сделать её пребывание хотя бы терпимым. За это каждому из нас платят. Поставьте птички, где мне расписаться.

Всем спасибо. Вадим Юрьевич, вы не могли бы задержаться на минутку?

Новокрещёнов остался, но, когда все вышли, Пивнев некоторое время молчал, собираясь с мыслями. Первым заговорил Вадим Юрьевич.

– Что-то сгущается вокруг. А я-то думал: спокойная командировка, отдохну немного, охраняя физику атмосферы. К тому же и вы сегодня пришли с содранной кожей на правом кулаке, а ваш друг ходит, как Элтон Джон, в тёмных очках, потому что у него фингал под глазом.

– Вадим Юрьевич, это мелочи. Сегодняшнее происшествие, конечно, неприятно, но есть и более серьёзные вещи. Помните, я говорил о некой неопределённой опасности. Меня предупредил один человек. Ход мысли у него следующий. – Он коротко пересказал соображения Смирнова. – Этот человек через свои связи намеревался собрать более подробную информацию. Два дня назад его убили. Это профессор Смирнов.

Кожа на лице у Новокрещёнова натянулась.

– Вы сообщили интересную информацию. Мне требуется некоторое время, чтобы её оценить. – Он попрощался и вышел.

В рабочей комнате все были в сборе. На столе у Иулы стоял свежий букет розовых гвоздик. Пивнев поздоровался, Иула сдержанно ответила. На мгновенье они встретились глазами, и что-то мелькнуло у неё в глазах. А Пивнев, увидев её, на мгновенье забыл обо всём. Встряхнув головой, он сказал:

– Приступим. Работаем по плану. Иула, с твоего позволения, я запущу устройство.

Он взял в руку коробочку. В воздухе повисла рамка экрана. На столике засветился прямоугольник клавиатуры с угловатыми знаками. Он поводил пальцами над знаками. На половине экрана появились формулы и графики с компьютера Гиматуллина.

Иула подошла к столу и протянула руку. Кисти рук Иулы и Пивнева на долю секунды соприкоснулись. На экране побежали непонятные знаки, а затем появились графики и формулы. Работа началась.

Пивнев работал без выходных. Его команда тоже. Иула добровольно приняла этот график, и часто её бронированный «Мерседес» в обычное время по субботам и воскресеньям подъезжал к воротам института. В какой-то момент стало ясно, что модель в общих чертах уже прорисовалась.

В воскресенье он решил съездить к родителям. Там гостили сестра Нина с Андреем, её другом. Андрей, рослый молчаливый парень, работал вместе с Ниной в промышленном городе, ближайшем к селу.

Нина с матерью возились на кухне и всё время о чём-то озабоченно шептались. Пивнев с отцом и Андреем споро отремонтировали крышу на коровнике, заодно испытав привезенную Пивневым в подарок пилу «Бош». Потом была баня, а потом собрались за столом. Пришёл брат Коля с семьей. Васька, племянник, всегда насупленный, в отца, не удержался от улыбки до ушей, получив навороченную мобилку. Ната шумно радовалась подаркам. За столом отец хмурился, но Пивнев знал, что он радуется. Наконец собрались все. Кодированный Антон демонстративно пил минералку. Деревенская родня приставала к Пивневу с расспросами об инопланетянах, он отшучивался. И ему всё время казалось, что за столом напротив сидит Иула.

Ночью он погрузился в запахи и шорохи родного дома и, умиротворённый, быстро уснул.

Проснулся он очень рано и сразу уехал, чтобы к девяти быть в институте.

Интернет

Голубой Боинг с надписью «ROC» на борту приземлился вчера в Претории в международном аэропорту имени Д.Ф. Малана. Это девятая страна в мировом туре ПВЦ. Кроме встреч с общественностью, ставших привычными при посещении других столиц, предстоят, как и всюду, переговоры за закрытыми дверями с высшими должностными лицами Республики. Друнга сопровождает, кроме охраны, молодая интернациональная команда помощников, которая пополняется во время его поездки. Другая команда трудится в нью-йоркском офисе Друнга. Несмотря на молодость и многочисленность команды никаких утечек информации не происходит. О чём говорится за закрытыми дверями роскошных правительственных резиденций, по-прежнему неизвестно.

Иван_125. Чего он всё летает и летает? Может, шпионит? А, может, они с мериканосами на одну лапу работают. Кто вообщ, присматривает за этими ПВЦ? Наши доблестные органы, видать, мышей не ловят.

Оnegin. Можно легко догадаться, о чём Друнг ведёт переговоры с правительствами. Идеи, проповедуемые ПВЦ, известны. Планету Земля следует беречь. Цивилизация может решить любую проблему, если возьмётся за неё вовремя. Войны и гонка вооружений – непозволительная роскошь. Нынешний этап развития цивилизации на Земле требует создания мощной межгосударственной организации. Эта идея может быть воплощена только правительствами и парламентами. И эту идею, скорее всего, обсуждает Друнг за закрытыми дверями.

Кareem74. Войны недопустимы. Чтобы исключить насилие, не нужно никаких новых организаций. Достаточно, чтобы все люди на земле приняли ислам. Мусульманин никогда не поднимет руку на мусульманина.

Vasjaru-Кareem74. Ну да. А в Ирако-Иранской войне воевали адвентисты седьмого дня.

Кareem74-Vasjaru. Войну затеял американо-израильский шпион С.Хуссейн. Такой же, как Друнг.