Текст книги "На фронтах Первой мировой войны. 18-й гусарский Нежинский полк"

4. Первая Галицийская битва

Потрепанную во время рейда Сводную кавалерийскую дивизию для отдыха и пополнения на время отвели в тыл. Штаб 18-го гусарского Нежинского полка 10 августа находился в д. Потуржин. Затем полк двинулся в северном направлении – через д. Мирче и г. Грубешов (Хрубешув) к окрестностям г. Холм. Тут на эскадроны была возложена задача сопровождать движущиеся на фронт транспорты с боеприпасами и продовольствием.

После прибытия 16 августа из Холма очередного транспорта дивизия была направлена на участок южной группы корпусов (XIX, V и XVII). В это время неудачное для 5-й армии Томашевское сражение уже заканчивалось. Справа по фронту 4-я русская армия в двух боях под Красником понесла тяжелые потери. Под натиском 1-й и 4-й австро-венгерских армий 4-я и 5-я русские армии отступили. Сводная кавдивизия 17 августа атаковала у м. Невирков (Невиркув) и сбила противника с позиций, при этом Нежинцы захватили пулемет. На следующий день, 18 августа, разведчики, посланные через д. Яновка (Янувка) к д. Домброва, уже занятой неприятелем, увидели приближение крупных соединений. Поступил приказ отойти в восточном направлении, на крайний левый фланг армии, в район г. Грубешов. Прикрывал отход в д. Дуб, у переправы, спешенный 6 эскадрон Нежинцев. Полком тогда временно командовал полковник Карл-Болеслав Тупальский. В конце июля он Высочайшим приказом был переведен в 10-й драгунский Новгородский полк, но после гибели полковника Я. – Ф. Витковского его срочно вернули.

Противник наступал. С юга, от станций Угнов и Белз, настойчиво продвигалась группа эрцгерцога Иосифа-Фердинанда (XIV корпус и 41-я гонведная дивизия). 19 и 20 августа разъезды Нежинцев постоянно сталкивались с неприятелем в районе деревень Мирче, Теребин, Жабче, Долгобычев (Долгобычув). Полк по приказу отступил за р. Буг. 22 августа разъезд штаб-ротмистра Рюмина, перейдя Буг вброд, выяснил расположение неприятельских войск около г. Крылов (Крылув). В тот же день разведчики донесли, что взвод австрийцев занял переправу у д. Слипче. Но это был последний успех неприятеля на данном направлении.

Еще 21 августа Главнокомандующий Юго-Западным фронтом (генерал от артиллерии Н. И. Иванов) подписал директиву (телеграмма № 761) о переходе 5-й армии в наступление. Командующий армией (генерал от кавалерии П. А. Плеве) назначил выступление на следующий день. К этому времени, после успешных сражений на Золотой Липе (13–14 августа) и Гнилой Липе (16–18 августа), 3-я армия вступила во Львов (21 августа), а 8-я армия захватила Галич (20 августа).

Директива № 765 от 22 августа была обращена ко всем командующим армиями фронта (9-й, 4-й, 5-й и 3-й):

«…армиям ген. Лечицкого, Эверта, Плеве и Рузского неотступно следить за неприятелем, находящимся между Вислой и Бугом, не дать ему уйти, принудить его к бою, нанести поражение, отбрасывая дружными общими усилиями к Висле».

После потери Львова австро-венгерское командование поставило заслон против 5-й русской армии и собрало главные силы для удара по 3-й и 8-й армиям. Однако 22 августа 5-я армия перешла в наступление, при этом XXV и XIX армейские корпуса помогали находящимся справа 4-й и 9-й армиям, а V и XVII корпуса – находящимся слева по фронту 3-й и 8-й армиям. Это внезапное выдвижение 5-й армии в конечном итоге и привело к успешному исходу первой Галицийской битвы. Сводная кавалерийская дивизия находилась при XVII корпусе, который атаковал противника юго-западнее Грубешова, наступая на линию Чесники – Комаров (Комарув).

24 августа был сформирован Сводный кавалерийский корпус, в состав которого вошли Сводная кавалерийская дивизия (обязанности начальника выполнял генерал А. М. Драгомиров), 4-я Донская казачья дивизия и бригады 1-й Донской казачьей дивизии. Перед корпусом поставили задачу преследовать неприятеля в общем направлении на Билгорай, захватить этот пункт и выяснить положение противника на путях далее к реке Сан. 18-й гусарский Нежинский полк в 9 часов утра выступил к г. Замостье (Замосць). К вечеру штаб полка и обоз II разряда находились в д. Плоске, а обоз I разряда – у д. Мокре.

На следующий день, 25 августа, в 5.30 утра полк выступил в южном направлении, к д. Липско. В голове колонны следовали офицерские разъезды от 5-го и 6-го эскадронов.

26 августа кавалеристы генерала Драгомирова занял Красноброд (Краснобруд), где было только две роты рабочей команды австрийцев. На левом фланге корпуса 6-й эскадрон Черниговских гусар у д. Зелёне изрубил эскадрон венгерских гусар, а на правом фланге казаки из 4-й Донской дивизии разгромили у Фрамполя большие обозы.

18-й гусарский Нежинский полк утром 27 августа находился в д. Сусец: от 5-го эскадрона выставлена застава на переправе у д. Рыбница, произведена разведка на деревни Паары и Хута Ружанецка. Затем полк вместе со всем корпусом направился к м. Нароль, в тыл австрийцев, действовавших против 3-й и 8-й армий. У д. Ловче (Лувче) отличился мл. унтер-офицер 5-го эскадрона Николай Чухраев:

«28 августа у д. Ловче эскадрону было приказано пройти лавою и занять ее; правый фланг лавы, пройдя деревню, был обстрелян из лесу и начал отступать. Чухраев подскочил к флангу лавы, заставил ее опять выдвинуться вперед, спешился и выбил противника из леса».

Далее Сводный кавалерийский корпус двинулся на линию Цешанов (Цешанув) – Любачев (Любачув), продолжая наносить удары в тыл австро-венгерским войскам. 29 августа разведка Нежинцев у д. Залужье попала под сильный огонь противника, а у д. Пасека была отражена яростная контратака. Наконец, 30 августа противник дрогнул и стал поспешно отходить. В этот день Нежинские гусары вступили в м. Любачев.

5-я армия соединила свои корпуса с целью дальнейшего наступления на р. Сан. Кавалерии было приказано преграждать противнику путь к переправам, сбрасывая его к юго-востоку. Поэтому в последний день августа штаб 18-го гусарского Нежинского полка уже в д. Кобыльница Русская. Тут было установлено, что большие массы вражеских войск отступают по шоссе южнее д. Млыны. В 4 часа ночи 1 сентября офицерский разъезд 6-го эскадрона отправился в разведку по маршруту Кобыльница Русская – Кобыльница Волоска – Будзынь – Краковец. В этот день отличился мл. унтер-офицер Василий Кусочкин:

«1 сентября выяснил окопы противника и провел свой разъезд целым из-под огня».

В 12.30 выступил авангард, в 12.35 двинулись главные силы Сводной кавдивизии через деревни Кобыльница Волоска, Будзынь, Гнойница, Воля Гнойницка до д. Малнов (Малнув), где и обосновался штаб. Тем самым выполнялись директивы, данные 5-й армии: теснить всеми корпусами отходящего противника, стараясь отбросить его к юго-востоку, а кавалерии преграждать противнику отступление к р. Сан и вести разведку.

5. Полковник Д. И. Ромейко-Гурко

30 августа командиром 18-го гусарского Нежинского полка был назначен полковник Дмитрий Иосифович Ромейко-Гурко (23.09.1872–19.8.1945). Он стоял в Генеральном штабе первым в очереди на получение полка. При этом сам он в то время находился в Швейцарии.

Д. И. Ромейко-Гурко – личность примечательная во многих отношениях. Военная службы была предопределена ему с рождения, поскольку он – сын фельдмаршала И. В. Ромейко-Гурко (1828–1901). Бабушка его Евгения Васильевна Салиас де Турнемир (урожденная Е. В. Сухово-Кобылина) – известная в середине XIX века писательница, выступавшая под псевдонимом Евгения Тур, а дядя, Евгений Салиас, был популярным в конце XIX – начале XX века историческим романистом. Быть может, поэтому написанные живо и объективно «Воспоминания генерала» Д. И. Ромейко-Гурко читаются с огромным интересом и, несмотря на то, что память иногда подводит мемуариста, являются ценным историческим документом.

Дмитрий Иосифович получил образование в гимназии и Пажеском корпусе (1893), затем окончил по I разряду Николаевскую академию Генерального штаба (1900), участвовал в Русско-японской войне (1904–1905). С апреля 1908 года вплоть до начала войны он служил военным агентом в Швейцарии (в декабре 1908 года произведен в полковники). Его деятельность имеет отношение к нескольким крупным шпионским скандалам кануна Первой мировой войны.

Во-первых, военный агент в Швейцарии Д. И. Ромейко-Гурко поддерживал регулярные письменные контакты с полковником австро-венгерского Генерального штаба Альфредом Редлем (в «Воспоминаниях» назван Ределем, лично они, по всей видимости, не встречались). В 1907–1911 годах А. Редль был заместителем начальника Эвиденцбюро (военной разведки Австро-Венгрии), причем занимался как раз разведкой и контрразведкой против России. От него было получено огромное количество копий подлинных документов австрийского Генштаба, с другой стороны, через него вбрасывались фальшивые документы российского военного командования. Пересылкой денег А. Редлю приблизительно до 1912 года как раз и занимался Д. И. Ромейко-Гурко (в своих воспоминаниях он пишет, что суммы шли через нотариуса как бы от реализации вымышленного наследства). Об этой шпионской операции имеется большая литература, но подлинные факты тонут в потоке дезинформации, домыслов и версий. Есть, например, версия, что полковник А. Редль сбывал подложные документы с ведома своего начальства, а покончить жизнь самоубийством 12 (25) мая 1913 года его вынудили посредством хитроумных политических интриг. Впрочем, в Генеральном штабе Австро-Венгрии в те годы был и другой изменник, так и оставшийся неразоблаченным. Таким образом, очевидно, русской разведкой были добыты сведения о минных заграждениях, секретные инструкции об охране железнодорожных сооружений и другие важные документы. Утверждается также, что был получен и ценнейший «План наступления австро-венгерской армии против основного противника», иными словами, план стратегического развертывания в случае войны с Россией. Военное руководство Австро-Венгрии сделало такой вывод из анализа денежных средств на счетах полковника А. Редля – в 1911 году поступило 59 тысяч крон. Интересно, что провал А. Редля в мае 1913 года случился после того, как Д. И. Ромейко-Гурко избавили от обязанности пересылать деньги. Доставка гонораров А. Редлю была поручена другому русскому военному агенту, тот стал просто отправлять пакеты с деньгами на Венский почтамт «до востребования». На почте пакеты показались подозрительными – и вскоре предатель был разоблачен.

В связи с этой шпионской историей, на мой взгляд, следует обратить более пристальное внимание на рейд Сводной кавалерийской дивизии 4–8 августа 1914. По моей версии, эта поспешная и рискованная вылазка была предпринята с целью выяснения, в какой степени можно доверять сведениям, полученным от австрийских двурушников (в том числе, вероятно, и А. Редля), и насколько противник успел изменить прежние инструкции и планы. То, что дивизия попала в окружение и еле вырвалась из ловушки, наводит на определенные размышления.

Второй случай, характеризующий деятельность военного агента в Швейцарии Д. И. Ромейко-Гурко, также интересен. Ему удалось в начале 1911 года подслушать разговор германских дипломатов, из которого он понял, что немцы имеют в русском посольстве в Берлине своего агента по фамилии Рехак. Об этом было доложено в Главное управление Генштаба. Проверка выявила, что в посольстве, действительно, около 20 лет работает в должности старшего канцелярского служителя некий Юлиус Рехак. В его обязанности входило получение и отправка почты, уборка помещений, у него на руках были ключи от всех дверей канцелярии посольства, во время уборки все шкафы посольства находились в его распоряжении. Поэтому, несомненно, перед войной Германия была осведомлена о многих секретных планах России, в том числе и о намечавшейся большой военной реформе в 1914–1918 годах. Такая осведомленность, очевидно, должна была подстегивать стремление опередить вероятного противника и, таким образом, подталкивала к войне.

Добирался полковник Д. И. Ромейко-Гурко из Швейцарии до нового места назначения очень долго – более месяца…

6. Сражение на реке Сан

5-я армия 1 сентября 1914 года занимала XXV, XIX и V корпусами участок от Замх до Любачева, имея за левым флангом XVII корпус. Перед фронтом армии отходили части 4-й австрийской армии. Ее главные силы перешли пограничную реку Сан, оставив арьергарды у Сплавы и Ярослава. Армейская конница 5-й русской армии, в том числе и Сводная кавалерийская дивизия, преследовала отходящего противника. 7 сентября в реке Сан начался подъем воды, броды исчезли, мосты, наведенные для переправы, были снесены. В течение ночи на 8 сентября V корпус подтянул понтонный батальон, перешел реку и занял Ярослав, найдя все его укрепления в целости и в них 44 брошенных орудия. Причиной поспешного отхода неприятеля послужил бунт в чешских и польских частях гарнизона.

В это время создалась тревожная обстановка на Варшавском направлении, в районе Ивангорода. Начались перегруппировки войск. 4-я русская армия была переведена на левый берег Вислы, ее место поспешно занимали второочередные дивизии и армейская конница 5-й армии, растянувшей таким образом свой фронт. Когда разведка установила признаки наступления противника, пришла новая директива командующего фронтом: теперь 5-й армии следовало отойти в район Люблин – Красник, а ее прежние позиции должна была удерживать 3-я армия. Именно в тот момент, в первой декаде сентября, в составе 3-й армии появилась переданная из 5-й армии Сводная кавалерийская дивизия генерала А. М. Драгомирова. Перед дивизией была поставлена задача прикрывать фронт 3-й армии, обозначенный как Рудник – Жолыня – Яворник, и вести активную разведку между реками Сан и Вислока.

10 сентября конница А. М. Драгомирова заняла м. Прухник и устремилась на запад. 12 сентября она прошла деревни Дынов (Дынув) и Барыч. 13 сентября она уже у г. Кросно, а 14 сентября сходу захватила г. Ясло. Фактически действия дивизии – глубокий рейд вслед за отступавшим противником. 20 сентября генералу А. М. Драгомирову был пожалован орден Св. Великомученика и Победоносца Георгия 4 степени:

«…за вывод Сводной кавалерийской дивизии из Каменки-Струмиловой 8-го августа и за взятие Ясло 14-го сентября 1914 г.».

Из Ясло, после короткого отдыха, части Сводной дивизии выступили на север, к м. Паркош, где имелся мост через р. Вислоку. Но отмечено и продвижение в западном направлении к м. Биеч (Бич, Беч) разведывательного 5-го эскадрона Нежинцев. 17 сентября гусары Пётр Денисов и Иван Чемисов обнаружили отход заставы противника. Эскадрон бросился преследовать уходящих. Однако, похоже, этот манёвр австрийцев был ловушкой. Вскоре боковой дозор наткнулся на неприятельскую засаду, собиравшуюся обстрелять эскадрон. Завязался бой, противник был сбит с позиции, но его цепи залегли неподалеку. Георгиевским солдатским крестом 4-й степени отмечена удачная разведка гусара 5-го эскадрона Петра Чуткова:

«17 сентября у м. Бич, вызвавшись охотником, пробрался мимо цепи противника и обнаружил неприятельскую батарею, снимавшуюся с передков, и своевременно донес командиру разведывательного эскадрона, дав возможность последнему переменить позицию, прежде чем артиллерия открыла беглый огонь по старому месту».

Эскадрон избежал потерь, но дальнейшее продвижение на запад оказалось невозможным. Ушедшая в северном направлении дивизия 19 сентября достигла местечек Пильзно и Паркош. Достойны внимания успешные разведывательные действия взвода Нежинских гусар под командой корнета Георгия Макарова. В представлении к награждению его орденом Св. Георгия 4-й степени говорится:

«…19-го сентября 1914 г. со взводом гусар выступил из деревни Паркош, с целью разведки противника, ночью прошел сквозь сторожевое охранение противника, зашел к нему в тыл и, несмотря на то, что неоднократно попадал со взводом под ружейный и пулеметный огонь противника, продолжал находиться в тылу его, давая ценные сведения о силе и направлении движения противника, чем сильно способствовал выполнению задачи, возложенной на отряд».

20 сентября юго-восточнее м. Паркош, у д. Седлиска, отряд в 10 человек под командой мл. унтер-офицера Николая Петрова обнаружил неприятельский офицерский разъезд, атаковал его и уничтожил Но это было тревожным сигналом: похоже, противник собирался окружить дивизию, отрезав ей пути к отходу. К этому времени поступили неприятные известия: с 16 сентября на участок реки Сан от ее устья до м. Рудник надвигались V и Х корпуса 1-й австро-венгерской армии.

Сводная кавалерийская дивизия, обойдя г. Дембица, устремилась еще севернее, к г. Мелец. У переправы через р. Вислока начался жестокий бой. Тут отличился мл. унтер-офицер 5-го эскадрона 18-го гусарского полка Павел Трофимов:

«21 сентября у г. Мелец, когда эскадрон, подходивший к переправе был сильно обстрелян, унтер-офицер Трофимов, будучи старшим бокового дозора, быстро спешился со своими 5-ю гусарами, занял ближайший к реке окоп, открыл частый огонь, привлек на себя весь огонь противника, чем дал возможность эскадрону спешиться, занять позицию и отвести коноводов».

В этом бою всё решили действия мл. унтер-офицера 6-го эскадрона Поликарпа Абриимова:

«21 сентября у г. Мелец, когда эскадрон занимал окопы у этого города, со взводом зашел во фланг противника и выбил его и преследовал по собственному почину, чем значительно облегчил эскадрону движение вперед».

Позицию у переправы удалось захватить. Но в тот же день боевой разъезд 4-го эскадрона доложил о замеченной колонне противника, обходящей дивизию. На следующий день бой у переправы разгорелся с новой силой. Вскоре у бойцов из 5-го и 6-го эскадронов стали заканчиваться патроны. Их поднесли по открытой местности, от укрывшихся вдали коноводов, трубач унтер-офицерского звания Ян Дзюк, ефрейтор Григорий Горбачёв и гусары Алексей Кромский и Степан Сергеев. Положение стало критическим, когда гусар 4-го эскадрона Николай Абраков в боевом разъезде обнаружил скрытно стоявшую неприятельскую батарею. В тот день избежать потерь полку не удалось. Погиб гусар Иван Павлов, были ранены поручик Тихон Данилов, ефрейтор Митрофан Переяславцев и гусар Вячеслав Литвинский, гусар Тихон Дунаев пропал без вести.

Сводная дивизия генерала А. М. Драгомирова была вынуждена повернуть на восток и начать отход. На пути следования происходили небольшие стычки: 23 сентября у д. Топоров (Топорув), 24 сентября у д. Липница. У д. Седлунка (Седлянка) была обнаружена идущая наперерез вражеская колонна, но обходным маневром боя удалось избежать. Самое крупное столкновение произошло 26 сентября уже на подходе к р. Сан, у д. Бжоза-Крулевска (неподалёку от г. Лежайск). В РГВИА хранится рапорт командира 2-го эскадрона ротмистра Ф. Хакольского с припиской полковника А. Д. Дросси, подтвердившего всё изложенное и особо подчеркнувшего энергичность, быстроту и решительность действий арьергардного эскадрона. Приняли участие в том столкновении и другие эскадроны Нежинцев. Так, гусар 4-го эскадрона Григорий Припекин получил Георгиевскую медаль 4-й степени с надписью «За храбрость»:

«26 сентября в бою под д. Бжоза-Крулевска будучи в цепи, отлично командовал отделением, подавая своим мужеством и храбростью пример товарищам».

Вероятно, в тот же день дивизия переправилась через р. Сан. Таким образом, за две недели было пройдено с боями более двухсот вёрст. Впечатляющий рейд!

В начале октября 18-й гусарский Нежинский полк располагался со своим штабом в д. Буковина, немного западнее м. Тарногруд, что недалеко от г. Билгорай. Туда вечером 2 октября и прибыл новый командир полка полковник Д. И. Ромейко-Гурко. Вот как он описывает первую встречу со своим полком на построении 3 октября в 10 часов утра:

«Люди имели бравый вид, но были ободраны, плохо обуты. Я это заметил старшему полковнику, который мне сказал, что у людей нет иголок, ниток и пуговиц. Я сделал тотчас распоряжение, чтобы послали во Львов и там на мой счет купили ниток, иголок, крючков, пуговиц, подошв и сколько-нибудь кожи для сапог. Тут же я объявил, что через три дня буду смотреть полк и лучший взвод получит от меня по 2 рубля на рядовых, 25 рублей взводному и по 5 рублей на унтер-офицеров…».

На следующий день новый командир полка обнаружил, что ковка в отчаянном состоянии – у половины полковых лошадей копыта задних ног стерты до красной линии. Во Львов на поиски подков был срочно послан офицер, но он раздобыл мало железа – всего несколько лошадей смогли подковать. Тем временем пришел приказ перейти в наступление. Д. И. Ромейко-Гурко вызвался идти со своим полком в авангарде – специально для того, чтобы по пути снимать с павших лошадей подковы и перековывать полковых коней. Таково было состояние русской кавалерии в период контрнаступления на Сане.

6 октября в нескольких пунктах переправ закипели бои, однако сил для оттеснения противника не хватило. Очередную атаку на Рудник наши войска провели в ночь с 18 на 19 октября, на сей раз удалось овладеть замком, вокруг которого строилась оборона местечка и всего нижнего течения р. Сан. Узнав о падении Рудника и Сандомира, командующий 4-й австро-венгерской армией генерал от инфантерии барон Мориц Ауффенберг фон Комаров решил в ночь на 22 октября отойти левым флангом назад. Этим и закончилось сражение на реке Сан, продолжавшееся 18 дней и унесшее около 50 тысяч жизней наших воинов.