Текст книги "Сумма музыки"

Точно так же структурность, то есть качественность различных кристаллов и просто материальных тел, выявляет гравитационную составляющую единого суперполя.

Что же касается всей живой материи, то, очевидно, её объекты являются структурами динамическими, аккумулирующими наиболее интегральную, комплексную часть спектра суперполя. Именно эта часть и получила сейчас название “биополе” (в указанную часть, разумеется, входит и биополе человека. – Л.К.)»[371]371
  Мартынов А.В. Философия жизни. Исповедимый путь к богочеловечности. СПб., 2004. С. 100. В исследованиях последних лет биополе и информационное поле фактически отождествляются. См. работы В.П. Казначеева, Е.А. Спирина, И.М. Когана, И.И. Юзвишина, ЕБ. Двойрина и др.


[Закрыть].

Интересно, что в музыке «полевое» единение человека и Бога выступает как музыкально-информационное поле. В свете такого понимания в музыкально-информационном поле соединяются информационное поле человека и информационное поле универсума. Местом (точкой) их соединения оказывается звук[372]372
  См.: Минаев Е.А. Музыкально-информационное поле в эволюционных процессах искусства. М., 2000.


[Закрыть]. Таким образом, именно в звуке музыкально-информационного пространства происходит соприкосновение информационного поля человека и информационного поля Вселенной, а значит, – и Встреча человека с Богом.

Отмеченное отношение к звуку свойственно многим композиторам второй половины XX – начала XXI века. С особой доверительностью его выразил С. Белимов.

«Когда-то, – говорит Белимов, – в начале 80-х годов… я размышлял над очень сложной и одновременно очень простой проблемой: что же объединяет… музыкальные культуры? И в один прекрасный момент я осознал нечто – возможно самоочевидное для многих других – это ЗВУК! Одинокий, отдельно взятый звук со всеми его имманентными музыкальными характеристиками. Для меня это было настоящим открытием, подтолкнувшим к другим размышлениям – столь же непростым и в то же время, вероятно, столь же для кого-то самоочевидным. Что с этим звуком происходит? Что с ним может происходить? И – ответ. Он живёт. Звук – живая, движущаяся материя, подчинённая всем законам развития живого. Он рождается и умирает. Он дышит. Он изменяется. Как человек. Как дерево… Как Вселенная»

(Белимов С., Райскин И. Нас всех объединяет звук. Интерактивная интерпретация интервью с интрамузыкантом // Музыкальная академия. 2001. № 3. С. 2)[373]373
  Приведённая трактовка звука, по сути, совпадает с той, которая получила распространение в государствах Древнего Востока: в Индии, Китае, Тибете (об этом см. выше), что свидетельствует о её устойчивости, вневременности.


[Закрыть].

Итак, мы рассмотрели исторические особенности применения музыки как средства единения человека и Абсолюта. Возникает вопрос, каким образом музыка предопределяет такое единение? На этот вопрос мы постараемся ответить во второй части работы.

Часть 2
Тайнодействие

Отвечая на вопрос, каким образом музыка осуществляет воссоединение человека и Абсолюта, Бога, напомним, что ранее, при анализе исторических фактов, касающихся способности музыки воссоединять человека и Бога, мы говорили о гармонии. И это не случайно. Дело в том, что воссоединение человека и Бога необходимо понимать как обретение человеком гармонии с Богом. Что означает такая гармония? Для начала уточним, что означает гармония вообще.

Мы знаем, гармония – согласованность элементов в целом. Однако подчеркнём: эта согласованность не бывает завершённой, она постоянно развивается: достраивается, разрастается, усложняется[374]374
  Такая ситуация связана с явлением, именуемым эмерджентностью (от англ, emergent – неожиданно появляющийся) – возникновением новых свойств у целого, отсутствующих у его элементов; несводимостью свойств целого к сумме свойств его компонентов.


[Закрыть].

На динамику гармонии обращают внимание учёные. Исследователи считают, что она заключается в переходе гармонии в дисгармонию и вновь – в гармонию, но уже на более высоком уровне. Подобный взгляд на развитие гармонии утверждается в трудах В.Т. Мещерякова, Э.М. Сороко, В.Н. Сагатовского, В.А. Белоусова и А.В. Демичева и др. Вот, например, что по этому поводу пишут В.А. Белоусов и А.В. Демичев: «Переход гармонии в дисгармонию можно… истолковывать как… совершенно необходимый (процесс развития гармонии. – А.К.)». «Она (переходит. – А.К.)… в свою противоположность только для того, чтобы вернуться в ещё более развитом состоянии… в этом смысле… переход гармонии в дисгармонию означает переход гармонии из одного (менее развитого. – А.К.) своего состояния в другое (более развитое. – А.К.)… Гармония поэтому даже в своей дисгармонии остаётся самой собой… Дисгармония – отступление, но такое, чтобы обрести более высокую (гармонию. – А.К.)… Через дисгармонию гармония (получает.-А.К)… возможность выявить пределы… своего… развития… ибо она – творящее начало» (Белоусов В.А., Демичев А.В. Гармония: противоречие, связь. Владивосток, 1991. С. 156, 158–159).

Таким образом, гармония – условие непрестанного развития, всёвозрастающего развёртывания любого (!) явления, в конечном счёте приводящего его к Богу[375]375
  В понимании соотношения между гармонией и Богом, сложившемся в XVII–XVIII веках (прежде всего – у Лейбница), произошло существенное изменение. Если в XVII–XVIII веках считалось, что имеется, как самостоятельное явление, гармония мира, созданная Богом, то к началу XX столетия утверждается наличие единой гармонии – мира и Бога. Типична в этом смысле позиция французского философа Андре Ламуша – автора семитомного сочинения «Гармоническая теория» (1955–1967), в седьмом томе которого и разбирается отношение между гармонией и Богом. По мнению Ламуша, «гармония… есть единство Творца и творения… она есть одновременное выражение статики и динамики, сущности и существования, трансцендентного и имманентного, единства во всеобщности…» Таким образом, гармония, полагает Ламуш, – «фундаментальный атрибут бытия». Цит. по: Мещеряков В.Т. Гармония и гармоническое развитие. Л., 1976. С. 117.


[Закрыть].

Учитывая сказанное, можно заключить, что гармония человека с Богом есть гармония человека с самим собой – единение его элементов: тела, души и духа. Посредством чего оно достигается?

Очевидно, что вопрос о единении тела, души и духа человека не простой. И всё-таки. Обратимся к современной литературе на эту тему.

На сегодняшний день имеются разные концепции связи тела, души и духа. Наиболее убедительной нам представляется модель, предложенная С.Д. Хайтуном.

Учёный акцентирует сопряжение телесного и душевного, но логика его рассуждений позволяет довести его построение до связи: телесное – душевное – духовное.

С.Д. Хайтун понимает связь тела, души и духа человека в контексте интерпретации им мира как взаимодействия полей. Вот, как он поясняет свою позицию: «Живые и неживые структуры состоят из молекул, молекулы – из атомов, атомы – из элементарных частиц. Элементарные частицы представляют собой сгустки физических полей взаимодействий. Атомы, молекулы, живые клетки – …таким образом, определённые структуры, образованные физическими полями. То, что принято называть веществом, “соткано” из полей физических взаимодействий. Так что приборы при соответствующей их настройке и обязаны обнаруживать на месте нефизических полей физические». По мнению автора, всё это позволяет признать, что «гравитационные, электромагнитные и другие физические поля взаимодействий первичны, тогда как химические, биологические и другие поля нефизических взаимодействий “сотканы” из “физических”, образуя многоуровневые структуры (паттерны)». Развивая свою мысль, учёный пишет: «Как атом “размазан” в пространстве, присутствуя в нём своими полями и вне участка, непосредственно им занимаемого, так и любая “вещественная” структура “размазана” своими полями в пространстве вне непосредственно занимаемого ею объёма. Поскольку вещественные структуры “сотканы” из физических полей, постольку, естественно, эта их “полевая тень” также соткана из физических полей». В связи с этим, высказывает предположение Хайтун, не исключено, что «человеческая душа – это “полевая тень”, отбрасываемая вещественными структурами, из которых состоит человеческий организм»[376]376
  Хайтун С.Д. Фундаментальная сущность эволюции // Вопросы философии. 2001. № 2. С. 156–157. Среди трудов, посвящённых теме единения элементов человека, особенно выделяется работа чилийских учёных – Умберто Матураны и Франсиско Варелы, в которой авторы продемонстрировали свою, сложившуюся у них ещё в начале 1970-х годов, концепцию аутопоэзиса (от греч. αύτός – сам и ποίησις – сотворение, производство). Согласно этой концепции, определяющим свойством живого существа является самовоспроизводство, то есть поддержание своей идентичности. «Живые существа, – фиксируют авторы, – характеризуются тем, что постоянно самовоспроизводятся. Именно на этот процесс самовос-производства мы указываем, когда называем организацию, отличающую живые существа, аутопоэзной организацией» (Матурана У., Варела Ф. Древо познания: биологические корни человеческого понимания: Пер. с англ. 2-е изд., доп. М., 2019. С. 48). «Наиболее поразительная особенность аутопоэзной системы, – усматривают учёные, – состоит в том, что она вытаскивает сама себя за волосы и становится отличной от окружающей среды посредством собственной динамики, но при этом продолжает составлять с ней единое целое» (Там же. С. 53). Важная мысль исследователей: «Живые существа отличаются тем, что их организация порождает в качестве продукта только их самих, без разделения на производителя и продукт. Бытие и сотворение аутопоэзного единства нерасторжимы, и в этом заключается присущий только им способ организации» (Там же. С. 55).


[Закрыть].

Практически исходя из той же предпосылки, объясняют связь компонентов человека и отечественные священнослужители. Вот, например, что отмечает архиепископ Лука (в миру – Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий): «Законы неизменяемости элементов (материальных. – А.К.) более не существуют, ибо непреложно доказано превращение одних элементов в другие». Так, «формой материи надо считать электромагнитное поле… Оно порождается движением и взаимодействием элементарных частиц – электронов и других». Вместе с тем электрическое поле (в соединении с магнитным образующее электромагнитное), считает Лука, по существу, уже не материя – он называет его «полу-материальным». Вследствие этого, задаёт вопрос автор, «имеем ли мы право предположить, что со временем будут открыты такие формы бытия материи… которые по своим свойствам ещё с гораздо большим основанием, чем электричество, должны быть названы полуматериальными?». И далее Лука приходит к выводу, что нельзя «отрицать законность нашей веры и уверенности в существовании (нематериального. – А.К.)». Человек, по Луке, есть воплощение этого многосоставного (многополевого) пространства через единство его тела, души и духа, ведущее положение в котором (единстве) занимает дух: «Всякая жизнь нашего тела и души, – свидетельствует Лука, – все мысли, чувства, волевые акты… теснейшим образом связаны с жизнью духа. В духе отпечатлеваются, его формируют, в нём сохраняются все (тела и души. – А.К.) акты» (Лука [архиепископ]. Дух, душа и тело. М., 2020. С. 14, 17–18, 23, 187).

Таким образом, тело, душа и дух человека – ступени возрастания единой человеческой природы. Что лежит в основании этого возрастания, какова его причина?

Полагаем, что причина – действие существующей в человеке энергии. Что это за энергия? Как она в нём действует? Вот что об этом пишет К.Г. Коротков.

По мнению учёного, человек получает энергию от всего, поскольку «энергия – во всём, что нас окружает, и любые явления материального мира – это сконденсированная энергия»[377]377
  Коротков К.Г. Энергия наших мыслей. Как наши мысли влияют на окружающую реальность. М., 2011. С. 242.


[Закрыть]. Зарядка человека энергией осуществляется вследствие переработки его организмом внешних воздействий. В свою очередь эта переработка предопределяется «каскадом химических веществ, генерируемых железами внутренней секреции, управляемых мозгом»[378]378
  Там же. С. 260. Идею о том, что в основе материальных явлений в качестве единой субстанции лежит энергия, ещё в начале XX века выдвинул немецкий учёный и философ В.Ф. Оствальд. Как полагал Оствальд, «при том всеобъемлющем значении, которое имеет энергия для всей совокупности наших представлений о естественных явлениях, мы должны считать её… субстанцией в самом настоящем смысле этого слова» (Оствальд В.Ф. Натур-философия: лекции, читанные в Лейпцигском ун-те: Пер. с нем. 2-е изд., стер. М., 2006. С. 205). Освальд обращал внимание на существование различных энергий и необходимость разработки специальной таблицы, содержащей «все возможные энергии», имея которую можно было бы «из характера многообразия соответствующих факторов энергии довольно подробно вывести свойства соответствующих неизвестных нам энергий… (оказавшись. – А.К.) в таком же положении, в котором был Менделеев, когда он создал свою систематическую таблицу элементов» (Там же. С. 213). (Следует отметить, что позже предпринимались попытки создания такого рода таблицы. В частности, к ним можно отнести классификации энергий, предложенные П. Тейяром де Шарденом, выделившим две энергии: тангенциальную и радиальную – «Феномен человека», 1955, а также Дж. Г. Беннетом, указавшим на наличие двенадцати энергий: рассеянной, направленной, связующей, пластической, конструктивной, жизненной, автоматической, чувствительной, сознательной, творческой, объединяющей и трансцендентной – «Энергии: материальные, жизненные и космические», 1964.) Ясно, что утверждаемая В.Ф. Оствальдом в качестве субстанции энергия, по сути, – та самая, именуемая в Индии – прана, в Китае – ци (добавим: в Японии – ки, в Тибете – лунг и пр.), о которых говорилось в ч. 1.


[Закрыть].

Энергия питает сознание. На это обращает внимание В.П. Пономарёв. По утверждению Пономарёва, энергия – первичная сила, «она наполняет собой всю Вселенную… создаёт все материальные объекты». Она пребывает во всём, в том числе и в сознании. Иными словами, об энергетическом содержании сознания «спорить невозможно»[379]379
  Пономарёв Б.П. Человек «нашёл» сознание // Сознание и физическая реальность. Т. 14. № 11. 2009. С. 8, 6. Своеобразно интерпретирует влияние энергии на сознание У. Джеймс. По мнению учёного, необходимо говорить о постоянном движении сознания. (В своём учебнике по психологии он называет это движение «потоком сознания»: Джеймс У. Психология: Пер. с англ. Гл. XI. М., 2018. С. 87–124.) В процессе движения сознания возникают, перемещающиеся «подобно блуждающему огню», вершины сознания – группы идей, которые в нём господствуют и направляют его волю. Каждая такая вершина является «центром его (человека. – А.К.)… энергии» (Джеймс У. Многообразие религиозного опыта: Пер. с англ. [5-е изд.] М., 2017. С. 155). Эта энергия, считает Джеймс, в конечном счёте физическая. «Мы знаем только, – подчёркивает мыслитель, – что чувства, мысли и верования бывают то мёртвые и холодные, то горячие и полные жизни, и когда какое-нибудь чувство наше оживает и воспламеняется, то всё в душе нашей кристаллизуется вокруг него, или, иначе сказать, “двигательная энергия” идеи, бывшая долго потенциальной (здесь и след. – выд. нами. – А.К.), становится теперь кинетической… мы вынуждены… прибегнуть… к терминам, заимствованным из механики» (Там же. С. 156).


[Закрыть].

В свою очередь, сознание – предпосылка личности. Такую точку зрения оригинально развивает В.В. Налимов.

Как подчёркивает Налимов, «личность – это не столько устойчивое состояние (сознания. – Л.К.), сколько процесс»[380]380
  Налимов В.В. Спонтанность сознания. Вероятностная теория смыслов и смысловая архитектоника личности. 3-е изд. М., 2011. С. 242.


[Закрыть]. Процесс этот, по Налимову, заключается в обретении личностью многомерности. По словам Налимова, «именно в многомерности может осуществляться согласованная связанность двух (или нескольких) составляющих личности… Личность оказывается способной к трансценденции – выходу за границы, без саморазрушения. Раскрытие личности через наращивание многомерности – это не разрушение исходного эго, а его нескончаемое дополнение»[381]381
  Там же. С. 278.


[Закрыть]. «Трансценденция личности, – отмечает автор, – …это… борьба человека… за открытость к глубинам самого себя, а через себя – и… раскрепощение своего метаэго»[382]382
  Там же. С. 281–282.


[Закрыть].

Раскрепощённое метаэго и воплощает единение составляющих человека: тела, души и духа. При этом очевидно, что, в свете идей Налимова, метаэго предстаёт в качестве металичности, а значит… Личности Бога.

Можно ли говорить о Личности Бога? Согласно некоторым религиозным учениям: индуизму, буддизму, джайнизму, Бог не обладает Личностью, однако в соответствии с другими, прежде всего христианством, – обладает (иногда, правда, и в тех религиозных системах, где традиционно Личность Бога отрицается, обнаруживается представление о Боге как Личности, например в индуизме – в отношении Бога Ишвары). Причём на основании многих свидетельств можно предположить, что особенно утверждается Личность Бога в Православии, то есть Православие – наиболее Боголичностная религия Вот что об этом думает Л.П. Карсавин. По мнению философа, Бог Триипостасен и в этой Триипостасности выступает как Единая Личность: «…ибо ипостасное бытие не вне Его усии и ей не противостоит, будучи образом существования её, а Он сам – личный Бог». «Божественная Триипостасная Сущность, или Божье Триединство, – единственное личное бытие». И наконец: «Миру тварному открыто всё Триипостасное Божество как Божественная Личность» (Карсавин Л.П. О личности И Карсавин Л.П. Религиозно-философские сочинения: В 2 т. Т. 1. М., 1992. С. 26, 99, 100)[383]383
  То, что Бог обладает Личностью, косвенным образом подтверждается возникшим среди русских монахов на Афоне в начале XX века и получившим серьёзную разработку уже в 20-х годах того же века в России (С. Булгаков, П. Флоренский, А. Лосев) религиозным движением имяславие (ономатодоксия). Основной тезис имяславцев: «Имя Бога есть Сам Бог». Однако, учитывая, что Имя Бога имяславцы не отделяли от Личности Бога, этот тезис можно интерпретировать как утверждение: «Личность Бога есть Сам Бог» или, более кратко, – «Бог есть Личность».


[Закрыть].

Разрастаясь, личность человека достигает Личности Бога. Каким образом это происходит?

Чтобы ответить на поставленный вопрос, вспомним: личность человека – своеобразная батарейка, накапливающая энергию. По мере накопления энергии и происходит движение от личности человека, имеющей меньшую энергию, – к Личности Бога, имеющей большую (несравненно большую!) энергию. Можно сказать:

Личность Бога, обладающая большей энергией, притягивает личность человека, обладающего меньшей энергией. Такое воздействие, по существу, является внушением – суггестией[384]384
  Можно предположить, что именно внушением объясняется благодать оббжения, упоминаемая в ч. 1.


[Закрыть].

О внушении наиболее проницательные (кстати, до сих пор!) труды принадлежат В. М. Бехтереву. Как отмечает учёный, «внушение сводится к непосредственному прививанию тех или других психических состояний от одного лица (личности, обладающей большей энергией. – А.К.) к другому (личности, имеющей меньшую энергию. – А.К.)». Необычайную способность внушения демонстрируют «многие крупные исторические личности, [например, такие] как Жанна д’Арк, Магомет, Пётр Великий, Наполеон I и пр.» (Бехтерев В.М. Внушение и его роль в общественной жизни. М., 2018. С. 170, 156)[385]385
  По мнению Бехтерева, внушение – основополагающий элемент работы учителя, поскольку её результативность «зависит… от его (учителя. – А.К.) авторитетности, умения влиять на учеников и своим примером и способом изложения [учебного материала]» (Бехтерев В.М. Внушение и его роль в общественной жизни. С. 195). Вероятно, здесь мы обнаруживаем нечто подобное отношению между Гуру (учителем) и Чела (учеником), поддерживаемому на Востоке. Как пишет Анагарика Говинда, приобщение к сущностному опыту «заключается в переносе сознания от Гуру к Чела… Оно также называется “переносом могущества”… поскольку… уполномочивает ученика следовать по направлению к полной реализации… Гуру… таким образом, становится источником постоянного вдохновения и гидом ко всё более углубляющемуся пониманию содержания и смысла (опыта. – А.К.)» (Говинда А. Творческая медитация и многомерное сознание: Пер. с англ. М., 2006. С. 87). И важное добавление: «Сколько он (Гуру. – А.К.) может передать, зависит от его личного статуса» (Там же. С. 99). – Заметим, что, согласно восточным представлениям, существует Высший Гуру – Гуру Гур, и им является Бог! Об этом недвусмысленно свидетельствует осознавание Гуру как «боговдохновенного (выд. нами. – А.К.) человека… по чьим стопам мы желаем следовать» (Там же. С. 150).


[Закрыть].

Возрастание личности человека до Личности Бога и подготавливает единение человека с Богом[386]386
  Снискание общности с Богом – важнейшее событие в жизни человека. Оно предопределяет переход человека в новое время существования: из традиционного (горизонтального) – в нетрадиционное (вертикальное). Это прекрасно описал М. Хайдеггер. «Мы именуем… феномены настающего, бывшести, актуальности (аспекты горизонтального времени. – А.К.) экстазами временности. Она не есть сперва некое сущее, только выступающее из себя, но её существо есть временение в единстве экстазов» (Хайдеггер М. Бытие и время: Пер. с нем. 5-е изд. М., 2015. С. 329). Обычная, традиционная, временность, пишет Хайдеггер, «есть по существу “в мире”. Мир ни наличен, ни подручен, но временит во временности» (Там же. С. 365). Но есть… мгновение-ока – выход из этой временности (горизонтальной). «Этот термин («мгновение-ока». – А.К.) надо понимать… как… решительный… прорыв… Феномен мгновения-ока… даёт впервые встретиться тому, что может быть… наличным “во времени”» (Там же. С. 338). Практически в те же годы близкие идеи высказывал В.И. Вернадский: есть время, оно линейно (то есть – горизонтально). Но всё ли в нём? «Теперь мы подходим к… сознанию чрезвычайного богатства содержанием, реальным содержанием, доступным научному изучению, мельчайших мгновений» (Вернадский В.И. Проблема времени в современной науке // Вернадский В.И. Биосфера и ноосфера. М., 2013. С. 514). «Реально это изменение представлений прежде всего ставит перед нами вопрос о правильности веками выработанной основной единицы измерения времени – секунды, связанной с равномерным движением, с линейным (горизонтальным. – А.К), а не с векториальным (вертикальным. – А.К.) выражением времени» (Там же. С. 514–515).


[Закрыть]. Возникает вопрос: как музыка может способствовать этому таинству? Ответ – в раскрытии закономерностей воздействия музыки на человека. Что нам известно о таком воздействии?

Прежде всего следует сказать, что указанный процесс очень сложный. Если существуют различные теоретические модели воздействия «просто звука» на человеческий организм (модели Г. Гельмгольца, Г. Флетчера, И. Эвальда и др.)[387]387
  Как справедливо было замечено авторитетным специалистом, особенности воздействия звука «ещё до конца не изучены» (Алдошина И.А. Основы психоакустики. М., 2000. С. 3).


[Закрыть], что уж говорить о наличии разных представлений о воздействии музыкального звука[388]388
  Принципиальным эффектом воздействия музыкального звука является возникновение в сознании слушателя музыкального образа, заключающего в себе, в силу имеющихся у него характеристик, художественные образы других искусств. Такое понимание музыкального образа, в частности, вытекает из работ М.Ш. Бонфельда. См., напр.: Бонфельд М.Ш. МУЗЫКА: Язык. Речь. Мышление: опыт системного исследования музыкального искусства. С. 131–132, 570–574 и др.


[Закрыть]. Не случайно вопросам воздействия музыкального звучания на человека посвящены труды многих исследователей. Наиболее фундаментально их рассматривает Э. Курт.

По мнению Курта, воздействие музыки выражается в становлении напряжения внутри нас. Это напряжение, по Курту, обеспечивают «перерабатывающие энергии», которые «предшествуют чувственным впечатлениям»[389]389
  Курт Э. Основы линеарного контрапункта. Мелодическая полифония Баха: Пер. с нем. М., 1931. С. 40.


[Закрыть]. Учёный говорит о различных типах таких энергий, фактически сводимых к двум. По поводу первого из них: «Воздействие энергии (этого типа. – А.К.)… пронизывает все единичные тоны мелодического (линеарного. – А.К.) потока… Состояние напряжения определённого ощущения поэтому имманентно отдельным тонам мелодической линии, то есть неразрывно связано с ней… Внутренний процесс (проявляющийся в мелодическом движении. – А.К.)… обнаруживается в единичном тоне (выделенном из общей связи и изучаемом со стороны его напряжения), как противодействие ощущению покоя. В нём сокрыто… состояние напряжения… (которое можно определить. – А.К.) как „кинетическую (двигательную) энергию”»[390]390
  Там же. С. 41–42.


[Закрыть].

О втором типе: «Каждый тон, заимствующий живую силу из линеарной связи движения, к которой он принадлежит, переносит силу напряжения в те аккордовые образования, в которые он попадает». «Рассматривая аккордовое созвучие, к которому принадлежит тон, обладающий кинетической силой напряжения (закономерно прийти. – А.К.) к понятию состояния энергии в аккордах… (которое может быть названо. – А.К.) "потенциальной энергией”»[391]391
  Там же. С. 74. «Энергетические» идеи о музыке Э. Курта разделял Б.В. Асафьев. Об этом свидетельствуют, например, следующие высказывания отечественного музыковеда: «Чем интенсивнее (в музыке. – А.К.) ощущается… затрата энергии, тем сложнее деятельность сознания, сравнивающая каждый новый момент звучания с предшествующим (“слушание музыки”). Понятие энергии не может не быть приложимо именно к явлению сопряжения созвучий, потому что иначе совсем уничтожается понятие музыкального материала (“звучащего вещества”), а значит – и физическая данность музыки… поскольку при исследовании процессов оформления в музыке никак нельзя исключить самого факта звучания… факт работы, факт перехода некоей затраченной силы в ряд звукодвижений и ощущение последствий этого перехода в восприятии наличествует в музыке… Пока произведение не звучит… оно всё равно что не существует. Те или иные формы его (озвучивания. – А.К.), начиная от мысленного… или “чтения” партитуры, затем исполнения в переложении или, наконец, в подлинном виде, превращают потенциальную энергию (здесь и далее выд. нами. – А.К.)… музыки (интонируемой композитором. – А.К.) в кинетическую энергию (её исполнения. – А.К.), переходящую в свою очередь в акте слушания музыки в новый вид энергии – “душевное переживание”‘. Этот ряд превращений составляет необходимый путь музыки от первых этапов зарождения её в воображении композитора… до восприятия её чутким слушателем» (Асафьев Б.В. Музыкальная форма как процесс. С. 53–54). Позже интерес к энергетике музыки нашёл отражение в работах многих наших музыковедов: В.В. Медушевского, Е.В. Назайкинского, Г.А. Орлова. Однако, как подчёркивалось в литературе, до сих пор «не существует целостной… энергетической [теории] музыкального искусства». См.: Интерпретация музыкального произведения в контексте культуры: Сб. трудов РАМ. Вып. 129. М., 1994. С. 47.


[Закрыть].

Автор утверждает, что эти два типа энергии: кинетическая и потенциальная и рождают музыку внутри нас. «Начало музыки, – говорит Курт, – не есть ни тон, ни аккорд… или какое-либо другое звуковое явление. Тон есть лишь начало, простейшее явление внешнего звучания… из колебаний струн… образуется только звуковое впечатление, но никак не музыка. Музыка есть борьба сил, становление внутри нас»[392]392
  Курт Э. Указ. соч. С. 39–40. Акцент Курта на внутреннем звучании соответствует разработанной в отечественной психологии концепции внешнего и внутреннего полей сознания, в рамках которой особое внимание уделяется внутреннему полю. Так, А.Н. Леонтьев – автор концепции, констатирует: в процессе длительного развития человека в его психической организации «появляется некоторое как бы… внутреннее поле… на которое проецируются, обрисовываются внешние (воздействия. – А.К.)» (Леонтьев А.Н. Лекции по общей психологии. 5-е изд., стер. М., 2010. С. 143). Показательно, что на явление внутреннего поля обратили внимание и музыковеды. В частности, по наблюдению Т.П. Бибиковой, «внутреннее поле выражает себя чувственной тканью, которая не осознаётся, а переживается» (Бибикова Т.П. Гипотеза о внутреннем поле // Музыка в ряду искусств. Вып. 3. Петрозаводск, 1994. С. 21). «Поле как неотъемлемая основа психической жизни, как ощущение внутренних процессов, в которых “бродит” и “отстаивается” содержание нашего опыта, вбирает в себя всё то, что каждый из нас осуществляет на протяжении своей жизни – то, о чём мы думаем, говорим, поём, что мы… любим, ненавидим, приобретаем и теряем» (Там же. С. 22).


[Закрыть].

Курт указывает, что возникает «внутри нас» абсолютная музыка. Своё представление о ней он развил в монографии о Брукнере.

Как пишет учёный в этой работе, «абсолютная музыка лишена предметности, но у неё есть свои собственные законы. Она является силой, которая лучится (в звучании. – А.К.). Ощущение “абсолютного”, ощущение свободы, переливается в ощущение бесконечного»… Такая музыка – «духовная, высвобождённая в неясной, сверхмировой дали… Вопрос же, каковы эти неохватные дали, оказывается, одновременно, и вопросом о смысле абсолютной музыки…»[393]393
  Цит. по: Homo musicus. Альманах музыкальной психологии. М., 1994. С. 27. Почти за 20 лет до Курта аналогичным образом об абсолютной музыке (трактуя её как Музыку, отличая от музыкального искусства!) размышлял Ф. Бузони. По свидетельству итальянского музыканта, абсолютная музыка выходит за границы материального (звукового) оформления, она способна «парить и быть свободной от условий материи (выд. нами. – А.К.)». «В самом человеке, – указывает Бузони, – она так же универсальна и совершенна, как и в мировом пространстве» (Бузони Ф. Эскиз новой эстетики музыкального искусства: Пер. с нем. СПб., 1912 (Казань, 1996). С. 12, 51). Своеобразным подтверждением существования абсолютной музыки можно считать «вненаходимость» музыкального произведения. Действительно, где музыкальное произведение? Известны на этот счёт суждения Р. Ингардена о h-шоП’ной сонате Шопена, Э. Жильсона о «Крейцеровой» сонате и Ж.-П. Сартра о Седьмой (VII) симфонии Бетховена и др. Вот, например, что пишет Сартр о VII симфонии Бетховена: «Я слушаю оркестр, исполняющий VII симфонию Бетховена… Но… что такое… VII симфония?.. Рассмотрим сначала, что я слушаю. Для меня VII симфония не существует во времени, я не считаю её датированным событием или представлением, которое имеет место в зале Шатле 17 ноября 1938 г. Если завтра или через неделю я услышу, как Фуртвенглер дирижирует другим оркестром, исполняющим это произведение, то я снова окажусь перед той же самой симфонией. Просто сыграна она будет лучше или хуже. Теперь проанализируем, как я слушаю эту симфонию. Некоторые закрывают глаза и… предаются одним чистым звукам. Другие пристально глядят в оркестр или на спину дирижёра. Но они совершенно не видят то, на что смотрят… На самом деле зал, дирижёр и сам оркестр исчезают. Таким образом, я нахожусь перед VII симфонией при обязательном условии нигде не слышать её и не думать, что она настоящее, датированное событие… В той мере, в какой я её постигаю, эта симфония не здесь, между вот этими стенами и на конце вот этих смычков…» (Сартр Ж.-П. Произведение искусства // Современная западноевропейская и американская эстетика: Сб. пер. М., 2002. С. 22–23).


[Закрыть].

По Курту, смысл абсолютной музыки заключается в обнаружении Абсолюта, Бога[394]394
  Уже отмечалось исследователями, что, согласно Курту, погружение в абсолютную музыку – предвестие мистического провидения. Вместе с тем, когда Курт говорит о мистическом провидении, «речь идёт о сверхчувственном познании “сокровеннейших движений всех вещей” и “сущности всех мировых явлений”, что отождествляется с познанием Бога (выд. нами. – А.К.)» (Галкин О.А. Концепция музыки Эрнста Курта: от психологизма к онтологизму // Методологическая функция христианского мировоззрения в музыкознании: Межвуз. сб. научных статей. М.; Уфа, 2007. С. 111).


[Закрыть]. А это означает, что в музыке присутствует Бог, и через музыку Личность Бога призывает личность слушателя. Этот процесс можно описать следующим образом: Личность Бога суггестивно воздействует на личность композитора (являясь предпосылкой созданного композитором музыкального произведения), личность композитора, соответствующим образом, – на личность исполнителя (обусловливая выбор исполнителем музыкального произведения для интерпретации) и, наконец, личность исполнителя – на личность слушателя (вследствие воздействия озвучиваемого исполнителем музыкального произведения на слушателя). В результате такого многоступенчатого воздействия Личности Бога на личность слушателя происходит последовательная трансценденция личности слушателя в возрастании: личность слушателя – личность исполнителя – личность композитора – Личность Бога.

Призыв Личности Бога личность слушателя воспринимает как одновременно тревожащий и пьянящий зов музыки. Такой зов музыки был обнаружен давно. Ещё в XVIII веке французский писатель Б. Фонтенель по поводу него произнёс знаменитое: «Соната, чего ты хочешь от меня?» (эта фраза затем попала в «Музыкальный словарь» Ж.-Ж. Руссо и другие труды о музыке XVIII столетия – И.Н. Форкеля, А. Гретри, И.Ф. Рейхардта). После солидного перерыва, в конце XIX века, вновь внимание к этому явлению, и также во Франции, привлёк А. Бергсон. В одной из своих работ Бергсон замечает: «Разве можно было бы понять могучую… власть музыки, если не допустить, что мы внутренне повторяем слышимые звуки, что мы как будто погружаемся в (определённое. – А.К.) состояние… правда, это состояние оригинально; вы не можете его передать… оно вам внушается». Или в другом месте: «Звуки музыки действуют на нас гораздо сильнее, чем звуки природы, но это объясняется тем, что природа ограничивается одним только выражением чувств, тогда как музыка нам их внушает» (Бергсон А. Непосредственные данные сознания: время и свобода воли: Пер. с фр. 5-е изд. М., 2014. С. 35, 15)[395]395
  Следствие такого зова – полнейшее «растворение» слушателя в музыке. Вот как этот момент предстаёт в зеркале восточной ментальности: «Я напряжённо слушаю музыку “весь превратился в слух”… но я ещё чётко различаю мелодию, её ритм, темп, гармонизацию и пр. Исполняемое произведение есть ещё для меня вполне определённый объект, которым я всецело занят… Но по мере напряжения внимания отдельные элементы начинают стушёвываться, произведение начинает восприниматься как нечто целое, простое, оно овладевает моим вниманием настолько, что всё остальное уже не воспринимается, и уходят мысли как нечто, облекаемое в слова… Наконец… звуки перестают восприниматься как таковые внешним слухом…» (цит. по: Смирнов Б. Л. Послесловие // Махабхарата: В VIII вып. Вып. VII. Ч. 2. 2-е изд. Ашхабад, 1981. С. 213).


[Закрыть].

Таким образом, предопределяя продвижение личности слушателя до Личности Бога, музыка и способствует единению слушателя с Богом[396]396
  Обретённое единение влечёт за собой переход слушателя в новое время существования, что выражается изменением слушательской установки на временной параметр музыки. Такая ситуация получила отражение в комментариях теоретиков и практиков музыкального искусства. Например, по словам именитого музыковеда К. Дальхауза, посвятившего этой теме раздел «К временной структуре музыки» своей книги «Музыкальная теория XVIII–XIX веков» (1984), музыка существует «во времени», хотя время необратимо. «Необратимое время» не содержится в непосредственном музыкальном опыте. Это «постоянное», «гомогенное», «пустое», «квантовое» время, или «время мира», не осознаётся и не воспринимается при слушании; оно остаётся «внешним моментом музыки». Вместе с тем «настоящее» время – это «переживаемое» время, в котором прошлое и будущее синтезируются, а измеримое время, с различаемым прошлым и будущим, остаётся второстепенным (Дальхауз К. К временной структуре музыки // Филиппов С.М. Феноменология и герменевтика искусства (Музыка – Сознание – Время). Пермь, 2003. С. 143). Подобный эффект отмечает композитор Б.А. Циммерман. Он считает, что у музыки есть внешнее время, которое может меняться, – темп музыкального произведения, и внутреннее время, практически неизменное, – переживание человеком (слушателем) организационного становления музыкального произведения. Внутреннее время важнее. Как объясняет свою позицию Циммерман, «время в музыкальном произведении упорядочено двояким образом: с одной стороны, с помощью выбора определённой действительной меры времени (темпа. – А.К.)… с другой стороны, с помощью выбора определённой внутренней меры времени (переживания. – А.К.)… “Внутренняя”, как и “действительная”, меры определяются внутренним музыкальным сознанием времени, которое приобретает в этом смысле регулирующее значение» (Циммерман Б.А. Интервал и время // Композиторы о современной композиции: Хрестоматия. М., 2009. С. 95–96).


[Закрыть].

Предельно выразительно это показывает В.В. Медушевский. Так, по мнению Медушевского, слушатель Первого ноктюрна Шопена (b-moll) удостаивается единения с Богом, вследствие преодоления заключённой в данном сочинении меланхолической печали. Вот что говорит исследователь: «Это – меланхолическая печаль, выявляемая и в характерной линии дыхания с нервным вздохом и ниспаданием уступами, и в строении мелодии… В печали, если она не по Богу, таится смертный грех уныния – атрофия духа веры, надежды и любви. Но нет уныния в прекрасной музыке! Не о печали, давящей на сердце тяжестью сокровенного в ней уныния, этот ноктюрн, – а о её просветлении». Преображающим началом выступает «добродетель, выжигающая из печали жало уныния. Она есть свет надежды и ободрение веры. Уже простейшее средство музыки – возведение мелодии в парящий неземной регистр – просветляет взгляд. Широкая волна фигурационного сопровождения духовно поддерживает, мягко увещевает. И эта фигурация, и просвечивающий в ней аккорд с его спокойным как бы неземным длением укрепляют духовное чувство в мелодии, превращающейся в песнь души, – а где песнь, там побеждено уныние… В средней части ноктюрна застылость мелодии… (преодолевается. – А.К.) необыкновенно живой, импровизационно пульсирующей ритмикой, а также горячими, трепетными – даже восторженными – стремительными энгармоническими отклонениями… Реприза представлена одним (вторым – импровизационно вдохновенным) предложением. Мелизматическая свобода пассажа в своём духовном порыве представлена ещё более ярко; устремления надежды становятся всё дерзновеннее, звучность возрастает до фортиссимо. И, разумеется, само собой, что музыка не может уже окончиться иначе, как просветлённым, полным живой, действенной, горячей надежды мажорным аккордом» (ВНЕМЛИТЕ АНГЕЛЬСКОМУ ПЕНЬЮ. Человечество и его культура на пороге 2000-летия Рождества Христова (по страницам трудов профессора В.В. Медушевского). Минск, 1999. С. 198–199).

Итак, музыка способствует воссоединению человека с Богом. И здесь возникает важный вопрос: а что представляет собой это воссоединение? Полагаем, что последнее необходимо понимать как обретение человеком целостности. Что это означает? Наиболее чёткий ответ на этот вопрос предлагает А. Маслоу.

Согласно Маслоу, человек находится в постоянном развитии, самоосуществлении, что предстаёт в виде его трансценденции от конечного Я до метачеловечности, буквально – от «обычной, повседневной человечности» до «чрезвычайной человечности, или, можно сказать, метачеловечности»[397]397
  Маслоу А. Новые рубежи человеческой природы: Пер. с англ. 2-е изд., испр. М., 2011. С. 310.


[Закрыть]. Достижение человеком этого, по выражению Маслоу, «богоподобного» уровня указывает на полную завершённость человека, которую фиксирует его целостность[398]398
  Там же. С. 356. Глубокие суждения по этому поводу, в контексте анализа «человеческого», высказывает К. Ясперс. Соглашаясь с тем, что завершённость человека удостоверяется его целостностью, Ясперс подчёркивает, что «человек – существо незавершённое», он стремится к завершённости, как высшей своей целостности, «но что (эта целостность. – А.К.) представляет собой?.. Составлена ли она из множества относительных целостностей? Или это всего лишь пустое словосочетание, за которым нет никакой объективной реальности?» Мыслитель приходит к выводу о том, что в отношении целостности человека речь должна идти не о чётко обозначенной данности, а о некоей потенциальности. Что определяет последнюю? – задаёт вопрос Ясперс. И отвечает: она определяется знанием человека о том, что «Бог есть», что человек «непосредственно творится Богом» (Ясперс К. Общая психопатология: Пер. с нем. М., 2020. С. 894, 897, 909, 912,900).


[Закрыть].

Не вызывает сомнения, что именно обеспечивая целостность человека, музыка и открывает ему Бога.

Существуют разные технологии задействования музыки с этой целью. Рассмотрим их в третьей части.