Текст книги "Тонкая фаза и кое-что еще (сборник)"

В кабинет Охрименко входят Маркизов и директор НИИ Спецсон профессор Василий Иванович Громовержцев с небольшим чемоданчиком в руках. Часы в кабинете показывают 17 часов.

Маркизов. Разрешите? Добрый день, Виктор Петрович! Разрешите представить: Иван Васильевич Громовержцев, профессор, директор НИИ Спецсон. Интересные вещи предлагает.

Охрименко. Да знаю я свои кадры, чего ты мне его представляешь? (Приглашает к столу.) Так что у тебя за интересные вещи Иван Васильевич? Как нам бороться со сном? В рабочее время, естественно, а иногда, впрочем, и в постели бывают ситуации, не так ли? (Смеются он и присутствующие.) Так что предлагает нам наука?

Громовержцев. Со сном в рабочее время не всегда надо бороться, особенно руководящему составу, Виктор Петрович.

Охрименко. То есть? (Поворачивается к Маркизову.) Он что, смеется? Проблему не понял? Или ты не объяснил ему толком?

Громовержцев. Да нет, Виктор Петрович, все я понял. Анатолий Феофанович все объяснил. Тут ответ простой. Веди нормальный образ жизни – не будешь спать на работе. Ну а если патология, обратись к врачу. Единых рецептов здесь не бывает. Я предлагаю несколько изменить формулировку задачи. Не бороться со сном в рабочее время, а использовать сон, а точнее, его так называемую тонкую фазу для принятия ответственных решений! Ну конечно, теми лицами, кто у нас призван принимать ответственные решения.

Охрименко (зло, обращаясь к Маркизову). Слушай, ты чего его ко мне привел!? Да он же смеется над нами! Какие еще во сне ответственные решения?! Бред какой-то.

Громовержцев. Минуту, минуту, Виктор Петрович. Позвольте объяснить. Установлено, что в тонкой фазе сна это такой короткий участок «быстрого» сна, где-то между сном и пробуждением, – мозг человека начинает работать особенно интенсивно, четко и правильно! Именно в этот период к людям приходят так называемые «озарения» и правильные решения! Наш коллектив подошел вплотную к решению феноменальной задачи! Нами практически разработаны метод и аппаратура для реализации функционального, программного воздействия на мозг спящего человека в этот период с целью принятия им оптимального решения по поставленной задаче! Позвольте, я вам кое-что продемонстрирую.

Открывает чемоданчик и достает из него шлем с наушниками и маленькими антеннами. Шлем связан проводником с ручным пультом управления.

Далее показ действий в кабинете Охрименко прерывается и возобновляется через час. Часы в кабинете показывают 18 часов. Присутствующие возбуждены.

Охрименко. Постой, постой. Оно, конечно, здорово, что ты тут нам живописал. Но в каком виде предстанет руководство перед народом? В спящем. Да еще с вот этой ахинеей на голове? Ты соображаешь, как это может быть истолковано там? (Показывает пальцем вверх.)

Громовержцев. Все новое всегда кажется народу и странным, и непонятным, и смешным! Вспомните первый автомобиль, паровоз, самолет! Но прогресс не остановить никогда и никому! И, как учат наши основоположники, не плестись за массами, а вести их за собой!

Охрименко (обращаясь к Маркизову). Нет, ты посмотри на него! Он меня, Ох-ри-менка, будет учить политграмоте!! Ну, дает профессор! (Резко переменив тон.) Ладно, ближе к делу. Партия всегда поддержит все новое и передовое, даже если оно, на первый взгляд, и покажется кое-кому… того. (Делает неопределенный жест рукой около головы. Затем, обращаясь к Громовержцеву.) Так, какие есть проблемы? Какая нужна помощь?

Громовержцев. Сейчас мы готовимся к проведению главного эксперимента. Кое-что уже проверили и, мало того, использовали полученные материалы в своих разработках! Результаты превзошли все ожидания! Сейчас главное – найти подходящую кандидатуру для эксперимента. Заказчик предлагает своего, но мне кажется, мелковат товарищ для этого дела. Да и молод чересчур еще. Масштабней нужна фигура! Возраст бы где-то около шестидесяти. Вот он бы и соответствовал основным возрастным характеристикам нашего руководящего корпуса.

Охрименко. А знаешь, я думаю, мы тебе в этом вопросе кое-что подскажем. Что еще?

Громовержцев (вдохновляясь все больше). Очень на вас надеюсь, Виктор Петрович! Знаете, товарищи, я думаю, результаты превзойдут все ожидания и оправдают все наши самые смелые прогнозы! Думаю, наша работа будет по достоинству оценена партией и правительством у нас в стране да и за рубежом вызовет широчайший резонанс! Полагаю, тут определенно пахнет Нобелевкой!

Кстати, во главе авторского коллектива нашей работы, назовем ее «Методика и аппаратура для принятия решений в тонкой фазе сна», думаю, должны быть вы, Виктор Петрович, как главный инициатор и где-то автор этой идеи! Не сомневайтесь, это мнение всего коллектива! Вы только представьте, товарищи, какие широчайшие перспективы откроет во всех областях наше с вами открытие!

Охрименко. Ладно, ладно, это мы еще обсудим. Давайте пока рассмотрим правила игры с этими игрушками. (Показывает на лежащую на столе аппаратуру.) Во-первых (в сторону Громовержцева), считаю тебя самой подходящей кандидатурой для проведения эксперимента! (Удивление и страх на лице Громовержцева.) Да-да, не спорь со мной. И по возрасту, и по положению, и по прочим параметрам кто же, как не ты! Во-вторых, кто у нас в итоге принимает все решения? Не забыли? То-то и оно! Эксперимент наш – под жесткий партийный контроль! (Недовольное выражение на лице Громовержцева.) Как ваш, так и наш! Кто у вас там секретарь парткома?

Громовержцев. Кузьменченко. Но он сейчас в отпуске. За него Белкина Софья Павловна, наш технический секретарь. Очень деятельный товарищ и в курсе, кстати, всех наших дел. В общих чертах в курсе, конечно.

Охрименко. Вот и отлично. Включите и ее в приемную комиссию. А мы посмотрим сейчас, кто от нас. Минуту. (Берет телефонную трубку.) Алло! Сергеев? Кто там у тебя, в отделе науки, курирует НИИ Спецсон? Свистуненко? Лады, пусть подойдет завтра к Маркизову, получит кое-какие указания. (Вешает трубку.) Конечно, этому делу надо бы придать и общественный резонанс! Подключить прессу, радио… Но это попозже. Проведем эксперимент, получим официальный результат, тогда и подключим кого надо. А пока молчок. Ясно? Все, товарищи, на сегодня.

Маркизов и Громовержцев встают.

(Пожимает Громовержцеву руку и, не выпуская ее, спрашивает.) Кстати, когда думаешь провести это мероприятие? (Не дождавшись ответа.) А неплохо бы к Первому мая. Первомайский подарок стране от ученых, так сказать! Как? Договорились? Ну и ладно! Будь здоров, бывай.

Громовержцев, собираясь уходить, кладет в чемоданчик аппаратуру и закрывает его. Неожиданно за чемоданчик берется и Маркизов. Какое-то время они молча тянут чемоданчик каждый в свою сторону. На лице Громовержцева недоумение. Охрименко просматривает бумаги.

Маркизов. Иван Васильевич, а может, не будем нарушать традицию?

Громовержцев. Вы о чем, Анатолий Феофанович? Какие традиции?

Маркизов. Неужели не знаете? Первые, лучшие образцы новой техники – в подарок первому лицу! Оно, как видите, перед вами! (Кивает в сторону Охрименко.)

Громовержцев (смущаясь и суетясь). Да-да, конечно. Виктор Петрович, примите, от всего коллектива. Кстати, инструкция там внутри.

Охрименко. Ну что ж, за подарок спасибо. Желаю успеха, если что, звони. (Пожимает Громовержцеву руку. Затем, обращаясь к Маркизову.) Ты задержись.

Громовержцев уходит.

Охрименко. Ты что у меня в кабинете за тяни-толкай устроил? А мне что в это время было делать?

Маркизов. А что было делать, Виктор Петрович, если люди не понимают? Но согласитесь, выпускать эту штуку из рук мы не имели никакого права! История нам бы этого не простила!

Охрименко. Ладно, бог с ней. Ну а что думаешь обо всем этом деле, которое, кстати, ты и заварил?

Маркизов. Думаю, все идет нормально. Скажу честно, я восхищен вашей реакцией, и вашими указаниями! Очень все продуманно и мудро! Что значит все-таки громадный партийный и жизненный опыт! Но знаете, Виктор Петрович, может, нам немного подстраховаться?

Охрименко. Ты о чем?

Маркизов (показывая пальцем наверх). Проинформировать бы кое-кого.

Охрименко. Чего нам бояться? А с этим (показывает пальцем наверх) обождем. Ну все, бывай.

Маркизов, собираясь уходить, берет с собой чемоданчик из НИИ Спецсон.

А это ты зачем берешь? Это, по-моему, мне подарок, а не тебе.

Маркизов. Хотелось бы кое-что кое-где проверить, Виктор Петрович. А потом, естественно, доложить вам.

Охрименко. Оставь! Сам проверю, что надо. Отдыхай.

Маркизов кладет чемоданчик на стол и уходит.

В центре за столом секретарь Белкина что-то печатает на машинке. Входит Кранкензон. Он в плаще, шляпе, с портфелем в руке.

Кранкензон. С добрым утром, Софья Павловна! Если не ошибаюсь, с сегодняшнего дня вы осуществляете у нас партийное руководство! Позвольте поздравить вас с назначением на этот высокий пост!

Белкина. Спасибо, но не стоит так пышно. Вы ведь знаете, я временно, пока Кузьменченко в отпуске.

Кранкензон. Не говорите так! В такой момент какой-то Кузьменченко? Для меня вы и только вы! Знаете, как меня всегда волновал этот образ! Женщина-комиссар в кожаном пальто и с маузером! Вы не представляете, как это волнует и притягивает нас, робких, одомашненных мужчин! Любовь Яровая, потом эта, как ее, ну, комиссарша в «Оптимистической трагедии». Какие они романтичные и привлекательные в своей беспощадности к врагам революции! Ну нет никаких сил противостоять их и, скажу по секрету, вашему обаянию! И понимая даже, как это небезопасно, – ведь могут и пристрелить еще, к чертовой матери, во имя революции, естественно, – все равно так и тянет нас к вам, простите, к ним, как мотыльков на огонь! Какой здесь, простите, Кузьменченко! Смешно даже! Вы и только вы!

Белкина (смеется, потом строже). Попрошу вас, Федор Сигизмундович… Ваш юмор уже переходит всякие границы и пахнет, знаете, чем-то нехорошим!

Кранкензон. Все, все, любезная Софья Павловна. Никаких запахов больше. А что (кивает в сторону кабинета Громовержцева), Иван Васильевич у себя?

Белкина. Нет, он на совещании. (Гордо.) У самого Охрименко Виктора Петровича!

Кранкензон. Ого! Высшие сферы! М-да… очень интересно, хотя, как правило, добра не жди.

Идет к двери своего кабинета, но Белкина окликает его.

Белкина. Федор Сигизмундович! Можно вас еще на минутку? У меня к вам небольшой разговор или, вернее, даже просьба…

Кранкензон (радостно). Софья Павловна! Вы же знаете, для вас – все что угодно! Просите все! Ради бога, не стесняйтесь!

Белкина (игриво). Боюсь, это не совсем то, о чем вы подумали. Все пока не надо. (Строже.) Федор Сигизмундович! Я насчет моей племянницы Верочки. Второй год она у вас в отделе, лаборанткой. И никакого роста. Неужели такая непутевая? По общественной линии у нее все в порядке: член месткома, решает важные вопросы обеспечения коллектива продовольствием! А вот в вашем отделе (разводит руками) никакого роста.

Кранкензон (переходя с игривого тона на серьезный). Понимаю, понимаю вашу заботу, Софья Павловна, о молодых кадрах. Подумаем, подумаем, что можно сделать. В ближайшее время… а впрочем, что это я! Сегодня же. Сегодня и займусь этим вопросом! Подключим вашу племянницу… э-э… как ее? Ну да, Верочка! Подключим Верочку к интересной, перспективной теме, появится основание и для служебного роста! Очень хорошо, что напомнили мне о молодых кадрах, очень кстати.

Скрывается в своем кабинете. Через короткое время выходит из него в белом халате. Бросает строго: «Я в отделе» и уходит.

Рядом его «правая рука» – Василий Васильевич Головин.

Кранкензон. Так как дела с испытанием ПС-24? Сроки поджимают, Василий, надо бы форсировать. Вчера заказчик звонил, большой интерес проявляет. Обещал премию подкинуть за досрочность.

Головин. Форсируем, Федор Сигизмундович. Осталось проверить по тестам, третью и пятую фазы – и будем закруглять. Я еще все хочу у вас спросить: как ваше мнение по материалу, что я передал вам на той неделе? В части метода по дискретному прогнозированию сновидений.

Кранкензон. Знакомлюсь, знакомлюсь, Вася. Любопытный, право, материал. Расшифровка провидческого дара Нострадамуса и прочих прорицателей. Астрологические циклы предвидения и прочее. Обсудим подробней как-нибудь на досуге. Ты мне лучше вот что сообщи: что думаешь по доводке прямоконтактного стимулятора сновидений? В чем там загвоздка?

Головин. С ПСС особых загвоздок нет. Нужен субъект для корректировки параметров. Пока такого не нашли. Но, знаете, я бы с этим прибором не спешил. Есть что-то странное в его поведении, что-то мистическое, что ли. Не вторгаемся ли мы в какие-то запредельные сферы?

Кранкензон. Что за мистицизм, Василий? Забыл, где живешь? Могу напомнить. В стране победившего материализма! Ладно, избавлю тебя от потусторонних сил. Беру доводку ПСС на себя! А ты форсируй с ПС-24. Все. Да, пришли ко мне нашу лаборантку. Как ее? Вера… Вера…

Головин (подсказывает). Львовна!

Кранкензон. Ну да, Львовну. (Головин выходит.) Итак, Софья Павловна, посмотрим, посмотрим на вашу племянницу. Быстрый рост не обещаем, но, если проявит взаимопонимание… нормальное женское взаимопонимание, возможно все. А рост – о, какой рост возможен! Даже страшно подумать, какой возможен рост!

Входит Вера.

Вера. Вызывали, Федор Сигизмундович?

Кранкензон. Да. Садитесь, Вера Львовна.

Вера садится. Кранкензон что-то пишет. Через некоторое время обращается к ней.

Давно собирался поговорить с вами по душам, Вера. А что, если без Львовны, а? По-простому, по-товарищески, если вы не возражаете? Так как, Вера, договорились?

Вера. Конечно, почему бы нет. На условиях взаимности хотелось бы. А о чем, собственно, разговор по душам, Федя?

Кранкензон. М-да… по-простому нам, видно, еще рановато. Так вот, Вера Львовна, кругваших обязанностей в отделе весьма узок и, извините, примитивен. Я не говорю об общественных сферах, где вы занимаете достаточно высокое положение. А как бы нам приобщить вас и в отделе поближе к нашей основной, интересной научной деятельности? Учтите, только в этом случае, естественно, при положительных результатах, возникнут предпосылки и для служебного роста. Так как?

Вера. Я согласна подумать. А что надо делать? Только не знаю, справлюсь ли я. А хорошо бы под руководством Головина, а?

Кранкензон. Нет, Вера Львовна, речь может идти только о моем руководстве. И даже не о руководстве, а, скорее, о сотрудничестве. Причем о сотрудничестве, требующем, как бы это сказать, настоящего духовного единения, что ли! (Улыбаясь, смотрит на Веру.)

Вера. Федор Сигизмундович, скажите прямо, о чем идет речь? О работе или о чем-то другом?

Кранкензон. О работе, Верочка, ах, простите, Вера Львовна, только о работе. Пока только о работе!

Вера. А вы шутник, Федор Сигизмундович. Хорошо, что за работа? Что я должна делать?

Кранкензон. Для начала принять участие в доводке аппарата ПСС. Это очень интересная модель. Но для ее доводки требуется опробование некоторых параметров с участием реального пациента. Добровольца-комсомольца, так сказать.

Вера. Ах, вот оно что! Так вам нужен подопытный кролик? Ну нет, кроликом быть я не согласна! И это называется служебный рост? Еще с этим, как его, духовным единением!

Кранкензон. Ах, Вера Львовна! Ну что вы, право! Всякий рост должен с чего-то начинаться. А это неплохой трамплин. Уверяю вас, о вашем росте я позабочусь лично! И еще. В дальнейших проверках вторым участником эксперимента буду лично я!

Вера. А вы гарантируете мою безопасность? А что это за прибор? А как он работает?

Кранкензон. Идемте, я покажу вам нашу установку.

Оба встают, выходят из кабинета.

Кранкензон и Вера стоят около аппарата ПСС. Аппарат представляет собой кресло, которое может трансформироваться в ложе. В кресло вмонтирован пульт управления с сигнальными лампами и кнопками. К нему подключены маленький ручной пульт и шлем с наушниками и антеннами типа того, который демонстрировал Громовержцев на совещании у Охрименко.

Кранкензон. Вот она, наша спящая красавица. (Гладит кресло.) Ждет не дождется своего принца. (Смотрит на Веру.) Или принцессу.

Вера. А что надо делать принцессе с этой красавицей? (Смотрит на Кранкензона.) Или с красавцем?

Кранкензон (смеется). О, чувство юмора – это прекрасно! Что делать – это потом. Вначале я расскажу вам, что эта красавица собой представляет. Перед вами выдающееся научное достижение! Мечта фантастов всех времен и народов! Вы знаете, что такое общий сон? Представьте, что два человека спят и видят общий, ну, один и тот же, сон. При этом один из них держит в руках вот этот пультик (берет его в руки) и создает нужную обстановку. Ну, скажем, ландшафт, погоду и прочее. Он как бы сам при этом спит, но не совсем. Мало того! Он может внушать второму участнику, который, кстати, находится в другом месте, назовем его реципиентом, те или иные чувства, желания и прочее. По примитивной аналогии это то, чем занимаются знахари, гадалки и прочие. Разные там «отвороты», «привороты». Но если у них это, как правило, фокусы типа «деньги ваши стали наши», то у нас все на строго научной базе.

Вера. А что, этим, как его, реци-пеци, может быть любой человек?

Кранкензон. В принципе любой. Ограничение – только дальность действия. Сейчас мощность устройства позволяет работать с реципиентом, который находится отсюда на расстоянии двухсот, ну, максимум двухсот пятидесяти метров. Итак, при помощи этих кнопок (показывает на пульте кнопки) вносятся все данные реципиента. Сюда (показывает на щель в пульте) вставляете его фото. Затем… Да, чуть не забыл самое главное. (Достает из кармана ключ и вставляет его в замок.) Поворотом этого ключа включаете установку. Надеваете этот шлем, ложитесь, простите, на это ложе и… встречаетесь во сне с вашим… реципиентом! Итак, Вера, простите, мне проще все-таки без Львовны, я рассказал и показал вам все. Какое будет ваше решение?

Вера (задумчиво, как бы про себя). «Отвороты», «привороты»… Да-да, я согласна. А что надо делать?

Кранкензон. На первом этапе произведем с вами проверку некоторых параметров, а затем…

По громкоговорящей связи слышен голос Белкиной: «Кранкензон и Головин срочно приглашаются на совещание к директору! Кранкензон и Головин срочно приглашаются на совещание к директору!»

Кранкензон. Как некстати. Пардон, я вынужден вас покинуть. Знаете что, почитайте пока вот это. (Передает ей инструкцию.) Здесь (показывает на аппарат), ради бога, ничего не трогайте. (Уходит.)

Вера (молча смотрит на аппарат, потом говорит сама с собой). А ведь это шанс! Смотри, он и ключ оставил! Такое может быть раз в жизни! Неужели упущу? Ни за что! Нет, Федор Сигизмундович, не вы герой моего романа. Я другого люблю, умираю любя! Ну, Васечка, держись, будешь моим реци-пеци! Так, соберись! Но где фото?.. Ах, да вот же оно!

Быстро подходит к висящей рядом Доске почета и срывает с нее фото Головина. Вставляет фото в пульт.

Теперь узнать, как работает эта штука. (Листает инструкцию и лихорадочно нажимает на кнопки пульта.) Сколько они там будут совещаться? Хоть бы подольше!

За столом сидят Кранкензон и Головин.

Громовержцев. Пригласим и Софью Павловну, представитель партбюро как-никак. (Нажимает кнопку звонка. В дверь заглядывает Софья Павловна.) Заходите, Софья Павловна, примите участие в нашей работе. (Софья Павловна с гордым видом садится за стол.) Товарищи, у меня для вас важное и, полагаю, приятное сообщение. Кстати, Софья Павловна, ведите протокол, пригодится потом для приказа. Нас всех можно поздравить, правда, пока предварительно. Я только что с совещания. У самого Охрименко! Так вот, наша работа по стимулятору принятия правильных решений ПС-ПР получила очень высокую оценку! Нам дают полный карт-бланш для его доводки и внедрения! (Откидывается на кресле и удовлетворенно закуривает). Правда, вначале мне нелегко там пришлось. Неудивительно. Что такое сон? Сон для всех – это просто сон. А тут на тебе! Сон не просто сон, а некое состояние, при котором интеллект может достигнуть более высокого, чем наяву, уровня! Это обывателю понять невозможно! Но ничего, там (кивает головой кверху) разобрались и одобрили.

Ну что, довольны? Учитесь, как надо внедрять разработки! Придумать – это еще полдела. А ты, батенька, попробуй, внедри! Да так, чтобы шум по всей стране пошел! Кстати, я сообщил, что разработка в целом завершена. Осталось провести главный эксперимент… и порядок! Хорошо бы и прямоконтактный вариант форсировать, пока волна идет. Как с ним дела?