Текст книги "Философия и медицина. Вечные темы и современные проблемы"

Глава 3
Медицина как духовно-практическая деятельность

Две силы управляют миром: меч и дух. Но, как показывает опыт, дух побеждает.

Наполеон

Человеком движут, прежде всего, побуждения, которых глазами не увидишь. Человека ведет дух.

Антуан де Сент-Экзюпери

Духовная связь человека с миром – сложнейшая проблема, к постановке которой религия, наука и философия подходят с разных сторон. Показательным в этом отношении является сопоставление мировоззрений К. Э. Циолковского и А. Швейцера, осуществленное известным петербургским культурологом В. А. Петрицким. «Если Циолковский, считая себя материалистом-монистом, вынужден был искать ответ непременно на путях превращения вещества, например, в энергию, то Швейцер полагал, что понятием «бытие» определяется существование не только материи, но и духа. Природа и дух сосуществуют, при этом дух играет активную роль по отношению к материальным объектам. По Швейцеру, «дух есть могущественная сила изменения вещей». Философ утверждал, что «духовное стоит над всем историческим» и, следовательно, включает в себя как производное и человеческий разум»3434
  Петрицкий В. А. Космос. Человек. Культура. СПб.: Алетейя, 2011. С. 31.


[Закрыть].

Историческая логика свидетельствует о том, что в ходе эволюции человечество последовательно осваивало тот или иной тип деятельности, которому соответствовал определенный вид энергии: тяжелый физический труд (мускульная энергия), легкий физический труд (нервная), простой умственный труд (интеллектуальная энергия), творческий труд (духовная энергия). Так, по мнению Д. Мерсера автора известной книги «ИБМ: управление в самой преуспевающей корпорации мира»3535
  Мерсер Д. ИБМ: Управление в самой преуспевающей корпорации мира. М.: Прогресс, 1991.


[Закрыть], передовое производство не нуждается сейчас ни в мускульной, ни в нервной, ни в логической энергии наемного работника. Предприятия, шагнувшие в век компьютеризации, выбирают себе работников, руководствуясь потенциалом их интеллектуальной и духовной энергии, от которого зависит их способность к творческому труду.

Все вышесказанное имеет прямое отношение и к медицине, осваивающей передовые технологии, её главному действующему лицу – врачу, от духовного потенциала которого в значительной степени зависит настоящее и будущее здравоохранения.

Понимание духа в мировых религиях имеет свои особенности. Последние, в свою очередь, зависят от глубинных мировоззренческих основ конкретной peлигиозной сиcтeмы. Тaк, еcли многиe вocтoчные религии исходят из познания универсума, из своеобразного натуралистического пантеизма, сливающего в единое целое Бога и природу, то христианская религия сосредоточивает основное внимание на Богочеловеке (Христе) как включенной в мир божественной личности, так одновременно выходящей за его пределы. Отсюда вытекают и принципиальные различия в понимании духа. Например, индуизм утверждает, что все порядки и события в окружающем мире совершаются благодаря особому мистическому закону кармы. Согласно этому учению, карма обеспечивает круговорот жизни; она управляет как атомами, так и душами, как материальными предметами, так и идеальными сущностями. Посредством медитации индуист приобщается к духовной основе бытия.

Христианские представления основаны на дуалистической, сверхестественно-естественной картине мира при абсолютном господстве первой над второй, т. е. мира небесного (горнего) над земным (дольним). Согласно христианской догматике, Дух Святой выступает в качестве третьего лица Пресвятой Троицы. Он есть животворящая сила, исходит от Отца. Ему приличествует поклонение и прославление, равное с Отцом и Сыном. Сообщается Святой Дух христианам через усердную молитву и таинства.

В соответствии со Священным Писанием, истинная цель жизни христианской состоит в стяжании Духа Святого Божия. Как отмечал С. Булгаков, создание человека по образу и подобию Божию означает, что во всей его (человека) духовной природе запечатлен образ Пресвятой Троицы, ибо Бог един в трех лицах, которые пребывают только в триединстве – нераздельно и неслиянно. Следовательно, в глубинной сущности духовной природы человека также лежит образ триединства, нераздельный и неслиянный.

Обстоятельно библейское толкование «духа», представил Б. Спиноза: для обозначения дыхания, бодрости, силы, таланта, знания, способности, чувства, мысли, воли, огня, высоких страстей, гордости, ревности, мудрости, храбрости, благоразумия, меланхолии, ума, души, жизни. Такая значительная смысловая нагрузка связана с тем, что еврейское слово «руах», которое переводится в Библии как «дух», обозначает множество вышеприведенных смыслов.

Между тем уже ранние богословы, как западные, так и восточные, выделяли ещё третье начало в человеке – душу, считая ее своеобразной ареной борьбы плотского и духовного. «Сотворив первого человека Адама из земли, Бог вдунул в него дыхание жизни, т. е. душу» (Быт. 1, 26, 27).

Аналогичным образом обстоит дело с термином «плоть», который также многозначен. Чаще всего плоть противопоставляется духу и в «плотское» включается не только тело, но и особые чувства и побуждения, считавшиеся греховными.

Введение третьего термина для обозначения своеобразного посредника в отношениях плоти и духа явилось чрезвычайно важным завоеванием европейской культуры. Наиболее полно учение о трехсоставности человеческой природы раскрыто в творчестве Эразма Роттердамского. Согласно учению Эразма, тело, или плоть, – низшая часть человеческой природы, подчиненная закону греха; дух – высшая, выражающая подобие божественной природе; средней частью между ними выступает душа, которая тянется то к телу, то к духу, вольна примкнуть, куда захочет». Если она, отказываясь от плоти, перейдет на сторону духа, то и сама станет духовной, если же откинет сама себя к вожделениям плоти, то и сама выродится в тело. Тело и душа связаны между собой законами времени и природы, им можно не подчиняться, но освободиться от них невозможно.

В традиции восточного христианства трехсоставность человеческой природы дополнялась учением о сердце. Так, например, у Иоанна Златоуста, кроме дихотомии духа и плоти, говорится о душе, в которой выделяются телесные импульсы, воля и ум – руководитель души. Ум не стеснен узами плоти, полностью свободен от страстей и устремлён к высшему благу. Воля – это вожделеющая часть души, она концентрируется в сердце. Страсти же буквально раздирают сердце: одни влекут к божественному, другие – к плотскому.

Сердце хранит в себе как добродетели, так и пороки. В «Послании к римлянам» апостол Павел констатирует: «Но как они, познав Бога… осуетились в умствованиях своих, и омрачилось немыслимое их сердце; называя себя мудрыми, обезумели… и предал их Бог в похоти сердец их нечистоте, так что они осквернили сами свои тела» (Рим. 21-22, 24).

Сердце сохраняет накопленное рассудком, оно – кладовая памяти: «Только берегись и тщательно храни душу твою, чтобы тебе не забыть тех дел… и чтобы они не выходили из сердца твоего во все дни жизни твоей» (Втор. 4, 9).

В философии Г. С. Сковороды сердце является выражением истинной жизни человека: «Без зерна орех ничто же есть, а без сердца – человек»3636
  Сковорода Г. С. Сочинения в 2 т. (Сер. Философское наследие). М.: Мысль, 1973. Т. 2. С. 321.


[Закрыть]. Человек и его жизнь – это жизнь сердца, оно «главность» человека, его «невидимая натура». Суммируя десятки упоминаний сердца в своих произведениях о человеке и его сердце, Сковорода заявляет: «Сердце точный есть человек. В сердце все члены!»3737
  Там же. Т. 1. С. 223.


[Закрыть] И еще: «Истинный человек есть сердце в человеке… Глубокое же сердце не что иное есть, как мыслей наших неограниченная бездна… душа… сама эссенция и зерно наше и сила, в которой единственно состоит… жизнь… а без нее мертвая тень мы»3838
  Там же. С. 142.


[Закрыть]. Сердце – своеобразная основа для познания мира и критерий истины: «Глава в человеке всему – сердце человеческое. Оно-то есть самый точный в человеке человек, а прочее – околица. Для Сковороды «сердечное» самопознание важнее наблюдений над внешним миром:

 
Брось, пожалуй, думать мне,
Сколь жителей в луне!
Брось Коперниковы сферы,
Глянь в сердечные пещеры3939
  Там же. С. 65–66.


[Закрыть].
 

«Сердце, – писал П. Д. Юркевич, – есть средоточие душевной и духовной жизни человека». Опираясь на библейские высказывания, Юркевич помещает в сердце волю и желания: свободный поступок, любовь, то, как совершаются сердечные акты. Сердце – центр познания и понимания: человек помышляет, разумеет, видит, прорицает, верит, слышит, глаголит и т. п. именно сердцем. Сердце – средоточие различных душевных чувств: оно радуется, печалится, болит, испытывает смятение. Сердце – центр нравственной жизни, в нем коренится любовь к Богу и людям: оно же является источником ненависти, высокомерия, гнева, злобы и других пороков.

Согласно П. Д. Юркевичу, истинная трактовка природы человеческого духа содержится в библейском учении о сердце. «Сердце рождает все те формы душевной жизни, которые подлежат общим условиям и законам; итак, оно не может относиться к ним отрицательно, не может своими непосредственными порывами расторгать их. Однако же сердце не переносит раз навсегда всего своего духовного содержания в эти душевные формы; в его глубине, недоступной анализу, всегда остается источник новой жизни, новых движений и стремлений, которые переходят за пределы конечных форм души и делают ее способною для вечности»4040
  Юркевич П. Д. Философские произведения. М.: Правда, 1990. С. 91.


[Закрыть]. Исходя из библейской традиции П. Д. Юркевич рассматривает сердце как средоточие всех сил человека, центральный орган его телесной, душевной и духовной организации: «Кто читает с надлежащим вниманием слово Божие, тот легко может заметить, что во всех священных книгах и у всех богодухновенных писателей сердце человеческое рассматривается как средоточие всей телесной и духовной жизни человека, как существеннейший орган и ближайшее седалище всех сил, отправлений, движений, желаний, чувствований и мыслей человека со всеми их направлениями и оттенками»4141
  Там же. С. 69.


[Закрыть]. С одной стороны, сердце является анатомическим органом, который в значительной мере управляет телесной жизнью человека, регулирует и обеспечивает протекание физиологических процессов, а с другой стороны, волевые устремления, желания, потребности человека, то, что заставляет его совершать поступки, также порождаются сердцем. Наши истинные желания исходят из нашего сердца, только то, что идет «от сердца», заставляет человека действовать открыто и искренне. В сложных жизненных ситуациях разум может подсказать, чего следует избегать, но только сердце укажет, что следует делать.

Велико значение сердца и для познания. Истинное понимание чего-либо не только основывается на мышлении, но и связано с деятельностью сердца: только то знание становится нашим убеждением, которое «пропущено» сквозь сердце. «Уразуметь сердцем – значит понять; познать всем сердцем – понять всецело»4242
  Там же. С. 70.


[Закрыть].

Достаточно глубоко и всесторонне метафизика сердца разработана в индуистской религиозной традиции, что соответствует иронии: «мозги текут на Запад, а души на Восток». Индийская мистика строится на принципе «Атман есть Брахман», то есть на имманентном тождестве предельного центра человеческой самости с предельным центром божественной самости. Важно не то, что я нахожу в себе Бога, соприкасаясь с Богом в глубине своего сердца, а то, что я сам оказываюсь Богом! Сам, конечно, не в смысле эмпирической личности, а в смысле иррационального центра моего я. Этот мой центр тождественен, совпадает с божественным центром. На этой высоте умозрения человеческое я совпадает до неразличимости с божественным центром я. Сердечный центр человека потаен, недоступен для взора другого и одновременно есть взор Абсолюта, недреманное око постоянного суда человека во всей его сокровенности. Сердце не только центр религиозного переживания, оно является таковым именно потому, что есть центр совести, высшего – нечеловеческого – суда над человеком. Бессердечный – человек без сердца – есть одновременно и человек бессовестный, и он же человек без любви, возможно, хотящий быть любимым, но без любви. Поэтому любовь и оказывается выражением глубочайшей сущности человека. Личность определяется тем, что любит и что ненавидит человек. Сердце – орган любви, так как любят не умом или сознанием, любят сердцем. Бытие коренится и утверждается в сердце души человеческой. Сердце, а не разум – чувствилище бытия. И вне человеческой души нет бытия. Соотношение между духом, душой и телом предопределило особую трактовку смерти в библейском учении. В соответствии со Священным Писанием, смерть бывает двоякая: телесная и духовная. Телесная состоит в том, что тело лишается души, которая оживляла его, а духовная в том, что душа лишается благодати Божией, которая оживляла ее высшей духовной жизнью. Душа умирает не так, как тело. Тело разрушается; а душа, когда умирает грехом, лишается духовного света, но не разрушается, не уничтожается, а остается в состоянии мрака, скорби и страдания.

В своих ортодоксальных, тоталитарных формах христианство приводит к крайним формам аннигиляции плотского начала. Еще бы: «Царство мое не от мира, Царство от Духа, кто его принял, стал легче пуха…» – утверждается в знаменитой распевице духоборцев, практикующих оскопление, так называемое «наложение белых роз». Также член секты иеговистов не может позволить себе переливание крови ни при каких обстоятельствах, даже если от этого зависит его жизнь; запрет распространяется на всех, в том числе на детей.

Более полно понятие «духа» разработано в философии. В ее истории относительно понимания «духовной реальности» представлено две традиции.

В европейской культуре первая традиция, очевидно, восходит к Платону (именно в его философии она впервые получила всестороннее теоретическое обоснование). В ней «дух» трактуется как некое объективное идеальное основание функционирования и целостности природного и человеческого бытия. Сам философ центром того, что им было создано в области науки и философии, называл учение об идеях (эйдосах). Первый мир – мир имматериальный – мир идей, невидимый, стабильный, совершенный. Второй мир – мир материальный – мир вещей, видимый, изменчивый, несовершенный. Первый мир, согласно Платону, является целевой причиной второго и соотносится с ним, как оригинал с копией. Противоположности между миром идей и миром материальным соответствует противоположность между мышлением и восприятием. Когда восприятие чувственных вещей пробуждает в душе воспоминание о сверхчувственном образе, который она некогда созерцала в невидимом мире, то это и есть философское стремление = приобщение к Духу = платоническая любовь.

Если следовать традиции Платона, учитывая также и современное состояние науки, то под духом следует понимать нематериальную составляющую природы, ее способность к самоорганизации, порядку, гармонии, симметрии, законы ее функционирования и изменения. Если под природой понимаются прежде всего вещественные, материальные элементы ее (в физике они обозначаются как вещество и поле), то под духом – не сами эти элементы, а способ их связи, законы и функционирования, т. е. то, что не имеет материальной, вещественной природы, но что определяет и предопределяет активность природы, ее живое, активное начало. Будучи нематериальным началом, дух организует природу, подчиняет ее себе. Для лучшего понимания сказанного, рассмотрим следующий пример. При острых инфекциях, имеющих ротофарингеальные входные ворота применение фарингосепта, фурацилина, аскорбиновой кислоты оказывает положительное воздействие на состояние организма. И опытный врач знает, какие позитивные процессы начнутся в организме больного в случае применения им лекарственных средств. То есть применения лекарственных средств еще нет, но закон, определяющий состояние организма, уже есть, хотя его нельзя ни показать, ни потрогать. Он нематериален, но тем не менее так же реален, как и сами лекарственные средства. Увидеть мы можем только проявления закона, подчиненность ему организма, но не сам закон. Однако в существовании последнего вряд ли у врача может возникнуть сомнение.

Вторая традиция, начало которой в европейской культуре заложил Аристотель, фиксирует внимание на выделении человека из природы, на реализацию его творческих потенций. В отличие от Платона его выдающийся ученик утверждал, что не посредством воспоминания человек познает окружающий мир, он сам обладает такими возможностями. Аристотель разрабатывает учение о первичных и вторичных сущностях. Первичная сущность выступает индивидуальным, неделимым, чувственно воспринимаемым бытием. Вторичная же сущность предусматривает постижение не индивидуального бытия, а в большей степени – родовых или видовых признаков предмета.

Представления западноевропейской культуры XX столетия о месте и роли духа в человеческом бытии нашли своё концентрированное освещение в известной работе «Положение человека в космосе» одного из основоположников новейшей философской антропологии Макса Шелера4343
  Шелер М. Положение человека в космосе // Проблема человека в западной философии. М.: Прогресс, 1988. С. 52–60.


[Закрыть]. То, что делает человека человеком, – показывает Шелер, – есть принцип противоположный всей жизни вообще, он не сводим к естественной эволюции жизни. Это – «дух». Его можно возвести только к высшей основе самих вещей, частной манифестацией которой является и «жизнь». Шелер дает развернутую характеристику «духа».

1. Животное привязано к жизненной действительности, соответствующей его органическим состояниям, никогда не постигая ее предметно. Человека же отличает предметное бытие.

2. Животное и слышит, и видит, не зная этого. Импульсы своих влечений оно переживает не как свои влечения, но как динамическую тягу и отталкивание, исходящие от самих вещей окружающего мира. Человека же характеризует сосредоточение и самосознание.

3. «Дух» – единственное бытие, которое само не может стать предметом. Его бытие – в свободном осуществлении его актов.

4. Человек может отделить троичность, как количество трех вещей, от этих вещей и оперировать с числом «три» как с самостоятельным предметом согласно внутреннему закону перерождения ряда таких предметов. Это явление – идеация – отделение сущности от существования – основной признак человеческого духа.

5. Человек есть то живое существо, которое может (подавляя и вытесняя импульсы собственных влечений, отказывая им в питании образами представлений) относиться принципиально аскетически к своей жизни. Согласно Ф. Ницше, «жестокость к самому себе» выступает непременным условием всякого движения вперед. Только «дух» может деактуализировать тот центр чувственного порыва, который мы распознали как доступ к действительному бытию действительного. Этой отрицательной деятельностью, этим «нет» действительности обуславливается снабжение духа энергией, его способность к манифестации.

Так, согласно учению З. Фрейда, «дух» образует всю культуросозидающую деятельность человека, т. е. все моральные, логические, эстетические, созерцающие и художественно нормирующие акты только и возникают, благодаря этому «нет».

Анализ двух представленных точек зрения относительно природы «духа» не составляет труда заключить, что в европейской культуре верх взяла аристотелевская традиция. Отныне «божий мир» (окружающая нас природа) не принимается человеком как единственно «правильный» и возможный. Соответственно история представляет собой процесс воплощения субъективного духа, его «законодательства» и трагичности, его гордыни и поражения, его ложных претензий и реальных самоопределений.

Соответственно, и различия между Западом и Востоком определяются не столько географическими факторами, сколько трактовкой духа в культуре. Соотносительная специфика восточного (объективного) и западного (субъективного) понимания духа проявляется в различном понимании фундаментальных смыслов: «человек–природа», «человек–мир», «человек–космос». В восточной культуре благоговение перед природой и восприятие человека как материала, а в западной культуре – благоговение перед личностью человека и отношение к окружающей среде как к материалу.

Различия в духовных установках обусловливают и особенности врачевания. Вектор врачебной активности в техногенной культуре преимущественно направлен вовне, на преобразование пациента. В культуре же традиционного Востока действует в медицине принцип минимального действия, адаптируемости к пациенту. Но это не отказ от действия, а особое действие, учитывающее резонанс человека и космических, природных ритмов. Очевидно, медицина ХХI столетия должна скоррелировать два этих вектора.

Существенные признаки человеческого бытия находят своё отражение в понятии «духовность». Феномены духовности связывают человека со всем человеческим родом в его культурном и историческом существовании, придают смысл жизни как отдельному человеку, так и человечеству в целом. Разум, мышление, нравственное начало – всё то, что делает человека человеком, обозначают термином «духовность». Духовность никогда не даётся нам в виде некой окончательной формулы. Она постоянно меняется в пространстве и времени и требует своего подтверждения в деятельности людей. Под духовностью понимают и личную свободу. Как утверждал Ж. П. Сартр, свобода есть то ничто, которое находится в сердце, побуждающее человека созидать себя, вместо того чтобы быть. Иначе только духу человека доступна свобода – подлинная духовная свобода человека, который выводит себя из любого жизненного содержания, противопоставляет его себе, оценивает, избирает или отвергает его4444
  См.: Сартр Ж.-П. Бытие и ничто: опыт феноменологической онтологии. М.: Республика, 2000. С. 74.


[Закрыть].

Духовность инобытийна обыденности, повседневности, противоречит им. В этом последовательном противостоянии духовность героична. Вряд ли можно дать ей определение. Дух беспределен, не укладывается в пределы разума, в пределах разума определение духовности негативно. И в этом смысле духовность противостоит как природе, так и социальности.

Феномены духовности указывают человеку, что есть главное и истинное в жизни, благодаря чему стоит жить, за что стоит нести жертвы, ибо верить стоит в то, за что стоит бороться и умереть, ибо смерть есть истинный и высший критерий для всех жизненных содержаний. То, что не стоит смерти, то, с духовной точки зрения, не стоит и жизни!

Каков путь одухотворения? Совершенствование начинается с осмысления себя и своего места в мире, своего отношения к высшим ценностям, с предположения о собственном несоответствии этим ценностям. «Совершенство представляет собой знание человека о собственном несовершенстве» – так выразил этот парадокс Августин. Человек несет в себе идеальный образ высшего существа – этим определяется возможность совершенствования человека. Это может показаться парадоксальным, но переживание собственного несовершенства – наиболее радикальная проблематизация жизни – становится продуктивной силой, скрепляющей людей прочной коллективной связью. Страдая, сами люди становятся способными к состраданию, осознавая собственную греховность, они способны прощать других.

Итак, дух представляет собой нематериальную составляющую человеческой природы. Дух может подчинить себе душу и тело, их функционирование. Умирающий в случае крайней необходимости может встать с постели – отменить или отодвинуть назначенную ему смерть. Раненый в наступающей армии выздоравливает быстрее, чем раненый в армии отступающей. Этот факт, зафиксированный военной медициной, – лучшее свидетельство влияния состояния духа, души на состояние тела.

Но и тело, любой его орган, может оказывать обратное влияние на дух. К тому же очевидно, что страдание, терпение и т. п. – это особого рода неумопостигаемый опыт. Он необходим субъекту, который проживает не в безвоздушном эфире чистой мысли, а в особых дисциплинарных пространствах больших городов, задающих не только роли и образы поведения, но и определенный тип телесности. Более того, как проницательно отметил Ф. Ницше: «Счастливый век совершенно невозможен потому, что люди хотят только желать его, но не хотят его иметь, и каждый отдельный человек, когда на его долю выпадают счастливые дни, прямо-таки научается молиться о беспокойстве и беде»4545
  Ницше Ф. Человеческое, слишком человеческое. Книга для свободных умов // Ф. Ницше Соч. в 2 том. М.: Мысль, 1990. Т. 1. С. 470.


[Закрыть]. Таким образом, врачу следует помнить простую, но весьма важную идею об одухотворении витальных и телесных актов и о необходимости сохранения витально-телесной основы на высших ступенях развития культуры. Репрессивное отношение к витально-телесной основе угрожает существованию духа, который без психической и телесной энергии остается совершенно бессильным.

«Дух» выступает не только в качестве основного детерминанта бытия человека, но и основным фактором воспроизводства и развития социума, его институтов.