Текст книги "Энциклопедия русской идеи. Сказки ЕАЭС и ФСБ. Том первый"

– Товарищи, чем быстрее мы сделаем это, тем меньше пострадает наша экономика. Западный блок уже перекрывает нам Гольфстрим и атлантические циклоны. Нам и без них неплохо, но имиджу страны определенно вредит. Я прошу мужчин покрепче спуститься и помочь.

Добровольцы не заставили себя ждать. Звукорежиссер поставил запись «Эй, ухнем!» в исполнении Шаляпина, и под великий русский бас мышцы участников вздулись от напряжения.

– Раз! Два! Три! Еще! Еще!

Руки помощников соскользнули, и вся компания разлетелась в разные стороны. «Президент» упал на софит и повалил его на пол. Его грим при падении повредился. Нос сполз набок, темные очки перекосило, а одно ухо закатилось в неизвестном направлении. К счастью, в студии никто не смутился. Даже ребенок в России понимал, что управлять страной в одно лицо невозможно. Неудобно было только перед иностранцами, но в тот момент было явно не до них. Помочь клону Российского Лидера поднялось еще несколько десятков человек. Добровольцы схватили практически безжизненного верблюда и потянули с новой силой.

– Ра-а-аз, два-а-а, три-и-и!!! – взорвался зал дружным криком.

И на этой волне верблюда удалось протащить через ушко аж до задних ног. Это привело зрителей в исступление. Зал запрыгал, закричал, все стали обнимать друг друга. Звукорежиссер врубил на полную мощность ламбаду, лезгинку и камаринского мужика. На экранах высветились поздравления из российских регионов – Будапешта, Улан-Удэ, Якутска и Таллина. Ведущий поддался всеобщему ликованию и начал вытворять нечто невообразимое. Пустился в пляс, запел, а потом сорвал с себя рубашку и начал крутить ее над головой.

В это время к «Президенту» подошел сотрудник ФСО и негромко сообщил:

– Верблюд не дышит.

Двойник пнул животное под ребра. Тушка не реагировала.

– Мертвый груз, – печально промолвил он и добавил: – срочно сообщите Начальнику.

В студийной суматохе аудитория не обратила внимания на форс-мажор. Продюсеры носились в мыле туда-сюда. Дежурная бригада ветеринаров прыгала и кричала вместе со всеми. Ведущий принимал звонки в прямой эфир и пел со зрителями. Владимиру Владимировичу, лежавшему под капельницей в подсобке, доложили обстановку. В виду экстренной ситуации он обещал как можно скорее прийти в себя и просил пока отвлечь зрителей. Но и без того в студии царила полная вакханалия. Люди взялись за руки и пошли водить хороводы вокруг верблюда, софитов и ведущего, вовлекая в цепочку все новых участников. Кто-то затянул: «Как на верблюжьи именины испекли мы каравай. Вот такой вышины, вот такой ширины…» Ведущий то и дело подключал ликовавшие регионы. Звонили из Барнаула, Оренбурга и Вильнюса. Подпевали по скайпу и мобильной связи.

Вскоре Глава Государства, поддерживаемый за руку Михалычем, нетвердой походкой вошел в зал. Приблизившись к верблюду, он ткнул его кончиком ботинка и покачал головой. Затем сосредоточился и тихо обратился к Богу.

– Господи, этот зверь не знал, на что подписался. Теперь он, как говорят в бездуховных американских фильмах, в полном дерьме. Но верблюд старался не для себя. Для России! Мы не Запад. Мы не превратили наше телевидение в безбожный фарс и помойку. Так не погуби же здоровую ветвь. Дай закончить это, наполненное евразийским духом, действие. Если пройдет верблюд, то за ним протащим и руководителей госпредприятий, и Роттен… и других бизнесменов. Мировой капитал уже сгнил, но российский – не окончательно. Дай последний шанс. Хотя бы пять минут. Прошу Тебя.

В воздухе возникло небольшое облако. Из облака показалась фигура Господа. Он протянул руку по направлению к верблюду. Из руки сверкнула молния, но не достала до зверя. Господь пустил вторую молнию, но и она не дошла до животного. Господь поднял недовольный взгляд на Президента.

– Что смотришь, подвинь поближе.

Владимир Владимирович аккуратно двумя руками взял облако с Господом и пододвинул его к верблюду. И в третий раз Господь пустил свои молнии. И попали они по назначению. И раздались раскаты грома. И исчезло облако Всевышнего. И верблюд открыл один глаз. И зрачок его был полон усталой ненависти.

– Ничего, друг, ничего… – Российский Лидер похлопал животное по щеке. – Помнишь, что я обещал? Ты будешь отцом всех российских верблюдов. Не подведи.

Шоу в это время достигло апогея. На молитву Первого Лица никто даже не обратил внимания. В зале был страшный балаган. Кто-то принес шампанское. Люди прыскали друг на друга вспененными сливками. Гремели старые шлягеры: «Широка страна моя родная», «Учкудук – три колодца», «Летят перелетные птицы». Пели, прыгали и плясали все вокруг, включая онлайн-подключившихся по интернету. Эйфория охватила всю страну. Продюсеры рассыпали на головы празднующих конфетти и стреляли петардами. За прямыми включениями уже никто не следил, они случались спонтанно. Так вдруг на экранах снова появился корреспондент Первого канала Владислав Королев. Хотя его никто не слушал, он воодушевленно вещал.

– Третья волна санкций от США и Евросоюза включает установку огромных жидкокристаллических панелей на границе Евразийского Союза, на которые Запад будет транслировать однополые браки, а также карикатуры на жертв авиационных катастроф и пасквили на Пророка. Мне вот интересно, где они видят наши границы? Хе-хе… В Восточном Берлине?

Президент не вовлекался в общий ажиотаж. Он был занят делом. Он позвал на помощь пританцовывавшего рядом деда. Дед взялся за верблюда, Глава Государства за иголку. Начали они тянуть. Тянут-потянут, а вытянуть не могут. Позвали тогда бабку. Бабка взялась за деда. Тянут-потянут, а вытянуть не могут. Прибежала внучка, потом собачка, еще кошка и в конце концов мышка. Взялись – и вытянули верблюда! Экстатирующие зрители, узрев финал, подхватили на руки Российского Лидера, его двойника, верблюда, деда, бабку, внучку, собачку, кошку, мышку и, подбрасывая их в воздух, заорали «Ура-а! Ура-а!!!».

– Товарищи, свершилось! – кричал ведущий уже без всякого микрофона, потому что он давно потерял его. – Сегодня впервые в истории мира российский верблюд прошел сквозь игольное ушко. Мало кто верил в успешный исход. Против России были введены жесткие санкции, но мы не отступили, и сейчас мы дарим этот великий праздник всем нашим следующим поколениям. Слава российскому верблюдоведению! Слава, нашей внешней политике! Ура-а-а-а-а!!!

Не в силах удержаться в рамках студии толпа зрителей, держа на руках верблюда и всю компанию победителей, ломанулась на улицу и, вовлекая прохожих, двинулась к Васильевскому спуску.

Сотрудники ФСО отбили Начальника вместе с двойником и вернули их в зал. В опустевшей студии не осталось никого. Вместе с толпой убежали операторы, электрики, вахтеры и звуковики. Пол был густо усыпан блестками и полит шампанским. Половина софитов была повалена и, не выдержав накала праздника, взорвалась. Один из уцелевших динамиков выдавал протяжный спорадический хрип. Относительный порядок был только в самом центре. Владимир Владимирович начал пристально вглядываться в пол, пока не заметил металлический отблеск. Она лежала здесь. Он бережно взял ее в руки. Она снова была маленькой, точно такой, как и в самом начале шоу. Президент улыбнулся и прикрепил иголку к лацкану пиджака.

– Прошу построиться, – сказал он.

Сотрудники госбезопасности встали в ряд. Владимир Владимирович пожал руку каждому со словами: «Поздравляю с успешной операцией». Перед своим двойником задержался и сказал:

– Орден «За заслуги перед Отечеством» первой степени.

Затем Президент вышел на улицу, сел в лимузин проекта «Кортеж» и поехал в сторону Рублевского шоссе. Когда миновали Кутузовский проспект, он взял иголку в руки, любовно осмотрел ее и набрал чей-то номер на мобильном телефоне.

– Алло, Аркадий? Не знаю даже с чего начать… Слышал что-нибудь про Царствие Небесное?

Над Москвой до самого утра гремел салют. Подобного фейерверка жители столицы не помнили со времен 70-летия Великой Победы.

Даля и Дуда

– Слава Евросоюзу! – вскинула руку в приветствии Даля, входя в кабинет Дуды.

– Да ладно вам, – устало сказал президент Польской республики. – У меня и так в ушах звенит.

– Я не понимаю… – напряглась президент Литвы.

– Бросьте. Все вы прекрасно понимаете, – мрачно сказал Дуда и прошел взад-вперед по кабинету. – Ангела не способна принимать решения. И не следует смешивать интересы фрау с интересами ЕС.

Даля посмотрела на него круглыми глазами и попыталась остановить:

– Вы отдаете себе…

Дуда решительно ее перебил:

– Да, да, да, да, да, да. Да! Я отдаю себе отчет.

Президент Польши подошел к столу с графином, налил стакан воды, выпил и вернулся к разговору.

– Тут нет аппаратуры прослушивания. А вам никто не поверит, передай вы мои слова. Да вы и не решитесь их никому передавать. Ангела привела ЕС к катастрофе, и я не вижу выхода из создавшегося положения. Понимаете? Не вижу.

Даля пошатнулась и взялась руками за стену.

– Сядьте, сядьте. Сядьте! – повысил голос Дуда. – Вы что, думаете, у Джорджа есть свой план спасения, отличный от планов Демократической партии? Вы об этом подумайте. Люди Хиллари за границей под колпаком у русских, а ни один человек из института «Открытого общества» не был арестован. Хиллари не смогла бы исчезнуть в этом мире. Джордж может. Вот вы о чем подумайте.

Даля медленно опустилась на стул. Она слушала Дуду с нескрываемым ужасом, но Дуда не обращал на это внимания.

– Мы с вами можем лишь уповать, что без профессионалов, когда все и очень скоро кончится крахом, демократы не обойдутся. Понимаете?

Брови Дали поднялись на максимальную высоту. Она попыталась что-то сказать.

– Молчите, молчите, пожалуйста, – попросил президент Польши. – Большинство вкладов Хиллари за границей в разработке у русских. А у Джорджа вклады во сто крат больше, и о них никто не знает! Помогая сейчас Джорджу повалить его противников, нужно выговорить себе гарантию на будущее. Демократы прекрасно понимали, что золото Хиллари служит тактическим целям. А вот золото Джорджа – оно не для вшивых агентов и перевербованных министерских шоферов, которые возят к ним любовниц под объективы ФСБ. А для тех сотен тысяч интеллектуалов, которые по прошествии времени поймут, что нет в мире иного пути, кроме ультралиберализма.

Голос Дуды стал пафосным.

– Золото «Открытого общества» – это мост в будущее. Это обращение к нашим детям. К тем, кому сегодня месяц, год, три. Тем, кто старше, мы не нужны. Ни мы, ни наши идеи. Они нам не простят лицемерия и бомбежек. А вот те, кто сейчас еще ничего не смыслят, они будут говорить о нас как о легенде. А легенду надо подкармливать. Надо создавать тех сказочников, которые переложат наши слова на иной лад, тот, которым будет жить человечество через двадцать лет.

Дуда, казалось, был доволен, что Даля застыла в страхе и удивлении, и прилагал все больше сил для цементирования результата.

– Как только где-нибудь вместо слова «здравствуйте» произнесут «Слава либералам!», знайте – там нас ждут. Оттуда мы начнем свое великое возрождение. Вам сколько будет в 2036-м? Возраст расцвета политика. Хе-хе. Счастливая. Вы доживете и будете играть свою партию. А меня волнуют ближайшие десять лет.

Даля молча сжимала в руках сумочку. Дуда зашел ей за спину, опустил руки на плечи, и вполголоса продолжил:

– Если вы хотите делать свою ставку не опасаясь меня, а, наоборот, рассчитывая на меня, помните – Дуда старый уставший человек. Он хочет спокойно дожить свои годы где-нибудь на маленькой ферме с голубым бассейном. И ради этого он готов поиграть в активность.

Дуда отошел в противоположный угол кабинета к окну. Отодвинул занавеску и посмотрел на улицу. Затем повернулся к застывшей Дале и повысил голос:

– И еще… Для того чтобы из ЕС перебраться на маленькую ферму в тропики, не следует торопиться. Многие шавки Хиллари побегут отсюда очень скоро и попадутся. А вот когда в Берлине будет грохотать русская канонада и солдаты будут сражаться за каждый дом… Боже, о чем я? Заговорился. Вот тогда отсюда можно будет уйти, не хлопая за собой дверью.

Дуда подошел к Дале, подал ей руку, помог подняться и довел до двери. Возле выхода наклонился к ее уху и прошептал:

– И когда Хиллари уйдет в небытие, надо быть очень полезным Джорджу. Он тогда будет Монте-Кристо двадцать первого века. Так что сейчас идет борьба выдержек, Даля. А в подоплеке-то одна суть. Одна… простая и понятная человеческая суть.

Даля подняла на него глаза полные смятения.

– Ну, что вы? – потрепал ее по щеке Дуда. – Только не говорите мне, что убеждены в победе Ангелы на выборах. Не надо, не отвечайте. Просто, когда будете ехать домой, подумайте над моими словами и отдайте себе отчет, как я вас перевербовал – за пять минут и без всяких фокусов, хе-хе-хе.

Выпроводив Далю за дверь, Дуда достал телефон и набрал номер.

– Алло, Владимир Владимирович? Задание выполнил. На ближайшем саммите ЕС антироссийские санкции гарантированно продлят. Можете быть уверены. Передайте в ВТБ 24, что кредиты на свинарники и яблочные сады в Воронеже можно выдавать в неограниченных объемах.

Закончив доклад, Дуда открыл верхний ящик стола, в котором лежал пистолет Макарова и удостоверение сотрудника ФСБ. Президент Польши улыбнулся, любовно провел рукой по рукояти пистолета, затем вздохнул с облегчением и сел разгадывать сканворды.

Страна-дауншифтер

Барак вышел к микрофону и сказал: «Россия играет мускулами, наш ответ будет адекватным». Владимир Владимирович поймал огромную рыбу и сел на лошадь с ружьем. Барак вышел к микрофону и сказал: «Мы предупреждали, что не потерпим вмешательства России… Надо показать этой региональной державе, что… Западный мир готов поставить стену перед…». Владимир Владимирович выстрелил в кабана. Кабан упал. Барак вышел к микрофону и сказал: «Наше терпение не безгранично. С сегодняшнего дня мы отзываем у главы Чечни американскую визу». Рамзан завел аккаунт в Твиттере. Барак вышел к микрофону и сказал: «Россия не понимает, что мировая система безопасности балансирует на грани. Мы не можем спокойно смотреть на… Попираются базовые демократические ценности. Если Россия не одумается, мы…». Владимир Владимирович позвонил Толерантному Джону и пригласил в гости весной. Барак вышел к микрофону и сказал: «Мы последний раз предупреждаем Россию. Если и на этот раз наши слова не будут услышаны, мы начнем более серьезное давление». Рамзан завел Инстаграм. Владимир Владимирович сходил на тренировку по дзюдо и потянул спину. Барк вышел к микрофону и сказал: «Нельзя договориться с теми, кто хочет разрушить мир в Евразии. С сегодняшнего дня мы вводим санкции. Это будет самый чувствительный выстрел по наиболее болезненным точкам России». Либеральная пресса поместила несколько статей о том, что экономика нашей страны катится в пропасть. Барак вышел к микрофону и сказал: «Мы не получили должной реакции из России, поэтому мы запрещаем Иосифу Давыдовичу петь в США. От этой катастрофы Россия уже не оправится». Владимир Владимирович сходил в церковь на Рождество. Валерий Абисалович дал несколько концертов. На Площади Революции поставили большую елку. Барак вышел к микрофону и сказал: «Я обещал, и мы сделали это. Российская экономика разорвана в клочья!». В России собрали Государственный совет. В Кремле за большой стол сели самые влиятельные люди. Российский Лидер открыл заседание:

– Друзья. Товарищи. Сегодня я заехал помыть «Ниву» с прицепом «Скиф» на мойку и случайно наткнулся на включенный телевизор. Там Барак Хусейнович говорил, что российская экономика разорвана в клочья. Что нам делать?

Зал зашумел. Встал Герман Оскарович и прокричал:

– Да нет у нас никакой экономики, Владимир Владимирович. Мы страна-дауншифтер!

В зале повисла напряженная тишина. Президент встал со своего места и прошелся взад-вперед, сложив руки за спиной. Потом поднял глаза на собравшихся. Медленно обвел всех взглядом. Атмосфера накалялась. Двое сотрудников ФСБ уже подбирались к Герману Оскаровичу с электрошоком. Глава Государства еще раз провел глазами по публике и затем вдруг улыбнулся и подытожил:

– Раз нет экономики, так нет и клочьев. Опасность миновала. Это надо отметить.

В зал внесли водку, шампанское и черную икру.

Я в весеннем лесу пил березовый сок

Иван заснул и увидел Владимира Владимировича. Тот был в строгом костюме, стоял и шевелил губами, но Иван его не слышал. Проснувшись, Иван посмеялся и забыл эту историю. Но на следующую ночь снова явился Президент. На этот раз Глава Государства уже кричал Ивану, но его слов было не разобрать. Иван подивился и даже заглянул в собрание сочинений Фрейда, чтобы расшифровать сновидение. Фрейд оказался таким занудным, что Иван не только не нашел трактовку, но чуть снова не уснул. Иван рассказал друзьям свой сон. Одни смеялись, а другие завидовали, но все было довольно прилично. В третий раз во сне Российский Лидер уже не говорил, а писал Ивану на черной доске мелом: «Иван, иди ко мне». Проснувшись, Иван озадачился душевным здоровьем и направился к бабке-целительнице.

– На что жалуемся? – спросила она.

– Президент снился. Предлагал встретиться, – ответил Иван.

– Иди, дурак, такое предложение раз в жизни бывает, – сказала бабка.

Озадаченный, Иван вышел от нее и начал думать: «Куда идти-то? В Кремль? На Рублевку? Стремно… Двину-ка лучше на Лубянку, туда вроде всех пускают». Добрался до гранитного дома и вошел в дверь с надписью «Приемная». Там его определили в кабинет №6, где за него принялся сотрудник ФСБ майор Теркин.

– Когда в последний раз вы пили березовый сок? – спросил майор. Это было неожиданно, но Иван не смутился.

– Когда мне было семь лет, дядя взял меня в лес и показал, как правильно надрезать кору дерева. Мы оставили на ночь стакан, а утром забрали его уже с соком, и я его пил.

– Это было весной? – уточнял фээсбэшник.

– Вроде да, – отвечал Иван.

– Были ли у вас романтические свидания с деревенскими девушками? – продолжал свои странные вопросы Теркин.

– Однажды мы поехали от института в село на картошку, название деревни я точно не помню, и там я познакомился с одной местной девушкой, вечером мы ходили с ней гулять на берег реки, – сказал Иван.

– Вы ночевали с ней в стогу? – заметно оживился майор.

Иван подтвердил.

– Постарайтесь вспомнить, имела ли та девушка склонность что-либо напевать? – наседал сотрудник.

– Такие подробности я уже вряд ли… хотя нет, точно, пела, да, – отвечал Иван.

Теркин аж подпрыгнул, и его речь стала заметно эмоциональнее.

– Теперь сосредоточьтесь. Могли бы вы сказать про себя «что имел, потерял, что любил, не сберег»?

Иван отрицательно замотал головой.

– Не торопитесь, возможно, не буквально, а в переносном смысле, метафорично? – не унимался сотрудник.

– В принципе, да, – уступил Иван. Майор засверкал глазами и пришел в сильнейшее возбуждение.

– В Бразилии были? Хорошенько подумайте, возможно, не вы, а ваши предки, пусть даже совсем дальние? Могли они совершить такую поездку?

Иван отрицал. Майор подумал немного и отвел его в соседнюю комнату, где усадил на кресло, похожее на зубоврачебное, и прицепил к голове электроды. Затем включил какую-то странную музыку и вышел. Мелодия проникла в сознание Ивана, внутренние зажимы ушли, и в памяти встали всплывать довольно неясные эпизоды, которые постепенно превращались в отчетливые сцены, словно из фильма. Вот похожий на него человек в шляпе едет на повозке по пыльной дороге и кашляет, по обочинам растут цветы, у которых нет запаха, а на небе висит непривычного оттенка луна, словно бы матовая. Вот он в каком-то лагере, больной малярией, лежит на бамбуковой подстилке. Потом в воображении возникла палуба огромного корабля, с которой он бросал окурки в океан, проклиная красу островов и морей. Все эти картины, несмотря на их красочность, отдавали жутким отчаянием и тоской. Казалось, еще чуть-чуть и его прорежет самая страшная безысходность: на Родине он никому не нужен и оставшуюся жизнь будет носиться по миру, как осенний листок, меняя города и имена… За долю секунды до материализации этой убийственной мысли в комнате раздался резкий удар. Дверь отскочила, и в помещение ворвались люди. Первым влетел Теркин и отчаянным ударом ноги выдернул шнур из розетки. Музыка оборвалась. Иван, мигом пришедший в сознание, вскочил с кресла, срывая с себя электроды. В комнате появился Президент и закричал на майора:

– Ты что творишь, Михалыч? Я тебе говорил прекратить проверки! Какие власовцы? Ты в своем уме? Двадцать первый век на дворе. Генерал заметно мандражировал, но держался:

– Товарищ Главнокомандующий, но ведь нельзя же так, кого попало. Мало ли кто может затесаться. Да он, гад, почти вспомнил!

– У тебя любой вспомнит. Сегодня же все это вынесешь на помойку. – Владимир Владимирович показал рукой на оборудование и кресло. – А ты, Иван, – взгляд Главы Государства перешел на нашего героя, – не серчай. Много еще в конторе фантазеров. Резиденты им покоя не дают. Пойдем, я тебя с другими соколами познакомлю.

Так Иван попал на государственную службу.