Текст книги "Слово – автору. Как человек становится творцом (сборник)"

Меняются и отношения в трудовом коллективе. Сначала в бизнес шли романтики – от нужды и безнадеги. Потом подтянулись карьеристы. Их целью стало уже оттяпать кусок пожирнее.

Баталии разворачиваются не только между сослуживцами и партнерами, но и на уровне народов: идет чеченская война – медведи схватились с волками.

Амантай в Казахстане тоже ведет свою борьбу – ради «близости к телу» предает премьер-министра и переходит на сторону президента.

«Когда русских давят, мы не разбегаемся, а сплачиваемся»

– Но сейчас мы снова переживаем непростые времена. Получается, можем снова скатиться к войне всех против всех?

– Запад ввел против нас санкции и давит. Каков расчет? Близкие к Путину люди, когда их прижмут, накинутся на него. Народ правителя свергнет. Но европейцы не понимают менталитета русских. Мы уже столько всего пережили, что дорожим хрупким миром и не будем походя швырять камни во власть.

Во-вторых, наш человек – даже очень небедный – фаталист. Он не так сосредоточен на богатстве. Если европейцу недодать чего-то из привычных социальных благ – загрызет. Мы же понимаем, что все это временное. Перебираемся из кризиса в кризис. И какие-то чрезмерные притязания – сыр рокфор и креветки на палочке – только у жителей столиц, оторвавшихся от земли. Они-то, кстати, и могут подняться вместе с либералами, – те, для которых родина там, где неплохо кормят. У остальных философия проще: хорошо не жили – не стоит и начинать.

И еще один важный момент: когда русских давят, мы не разбегаемся в панике, а сплачиваемся. Причем не против власти, а против того, кто нас гнет. Ничего не поделаешь – генетический код. Его нам помогали формировать монголы и рыцари-крестоносцы. Потом – поляки и шведы. В 1812-м к наполеоновскому войску подоспели помощники со всей Европы. В 1856-м в Севастополе собрались турки, англичане, французы. В 1914-м – австро-венгры, немцы… В 1941-м вместе с Гитлером тоже кого только не было. Одних итальянцев 200 тысяч полегло – у нас под Воронежем полно их могил.

Так что русские привыкли все время находиться в окружении врагов. И когда в 1990-е мы расслабились, со всеми старались дружить – даже неловко было.

– Из-за чего в первую очередь?

– Новые «друзья» просто хотели нас поиметь. И вот, наконец, им представился повод воплотить свой извечный страх перед Россией в какие-то действия.

Запад нас не ждет. И востоку мы не нужны. К кому-то присосаться не можем. Это к нам всегда пытались прилипнуть те, кто сегодня бежит к Евросоюзу. А великому народу не пристало побираться. Мы привыкли жить и никому не кланяться.

Так что Россия еще потерпит. Посмотрите: цены растут, а люди особо не возмущаются – ждут, когда смогут покупать отечественное вместо импортного.

Плюс история с Крымом пробудила угасающую пассионарность, вызвала всплеск патриотизма. Мы встряхнулись от летаргического сна. И даже простые шаги власти воспринимаем с энтузиазмом.

Отказались от «Южного потока» – и хорошо. Собственная страна только наполовину газифицирована. Пока тянем трубы на Запад и в Китай, в деревнях старухи уголь таскают. Причем россияне за газ готовы платить – без обмана. Чем наши деньги хуже?

А как люди обрадовались, когда власть решила наконец развивать свое сельское хозяйство. У отечественных производителей хотя бы появятся новые ниши, и они смогут проскочить в какую-то щель.

Интересы сырьевиков – это одно. Но есть еще интересы народа. И меня больше не шмотки волнуют, которые мы ввозим в обмен на нефтедоллары, а коренные вещи. Может, санкции быстрее заставят Россию обратиться к своей инфраструктуре.

У нас появился враг, амбиции. Наконец-то вслух заговорили о русском мире. И главное в нынешней России – изменение нравственного состояния. Сегодня русские расправили плечи. Вернули себе право голоса и впервые после 1991-го избавились от чувства униженности. Раньше тех, кто слишком громко заявлял о государствообразующей роли нашего народа, записывали в фашисты. Но теперь эти ребята, которые под дубинками полиции выходили на «Русские марши», воюют на Украине. Вот среди кого вырастают завтрашние Гришки Мелиховы или Стеньки Разины. И вот кто расширяет этот русский мир.

А санкций бояться нечего. У страха глаза велики. Садишься за книгу – тоже пугаешься: столько всего нужно сказать. А начинаешь работу – и появляется нужный настрой.

«Государство взрослеет так же, как человек»

– Как вам кажется, удалось ли вашим героям найти ответ на вопрос, так болезненно прозвучавший в «Благих пожеланиях»: «Как же так все это получилось? Перепуталось в их жизни? Кто прав? Кто виноват во всем случившемся?»

– Есть у нас такая интересная особенность, о которой мы уже упоминали: русский человек считает, что он ни в чем не виноват. Что бы ни произошло со страной и с ним самим – виноват царь, генсек, проклятые буржуи, олигархи, чиновники. Сами мы чудесные люди, вот только кругом враги, внутренние и внешние. Это, наверное, такая защитная реакция. Мы с трудом можем признать, что наша судьба – как отдельных людей, так и целого народа – зависит от нас самих. И раз мы сами эту жизнь строили, то все вместе и виноваты в случившемся: одни дураки говорили, другие махали руками, третьи улюлюкали, четвертые просто спали. Результат – налицо. Не надо с себя ответственность снимать. Мы сейчас шаг за шагом пытаемся расти. Мне нравится, что поубавилось любителей махать шашками. Если я это понял, то и герои поняли.

– Чему, по-вашему, учит наша новейшая история?

– Она учит тому, что мы движемся по спирали, повторяем одни и те же ошибки – часто на другом уровне развития. А еще тому, что у нас плохо с опытом, мы медленно усваиваем уроки, которые получаем, у нас, мне кажется, нет исторической памяти. Может быть, потому что одни поколения уходят, а другие не интересуются прошлым. В результате нет исторического опыта, и дай Бог, чтобы память появилась, и уроки мы извлекли простые и понятные.

– Описывая в «Русском кресте» исторические потрясения, как вам удается сохранить объективность?

– Этот роман написан не за «красных» и не за «белых», никого я там не поношу и не обвиняю – ни казахов, ни русских. Не хочу разделять нас – бывших советских людей – на тех, кто прав и не прав. Хотя сегодня мы живем в такое время, когда снова вернулась пропаганда.

Действительно, в меру сил я стараюсь сделать свои книги объективными. У моих героев обычная жизнь, проблемы, они любят, ненавидят. За каждым из них стоит собственная правда, которую просто нужно понять.

К такому мировоззрению я долго шел. В свое время меня выслали из Казахстана – не понравился русский журналист. Потом злился на эту страну до тех пор, пока не понял их правду. А она простая: они выросли и хотят жить сами по себе.

Но для этого народ должен дорасти до государственности. Вспомним, например, Чечню – они в 1996 году не смогли этого сделать. Нужно было поступиться какими-то своими правами, поддерживать центральную власть. Но решили быть самостоятельными, а в итоге вместо государства получился бандитский анклав. Казахи же сумели построить свою страну. Какой бы она кривобокой ни была.

Каждый народ должен рано или поздно вырастать из коротких штанишек. Русские же тоже когда-то являлись частью Золотой Орды, которая простиралась почти от Тихого океана до Атлантического. А мы тогда были с ноготок, но смогли уйти. И что? Татары теперь должны нас по гроб жизни ненавидеть, что мы перестали им дань платить? Нет, мы же с ними сжились в итоге.

Не существует ничего, что будет вечным – государства растут и распадаются. Сегодня все тоскуют по Советской империи. А я нет – потому что для меня ее распад воспринимался как естественный процесс. И не нужно другие народы за это ненавидеть. Захотели жить сами – живите. А то, что у некоторых не получается, так это их проблемы.

Поэтому в своих книгах я не пытался передать ненависть к смене общественного строя в России, а просто описал исторические события через судьбы людей.

Государство ведь растет точно так же, как и человек. И если страна уже повзрослела, то она спокойно признает свои ошибки и неудачи. Затем либо с ними соглашается, либо принимает какие-то меры по их устранению. А если народ еще не созрел, как в случае с Украиной, то они просто не могут адекватно принять объективную реальность. Сами видите, какое безумие у них творится уже который год.

Степень зрелости одного народа можно определить по желанию и способности понять правду другого. Без исторического опыта достигнуть такой зрелости невозможно. Вспомните конец 1980-х, начало 1990-х. Тогда мы все верили, что на Западе хорошо и здорово, что, изменив наш общественный строй, получим тут же рай на Земле. А в итоге оказалось, что за границей было все то же, что и у нас: бедные и богатые, сытые и голодные, преступники и праведники. Теперь наше общественное сознание изменилось – мы понимаем, что их образ жизни совершенно нам не подходит, а потому майданными грезами нас уже не завлечь. Никто не забыл ту разруху после 1991 года и не хочет ее повторения.

Сегодня мы это осознаем. Но нужно было прожить 25 лет. Получить этот опыт. А те же украинцы сейчас – как мы в 1991-м.

«Стабильности не ждите»

– Заключительная книга романа называется «Время жить». Но действие в ней заканчивается в начале 2000-х. А что у нас сейчас – время выживать?

– Нас не учили жизни при капитализме. Мы думаем, что когда-то наступит стабильность. И что все время должен быть рост. Но на самом деле в рыночной экономике есть циклические кризисы. Как раз сейчас мы переживаем такой и качаемся, как на качелях.

Да и никогда на самом деле не было спокойно. Не существовало в русской истории «простых» времен. Мне очень интересна фигура Сергия Радонежского – изучаю его эпоху. И по сравнению с нашими днями это просто ужас: то чума, то холера – люди мерли, как мухи. А еще постоянно воевали. Ладно сами – приводили татар: московский князь шел на тверского, Новгород на Псков… Гоняли друг друга, как борзые зайцев. Войны были свирепыми, жесткими. И Орда, как черная туча, над страной висела. Обстановка не благостно-патриархальная, когда пей, пляши да бороду отращивай.

Так что сегодня время как время – оно у нас в голове. «Нефть стала по 30 долларов!» А как тысячу лет русские вообще без нее жили и такую страну отстроили? «Рубль рухнул!» И что? Больше будем работать, меньше потреблять. СМИ навязывают апокалиптическое мышление, но даже в Великую Отечественную наш народ верил и надеялся. В молодости я для себя вывел формулу: если есть крыша над головой, ты здоров и тебя любят – не на что жаловаться.

Только русские живут в бесконечной зиме, в бесконечных проблемах. Здесь не полежишь под пальмами – семь месяцев в году нужно всякое утро вставать, рубить дрова, топить печь. Каждый день – борьба. У нас есть определенный избыток энергии, мы способны сопротивляться природе. Возможно, именно благодаря этому развиваемся быстрее. Мы от 1991 года до 2000-го прошли тот путь становления капитализма, на который у французов и англичан ушли сотни лет.

– Ваш главный герой Александр Дубравин – явный пассионарий. А какие вызовы ждали бы его сегодня?

– Те же самые, которые жизнь ставит перед всем народом. Потому что мои герои – типичны. Таких миллионы: предпринимателей, сумевших в переломный момент создать свое дело и повести за собой других; бывших военных, которые частенько ищут спасения в бутылке и нередко находят в Боге; молодых чиновников-карьеристов, идущих по головам; не устроенных в семейном плане бизнес-леди или, наоборот, содержанок. В ком-то из них читатель может увидеть и свою судьбу.

«Судьба внутри нас»

– Кстати, вы верите в то, что для каждого она предопределена?

– Судьба внутри нас. Пока существовала система, не дававшая шагнуть в сторону, вариантов было немного. Но потом рамки сломались, и каждый начал действовать в соответствии с тем, что в нем заложено. Судьба – проекция нашего внутреннего состояния на жизнь. В восточном понимании – карма. Совокупность всех мыслей и поступков. И здесь у меня тоже есть личная формула, о которой я уже упоминал в начале наших бесед: меняться нужно настолько быстро, чтобы успеть убежать от своей кармы. Тогда снаряд всегда падает сзади. И есть шанс спастись.

– Дубравин такое спасение находит в вере. Но приходит к ней совершенно внезапно. Еще недавно он был другим – и вдруг такая перемена…

– Чем упорней человек, тем сильнее его перетряхивает в жизни. Здесь герой крепкий – и душой, и телом. В итоге у него все происходит стремительно, через потрясение. Потеряв любимую женщину и цель в жизни, он обретает веру. Вера ведь не цепь логических заключений. И кого-то может осенить в одно мгновение – как апостолов в Библии. А к кому-то она приходит постепенно.

Так, один из героев, выпавший из привычной военной системы, находит место в новом строю – идет служить в Православную церковь. А другой, совершив хадж и прикоснувшись к камню Каабы, становится мусульманином.

Путь к Богу у всех разный: главное – двигаться. И когда веришь, то понимаешь: ты в руках Господа. Он не выдаст – свинья не съест. Так что одни персонажи успокаиваются, начинают другую жизнь. А другие остаются при своем – как та, что предала собственное счастье.

Внутренняя метаморфоза – вот к чему стремится человек. Все великие романы подводят нас к этому.

– Еще ваш герой ищет спасения в провинции. Но и там все неидеально. А чего у нас сегодня больше: признаков возрождения или вырождения?

– Как всегда, по-разному. Одни вырождаются, у других – возрождение. Мы привыкли: либо прогресс, либо регресс. Все не так просто. В своей статье «В круге третьем» я писал: впереди у России переход к буржуазно-демократическому национальному государству. По Марксу. А сейчас, вглядываясь в окружающий мир, начинаю задумываться: может быть, такое никогда не случится. Это происходит в странах, где есть любовь к закону, к порядку. Имеется восходящий правящий класс. И соответствующая религиозная позиция – как у протестантов, обожествляющих труд. Мы же больше настроены мистически. Ради денег упираться не хотим. Плюс суровая природа, огромные расстояния и бесхребетная, компрадорская часть буржуазии.

Но некоторые страны вообще никуда не движутся – взять Афганистан, Африку. А у русских есть государство – с одной стороны, достаточно стабильное, с другой – построенное по лекалам авторитарного правления с элементами демократии. Да, у нас не Запад. И что теперь: жизнь не состоялась? Посмотрите на Китай. Люди существуют при любом строе. Все внешние обстоятельства условны. Абсолютная ценность – сама жизнь.

«Мы сами решаем, в каком мире жить»

– При этом все-таки нужно как-то взаимодействовать с окружающей реальностью…

– Баланс нужен в первую очередь в голове. Мы сами решаем, в каком мире живем. Поставь сегодняшнего россиянина в очередь за хлебом или водкой – как он запоет? И все равно многие гундят: «А вот при социализме…» Такова наша природа. Она не меняется. И это же заставляет нас двигаться дальше.

Но если хочешь как-то себя сохранить – старайся существовать в нормальной среде, выйти из зазеркалья, в которое нас погружают. Всегда можно выключить телевизор, Интернет. Они засасывают, но это не более чем костыли. Вот у тебя смартфон последней модели, и ты носишься с ним, как шут с погремушкой: спешишь узнать очередную сплетню или пялишься на картинки – римский принцип «Хлеба и зрелищ» сегодня восторжествовал. Но стал ли ты от этого умнее, богаче или счастливее?

У меня вот тоже есть слабость – люблю новости смотреть: наши, украинские, западные. И сравнивать. Много времени на это трачу. А может, полезнее было бы читать (смеется).

«Европейцев уже перепрограммировали»

– Западные новости – отдельная тема. И восприятие нашей страны за границей – тоже. В этой связи, легко ли вам было решиться представить свое произведение на суд европейской публики? «Утерянный рай» перевели на немецкий язык и издали в Германии.

– Я просто решил попробовать и посмотреть, что получится. Не могу сказать, насколько успешен будет этот эксперимент. Немецкий издатель взялся перевести книгу. Посчитал, что она может быть интересна европейскому читателю. Особенно первые тома, где описан Казахстан, жизнь молодых героев в интернациональном окружении, их первая любовь, мечты, надежды… И вот книга издана. Пошла в продажу. Факт остается фактом. А последует ли за этим перевод остальных частей «Русского креста» на немецкий – жизнь покажет. Хотя в Германии несколько лет назад уже вышли два моих публицистических сборника – «Русский вопрос» и «Русский ответ». Они были составлены из статей, посвященных проблемам государствообразующего народа в России.

– А способны ли вообще европейцы понять русских – нашу «загадочную» душу?

– Какого-то непонимания или негатива со стороны немцев я не встретил. Думаю, даже в сегодняшней напряженной обстановке здравый смысл все-таки преобладает. Более того, у европейцев есть запрос на Россию – страну, которая, по их мнению, после 1991 года уже не должна была подняться и постепенно шла к своему распаду. Однако мы возродились как государство. И к тому же заявили о своих интересах, о своей идее – сохранении национальной идентичности, борьбе с глобализацией, тотальным насаждением либерализма. Многие уже берут с нас пример: в той же Германии, Франции и даже Америке, избравшей Трампа.

Хотя, конечно, люди разные. Вижу на дороге – водитель от избытка патриотических чувств машину разрисовал: наш мультяшный богатырь бьет Бэтмена. Выглядит забавно. Но и у нас, и в Европе есть те, кто осознает, что всех окучивают с помощью пропаганды. И так нами управляют. Дергают за ниточки. Внутри человека ведь заложено не только индивидуальное, но и коллективное. В том числе – принадлежность к нации. Когда слышишь: «Наших бьют!» – сразу бежишь на подмогу или, как минимум, своим сочувствуешь. Но много есть вещей наносных. Искусственных.

Общался недавно с норвежцами. Говорю им: «У нас сейчас много фильмов о доблестных викингах – ваших предках. В русской истории варяги тоже свой след оставили». А они за голову хватаются: «Да это же грязные дикари, которые грабили всю Европу!» То есть их уже переучили, перепрограммировали. Так же и с немцами. Спрашиваю Ханса Гэнга, гендиректора штутгартского издательства Localglobal: «Какой народ самый плохой?» Отвечает: «Немцы! Мы же такое сотворили во Вторую мировую…» Этот комплекс укоренился в них очень глубоко. Хотя нынешние поколения уже ни в чем не участвовали.

– В этом же ряду и комплексы европейцев в отношении мигрантов?

– В Германии я в основном общаюсь с переселенцами, которые приехали из того же Казахстана и уже давно адаптированы в немецкое общество. Живут как остальные европейцы. А в это время к ним едут другие мигранты. Которые не хотят приспосабливаться. Немцы удивляются: «Мы им даем все, а они…»

«А они вас презирают, – отвечаю я. – За вашу слабость. За то, что их сюда пустили. Что им кланяетесь. Считают ни на что не способными. А себя – сильными: у них есть своя идея, свой Бог. Если бы вы к ним сунулись – вам быстро объяснили бы, кто здесь хозяин». В том и проблема. Эти мнят себя благодетелями и рассчитывают на ответную благодарность. А те смотрят на них с презрением, чувствуют великими себя. Их женщины ходят в хиджабах, рожают по десятку детей. И сколько ни пытайся привить им европейские ценности и образ жизни – не реагируют. А что не так – еще и грузовиком местное население переедут. Поэтому к россиянам на этом фоне все равно отношение лучше. А европейцам я говорю: «Христос заповедовал: “Не мечите бисер перед свиньями”».

Глава 8
«Давно хотел написать мировоззренческую вещь»

Как герои «Русского креста» стали «Святыми грешниками». И что позволит современному человеку обрести гармонию с самим собой и окружающим миром.

– Александр Алексеевич, завершив работу над «Русским крестом», вы буквально через полтора года написали роман «Святые грешники». Почему он появился? И в чем его главное отличие от предыдущего?

– Рано или поздно у каждого человека наступает момент, когда он задумывается, для чего живет, куда идет. Очень жаль, что некоторые не доживают до этого времени, а кто-то не дорастает духовно. Но тех, кто существует не одним днем, рано или поздно начинает мучить пресловутый вопрос о смысле жизни. В предыдущих романах я специально не касался важных философских проблем, поскольку там речь шла о выживании героев. Им было не до философии. Поэтому все те вопросы и ответы, которые накопились более чем за четверть века моих наблюдений, размышлений, изучения и осмысления главных мировых религий, я попытался провести через образы старых знакомых – героев «Русского креста». В разных частях новой книги я использовал для рассказа об их судьбах разные жанры. И все это для того, чтобы подвести читателя к главной теме: пониманию Бога.

Давно хотел написать мировоззренческую вещь. Раскрыть религиозную жизнь народа, которая сегодня имеет огромное значение – и для христиан, и для мусульман, и для буддистов. Надеюсь, книга послужит сплочению россиян.

«Святые грешники» – симбиоз реалистического романа и мистики. Это произведение вообще по-другому сделано. Состоит из пяти абсолютно разных частей, и речь здесь больше о философских вещах. Лирика есть, но ее меньше, чем в «Русском кресте», где любовь проходит через всю жизнь. Здесь у каждого своя история. Например, любовь между иноком и ученой женщиной из института истории религий. Она одинокая, он монах, они встречаются, и монах начинает думать: «А может быть, я ошибся? Мы могли бы жить, у нас могли бы быть дети…» Эта часть – размышление о религии. Намеком я провожу мысль, что человек, живущий в монастыре, спрятался от истинной жизни.

В другой части герой – мусульманин, он ищет свой путь, свое счастье в том понимании, которое ему дает ислам – удивительно мудрая религия! Эту часть я замыслил как эротический роман, с соответствующими приключениями.

Есть и еще линия: один из героев, охотник, попадает на Камчатку, женится там на местной, ительменке, врастает в эту жизнь, обычаи, обряды. Сомневается, пытается понять, правильно ли он сделал. Эту часть я пишу как Фенимор Купер. Здесь получается роман о природе и человеке. Вставляю историю о звере, с которым охотник сталкивается. Описываю, как они вступают в контакт. Задумываюсь, права ли природа, уничтожающая подлого человека…

Словом, очень много вопросов, но это вопросы для умных людей. Если «Русский крест» описывает путь человека во времени – от советского до наших дней, то «Святые грешники» совсем другое произведение, роман философско-религиозный, эзотерический, со всеми сегодняшними проблемами, которые у каждого из героев свои. Главная его тема – путь обретения человеком самого себя.

Если «Русский крест» писался от опыта жизни, то «Святые грешники» – от опыта мысли. Кроме того, здесь я применяю приемы, которые раньше не использовал. Мир героев расширяется. Предыдущий роман начинался с одной точки на карте: несколько друзей растут в своей деревне, потом едут в город, выбираются за пределы родного Казахстана – в центральную Россию. А в новой книге перед читателем разворачиваются совсем иные пространства: Индия, Шри-Ланка, Израиль, Европа, Камчатка… Раньше наш мир был огромным, а сейчас средства связи и скорость перемещений сделали его очень маленьким. При этом трансформируется не только физическое пространство, но и духовное. Задача писателя – показать, как меняется мировоззрение людей.

Духовный поиск – тема гораздо более актуальная, чем кажется на первый взгляд. Что такое успех? Достойная карьера, интересная работа, адекватный заработок, возможность развивать свои творческие способности. Каждый может дополнить список, но всего этого гораздо легче добиться, если ты находишься в состоянии внутренней гармонии, мира с самим собой и окружающими. А достигается такое состояние как раз в результате духовного поиска.

«Сознание нужно расчистить для творчества»

– У каждого из героев «Святых грешников» этот поиск идет по-своему, но есть общая основа. В чем она заключается?

– Это объединяющее начало сформулировано в самих религиях. Смысл духовных поисков всех монахов, аскетов, святых – в обретении душевного спокойствия, равновесия и внутренней гармонии. В христианстве это называется благодать, в буддизме – нирвана, в исламе – хал. Не суть. Все ищут такого состояния. Примирения с самим собой. Чтобы человека не мучили его комплексы, и он мог жить. А уже из этого получается счастье. Если человек спокоен, уравновешен, размерен, то эта внутренняя гармония выходит вовне. И люди вокруг него тоже становятся спокойными, гармоничными – относятся к нему положительно.

Этот принцип я вывел для себя еще в молодости. Каждый человек многогранен. В нем есть все – и святое, и грешное. (Собственно, поэтому мой роман так и называется.) Если ты поворачиваешься к людям определенной стороной своего характера, личности – они к тебе обращаются той же самой стороной. Таким образом, тебе кажется, что окружающие с тобой на одной волне. Тем более если у тебя еще и сильный характер.

Например, мои подчиненные – люди разные. Но они понимают, что я начальник. И со мной нельзя разговаривать как попало. Вынуждены ко мне приспосабливаться, вести себя более-менее прилично.

Точно так же происходит с человеком, который обладает вот этой внутренней благодатью. Окружающие чувствуют, как с ним нужно общаться. И он гасит своим теплом весь возможный негатив.

Подобные вещи происходят на уровне энергетического обмена. Поэтому люди ищут внутреннего покоя, гармонии, и тогда вокруг них тоже устанавливается покой.

При такой ситуации легче решать все вопросы. В буддизме есть понятие срединного пути. Хотя здесь, похоже, погрешность перевода. Елена Рерих толкует его более верно: путь гармонии.

Если ты достиг ее, правильно на все реагируешь, то и поступки совершаешь правильные. А они вместе с правильными мыслями создают тебе благоприятную судьбу. Люди говорят: «Смотри, какой везучий! Все у него получается». На самом же деле наша судьба внутри нас.

И в «Святых грешниках» речь идет как раз об обретении такого состояния. Главные герои – приверженцы разных верований – ищут вот этот внутренний покой и гармонию, которые дают им счастливую жизнь.

Причем выясняется, что святые всех религий пользуются похожими технологиями: с помощью мантр, молитв и других способов вытесняют из сознания все лишнее. И достигают одного и того же состояния, которое только называется по-разному: безмыслие, тишина разума, остановка внутреннего монолога, бесконечной словомешалки и т. д.

Освободившееся пространство уже можно заполнять более высокими вибрациями. А это всегда вибрации творчества. Они дают человеку возможность двигаться вперед. Позволяют сохранить состояние счастья и радости.

«Одним нужны духовные костыли, другие могут идти сами»

– Чем отличается духовный поиск современного человека от того, как люди эти вопросы решали раньше? Может, появляются какие-то новые соблазны, осложняющие факторы…

– В романе я это особо не афиширую, но там есть такой подход: духовный поиск сегодня – это поиск, который нужно вести не в тишине, не сидя в пещере, как это было раньше, а в обычной жизни. Потому что она стала более динамичной, интенсивной. С другой стороны, и люди теперь более грамотные, сознательные. У Ивана Ефремова есть роман «Лезвие бритвы». В нем один из героев – индийский художник – хочет, чтобы его, как йога, замуровали в пещере и он просидел там сколько-то дней в тишине и полной изоляции: это один из эзотерических приемов. А ему просвещенный человек говорит, мол, ты понимаешь, так приходилось делать раньше. Например, брали из деревни какого-нибудь неотесанного человека в монастырь. У него психика заскорузлая, тяжелая – пробить ее непросто. Замуруешь такого – может, его прошибет, и он переродится. А ты человек современный, живущий в этом мире. Пишешь картины. И уже настолько утончен, что тебе такие технологии не нужны.

И я тоже считаю: сегодня все люди грамотные, могут читать любую литературу – духовную, научную. И многие способны развиваться самостоятельно. Если раньше существовали великие тайны, доступные самым избранным, то теперь они всплывают на поверхность. Тем более при нынешней системе распространения информации. И многие из этих тайн уже таковыми не являются.

– Получается, человеку стало легче находить ответы на волнующие его вопросы?

– И легче, и тяжелее. Все мы на разном уровне духовного развития. Поэтому многим нужен учитель, священник, помощник… Нужны костыли в виде обрядов, песнопений, танцев… А некоторым – которые уже дальше продвинулись – этого не надо. Они могут идти вперед сами.

Для меня примером является Сергий Радонежский. Человек уникальный. Образец духовного лидера, а еще – политика. Он сегодня самый современный святой. Потому что не был монахом в полном смысле этого слова. То есть затворником, отгородившимся от мира. Он не запирался. Всегда активно действовал.

Во-первых, у него не было никаких учителей. Никто его не понукал, не заставлял двигаться по духовной линии. Во-вторых, он участвовал в судьбе народа. Перестроил монастырскую жизнь. Сделал из особножительных монастырей общежительные. Раньше каждый монах жил сам по себе. Сам себя содержал, сам строил. У него было личное имущество. А Сергий создал обитель, где все было общим, где все монахи работали. Эти общежительные монастыри стали опорой государства. Его крепостями. Переход к коммуне превратил их в могучий источник производительных сил – с помощью монастырей Россия начала продвигаться, завоевывая Север, Дальний Восток и так далее.

Сергий не смотрел на жизнь, рассуждая: как Бог даст, так и будет. Он мирил князей, не давая им друг друга сожрать. Силой своего духа заставлял принимать государственные решения. Возглавил и благословил борьбу русского народа за национальную независимость, за святую веру. Послал своих ратников Пересвета и Ослябю на Куликово поле. Хотя по идее как монах должен был сидеть в скиту и ни во что не вмешиваться. Думать только о собственном духовном развитии.

Считаю, что сегодня настало такое время, когда борьбу за души людей нужно вести не в каких-то благоприятных условиях. Хорошо спрятаться там, где никто не трогает. А если тебя взять и поселить в эту жизнь – тут твоя благодать и пропадет. Могут проявиться совсем другие качества. Если ты жадный и к тебе приходят просители, а ты посылаешь их куда подальше. Если ты размазня и с тебя требуют решений, а ты от них увиливаешь. Если считаешь себя чуть ли не святым, а окружающие раздражают.