Текст книги "Книга о красивой жизни. Небольшая советская энциклопедия"

Что, по-видимому, и послужило одной из причин срыва сепаратных переговоров. К концу 1942 года немцы опять начали массированное наступление и достигли Нижней Волги в районе Сталинграда. Исход войны стал совершенно непредсказуем.

В этой ситуации кажется совершенно невероятным и необъяснимым как, зачем и почему в Москве, откуда эвакуировалась не только вся, почти вся промышленность, но также ВУЗы, наука, искусства, бюрократия, правительство и население, вдруг понадобился завод шампанских вин.

Все мои запросы – по телефону и электронной почтой – заводом были оставлены втуне. Поэтому дальнейшие рассуждения – всего лишь гипотеза, не более того.

Гипотеза № 1.

На Арбате, в Трубниковском переулке, в огромных подвалах хранилась коллекция массандровских вин, прежде всего шампанских, принадлежавшая министерству Уделов Его императорского Величества. Ныне это ведомство называется не то Администрацией президента, не то Управделами его же. По панической дурости эту коллекцию могли использовать в производственных целях.

Гипотеза № 2.

Эта коллекция, сама ли по себе, либо вкупе с московской, и стала экспериментальным материалом для освоения шампанских технологий в грозных условиях войны.

Умельцами наша страна всегда славилась, особенно, если в затылок дышит взведенный курок.

Не про вино, но про тогдашние советские технологии существует такая байка.

На одном очень оборонном заводе должны были варить броню для нового танка. Бились-бились, а процесс в гальванике не идет. Осталась последняя ночь – утром либо броня, либо расстрел. Отчаявшийся главный инженер в сердцах плюнул в гальваническую ванну – и процесс пошел! Сколько потом ни пытались синтезировать чудо-слюну – ничего не получалось. Уж и война прошла, и еще два десятка лет, а инженер все плевал в гальванику, пока не помер. Но – времена изменились, и научились делать другую броню, из других подручных средств.

Так и с винами.

Скорей всего, приказали умельцам раскрыть секрет шампанских и наладить производство в сжатые до боли сроки. Патронов и бутылок, как всегда, не жалеть.

И не пожалели. И сделали. И получилось очень похоже.

Прошло уже более шестидесяти лет, а мы все пьем это шампанское, такое похожее на настоящее. И только самые придирчивые и капризные недоверчиво и дотошно крутят бокалы и бутылки. А чего их вертеть, если налито?

50-летие Массандры

Послевоенный угар победы над собственным другом Гитлером Сталин праздновал пышно: страна истекала кровью и водкой, а ночной бред великого параноика претворялся в подземные дворцы метро и высотные здания, в каналы и лесополосы.

В 1947 году в честь 50-летия Массандры на Тверской, в самом ее начале, открывается магазин «Российские вина»; внутри почти храмовое убранство – пейзажи Южного берега Крыма, выполненные в лучших традициях сю-сю-реализма. В подвале шикарный дегустационный зал, демонстрирующий достижения Массандры пролетариям всех стран и приглашенным буржуям. Несколько лет спустя открылся на ВСХВ павильон «Виноградарство и виноделие» с дегустационным залом, где Массандра была безусловным лидером.

Теперь на Тверской – магазин «Марочные вина», отдел магазина «Диета». Подвал с фресками заброшен и залит водой, витрины и полки заполнены итальянскими винами и ликерами, «Кампари» и «Мартини», чаями и коробками из-под чая. Стоит здесь и «Массандра»…

Егоров

Александр Александрович Егоров родился в 1874 году. 23 лет от роду, молодой ботаник и выпускник Московского университета устраивается рабочим на винный завод в Абрау-Дюрсо, что под Новороссийском, затем полгода работает в Массандре, откуда направляется князем Л. С. Голицыным в Грузию. Здесь проходят первые 25 лет его самостоятельной деятельности винодела. Работая на заводах № 1 и № 2 Самтреста, он создает такие шедевры как «Цинандали», «Напареули», «Мукузани,» «Телави». Им же создается промышленное виноделие Нагорного Карабаха в ходе десятилетнего опыта работы в Азербайджане.

После постановления ЦК ВКП(б) 1936 года о создании объединения «Массандра» (от Фороса до Судака) Микоян вызывает из Баку Егорова и ставит его главным виноделом огромного предприятия. Здесь А. А. Егоров проработал еще 33 года, умер 1 мая 1969 года, в почете и с неизменной мадерой «Серсиаль» в стакане, прожив 94 года. Его именем названа улица, ведущая от троллейбусной линии Симферополь – Ялта к головному заводу в Массандре.

А. А. Егоров – автор «Пино гри Ай-Даниль» и белого муската «Красный Камень». Это – самое знаменитое вино в мире. При Егорове ассортимент массандровских вин расширился с 24 до 44 наименований, и им же были даны научные обоснования многих «магических» процессов виноделия и разработана классификация крымских вин.

Новое разорение

Главный агроном закарпатского винсовхоза «Береговский» в 1988 году, рассказывая о бедствиях и порухах, нанесенных виноделию Горбачевым и Лигачевым, вспомнил и своего друга, директора ялтинского «Магарача», одного из крупнейших мировых авторитетов в виноделии Голодригу. Агроном отвернулся к окну, и я увидел в его глазах слезы. Голодрига повесился на бетонной опоре виноградника, не желая превращать свой институт виноградарства и виноделия в институт «винограда и продуктов его переработки», как того требовала партия в лице Горбачева и Лигачева и ее лизоблюды, прежде всего некий Багров, первый секретарь крымского обкома партии, а ныне ректор Крымского университета; ни один волос ни с одной номенклатурной головы не пал. Погиб великий винодел, ученый с мировым именем, по Массандре был нанесен сокрушительный удар, от которого она так и не оправилась: на несколько лет ее лишили основной сырьевой базы – восточных виноградников Судака, Раздольного, Приветного, Малореченского и Веселого. Столовые сорта стали интенсивно вытеснять технические, пошла-поехала «перестройка», точно названная в анекдотах «дебилдингом». Если конец «счастливой эпохи» Брежнева был ознаменован рекордно высоким урожаем 1982 года, то новую дурь природа встретила рекордно низким урожаем 1987 года…

В недрах КПСС вынашивался план полного уничтожения табачной промышленности вслед за виноделием. Стояли за этими «антиникотиновой» и «антиалкогольной» кампаниями весьма мрачные фигуры из КГБ, в частности, Алиев, а за кулисами КГБ и ЦК – скорей всего, международные или отечественные наркобароны… Не успели…

Рыночное разорение

В «рынок» «Массандра» стала входить разоренной и никак не подготовленной, в полной дезориентации и с потерей всех налаженных связей. Ориентация на СССР и на рынок СЭВ с исчезновением и того, и другого сыграли дурную шутку – нищая Украина никак не может поглотить даже резко сократившийся объем производимых «Массандрой» вин.

К тому же, в объединении «Массандра» собрались прекрасные дегустаторы, виноделы, биохимики, но ни одного специалиста по маркетингу, рекламе, современному менеджменту. Пошли чудовищные, с точки зрения нормального продвижения товара на рынок, ошибки.

Надо заметить, что первоначально большинство в рыночной экономике восприняло только вседозволенность и полное отсутствие совести. Тяжело в этом признаваться, но «рынок» был понят именно так. Именно как распускание вожжей.

Попыталась «Массандра» закупать винные бутылки из Молдавии, а оттуда пошел брак вперемешку с нестандартом. Попытались отправить партию шампанского в Ригу. На четырех таможнях (одна украинская, две российских и одна латвийская) вино было просто разграблено алчной сворой таможенников и пограничников.

Неудачной оказалась и попытка выйти на мировой рынок через «Сотбис». Раритеты, конечно, были проданы, но ведь это единичные экземпляры бутылок. Тратить же на рекламу не из чего. Стали продавать партии старинных вин, оправдывая пополнением новыми поступлениями. Но ведь это все равно, что менять генералов на рядовых; современные вина будут стоить столько, сколько сейчас старые, но не сегодня, а спустя столько лет, сколько этим старым винам сейчас.

Между прочим, венгерская Токайская долина, представленная на рынке «Токайским торговым домом», в схожей ситуации поступила иначе, умней и дальновидней. Венгры стали скупать по всему миру собственные вина, чтобы иметь монопольно полную коллекцию токайских. За экспортом же раритетов (к ним относится, например, «Эссенция») следит государство, установившее жесткую квоту в триста бутылочек «Эссенции» в год.

К тому же, неискушенные в public relations руководители «Массандры» обрушили на себя гнев местных жителей и украинских националистов, которые завопили о распродаже украинских культурных ценностей. При всем уважении к Бандере, мне трудно представить себе династию Романовых, князя Л. С. Голицына, графа М. С. Воронцова и других украинцами, а Крым и Массандру – вне русской культуры и истории.

Трагичной оказалась и всеукраинская практика оплаты труда натурой. Работники «Массандры» вынуждены были выйти на улицы и площади Ялты и торговать дорогими марочными и коллекционными винами, в одном ряду с редиской, сигаретами, семечками и спичками. Так были потеряны контроль за розничными ценами и ореол торжественной праздничности массандровских вин. Ныне в Крыму, Москве и Заполярье можно найти ларек, в котором стоит (!) коллекционное массандровское вино (оно должно храниться бережно и горизонтально, чтобы не обсыхала пробка), может быть даже и неподдельное, по какой-нибудь несуразно-высокой или несуразно-низкой цене, и на вопрос о том, откуда эта бутылка и эта цена, бойкая бабешка беспечно ответит: «Не мой товар. Мое дело – продать».

Воровство в «рыночных условиях» стало куда изощренней: воруют не вино, а этикетки (десять этикеток – доллар). Наклеивают этикетку на любую бурду и втюхивают приезжему шахтеру, очумевшему от стачек, или зачумленному в своей палатке «новому русскому». А современных средств защиты у «Массандры» почти нет: фирменных бутылок, фирменных пробок, фирменной тары и упаковки.

Ну и конечно, иностранные конкуренты, ведущие в России, на Украине, вообще на просторах рухнувшей эпохи активную интервенцию товаров от приличных до дряни. В этом потоке «Массандра» совсем затерялась, а попытки модернизировать дизайн этикеток привели к потере доверия у последних могикан-любителей массандровских вин. К тому же эти могикане на грани обнищания и выживания. Не до дорогих вин…

Будущее Массандры

Странная вещь история. Можно принимать какие угодно и сколько угодно всемирно-исторических решений, можно натворить сколько угодно бед и дел, а она сама отбирает, оставляет и сохраняет только то, что попадает в культуру. И все то, что кажется нам серьезным и значимым сегодня, оказывается напрочь забытым завтра, либо вспоминаемым, как милый вздор.

И еще одна странная черта истории: чем больше и лучше мы знаем прошлое, тем менее значимо для нас и недоступней будущее. Это, кстати, хорошо понимали большевики, уничтожавшие прошлое, чтобы можно было работать с будущим почти на инженерном уровне.

Именно поэтому я никогда не задумывался о будущем Массандры, но надеюсь, что она, как олицетворение крымского виноделия, будет спасена Божьим промыслом, природой, высоким профессионализмом и любовью служащих ей людей.

Пока жизнь в России и в Украине теплится на грани разума и безумия, ни о каком нормальном массовом винопитии, тем более изысканных массандровских вин, речь идти не может. Пока, слава богу, формируется местный устойчивый рынок в Крыму и элитный рынок в дорогих ресторанах и магазинах Москвы, Питера, Киева и других центров. Пиво, водка, суррогаты – вот, что доминирует сегодня на рынке.

Массандра перестала быть явным винным монополистом в Крыму. Приватизированный эстонцами «Магарач» не уступает Массандре. Разворачиваются «Золотая Балка», Инкерман, Солнечная долина. Массандре явно грозит захирение…

Коллекция крымских вин

Будучи патриотом массандровских вин, действительно выдающихся в мировой практике, назову самые знаменитые вина этой коллекции – мускат белый «Красного камня» был изобретен Александром Александровичем Егоровым, учеником князя Голицына и является самым знаменитым в мире вином. Оно награждено не только с семнадцатью международными медалями, но и имеет два золотых ромба, лучшее вино года в мире. (Всего таких ромбов было выдано сорок.) Свое пятидесятилетие я отмечал этим вином (урожай 1956 года, ровесник жены) в семейном кругу в далекой владимирской деревушке. Когда открыли бутылку, по вечернему сосновому лесу поплыл сладкий дурман, затихли собаки, и грибы почтительно сняли шляпки.

Изысканны крымские Мускатели, особенно черный, обладающий бархатным тембром крымской звездной ночи, где возвышенный звездопад дарит надежды даже самой безутешной и безответной любви.

Егорову же принадлежит «Пино гри Ай-Даниль» – десертное вино, близкое к ликерному, обладающее высшей изысканностью вкуса и самым очаровательным букетом. Несмотря на 23 % ное содержание сахара, оно не то, что не приторно – сахар в вине незаметен. Если вы зачерствели и огрубели – выпейте немного «Пино гри Ай-Даниль» – и вы влюбитесь даже в девушку с веслом!

Прекрасно крымское «Бастардо» – дважды незаконнорожденное вино. Увы, на меня оно действует, как романы Достоевского, – я заболеваю от него, схожу с ума, начинаю жить жизнью героев великого писателя.

«Черный доктор» («Кара Яким») – самое мусульманское из всех крымских вин. В нем дышит знойным покоем ночной Гурзуф. У этого вина походка пятнадцатилетней девочки-газели, с темными влажными глазами и шелком длинных волос. Для крымских татар багровый букет «Черного доктора» застит глаза слезой воспоминаний о дивном минарете Гурзуфской мечети, построенной на священной скале, где в античной древности Ифигения чуть не принесла в жертву жестокой деве Артемиде своего брата Ореста. Злая кровь Атридов сквозь тысячелетия проступает в тусклом и густом вине, сладчайшей из отрав.

Сухие крымские исключительно поэтичны. Как-то с замечательным крымским астрономом Владимирским мы сидели у него в квартире, потягивали то соломенный «Совиньон», то с хвойной зеленцой «Пино», смотрели коллекцию его картин, читали стихи.

Я, по обыкновению, декламировал Бродского:

 
Понт шумит за черной изгородью пиний.
Чье-то судно с ветром борется у мыса.
На рассохшейся скамейке – Старший Плиний.
Дрозд щебечет в шевелюре кипариса.
 

Мы одновременно глянули в балконное окно. На далеком, яростно синем горизонте какой-то парус с борением входил в Севастопольскую бухту, в курчавом кипарисе лениво шебуршала пернатая тварь, небо разомлело от третьего стакана, а вечно пьяный горный ветерок звал в никуда, в просторы, выси и невесомости. Все было, как при Плинии Старшем и Бродском…

Красный портвейн «Ливадия» – пока самое дорогое из наших вин. На аукционе «Сотбис» в 1990 году две бутылки этого вина урожая 1891 года (дегустационная оценка 10 баллов! Выше только это же вино урожая 1892 года – +10 баллов) были проданы по 5200 фунтов стерлингов каждая. Вечернее вино, даже ночное. Впрочем, все крымские десертные и крепленые вина предназначены для любви и ночного сокровенного свидания. Это вино идет исключительно на десерт и закусывать его можно только медленным танцем и щебетом признаний.

Мускатное шампанское, хоть и не массандровское, его делают на Инкерманском заводе под Севастополем, но без него Южный Крым – южный крым. Как-то я работал в Симферополе, а на заработанные деньги снял жене номер в Гурзуфе, в санатории им. Пушкина. На уикенд я приехал к ней. Мы устлали постель свежими лепестками роз, пили мускатное шампанское, заедали огромными маслинами и тяжелым виноградом, а перед нами стоял мираж гурзуфского пейзажа и звучал концерт для звезд с луною. И тихо шипело мускатным прибоем море.

Мускатное шампанское даже новых русских хищниц делает ласковыми и ручными.

Крымское белое «Верхний Мартьян» урожаев 1944 и 1945 годов получило высшую оценку для молодых сухих вин – 8 баллов, этот рекорд не побит до сих пор.

Мадера 1903 года получила в свое время оценку 9,3 балла и это также рекорд для мадеры, «женского коньяка», который все-таки предпочитают пить мужчины.

Шампанские Нового Света – достижение другого выдающегося отечественного винодела, князя Льва Сергеевича Голицына. Игристое «Новый Свет» тиража 1899 года завоевало Гран При на Всемирной выставке в Париже.

Крымские «Токаи», по признанию венгров, не хуже токайских «Токаев», но так далеко ушли от них, что не узнаваемы. Вообще Крым при интродукции европейской лозы так сильно изменяет изначальные особенности вин, что узнать их – задача сложная. Это касается и «Кагоров» и «Алеатико» и многих других вин, прописавшихся на клочковатых виноградниках Крыма.

Надо заметить, что качество крымского вина легко читается в его названии: чем точнее название, тем лучше вино. Вот тот же красный портвейн совхоза «Ливадия»: в удачные годы он называется «Ливадия», в средние по урожаю и качеству – «Южнобережный», а в редкие неудачные годы – просто «Крымский». В катастрофически неудачные годы его, вероятно, должны были назвать «Советским Красным Портвейном».

В двадцатые годы однажды и совершенно случайно одно из крымских вин приобрело аромат полевой ромашки. Этот уникальный случай больше не повторился.

Бархатисты (чуть не на ощупь и зримо) черный и розовый мускатель.

Красным сухим вином «Алушта» можно лечить чуть не половину болезней, но прежде всего – желудочные заболевания, анемию и белокровие.

Коньяк «Ай-Петри» – наследие графа Воронцова, делавшего знаменитую старку из винных спиртов. Коньяк этот выдает себя с головой не только на вкус, но и ароматом, вобрав в себя лучшие букетные свойства крымских вин.

Все массандровские вина родовым образом объединены общим букетом, настоянном на любви и романтике, на солнцепеке и белостенных горах, в них хранится гений этого драгоценного места, и, кажется, утопи меня в марракотовой бездне, дай вволю напиться морской соленой воды, продержи там пару сотен лет, а потом дай глоток крымского десертного вина, и я ни с чем его не спутаю и вновь оживу.

Типы дегустаций

Христос Евангелия потребляет вино или превращает воду в вино: «Сие есть Кровь Моя нового завета, за многих изливаемая во оставление грехов. Сказываю же вам, что отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в царстве Отца Моего» (Мф. 5:28–29). Тайная Вечеря – один из самых сакральных типов дегустации.

У нас, в клубе московских географов и философов-любителей массандровских вин, сложились свои представления о том, какими должны быть винные дегустации: поэтические, музыкальные, живописные, или – кагоры разных мест производства, или – «Кокур Сурож» разных урожаев…

В русском клубе Монтерейского института иностранных исследований собралось человек тридцать, при свечах и с парой ящиков вин. Называлось это «Славянские вина и русские стихи», хотя вина были не только славянские, например, греческие и румынские, а сами стихи перемежались дегустационными предварениями и песнями – Высоцкого, Гребенщикова, «Колибри». Выпьем по крохотулечке вина, потом стихи, потом – в диссонанс или в продолжение песня, а пока разливают по следующей – рассказ о предстоящем глотке вина. Апофеозом вечера были массандровские коллекционные вина двадцати-тридцатилетнего возраста…

Разумеется, все возможные и существующие типы дегустаций описать просто невозможно. Предложим вам лишь несколько наиболее значимых (не для профессионалов, а для нас, любителей) технологий:

• гурманская дегустация одного типа вина (шампанских, мадер, портвейнов, коньяков), чтобы понять географию этого вина, совершить кругосветное путешествие с помощью кагоров, хересов, романей или токайских…

• гурманская дегустация одного и того же вина разных лет, хронологическая, но с проставлением своих оценок, чтобы потом сравнить свой, индивидуальный, вкус с профессиональным. Этот вид дегустации дает нам более тонко восприятие вина и возможность прожить историю этого, конкретного вина…

• гастрономическая дегустация – проба одного вина с разными закусками или одной закуски с разными винами – так мы сможем понять и принять своего вкуса гастрономическую стратегию винопития…

• художественная дегустация: живописная, поэтическая, драматическая, киношная, музыкальная – восхитительное погружение в мир непознанного и восторги открывающегося мира. Да, мир может открываться нам взрывом шампанского или сладостным тягучим током крепленого вина. Для меня живопись и стихи Макса Волошина, особенно его охристо-коричневые крымские акварели, не отделимы от «Кокура Сурож», «Битлы» – от джина с тоником, «Караван» Дюка Эллингтона – от виски «Белая лошадь», вторая соль-минорная соната Шопена – от мозельского, «Болеро» Равеля и «темный» Гойя – от хереса, «Письма к римскому другу» Иосифа Бродского – от красного сухого вина «Алушта» и сухой мадеры…

• дегустация-ностальгия, дегустация-воспоминание, прошибающая нас слезой и возвышенными вздохами о непоправимом и неслучившемся…

• купонная дегустация, заканчивающаяся заказом партии вина или вин…

• дегустация-подарок, дегустация-свидание, дегустация-праздник. Ведь дарим мы любимым букеты цветов, почему же нельзя подарить букет прекрасных и пышных вин?..

Клубные коллекции

Общественная жизнь – это прежде всего клубная жизнь, ощущение своей принадлежности к некоторому избранному, а потому для тебя – изысканному сообществу: кого-то тошнит от армейских компаний, а для кого-то общество отставных офицеров – последний просвет в «гражданке», кому-то претит один вид «новых русских», этих презренных тружеников капитала, но даже и они где-то тусуются вместе. И каждый такой клуб имеет свои внутренние кодексы, привилегии и традиции, в частности, традиции общения с вином, вообще – с напитками. Где-то любят беспроигрышную водку кашинского разлива, мануфактуру (рукав) и проверенный годами «Беломор», кто-то предпочитает изыск отечественного разливного пивка и русскую баню, некоторые клубы предпочитают безалкогольные напитки, но наше очень маленькое общество московских философов и географов – любителей массандровских вин – отдает предпочтение именно этим напиткам, а среди них – десертным. Что может быть бесподобней бесконечного покручивания бокала с «Пино гри Ай-Даниль» и втягивания обнищавшими докторскими степенями носами тончайших ароматов крохотного клочка божественного виноградника в предгорьях незабываемого с юности счастья.

Клубные коллекции и запасы дорогих этому клубу вин – область особого попечения, забот и гордости, тут такая жестокая конкуренция возможна только держись! Это ведь – честь клуба, общественная честь!

По дороге в рай

 
И вьется дорога, и бьется дорога,
По склонам, ущельям и памяти Крыма,
И слезы забытого счастья навеки
Мне застят глаза, а на горизонте…
А на горизонте, за тем поворотом?
Опять? Неужели? Но вьется дорога,
И бьется тревога: осталось немного –
И там, между дымок, сквозь мифы и слезы.
Я снова увижу: отвесные скалы,
Лазурное небо, янтарные сосны,
Столбы кипарисов, мечты и надежды,
Твое ароматное, знойное тело,
Мои неумелые робкие мысли,
И нежные строки, и тонкие губы,
И светлые волны., и капли муската,
И брызги, и солнце, светлейшее солнце
Безоблачной неги, вишневые взгляды.,
Тяжелые звезды в распахнутом небе
И тот пароходик из школьной тетрадки,
И стайка дельфинов… я мчу по дороге,
Ведущей куда-то,
Стою на пороге
Счастливого ада любви незабвенной,
Прошедшей, но вечной,
Как вечны и зримы.
Во снах и скитаньях твои переулки,
Прекрасная Ялта.
 

Подвиг виноделов

Эту историю мне рассказал один старый знакомый в Монтерее, а ему – другой, наверное, такой же старый, а тому совсем уже старый главный винодел Массандры Александр Александрович Егоров, большой любитель мадеры «Серсиаль», царствие небесное ему и ей, тот самый знаменитый Егоров, который умел не только тосты и байки про вина сочинять, но и самые прекрасные в мире вина придумал. Я это не к тому, что за достоверность не ручаюсь, мол, кто ж не приврет за стаканчиком, а как раз наоборот, призываю всех предыдущих пересказчиков в свидетели. История эта до удивления обычна и банальна, просто хрестоматийна, и, попади я за какие-нибудь грехи опять в среднюю школу № 437 на урок литературы к Анне Марковне, то так бы и озаглавил это сочинение на вольную тему «Евгений Онегин как типичный лишний человек первой половины XIX века и спасение массандровской коллекции как типичный подвиг советских людей в годы Великой Отечественной войны».

Ненастной осенью 1941 года немцы подошли к Севастополю и наверху было решено ничего фашистским гадам не оставлять, особенно выпивку…

Из Москвы в тихую Ялту пришел секретный приказ: что нужно – эвакуировать, что можно – спрятать, остальное – вылить и уничтожить.

Массандре к тому времени было всего пять лет, предприятие молодое, новых людей – больше половины. Политическая и военная обстановка – сложные, враги народа еще не все обнаружены, но уже поднимают свои змеиные головы, ну и так далее, все, что положено говорить перед выполнением ответственного задания сверху. Ведь обидно, в самом деле: экспроприировали частные коллекции вин мы, хранили в Массандровских подвалах мы, а пить будут – они.

Вот досталось бы немцам национальное достояние советского народа, а они, с присущей им педантичностью и наглостью, стали бы винную коллекцию разбирать, да выяснять, у кого, что и сколько было в 1921 году изъято, конфисковано и национализировано. И пошли бы вопросы: а где, к примеру, «Седьмое небо» князя Голицына? Где – его же знаменитые алтайские меды? Где старки и коньяки блистательного графа Воронцова? Ну и так далее. И не объяснишь же проклятым оккупантам и газетчикам из союзных стран, что раз народное достояние, то лучшие сыны и вожди народа им и попользовались маленько.

Что смогли – замуровали в недалеких подвалах других винзаводов, что надо – тщательно упаковали, отсортировали и приготовили к эвакуации, остальное… Воду из всех брандсбойтов и калибров пустили, семнадцатитонные бочки пооткрывали, а бутылированное просто разбивали ящиками. Старые бондари и виноделы навзрыд, а вслух – не моги, еще не все пособиики и наймиты фашизма и оголтелые шпионские диверсанты выявлены и ликвидированы, а дело военное и исполнение незамедлительное. Один, однако, трубку сунул в винный ручей, что стал вытекать из подвала, – девять градусов крепости ручей. Сахаристость, жалко, не смерил.

Дело темное, но то замурованное немцы таки вылакали: то ли сами пронюхали, где оно спрятано (что немудрено – советскую кладку, да еще наспех сделанную, от дореволюционной в любой темноте различишь), то ли кто из наших стуканул, родину и самое святое в ней предал, а может, это вообще была партизанская хитринка – упоить врага насмерть.

Пятьдесят тысяч бутылок (теперешняя цена каждой такой бутылки – по 8–10 тысяч долларов) погрузили на пароходик «Массандра» вместе с двумя сопровождающими старыми виноделами и проверенными товарищами и отправили, сказав всем для бдительности, что в Туапсе, в Новороссийск. А туда уже тов. Микояном и тов. Зотовым (тогдашним наркомом Пищепрома) уже было дано распоряжение, подписанное тов. Кагановичем, выделить два вагона для отправки особо ценного груза в Куйбышев в сопровождении.

Уже за Тихорецкой сопровождающие почувствовали неладное – вагоны их расцепили и один загнали в тупичок: война войной, а пить всем хочется. Бдительные виноделы, грозя бумагой, воссоединили свои вагоны в одном эшелоне, хотя пары ящиков и не досчитались. Шустрые ребята в Наркомате путей сообщения никогда не переводились.

Этот маневр с разъединением железнодорожники предпринимали несколько раз, однако все атаки были отбиты и, в сравнении с общим объемом, почти без потерь.

Прибыла коллекция, наконец, в эвакостолицу СССР, город Куйбышев, бывшую и будущую Самару. Тут в дело сразу вступили чекисты: груз конфисковали, сопровождающих задержали, допросили, взяли подписку о неразглашении и отпустили по миру.

Вышли те на свет божий, а куда деваться? Ни тебе документа о конфискации, ни накладной, даже подписка о неразглашении и та в органах. Пропили, скажет начальство, народное достояние, или того хуже – народное добро проспекулировали, не уберегли.

И сообразили сопровождающие позвонить тов. Микояну и тов. Зотову. Кто-то из них трубку взял.

Чекистов тех, конечно, не обезвредили, но перевели из Самары в порт Ванино обеспечивать транспорты со спецгрузом из врагов народа, хотя органы и успели распорядиться новосветскими шампанскими конца прошлого века, за которые его сиятельство князь Лев Сергеевич Голицын получил Гран При и золотую медаль на всемирной выставке в Париже в 1900 году.

В Москву правительство возвращалось, уже не расставаясь с коллекцией. Тов. Микоян и тов. Зотов лично обеспечивали сохранность народного достояния и зорко следили за правильностью его распределения между членами правительства и руководителями страны, фронта и тыла. Коллекция же была столь велика, что даже кое-что осталось и торжественно вернулось вновь в Крым. В родные массандровские подвалы.

А двух виноделов представили к правительственной награде и вручили каждому по ордену «за героическое спасение особо ценного народного достояния от немецко-фашистких оккупантов», как было записано в наградном приказе, а не от органов и железнодорожников, как оно было на самом деле.