Текст книги "Расцвет и упадок цивилизации (сборник)"

Перейдем поэтому к вопросу о справедливости. Здесь аргументация апеллирует к чувству, а не к разуму. Обвинитель, бывший в Дахау и других лагерях смерти, демонстрирует кино, показывающее вереницы изможденных пленников лагерей, груды трупов, детских ботинок, золотых коронок, изделий из кожи пленников лагерей и прочие ужасные картины, которые, как и адвокат признает, лягут несмываемым позором на историю германского народа. Все это верно, но когда мы апеллируем к справедливости, то справедливо требовать, чтобы эта справедливость была универсальной. Нельзя осуждать побежденных за преступление, которое у победителей остается безнаказанным. Лица, демонстрирующие кошмарные кинокартины, апеллируют к наглядности: если сказать, что убито сто тысяч человек, то на лиц, лишенных воображения, это действует гораздо слабее, чем когда покажут картину тысячи трупов.

В своем великолепнейшим произведении «Святая Жанна» Б. Шоу словами своей героини говорит (цитирую по памяти): «Неужели Христос должен каждое столетие быть распинаем за то, чтобы спасти людей, у которых нет воображения». У меня лично воображение достаточно развито, и для меня простой цифры достаточно, чтобы внушить ужас, картинок не требуется. Я ужасаюсь тому, что в США ежегодно гибнет от автомобилей 40 тысяч человек (за 25 лет – миллион трупов), в том числе много маленьких девочек (как погибла девочка под автомобилем в Москве во время нашего недавнего пребывания). Но подавляющее большинство людей мирится с этими жертвами.[22]22
  В СССР от автомобильных катастроф в 1988 году погибла 61 тысяча человек («Правда» 28.07.1989). В 2001 г. в ДТП погибли 129127 человек («Труд», 12.01.2001).


[Закрыть]

Германия была побеждена, и немецкие лагеря смерти подверглись тщательному обследованию. Советские лагеря смерти такому обследованию не подвергались, даже весьма умеренный роман Солженицына сейчас уже в правящих кругах осуждается, а новый его роман подвергся даже изъятию при обысках у знакомых писателя.[23]23
  Имеется в виду повесть А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» («Новый мир», 1962, № 11) и ходивший тогда в самиздате его роман «Раковый корпус».


[Закрыть]Но многое известно еще со времен гражданской войны: расстрел императорской семьи, расстрел заложников после покушения на Ленина, расстрел пленных офицеров в конце 1920 года, а затем огромного количества «буржуев», которых обрекали на смерть после беглого допроса каким-нибудь «доблестным» чекистом, ограбление крестьян продотрядами под видом борьбы с кулаками, что привело к страшному голоду на юго-востоке России в 1921–1922 годах, лагеря на Соловках и в других местах, бесчинства чекистов во многих местах, которые привели даже к расстрелу многих чекистов, и прочее. Но главные преступления остались безнаказанными, так как они проводились по указанию свыше, видимо, с участием Ленина (его благословение на такие дела см. в письме к Зиновьеву. Собр. соч., 5-е изд. Т. 50. С. 106; 4-е изд… Т. 35. С. 175, и многие аналогичные высказывания). Второй взрыв безудержного террора – коллективизация, стоившая не менее восьми миллионов жертв (можно подсчитать по официальной статистике по переписям до и после коллективизации). Третий колоссальный – ежовщина, где в отличие от первых двух – сознательное истребление распространялось и на членов компартии («и только мздой, не наказанием, пришел к нам год тридцать седьмой»).

У меня есть надежное свидетельство одного старого коммуниста, участника гражданской войны, осужденного на пять лет в 1937 году. От Котласа на Воркуту пешком вышло пятьсот человек. Дошло 150. Остальные – 350 трупов никто в кино не снимал. А сколько таких партий пропало по всему СССР?[24]24
  Одно из таких свидетельств приводит Л. Разгон: «Мой этап прибыл в Усть-Вымьлаг осенью 1938 года. Из 517 человек к весне 1939 нас осталось всего 22. Остальные умерли от голода, холода, болезней, непосильной работы… Через 16 лет – в 1955 – я один вернулся в родной город». («Собеседник», 1988, № 20).


[Закрыть] Были у нас и страшные лагеря уничтожения – в особенности на Чукотке, нисколько не уступавшие по проценту погибших Освенциму и Майданеку. Но сколько доблестных чекистов подверглось ответственности, причем всегда закрытой, не гласной? И многие доблестные чекисты обижаются на Солженицына, а сейчас раздувают пропаганду в пользу чекистов ввиду предстоящего юбилея советского гестапо.

Теперь посмотрим, что инкриминировалось наиболее интересному герою фильма, бывшему министру юстиции Эрнсту Янингу. В фильме указано два факта: санкция на стерилизацию «неполноценных» и вынесение смертного обвинительного приговора еврею по обвинению в совращении молодой немки (которой дали два года за расовую измену, хотя, по ее словам, с ее стороны была чисто дочерняя любовь к превосходному другу ее родителей).

Адвокат с пристрастием допрашивал одного стерилизованного, и тот производит впечатление, что он действительно страдает слабоумием. Можно ли считать принудительную стерилизацию неполноценных таким чудовищным преступлением, которое не имеет оправдания? Во-первых, в США существует закон принудительной стерилизации преступников в некоторых штатах, и я сам читал книгу, изданную в США, где приводится довольно значительная статистика.[25]25
  Любищев, в соответствии с сюжетом фильма, правильно указывает на существование закона о стерилизации в США. Идея и практика стерилизации первоначально прямо не были связаны ни с расизмом, ни с фашизмом даже в Германии. Первый в мире закон о допустимости стерилизации был принят в США в штате Индиана в 1907 году. К 1930 году такой закон имели уже 25 штатов. В Европе первой страной, где был принят закон о стерилизации, была Дания (1925), затем последовали Германия (1933), Норвегия (1934), Швеция и Финляндия (1935), Эстония (1936). Эти законы безотносительно к евгенике проводили либеральные политики и биологи, которые преследовали цели охраны общественного здоровья и социальной гигиены: предохранять рождение и воспитание детей в семьях, родители которых слабоумны, неизлечимые алкоголики, душевно больные и т. д. Стерилизация подразумевалась обычно добровольная с согласия опекунов. К середине 30-х годов в США было стерилизовано около 20 тыс. человек. Лишь в нацистской Германии стерилизация стала принудительной, были созданы особые Суды Наследственного Здоровья из трех человек (адвокат, врач и генетик), которые принимали решение. За три года с 1934 по 1936 в Германии было стерилизовано около 225 тыс. человек. Начиная с 1936 года стерилизация приобрела расовый характер, направленный против смешанных браков евреев и «арийцев» – именно такое решение ставилось в вину доктору Янингу из фильма «Нюрнбергский процесс». История вопроса проанализирована в книге американского историка науки Д. Келвиса «От имени евгеники» (D. Kelves. In the name of eugenics. Univ. California, 1986), а также в статье норвежского историка науки Нильса Ролл-Хансена: Nils Roll-Hansen. The progress of eugenics: growth of knowledge and change of ideology. Hist. Sci. 1988, v. 26.


[Закрыть] Во-вторых, мне известен по крайней мере один случай в медицинской практике, где по признаку наследственной отягощенности производилась стерилизация женщин не только без их согласия, но даже без их ведома. Речь идет о кесаревом сечении. Женщины, подвергавшиеся кесареву сечению, были уверены, что эта операция обрекает на дальнейшее бесплодие. Компетентные врачи мне разъяснили, что это не так и что сейчас имеется много случаев, когда женщина многократно рожала путем кесарева сечения. Дело в том, что раньше в медицине считалось, будто узкий таз, препятствующий нормальным родам, передается по наследству, и, чтобы предупредить в дальнейшем рождение женщин с таким дефектом, у оперированных женщин перевязывали фаллопиевы трубы, что обрекало их на бесплодие. Сейчас оказалось, что эта генетическая теория неверна, узкий таз есть просто следствие перенесенного в детстве сильного рахита, и поэтому никаких евгенических противопоказаний он не заключает.

Но говорят, что стерилизацией пользовались для борьбы с политическими преступниками. Вполне возможно, и все же лучше стерилизация, чем смертная казнь, которая в таких широких масштабах применялась в нашем социалистическом отечестве. Я полагаю, что стерилизация тяжких преступников и рецидивистов не противоречит естественному праву, так как при сохранении семьи у преступника весьма вероятно (без всякой генетики), что его дети пойдут по стопам отца. Но если СССР не практиковал стерилизацию и относился к этому с величайшим отвращением, то, к сожалению, СССР занимает, по всей вероятности, первое место в мире по количеству абортов, а это нечто гораздо худшее, чем стерилизация.[26]26
  Советский Союз действительно занимал первое место в мире по количеству абортов. Так, по данным на 1979 год на 1000 женщин в возрасте от 15 до 40 лет приходилось абортов: Нидерланды – 5,6; Канада – 10,2; Франция – 14,9; Польша – 16,5; США – 27,4; Китай – 61,5; Румыния – 90,9; СССР – 181. Спустя 10 лет, в 1988 году уровень абортов в России оставался самым высоким в мире. В расчете на 100 родов приходилось: в Швеции – 29, в Германии – 14, в Великобритании – 24, а в России – 200 абортов. (Е. А. Баллаева. Гендерная экспертиза законодательства РФ: репродуктивные права женщин в России. М.: МЦГИ, 1998).


[Закрыть] При стерилизации нет убийства человеческого существа, а только предупреждение появления потенциальных людей, при аборте – несомненное убийство человеческого существа, по естественному праву на жизнь имевшего право на защиту со стороны государства. Мы знаем, что и в средние века, столь охаянные невежественными современниками, беременной преступнице, приговоренной к смертной казни, сохранялась жизнь, по крайней мере, до выкармливания ребенка, а большей частью беременность спасала ей жизнь. У нас же аборт абсолютно свободен, он производится ежегодно сотнями тысяч (поэтому, если начинать возраст человека, как это делают вполне логически китайцы, не с момента рождения, а с момента зачатия, детская смертность у нас окажется много выше официальной цифры, и средний возраст тоже снизится). Для молодых врачей операция аборта считается одной из трех наиболее важных, и молодой врач не вправе отказаться выполнить роль палача новорожденного человека по приговору советской мамаши.

С точки зрения естественного права не только законодатели, сотворившие такой закон, но и все исполнители должны быть отданы под суд. Мы знаем: сами немцы (сужу по кинофильму «Сумасшедший поневоле») судили медиков, подписавших заключение на стерилизацию, но это как будто было только тогда, когда стерилизация производилась по политическим мотивам. Поэтому американцы во всяком случае не могли судить министра юстиции за закон о принудительной стерилизации наследственно отягощенных, что защищается многими генетиками. У нас стерилизацию неполноценных по евгеническим соображениям (правда, прибавлялось, что требовалось «уговорить» неполноценных и получить согласие на стерилизацию, но мы знаем советский смысл слова «уговорить») защищал в брошюре «Антропогенетика на службе социалистическому обществу» известный ученый А. С. Серебровский. Ему влетело (в частности, в недурном стихотворении Демьяна Бедного), но его не только не привлекали к судебной ответственности, но даже из партии не исключили.[27]27
  В 1928 году известный генетик А. С. Серебровский, будучи кандидатом в члены партии, откликнулся на ее призыв подавать предложения к первому пятилетнему плану. Он опубликовал статью «Антропогенетика и евгеника в социалистическом обществе», где предложил применять искусственное осеменение в целях социалистической евгеники, «используя рекомендательную сперму, причем вовсе не обязательно от любимого супруга… один талантливый и ценный производитель мог бы дать 1000 детей… При этих условиях гигантские шаги были бы сделаны в отборе человека». Это, полагал Серебровский, сделало бы «возможным выполнение пятилетнего плана в два с половиной года». В газете «Известия» от 4 июня 1930 года был опубликован стихотворный фельетон Демьяна Бедного, в котором предложение Серебровского доводилось до абсурда.


[Закрыть]

Второе обвинение Янинга гораздо серьезнее: что он председательствовал на суде и добился обвинительного смертного приговора еврею за предполагаемую связь с молодой немкой (кстати, добровольного приезда этой немки на суд, вопреки воле ее мужа, говорившего, что немцы не должны свидетельствовать против немцев, добился полковник – главный обвинитель).

Немец мог бы бросить встречное обвинение американцу: а разве мало случаев, что расисты юга США приговаривают к смертной казни негров, обвиняемых, часто несправедливо, в изнасиловании белой женщины, причем часто добровольная связь белой женщины с негром рассматривается как изнасилование. И однако расисты юга, их присяжные заседатели не привлекаются к федеральному суду, а насколько мне известно по газетам, не было случая чтобы присяжные заседатели расистских южных штатов признали бы виновным белого, справедливо обвиненного в убийстве негра. Немцы могли сказать: «А судьи кто?».

Но в европейских странах-победительницах нет расистских законов, а у нас расизм строго карается. Значит, если бы вместо американца на судейском кресле сидел русский, то все было бы в порядке? Пожалуй, не совсем. Во-первых, настоящий расизм в СССР хотя и лишен детального основания, но существует в виде антисемизма и даже в виде негрофобства в тех городах, где довольно много учащихся негров (как, например, в Ульяновске). И ужасное дело врачей-«отравителей» чрезвычайно сильно пахнет антисемизмом. Оно проводилось, как почти все такие судилища, втайне, а процесс, о котором идет речь в фильме, шел совершенно открыто при явном одобрении собравшейся публики. Это снижает ответственность судей, но усугубляет ответственность немецкого народа в целом, чего придется дальше коснуться подробнее.

Но если в нашем Союзе нет легального расизма и, в частности, антисемитизма, то даже в действиях наших руководителей часто прощупывается ясно выраженная антисемитская подоплека. Возьмем одно из явных преступлений Хрущева, дело валютчиков, где уже после вынесенного весьма сурового приговора (10–15 лет) Хрущев провел новый варварский закон, карающий спекуляцию смертной казнью, и, вопреки всяким законам, уже осужденных валютчиков вновь судили по новому закону и приговорили к смертной казни. Большинство осужденных были евреи. А кроме того, дружба Сталина с Гитлером и дружба Хрущева и нашего нынешнего руководителя[28]28
  Имеется в виду Л. И. Брежнев, ставший после отстранения Н. С. Хрущева в октябре 1964 Генеральным секретарем КПСС, и находившийся на этом посту вплоть до своей смерти в 1981 году.


[Закрыть] с Героем Советского Союза Г. А. Насером, который был в прошлом офицером армии Роммеля… У Насера очень долго висел в кабинете портрет Гитлера, он (как и другие арабские вожди) не скрывает, что его мечтой является полная ликвидация Израиля, и в силу какого-то нового «естественного права» считает воду Иордана арабской водой (его слова напечатаны у нас в газетах). Так что и у нашего Союза даже в этом вопросе «рыльце крепко в пушку» и мы не имеем права осуждать за проведение в жизнь расистских законов. Впрочем, расизм в смысле «классового расизма» у нас широко проводился в жизнь, об этом позже.

Таким образом, те дела, за которые судился именно Эрнст Янинг, не такого рода, чтобы судьи имели право его судить, так как сами в этом грешны. Но остановимся.

Коснемся теперь обвиняемых в целом всей нацистской партии и всего германского народа, таких преступлений, которые не зарегистрированы у стран-победительниц. Это прежде всего истребление детей-евреев, цыган и некоторых других «неполноценных» национальностей, умерщвление детей с какими-либо вредными качествами и прочее. Иногда их губили в душегубках, иногда в качестве акта милосердия предварительно им впрыскивали морфий, и они умирали без страха и мучений. Совершались ли такие преступления в странах-победительницах? Мне говорили, что да. Планомерного истребления детей врагов, даже классовых, у нас, насколько мне известно, не было. Действительно, истребление детей противников и угон мирного населения на принудительные работы в Германию – два реальных кошмарных преступления, за которые союзники могли судить руководителей Германии, так как такие преступления действительно являются новым вопиющим нарушением естественного права. В Советском Союзе, напротив, даже в разгар гражданской войны к детям проявлялось исключительно заботливое отношение, что признают и враги Советской власти.

Но если умышленное убийство детей в нашей стране не имело места, то имело место беспощадное проведение мероприятий, приведших к гибели миллионов детей. Результатом коллективизации (что можно проверить по Малому энциклопедическому словарю) в то время явилось сокращение численности украинского и казахского народов, наиболее пострадавших от коллективизации. Отражением этого явилось и то, что во многих селах Киевской и Полтавской областей в школу почти не было приема, так как все дети соответствующего возраста вымерли. Так как рождаемость в это время на Украине была порядка 40 на тысячу населения в год, а на Украине было около 30 миллионов населения, то за два года получается около 2 миллионов 400 тысяч детей – жертв коллективизации. А медленная смерть от голода несравненно более мучительна, чем даже смерть в душегубке. Правительство не могло и не имело права не знать об этих кошмарах, но оно перло к своей цели коллективизации, невзирая на чудовищные жертвы. И участь детей кулаков и подкулачников не вызывала сожаления у остервенелых руководителей коллективизации.

Это нашло свое выражение в романе (и кинофильме) Шолохова «Поднятая целина». В этом фильме один из товарищей Давыдова, помнится, Разметнов, сохранивший еще человеческую сознательность, говорит, что ему стало жаль детей раскулаченных крестьян (а имущество одного из «кулаков» состояло всего из четырех волов, которых он «преступно» хотел увести из станицы). На это Давыдов, выставляемый обычно как положительный герой, вспоминает, кажется, свою сестру или какую-то другую девушку, вступившую на скользкий путь под влиянием нужды. Таким образом, за судьбу одной девушки, погибшей в городе, должны расплачиваться дети крестьян, не имеющие никакого отношения к городу и совершенно неповинные в преступлениях города. Это ли не расизм в самой худшей, быть может, форме – классовый расизм, причем он распространялся не только на представителей класса действительных эксплуататоров, а и на лиц иного класса, в том или ином смысле поддерживающих кулаков или просто не желающих участвовать в подлинном грабеже честных трудолюбивых мужиков.

И надо сказать, что источники такого классового расизма можно найти, как это ни покажется странным, у одного из декабристов, прославляемого как героя, Пестеля. Он проектировал поголовное истребление всех членов императорской фамилии (см. История политических учений, второе издание, 1960, с. 469). Если верить Мережковскому (в романе «Александр I»), то этот возмутительный по жестокости и бессмыслию проект (а Мережковский, насколько я мог его проверить по другим высказываниям, не выдумывает исторических фактов) должен был еще сопровождаться чудовищным вероломством: подговорив молодых людей для совершения массового убийства, Пестель намеревался (ввиду обилия монархистов в народе) потом их всех публично обвинить и казнить: очевидно, он полагал возможным поддержать республику только истреблением возможных кандидатов в цари. Это уже просто предварение сталинизма в его чистом виде.

По количеству кошмарных преступлений, как будто беспрецедентных, сталинизм не уступает гитлеризму, и если судить с точки зрения естественного права гитлеризм, то под суд надо отдать и сталинизм, а пожалуй, и ленинизм. В прошлом, конечно, можно найти некоторые слабые прецеденты зверства XX века. В романе Фейхтвангера «Лисы в винограднике» сообщается, что во время Американской войны за независимость английские офицеры добровольно переправляли в Англию в качестве подарка королю ящики со скальпами мятежных американцев, снятыми союзными индейскими племенами, в доказательство своей лояльности и преданности, причем в числе скальпов было много снятых с мирных жителей, убитых во сне, сожженных заживо, и скальпы маленьких убитых девочек. Впрочем, и в кошмарном романе Майн Рида (которого как будто считают прогрессивным писателем) «Белый вождь» указано, что в отместку за издевательства над своей невестой и матерью герой романа (избранный вождем одного индейского племени) привел все это племя и полностью истребил все население городка, не исключая детей, за то, что город был пассивным свидетелем издевательства испанских офицеров над женщинами. И после такого злодейства герой жил, почитаемый своими соседями.

Количество злодейств, учиненных Гитлером и Сталиным, примерно одинаково, в смысле вероломства у Сталина неизмеримое преимущество. Нельзя осуждать одного и обелять другого. Надо судить обоих.[29]29
  Как стало известно после 1989 года, о сходстве сталинского режима и фашизма и даже о том, что последний частично индуцирован большевиками, прямо писал И. П. Павлов в своем письме в правительство в 1935 году: «Вы сеете по культурному миру не революцию, а с огромным успехом фашизм. До вашей революции фашизма не было… Мы жили и живем под неослабевающим режимом террора и насилия» (в кн.: Своевременные мысли, или Пророки в своем отечестве. Лениздат, 1989).


[Закрыть]

Но тогда сейчас же выдвигается третий критерий: целесообразность. Этот критерий вовсе не монолитен, а имеет два понимания: низменное, в смысле приспособленчества, оппортунизма, и высокое, в смысле следования высоким целям. Хорошо помню слова моего покойного друга Я. И. Френкеля, когда дошли надежные вести о кошмарном истреблении пленных офицеров в Крыму. Он был сторонником советской власти, но душа его возмущалась террором. Он сохранил советскую лояльность на таком основании: у обоих сторон средства ужасные, но цели у советской власти гораздо более высокие. Были сведения о терроре белых, подобном террору красных (я слыхал об истреблении скрывавшихся в керченских и евпаторийских каменоломнях, но сейчас об этом ничего не пишут). Вспоминали расправу с парижскими коммунарами, и поэтому были основания думать, что в случае торжества белых с их стороны будет такая же жестокая и бессмысленная расправа, как и со стороны красных.

А что идеалы красных были выше, это сознавали и некоторые искренние апологеты белого движения. В бытность мою в Крыму во время гражданской войны один видный белый экономист, сделавшийся священником (кажется, С. Н. Булгаков), громивший марксизм как нечестивое учение, идеолог белой армии, однажды, к великому соблазну своих единомышленников, признался, что хотя марксизм и порождение дьявола, но в одном отношении он выше идеалов белого движения: идеал белых – национален, идеал красных – вселенский, интернациональный. Вот с этой точки зрения и можно судить всякий фашизм, расизм и нацизм. Но и тут придется ввести оговорки.

Во-первых, хотя интернационализм и провозглашен давно, но все государства еще проводят национальные цели, и коммунистические государства не составляют исключение. Во-вторых, как раз при Сталине и во время Второй мировой войны национальные интересы и были поставлены во главу угла. Официальный лозунг был: «За Родину, за Сталина», а не за «человечество, за социализм». В-третьих, и сейчас мы говорим совершенно империалистическим языком и не допускаем ни малейших попыток исправления границы (например, Кунашир и Итуруп, самоопределение прибалтийских республик, Кенигсберг).[30]30
  Упоминание Любищева в этом контексте островов Кунашир и Итурупа совпадает с позицией А. Солженицына в его последней публицистической книге «Россия в обвале» (М.: Русский путь, 1998): «Тут непростительная тупость наших властей с Южными Курилами. Беспечно отдав десяток обширных русских областей Украине и Казахстану… они с несравненной лжепатриотической цепкостью и гордостью отказываются вернуть Японии острова, которые никогда не принадлежали России, и до революции она никогда не претендовала на них… Схватились за эти острова, будто в них все будущее России. Для малоземельной Японии возврат этих островов – большой вопрос национальной чести, престижа, много выше смежных рыбных богатств, о которых можно договориться».


[Закрыть] И в этом отношении являемся несравненно большими империалистами, чем, например, Англия, которая так «исправила» свои границы, и притом при очень слабом сопротивлении (в отличие, например, от гораздо более слабой Португалии). Социалистические интернациональные идеи уже преданы социалистическими странами, продолжается режим диктатуры, полное отсутствие демократии и свободы.

Единственной организацией, не предавшей великого дела интернационализма, является в настоящее время католическая церковь и некоторые протестантские церкви, например, квакеры. Неудивительно поэтому, что Гитлер погубил множество католических священников. Недавно на героическое самосожжение в США в виде протеста против войны во Вьетнаме обрекли себя католик и квакер (следуя примеру вьетнамских буддистов). И, наконец, ку-клус-клановцы питают лютую ненависть к католикам. В одной недавней газете я читал перечень врагов ку-клус-клана: негры, католики, евреи и коммунисты. Католики по своей силе (около 30 миллионов в США) являются, вероятно, главной помехой в борьбе с неграми, поэтому идут даже раньше евреев. Я и в Британской энциклопедии читал, что антикатолицизм в США сильнее антисемитизма. А коммунисты, в силу их ничтожной численности, стоят на последнем месте.

«Кто из вас без греха, пусть первый бросит в нее камень». Этот великий принцип должен быть распространен и на такие судилища, как Нюрнбергский процесс. Предатели социализма не имеют права судить фашистов, а американский судья (американцы тоже не безгрешны, но, конечно, по сравнению с гитлеровцами и сталинистами они сущие ангелы), если бы встал на самые высокие позиции естественного права, должен бы был вынести справедливый приговор обвиненным. При этом частное определение могло бы выглядеть так: «Мы осуждаем немецких юристов за их соучастие в преступлении, но при этом заявляем, что и страны-победительницы должны провести судебное разбирательство с точки зрения естественного права и по отношению к своим преступникам. Только в этом случае приговор может считаться справедливым». Считать же, что гестапо и немецкий генеральный штаб – преступные организации (последнее особенно странно, потому что оборонительная война никем не считается преступлением, и генеральный штаб каждой страны не только имеет право, но и обязан разрабатывать вариант войны со всеми противниками), и обелять полностью, как это делается у нас сейчас, Чека, ГПУ и другие кошмарные организации, произведшие опустошение в своей собственной стране, могут только преступные лидеры.[31]31
  Перед Военным трибуналом в Нюрнберге предстали также и гитлеровские организации, в защиту которых выступили немецкие адвокаты. Трибунал объявил преступными организациями руководящий состав национал-социалистической партии Германии (НСДАП), СС, СД и гестапо. Гитлеровское правительство, верховное командование и генеральный штаб как организации не были признаны виновными, но было указано, что члены этих организаций могут быть привлечены к суду индивидуально. Член Трибунала от СССР в особом мнении выразил несогласие с решением Трибунала о непризнании преступными этих организаций и оправдании Шахта, Папена и Фриче. Мысль Любищева, что аналогичным образом следует придать суду такие организации, как ЧК, ГПУ, виновные в убиении миллионов людей, следует принципам Нюрнбергского процесса. Попытка суда над КПСС, сделанная в середине 90-х годов в России, окончилась фарсом. Хотя статуя Дзержинского в Москве на Лубянской пл. была в середине 90-х годов снята с пьедестала, никакого осуждения ЧК и КПСС как преступных организаций не последовало.


[Закрыть]