Текст книги "Любовь в Гоа"

На следующее утро мы покидали Кир Гангу. Попрощались со всеми друзьями. Это странно, но в микроскопической Кир Ганге мы встретили аж четырех знакомых: трех русских и одного англичанина! Люди здесь встречаются каким-то кармическим, судьбоносным образом.

Мы передали друзьям эстафету пребывания в Кир Ганге, последний раз сходили искупаться в божественных бассейнах, поблагодарили Бога за чудесную свадебную неделю в Парвати вэлли, за все прекрасные и даже волшебные опыты, которые мы тут пережили и двинулись в путь. Спасибо, Шива! Спасибо, Парвати!

На обратной дороге мы вновь потеряли тропу, пересекли по деревянному мостику бурную Парвати ривер и оказались на другой стороне реки. От этого наше путешествие стало только интереснее.

Приближаясь к Пулге, мы наткнулись на единственную в этих краях деревню – Варишьяни. Тут мы познакомились с местной горской архитектурой. Выяснилось, что деревенские дома в земле Химачал Прадеш строят в основном двухэтажные из цельного бруса с прокладкой камней. Причем на первом этаже окон вообще нет, а на втором все окна задвижные.

Зимой такие дома превращаются в крепости от холода. Все дрова для отопления и продукты складируют внутри дома. Двери накрепко запираются так, чтобы даже самый сильный ветер с ледников не мог проникнуть внутрь. После этого семья может автономно жить в доме практически весь снежный период, который длится тут шесть месяцев.

Впрочем, долго рассматривать горскую архитектуру нам не довелось. Снова начал накрапывать дождик, и надо было спешить в Пулгу, к автобусной остановке. Нас ждал еще семичасовой путь на автобусах и рикшах.

Возвращаясь в Манали, мы чувствовали, что очень соскучились по нашей комнате в гест-хаусе. Как бы ни было хорошо в Парвати вэлли, а нам уже поскорее хотелось в любимое Манали!

Я пропил курс шиладжита с молоком. Подаренного Радж Кумаром кусочка мумиё хватило примерно на одну неделю. Никакой видимой пользы от него я не ощутил. Как это часто бывает, процесс принес гораздо больше интересных впечатлений, чем результат. Но приключение в Кир Ганге запомнилось навсегда!

Ночное транс-пати в горах

Манали часто называют летним филиалом Гоа. И во многом это оправдано. Здесь тусуются те же самые люди. Те же самые хозяева держат лавки, рестораны, магазины и гест-хаусы. Та же самая атмосфера свободы витает в воздухе. И зачастую, прогуливаясь по торговым рядам Манали, вы ловите себя на ощущении, что гуляли недавно по точно такой же улице в Арамболе на севере Гоа. Разница лишь в том, что вместо океана здесь горы.

Только в Манали можно попасть на знаменитое ночное транс-пати – точный аналог лучших гоанских транс-пати. Самые интересные транс-пати бывают всего два-три раза в год. Обычно они проходят в полнолуние в июне и в июле, когда ночи в горах короткие и теплые. Их организует японец Такаши. Пати проходят на горе, что возвышается в центре Манали.

Чтобы понять, можете ли вы попасть на ночное транс-пати в Манали, прежде всего, надо заглянуть в календарь и узнать, когда в июне или в июле будет полнолуние. Затем прикинуть, сможете ли вы быть в это время в Манали. Дальше – все просто. Накануне полнолуния надо потусоваться в любом многолюдном ресторане Манали. Для русских отлично подходит ресторан Peоple. Там вы получите информацию, что называется, из первых рук, например, от ди-джеев, которые будут играть на пати.

Одним из самых известных ди-джеев, живущих в этих краях каждое лето, является русский парень по прозвищу Шерибон с английским ником Sherеbon. Он живет напротив Манали в лесной чаще поселка Вашишт. В затворничестве Шерибон создает свои треки. Но услышать их можно очень редко, в основном, на тех же пати в полнолуние на горе Манали или в Гоа.

Моя личная история с ночными транс-пати упорно не складывается. Ни в Гоа, ни в Манали, ни где-либо еще. Полагаю, происходит это потому, что я никогда не считал ночные транс-пати наслаждением. В этом, как ни странно, оказался больной нерв для наших отношений с Арченой, которая, в отличие от меня, считает ночные транс-пати самым большим наслаждением на свете.

Тем не менее, я постараюсь быть объективным и расскажу вам историю о ночном транс-пати, глядя на это с обеих сторон.

Июньское транс-пати мы пропустили из-за моей простуды. Следующая полная Луна и, соответственно, ночное транс-пати приходилось на середину июля. Арчена заявила, что ни за что не желает упускать такую возможность развеяться. Я согласился только потому, что хотел сделать ей что-то приятное.

Мы пришли в ресторан, чтобы получить от приятелей, бывших на ночном транс-пати месяцем ранее, подробные инструкции о том, как туда добираться. Путешествие ведь было не из легких: нам предстояло идти по горам, по незнакомой дороге в полной темноте после полуночи. Нашим единственным фонарем при этом должна была стать Луна.

В кафе мы получили инструкции. Друзья заверили нас, что беспокоиться не о чем: к площадке Такаши ведет единственная тропа. К тому же по ней наверняка будут двигаться и другие люди. Так что не потеряемся.

Минут на десять в кафе заглянул и ди-джей Шерибон. Тогда еще мы не знали, что именно Шерибон – главный «гвоздь программы» грядущего пати. Шерибон также заверил нас, что все будет окей!

Мы плотно поужинали. После этого на меня навалилась усталость, загудели уставшие ноги, заныли нагруженные йогой связки, захотелось упасть в кровать и никуда уже не ходить. Но еще ранее я дал Арчене обещание пойти на ночное транс-пати. Пришлось исполнять.

Первое, что я хотел бы сказать решившимся отправиться на ночное транс-пати в горах: не ходите туда без местного провожатого или человека, хорошего знакомого с местностью!

Очень скоро выяснилось, что слова наших русских знакомых о том, что к площадке Такаши в горах ведет всего одна тропа – полная ерунда! Тропинок в горах много.

Мы пошли на пати уже после полуночи, так как друзья сказали нам, что спешить некуда: самое интересное начинается только под утро. В это время мы не встретили по дороге ни одного человека, отправляющегося на пати. Казалось, весь Манали безмятежно спит.

Мы дошли до церкви Ману – верхней точки Манали. Куда двигаться дальше – было абсолютно непонятно. Знакомые говорили нам, что надо зайти за церковь, повернуть направо и двигаться дальше по склону горы. Так мы и поступили.

Уже очень скоро постройки закончились. Мы вверглись на территорию дикой природы. Все, что нам оставалось, – четко следовать тропе, тускло проглядывающей в свете наших фонариков. Так мы и сделали.

Позднее выяснилось, что тропа в одном месте делает совершенно незаметный в темноте поворот. Только сейчас я знаю об этом повороте! Но тогда, в нашем первом путешествии к площадке Такаши, никакого поворота мы, конечно же, не заметили. И пошли по прямой тропе дальше.

Примерно через сорок минут блужданий по ночным горам стало ясно, что мы заблудились. Вдали не раздавалось звуков транс-музыки или каких-либо иных признаков пребывания людей. Вокруг нас были только дикие горы, абсолютная тишина и чернота ночи. В этом могло бы быть даже свое очарование, если бы не страх потеряться ночью в горах, где вполне могут жить дикие звери.

На часах моих был час ночи. Луна, видимо, спряталась где-то за горами, так как было темно и прохладно. Мои ноги болели, все тело очень устало и хотело спать. Но это было невозможно. Как я ни противился ощущению, но меня стало охватывать отчаяние по поводу глупости нашего положения и злость на Арчену, из-за желания которой мы оказались в этой дурацкой ситуации.

Арчена не унывала, пыталась храбриться, находила даже нечто романтичное в нашем положении. Но мне было не до романтики. Я хотел сейчас спать в мягкой постели, а не блуждать по диким горам, не зная дороги и даже направления движения.

Через час нашего старта от церкви Ману стало окончательно ясно, что мы движемся не в правильном направлении. Единственным выходом было возвращаться той же дорогой назад. Что мы и сделали.

Примерно в 01:40 ночи мы вернулись к церкви Ману. Уставшие, мы уселись на ее ступенях. Что делать дальше – было совершенно непонятно.

Видимо, Бог Ману сжалился над нами и послал помощь. Через пять минут мы увидели небольшую группу из трех девушек европейской внешности и одного мужчины, по виду похожего на местного жителя. Я хотел домой, но одновременно мальчишеский азарт во мне не мог допустить поражения. Я жаждал-таки найти заколдованную площадку Такаши! Да и Арчена подначивала: не отступать же в конце концов!

Поэтому я напросился в компанию к провожатому, который, как оказалось, действительно был местным жителем и сопровождал на ночное транс-пати компанию американок. Мы примкнули к американкам.

Еще через десять минут мне стало ясно, где прятался тот поворот, который мы упустили в самостоятельном восхождении. Дальше все было действительно просто, если не считать того, что до площадки Такаши надо было идти еще сорок минут. Когда мы дошли до нее, на часах значилось уже 02:30 ночи. К этому моменту наш ночной трекинг по горам длился уже более двух часов. Мое и без того уставшее тело просто изнемогало от усталости и возмущалось созданным без видимой причины стрессом.

Но мы дошли! И на несколько минут меня окрылило чувство победы. Я приготовился к тому, чтобы провести следующие несколько часов в радости!

Однако заряда моей радости хватило всего на несколько минут. То, что предстало моему взору и моим ушам на ночном транс-пати в горах над Манали, не внушало никакого оптимизма.

На площадке размером примерно в сто квадратных метров тусовалось около пятидесяти человек. Преимущественно, это были азиаты из Китая, Южной Кореи и Японии. Они сидели кучками возле нескольких костров, разложенных тут же на природе. Никто не танцевал. Чуть поодаль располагалась барная стойка, наспех сколоченная из подручного материала. На склоне горы располагался ди-джейский пульт. В темноте было не разобрать, стоит ли за ним кто-нибудь.

Но кто бы ни стоял той ночью за ди-джейским пультом, его хотелось только убить! Из динамиков на всю округу разносился немыслимый скрежет, визг и долбежка, назвать которые музыкой мог бы только глухой или самый конченый наркоман.

Позднее мне объяснили, что это был дарк-транс, то есть темный транс. Такой транс любят азиаты и индийцы. Белые люди такую какофонию не слушают. А вот японцы, к примеру, могут часами «колбаситься» под убийственную долбежку даже в наушниках и при этом еще улыбаться от счастья.

Однако в ту ночь не колбасились даже японцы. Я подсел к костру, вокруг которого были только азиаты. Они о чем-то оживленно переговаривались между собой. У меня же не было никакого желания вступать в их диспут, тем более что для этого надо было перекрикивать стоваттную долбежку из динамиков.

Я чувствовал себя оскорбленным в лучших чувствах. Ведь именно в этих горах я так сильно ощущал тишину, красоту, покой и гармонию мира. И теперь жалкая кучка сумасшедших превращала горную долину в сущий ад какофонии худших на свете звуков. «Что я здесь делаю?!» – то и дело задавал я себе вопрос. И не находил на него ответа.

Чтобы не портить настроение Арчене, я от нее намеренно дистанцировался. Сел в компании азиатов и закрылся от всех и вся.

В атмосфере тотального стресса я начал тотально курить, хотя до этого бросил и не курил довольно долгое время.

Надо сказать, что долина Манали, как и многие другие районы штата Химачал Прадеш, – в числе мировых центров выращивания и потребления гашиша. Гашиш прекрасного качества стоит здесь очень дешево, а достать его даже проще, чем купить хлеб в магазине. Это что-то вроде национального промысла.

Гашиш продают абсолютно все местные жители, от мала до велика. Гашиш является одной из основных статей дохода целых деревень. При этом никому из местных жителей даже в голову не приходит считать продажу или употребление гашиша чем-то преступным или греховным. Для них гашиш мало чем отличается от яблок или кукурузы, произрастающих на одних и тех грядках с марихуаной.

На ночном пати в горах курили все без исключения, причем без остановки. Один чилум сменялся другим, один джойнт – следующим. И так без конца. Я и не пытался сопротивляться, когда кто-нибудь протягивал мне очередной чилум или джойнт. Дурман марихуаны был единственным спасением от безысходного ужаса, в который попали мой мозг и мои нервы на этом транс-пати. Я здесь страдал. По-настоящему страдал!

И даже гашиш не помог мне развеселиться. Я метался от компании к компании, от костра к костру, но всюду меня преследовала выносящая мозг долбежка. Я готов был расплакаться, если бы это хоть чуточку помогло. Но плакать было бесполезно, поэтому я только тихонечко выл.

Забрать Арчену и уйти я тоже не мог. Во-первых, потому что лишь недавно сам сюда ее привел, а она так хотела танцевать. Во-вторых, потому что слишком устал к тому времени от трехчасового марш-броска по горам в поисках площадки Такаши. И, в третьих, потому что было темно, и, отправившись назад, я рисковал бы вновь потеряться в горах. Оставалось только терпеть, хотя бы до рассвета.

Часа через полтора я заметил первых русских людей. Как оказалось впоследствии, это были ди-джеи, их друзья и подруги. Полагаю, что личности – знаменитые в этих краях и в Гоа. Но на меня лично в тот момент их появление не произвело никакого впечатления. «Раз им тут нравится, – думал я, – значит, они – чокнутые!».

Один из русских заговорил со мной. Впоследствии он то и дело болтал со мной до самого утра. Тогда и понятия не имел, что передо мной известный в Гоа русский ди-джей – Шерибон. Помнится, я отвечал ему что-то, но без всякого вдохновения. Я спрашивал, почему все так ужасно?! Кому нравится такая тупая долбежка вместо музыки?! Когда это кончится?!

Шерибон объяснял мне, что все совсем не так уж плохо. Даже напротив! Мы присутствуем на самом лучшем транс-пати, в самом лучшем месте, с самой лучшей аппаратурой и звуком из всех, какие только можно найти в Гималаях: от Таиланда до Пакистана и от Кашмира до Бангладеш.

– Если это самое лучшее, то что же тогда худшее?! – не мог поверить я своим ушам. – Почему я не слышу и не вижу ничего хорошего?!

– Сейчас играет дарк-транс, – продолжал спокойно разъяснять Шерибон. – Это специально для азиатов, они от него тащатся. Но на рассвете пойдет совсем другая игра. Вот посмотришь!

– На рассвете?! – я посмотрел на часы, было только полпятого. – Но я не доживу до рассвета!

– Постарайся расслабиться и получать удовольствие, – посоветовал Шерибон.

Он еще много раз подходил и отходил вновь. Я не знал, кто это, но был ему очень благодарен за поддержку. Шерибон был единственным человеком, общение с которым хоть чуточку радовало меня на том пати. Он, кстати, жил в Вашиште, на противоположной стороне Бис ривер уже много лет, хорошо знал эти края и открыл мне бездну полезной информации. Единственное, чего я категорически не мог принять, так это оптимизма Шерибона по поводу грохочущей вокруг какофонии!

К шести часам утра все мои запасы терпения были исчерпаны до капельки. Не оставалось даже на самом донышке!

К этому моменту азиатских ди-джеев сменил русский мужик с бородой, похожий по образу на былинного Василия Буслаева. Но я уже не мог заметить и оценить перемены. Голова моя раскалывалась, продрогшее от холода и децибельных сотрясений тело молило о скорой смерти или пощаде.

Арчена, как ни в чем ни бывало, зажигала на танц-поле. В отличие от меня, она заметила перемену в музыке и только сейчас начинала активно двигаться. Ситуация для меня было безвыходной. Я вынужден был просить ее об отступлении. Подозвал Арчену к себе.

– Я не могу здесь больше находиться. Мне физически плохо. Мне необходимо отправиться домой. Пойдем со мной!

– Может быть, ты посидишь на травке, погуляешь или поку-ришь?! –предложила Арчена.

– Я уже всю ночь сидел на травке, гулял и до умопомрачения обкурился! – резко ответил я. – Я хочу домой!

– А я хочу танцевать! – также резко сказала Арчена.

– Но мне плохо, неужели ты не понимаешь! – спросил я.

– А мне будет плохо, если я уйду. Мне хорошо здесь! – возразила Арчена.

Я зло посмотрел на нее, резко развернулся и, ни с кем не прощаясь, отправился прочь с ненавистной площадки Такаши.

Арчена осталась танцевать.

Несмотря на чудовищную усталость, мне охватило воодушевление, как только я покинул пределы площадки Такаши. Уже светало, поэтому потерять тропу я не мог. Впереди был путь домой, к постели и покою, а, значит, – к истинному наслаждению!

Я шел настолько быстро, насколько позволяло уставшее и изможденное тело. Лишь бы поскорее достичь той точки, за которой исчезнут чудовищные звуки транс-какофонии, мучавшие меня в течение четырех предыдущих часов!

Вскоре я такой точки достиг. Всего в пятистах метрах от площадки Такаши, за поворотом горы открывался чистый и спокойный мир. Я остановился, чтобы отдышаться. И поразился неожиданному покою. Только тут, за все время ночного трипа, я получил истинное наслаждение от красоты природы и гармонии в рассветный час.

Горы в этот момент были действительно фантастически прекрасны, а воздух чист и прохладен, как в день рождения мира. Я стоял и зачарованно смотрел на белоснежный гребень перевала Соланг, на речку Бис внизу, на гору, возвышающуюся над поселком Вашишт, и видел, как к ее вершине постепенно подступает зарево восходящего Солнца.

Если бы в тот момент у меня было хоть чуточку больше сил и хорошего настроения, я, безусловно, встретил бы восход Солнца в горах. Но я слишком устал и был совершенно разбит. Собрав в кулак остаток сил, я ринулся вниз, в сторону Манали.

У тропинки прямо перед собой я увидел змею. Змея была маленькой, не более тридцати сантиметров в длину, коричневого цвета. Если бы у нее был светлый ободок на шее, то я решил бы, что перед мной уж. Но ободка не было. Больше ничего определенного о породе и степени опасности этой змеи сказать не могу. Повстречавшись со мной, змея стремительно скрылась в зарослях леса.

Лишь через два часа после старта, к восьми утра я доковылял наконец до нашего гест-хауса. Будучи уже в Манали, я увидел сказочной красоты рассвет над горой. Но сил, чтобы порадоваться Солнцу, не было. Я добрался до комнаты, упал в кровать и заснул до четырех часов вечера. «Слава Тебе, Господи, я в постели! – думалось мне, засыпая. – Кошмар ночного транс-пати в горах закончен! Аллилуйя!».

Тем временем для Арчены с моим уходом с пати все хорошее только начиналось. Ее красота всегда притягивает к себе людей. Так вышло и в горах Манали. На этот раз к ней прикипела сорокалетняя американка, в эскорте с которой мы прибыли на пати. К утру американка стала невероятно весела и раскована.

Арчену мучила жажда, и американка охотно протянула ей бутылочку воды. Так у Арчены появилась новая подруга. Вдвоем танцевать всегда веселее. Хотя Арчена не из тех, кто ищет компании на пати, она любит не говорить, а танцевать. В тот момент Арчена растворилась в красоте окружающего мира и слышала голос гор.

В тот же момент, перед восходом Солнца над горой, сменился ди-джей у пульта. К установке встал Шерибон. И вот тут-то все и началось!..

Арчена рассказывала об этом пати в горах Манали, как об одном из самых лучших переживаний в своей жизни. Она не видела и не слышала окружающих, не обращала внимания на танцующих неподалеку азиатов. Была лишь фантастическая музыка и горы, с которыми Арчена слилась в единое целое.

Конечно же, некоторые мужчины на пати, заметив, что красавица-индианка осталась без сопровождения, пытались с ней знакомиться. Но из-за этого я никогда не переживал. Глубинным нутром я всегда знал, что Арчена любит меня и никогда не предаст. Я настолько спокоен по этому поводу, что поначалу она даже обижалась.

Важно пояснить и то, что Арчена по своей природе обладает сверхчувствительностью. Девушкам из мегаполисов, увы, не дано понять, что такое сверхчувствительность, даже при всем желании с их стороны, разве что практикующим тантру и йогу на протяжении десятилетий. Арчене же такая сверхчувствительность дана самой Индией, в которой она родилась и выросла.

В то утро сошлись в единой точке сверхчувствительность Арчены, помноженная на дыхание гор, помноженная на ее любимый транс, помноженная на божественной красоты рассвет в Гималаях… И Арчена услышала энергию гор!

Уже потом, она захлебываясь от восторга, рассказывала мне о своих ощущениях.

– Ты даже не представляешь, оказывается, горы – живые! И это не просто слова. У гор есть свои эмоции! Это невероятно красивые эмоции! Я разговаривала с горами! О, мой Бог! Какие же у них красивые эмоции!!! В них столько Любви! В них столько красоты! В них столько игры! Они – живые!!! – Арчена развела руками в стороны. – Нет слов, чтобы передать все. Они дышат, понимаешь?! Я видела, как колышется их энергия! Я слышала, как они разговаривают! Я разговаривала с горами! О, Господи! Это правда было в моей жизни! Это чудо!!!

До этого я слышал от своих русских знакомых и более приземленное описание подобного момента.

– Понимаешь, Саня, ты сидишь в горах. Тебя штырит. Смотришь на гору напротив и видишь, как над ней начинает пробиваться узенький краешек солнца. А затем все больше и больше. В этот момент ди-джей ставит свой самый крутой трек. И твой мозг вскрывает! Черепная коробка съезжает, и твой мозг летит далеко-далеко, к самому Боженьке! Ты все сразу понимаешь – и про эту жизнь, и про эти горы, и про все! Такое надо испытать хоть один раз в жизни!..