Текст книги "Римские легионы. Самая полная иллюстрированная энциклопедия"

Обычно в легионы записывали молодых людей в возрасте от 17 до 20 лет[75]75
  Scheidel W. Inschriftenstatistik und die Frage des Rekrutierungsalters römischer Soldaten//Chiron. 1992. Bd. 22. S. 281–297.


[Закрыть]. Император Адриан, как пишет его биограф, «вынес решение относительно возраста воинов, чтобы никто не находился в лагере – в нарушение древнего обычая, – будучи моложе того возраста, которого требует мужественная доблесть, или старше того, который допускается человечностью» (Писатели истории Августов. Адриан. 10. 8). Верхним пределом был возраст 35 лет.

Существовали определенные требования относительно роста новобранцев – не ниже 1,65 м для легионера, а для воинов 1-й когорты – не менее 1,72 м (Вегеций. I. 15). Проверялось и зрение, и общее физическое состояние, а также, по-видимому, и знание латыни, умение читать, писать и считать, что было важно для отбора солдат на канцелярские должности.

Молодой человек, вступающий в армию, проходил сначала через особую комиссию по отбору новобранцев (probatio) и, если признавался годным по своим физическим, социальным качествам и правовому статусу, на четыре месяца становился новобранцем (tiro). По истечении этого срока и прохождения своего рода «курса молодого бойца» (tirocinium) он вносился в списки части и получал металлический жетон (signaculum), подвешиваемый на шнурке на шею. После этого новых воинов приводили к присяге (iusiurandum или sacramentum).

Таким образом, условия приема в легионы были достаточно строгими. С точки зрения властей, репутация римского солдата должна была быть если не безукоризненной, то по крайней мере почтенной. Ужесточение критериев отбора новобранцев, как и усложнение самой процедуры dilectus’а, несомненно, объясняется также сложной организацией и иерархической структурой римских вооруженных сил, необходимостью тщательной и длительной подготовки профессиональных солдат[76]76
  Ле Боэк Я. Римская армия эпохи Ранней империи: Пер. с франц. М., 2001. С. 93–94; 106–107.


[Закрыть]. Поэтому, оценивая это направление военной политики императоров в целом, можно говорить об их желании видеть римских легионеров воинами, действительно отборными по своим личным качествам, сознающими ответственность за свою высокую миссию. Без этого невозможно было применить стратегию и тактику, составлявшие мощь Рима[77]77
  Махлаюк А. В. Дихотомия civis – miles в Риме позднереспубликанского и императорского времени//Вестник ННГУ. Серия. История. 2003. Вып. 1 (2). С. 5–27.


[Закрыть].

Ежегодно для пополнения 30 легионов требовалось от 7500 до 10 000 новобранцев, примерно столько же – для вспомогательных войск и флота, то есть всего примерно 15 000 новых рекрутов, что при населении Римской империи в 60–70 млн человек составляло около 2,5 % 20-летних молодых людей, проживавших в Римской державе. Конечно, нельзя забывать о региональной специфике: в приграничных провинциях и зонах базирования воинских частей на военную службу поступало гораздо большее число молодых людей, нежели из внутренних, «мирных» провинций. Но в целом, как мы видим, число необходимых рекрутов было сравнительно небольшим. И если и возникали трудности с их набором, то это объясняется прежде всего установкой на качественное пополнение. Естественно, что в периоды крупномасштабных войн, когда были высоки потери и возникала необходимость формирования новых частей, потребность в новобранцах значительно возрастала. В правление Марка Аврелия (161–180 гг. н. э.), когда к тяжелейшим войнам на Дунае прибавилось такое испытание, как опустошительная эпидемия чумы, были набраны два новых легиона (II и III Италийские). Это потребовало увеличения набора по меньшей мере до 50 000 человек на протяжении нескольких лет.

Стоит обратить внимание и на тот факт, что новые легионы, формировавшиеся в период Империи в тех или иных кризисных внутри– и внешнеполитических ситуациях, набирались преимущественно в Италии[78]78
  Mann J. C. The Raising of New Legions during the Principate//Hermes. 1963. Bd. 91. P. 483–489. Кроме II и III Италийских, набранных Марком Аврелием около 165 г., это, в частности, были I Италийский легион, созданный Нероном для похода к Каспийским воротам, три Парфянских легиона, сформированных Септимием Севером.


[Закрыть], несмотря на то что со времен Веспасиана все меньше и меньше италийцев обнаруживается среди рядовых легионеров в провинциальных войсках. Но сам факт формирования новых легионов именно на территории Италии обусловливался, наверное, не только тем, что император, находясь в Риме, мог в чрезвычайной ситуации быстрее всего набрать новые войска за счет призыва италийцев, но и сохранением определенных стереотипов мышления, суть которого заключается в том, что легионы рассматривались как род войск, предназначенный для римских граждан, которые в силу своего статуса подлежат всеобщей воинской повинности и в первую очередь обязаны защищать Римскую державу.

В обычных условиях легионеры набирались в разных частях Империи. Общие тенденции заключались в следующем. На протяжении I в. н. э. преобладает практика набора легионеров в разных провинциях. В западной части Империи в это время, при постепенном сокращении числа италийцев, увеличивается доля выходцев из наиболее богатых и романизированных провинций (Африки, Македонии, Нарбоннской Галлии, Бетики). На востоке державы с самого начала преобладают уроженцы восточных провинций. По мере оседания легионов в постоянных лагерях происходит переход к региональному набору, когда легионы пополняются за счет жителей данной провинции или немногих соседних областей. С начала II в. н. э. начинается постепенный переход к новой модели набора, которую можно назвать локальной: новобранцы набираются из городов, ближе всего расположенных к месту дислокации легиона, и непосредственно из окрестностей постоянного лагеря.

Судя по эпиграфическим данным, если в правление Августа уроженцы Апеннинского полуострова составляли около 65 % легионеров, то ко времени Веспасиана (69–79 гг. н. э.) их число сократилось примерно до 20 %, а при Адриане (117–138 гг.) выходцев из Италии в легионах практически не осталось. У античных авторов причины этого процесса связываются с установлением единовластия, которое, обеспечив мир и защиту границ, оградило италийцев от трудов, что лишило их воинственности (Геродиан. II. 11. 3 слл.; Тацит. История. I. 11; Дион Кассий. LVI. 40. 2; LII. 27; Аврелий Виктор. О Цезарях. 3. 14). Современными исследователями предлагаются различные объяснения. Одни фактически разделяют мнение древних о том, что после гражданских войн италийцы утратили воинский дух, или же принимают старую версию о том, что италийцы были сознательно отстранены от военной службы Веспасианом и его преемниками по политическим мотивам. Другие считают, что власти руководствовались стремлением сохранить население Италии и избежать непопулярности в связи с проведением наборов, вызывавших ненависть населения, которое не желало покидать комфортную привычную жизнь на родине ради службы в отдаленных провинциях. П. Брант полагает, что отказ от привлечения италийцев связан с заинтересованностью властей в локальном наборе, который гораздо успешнее обеспечивал приток солдат-добровольцев и позволял экономить средства на транспортных расходах. Не сбрасывает он со счетов и обескровленность Италии гражданскими войнами[79]79
  Brunt P. A. Italian Manpower… P. 414; Idem. Conscription and volunteering… P. 103–107.


[Закрыть].

В легионы, дислоцировавшиеся в провинциях, набирали пополнение из романизированных общин и римских колоний, расположенных поблизости с постоянным лагерем. Немало новобранцев давали канабы – поселки, возникавшие вокруг постоянных легионных лагерей и крепостей, населенные торговцами, ремесленниками и прочим людом, обслуживавшим разнообразные потребности воинов и их неофициальных семей. Здесь же часто после отставки селились выходившие в отставку ветераны. Сыновья, родившиеся в таких семьях легионеров, достаточно охотно поступали на службу и получали гражданство при записи в легионы. Их происхождение обозначалось словом castris («из лагеря»), и постепенно они стали составлять значительную часть новобранцев. Однако в некоторых провинциях, таких как Британия или Германия, возможности местного рекрутирования были ограниченны. Например, в Африке еще в конце I в. н. э. до 60 % легионеров были неместного происхождения, а позже большинство происходили из восточной части провинции, а не из самой Нумидии, где дислоцировался III Августов легион.

Солдат. III в. н. э.

В восточных провинциях и в самый ранний период было немного легионеров из Италии и западных провинций. В основном они происходили из эллинизированных районов Сирии и Малой Азии. Но и здесь существовали вариации. Так, например, во II в. н. э. III Киренаикский легион, стоявший в Аравии, пополнялся рекрутами из менее эллинизированных и даже семитоязычных районов вокруг его базы в Босре. Ситуация в Египте не ясна. В ранний период новобранцы происходили главным образом из Галатии и Малой Азии; выходцев из западных провинций и самого Египта было немного. Во II в. castris постепенно стали здесь существенным источником пополнения. В Х легион Fretensis, понесший серьезные потери во время Иудейской войны 66–70 гг., в 68–69 гг. были набраны египтяне, которые обычно не призывались на службу за пределами Египта. Напротив, надпись из Египта показывает происхождение 130 новобранцев, записанных во II Траянов легион в 132 и 133 гг., вероятно, после потерь, понесенных в ходе иудейского восстания 132–135 гг. Здесь нет ни одного жителя Египта, 88 происходят из Африки, 15 из Италии (в том числе и самого Рима), 1 из Далмации, 7 из Малой Азии, 19 из Сирии и Палестины (AE 1969–1970, 633; 1955, 238). В случае подготовки крупных военных предприятий легионы и другие части пополнялись, больные и старые военнослужащие могли увольняться в отставку. Например, в 58 г. Корбулон, назначенный командовать против парфян, уволил из сирийских легионов слишком возрастных и негодных солдат и провел набор в Галатии и Каппадокии. Во время гражданской войны 68–69 гг. противники набирали пополнение из разных источников. Вителлий поспешно набрал жителей Галлии и Германии, часть из которых даже не была римскими гражданами (Тацит. История. II. 21). Легионы I и II Вспомогательный были созданы на основе частей, сформированных из моряков Мизенского и Равеннского флотов.

Таким образом, многое зависело от конкретных обстоятельств места и времени.

В целом же современные исследования показывают, что по своему социальному происхождению легионеры отнюдь не относились к деклассированным низам общества, но в массе своей представляли верхушку провинциального плебса, ранее всего романизированные слои населения[80]80
  Ле Боэк Я. Указ. соч. С. 133.


[Закрыть]. И это было результатом сознательной политики набора, ориентированного на качество.

Однако в глазах правящей элиты солдаты были низкородной, малограмотной, потенциально опасной массой. Легионеры могли восприниматься как варвары. Впечатляющую картину рисует Тацит, рассказывая о пребывании солдат Вителлия в Риме (История. II. 88): «Одетые в звериные шкуры, с огромными дротами, наводившими ужас на окружающих, они представляли дикое зрелище. Непривычные к городской жизни, они то попадали в самую гущу толпы и никак не могли выбраться, то скользили по мостовой, падали, если кто-нибудь с ними сталкивался, тут же разражались руганью, лезли в драку и, наконец, хватались за оружие». Дион Кассий укоряет Септимия Севера тем, что он, открыв доступ в гвардию легионерам (имеются в виду главным образом паннонцы, которые для Диона вообще суть воплощение варварства), наполнил город разношерстной толпой солдат самого дикого вида, с ужасающей речью и грубейшими манерами (LXXIV. 2. 6). В глазах преторианцев провинциальные легионеры предстают перегринами (т. е. неримлянами) и чужеземцами (Тацит. История. II. 21). В надписи Гая Манлия Валериана из Аквилеи (вероятно, II в.) говорится, что он «достойно командовал преторианской когортой, а не в варварском легионе» (ILS 2671).

Надо признать, что далеко не всегда политика качественного рекрутирования достигала своих целей. Не все солдаты выдерживали тяготы и опасности военной службы, не все были проникнуты чувством патриотизма и преданности императору, но при случае некоторые предпочитали дезертировать или даже переходили на сторону врага[81]81
  Махлаюк А. В. Перебежчики и предатели в римской императорской армии//Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. 2014. № 6 (1). С. 68–78.


[Закрыть]. Вопросам, связанным с дезертирством, немало внимания уделяется в римской юридической литературе. И хотя со времени императора Адриана происходит определенное смягчение наказаний за дезертирство[82]82
  Так, бывший дезертир мог потом вновь поступить или быть призванным на службу в иной род войск, подвергнувшись только воинскому дисциплинарному взысканию (Дигесты. 49. 16. 4. 4). При смягчающих обстоятельствах в мирное время наказанием за дезертирство могло быть разжалование, понижение в чине или перевод в менее почетную часть, при этом к новобранцам предписывалось проявлять снисхождение (Дигесты. 49. 16. 3. 9).


[Закрыть], в целом это воинское преступление каралось достаточно сурово, но при этом наказание устанавливалось дифференцированно, в зависимости от рода оружия, чина, обязанностей, обстоятельств совершения побега, прошлого поведения; учитывалось также время, проведенное в дезертирстве, и последующее поведение виновного. Кара зависела от того, в мирное или военное время совершалось дезертирство. В последнем случае наказанием была смертная казнь, как и за повторное дезертирство (Дигесты. 49. 16. 3. 9; 49. 16. 5). Более тяжким преступлением считался переход на сторону врага. Даже тот, кто был задержан при намерении перебежать к врагу, карался смертью; вернувшийся перебежчик подвергался пытке и, хотя легионеры и не подлежали таким наказаниям, отдавался на растерзание зверям или подлежал казни через повешение (Дигесты. 49. 16. 3. 10–11). Только тот перебежчик, который захватил большое число разбойников и выявил других перебежчиков, мог, согласно указу Адриана, рассчитывать на пощаду (Дигесты. 49. 16. 5. 8). Очевидно, что римские легионеры были и среди тех дезертиров, о которых довольно часто упоминают античные историки. Дион Кассий даже сообщает (LXVIII. 9. 5–6), что немалая часть войска царя даков Децебала состояла из римских перебежчиков и дезертиров, и Траян после победы в первой дакийской войне потребовал их вернуть и больше не принимать дезертиров. В договоре, заключенном Коммодом с маркоманнами, также содержался пункт о возвращении дезертиров (Дион Кассий. LXXIII. 2. 2). Тот же историк рассказывает, что в 220-е гг. солдаты перебегали на сторону персидского царя (LXXX. 4. 1). В правление Коммода бывший воин по имени Матерн, дезертировавший из армии и уговоривший других бежать вместе с ним, собрал большую разбойничью шайку, которая нападала даже на города в западных провинциях, а потом проникла и в Италию. Матерн даже задумал осуществить покушение на императора и самому захватить власть, но был предан, схвачен и казнен (Геродиан. I. 10).

Однако если говорить в целом, то в период Ранней империи продолжал действовать старый республиканский принцип взаимосвязи прав гражданства с правом служить в легионах, пусть даже он приобретал все более формальное значение. Установка на качественный отбор и вместе с тем гибкость римской политики в вопросах комплектования легионов, а также создание действенных стимулов, материальных и моральных, – всё это, несомненно, позволило Риму расширить территорию рекрутирования практически на весь средиземноморский мир и примирить между собой принципы добровольности и качественного отбора контингентов.

Глава 7
Легионы Империи: организация, структура, иерархия

«…Тот, чей ум пытлив и кто не знаком с предметом, найдет полезным для себя ознакомиться с устройством римского войска».

(Иосиф Флавий. Иудейская война. III. 5. 8)

«Я думаю, что римские легионы были так организованы не только по человеческому усмотрению, но и установлены по божескому провидению».

(Вегеций. Краткое изложение военного дела. II. 21)

Организационные структуры и командная иерархия формировались и служили прежде всего для того, чтобы обеспечивать управляемость армии, эффективность ее действий на поле боя. Общая структура легиона в эпоху Империи в своей основе оставалась такой же, как и во времена Цезаря. Однако некоторые детали его внутреннего устройства и общая численность остаются до конца точно не установленными. Не приходится, впрочем, сомневаться в двух вещах. Во-первых, в том, что Октавиан Август, осуществляя свои преобразования в армии, ввел точные правила, своего рода уставы (constitutiones), определявшие не только обязанности офицеров и другие аспекты армейской жизни[83]83
  Вплоть до количества гвоздей, которыми подбивали солдатские башмаки (калиги). Как показывают археологические данные, в разных частях Империи это количество было стандартным (van Driel-Murray C. The Production and Supply of Military Leatherwork in the First and Second Centuries A. D.//The Production and Distribution of Roman Military Equipment/Ed. M. C. Bishop. Oxford, 1985. P. 54).


[Закрыть], но и численный состав частей и подразделений. Во-вторых, реальный состав легиона чаще всего в силу самых разных причин мог существенно отличаться от номинального, списочного состава.

Организация легиона

С административной точки зрения легион состоял из десяти когорт; когорта включала три манипула, каждый из которых состоял из двух центурий. Исключением была 1-я когорта. Она начиная с I в. н. э. по неизвестным причинам была вдвое больше остальных: в ее состав входило шесть центурий[84]84
  Часто можно встретить утверждение, что 1-я когорта состояла из пяти центурий. Мы принимаем достаточно аргументированную точку зрения Дж. Рота, который доказывает, что и в 1-й когорте было шесть центурий (Roth J. The size and organization of the Roman imperial legion//Historia. 1994. Bd. 43. Hft. 3. P. 346–362).


[Закрыть] двойной численности, то есть всего 960 легионеров. Вегеций, округляя, называет ее когортой тысячников и отмечает, что она состояла из воинов, отличавшихся своим богатством, родом, образованием, ростом, красотой и доблестью (Вегеций. II. 12). Почетный статус 1-й когорты подчеркивался тем, что именно ей доверялось хранение легионного орла и изображений императоров (Псевдо-Гигин. Об устройстве лагеря. 3. 1; Вегеций. II. 6). Возможно, в I в. н. э. увеличенный состав 1-й когорты был временным явлением, и такая когорта имелась только в отдельных легионах, принимавших участие в серьезных кампаниях. Имеющиеся данные не позволяют объяснить ее двойную численность тем, что в ее состав входили легионные специалисты и канцелярский персонал[85]85
  Это убедительно показал Д. Бриз (Breeze D. The Organization of the Legion: the First Cohort and the ‘Equites Legionis’//Journal of Roman Studies. 1969. Vol. 59. Р. 50–53).


[Закрыть].

Остальные 9 когорт имели по шесть центурий по 80 человек каждая. Центурия (дословно «сотня»), в свою очередь, разделялась на десять малых подразделений по восемь человек. Такое подразделение называлось контуберния (contubernium – дословно «общая палатка»). В походе солдаты одной контубернии занимали общую кожаную палатку, а в казармах постоянного лагеря – один блок. Во время походных маршей каждой контубернии выдавали мула, который тащил палатку и прочее общее снаряжение. Воины одной контубернии не только постоянно жили вместе, готовили себе еду, но и в боевом строю вставали вместе. Кто командовал контубернией, остается неясным. Вегеций (II. 8) упоминает деканов (десятников), поставленных во главе каждых десяти воинов, и указывает, что в его время они назывались старшими по палатке (caput contubernii). Но ни в надписях, ни в других источниках они не упоминаются.

Центурия, по сути дела, была основной административной единицей легиона. Именно в центурии происходило распределение повседневных нарядов, и откомандированные по разным надобностям воины продолжали числиться в своей центурии. В центурию адресовались письма. Каждая центурия имела свой значок, на котором указывались ее название и номер соответствующей когорты (Вегеций. II. 13). Вместе с названием легиона обозначение центурии по имени центуриона очень часто указывается в солдатских надписях. Солдаты и выходившие в отставку ветераны часто делали посвящения Гению центурии (например, ILS 9102; 2443 = CIL VIII 2531). Центурия была той группой, где выковывались воинское товарищество и корпоративная солидарность.

На постоянной основе в период Империи каждый легион имел отряд конницы – 120 легионных всадников (equites legionis). Но они, по всей видимости, не составляли отдельного подразделения и не подразделялись на турмы (как отряды вспомогательной конницы), но были приписаны к отдельным центуриям[86]86
  Zehetner S. The equites legionis and the Roman cavalry//Journal of Ancient History and Archaeology. 2015. No. 2.3. P. 17–24.


[Закрыть]. Легионные всадники, вероятнее всего, действовали как курьеры, эскорт и телохранители командира легиона и старших офицеров. Ими командовали центурионы. В одной надписи упоминается опцион всадников 5-й центурии 7-й когорты III Августова легиона (CIL III 2568). В III в. н. э. в русле общего повышения значения конницы в составе армии происходит существенное увеличение численности легионных всадников. В правление императора Галлиена (253–268 гг.) каждая когорта имела по 66 всадников, а в 1-й когорте их насчитывалось 132, то есть всего 726 на легион (Вегеций. II. 6).

На каждый легион приходилось от 150 до 200 солдат, которые обслуживали метательные машины, баллисты и катапульты. Но «артиллеристы» не образовывали отдельного отряда и входили в состав каждой центурии. К тому же, по всей видимости, все легионеры обучались применению разных видов метательных машин.

Ветераны, ожидавшие увольнения в отставку и освобожденные от тяжелых повседневных нарядов, образовывали отдельное подразделение, имевшее свое знамя (vexillum)[87]87
  Этим термином обозначался и сам отряд ветеранов.


[Закрыть] и командира, который в надписях называется «центурион (или префект) ветеранов» (ILS 2817; AE 1941, 165). Теоретически и в военных действиях они должны были принимать участие только в случае крайней необходимости, но со временем их отличие в этом плане от остальных легионеров стерлось. Обычно таких ветеранов на легион насчитывалось около 500 человек.

Современные исследователи по-разному определяют общую численность легиона. Называются цифры от 5000 до 6000 человек[88]88
  Roth J. The size and organization of the Roman imperial legion. P. 346.


[Закрыть]. Эти расхождения связаны с отсутствием точных согласованных данных в письменных источниках императорского времени. Те, казалось бы, детальные числовые данные[89]89
  Девять когорт по 555 пехотинцев и 66 всадников каждая и первая когорта, включающая 1105 пехотинцев и 132 всадника, дают в общей сложности 6100 пехотинцев и 730 всадников. Первая когорта разделена на 10 центурий, а остальные имеют по пять. Существование такого легиона с 55 центуриями не подтверждается другими данными. В связи с этим высказывалось даже предположение, что Вегеций, писавший в конце IV – начале V в. н. э., не столько описывал реально существовавший в прошлом легион, сколько предлагал реформу позднеримской армии (см., например: Goffart W. The Date and Purpose of Vegetius’ De re militari//Rome’s Fall and After/Ed. W. Goffart. L., 1989. P. 75–77).


[Закрыть], которые приводит Вегеций, описывая древний легион (II. 6; III. 5), не согласуются с тем, что известно о легионе I–II вв. н. э. Согласно исследованию Джонатана Рота, который обоснованно считает, что в 1-й когорте было шесть центурий двойной численности, списочный состав легиона составлял 5280 человек, а с учетом 1320 приписанных к легиону рабов-калонов – 6600 человек[90]90
  Roth J. The size and organization of the Roman imperial legion. P. 361.


[Закрыть].

Для римского легиона характерно поразительное разнообразие званий и должностей, сильно развитая специализация функций, поручавшихся отдельным воинам. Легионеры различались по трем основным критериям: по размерам получаемого звания (обычное, полуторное, двойное и тройное); по распределению нарядов и по тому почету, который обусловливался выполнением определенной функции[91]91
  Ле Боэк Я. Римская армия эпохи Ранней империи: Пер. с франц. М., 2001. С. 66.


[Закрыть].

Для обеспечения различных повседневных нужд и решения различных служебных и боевых задач в составе легиона были различные специалисты, которые освобождались от нарядов и тяжелых работ. Они назывались иммунами (immunes – дословно «освобожденные от обязанностей», т. е. в данном случае – от тяжелых общих работ и нарядов). Однако они не освобождались от регулярных упражнений и учений. Их перечень в одном из своих трактатов приводит римский юрист конца II в. н. э. Таррунтиен (Таррунтений) Патерн, который занимал ряд важных государственных и военных постов и одно время был командующим преторианской гвардией. В числе иммунов он называет: межевщиков (mensores, занимавшихся разбивкой лагеря), опциона (т. е. помощника начальника) госпиталя, медиков, капсариев (санитаров), ремесленников, тех, кто копает ров, ветеринаров, архитекторов, кормчих, строителей судов (naupegi), баллистариев, лудильщиков, ремесленников разных специальностей, как то: мастера по изготовлению стрел, нащечников для шлемов, медники, плотники, кровельщики, оружейники, водопроводчики (aquilices), мастера по изготовлению труб и горнов, луков; те, кто занимался литейными работами из свинца, кузнецы, каменщики, те, которые жгут известь, дровосеки, те, кто заготавливает древесный уголь. Кроме того, упомянуты палачи (lani), охотники, помощники жреца при жертвоприношениях, опцион мастерской, те, кто ухаживает за больными, и разного рода писцы (либрарии): те, которые занимались обучением (qui docere possint), писцы при складах, при кассе, в которой хранились сбережения солдат (librarii depositorum), и писцы, ведавшие выморочным имуществом (librarii caducorum), а также помощники корникуляриев, страторы[92]92
  Этим термином могли называться конюхи, телохранители наместника провинции или тюремщики.


[Закрыть], поллионы[93]93
  Вероятно, это были младшие офицеры, которым поручалось обучение латинскому языку тех новобранцев, которые происходили из провинциалов, не владевших латынью. В надписях этот термин встречается с середины II в. н. э., когда в легионах появилось немало провинциалов. См.: Dietz K. Der pollio in der römischen Legion//Chiron. 1985. Bd. 15. S. 235–252. Иногда под поллионом понимают солдата, которому поручался уход за жеребятами, или ответственного за чистоту оружия (Ле Боэк Я. Римская армия эпохи Ранней империи: Пер. с франц. М., 2001. С. 69).


[Закрыть], хранители оружия, глашатай и буцинатор (горнист) (Дигесты Юстиниана. 50. 6. 7). Этот список, надо сказать, далеко не полный. У Вегеция перечисляются еще кампигены, то есть передовые (antesignani – дословно «сражающиеся впереди знамен»), разметчики (metatores), которые, идя впереди, выбирают место для лагеря, трубачи и другие (Вегеций. II. 7).

Надгробие легионера Гая Валерия Криспа, служившего в VIII Августовском легионе. Первая половина I в. н. э. Висбаден

Многочисленные надписи позволяют дополнить и этот перечень, причем некоторые упоминаемые в эпиграфике должности и звания остаются до конца не ясными (например, conductor, pollio и др.). Кроме медицинского персонала, заботившегося о раненых и больных воинах, известны и ветеринары: pequarius, medici veterenarii или mulomedici (последний термин дословно означает «лекарь для мулов», что, возможно, указывает на достаточно узкую специализацию и среди ветеринаров). К почетным должностям относились корникулярии (названные так по украшению в виде маленьких рогов на шлеме), руководившие канцелярией военачальника. Особым почетом пользовались и так называемые эвокаты, своего рода «сверхсрочники», остававшиеся на службе сверх положенного срока; в легионах ими становились, как правило, особо ценные специалисты в каких-либо технических вопросах или в области тренировок. По почету они стоят сразу за младшими центурионами. Как и центурионы, они носили жезл из виноградной лозы. В качестве почетных рассматривались и такие звания, как кандидат, куратор, магистр, инструктор (doctor).

Снабженческими функциями в подразделениях легиона занимались знаменосцы (сигниферы), которым помогали квестор, производивший выплаты, актарии, в чьем ведении были расходные книги. Во время похода добыванием провианта ведали фрументарии, которые выполняли также обязанности гонцов, а со временем превратились в тайных агентов, которые выявляли неблагонадежных лиц. Интендант (dispensator) приобретал зерно на рынке; провиантскими складами заведовали хорреарии, молол зерно специальный мельник (molendarius), а распределял mensor frumenti; учет же всех этих операций вел особый писарь (librarius horreorum). Вообще канцелярский персонал из легионеров был весьма многочисленным и специализированным. Общая ответственность за документацию легиона возлагалась на экзактов; архивами и текущим делопроизводством занимались актарии (или актуарии) и делопроизводители (commentarienses), которые имели главного куратора (summus curator). Бухгалтерский учет поручался счетоводам (либрариям). Приказы командующего записывал скорописец – нотарий (или эксцептор). Были в армии и собственные военные переводчики (interpretes).

Надгробие неизвестного. Германия

Легаты, префекты и трибуны имели собственную канцелярию (officium) с соответствующим персоналом под началом корникулярия. Корникулярии управляли и хранилищами документов (tabularia), архивами воинской части.

В армии были и специалисты для совершения жертвоприношений (victimarii) и гадания по внутренностям жертвенных животных (haruspices) или поведению священных кур (pullarii).

В III в. н. э. в связи с нововведениями в области тактики и вооружения в легионах появились ланцеарии (воины, вооруженные lancea – легкой пикой с петлей, позволявшей увеличить дальность броска), фалангарии[94]94
  Эти наименования упоминаются в надписях II Парфянского легиона, который был создан Септимием Севером и базировался в Альбане в окрестностях Рима, но в III в. несколько раз участвовал в кампаниях на Востоке. Возможно, эти воины вооружались более тяжелыми копьями, и их появление предвосхищает тех тяжеловооруженных копейщиков (armati), которые появились в IV в. и, в отличие от метателей копий (scutati), ставились в передние ряды боевого порядка.


[Закрыть], сагиттарии (стрелки из лука), триарии (так еще в старинном манипулярном легионе назывались воины, сражавшиеся в третьем ряду).

Кроме того, каждому военачальнику полагалось подразделение охраны – десять спекуляторов (телохранителей). Этим термином первоначально называли дозорных, но со временем они стали выполнять и другие обязанности: производили разведку, служили курьерами, охранниками и палачами. Командующий армией и легаты легионов имели право на телохранителей (singulares), но они обычно набирались из отборных солдат вспомогательных частей. Разведывательные функции возлагались на exploratores, «разведчиков» (иногда они именуются proculcatores), которые, возможно, выделялись в отдельные отряды.

Возможно, иммуны отчасти назначались по мере необходимости, и какого-то стандартного, строго определенного «штатного расписания» для них не существовало. Во всяком случае, при современном состоянии источников иногда невозможно отличить постоянные посты от временных обязанностей. Всего же специалистов было так много, что на деле бывает трудно определить простых солдат, которых называли «несущими служебные обязанности» (munifices) или рядовыми – milites gregarii, или caligati, то есть «носившими солдатские сапоги». В пехоте их иногда именовали просто pedites, «пехотинцы», а в коннице – equites, «всадники», или gregales, «рядовые». Всего в каждом легионе насчитывалось около 620 иммунов, что составляло почти 10 % всего списочного состава, и освобождение от тяжелых работ было первой ступенью в солдатской карьере. Специальные умения, навыки и опыт в определенных профессиях помогали занять более привилегированное место среди простых солдат, но все же подавляющее большинство таких специалистов так и оставались в своем звании и уходили в отставку как обычные ветераны[95]95
  Speidel M. A. Specialisation and Promotion in the Roman Imperial Army//Administration, Prosopography and Appointment Policies in the Roman Empire. Proceedings of the First Workshop of the International Network Impact of Empire/Ed. Lucas de Blois. Amsterdam, 2001. P. 60.


[Закрыть].

Высказывалось мнение, что иммуны не относились, собственно, к боевому составу легиона, соответственно, на 80 бойцов в каждой центурии приходилось 20 иммунов. Таким образом, в легионе насчитывалось как минимум 1200 иммунов[96]96
  Petrikovits H., von. Die Innenbauten römischer Legionslager während der Prinzipatszeit. Opladen, 1975. S. 118 ff. Г. фон Петриковиц даже доводит их число до 1700, включая в их состав тех солдат, которые выполняли обязанности по сбору пошлин и налогов, работали в мастерских и т. д.


[Закрыть]. Однако считать иммунов вспомогательным персоналом, подобным тому, что существует в современных армиях и отличается от, собственно, строевых солдат, было бы неправильно, так как такое разделение не было знакомо римлянам. Все иммуны были рядовыми солдатами (milites caligati), которые занимали соответствующее место в боевых порядках легиона.

Как и во всех древних армиях, римские солдаты использовали рабов в качестве слуг. Они нередко упоминаются в юридических и исторических сочинениях, папирусах, реже – в надписях[97]97
  Welwei W. Unfreie im antiken Kriegsdienst. Dritter Teil. Rom. Stuttgart, 1988. S. 100.


[Закрыть]. Однако наряду с частными слугами, которые принадлежали отдельным офицерам и солдатам и которым не доверяли оружия и специальных обязанностей, существовали и рабы, приписанные к легиону в целом. Таких рабов, по словам Иосифа Флавия, «ввиду их воинской подготовки было бы неверно не считать бойцами, поскольку в мирное время они всегда участвуют в военных упражнениях своих господ, а во время войны разделяют все выпадающие на долю господ опасности; как в военном искусстве, так и в храбрости они уступают разве что своим господам» (Иосиф Флавий. Иудейская война. III. 4. 2; ср. V. 2. 1). Их называли servi castrenses («лагерные рабы») или galearii (от galea, «шлем»). О военной подготовке легионных рабов упоминает и Вегеций (I. 10). Правда, Тацит в одном месте дает очень нелестный отзыв об их боевых качествах: хвастливые и дерзкие, пока бой не начался, в сражении они трусливы и беспомощны (История. IV. 20). Эти рабы, вероятно, приписываемые к центуриям, служили погонщиками мулов (calones), выполняли разного рода черную работу и, имея оружие, должны были охранять обоз. Когда легион действовал на поле боя, в их обязанность входила и охрана лагеря (Тацит. История. III. 20; Дион Кассий. LXXV. 7 3; LXXVIII. 26. 5). Очевидно, что число этих рабов определялось соответствующими правилами и учитывалось при размещении в лагере[98]98
  Псевдо-Гигин (Об устройстве лагеря. 1. 4), вероятно, именно с учетом рабов указывает численность легионной когорты в 600 человек.


[Закрыть]. Общая численность легионных рабов, по разным оценкам, составляла от 400 до 1400, но скорее всего 1320 человек[99]99
  Roth J. The size and organization of the Roman imperial legion. P. 356–357.


[Закрыть]. Такого рода рабы, считавшиеся государственными, а также отпущенники могли быть в мирное время заняты и на низших канцелярских должностях в составе персонала, обеспечивавшего снабжение легиона[100]100
  Le Bohec Y. La IIIe légion Auguste. P., 1989. Р. 194–195, 257–258.


[Закрыть].

Со временем, по-видимому, на протяжении II в. н. э., устанавливаются формальные различия между иммунами и младшими командирами, именовавшимися принципалами. Чин принципала примерно соответствует капралу современных армий. Они, как и некоторые специалисты, получали полуторное или двойное жалованье. В командной иерархии они шли следом за центурионами и обладали дисциплинарной властью, то есть могли подвергать наказанию воинов, не соблюдающих дисциплину (Дигесты. 49. 16. 13. 4). К принципалам относились в первую очередь опционы, являвшиеся заместителями центурионов. «Опционы, – поясняет Вегеций (II. 7), – названы от глагола adoptare («усыновлять»), потому что в случае, если их начальники заболевают, они в качестве как бы усыновленных и заместителей принимают на себя общее руководство». Среди опционов выделялись те, кто готовился к производству в центурионы: их называли optio ad spem ordinis или optio spei (дословно «опцион в надежде на чин» или «опцион надежды»). Далее шли знаменосцы разных рангов: орлоносец (aquilifer), носивший орла – главный штандарт легиона, имагинарий (или имагинифер), который носил изображение императоров, и знаменосцы (сигниферы), носившие значки (signa) отдельных подразделений. Принципалами являлись также так называемые тессерарии (по одному на каждую центурию), в обязанности которых входило сообщение приказов, передававшихся с помощью специальных табличек «тессер». Всего в легионе насчитывалось по меньшей мере 190 принципалов[101]101
  Breeze D. The Organization of the Legion: the First Cohort and the ‘Equites Legionis’//Journal of Roman Studies. 1969. Vol. 59. P. 52; Idem. The Organisation of the Career Structure of the Immunes and Principales of the Roman Army//Bonner Jahrbucher. 1974. Bd. 174. P. 245–292.


[Закрыть]. Иногда принципалы занимали свои посты достаточно долгое время, вероятно, в связи с отсутствием вакансий для дальнейшего продвижения по службе. Один орлоносец служил в этом звании 13 лет (CIL III 11027), а один опцион – 10 лет (CIL XII 2234).