Текст книги "Сотри все метки"

– Да, чертов шоу-бизнес. Точно. Знаешь, ты это, когда контракт соберешься заключать, меня пригласи. Я тебя проконсультирую, а то такие акулы везде, оставят тебя голого, без денег и без прав на фильм.

– Спасибо, учту.

– Эх, вот и ты о деньгах заговорил. Представляешь, как мне тяжело?

Зорану стало стыдно, что он пришел просить денег и, не будь этой причины, он так никогда бы и не навестил старого приятеля.

Погрузившись в раздумья, он не замечал, как в глазах Родни Стюарта опять проскальзывает та жесткость, которую он не успел стереть там, на пороге своего дома. Этот взгляд вспарывал Зорана слой за слоем, пробираясь все глубже в его душу, как воришка, который, забравшись в дом, когда там нет хозяев, ищет что-нибудь ценное.

У Родни Стюарта был большой опыт в потрошении людей. Он уже многих превратил в пустую оболочку, которую потом выбросил на помойку. Он понял, что Зоран что-то скрывает от него, но подтолкнуть его раскрыться наводящими вопросами все никак не получалось. Тот нес только эту чушь о казненном роботе, регрессирующей колонии и прочей околонаучной галиматье.

Зоран надеялся, что Родни Стюарт предложит ему остаться на ночь. Так и на ужине сэкономишь, и, возможно, представится случай попросить у него денег. Он даже стал подталкивать его высказать эту мысль, но тот не реагировал. Неожиданно Зоран понял, что Родни Стюарт ведет с ним какую-то игру. От этой мысли Зорану стало не по себе. Остаток разговора скомкался, будто они растратили весь запас слов, которые хотели друг другу сказать, а чтобы появились новые слова, требовалось время.

– Я довезу тебя до города, – предложил Родни Стюарт.

– Спасибо, – согласился Зоран.

Флаер был великолепен. Его сделали за полсвета от Альбеды на заводах Ризо Гранде. Альбеда выпускала летательные аппараты не хуже. Но гораздо престижнее было иметь именно эту модель. Родни Стюарт вызвался отвезти Зорана в гостиницу, в которой тот обосновался, наверняка, только чтобы похвастаться своим флаером. Он купил его несколько дней назад, а поскольку не так много у него было собеседников, то теперь он взахлеб рассказывал о технических деталях, совсем как продавец-консультант, который никак не хочет выпустить посетителя из салона без покупки.

Зоран устал от этой болтовни и почти ничего из нее не запомнил.

– Где ты остановился?

– В «Гранд Туре».

– Название громкое, а сама гостиница – дрянь, но я понимаю, тебе дорогие не по карману. – Родни Стюарт хлопнул Зорана по плечу. – Что, плоховато научная деятельность оплачивается?

– Не так хорошо, как в шоу-бизнесе.

– Вот и я про то. Ладно, заезжай, если что.

Глава 6

Зоран решил остаться в городе на день-другой и собраться с мыслями, все еще надеясь, что найдет способ раздобыть деньги. Он либо сидел в гостиничном номере, тупо поглядывая на экран ящика, либо с не менее тупым выражением лица разгуливал по улицам города, рассматривая его достопримечательности. Спал он плохо, видел тревожные сны, когда просыпался, смотрел, как по комнате мечутся разноцветные огни, отбрасываемые многочисленными рекламными слоганами, периодически проступающими в небесах. Он затонировал стекла окон, но от этого комната наполнилась такой кромешной тьмой, что ему сделалось страшно, и он вернул окнам прозрачность, ну, может, не совсем такую, какой они обладали прежде. Отблески стали тусклыми, уже не пугали и не раздражали глаза. Кажется, он успел-таки заснуть, когда сигнал тревоги вновь разбудил его. Лампочка в браслете, который он носил на левой руке, мигала красным, а сам браслет вибрировал.

– Что случилось? – спросил он.

– Несанкционированное вторжение в мою базу данных, – послышался в ответ голос бортового компьютера, – сигнал был коротким. Источник вторжения хорошо защищен. Я не смог его проследить и зафиксировать месторасположение. Есть подозрение, что часть информации базы данных скопирована. Какая конкретно, сказать не могу. Мне приходится бороться с занесенными вирусами. Они стерли следы вторжения.

– Черт! Черт!

В мозг любого члена экипажа корабля обычно имплантировали декодер – крохотную песчинку, позволявшую чувствовать все, что происходит с кораблем в реальном времени, и получать информацию из его компьютерной базы данных напрямую. При переходе на другой корабль декодер не заменяли, а перепрограммировали. Но Зоран подобным устройством так и не обзавелся. Иначе он сразу узнал бы о вторжении. Может, это были угонщики, в отсутствие хозяина решившие увести корабль со стоянки, а когда они поняли, что их обнаружили, то быстро ушли, оставив после себя вирус. Для простых угонщиков им слишком многое удалось. Они взломали коды доступа и засветились, уже копаясь в базе данных. А вдруг их задача как раз и заключалась в том, чтобы похитить хранящуюся в компьютере информацию. Для них она была важнее, чем сам корабль, ведь узнай Зоран об угоне, он стер бы всю информацию.

Он сидел на кровати, опустив ноги на пол, и думал, что же ему делать дальше. Немедленно возвращаться на корабль или нет. Света он не зажигал. По комнате все ползали тусклые отблески реклам. Ему захотелось, чтобы они стали ярче, тогда он не чувствовал бы себя таким одиноким, но даже верни он стеклам прежнюю прозрачность, этого было уже мало. Он завороженно смотрел в окно и ждал, когда огонь опять вспыхнет, и не мог сдвинуться с места, совсем как кролик, который смотрит на фары приближающегося к нему флаера.

«MARK OFF – сотри все метки», «Симбиот – твой путь к бесконечности».

Это только вершина айсберга. В доброй трети слоганов на одну двадцать пятую секунды возникали совсем другие слова, которые ввинчивались в голову гораздо эффективнее основной рекламы. Это было противозаконно, но правоохранители, сдобренные небольшими прибавками к своей основной зарплате, не обращали на эти нарушения внимания, но не стоило забывать перечислять им эти пожертвования от частных лиц. Они патрулировали улицы в зеркальных шлемах. Закрывая полголовы и все лицо, эти шлемы нейтрализовали любые виды неразличимой визуально рекламы, будь то двадцать пятый кадр или излучение, настроенное на биоритмы мозга. На мордах у копов были респираторы, защищавшие от всякой гадости, распыленной из аэрозольных баллончиков, вдохнув которую, сломя голову помчишься искать в магазинах какую-нибудь абсолютно не нужную тебе вещь. Поймешь это, только когда воздействие аэрозоля ослабеет.

Многие имплантировали в головы антирекламные блоки. В большинстве случаев эти устройства не позволяли запудрить мозги. У Зорана ничего подобного не было. Выходя на улицу, он сильно рисковал.

Все еще не отрывая взгляд от рекламы, он провел рукой по кровати, сдвинулся в сторону, чтобы рука дотянулась до кресла, на подлокотник которого он бросил одежду. Подлокотник оказался пустым. Это удивило Зорана. Он наконец-то высвободился от рекламного гипноза, посмотрел на кресло, но оно казалось ему нечетким силуэтом, ведь и инфракрасные сканеры в зрачки он не вставлял, а поэтому почти ничего в темноте не видел. Какой уже раз он испытывал неудобство оттого, что никогда не модифицировал свое тело.

Песчинка декодера в мозгу, песчинка инфракрасного сканера в зрачках – все это было неощутимо и совсем не изменяло внешне. Так почему же он так долго от них отказывается? Он теперь и сам не мог ответить на этот вопрос. Раньше он боялся, что, начав с песчинок, не сможет остановиться, как это уже случалось со многими, и следом пойдут крылья, перепонки на ногах, стальные когти и прочее, прочее. Конца этому не будет, потому что изменяться можно до бесконечности, прежде чем поймешь, что изначальный вариант был самым лучшим. Мода на тела меняется не реже, чем мода на одежду, и каждый сезон известные косметохирургические фирмы демонстрируют все новые и новые модели.

Комбинезон валялся на полу. Зоран случайно наткнулся на него ногой, а то еще с полминуты размышлял бы над тем, куда тот подевался, ведь он точно помнил, что оставил одежду на подлокотнике кресла.

Быстро натянув комбинезон, бросился прочь из номера, туда, где горела реклама, которая манила его сейчас так же, как манит мотылька огонь. Не обгореть бы.

Недавно прошел дождь, но вода уже либо просочилась в канализационные решетки, либо испарилась. Мостовые были сухими, а воздух – влажным и теплым.

Комбинезон, прилипнув к телу, охлаждал его, всасывая выступавший пот.

«Куда он идет? Что с ним?

Как-то неспокойно. Может, надо побыстрее улетать?»

Здесь было много существ, в которых он боялся когда-нибудь превратиться. Их было даже больше, чем людей со стандартной внешностью. Ночью изгоем и выходцем из какого-то нереального странного мира казался как раз Зоран, а не они. Они-то были естественными.

Он шел по улицам, стараясь не отвечать на призывы мелких торговцев, разложивших свои товары на мостовой, прикрыв их кусками прозрачной пленки. Он увертывался, когда кто-то протягивал к нему руки, пробуя схватить за комбинезон. Нищие. Город переполнен попрошайками. У большинства из них отсутствовали ноги. Они, всячески выставляя напоказ свои обрубки, некоторые из которых были обезображены неприглядными язвами, рассчитывали скорее не разжалобить потенциальных благодетелей, а отвлечь видом своих ран их от мысли, что с язвой легко справится даже не очень дорогая профилактическая мазь. Биопротезы, которые были лучше настоящих ног, тоже стоили не так уж много, конечно, если были выполнены в классической форме, а не являли собой какую-нибудь новомодную модель.

Нищие сидели возле забегаловок с быстрой едой или дешевых магазинов, торгующих всяким хламом, хозяева которых уже устали прогонять этих нахалов и смирились с их присутствием.

Зоран сворачивал то в один переулок, то в другой без всякого плана, не запоминая, куда же он идет, так что путь обратно без сопровождающего уже не отыскал бы. Гостиница была не самым высоким зданием в этом районе. Ее давно заслонили другие строения.

– Эй, поосторожнее, а то скачешь, как вошь на сковородке, – услышал Зоран, натолкнувшись на какую-то девушку, когда уворачивался от очередного торговца.

– Извините.

«Интересное выражение. Вот бы поговорить с ней».

Но девушка прошла мимо, не дослушав извинений.

Зоран запомнил ее желтые глаза с ромбовидными, словно у кошки, зрачками. Он проводил ее взглядом, раздумывая – не догнать ли? Чешуйчатый костюм плотно облегал ее гибкое тело. Издали казалось, что это ее настоящая кожа и она идет голой. Обернись она, он заговорил бы с ней. Но она так и не посмотрела на него.

– Эй, приятель, интересуешься девчонками? Каких тебе хочется? Есть на любой вкус. С имплантированной змеиной кожей тоже.

Перед ним суетился маленький, не выше коленей, биоробот, задиравший вверх белую, словно у фаянсовой куклы, мордашку с грубо нарисованными краской глазами, бровями, ртом и носом.

– Нет, нет, – отвлекся на биоробота Зоран, отцепляя его руку от комбинезона, а когда он вновь посмотрел вслед девушке, то ее чешуйчатая спина затерялась в толпе.

Он чувствовал досаду, упустив незнакомку, и почему-то знал, что если бросится искать ее сейчас, то все равно не найдет. Людской поток затянул ее. Не надо было раздумывать. Надо было попробовать завязать разговор. Он толкнул ее. Простого извинения за такой проступок мало.

Биоробот что-то продолжал тараторить. Зоран со злостью посмотрел на него, готовясь отпихнуть его ногой, но тот замолчал, разжал пальцы, вцепившиеся в комбинезон, отскочил прочь, совсем так же, как Зоран, когда уворачивался от торговцев. Аналогия эта пришла к нему сразу. Он застыдился, что чуть было не сорвался и не ударил этого робота, который просто исполнял свою работу.

– Нанесение ущерба частной собственности карается законом, – предупредил робот.

Зоран опять рассердился. Надо бежать отсюда. Иначе, проведя здесь еще несколько дней, начнешь бросаться на всех по поводу и без повода.

За этими мыслями он не заметил, что остановился напротив очередного торговца, будто заинтересовавшись той дрянью, которую тот продавал.

– Сударь, возьмите отличный ранец. Уникальная вещь. Не то, что сейчас делают с антигравитатором. Этот с ракетным двигателем. Музейная редкость и в отличном рабочем состоянии. Вещь для настоящих мужчин, потому что полеты на ней сопряжены с большим риском. Согласитесь, что получить адреналин, летая с его помощью, гораздо лучше, чем от дозы какой-нибудь химии.

– Зачем он мне нужен? – зло процедил Зоран, чувствуя, что опять закипает и, чего доброго, может не совладать со своими чувствами и ударить торговца, выместив на нем все, что накопилось за этот день.

Зоран плохо слушал торговца, потому что уши его наполнились каким-то гулом, больше похожим на шум океана, чем на множество слившихся в одно целое звуков, свойственных ночному городу. Торговец показывал ему архаичное приспособление, сделанное из двух скрепленных меж собой баллонов. Надевалось оно как средневековый панцирь.

– Им очень легко управлять. Помимо основных двигателей есть еще и маневровые, словно у миниатюрного корабля. Они расположены повсюду. Поэтому кажется, что панцирь пористый.

И вправду, Зоран заметил, что на груди и по бокам панцирь похож на пчелиные соты.

– Тот, кто разрабатывал этот ранец, был поклонником Супермена. Если не знаешь, то это герой такой был в комиксах, ну и фильмов про него поставили много. Давно. Очень давно. Лет двести о нем ничего не снимали и ничего нового о его приключениях не рисовали. Старые комиксы – ценная вещь. Есть некоторые, кто готов выложить за них большие деньги. Но это редкость. Я только два за свою жизнь и видел. Ну так вот, он мог летать. Супермен этот. Вытянет руку вверх и взлетает. Панцирь тоже на движения хозяина реагирует. Вытянешь руку вверх, пальцы в кулак сожмешь, вот так, – торговец показал, как это делается, – и взлетаешь. Скорость и направление тоже меняешь рукой. Все очень просто. Браслет вот этот на руку надеваешь – и все.

На какое-то мгновение Зоран получше вгляделся в лицо торговца, покрытое сетью морщин. Были ли они естественными или тоже маскировка? Голубые прозрачные глаза притягивали. Зоран хотел уйти, но сказал совсем другое:

– Дайте посмотреть.

– Смотри-смотри. За это денег не беру. На ранце еще сохранилась старая краска. Синяя. Это цвет Супермена. И на груди буква «S» была желтым нарисована. Теперь ты знаешь, что это буква обозначает. Но ничего уже не видно. Желтую краску разве что под микроскопом разглядишь.

После каждого слова Зоран кивал, соглашаясь, будто китайский болванчик, которого слегка качнули рукой. Передавая ранец, торговец коснулся руки Зорана, замер, потом стал рыться в своих товарах и что-то искать.

– Да, да, я не ошибся, когда, посмотрев на тебя, понял, что тебе понадобится ранец. Антиграв был бы лучше, но у меня его нет. Бери ранец.

Ранец оказался неожиданно тяжелым.

– Он топливом заполнен, – пояснил торговец, – хоть сейчас взлетай. Не забудь про браслет.

– Сколько? – спросил Зоран, чтобы побыстрее закончить этот разговор.

– Подожди. Это еще не все. Тебе понадобится и вот это, – продолжал торговец, протягивая Зорану гермошлем с тусклым забралом, пистолет и маленькую металлическую коробочку, – и еще тебе понадобится удача, но ее-то я тебе предложить не смогу.

– Что это? – Зоран указал на коробочку.

– Вакуумный заряд малого радиуса действия.

Зоран будто попал под воздействие гипнотизера и не спрашивал, зачем же все это ему понадобится.

– Сколько? – опять спросил он, проклиная себя за то, что собирается потратить деньги на непонятные безделушки, когда не мог найти средств на задуманное предприятие.

– Десять за все. Наличными.

– Идет, – сказал, не торгуясь, Зоран, запустив руку в карман.

Он достал первую попавшуюся купюру. Десять кредитов. Точно. Наваждение какое-то.

«С пистолетом и ранцем можно ограбить банк».

Он продолжал рассматривать остальные товары. Взгляд задержался на железном орле, восседавшем на железном венке, в центре которого располагался странного вида крест с загнутыми под углом в девяносто градусов кончиками.

– Красивая вещь, – сказал Зоран.

Он нагнулся, чтобы получше рассмотреть орла, и увидел – снизу из венка выпирает обломанный кончик. Очевидно, он крепился к древку, как знамя. Металл покоробился, местами стал выщербленным, изъеденным ржавчиной. Судя по его структуре, он был очень старым или его искусно состарили.

– Красивая, – повторил за Зораном торговец, – но эта вещь тебе не нужна. Она пригодится другому человеку через два дня, а тебе она не понадобится. Хочешь узнать, что это?

– Я и так догадываюсь, что это религиозный атрибут одного из христианских ответвлений.

– Не совсем, но, пожалуй, ты прав.

Торговец запихнул банкноту в складки своей темной хламиды. Он походил на священника. Только сейчас Зоран понял это.

Пистолет и коробочку Зоран распихал по карманам. Шлем водрузил на голову, а вот нести ранец в руке, ухватив его за одну из магнитных застежек, было неудобно. Ранец тащился по мостовой. Руку приходилось держать в полусогнутом состоянии. Зоран прижал руку к груди, но при каждом шаге ранец бил по бедру, и пока дойдешь до гостиницы, заработаешь приличный синяк.

Мысли в голове роились, как сонные мухи. Вдыхая влажный воздух и слушая звуки города, Зоран отходил от гипноза. Он набросил ранец на плечо, теперь тот свисал со спины и почти не мешал идти. Со стороны Зоран представлял собой очень странную картину. Хотя… Хотя кого в этом городе удивишь странностями?

Глава 7

Придя в номер, он разложил все покупки на кровати. – Хм, хм, как меня надули, – наконец сказал он и улыбнулся. – Э, сам виноват. Не надо было слушать этого старого придурка. – Зоран помассировал виски. В голове все еще ощущалась тяжесть. – Но как он меня? А?

Зоран поднял голову, точно обращался к собеседнику и ждал от него ответа, но никого в комнате не было, и единственное, с чем он мог говорить, – это отблески реклам за окном, выманившие его в город. На них лучше не смотреть. Можно не удержаться, и опять пойдешь бродить по улицам.

– Ладно, еще легко отделался, – решил он, ощупывая карманы и доставая оставшуюся наличность, – он так меня загипнотизировал, что мог ободрать как липку. «Хм, еще одно очень старое выражение из того времени, о котором ему напомнила девушка».

Зоран, вспомнив о ней, загрустил. Больше всего на свете ему захотелось оказаться рядом с нею, но теперь вероятность того, что он ее встретит, равнялась нулю. Завтра он покинет планету и, возможно, никогда сюда не

вернется. Через какое-то время воспоминания об этой девушке начнут тускнеть. Он не сможет вспомнить, как незнакомка выглядит, и в конце концов забудет ее. Жаль, что все так сложилось.

Но почему он думает только о ней? У него влезли в базу данных. Возможно, что о корабле Чужаков теперь знает уже не он один. Черт! Надо было все стереть. Он-то помнил, где корабль находится, правда, тогда злоумышленники стали бы копаться не в базах данных, а в его голове. Как же они узнали? Как?

Поразмышлять ему не дали.

На мониторе, показывающем, что творится в коридоре возле его номера, он увидел, что к двери идет человек, одетый в форму служащего гостиницы. В коридоре было достаточно света, чтобы разглядеть его испуганное лицо с бегающими глазами. Он то и дело оборачивался, будто за ним следом кто-то шел.

Служащий приложился ухом к двери, прислушиваясь. Зоран, затаив дыхание, точно этот звук мог проникнуть в коридор, хотя дверь гасила и куда более громкие звуки, наблюдал за служащим. Тот вел себя очень странно. Почему он не стучался, не просил открыть ему? Зоран это сделал бы. Но не теперь.

Запирайся его номер непрозрачным силовым полем, у служащего не возникло бы никаких проблем, чтобы открыть его. Но дверь была пластиковой с антикварным замком, который открывался только изнутри в том случае, если в номере находился постоялец. Служащий ткнул в замок пальцем, но чип в замке, считав ДНК служащего и опознав его, все равно не сработал.

Служащий развел руками, уперся плечом, пробуя ее выдавить, но она стояла стеной и не прогнулась ни на один микрон.

– Дверь не открывается. Он в номере, – зашептал в пустой коридор служащий, прикрывая губы сложенными лодочкой ладонями.

Откуда-то из коридора, из той его части, куда камера не добиралась, послышалось:

– Тогда звони. Пусть открывает.

– Он, наверное, спит.

– И что дальше? Ты боишься его разбудить? Хочешь, чтобы позвонил кто-нибудь из нас?

– Нет, нет. Я сам.

Зорану все это очень не нравилось.

Раздался звонок.

Зоран на него не ответил, подошел к окну. Толстое слоистое стекло бесшумно ушло в стену. Влажный воздух ворвался в комнату. Опять начинался дождь. С экологией в городе было плохо – во влаге содержались примеси кислот, и, чтобы они не разъедали стены домов, мосты, дороги и кожу людей, специальные установки, расположенные на крышах домов и на летающих платформах, стали распрыскивать нейтрализующие растворы.

– Я же говорил, что он спит, – шептал служащий.

– Давай, давай, звони еще. Буди его, – слышалось в ответ.

До того как раздался второй звонок, более продолжительный, Зоран надел ранец и шлем, приподняв у него забрало, чтобы голос оставался естественным, а не звучал так, будто ты говоришь из бочки.

– Да? – спросил он в переговорное устройство. Служащий приник к микрофону.

– Простите за беспокойство. Откройте, пожалуйста.

– Зачем?

– Срочная эвакуация здания. Все должны его покинуть.

– Учения? – Зоран откровенно тянул время, застегивая браслет.

– Нет, нет, все очень серьезно.

– Но что же случилось?

– Откройте. Я вам все объясню. Поверьте мне, все очень серьезно. Поторопитесь, пожалуйста, мне еще надо предупредить других постояльцев.

В коридоре гостиницы было пусто, суеты не наблюдалось. Служащий придумал не самую достоверную историю, чтобы выманить Зорана из номера, но говорить о том, что он не верит ни одному его слову, Зоран не стал.

– Подождите немного. Я не одет. Я спал. Сейчас накину что-нибудь и открою.

– Хорошо, хорошо, но поторопитесь, пожалуйста.

– Конечно, конечно.

Зоран взобрался на подоконник, посмотрел вниз, где на головокружительной глубине, похожие на букашек, сновали люди и флаеры.

Со стороны он походил на самоубийцу, все никак не решающегося броситься вниз.

Почему-то он знал, что связываться с дежурным портье или администратором и жаловаться на то, что его беспокоят посреди ночи, не стоило. Ни к чему хорошему это не приведет.

Служащий, устав ждать ответа, опять хотел разбудить звонком, но тут на сцене, вернее, на экране монитора, появился его собеседник. Усиленные киберприставками мускулы бугрились под его одеждой. Огромным кулаком, как молотом, он стукнул в дверь и закричал:

– Открывай, дегенерат обделанный!

Черная одежда с бронезащитой свидетельствовала о том, что это правоохранитель, если, конечно, ее обладатель не натянул форму незаконно. Но о том, что любой закон относителен и изменяется в зависимости от желания таких же людей в черных одеждах, Зоран хорошо знал. Он не торопился открывать дверь. Сделай он это и скажи, к примеру, что его конституционные права нарушаются, а правоохранителю лучше прийти утром, то получит в зубы кулаком или чем-то более существенным. Адекватно ответить в любом случае не сможет, потому что всю свою жизнь посвятил не развитию боевых навыков, а совсем другому, но служитель закона вряд ли воспримет слова, если их произнести в спокойной, уважительной форме, потому что он привык подчиняться только приказам, отданным на повышенных тонах. Не стоило вступать с ним в перепалку. Лучше промолчать.

Зоран поднял руку, сжав ее в кулаке, но до конца она так и не разогнулась, наткнувшись на верхний косяк окна.

Он еще успел подумать, что это слишком глупый жест, как ранец на спине загудел, завибрировал. Эта вибрация передалась и спине. Одновременно слабая струя инерционных газов выплеснулась из сопел.

В дверь сильно ударили.

У Зорана, когда он глянул вниз, закружилась голова, а душа провалилась в пятки, и он почувствовал, что покрывается липким, противным потом, пропитывающим дрожащую то ли от страха, то ли из-за вибрирующего ранца спину. Он ведь не проверил его. Можно ли доверять торговцу? А вдруг, едва он шагнет с подоконника, топливо в ранце кончится или двигатели перестанут работать по какой-то другой причине, и тогда он камнем рухнет вниз, понапрасну пытаясь уцепиться руками за проносящиеся мимо выступы.

Зоран понял, что промедли он еще немного, то так никогда и не решится сделать этот первый шаг. Но что-то очень горячее, отчего воздух мгновенно наполнился озоном, пронеслось возле его лица, взорвалось в комнате, подтолкнув в спину. Даже через стекло гермошлема он почувствовал опаляющий жар.

«В него стреляли с улицы! Его обложили, как зверя в ловушке!»

Ноги соскальзывали с подоконника. Из окна комнаты вырвались языки пламени. Они быстро утихали. Все в номере было сделано из огнестойких материалов.

«За кого же они меня принимают, – лихорадочно думал Зоран, – за опасного преступника?»

Начни он убеждать в обратном – не поверят, слушать его не будут, а может быть, ошибаются не они, а он. Может, он и вправду опасный преступник. Ведь он знает, где находится корабль Чужих.

Правоохранитель вырезал в двери дыру, в которую мог бы пролезть человек стандартных размеров в боевом костюме. Резак у него был имплантирован в один из пальцев на руке. Он не стал регулировать длину пламени, совершенно не заботясь о том, что может задеть кого-то, стоящего за дверью. Кондиционер заработал на полную мощность, но воздух заметно теплел и переполнялся едкими продуктами горения. Воздух пошел рябью, будто в комнате установили визуальный исказитель. Если вырезать только замок, дверь все равно не откроется. Краями она уходила в пазы в стенах, и вскрывать ее следовало, словно консервную банку. Правоохранитель нашел глазами камеру, мазнул по ней пальцем. Изображение на экране исчезло. Он вломился в комнату одновременно с лазерным зарядом, влетевшим в открытое окно. Его латы обладали превосходной стойкостью. Увидев вспышку, приглушенную мгновенно потемневшим стеклом гермошлема, он успел только подумать, что это постоялец приготовил ему ловушку.

Правоохранителя сильно тряхнуло, отбросило обратно в коридор, через прорезанную в двери дыру, а потом снесло и саму дверь. Он катался по коридору, воя от ожогов. Латы прикипели к его телу. К нему подскочил еще один в черном и стал заливать пенным раствором, снимавшим боль. Интересно, будет ли он сам оплачивать процедуры по регенерации кожи, или его ведомство, поскольку он, как выясняется, участвовал все же в боевой и очень опасной операции, проведет эти расходы по бюджетным статьям. Они-то найдут способ доказать, что стрелял преступник, а вовсе не его коллеги подранили своего сослуживца.

Зоран не видел, откуда в него стреляли. Он завертел головой, чувствуя себя мухой, влетевшей в комнату, за которой уже начал гоняться хозяин, размахивая мухобойкой. В первый раз стрелок не попал. Во второй – попадет. Снайпер мог сидеть на крыше любого здания, или стрелять из окна, или примагнититься к стене.

У Зорана не осталось выбора. Вытянувшись по струнке, он стал набирать высоту. Краем глаза он видел, что один из правоохранителей выбрался на подоконник. Латы у него не дымились. Значит, это не тот, кто первым вломился в его комнату. Ее уже обыскали, человеческих останков не нашли. Значит, проживавший там преступник выпрыгнул в окно. Правоохранитель высматривал Зорана на стене, думая, что тот воспользовался присосками и сейчас ползет по бетонной поверхности, как человек-паук. Внешнее оцепление либо не успело сообщить ему, что у преступника реактивный ранец, либо тот, кто стрелял в Зорана, вовсе не правоохранитель. Он ведь легко мог попасть в него. Но выстрелил мимо. В комнату. Как раз в тот момент, когда туда ворвались правоохранители, и этот выстрел хоть ненадолго остановил их. Неужели ему кто-то помогает?

Когда Зоран пролетел мимо правоохранителя, все еще высовывающегося из окна, тот удивился так сильно, будто увидел привидение. С секунду он провожал Зорана только взглядом, а когда додумался до того, что беглеца можно провожать и лучеметом, стрелять стало неудобно из-за слишком острого угла. У него что-то случилось с координацией движений. Полицейский никак не мог заставить руки не дрожать. Взрыв в номере контузил его. Лазерные лучи проходили стороной, совсем не задевая Зорана. Вначале они попадали в стены стоящего против гостиницы дома, оставляя на них глубокие, оплавленные по краям кратеры. Они прожигали стены

насквозь, поджигая то, что находилось за ними. Они плавили стекла, и те взрывались осколками, хотя производители убеждали подрядчиков, что пластик, из которого они сделаны, – огнеупорный. Был ли это жилой дом или только офисный, Зоран не знал. В нескольких помещениях начинался пожар. Лазерные лучи стали уходить в небеса, будто правоохранитель сошел с ума и решил сбить все звезды.

– Черт, черт, что же это творится такое? – шептал Зоран как заклинание.

Никто ему не ответил.

Ему не становилось страшнее оттого, что по телу кровь разносила такую дозу адреналина, какой прежде он никогда не испытывал. Сердце безумно колотилось, пытаясь выбраться из груди. Мозг леденел от мысли, что на него устроена облава, сравнимая с операцией по ликвидации опасной банды. Может, он не все про себя знает? У него стерта часть памяти, и на самом деле он агент враждебной планеты? В голову лезли десятки версий.

– Что же это? Господи, что же это?

И на этот раз ответа не пришло. Видимо, он не у тех вопрошал, и сейчас там, на небесах, либо потешались над ним, либо искали ответ.

Рука его наткнулась на что-то твердое и прозрачное. Визуально он ничего не различал, кроме звезд на небесах. Выходит, что представление древних о строении Вселенной – верно. Небеса – это всего лишь хрустальный купол, на котором нарисованы звезды. Зоран стал думать, что сошел с ума. Это было самое правдоподобное объяснение всему происходящему. А может быть, он спит? Спит. Все ему снится. Он ущипнул себя за руку – ту, что была вытянута и упиралась в хрустальный свод небес, скривился от боли, но так и не проснулся.

Он потрогал невидимую преграду. От того места, где к ней прикасалась рука, начали разбегаться быстро затухающие, переливающиеся сине-розовым круги. Он поднялся чуть выше крыш домов. Где-то был установлен генератор, накрывший весь квартал силовым полем.

Ему не уйти. От такой мысли стало тоскливо. Руки сами собой опустились. Обе. Ранец воспринял это как приказ лететь вниз. Зоран стал падать. Несколько лучей врезались в купол в том месте, где мгновением ранее висел Зоран. Силовое поле зашипело, по нему разошлись багровые круги.