Текст книги "Притяжение смерти"

Он их прекрасно понимал. Дело это мутное. Человеческим фактором в нем и не пахло, на маньяка-психопата вину за смерть четверых подростков и двух взрослых не скинешь. А если уж это маньяк, во что Паркинсону с трудом верилось, то маньяк искусный, не оставляющий никаких следов. В то, что объявился новый Джек-Потрошитель, Паркинсон не верил, ситуация оказалась доведена до той крайности, когда даже бывалому полицейскому верилось в мистику больше, чем в логические доводы и здравый смысл.

Именно поэтому он сидел в гостиной дома миссис Спрюс, пил несладкий чай и терпел скрытую неприязнь пенсионерки в свой адрес, от чего ощущал сильное давление сбоку, словно женщина сверлила его уничтожающим взглядом, способным прожечь дыру в стене, прямо как его первая жена Виктория в моменты пассивной агрессии после бурной ссоры. Ему нужны ответы, а получить их он мог разве что от тех, кто всю свою долгую жизнь жил в Новой надежде, ради великой цели можно и потерпеть, хотя бы ради Джун.

Наконец миссис Спрюс заговорила, и Паркинсон вздохнул с облегчением.

– Мне ужасно не нравится то, что происходит на наших с вами глазах. Детки буквально мрут у нас на виду, а никто ничего не знает и не может узнать. Это как зараза, от которой нет лекарства, – бесстрастным голосом сказала хозяйка.

– Вы знаете, почему так происходит? – спросил Паркинсон.

– Говорю же, что нет. Я вас предупреждала, что зря вы ко мне пришли, Дональд, я вряд ли вам чем помогу, ведь сама ничего не понимаю. Своими словами вы только содрали корку с только начавшей заживать раны. Боюсь, я вам ничем не могу помочь. – Теперь ее вид уже не так сильно выражал неприязнь к Паркинсону, но лицо ее по-прежнему оставалось бледным и болезненным.

– Я…, – начал было Паркинсон, но осекся, ведь миссис Спрюс продолжила, обращаясь к нему.

– Вы хороший человек, Дональд, у вас благие намерения, по вам видно, что вы божий человек. Я очень ценю таких людей, ведь так мало их осталось в современном обществе эгоистов и мизантропов.

Включишь порой новости в надежде услышать что-то хорошее, что может порадовать на старости лет, так нет… Природные катаклизмы, революции, убийства, нищета, голод, скандалы и ненависть, особенно ненависть. Она прямо-таки сочится отовсюду, Дональд. Каждый так или иначе друг друга ненавидит. Братские народы готовы перегрызть друг другу глотки, потому что их глупые политики не поделили клочок земли. Сплошное оболванивание населения. Уже не знаешь, где правда, а где грязная ложь, где ненависть, где благородство. Я не компьютерный человек, интернета у меня нет, да и не нужен он мне даром, новости я почти не смотрю. Уже тошнит от этих мерзких напудренных рож в дорогих костюмах.

Раньше было не так, совсем не так. Что произошло такого в нашем мире, от чего общество так опустилось. Раньше каждый был друг другу товарищ и брат, готовый в любой момент прийти на помощь. Не было такой неприязни друг к другу, как сейчас. Сейчас каждый думает только о себе, в лучшем случае еще о родных и близких друзьях. Раньше толпами ездили на природу отдыхать, никто друг друга не знал, но все становились друзьями, которых скрепляла долгая пешая дорога и вечерние посиделки у костра с гитарой. А сейчас даже элементарно место в транспорте не уступят…

Миссис Спрюс снова замолчала, Паркинсон тоже не знал, что сказать. Он опустил голову, стараясь не смотреть на задумчивое лицо женщины. Она права, но Паркинсону было нечего добавить или возразить, наверное, молчание даже к лучшему. Иногда это лучший вариант из всех доступных.

– Я ничем не могу вам помочь и, боюсь, никто не сможет. – сказала хозяйка. – Как думаете, что с нами будет дальше?

– Я не знаю, – ответил Паркинсон.

– Вот и я тоже, а от неведения страшнее всего. Лучше уж горькое знание, чем мучительное ожидание. Вы согласны, Дональд?

Он робко кивнул.

– Но что-то ведь должно связывать эти смерти, черт возьми, – выругался Паркинсон в негодовании. Миссис Спрюс не обратила на это внимание. – Какая-то общая для всех точка, в которой все пересекается. Что могло произойти такого, в чем были задействованы все жертвы?

Миссис Спрюс пожала плечами, как внезапно ее будто осенило.

– Попробуйте доехать до заведения Морти. Там каждый день собираются старики и сидят от самого утра до вечера, треща языками. Вы ведь знаете это место?

– Еще бы я его не знал, даже в планах держал наведаться туда. – На самом деле Дональд Паркинсон вспомнил про это стариковское логово только сейчас, за что не помедлил себя укорить. – У них там своя атмосфера.

– Это точно, – рассмеялась женщина. – Бедняга Морти, как он их еще терпит?

Паркинсон улыбнулся и тоже выдавил из себя смех.

– Вы ведь не ходите туда, да?

– Нет, что вы, Дональд, там собираются только мужчины, у них там эдакий клуб. Никогда я в их компании не видела женщин, сама же я к Морти наведываюсь разве что за продуктами.

– Понятно. Ну, с вашего позволения, миссис Спрюс, я доеду до Морти. Еще раз извините меня за все, я, правда, не хотел причинять вам боль.

– Пусть это останется в прошлом, – улыбнулась женщина и проводила шерифа к выходу.

Паркинсон обул туфли и накинул куртку. Напоследок, выйдя за порог он сказал хозяйке дома:

– Всего вам доброго! Скорейшего выздоровления вашему внучку, и пусть родственники навещают вас почаще.

– Спасибо, Дональд, счастливого вам пути.

Даже в стрессовой ситуации Паркинсон не упускал подмечать каждую мелочь в разговоре, чтобы потом, когда собеседник сам о ней забудет, он мог вспомнить о ней и сделать человеку приятно. Это всегда работало. Как с днями рождения, записанные у него на отдельной странице в заметках, и часто он оказывался единственным, кто вспоминал про именинника.

Миссис Спрюс закрыла за ним дверь.

Паркинсон сел в машину, завел двигатель и поехал проведать стариковский клуб.

20

Заведение Морти находилось в городской части Новой надежды в двух кварталах от мини-рынка. Простая, ничем не примечательная лавка на первом этаже старенького многоквартирного дома с декоративными растениями и скамейками с высокими изогнутыми спинками у подъездов. Лавка Морти выделялась на фоне серой многоэтажки неброской покачивающейся на ветру вывеской, прикрепленной к одному из шестов, что держали зеленоватый навес. Внутрь вела белая пластиковая дверь со встроенным посередине стеклом.

Паркинсон остановил свое авто в одном ряду с автомобилем Морти и вошел внутрь. Первое, что учуял его нос, это запах свежего мяса и сырой рыбы. Вскоре он увидел и самого Морти: он на разделочной доске потрошил рыбу. Услышав звон колокольчика у входа, Морти повернулся поприветствовать гостя.

– Шериф Паркинсон собственной персоны! Какими судьбами?

– И ты будь здоров, Морти. – Он подошел к прилавку и облокотился на него, поглядывая в сторону собравшихся в заведении стариков.

В послеобеденное время здесь сидели только трое представителей мужского клуба на пенсии, среди которых особо выделялся Фред Ричардсон – его Паркинсон узнал сразу. Необычайно худой старикашка с сухим, как песок, лицом, которое, казалось, вот-вот раскрошится. Он оживленно спорил с двумя другими пожилыми мужчинами, сидящие спиной к шерифу, в руках одного из которых дымилась сигарета. Забавно, ведь на двери Паркинсон увидел наклейку с перечеркнутой сигаретой и надпись: «Курение запрещено. Хочешь прикормить рак легких – делай это на улице».

– Чего-то особенного желаете, шериф? Сегодня утром мне привезли шикарную сельдь, просто объедение. – В качестве подтверждения своих слов Морти сложил большой и указательный палец у рта и причмокнул. – Сегодня она нарасхват, берите, вам понравится.

– Я уверен, что твоя сельдь – лучшая сельдь в этом бренном мире, Морти, и что после нее я смогу осушить Миссисипи одним глотком. Но мне хотелось бы кое-о-чем переговорить с твоими завсегдатаями. Ты, надеюсь, не против? – Не дождавшись ответа, Паркинсон оставил бушевавшего от недовольства Морти и направился к старикам. – Я так и думал.

Он терпеть не мог, когда ему что-то начинают втюхивать прямо с порога.

– Доброго дня, джентльмены, – обратился Паркинсон к старикам за отдельным столиком у окна и присел рядом с Фредом Ричардсоном. Увидев шерифа, старик с сигаретой – Уильям Малроу – неловко поспешил ее затушить и спрятал в карман пиджака.

Паркинсона это позабавило.

– В другой ситуации, сэр, я бы вас оштрафовал за курение в неположенном месте, но раз Морти разрешает… – Скосил он взгляд на хозяина лавки.

– Шериф, оставьте вы Билла. Эта сигарета никогда не исчезает из его пальцев, – сказал Эдвард Биш, как Буш, только не президент.

– Кто бы говорил, сам же пачку в день скуриваешь только так, – проворчал Малроу.

Паркинсон дождался, пока старики прекратят перепалки и спросил:

– О чем же вы спорили, могу я поинтересоваться?

Биш и Малроу опустили глаза, словно их поймали как каких-то стариков-разбойников. Вмешался Ричардсон, от которого попахивало потом и давно нестиранной одеждой.

– Шериф Паркинсон, я вот все говорю этим двум остолопам, что собственными глазами видел, как двое пацаненка пробрались вчера вечером на мой двор и хотели отряхнуть мою единственную яблоню. Так я что сделал? – Ричардсон для убедительности понизил голос и задушевно продолжил, смотря прямо Паркинсону в глаза:

– Я достал из шкафа ружье, зарядил его солью и как по их мелким задницам: бах! – Двое других стариков стыдливо покачали головой и провели рукой по лицу. – Вы бы видели, как они ноги уносили, хе-хе!

В это время в заведение вошел один щупленький парень в очках. Одет он был по погоде: джинсы, утепленные кроссовки и болоньевая куртка, на спине у него висел большой рюкзак, в который парень сложил купленные у Морти консервы и две банки «Кока-колы». Он отдал деньги хозяину, мельком взглянул на четверых мужчин за столиком и вышел на улицу, звякнув колокольчиком. Там его ждал еще один парень: повыше и покрепче своего приятеля. Вместе они пошли по Гранд-авеню в сторону дома молодежи.

– Фред, случаем не эти двое получили от тебя солью в пятую точку? – обратился Биш к Ричардсону и рассмеялся. – Ты на них смотришь, как на врагов американского флага.

– Он эту историю, шериф, рассказывал нам еще в понедельник, – уточнил Малроу.

– А вот и не правда, старый ты козел! – выругался Ричардсон. – Зуб даю, вчера они приходили. Вот эти двое… или, может, и не они…

Старик затих, его друзья с сочувствием смотрели на него. Малроу первым нарушил тишину.

– Совсем ты плох стал, дружище. – Рука его инстинктивно потянулась в карман за сигаретой, но вовремя вернулась обратно на стол.

– Он не всегда такой был, – обратился Биш к Паркинсону. – Дочурка его два года как на небеса отправилась, вот тогда Фред совсем стал на себя не похож. Альцгеймер еще полбеды, а вот история про кусты, что он рассказывал на прошлой неделе…

– Скажешь ему, что я сумасшедший? Как бы не так, я говорил правду, – продолжал упорствовать Ричардсон.

– Про какие кусты вы говорите? – с недоверием спросил Паркинсон. Его глаза бегали от одного пожилого мужчины к другому. Внутри него все затрепетало. Неужели он пришел по адресу?

– Вы, наверное, не знаете, шериф.

Ричардсон положил руку ему на плечо и вновь взглянул в саму душу, старика в свою очередь подхватили за руку его друзья. Он на них даже не покосился.

– Но у нас в парке выросло пять новых кустов и одно деревце. – Голос старика стал походить на голос безумца.

– Фред, пожалуйста, – попытался остановить друга Биш, но тщетно.

– Вы мне скажете, что их посадили школьники на прошлой неделе, но это не так. Они сажали их на месте старой детской площадки, а эти раскиданы по всему парку.

– И к чему все это? – оживился Паркинсон. Биш и Малроу закатили глаза: они этот безумный рассказ слышали не впервые.

– Да то, что этих растений там ровно столько, сколько у нас умерло людей!

Паркинсон словно получил удар током. Тело покрылось мурашками, ноги в миг сделались каменными. Его разум полностью приковался к этому чудаковатому старику.

– Что еще вам известно? – нажимал шериф, изводимый судорогой.

Ричардсон посмотрел на своих друзей. Те сжали губы в трубочку и в ожидании смотрели на местного шерифа. Старик перешел от слов к действиям:

– Поедем ко мне домой. От этих двоих толку как от коровы соку. Вы же мне верите? – с надеждой спросил Ричардсон у Паркинсона.

– Я сам не знаю, во что верить, а во что нет, – ответил он.

– Тогда поехали! Вы на машине?

Паркинсон кивнул.

Он помог Ричардсону выйти из-за стола, и они вдвоем покинули заведение Морти. Когда автомобиль Паркинсона покинул стоянку, смотрящая ей вслед троица заговорила:

– Он каждому встречному эту чушь рассказывал, и никто ему не верил, – процедил Малроу.

– А это сам шериф Паркинсон проникся бреднями Фреда. Вы глаза его видели? Они так и пожирали бедолагу Фреда, – добавил Биш.

– Честно вам признаться, господа, мне наш главный блюститель порядка никогда не импонировал, – внес свою лепту в обсуждение Морти и продолжил разделывать рыбу.

21

Марти и Кайл, как и договаривались, вновь встретились в тот день. Кайл к тому времени выспался и предстал перед другом в куда более приличном виде, чем с утра. Джулия, узнав о встрече Марти с другом, наказала купить консервов для супа и в глубине души порадовалась за сына. Он наконец вышел из образа отшельника и покинул свою комнату, в которой сидел днями напролет.

Друзья шли по всей Новой надежде, куда глаза глядят. По пути они зашли к Морти, там Марти купил им по банке газировки и консервы для супа, Кайл же с собой взял пакет чипсов. Впервые за долгие годы прогулка с Марти и его непрерывная болтовня перестали быть для Кайла в тягость. Он даже мог сказать, что приятно провел это время.

Друзья обсуждали всякую забавную ерунду из своей жизни и последние события, намеренно избегая разговоров о недавних смертях одноклассников Марти и знакомых Кайла. Это бы только испортило их непринужденную прогулку, считал Марти. Он подметил, что отношение Кайла к нему претерпело значительные перемены. Из снисходительно терпимого общения он перешел на равное, теперь Кайл разговаривал с Марти как со своим другом, а не как с маленьким ребенком, которого приходится терпеть и прощать все его неурядицы. Марти в свою очередь все больше убеждался, что Кайлу можно будет доверить продолжить свое дело по искоренению зла из Новой надежды.

Разошлись они в начале пятого возле дома, где жила бабушка Кайла с его ненавистной теткой. Кайл всей душой надеялся не застать эту кикимору там. Кикиморе уже за тридцать, а она все еще живет с мамой и никак не переедет на постоянную основу к своему ухажёру в Дестаун.

Марти неспешно побрел домой, довольствуясь чудесным осенним днем. Небо хоть и заволокли серые облака, но зато стих пронизывающий северный ветер, с утра заявившей всей Новой надежде, что самое время доставать из шкафов одежду потеплее.

По пути к дому Марти вдруг вспомнил о последнем учебном дне вживую, дне, когда весь городок узнал о смерти Марго Кларк. Миссис Тейлор тогда сказала всему классу, а затем и донесла до родителей, чтобы те уделяли особое внимание своим детям и не выпускали их на улицу без сопровождения.

Это воспоминание рассмешило Марти. Никто этого правила не придерживался, даже такой прилежный ученик, как он. Парень каждую ночь уходил один в парк на час с лишним и возвращался домой во втором часу. И вот снова несмотря ни на что спокойно разгуливал с другом по Новой надежде, нарушая это дурацкое неписаное правило. Этот пустяковый, но все же протест, вызвал у него довольную улыбку.

Придавшись размышлениям, Марти не услышал приближающиеся шаги. Спохватился он только тогда, когда сзади идущие приблизились к нему почти вплотную и резко развернули лицом к себе.

Улыбка мигом стерлась с лица Марти. Перед ним стояли двое его одноклассников: Стенли Берк и Кори Марш. Они ехидно улыбались и смеялись в предвкушении чего-то столь желаемого.

– Смотрите-ка, кто у нас тут, – игриво сказал Кори, перекатывая жвачку по языку.

Этот длинный и тощий парень был на полгода старше Марти и возвышался над ним точно небоскреб над обычным панельным домом. Его длинные темные волосы ниспадали на лицо и закрывали правый глаз, сделав его похожим на музыканта, сошедшего с рок-альбома восьмидесятых.

– Да, Заяц, тебе следовало быть дома. Уже забыл, что тебе миссис Тейлор говорила? – поддержал Стенли.

Марти смотрел на хулиганов из своего класса перепуганными глазами, разинув рот. Эффект неожиданной опасности был настолько силен, что в голове так и мигал сигнал тревоги со словами: «Код красный, код красный». Поредевшая компашка хулиганов его отнюдь не забыла даже после смерти двух ее членов. Стенли и Кори, похоже, отлично себя чувствовали и без Ричи с Питом.

Марти нашел в себе мужества сказать им:

– А на вас правило не действует?

Стенли с Кори переглянулись и рассмеялись во весь голос, схватившись за животы.

– Ты что, забыл, как нужно себе вести, а? – подошел Кори к Марти и раздул мерзкий розовый пузырь, который тут же лопнул. – Тебе напомнить?

– Эй, чел, успокойся. Напомнить правила поведения нашему любимому Зайцу мы всегда успеем. – Стенли по-дружески обхватил друга за плечо. – Мы разве дикари какие-то? Не забывай, мы решили сделать ему подарок.

Кори понимающе закивал и ответил:

– Точно, молоток ты, Стен. – И вытащил из кармана куртки продолговатый металлический предмет с орнаментом. Кори покрутил его в руке и нащупал на другом его конце кнопку. Его палец лег на нее и слегка надавил. В тот же миг выскочило лезвие ножа сантиметров десять в длину.

– Ну как, нравится? – с улыбкой обратился Кори к Марти.

Марти смотрел на него округленными от ужаса глазами, живот выворачивало наизнанку. В какой-то момент он прикинул, если немедленно рвануть с места, то он может попытаться убежать от хулиганов и избежать увечий от ножа. Что-что, но бегал он всегда быстро, однако быстро и выдыхался.

Марти резко развернулся и бросился бежать. Его смелый побег продлился недолго, уже через считанные секунды его сзади схватили за куртку, точно щенка за шкирку, и поволокли к ближайшему пустому переулку.

– Куда это ты собрался? Мы же еще тебе не отдали подарок, – сказал Стенли.

– Действительно, что за наглость. Мы к тебе со всей душой, Заяц, даже преподать урок хороших манер не решили. А теперь…все же нужно. – Кори тащил Марти за куртку, а когда тот попытался освободиться, принял сильный удар кулаком в живот.

Марти от боли скривился и зашелся в кашле. В животе все полыхало ядовитым пламенем, легкие будто отказали, почти не пропуская воздух. В мочевом пузыре после выпитой «Кока-колы» словно прогремел шторм, и часть зловонной жидкости вышла наружу в трусы. Марти подняли на ноги и подтолкнули к переулку, где Стенли прижал его к стене и упер голову в жесткий треснутый кирпич.

– Пустите, ублюдки! – кричал Марти.

В тот же миг он получил удар по носу от Кори.

– Повтори, что ты сказал. – Нож уперся ему в щеку. Из глаз Марти потекли слезы прямо на лезвие, но хулиганы на это не обратили внимание.

– Я сказал – пустите!

Лезвие еще сильнее уперлось в щеку Марти, на его кончике появилась капля крови.

– Ну-ну-ну, успеется, – сказал Кори. – Сначала подарок. Ричи его специально для тебя берег, Заяц, а отдать не успел. Но теперь он твой. – Хулиган провел ножом вниз по щеке к губам Марти. Он закричал и дернулся, едва ни вырвавшись из цепких рук Стенли.

С плеч Марти упал на землю рюкзак. Хулиганы обратили на него внимание, и Кори спросил:

– Что это там у тебя, а, подарок для нас со Стеном? Можно взглянуть, Стен?

Тот кивнул, и Кори поднял рюкзак Марти над землей, раскрыл его, перевернул и стал вытрясать содержимое. На землю с тихим шелестом полетели тетрадки, пенал, учебники, и купленная у Морти банка консервов.

– О, похоже, это нам, – сказал Стенли. – Как же мило с твоей стороны, Заяц, о нас подумал. Открывай, Кори!

– Прям здесь?

– А почему нет?

Кори убрал нож от лица Марти, кровь из раны стекала по губам к подбородку мелкими красными ручейками. Хулиган вбил лезвие ножа в металлическую банку и стал разрезать крышку по кругу. Когда отверстие стало достаточным, чтобы попасть к содержимому, Кори отдал нож Стенли и запустил палец в банку со скумбрией в масле.

– Мм-м, вкуснятина. Попробуй. – Кори передал консервы другу.

Стенли проглотил масляную рыбешку и причмокнул.

– Неужели ты не поделишься с нашим приятелем?

– За кого ты меня принимаешь? – ответил Стенли и вывалил содержимое банки со скумбрией в масле на голову Марти.

Куски жирной рыбы падали ему на плечи и на землю, масло стекало по вискам и пропитывало волосы. От Марти исходил отвратительный запах, а в сочетании с его текущим внешним видом это не могло не вызвать у хулиганов смех.

Пока Кори и Стен смеялись над ним, он взял всю свою оставшуюся волю в узду и со всей силы ударил коленом Стенли прямо в пах. От чудовищной боли тот охнул и скрючился, держась обеими руками за гениталии.

Пока его противник был ослаблен, Марти вырвался и что есть сил побежал прочь из переулка, то и дело оборачиваясь. Про оставленный там рюкзак и школьные принадлежности он позабыл. Лишь одно его волновало – уйти живым от хулиганов. Ведь за то, что он сделал со Стенли, его до смерти могли избить или зарезать.

Марти бежал в сторону дома. Отбежав от проклятого переулка со школьными хулиганами на двести футов, он обернулся и увидел, что Кори бежит вдогонку. Но Марти был быстрее, и, пока он не выдыхался, у него имелись все шансы выйти победителем. Стоило только добежать до лесу, а там спрятаться от Кори не составило бы труда.

Он пересек Гранд-авеню с поразительно слабым потоком машин, а затем улицу, отделяющую городскую часть Новой надежды от парка. Марти без раздумий рванул в парк. Кори нагонял его и, кажется, даже не чувствовал усталости, в то время как легкие Марти разрывались шрапнелью и обжигающе давили изнутри на грудь. Он чувствовал, что больше не может бежать в том же темпе, но быстро понял: убавь он скорость, Кори непременно его догонит.

Превозмогая слабость, истощение и боль, Марти бежал по Трассе через парк, горячо вдыхая и выдыхая ртом. Кори стремительно сокращал расстояние, его отделяли от Марти каких-то пятьдесят футов. Ноги сами его несли, но в то же время чудовищно ныли и разрывались болью. Марти решил, что не добежит до конца парка, а беспомощно упадет на асфальт, где его поднимет Кори и на сей раз точно убьет.

«Тебе жить надоело? Беги и не останавливайся, направь взор на цель и смотри только на нее и ни за что назад!», – говорил внутренний голос Марти.

Он послушался маленького гаденыша в своей голове, который все же дает дельные советы, как сейчас, например. Марти направил взор на выход из парка и ловил каждый метр, который он пробегал. Вот уже немного осталось, еще чуть-чуть и парк позади, а там он постучится в ворота какого-нибудь дома, дабы ему пришли на помощь. До леса оставалось еще слишком далеко, Марти слишком переоценил свои силы.

Внезапно его одолело нестерпимое желание оглянуться. Он позволил себе это сделать и ужаснулся. Кори почти что дышал ему в спину. Лицо его было багровое, как осенние листья, вены вздулись, появился звериный оскал, предвкушавший добычу.

Марти выбежал за ворота парка и неожиданно услышал слева от себя пронзительный гудок автомобиля. Но он не остановился, а машина все приближалась, неистово сигналя. Марти выбежал на проезжую часть, и водитель резко надавил на тормоз. Раздался оглушительный свист стираемых об асфальт покрышек, автомобиль ушел в занос и лишь чудом не задел Марти, перебегавшего дорогу, пройдя от него в считанных сантиметрах.

Следом он услышал глухой удар и скрип старых тормозов остановившейся машины, а еще через секунду сам без сил плашмя упал на землю вниз лицом, закашлялся и выплевывал слюну, судорожно набирая в легкие прохладный воздух, ставший для него горячим паром в разгоряченных ноздрях. Ему уже было все равно, пусть Кори его изобьет до смерти, Марти не мог больше бежать. Все его тело судорожно напрягалось и ненадолго расслаблялось, пытаясь урегулировать дыхание. Сначала Марти весь горел от напряжения и боли, но затем проступивший в каждом уголке его тела пот начал охлаждать его.

Марти едва не лишился чувств, когда приподнялся на онемевших руках и повернул голову в сторону парка. Кори Марш больше не преследовал его.