Текст книги "Великая тайна Великой Отечественной. Глаза открыты"

22 июня 1941 г. г. Николаев не подвергался нападению. Николаевский морзавод был эвакуирован в Астрахань (в августе 1941 г.).

б) Молдавия

июль 1956

Микеров Иван Игнатьевич

(студент ОЗО РПИ)

С весны 1940 г. служил в 388 отд. дивизионе ПВО, который располагался в районе ст. Рени в 6 км от берега Черного моря (76 мм, ДШК, строенные пулеметы[166]166
  Зенитная установка из трех пулеметов «Максим».


[Закрыть]).

Дивизион дислоцировался в районе немецких колоний. Вскоре после освобождения Бессарабии по соглашению с Германским правительством немцы стали поголовно (за небольшим исключением) репатриироваться в Германию. К осени 1940 г. эта репатриация была в основном закончена и в радиусе 60 км от расположения дивизиона не осталось гражданского населения. Положение было тревожным, особенно с весны 1941 г. Во время командировок по Бессарабии многократно слышал от местного населения разговоры о концентрации немецких и румынских войск к границам. Пограничники, органы разведки и НКВД задерживали очень много диверсантов и шпионов, которые любыми средствами пытались проникнуть на нашу территорию, в том числе с моря. Дивизион был в полной боевой готовности.

С весны 1941 г. в Бессарабии происходила концентрация нашей артиллерии и боевой техники.

Утром 22 июня 1941 г. была объявлена боевая тревога, дивизион, находившийся в лагере, развернулся и начал обстрел немецких бомбардировщиков, летавших через его расположение в направлении Одессы, затем дивизион был переброшен к Днестру, и на него была возложена ПВО моста через Днестр.

июль 1955

Ульянов Василий Семенович – лейтенант запаса

(студент РПИ ОЗО)

Служил командиром пульвзвода 47-го мотополка 47 т. д. (Од. ВО) в р-не Измаила.

Полк из района Шово (80 км от госграницы) в мае был передвинут к Измаилу и расположен в 8 км от пограничного УРа.

За месяц до начала войны в части зачитывалось красноармейцам и командирам письмо, полученное местным жителем от его соседа, бежавшего в 1940 г. в Румынию: «Иван, скоро я вернусь, спрячь и береги мое имущество». Вокруг этого письма с личным составом проводились беседы о бдительности и об опасности войны.

За месяц до начала войны наблюдатели стали фиксировать [cиль]ную концентрацию и передвижения румынских войск в погран. р-не, были замечены и немецкие части. Население относилось враждебно, в связи с убийством наших военнослужащих, солдаты не увольнялись, в одиночку ходить не разрешалось, комсоставу выдали пистолеты и боевые патроны.

В 4 часа утра 22 июня 1941 г. часть дивизии была обстреляна из-за границы мощным артогнем. Артогонь велся по хорошо разведанным целям и умело корректировался. Были у нас потери в людях и боевой технике. К 12 часам полк занял оборону в погран. полосе, сменив пограничников, где были заранее подготовленные окопы и траншеи полного профиля. Неорганизованности и паники не было. Полк держал оборону вплоть до приказа об отходе.

апрель 1956

Шрира Шая

(ст. преподаватель географии Тираспольского пединститута)

Перед войной служил преподавателем школы взрослых в г. Аккермане.

В апреле 1941 г. в Аккерман стали возвращаться бессарабцы бойцы интернациональных бригад в Испании, которые находились во французских и немецких концлагерях и после воссоединения Бессарабии как советские граждане были переданы нам немецкими властями.

Они ехали через Германию и оккупированные гитлеровцами районы Европы и лично видели и слышали, что гитлеровские войска стягиваются к нашим границам. Они прямо говорили тов. Шрира: «Что вы здесь сидите, вся Европа видит, что Гитлер вот-вот нападет на СССР и тогда евреям будет конец».

В пятницу 20 июня 1941 г. артиллерийский полк, расположенный в Аккермане, был по тревоге направлен на границу. Офицеров этого полка вызвали с киносеанса в городском кинотеатре, подали им лошадей, и они поскакали галопом догонять передислоцирующийся полк, который был уже на марше.

Утверждает, что подобная срочная передислокация к границе была произведена в целом ряде наших частей, расположенных в Бессарабии, но не повсеместно.

в) Крым

июнь 1955

Зорин Василий Иванович – ст. лейтенант запаса

(директор ШРМ № 6 г. Ярославля)

Служил в 498 гап в Крыму (Симферополь), в Крымской стрелковой дивизии. Накануне войны стояли в лагерях в районе Алушты. Полк занимался интенсивной боевой подготовкой. 21 июня 1941 г. значительная часть личного состава была уволена на ночь, многие поехали в Симферополь.

Утром 22 июня 1941 г. после бомбежки Севастополя в 495 гап была сыграна боевая тревога, но почти никого не было налицо. До августа 1941 г. полк был в Симферополе, затем был переброшен для обороны Перекопа.

г) Кавказ и Закавказье

сентябрь 1955

Богданов Глеб Васильевич – капитан

(зам. нач[альника] ЦГВИА)

В июне 1940 г. был призван на службу в морской погранотряд в Анапу. Вся боевая и политическая работа с рядовым составом строилась исходя из предпосылок прочности союза СССР и Германии и опасности войны со стороны Турции. Утверждает, что по Черноморскому флоту до войны морских бригад не создавалось.

Война с Германией явилась для него полной неожиданностью.

июль 1956

Диденко Юрий Дмитриевич

(студент ОЗО РПИ)

В конце 1940 г. после окончания Касимовского аэроклуба был направлен в Батайскую авиационную школу (самолеты И-16).

Утверждает, что командиры и политсостав все время (с весны 1941 г.) подчеркивали курсантам напряженность международной обстановки, опасность войны с Германией и необходимость успешной боевой подготовки и бдительности.

О начале войны узнали из сообщения московского радио. От летчиков, которые прибывали в Батайск после начала войны, слыхал, что на Украине в погранполосе в авиачастях 21 июня 1941 г. под предлогом техосмотра с самолетов были сняты и разобраны моторы и слито горючее.

июль 1955

Попов Федор Петрович

(студент РПИ ОЗО)

Накануне войны служил в 728-м сп 158-й сд в районе Моздока в качестве учителя полковой школы (в полку было много бойцов кавказцев, из которых были созданы 12 групп, изучавших русский язык). После выезда в лагерь в полку проводилась интенсивная боевая подготовка. Комиссар полка говорил: «Чаще ходи на стрельбы, скоро это потребуется». В одном из разговоров комиссар полка сказал, что немцы подтянули к нашим границам 107 дивизий[167]167
  Очень похоже на цифру из сводки РУ ГШ № 8, подписанной подполковником Новобранцем.


[Закрыть].

С мая в стрелковые и артиллерийские полки дивизии стали в большом количестве прибывать «приписняки», как командиры (что бывало и раньше), так и рядовые (чего обычно не бывало).

22 июня 1941 г. после сообщения Московского радио в полку состоялся митинг, через несколько дней дивизия была переброшена под Житомир.

июнь 1956

Горчаков Владислав Яковлевич

(студент РПИ ОЗО)

В мае 1941 г. был зачислен в 101-й отдельный автотранспортный батальон (оатб) приданный 101-й танковой дивизии (Пятигорск).

101 тд была переформирована из кавалерийской дивизии в мае 1941 г. В батальоне, в котором служил В. Я. Горчаков, почти совершенно не было шоферов, в их роте, в которой числилось свыше 200 «шоферов» фактически был только один настоящий шофер.

К началу войны 101 оатб был в лагерях в районе горы Машук, о начале войны узнали утром 22 июня 1941 г. от комсорга. К 6 июля 1941 г. 101 тд была переброшена в Брянск.

август 1955

Иванов Александр Васильевич – лейтенант запаса

(преп[одаватель] Галической средней школы Костромской области)

Перед войной служил в 3-м прожекторном полку в Баку командиром расчета.

Полк был рассредоточен по охраняемым объектам, проводилась учеба с участием ВВС, имели место аварии наших самолетов, ослепленных прожекторами.

22 июня 1941 г. полк развернулся по боевой тревоге, каких либо налетов вражеской авиации не было. Осенью 1941 г. полк был переброшен под Туапсе.

июль 1955

Аверьянов Николай Иванович

(преподаватель литературы 623-й школы г. Москвы)

Служил в зенитном полку в Тбилиси командиром орудия.

Накануне войны была получена новая техника (ДШК)[168]168
  В 1939 г. усовершенствованный пулемет ДШК, разработанный еще в 1930 г., был принят на вооружение РККА под обозначением «12,7 мм крупнокалиберный пулемет Дегтярева – Шпагина обр.1938 года – ДШК». Массовый выпуск ДШК был начат в 1940–1941 гг.


[Закрыть]. В полку, который находился в лагерях, проводилась боевая подготовка, с учетом опыта Финской войны, но изучение силуэтов немецких самолетов было поставлено слабо (путали со своими). От товарищей слышал, что за месяц до войны полки РГК, переброшенные в СКВО и ЗакВО после Финской войны, стали передислоцироваться на Запад (в Бессарабию).

22 июня 1941 г. о войне узнали из сообщения московского радио, полк был возвращен в Тбилиси, и 1-я рота ДШК немедленно заняла оборону ЗаГЭС.

август 1955

Пахальчук Василий Васильевич – капитан

(сотрудник УКГБ по Московской области)

С 1939 г. служил командиром взвода и политруком разведбата 17-й горно-кавалерийской дивизии в Ленинакане. Советско-турецкая граница была очень неспокойной. Поступили сведения о концентрации турецких войск в погран. районах. Особенно тревожная обстановка сложилась в период советско-финской войны, когда нападение Турции ожидалось с часа на час. После советско-финской войны наше командование перебросило к границам Турции два корпуса и там стало спокойнее.

22 июня 1941 г. прошло спокойно, к тому времени 17-я гкд была в полной боевой готовности. В конце июня через ее расположение были переправлены по 2 эшелона с персоналом германского посольства в Москве и советского посольства в Берлине[169]169
  См. главу «Неравный обмен…» (c. 549–551).


[Закрыть].

25 августа была введена в Иран, дошла до Тегерана и затем была расквартирована в летней резиденции шаха на берегу Каспийского моря.

В октябре 1941 г. 17-я гкд была переброшена под Москву, вела бои в районе Бородино (в 1942 г. 17 гкд была расформирована[170]170
  Интересно, по какой причине: погибла в боях, или из-за факта ее пребывания в Иране, или она стала танковой?


[Закрыть]).

август 1956

Якунин – старший лейтенант запаса

(начальник Управления сберкасс г. Харькова)

После Финской войны служил в 24-й кавдивизии, которая была передислоцирована с Финляндского ТВД в Ленинакан. После переброски наших войск на турецкую границу там было сравнительно спокойно. После начала Отечественной войны 24-я кд была введена в Иран, заняла Тавриз и ряд пунктов в Сев. Иране. В октябре 1941 г. была переформирована в две дивизии, одна была доукомплектована и оставлена в Иране, другая под номером «24-я кавдивизия» была переброшена под Москву.

VI. Действия пограничников и органов НКВД в приграничных районах

(см. также I раздел «б», IV и V разделы)

Литвак Борис Григорьевич

(канд[идат] ист[орических] наук, отв. секретарь журнала «Исторический Архив»)

Б. Г. Литвак имел возможность ознакомиться со сданными после ликвидации МВД СССР архивными материалами Главного управления пограничных войск НКВД СССР за 1941 г.:

1. В начале 1941 г. было принято постановление СНК СССР об охране госграниц в весенне-летний период 1941 г.

Постановление СНК определяло задачи погранвойск весной и летом 1941 г.: меры в отношении различных категорий задержанных нарушителей госграниц. В случае необходимости разрешалось объявлять на границе положение «готовности № 1», т. е. переход на военное положение, причем низшей инстанцией, которой было предоставлено это право, был начальник погранкомендатуры. Приняв первый удар, начальник должен был отойти в глубь территории – играть роль контрразведки и заград. войск.

2. К 17 июня 1941 г. Главное управление Пограничных войск НКВД СССР располагало целым рядом неопровержимых данных о шпионско-диверсионных мероприятиях Германии ярко выраженного предвоенного характера:

а) массовая заброска на нашу территорию шпионов и диверсантов, в ряде случаев в виде воздушных десантов, которые на допросах показывали, что имели задания, выходившие за «обычные» пределы: вывод из строя важнейших ж. д. станций в тылу наших развертывающихся войск: Дарница, Коростель и т. д.; заброска ряда агентов в районах сосредоточения и развертывания РККА с целью «законсервироваться» и ждать сигнала для начала шпионско-диверсионнной деятельности.

б) массовые переброски, особенно на ю.-з. и западных границах, на территории СССР буржуазно-националистических банд (ОУН, прибалтийских фашистов).

в) систематические нарушения наших границ на всем пространстве от Баренцева до Черного моря.

3. Из многочисленных каналов закордонной информации получалось множество данных о военных приготовлениях Германии:

а) от переходивших границу польских беженцев был получен ряд данных об усиленной концентрации немецких войск в Польше;

б) о разговорах немецких военнослужащих о том, что война произойдет в ближайшие дни. Особенно интенсивным поток такой информации стал с 10/VI-1941 г.;

в) от агентуры в Финляндии поступали донесения о прибытии в порты Ботнического залива немецких транспортов с войсками и боевой техникой;

г) на нашу сторону переходили немецкие перебежчики, подтверждающие, что Германия в ближайшее время на нас нападет.

4. Из многих погранорганов поступали беспрерывно данные об интенсивном шуме моторов автомашин и танков на немецкой стороне в ночное время, появлении на границе немецких армейских частей, артиллерийских позиций и расположенных на них расчехленных орудиях, направленных в нашу сторону.

5. Главное управление погранвойск НКВД СССР систематически информировало Наркома Внутренних Дел, а он в свою очередь сообщал Правительству об указанных выше данных.

6. В ночь на 22 июня 1941 г. на юго-западной границе ряд погранзастав был сосредоточен в р-н погранкомендатур (в р-не Перемышля, Самбора, Раввы-Русской) и по инициативе местных погран. органов было объявлено «положение № 1».

август 1955

Глезер Исаак Самарович – подполковник в отставке

(преп[одаватель] 1 МАПУ)

Перед войной (с 1935 г.) служил ст. преподавателем погран. училища НКВД (в Лосиноостровский) под Москвой.

О войне с Германией неофициальные разговоры были задолго до войны. Уже с 1940 г. было известно о производящихся перебросках наших войск к западным границам, которые начались за 1/2 года до начала войны. В 1941 г. НКВД издал приказ о задачах и действиях пограничных войск в случае возникновения войны, которым надлежало, приняв первый удар, затем отойти в глубь территории и выполнять роль контрразведки, заград. войск, передав оборону погран. районов армейским частям.

В ночь с 22 на 23 июня 1941 г.[171]171
  Вероятно, опечатка – должно быть: в ночь с 21 на 22 июня 1941 г.


[Закрыть] работники факультета связи пограншколы НКВД перехватили передававшийся незашифрованный секретный приказ НКО СССР о начале войны с Германией. Утверждает, что этот приказ был подписан Ворошиловым.

От своего бывшего ученика офицера погранвойск на границе с Румынией (в р-не Могилева) слышал, что примерно за 20 дней до начала войны по всем каналам информации из-за кордона стали поступать в погранрайоны данные об усиленной концентрации румынских войск к нашим границам.

июнь 1956

Орел Михаил

(сотрудник УКГБ по Моск[овской] обл[асти])

С мая 1941 г. служил оперуполномоченным УГБ Волынской обл. в Луцке и Владимире-Волынском. Работал по связи с закордонной агентурой и по борьбе с украинскими буржуазными националистами. Обстановка в Волынской области была очень напряженной. Из-за рубежа систематически перебрасывались крупные банды хорошо вооруженных украинских националистов (по 200–300 чел.). От закордонной агентуры тов. Орел четыре раза лично получал сообщения о концентрации немецких войск к границам Волынской области, о том, что немцы нападут на СССР 7, 10, 14 и в двадцатых числах июня 1941 г.

Утром 22 июня Владимир-Волынский (Луцк?)[172]172
  Так в оригинале.


[Закрыть] был обстрелян из-за рубежа артогнем и подвергся налетам немецкой авиации. Немцы подожгли здания Обкома, Облвоенкомата, Облуправления ГБ и милиции. Немецкими диверсантами в советской форме (бригвоенюрист, техник-интендант и т. д.) был убит секретарь Владимиро-Волынского Обкома КП(б)У.

Чистка населения не была в Волынской области проведена.

ноябрь 1955

Дубровин Константин Васильевич

(пом. нач[альника] ЦГВИА)

В марте 1941 г. работал сотрудником НКВД СССР и был направлен в спец. командировку в Каунас Литовской ССР. Целью командировки было выявление, изучение и изоляция к.-р.[173]173
  К.-р означает «контрреволюционных». Из этого следует, что аресты в Прибалтике в июне 1941 г. не были спонтанными, а готовились загодя. Несомненно, все это имело место, но еще, по моему мнению, составлялись списки людей, живущих вблизи железных дорог, которые собирались после 14 июня перешивать на узкую западноевропейскую колею.


[Закрыть] политнеблагоприятных элементов.

Первоначально составлялись картотеки и списки: членов правительства Литвы, руководящих чиновников, членов фашистских организаций, буржуев, кулаков, офицеров, полицейских и других к.-р. и антисоветских элементов. Одновременно с этим подтягивались части НКВД, которые должны были осуществить спецоперации, сосредоточивался подвижной состав, уточнялся план проведения спецопераций. Аналогичная работа проводилась и в других прибалтийских республиках.

К началу июня все подготовительные мероприятия были закончены. В ночь на 10 июня операция была осуществлена в ряде районов Литвы и Прибалтики, и вплоть до 22 июня 1941 г. осуществлялись «дочистки» и отправка во внутренние районы страны задержанных выселяемых лиц.

Местное население было хорошо осведомлено о готовящемся нападении немцев. Выселяемые в надежде на приход немцев просили отсрочку на 2–3 дня под различными предлогами.

Последними были изъяты и отправлены на Восток местные работники НКВД, суда и прокуратуры, их вывезли 22–23 июня 1941 г. и отправили в спецлагеря, т. к. были опасения, что среди них были «двойники», ряд из них был ликвидирован на месте.

Несмотря на тщательные подготовительные мероприятия, операции были не вполне эффективными: значительная часть немецко-фашистской агентуры не была выявлена, не удалось полностью выявить спрятанное оружие, рации, нарушить связи между к.-р. элементами и их связи с немцами.

Во всяком случае, когда с утра 22 июня 1941 г. Каунас стали бомбить, «5 колонна» начала осуществлять диверсионно-террористическую деятельность в больших масштабах. Причем значительная часть населения относилась к нам враждебно.

К. В. Дубровин уехал из Каунаса с последним эшелоном сначала в Минск, затем в Гомель.

Существовавшие в Прибалтике армии (Литовская, Латвийская, Эстонская) после установления Советской власти были расформированы. Значительная часть солдат и младших командиров распущена по домам, офицерство изъято.

Некоторая часть военнослужащих после проверки и фильтрации была влита в РККА.

март 1956

Финогенов Сергей Павлович – подполковник

(сотрудник УКГБ по Моск[овской] области)

15 апреля 1941 г. в составе целого эшелона (товарных вагонов) в числе других работников центрального аппарата НКВД СССР был направлен в Каунас для проведения спецмероприятий по линии НКВД в Литовской ССР.

Эшелон ехал из Москвы до Каунаса очень медленно – 4 суток. Операция мыслилась как одновременное изъятие всех политнеблагонадежных элементов на территории Прибалтики, но проводилась она неорганизованно. Из-за опоздания спецэшелона в пути на территории Литовской ССР эта операция началась на сутки позднее, чем в Латвии и Эстонии. Предупрежденные оттуда о начавшейся чистке, многие из предназначенных для изъятия успели скрыться.

Т. Финогенов полагает, что скрылось до 80 % подобного контингента. Так же неорганизованно было проведено отозвание оперативных групп. 17 июня 1941 г. из Москвы было направлено соответствующее распоряжение, но до ряда опергрупп оно не было доведено, и война застала их врасплох.

Местное население было хорошо осведомлено о готовящейся войне и ожидало ее начало к 17 июня 1941 г.

октябрь 1955

Подгорный Иван Петрович – капитан

(сотрудник УКГБ по Моск[овской] области)

Перед войной служил в Москве в Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения (ОМСДОН) НКВД СССР в качестве красноармейца. В апреле 1941 г. ОМСДОН была в полной боевой готовности переброшена в Прибалтику (р-н Вильнюс – Шауляй), ехали, не зная задачи, «как в темный лес».

По приезде на место было объявлено, что на ОМСДОН возлагается выполнение «особых мероприятий»: изъятие к.-р. элементов, фашистов, кулаков, разоружение населения.

Местное население открыто говорило о близости войны, о концентрации немецких войск на наших границах: «Что вы делаете?» «Все ваши меры – это подготовка к войне с Германией», «Скоро сюда придет Гитлер – вам всем несдобровать» – заявляли жители в разговорах с нашими военнослужащими.

Утверждает, что в последние дни перед войной в войсках шли бесконечные сборы и служебные совещания начсостава от командира роты и выше, утром 22 июня 1941 г. первый удар приняли части, которые почти не имели комсостава.

Утром 22 июня 1941 г. находился в Шауляе, под бомбежкой с воздуха, части ОМСДОН беспорядочно по железной дороге эвакуировались в Минск «на перекладных», т. е. бросая поврежденные составы. 25 июня 1941 г. успели прибыть в Минск, а оттуда были направлены в Гомель (тоже по ж. д.), где выгрузились в лесу.

При отходе из Прибалтики части ОМСДОН подвергались обстрелу со стороны местного населения.

март 1956

Автократов Владимир Николаевич

(ст[арший] научный сотрудник ЦГВИА)

От своих знакомых латышей и работников, командированных в Прибалтику весной 1941 г. для проведения там чистки (спецмероприятий), знает, что она проводилась следующим образом:

А) Было дано указание об изоляции латышской буржуазной интеллигенции, к которой облыжно были отнесены по формальным признакам (образование) врачи, адвокаты, инженеры, лица с высшим образованием и даже молодежь, только что окончившая средние школы. Они были погружены в вагоны и направлены в спецлагеря. (Подполковник Финогенов, который был во время этой операции, утверждает, что таких указаний не давалось.)

Б) Были изъяты работники полиции, в том числе и рядовой состав, их некоторое время держали под следствием, затем расстреляли, что вызвало нежелательный резонанс среди населения.

март 1956

Колядин Анатолий Степанович – майор

(нач. отд[ела] ЦГВИА)

Перед войной служил в полку НКВД в Куйбышеве. Некоторые части войск НКВД, расположенных в Поволжье, были весной 1941 г. отправлены в Прибалтику для проведения особых мероприятий.

Полк, в котором служил А. С. Колядин, оставался в Куйбышеве.

ноябрь 1955

Конасовский Семен Никифорович – подполковник

(сотрудник УКГБ по Моск[овской] обл.)

Перед войной был комиссаром 226-го полка НКВД в Минске (части соединения были в погран. районах – Брест-1 баталион, Прибалтика, Зап. Белоруссия).

В начале июня 1941 г. 226 полк был укомплектован уроженцами Белоруссии (личный состав увеличился почти вдвое) и направлен для проведения особых мероприятий по выселению и конвоированию политнеблагонадежных и антисоветских элементов из Зап. Белоруссии (Барановичская, Брестская, Витебская области, Полесье) и Прибалтики (Литва, Латвия) в Казахстан. До 22 июня 1941 г. осуществлял эти мероприятия в соответствии с планом ГВК совместно с частями особого назначения, органами НКВД СССР и БССР и Прибалтийских республик.

С 22 июня 1941 г. был под бомбежками, затем занял и 3 дня до подхода армейских частей держал оборону на р. Березине, потом нес контрольно-заградительную службу в тылу, затем был отправлен для переформирования в Москву[174]174
  В Москве на базе 226-го полка НКВД была развернута 2-я дивизия войск НКВД. – Примеч. М. Р.


[Закрыть].

В период отхода из Зап. Белоруссии до Березины [полк] потерял до 800 ч. дезертиров из уроженцев эвакуированных районов[175]175
  Скорее всего, имеются в виду районы, откуда в мае – июне 1941 г. производилось выселение в Сибирь и Казахстан «ненадежных элементов».


[Закрыть].

июнь 1955

Гуленков – капитан

(сотрудник УКГБ по Моск[овской] обл.)

Перед войной был политруком [в] дивизии НКВД БВО, служил в районе Минска. Был политруком лагсбора войск НКВД.

Примерно за две недели до начала войны на территории БВО были созданы из сотрудников НКВД и войск НКВД опергруппы, которые производили выявление и изоляцию полит. неблагонадежных элементов: эмигрировавших из Польши и Германии, кулаков, раскулаченных и т. п., которые эвакуировались или должны были быть эвакуированы в восточные районы страны.

22 июня 1941 г. был вызван в Минск и использовался для поддержания рев. порядка в городе, который бомбила вражеская авиация.

февраль 1956

Максаков – капитан милиции

(зам. нач. райотдела Ухтомского р-на Моск. обл.)

Перед войной работал оперуполномоченным 2 отделения (м-ки, с.) СПО[176]176
  СПО – секретно-политический отдел, что такое «м-ки» и «с» – неясно.


[Закрыть] НКВД СССР.

С начала 1941 г. в центральном аппарате НКВД СССР среди работников, учитывая просачивающиеся сведения развед. характера, данные командировок и личных наблюдений, складывалось мнение о скором начале войны. Упорно называли весну, затем май 1941 г., когда прошел май, то стали говорить об августе, так что 22 июня 1941 г. было в известном смысле неожиданным (как дата, а не по существу).

В начале июля 1941 г. во 2-й дом НКВД были привезены: генерал-полковник Павлов, б. ком. войск БВО[177]177
  Белорусский военный округ, с 11 июля 1940 г. Западный особый военный округ (ЗапОВО). Павлов с 22 февраля 1941 г. был генералом армии.


[Закрыть] и др. арестованные генералы. Тов. Максаков лично конвоировал Павлова. Говорит, что на них было оказано максимальное давление («мотали»), такое, что Павлов за 12 дней совершенно поседел.

Вел следствие К. Е. Ворошилов, которого Максаков неоднократно лично видел и водил к нему обвиняемых на допрос.

Насколько он помнит, Павлову и др. инкриминировались:

а) измена Родине, связь с немецкой агентурой и действия по ее указаниям,

б) преднамеренное вредительство: были разобраны и находились без горючего все (?) танки и самолеты БВО, ЗапОВО, КОВО,

в) сбор совещания руководящих работников 3-х пограничных округов в Смоленске за три дня до начала войны под видом межокружного совещания, на которое ожидался, но не приехал маршал C. К. Тимошенко,

г) стремление опорочить маршала Тимошенко, приписывая ему распоряжение о разборе танков и самолетов и созыве межокружного совещания, причем в ходе следствия была установлена невиновность С. К. Тимошенко.

После окончания одного из последних допросов Павлов сказал конвоировавшему его Максакову: «Наверное, чекист, я скоро погибну, передай родным, что я ни в чем не виновен»[178]178
  Похоже, что одной из причин гибели Павлова стало его честное заявление следователю о том, что указание о разборке танков и самолетов отдал Тимошенко (получивший на это команду вождя), а на самом деле их демонтаж велся для переброски в Великой транспортной операции в разобранном виде через Польшу и Германию.


[Закрыть].

Июнь

Рабинович М. Д.

В 1941 г. был начальником архивного отдела НКВД Киргизской ССР.

В период 1935–1940 г.г. почти полностью и многократно (при Ежове, Берии, Меркулове, Абакумове) менялся личный состав органов ГУГБ НКВД и его местных органов.

У нас в Киргизии в аппарате двух министерств (НКВД и НКГБ) едва ли было полтора десятка опытных, хорошо знающих дело чекистов, соответственно, такая же картина была в областях и районах. На руководящую и, что особенно плохо, оперативную работу пришли люди хотя и политически, в своей основной массе, благонадежные, но в профессионально-чекистском плане малоквалифицированные. Многие из них прямо со школьной скамьи, минуя низовую, практическую, оперативную работу, пересели в кабинеты Наркомов, зам. или пом. наркомов (Черепанов, Плясунов, Исабеков), начальников отделов (Левушкин – он, кажется, одно время был замнаркома ГБ Киргизской ССР), отделений.

Еще больше дезорганизовался аппарат органов НКВД – НКГБ в связи с осуществлением весной 1941 г. разделения НКВД на два Наркомата НКВД и НКГБ. Хотя формально по директивам все обстояло просто, в НКГБ уходил аппарат ГУГБ и, казалось бы, размежевание должно было произойти безбоязненно, на деле имела место большая дезорганизация работы. Начался дележ «портфелей», переводимый в другое ведомство начальник стремился взять с собой наиболее работоспособных подчиненных, вновь началась неразбериха, неуверенность.

Этот процесс не закончился к началу войны, и к 22 июня 1941 г. аппарат нашей разведки и к[онтр]-р[азведки] был не вполне работоспособен. Я сужу не только на основе опыта Киргизии, но и из бесед со многими работниками НКВД и НКГБ, которые в начале войны эвакуировались в Киргизию из погран. р-нов Украины, Ленинграда, Крыма, Ростова-на-Дону.

Может быть, в этом кроется одна из причин катастрофы 22 июня 1941 г.

VII. Москва, Подмосковье, Центр

март 1956

Кузнецов Иван Васильевич

(доцент, зав. кафедрой истории СССР Мос[ковского] заочного пединститута)

В конце 1939 г. был назначен начальником I-го Европейского отдела НКИД (Франция). Когда И. В. Кузнецов пришел на работу в НКИД, то там царила безудержно оптимистическая германофильская обстановка. И. В. Кузнецов относился откровенно скептически к советско-германскому договору 1939 г. и очень удивлялся, как его взяли с такими взглядами на руководящую работу в НКИД. После поездки В. М. Молотова в Берлин в 1940 г. и его переговоров с Гитлером и Риббентропом, которые расценивались как в высшей степени удачные, среди работников НКИД сложилось твердое мнение, что теперь немцы нам отдадут все что угодно, вплоть до Индии, этого мнения придерживались зам. нач. I-го отдела и другие подчиненные И. В. Кузнецова, а также ряд руководящих работников НКИД. По линии I-го отдела И. В. Кузнецов никаких данных о подготовке Германии к войне с СССР не получал.

октябрь 1956

Суворов Григорий Иванович

(директор 130 школы г. Москвы)

Перед войной был слушателем высшей дипломатической школы (ВДШ).

Имел доступ к иностранной прессе.

Утверждает, что с апреля 1941 г., особенно после нашего «альянса» с Югославией и последовавшего за ним нападения Германии на Югославию, пресса зап. стран, особенно англо-американская, была полна материалов о концентрации немецких и наших войск, о неизбежности в ближайшее время советско-германской войны. Вопрос был только в сроках, но и те трактовали как самое ближайшее время.

Утверждает, что английский посол С. Криппс дважды делал представления Советскому правительству о концентрации германских войск на наших границах и о подготовке немецкого нападения на СССР. Он имел по этому поводу беседу с И. В. Сталиным.

Однако в наших кругах эти демарши расценивались как английская провокация войны и делались заверения о том, что как мы, так и немцы относимся лояльно к своим взаимным обязательствам.

март 1956

Ребров Павел Георгиевич – полковник (бывш[ий] нач. политодела I МАПУ)

Перед войной работал в аппарате Коминтерна. Коминтерн был почти совершенно оторван от КПГ, находящегося[179]179
  Так в оригинале, правильно – находящейся.


[Закрыть] в подполье. Тон задавали немецкие политэмигранты в СССР, не знавшие истинное положение в Германии. Недооценивалась степень фашизации Германии, популярность гитлеровского режима в стране, слабость и распыленность коммунистического движения, действительное влияние фашистской идеологии и пропаганды на рабочий класс и крестьянство Германии. Возможность нападения Германии на СССР считалась маловероятной, т. к. официально было принято в качестве аксиомы заявление Вильгельма Пика: «Немецкий народ не будет воевать против СССР».

П. Г. Реброву не известны какие-либо сигналы по линии Коминтерна о подготовке Гитлером войны против СССР.

1965

[В. Д. Рабинович приводит отрывки из рукописи книги полковника В. А. Новобранца, бывшего начальника информационного отдела Главного разведывательного управления (ГРУ РККА) с апреля 1940 г. по начало июня 1941 г. (см. Приложение 2)]

[Далее В. Д. Рабинович приводит записанные на слух отрывки из доклада на ХХ съезде КПСС 25 января 1956 г. «О культе личности и его вредных последствиях», объясняющие катастрофу 22 июня 1941 г. См. с. 646–665.]

декабрь 1955

Седов Михаил Герасимович

(доцент МГУ)

В 1930 году был секретарем МГК ВЛКСМ по пропаганде, в 1940 г. зам. зав. отделом пропаганды ЦК ВЛКСМ, накануне войны доцентом МГУ. Утверждает, что в период его работы в МГК и ЦК ВЛКСМ в пропагандистской работе проводилась линия о возможности войны, в общем плане: необходимость бдительности и овладения военными знаниями. В 1942–1943 гг. М. Г. Седов работал в комиссии по истории Отечественной войны и проводил запись бесед с рядом руководящих военных деятелей периода Великой Отечественной войны: адмиралом Октябрьским, генералом Еременко[180]180
  Еременко перед войной командовал одним из сибирских округов и был переведен в ЗапОВО еще при Павлове. – Примеч. М. Р. 19 июня 1941 г. он был назначен командующим 16А.


[Закрыть], Рокоссовским, Петровым[181]181
  М. Г. Седов, который по заданию комиссии по истории Отечественной войны в 1942 г. записывал воспоминания генерала И. Е. Петрова, утверждает, с его слов, что И. Е. Петров незадолго до начала войны был переведен из Ташкента, где он был начальником пехотного училища, в Бессарабию, командиром 25 Чапаевской сд., которая в полной боеготовности была на советско-румынской границе и вступила в бой с утра 25 июля 1941 г. – Примеч. М. Р. Это – опечатка, дивизия вступила в бой с 22 июня и удерживала позиции до 25 июля 1941 г. И. Е. Петров 22 июня командовал формирующимся 27 мк, командиром 25-й Чапаевской сд он стал 20 августа 1941 г.


[Закрыть]. Он утверждает, что ни один из руководящих военных деятелей, с которыми он беседовал, не имел ясного представления в предвоенный период о возможности нападения Германии, масштабах и темпах будущей войны.