Текст книги "Сказки о любви"

– А любовь? Ты что-то там про любовь хотел мне сообщить…

– Про любовь будет позже. Сначала про знание… Была такая наука – «Искусство владения и управления мужем». Не слышала? Ещё бы! Где вам! Пока вы молоденькие да сексапильные, вам ещё удаётся мужика себе заполучить. А вот что дальше с ним делать? Как им владеть? Как им управлять? Как его удержать возле себя? Ноль… Пустота… Только крик, да командный голос: «Стоять! Сидеть! Лежать! К ноге!!!»

Что по этому поводу Владимир Ильич говорил? Помнишь? «Мало взять власть в свои руки. Нужно уметь её защищать и удерживать!» Вот так-то, родная… Про любовь ей… Любовь – дело десятое… хотя нет, вру… Любовь – дело архинаипервейшее. Только она, почему-то, перегорает быстро…

Снова смотрю в её лукавые и шальные глаза…

– Любовь, к сожалению, перегорает быстро. По себе знаю. Остаётся только привязанность. А вот как привязать к себе своего мужа за эту привязанность намертво, да так, чтоб не оторвался, знаешь?

– Не томи! Говори уже. Я так понимаю, что не дитями…

– Ты умная девочка! Правильно понимаешь… только я тебе больше ничего не скажу…

За разговорами не заметили, как и работу закончили.

– Всё! Собирай мусор, тряпки, манатки и идём на море. Там продолжу свою лекцию…

Морская вода, хоть и не прохладная, но освежила голову. Вымыла из неё все пивные пары, а с ними и все «умные» мысли. Накупавшись в море, на берег не пошли. Улеглись с Полиной на меляках, в воде. Благодать! Так бы и лежал до конца дней своих… С кем-нибудь… чтоб рядом…

– Ты хотел мне рассказать, как мужа своего к себе привязать, когда любовь его вся испарилась…

– Да?

– Да!

– Странно, чего это я? А не скажу. Эта тайна охраняется семью печатями Белого Дракона. Если Вольное Братство Кобелей узнает, что я её разболтал, мне точно голову свинтят…

– Поня-ятно…

– Что тебе понятно? Ничего тебе не понятно. Вы, красавицы мои, сперва определитесь, что вам важнее… Семья или эмансипация, а потом и продолжим беседу…

Провалялись с ней так в воде, пока солнце не легло на горизонт. По дороге домой соблазнились с Полиной домашним вином, которое продавалось на всех углах бойкими старушками. Попробовали у одной, затем у другой. Взяли у третьей. Меньше чем полторашка, у бабушки тары не было. Многовато, однако…

– Детки! Да кто ж вас заставляет всё пить? – Уговаривала нас бабулька. – Попробуйте немного и на завтра оставьте!

Посмотрели с Полиной с сомнением друг на друга.

– Хорошо, оставим на завтра… И на послезавтра… Берём!

Утром я проснулся в Полинкиной постели. Проснулся от того, что она теребила моё ухо своими нежными пальчиками. Открыл глаза, смотрю на неё…

– Ты мне вчера что-то про любовь ещё хотел рассказать…

– Про любовь? Какую любовь? Не помню. Я не помню, как здесь-то очутился, а ты мне про любовь какую-то…

– ……………!!! Вот все вы такие! И ты тоже! Кобелина!

Психанула. Откинула простынь, перелезла через меня и пошла из комнаты.

– Ба-атюшки-светы! А ты чё голая-то? – Крикнул ей вдогонку.

– А в чём мне летом спать?! В банном халате или в шубе?! – Хлопнула дверью.

После того, как хоть немного привели себя в порядок, сидели с ней на кухне, пили чай. Во рту и на языке у меня был какой-то странный привкус, не пойму чего. За окном кухни виднелся наш раскрашенный мотороллер. За его рулём сидел соседский пацан и остервенело крутил им, вправо-влево. При этом дырчал так, что было слышно и нам.

– Как спалось на новом месте, хорошо?

– Отлично. Выспался на славу…

– А суженную свою во сне видел?

– Кого-о?!

– Суженную. Мне моя бабушка говорила в детстве, что на новом месте, суженный мой должен был мне снится…

– Моя суженная может и хотела б мне присниться, да видимо ты её отпугнула… Да? Странно… – Я вдруг вспомнил свой сон. Отчётливо, в деталях, с ощущениями. – Хочешь расскажу, что мне снилось?

– Конечно хочу. Я была там?

– Надеюсь, что нет… Не знаю, куда меня черти занесли, но там взяли заложников и меня вместе с ними. А потом меня вывели куда-то с завязанными за спиной руками, поставили на колени и надели ещё повязку на глаза. Я попробовал брыкаться, а мне пистолет в рот протиснули и выстрелили… Представляешь? Я не шучу, я серьёзно…

Мне было не до шуток. Я понял, что во рту у меня и на языке, с утра, привкус машинного масла и железа. И помнил я не только это…

– Я помню, как они выстрелили… железка во рту дёрнулась, стукнулась о мои зубы, и пуля, медленно почему-то… я даже сейчас это чувствую, помню ощущения… пошла сквозь мои мозги наружу. Не больно было, совсем не больно… но пулю я чувствовал… она стукнулась о черепушку изнутри, что-то там хрустнуло в затылке и… я стал привидением…

– Да ну тебя!

– Да нет же! Я серьёзно! – Взял её за руку и посадил на место. Полина хотела уйти. – Как пуля из затылка выскочила, я снова всё увидел. Так-то у меня глаза завязанные были. Себя увидел, лежащего с руками связанными за спиной. Знаешь, как прикольно стало! Страшно совсем не было. Наоборот – интересно. Я там по всем комнатам шарахался, а меня никто не видел и не слышал… Здорово так!!!

– Всё, я поняла…

Сон мне этот приснился на самом деле. И привкус промасленного железа во рту и ощущение дыры в затылке, меня ещё несколько часов не оставляли в покое. Полина надулась. Решила, что я всё выдумал…

– Ладно, успокойся. Вру всё. Приснилась мне твоя суженная!

– Моя?!

– Ну – моя! Не хотел тебя расстраивать, потому что этой ночью ты мне точно не снилась…

– И какая она?

– Красивая, стройная и богатая…

– Понятно, всё понятно…

*****

Тем летом мы покрасили ещё два «Камелиевских» объекта. Продуктовую Газель и трейлерный прицеп, переоборудованный в закусочную на колёсах. Работали по-прежнему, в Полинином дворе. Соседи с этим стерпелись, но и мы им повод для скандала не давали. Больше двух дней на один объект не тратили.

Стал часто заходить к ней в гости. По вечерам. По утрам уходил домой.

– Хорошо у тебя. Строили так раньше, что ли? Или место такое удачное, где твоя квартира? Энергетическое, какое-нибудь. Наверное здесь, где твоя кровать стоит, из-под земли бьёт родник живой энергии. Причём фонтаном. Так бы и валялся в твоей постели цельный день…

– Так и оставайся… валяйся…

– Я и так почти каждую ночь у тебя, куда ещё больше? Лучшее – враг хорошего! Слышала такое?

– Я о другом…

– О каком – другом?

– О совсем другом…

– Чё-то не пойму тебя, родная, о чём это ты?

Включил дурачка – что называется. «Включать дурачка» пришлось ещё пару раз, а как-то утром, Полина огорошила меня интересной новостью.

– Колька приходил мириться, уже второй раз, между прочим…

– А ты?

– А что я?.. Я его законная жена, не забыл ещё?

– Вы же собирались разводиться?

– Собирались. – Смотрит на меня, чего-то ждёт. – Теперь вот не знаю, стоит ли?

– Ну так и сходитесь. Что зря ваньку валяете. – Отвернулся от неё. – Буду к вам в гости приходить…

Из кровати я тут же вылетел, пулей. Получил от Полинки такого пинка в спину и пониже её, что шмякнулся об прикроватный коврик. И откуда столько силы взялось в хрупком, девичьем теле?

Они помирились. Через год или более, у них родился сын.

В гости я к ним не ходил. Виделись с Полиной редко. Если только случайно, у общих знакомых. Привет, как дела, всё хорошо, пока – вот и весь наш с ней разговор. Если и говорили о чём-то ещё, то в голосах – ни чувств ни эмоций, одна сухая информация.

Но как-то раз она ко мне зашла. Позвонила, спросила – дома ли, не занят?

– Я зайду? Я рядом, у твоего дома…

– Заходи… Не занят…

Хотя я как раз таки, был очень занят. Готовил картину на выставку в Краснодар. Стоял посреди квартиры у мольберта, изображая великого художника. Работа не шла. Вернее требования к ней были совсем другие. Краевая выставка, это вам не этюдики на продажу отдыхающим. Не прокатит. А тут ещё она… не вовремя…

Открыл двери, провёл её в квартиру.

– Чай, кофе, а то могу – борща?

– Посижу немного у тебя, отдохну, хорошо? Целый день мотаюсь, ноги уже гудят. Можешь чаю…

Села на диван, вытянула ноги.

– А ты чем занимаешься? Творишь?..

– Творю… На краевую… Может возьмут, если получится. А ты какими судьбами в наших краях?

– Справки и выписки бегаю собираю. С Колькой разводимся. Пятнадцатого – суд.

– Шо-о?! Опять? А на этот раз – что?

– Всё то же самое. Без изменений. Сил моих нет больше, этого терпеть…

Глянул на неё из-за мольберта – сидела на диване полулёжа, далеко вытянув ноги. Держит чашку чая двумя руками, пьёт маленькими глотками. Расстроенная, мыслями вся в себе. Если б умел рисовать портреты, написал бы её непременно. Полина была очень живописна и интересна в этот момент. Но-о… портреты я не умел. А самого меня, ждала собственная живопись, на мольберте. К тому же – неотложная…

Проснулся посреди ночи, как от выстрела, с мыслью в голове: «Полинка разводится. Позвонить ей, что ли?» Глянул на часы, было полчетвёртого. «Ладно, утром позвоню… или зайду… днём…»

Так больше и не заснул, мешала всё та же, залетевшая в голову мысль – Полина разводится. Когда встало солнце, с ним встал и я. Подошёл к мольберту, глянул на картину. При утреннем освещении на ней оказалась какая-то хрень. Взял кисти, начал исправлять. Провозился целый день.

И потом… тоже… чем-то всё время занимался…

Ложился спать и вспоминал; «Надо Полине позвонить, а лучше зайти к ней. Ладно – завтра… непременно…»

Из этого омута «завтраков» она вырвала меня сама. Позвонила.

– Привет. Помнишь ещё меня?

– Привет, помню. И очень даже хорошо…

– Помощь твоя нужна…

– Говори…

– Мне на даче деревья надо обпилять, а некому…

– В августе? По такой жарюке?

– Ну и что?

– Давай осенью, или хотя бы, когда жара спадёт.

– Мне сейчас нужно. Мне мама моя все мозги «вынесла» этими деревьями. Там веток сухих много, они ей мешают, так она меня «достаёт». А я сама не могу, там высоко и вообще, я ножовку никогда в руках не держала…

– Деревья под зиму уже обпиливают, когда движение сока прекратится…

– Ты это маме моей расскажи!

– Так пусть твоя мама и нанимает кого-нибудь, я-то тут причём?

– Я подумала – ты поможешь, по старой дружбе… – Зацепила. Но-о…

– Жарюка… невозможная…

– Ну и что? У нас на даче прохладно. Я возьму что-нибудь… освежиться… Приезжай, я буду ждать…

По интонации её голоса я понял, что ждать она меня действительно будет. И, возможно, не только для работы в саду…

С тем и согласился.

В назначенный день, сел на своего железного коня и нажал на педали. Выехал загодя, чтоб прибыть к назначенному часу. Ехать до дач – минут сорок, или чуть больше. Пока кручу педали, в голову лезут всякие непрошеные мысли;

– Про маманьку – точно выдумала. И про деревья тоже. Хотя сушняк на даче наверняка есть. Хороший повод. Ну а тебе – что? Жара невыносимая, это правда. Но в саду, под деревьями, на травке… Наверняка прохладно… А всё ж таки ты, Андрюша, идиот. Больше полугода прошло после её развода, а ты так и не позвонил… и не зашёл. Тютя ты – матютя!

Слегка взбодрился. Нажал на педали поэнергичней.

– Надо будет с ней, как бы это так, возобновить отношения. Какого лешего! Что тебе ещё нужно! То, что девушка умная, но красивая, можно даже не брать в расчёт. Достаточно того, что с ней легко. Общение с ней, как вода, само льётся без всякого напряга… Не нужно с ней, прежде чем открыть рот, думать о том, чтоб какую глупость не ляпнуть. А и ляпнешь, так всё у неё в шутки-прибаутки уходит. Слегка засранка, разве что… Но это ничего. Эта болячка легко лечится ремнём и крепким словом. Предложение ей что ли сделать?

От неожиданной мысли даже остановился и слез с велосипеда, чтоб ни грохнуться на бок после того, как завихлял руль. Постоял немного на обочине, переваривая влетевшее в голову. Успокоил дыхание. Затем сел и поехал, но медленно. Внимательно глядя по сторонам, чтоб от следующей, нежданной мысли, не попасть под колёса проносящихся мимо авто.

– И вправду, пора уже определяться. Не мальчик уже, сколько можно ещё «по гостям» бегать? Пора уже свою собственную иметь. Лучше неё мне всё равно не найти. Или… всё же поискать ещё? А вдруг? Вдруг мне принцесса с неба на голову свалится, из самого княжества Монако? Приедет ко мне принцесса Стефания на белом «Харлее» и что я ей скажу? Скажу – простите, девушка, я уже занят? Нет. Надо ещё подождать пару лет… Или хотя бы полгода… Или хотя бы, когда жара кончится. А то от этой жарюки, все мысли в голове плавятся. И всё же, наверное, хорошо, когда жена, когда семья… когда всё время рядом… вместе…

Фантазия разыгралась…

Вот мы с ней гуляем по осеннему парку. Нарядные, красивые. Расшалились, осыпаем друг дружку охапками жёлтых листьев. Бегаем друг за дружкой, как малолетки…

Вот лежим с ней на пляже, под палящим солнцем. Я её целую. Она меня – в ответ…

Увидел её в свадебном платье. Длинная, пышная фата колышется на лёгком ветру, стелется по ступенькам ЗАГСа. Но платье на ней – мини. Её длинные, красивые ноги у всех на виду. На виду у шумной толпы, наверное с полгорода гостей собралось. Шампанское бьёт фонтаном! Бокалы бьются об асфальт. Стоп! А шо ото за хлопец рядом с ней в бальном фраке? Шо это мне ещё за красавчик? А-ах, ё-ёбьть!!! Это же я! Не узна-ал, не узна-ал…

Танцуем с ней под звуки большого оркестра, здесь же, у стен ЗАГСа. В оркестре мелькает Колькино лицо. Он достаёт откуда-то пистолет и стреляет себе в голову. Это зависть!

Садимся с Полиной в длинный, белый лимузин и отправляемся в свадебное путешествие. Куда? В Париж не поедем, слишком банально. В Лондон? Нет, там холодно и дождь. В Америку? Какая к чёрту Америка? Далеко и дорого. Думай о чём-нибудь реальном, Андрей, доступном! Наверное, в Канны, или в Ниццу, на лазурный берег…

В Монако не поедем. В Монако точно не поедем, там много незамужних принцесс… Отобьют меня у Полины, куда она потом одна… Жалко её… Жалко её, дуру…

Наверное, это любовь…

Стоп. Снова нажал на тормоз. Снова встал, вцепившись руками в руль. Осмотрелся по сторонам. Где это я? На правильном ли пути? Куда меня несёт? То бишь – занесло? Похоже, на правильном…

Мне – сюда. Вдоль этих заборов… потом мимо защитки… по тем садовым дорожкам… Где-то здесь. Нашёл. Её номер, её дача. Открыл калитку и остолбенел от увиденного…

От того что я увидел, меня, как будто ушатом ледяной воды облили. Все мысли, все чувства, все намерения, всё выключилось. Разом. Как рубильником.

Полина ждала меня не одна, у её ног вертелся её маленький сын.

Я разозлился. Мало сказать – почти взбесился…

(Не обижайся, Илья. Ты тут совершенно ни при чём. Видимо в мои фантазии совсем не входило твоё присутствие. Я просто забыл о тебе.)

Разозлился я, конечно же, на себя. А взбесили меня, мои же собственные мысли и бредовые фантазии, что лезли мне в голову всю дорогу пока я педалировал свой велосипед.

Открыв калитку, зашёл. Пока подходил к ним по узкой, дачной тропинке, немного успокоился.

– Привет… – Встретила меня настороженно…

– Привет. А чьё это юное создание?

– Моё. Сын.

– Помню. Был такой. – Взлохматил волосы на его голове. – Зачем он здесь?

– А куда я его?!

– Оставила бы матери…

– В квартире, в такую жару? Пусть хоть воздухом здесь подышит…

– Пусть. Но следи за ним, чтоб под ветки не лез… Показывай фронт работ…

Провела меня вглубь…

– Вот… и вот… и эти все…

Заняться действительно было чем. Сушняка было много. Взял ножовку и полез… Молодец Колька, что «слинял». А то сидел бы сейчас на дереве вместо меня, как кукух на жёрдочке…

Часа через два, высмотрели с Полиной все деревья – чисто. Можно мыться самому. Разделся до трусов, она меня из лейки, сверху, водой поливает. Душа не было. Намылился, отмылся от пыли и грязи. Обтёрся полотенцем, хотя мог бы и не обтираться, на солнце моментально высох.

Во время водных процедур, Илюха возле меня вертелся. Полина нас обоих поливала. Уселись за стол, Полина принесла пиво, еду. Пиво холодным трудно было назвать, но и такое было хорошо.

Вообще-то, на даче хорошо летом. Это если отдыхать…

Посидели ещё немного. Поговорили о том, о сём, в смысле – ни о чём. Илья у меня на руках сидел, я его кормил. А перед этим, он сидел у меня на шее, а перед этим – на спине. Я его по всей даче катал, вместо скаковой лошади.

– Илья! Не приставай к дяде!

Куда там! Бесполезно. От меня не отходил. Ещё перед этим, дал ему тупую ножовку и молоток, чтоб хоть за мной на деревья не полез. Так он пошаркал этой ножовкой всё, что можно было. Полина только и успевала, что за руки его хватать и отводить их в сторону, от его намерений. Молоток тоже без дела не остался. Все старые, кривые гвозди что на даче ещё от деда остались, позабивал в землю.

– Хороший у тебя мальчик. Работящий. Строителем будет… А мне пора, я поеду…

– Куда?

– Домой. У меня там ещё дел невпроворот, целая куча…

– Посидели бы… Вечером знаешь как классно здесь будет? Костерок разведём… Здесь недалеко магазинчик есть, можно будет смотаться туда на велике…

– Нет, не могу. – Попала мне вожжа под хвост. – Я поеду.

Вывел велосипед за калитку, сел и поехал. Илюха побежал было за мной.

– Илья!!! Ты куда?! – Крикнула…

Я оглянулся. Полина стояла в калитке. Илья – застыл меж нами, посередине, на садовой дорожке. Вертит недоумённо головой. То на меня посмотрит, то на мать…

– Возвращайся немедленно!

Но он, оглядываясь на Полину, нерешительно потопал всёж в мою сторону.

Я снова нажал на педали…

Побыстрее…

*****

У меня зазвонил телефон…

– Привет!

– Привет.

– Это Полина.

– Да я узнал.

– Тут такое дело, не поверишь – кто мне позвонил…

– Президент?

– Нет. – После паузы.

– Любовник?

Снова пауза.

– Всё ещё дуешься на меня?

– Уже сдулся. Давно.

– Короче, Андрей, позвонил твой тёзка из «Камелии», хочет ещё одну машину разрисовать.

– Он что, белены объелся?! Январь месяц! Краска не ляжет и не просохнет.

– Машина в гаражах где-то стоит, говорит что там тепло. Это хорошая новость…

– А что, есть ещё и плохая?

– Он логотип решил поменять. Кто-то ему другой сделал. Я не знаю, не видела. Надо к нему идти и всё смотреть.

Пришли…

– Кофейку?

Андреевич встречал нас, как родной. Я хмурюсь, демонстративно. По глазам его вижу – «чует собака, чьё мясо съела», от того и суетится.

– Давайте сразу коньячок, с мороза – самое то будет.

Расселись с Полиной по уже родным нам креслам. Не спеша попиваем с ней горячий «кофий», запивая его коньяком, или – наоборот. Не торопимся, но и Андрей Андреевич тянет…

– Тут такое дело, ребята, я себе новый логотип сделал.

– Вы?…

– Мне…

– И кто же, если не секрет?

– Да какая теперь разница? Этот, по моему, поинтересней вашей «букашки» будет…

– Показывайте…

Андрей Андреевич перевернул листок, лежащий у него на столе и протянул его к нам. Мы привстали, что бы получше рассмотреть содержимое листка. На нём было фото автомобиля с уже «отфотошопленной» на нём новой эмблемой фирмы.

– Вот так надо сделать.

– Это?! – Я ткнул пальцем в фото. – Андрей Андреевич, а вы не боитесь, что корпорация Coca – Cola на вас в суд подаст за нарушение авторских прав? Это какой такой умник вам его состряпал? Вы что, не видите, что это стилизация под обыкновенный «коловский» логотип, да ещё и красного цвета?! Вы глаза совсем потеряли?

Я не сдерживался.

– Вы понимаете, что когда машина будет мелькать в движении по улицам, то случайно брошенный на неё взгляд прочитает «Coca – cola», а не «Камелия»? Это же обыкновенные особенности человеческой психики, видеть не то, что есть на самом деле, а то, что давно уже знакомо, что примелькалось перед глазами? Чем вам наша эмблема не угодила?

– Мне сказали, что машины с ней на букашек похожи, на «божьих коровок».

– Так это ж ВАШИ букашки, персональные! Единственные на всём Земном шаре! А это?! Что это за пародия на Кака-колу?

Андреевич «притух», но ненадолго.

– А мне нравится. – Процедил он сквозь зубы. – И к тому же деньги уже уплачены. Поздно.

– Что-о?! Ого-о! – Полина встрепенулась. – А мне так – дулечки!!!

– Зато работа вам достанется. Мне предложили и машину сразу разукрасить, но я, как-то так, с вами давно сработался…

– Не заливайте, Андрей Андреевич! Небось «скумекали», что мы с Полинкой вам дешевле обойдёмся?

Андреевич рассмеялся и расслабленно откинулся в кресле. Поднял бутылку с коньяком.

– Подставляйте ваши бокалы, буду вину свою заливать…

– Одним коньяком не зальёте. Тут серьёзной компенсацией попахивает, материальной…

– Будет вам компенсация. Вы только работайте.

Чуть погодя, всё предварительно прикинув и обговорив, взяв фотку с машиной, мы ушли. На фотографии были указаны все размеры: и машины, и будки с эмблемой, и самой эмблемы, с точностью до сантиметра. Можно будет сразу трафареты резать, глядя только на фото. Прогресс! Мать его…

*****

Всё подготовив, договорились с Полиной ехать в гаражи на выходные. Встретились с ней на проходной, там нас уже ждали. Сторож проводил нас до бокса и, отворив дверцу в воротах, завёл нас внутрь. Махнув рукой, указал нам на наш «арт-объект». Сумрак просторного помещения разгонял лишь свет идущий от открытой двери.

– А свет здесь есть? – Крикнул я сторожу подойдя к машине.

– Да, конечно же. Сейчас! – Крикнул он в ответ.

Уйдя куда-то в дальний угол, щёлкнул там рубильником. Яркий свет залил помещение, заставив нас с Полиной на мгновение прищуриться. Когда глаза открылись и я увидел машину, у меня, от увиденного, открылся ещё и рот. Причём – в обоих смыслах…

– Ё-ё ….. ж твою …..!!! Полина! Ну ни ……..!!! Это что ….. такое?!

Изумлённо глянув на меня, а затем на машину, она видимо поняла, о чём это я. Перед нами стояла обычная хлебовозка, хотя и «иномарка». По бокам фургона были налеплены четыре больших, накладных двери и они, соответственно: с петлями, крючками, замками, перемычками и поворотными рычагами от низа до верха. Короче, не работа, а сплошная полоса препятствий. На фотографии этого совершено не было видно.

– Вот не зря я не хотел браться! Зима, холод собачий, а теперь ещё и это! – Хлопнул рукой по дверце. – Как мы на этом говне трафареты печатать будем? Может поделишься опытом?

– Что, совсем нельзя? Ну как-нибудь… подоткнём…

– Я б тебе подоткнул щас в одно место!

– И что теперь?

– Звонить и отказываться на ….. Пусть себе других идиотов ищет на морозе хернёй изгаляться!

Полина «набычилась».

– Как отказываться, а деньги? Мы же аванс взяли.

– Да отдать его на …. к …..!

– Давай как-нибудь делать, – совсем пожухла она, – мне деньги позарез нужны.

– Какие деньги? Зачем тебе деньги? Ты чё такая жадная?!

Полинка взорвалась:

– Это кто жадный?! Это я жадная?! Да ты, молодой человек, я погляжу совсем русским языком не владеешь! Жадный, это когда много, а делиться не хочет! А если человек с голой жопой и пустыми карманами, то это совсем по-иначе называется! Ты знаешь, какая зарплата у учителя рисования? Да ещё если учитель не в министерстве просвещения, а в этом, как его, дополнительного образования! Жрать иногда нечего, а у меня ещё сын маленький на шее! Думаешь – легко?! Ходим с ним к мамке на обеды! Жадная!!! …..!!!

– Во-още-то, когда с голой жопой, то это очень даже и ничего. – Надо было хоть как-то её успокаивать. – Мне твоя голая жопа очень даже нравилась. Особенно на ощ-шуп…

– Иди ты!!!

Оттолкнула меня обеими руками, да так, что я чуть не улетел. Хорошо, что фургон за спиной рядом был, оттормозился в нём. Да так, что он закачался.

– Не ломай машину, нам её ещё размалёвывать…

– Жадная!..

Мне стало стыдно. У Полинки в глазах были слёзы. Подошёл, обнял её…

Успокоившись, принялись с ней за работу. Кое-как облепили трафаретами борта. Где – сверху обогнули, где – подсунули изнутри, где – разорвали их, растянув, чтоб эмблема не получилась, как в кривом зеркале. Где – валиками катали, где – печатали тампонами, где – кисточкой подводили. Работа пошла, как говорится – с Божьей помощью и такой-то матерью…

Замёрзли, особенно пальцы рук. Хотя температура в боксе была плюсовая, как нам и обещали, целых +6 по Цельсию. Я специально сходил, посмотрел на термометр. Для краски не очень, ну да хрен с ней, с краской! Самим бы, как-нибудь…

Возимся уже целый день. Без обеда, без перерыва.

– Всё, хватит! Я больше не могу. Давай на завтра эти «хвосты» оставим?

– А сколько здесь?

– На час – полтора…

– И что, мы завтра ещё день угробим из-за одного часа?

Полинина мысль была весьма трезвой.

– Хорошо. Но я пошёл на магазин, куплю чего-нибудь перекусить. Залезь в кабину и отдыхай, я быстро.

– Тебе денег дать?

– Нет, родная, не надо. У меня есть.

Магазин был рядом, вернулся я быстро. Взял хлеб, вареную колбасу, какие-то рыбные консервы и бутылку водки. Водку – исключительно для согрева озябших тел.

Разложились в кабине. Нашинковал колбасу, порезал хлеб, вскрыл ножом консервы. Ели молча. Разлил по стаканчикам водку. Полина поморщилась, но выпила. Съели с ней всё. И полкило колбасы и буханку хлеба и консервы. И бутылка водки оказалась пустой. Но, «ни в одном глазу». Лишь потеплело на душе и пальцы рук зашевелились.

– А знаешь, как в холода чукчи греются?

– Знаю, не приставай. Им после этого машины не красить…

Закончив работу, обойдя машину кругом и высмотрев всевозможные «косяки», собравшись, отправились по домам.

– А Илюха твой где целый день?

– Я его к матери спровадила, с ночёвкой. Пусть веселит бабку.

– Тогда поехали ко мне, поужинаем и отметим… так сказать…

Отмечать было что. Неожиданно для себя, управились в один день. Хоть день этот и тянулся очень долго. Несмотря на все изгибы и загибы дверей фургона, логотип оказался простой в работе и к тому же – одноцветный.

По дороге домой, ещё раз посетили магазин.

*****

Пока Полина принимала горячий душ, я возился на кухне. Нажарил полную сковородку яичницы с салом. И всё, мудрить тут особенно было нечего. Потом, принимать горячий душ настала моя очередь…

– Ну где ты там? Я уже истомилась вся! – Услышал я сквозь шум воды её крик…

Э-э-э… Немножко не так дело было…

– Ну где ты там? Я уже истомилась вся! – Услышал я сквозь шум воды её крик.

Выйдя из ванной, увидел Полинку, сидящую за столом на кухне и уплетающую яичницу.

– Нетерпёж?!

– Что так долго?! Я голодная! И холодная!

– А горячий душ?

– Толку с него! Мёрзли целый день! Если б знала, что так будет, оделась бы теплей. И поздравь меня, я наверное всё-таки простыла. Горло першит и лоб горит. Не хватало ещё заболеть!

– Лекарство есть, не переживай. Зря что ли в магазин заходили? – Я откупорил бутылку водки.

– Я не буду!

– Для особо глухих повторяю, это лекарство. Щас будет! Меня так механик лечил на пароходе, когда я в моря ходил. Весьма эффективное средство, уж поверь мне…

– А по другому девушку никак не согреть?

– Согреть можно, но вылечить – только этим.

Налил полный стакан водки и, отмерив чайную ложку (но без верха) душистого, молотого перца, разболтал его в стакане. От увиденного у Полины глаза полезли на лоб.

– Я это пить не буду!

– Куда ты денешься, родная. Залпом!

– И-иди ты!!!

– Хорошо, давай для начала – так. – Разделил стакан на две порции. – Эта будет мне, для профилактики. Я тоже не хочу заболеть.

Вставил полстакана микстуры ей в руку, держу её руку силой.

– Верь мне, родная, всё будет хорошо. Вот так, смотри…

Залпом выпил свою порцию и занюхал её корочкой хлеба. В глазах зарябили «метелики», но зрение восстановилось быстро.

Полина, глядя на меня, выпила-таки и залпом, как учили.

– Ма-а-а– тва-а-а …!!! А-а-а-а!!!

– Закусывай!!!

Запихиваю ей в рот яичницу прямо со сковородки, держа под её подбородком открытую ладонь, чтоб та (яичница) не летела обратно, на пол.

– Вылечил!!! ………!!! Воды давай!!!

Дал ей воду.

– Ну как? Продолжим лечение?

– Иди ты!!!

Тем не менее, щёчки смотрю порозовели и глазки заблестели. Посидели ещё. Поболтали, доели. От выпитой микстуры слегка разморило, клонит в сон. Зеваем.

– Пойду диван раскладывать. Пора. Можешь пока на кухне прибраться.

Вернулся. Стол чистый, вся посуда в мойке, но грязная. И полбутылки водки под столом.

– Ты мне это брось. Эту микстуру, кстати, на ночь глядя и принимать-то следует, для вящей эффективности…

Наболтал остатки водки с перцем в два стакана. Подал ей один из них. Уже не сопротивляется. Встала, глянула на меня, как на мучителя и, молча, заглотнула всё залпом. Уткнулась носом в моё плечё – занюхивает…

– Пошли…

Отвёл её, уложил, закутал в одеяло. Пройдясь по квартире, повыключал везде свет и взяв из шкафа одеяло для себя, улёгся с ней рядом. Другого места для ночлега в квартире не было…

Под утро проснулся от Полинкиного визга. Та сидела в углу дивана и держалась обеими руками за горло.

– Ты чё?

– Меня душил кто-то!

– Чё-ё?! – Медленно прихожу в себя спросонья.

– Меня душил кто-то! Мохнатый! И тяжёлый! Навалился на грудь и душил!

– Я не держу в доме ни кошек, ни собачек. Ты разве не заметила это вчера?

– Он руками меня душил! Я что, дура по-твоему совсем?!

Я проснулся окончательно.

– Кузька, падлюка…

– Кто-о?!

– Кузька, домовой. Приревновал наверное…

Встав с дивана, я пошёл на кухню. Кузька сидел на табуретке за столом. Сложив на столешнице свои маленькие ладошки и положив на них свою лохматую голову, он с тоской смотрел на меня.

Посуда в мойке была уже чистая, а перед ним, на столе, стояла его плошка, в которой когда-то был мёд. Так – когда-то, что остатки мёда засохли на дне и боках этой плошки.

– Прости, брат, замотался.

Вымыл плошку и наложив в неё свежего мёда, поставил перед ним.

– А ты думал как? С девушками-то? Так мозги закрутят, что маму родную забудешь.

Оправдываюсь перед ним, сочиняя всякие небылицы.

– Не пугай её больше, хорошо? Может она с нами поживёт ещё. Я давно об этом думаю, хочу предложить ей совместное, так сказать, будущее. Да всё как-то так: то повода нет, то решительности. А может я тебя с собой возьму, к ней жить. Мало ли, вдруг так обернётся. Хорошо?

Поставил чайник на огонь. Сел за стол напротив Кузьки. Тот макал свой палец в мёд и с унылой физиономией его облизывал.

Вошла Полина, руками потирает горло.

– Как самочувствие?

Полина на мгновение задумалась.

– Ты знаешь, прекрасное. – Улыбнулась. – С кем ты тут разговариваешь?

– С Кузькой.

– Каким ещё Кузькой?

– Домовой мой. Приблудился, бедный… пару лет как…

– Что? Кто-о?!

– Домовой. Не слышала о таких?

Кузька, при её появлении, присел на табурете. Из-за столешницы кухонного стола были видны только его крохотные пальчики, которыми он держался за край и настороженные глаза, прикрытые пышной шевелюрой.

– Какой ещё домовой? О чём ты? Где? – Не видела его.

– Спрятался. Ты его пугаешь…

– Зачем он тебе?

– Тараканов по квартире гонять…

– А в голове?

С Кузькой мы так и остались жить вдвоём, в своей квартире. Глядя в окно, с высоты восьмого этажа, хорошо видели ссутулившуюся спину Полины, пробирающуюся меж высоких сугробов в сторону автобусной остановки.

Я посмотрел на Кузьку. Тот был явно доволен сложившейся ситуацией. Стоя на подоконнике, он шутливо махал своей ручкой Полине вослед.