Текст книги "В поисках русской мечты"

Завод-государство

Беседуют Александр Проханов и генеральный директор АО «ПО «Севмаш» Михаил Будниченко

Александр ПРОХАНОВ. Михаил Анатольевич, вспоминаю, как я побывал на вашем заводе впервые. Это был тяжёлый период, но завод уже выкарабкивался из беды девяностых годов. И тогдашний директор Владимир Павлович Пастухов рассказывал о том, какая катастрофа была здесь в 90-е годы. Когда рабочие своих голодных детей сюда, на режимное предприятие, водили кормить. У людей не было веры, погибала вся индустрия.

И мне показалось, что совершенно новый период у предприятия начался с появлением реального заказа на лодки «Борей»: завод перешагнул через «чёрную дыру», и период этой беды завода кончился.

Михаил БУДНИЧЕНКО. Первый корабль данного проекта был заложен ещё нашим легендарным директором Давидом Гусейновичем Пашаевым. И все те смутные времена корабль стоял на стапеле, поскольку не было финансирования. Только представьте, Александр Андреевич: госзаказ тогда равнялся месячной зарплате завода. Не было денег, что определяло и долгострой, и проблемы завода в части финансовой, в части зарплаты коллектива, да и всего остального. И вы абсолютно правы: когда был дан госзаказ на лодки этого класса, начали финансироваться проекты, завод воспрял, пошла постройка кораблей. Это произошло в период первого президентства Владимира Владимировича Путина. До этого почти десять лет шёл развал предприятия, и это действительно была катастрофа. Тогда из 46 тысяч человек коллектива осталось тысяч 20. А сейчас у нас работает уже 28,5 тысяч человек, и мы ещё набираем людей на работу. В этом году стоит задача довести численность работающих до 30 тысяч человек, что должно обеспечить выполнение Государственной программы вооружения.

Александр ПРОХАНОВ. А как завод переходил на новый режим работы? Проблема была только в деньгах, в финансировании? Или же это вопрос и полной модернизации, организации производства, вопрос создания нового поколения рабочих? Ведь такой переход – это целая эпопея.

Михаил БУДНИЧЕНКО. Вы правы. В период этого безвременья старые рабочие уходили, новые кадры не набирались, и произошла частичная потеря опыта, который должен передаваться от более опытного специалиста к менее опытному – в этом смысл системы наставничества, обучения. И этому ни в какой школе не научат, этот опыт должен передаваться непосредственно на производстве. Нам однако удалось в эти годы сохранить костяк опытного профессионального коллектива. И мы к тому же сохранили все технологии.

Александр ПРОХАНОВ. В основном на предприятии оставались старые рабочие?

Михаил БУДНИЧЕНКО. Да. А когда началось финансирование, мы очень много молодежи набрали и продолжаем набирать: 2,5 тысячи человек в год. А поскольку происходит естественная убыль в связи с уходом людей на пенсию или переходом на другую работу, то в итоге на 1,5 тысячи человек за последние шесть лет коллектив растёт каждый год. Молодёжь обучают опытные кадры. Это определённые сложности создаёт, потому что больше брака получается, меньше выработка у человека, пока он учится – года два-три. Тем не менее сегодня коллектив сильный, грамотный, умный, обеспечивается преемственность. И с теми задачами, которые поставили нам Верховный главнокомандующий, министр обороны, главком ВМФ, мы справляемся. Нет сомнений, что мы программу выполним.

Александр ПРОХАНОВ. Вы счастливы, что в три смены работаете, нагрузка огромная?

Михаил БУДНИЧЕНКО. После того, что мы испытали в кризисные 90-е годы, лучше пусть ругают, что не вовремя ты чего-то сделал, чем сидеть без работы. Конечно, радует объём работы. И город ожил вместе с заводом. Вы же сами видели, сколько в городе машин, жильё строится, проходит масса мероприятий – спортивных, культурных. У нас на заводе за пять лет зарплата выросла в два раза: на сегодня средний заработок – около 70 тысяч. И люди довольны.

Александр ПРОХАНОВ. Но согласитесь, что работа работе рознь. Может быть, в автосервисе и больше получают, однако строить такие корабли, как строите вы на вашем заводе, или ремонтировать битый джип в автосервисе – это не одно и то же, это рождает разные эмоции у человека.

Михаил БУДНИЧЕНКО. Александр Андреевич, в 2012 году, когда я стал директором, у нас зарплата составляла 28 тысяч рублей. Это было совершенно нетерпимо, и люди с завода уходили. Сегодня она выше, чем средняя по Архангельской области, выше, чем средняя по Северодвинску. Стало быть, здесь работать престижно – и в части зарплаты тоже. А что касается причастности к тому делу, которое мы делаем, профессионалу это, конечно, интересно. И есть, чем гордиться. Человечеством не придумано ничего сложнее, чем атомная подводная лодка.

Александр ПРОХАНОВ. Мне кажется, что во всём этом есть и ещё одна человеческая эмоция. Её, может быть, трудно ухватить и сформулировать, но она связана с тем, что ваш завод является государствообразующим заводом. Не градообразующим, а именно государствообразующим.

Михаил БУДНИЧЕНКО. Согласен.

Александр ПРОХАНОВ. Таких заводов в России не очень много: Уралвагонзавод, НПО «Энергия», завод имени Чкалова в Новосибирске… И если бы не было вашего завода, не было бы и государства. С другой стороны, если бы не было такого государства, как Россия, не было бы и вашего завода.

Михаил БУДНИЧЕНКО. Конечно, всё связано. И это очень хорошо сформулировал Владимир Владимирович Путин в один из приездов на наш завод. В 2012 году на закладке корабля «Князь Владимир» он, выступая с трибуны, сказал, что вряд ли есть ещё хотя бы один завод в мире, который столько сделал для своей страны. Безусловно, оборона страны крайне важна. Мы видим, как нас «любят» везде. И быть сильными мы просто обязаны, чтобы наши дети росли свободно, и чтобы мы не получили разного рода «оранжевые» события.

Александр ПРОХАНОВ. Лодки – это прежде всего оружие сдерживания. И появление этих лодок, непрерывность их появления от проекта к проекту, конечно, обеспечивает существование нашего государства: в своё время советского и теперь российского. Но, кроме того, что эти лодки поставляют на наш общий российский стол блюдо под названием «безопасность», само появление этих лодок меняет психологию людей. Я знаю это по себе, по моим друзьям, многие из которых унывают, отчаиваются, у них опускаются руки, они скептики, всем недовольны. А появление этих лодок возвращает людям повсюду в стране: в столице, в селе, в любой деревушке, – ощущение огромного общерусского дела. Думаю, что ваш завод не только поставляет оружие, он поставляет и мышление, он поставляет идеологию. И это меняет атмосферу в стране в целом. Люди, абсолютно далёкие от вас и территориально, и производственно, они эмоционально участвуют в вашем деле. Они ликуют в моменты каждого нового спуска, жадно смотрят телевизор, радуются.

Михаил БУДНИЧЕНКО. Бесспорно. Это и есть патриотизм. В 90-е годы не было у людей уверенности, и потому люди даже детей не рожали. А сегодня столько колясок в городе! Люди почувствовали, что здесь надёжно, есть работа на долгие годы и стали создавать семьи, заводить детей.

И я бы отметил здесь два аспекта. Первый – это сопричастность к большому делу любого гражданина России, который является патриотом своей Родины. А второй – то, что наш корабль строит вся страна. Нам поставляют и материалы, и оборудование тысячи субподрядчиков – от Калининграда до Камчатки. Это общее большое дело: строит каждый корабль не только Севмаш, а вся страна.

Александр ПРОХАНОВ. В этом корабле собрано всё, чем богата страна: интеллект, умение, честность, способность жертвовать собой ради Родины. Я даже думаю, что в этом корабле присутствует Толстой, Достоевский, Рублёв, художники – это русское вековечное мышление. Недаром вы сейчас лодки нарекаете именами князей, это княжеская серия: «Дмитрий Донской», «Юрий Долгорукий».

Михаил БУДНИЧЕНКО. Конечно. Государство без истории – это не государство. И народ без истории – не народ. Какая у нас долгая славная история! Не как у некоторых, кому только пара-тройка сотен лет. И конечно, народ должен чувствовать сопричастность к большому делу. Родину надо любить, быть готовыми её защищать.

Александр ПРОХАНОВ. Но на ваш корабль двигаются иногда энергии, которые вы и не учитываете при создании корабля. Они входят помимо всех ваших цехов, подразделений, они пропитывают саму идею кораблей, которые вы строите.

Михаил БУДНИЧЕНКО. Абсолютно с Вами согласен. Вообще, сам по себе корабль – это живое существо. Это не груда металла. У каждого свой характер, к каждому свой подход нужен. Мы строим корабль, а потом отдаём флоту. И у кораблестроителей в этот момент – слёзы на глазах. К кораблю привыкают, как к ребёнку. Мы вывели его из цеха – это он родился. А потом его надо научить ходить, научить работать, действовать в той или иной обстановке… Процесс очень похож на взращивание человека. Ребёнок родился, и сначала его надо научить ходить, выучить, и только потом из него что-то получится. Здесь процесс – совершенно аналогичный.

Александр ПРОХАНОВ. А потом его надо на пенсию отправить. Тоже большая проблема.

Михаил БУДНИЧЕНКО. Совершенно верно. Поэтому сейчас мы вместе с Минобороны подходим к концепции полного жизненного цикла корабля. Вот мы его построили, сдали флоту, закончили гарантию, провели сервис, провели первый заводской ремонт, второй. И после этого он должен утилизироваться.

Александр ПРОХАНОВ. Это технологическая проблема. И это ещё и моральная проблема. Одно дело присутствовать при рождении корабля, а другое – прощаться с ним, закрывать ему глаза.

Михаил БУДНИЧЕНКО. Конечно, жалко. Корабли – они как люди. Но люди тоже уходят. И когда корабль отслужил положенные ему 40 лет, он утилизируется. Это естественный процесс: корабль, как и человек, честно отдал долг Родине, его нужно достойно проводить, определить для него место в музее. Это вызывает нормальные эмоции. Но когда в 90-е за американские деньги резали корабли с активной зоной, не выработавшей и 20 процентов, вырезали шахты на атомных лодках, когда резали живое – это уже совсем другие эмоции. Не дай Бог, чтобы ещё раз такое повторилось.

Александр ПРОХАНОВ. Если это ещё раз повторится при моей жизни, я спокойно это не переживу, я возьму гранатомёт.

Михаил БУДНИЧЕНКО. Будем надеяться, что такое не случится.

Александр ПРОХАНОВ. На вашей заводской территории – фрагменты Николо-Корельского монастыря, которому 600 лет. А я посещал Саров, где расположились в своё время атомщики. Они туда пришли, закрыли монастырь, стали создавать наши атомные бомбы. И сейчас покровитель физиков – Серафим Саровский. В День памяти и чествования преподобного Серафима физики выезжают в Дивеево, проводят там свои физические симпозиумы, конференции, молятся: батюшка Серафим, помоги новую бомбу сделать. И мы тогда с ними говорили, что в этом смысле наша атомная бомба – православная, её создавали молитвами Серафима.

И вашим монастырём в каком-то смысле исторгнут ваш завод. Да, это были жестокие времена, но завод родился из одного из пределов, из одного из куполов этого храма.

Михаил БУДНИЧЕНКО. Александр Андреевич, когда выбирали место для такого завода-гиганта на севере, рассматривали несколько мест. И когда Сталину показывали на карте наш вариант, он спросил: это что? Ему ответили – монастырь. Он сказал: «Будем строить здесь. Старые монахи знали, где строить». И то, что здесь такой намоленный монастырь, сыграло свою роль в решении вопроса, где должен быть завод. И конечно, это огромный пласт нашей истории. Мы последние шесть лет, как могли, поддерживали оставшиеся здания монастыря. Сейчас принимаем меры к тому, чтобы монастырь восстановить. Купола сделали, отопление подали, часть построек законсервировали, чтобы не разрушались. Он работает как домовый храм, у нас есть священник. Недавно мы с губернатором Игорем Анатольевичем Орловым провели совещание, на котором присутствовал представитель президента по Северо-Западному округу. Приняли решение, что будем при правительстве области, при епархии, при заводе создавать Попечительский совет и Совет фонда, чтобы подготовить проект и реконструировать этот монастырь. Я думаю, через 5–6, может быть, через 10 лет, его будет не узнать. Мы его восстановим в прежнем виде.

Александр ПРОХАНОВ. Поскольку ваш завод является продолжением монастыря и связан с ним и территориально, и, видимо, глубинно мистически, патриотически, то и лодки, которые стоят на рейде, они в каком-то смысле являются изделием монастыря, а не только завода. И поэтому ваши лодки, которые нарекаются именами князей (а многие из них – святые), они в определённом, может, поэтическом смысле являются нашими русскими монастырями, которые мы отправляем в пучину вод, чтобы там они несли не только службу по защите Отечества, но и чтобы славили Господа Бога.

Михаил БУДНИЧЕНКО. Да. И в самые тяжёлые времена Давид Гусейнович Пашаев любил говорить: «Бог Севмаш любит». И действительно, несмотря на всё то безвременье, какие бы провокации нам ни устраивали, завод выстоял, выжил, развивается, думаю, в том числе и потому, что здесь такой монастырь. Посмотрите: Уралмаш развалился, Атоммаш пропал, многие великие заводы, которые в войну эвакуировали за Урал, отстраивали всей страной, просто сгинули. А Севмаш стоит и работает.

Александр ПРОХАНОВ. Физики Сарова говорят, что наша атомная бомба – это православная бомба. Тогда в каком-то смысле и ваши лодки можно называть православными. А есть на этих лодках внутренняя часовня и молельная комната?

Михаил БУДНИЧЕНКО. Есть.

Александр ПРОХАНОВ. Тогда это вообще – плавающие монастыри. А весь экипаж – этакая братия. Это мужские монастыри.

Михаил БУДНИЧЕНКО. Я думаю, что подводники живут мирскими заботами, думают о семьях, о детях. У них очень нелёгкая служба.

Александр ПРОХАНОВ. Но мистика именно такова, что эти великие лодки, которые вы строите и отправляете, за ними тянется не только звуковой шлейф…

Михаил БУДНИЧЕНКО. Но и благословение, наверное. И монастыря, и завода, и коллектива. Конечно, мы очень переживаем за них. И надо молиться за то, чтобы наши лодки никогда не были задействованы по назначению, не работали. Их наличия уже достаточно для того, чтобы над нами было мирное небо, чтобы мы могли спокойно себя чувствовать.

Александр ПРОХАНОВ. Это и есть их работа – быть.

Михаил БУДНИЧЕНКО. Да. Не дай Бог, чтобы они были бы когда-нибудь применены. Они сами по себе – достаточный фактор, чтобы с нами считались, нас уважали. Кроме того, что лодки православные, нужно молиться и за то, чтобы они не работали, чтобы самим своим существованием обеспечивали мирное небо.

Александр ПРОХАНОВ. А что сейчас ждёт завод? Вы стоите накануне какого-то этапа или идёт плавная эволюция?

Михаил БУДНИЧЕНКО. Мы строим две серии – современные атомные подводные лодки. Переоборудуем, делаем модернизацию корабля проекта 11442М. И дальнейшей работой завод будет загружен на ближайшие 10 лет.

Александр ПРОХАНОВ. Новый проект – это своеобразная встряска для завода.

Михаил БУДНИЧЕНКО. Любой головной корабль – это что-то новое. Это новые технологии, новое оборудование, новые требования. Мы готовимся, и у нас идёт мощнейшая реконструкция. Краны меняем, передаточный комплекс делаем. У нас на заводе 100 подразделений, 37 производств. И сегодня каждое из этих производств – без исключений – переоборудуется. И машиностроение, и металлургия, и корпусно-сдаточный, и корпусно-стапельный цех, и трубомедницкое производство – всё реконструируется огромными темпами. Мы вложили в модернизацию около 30 миллиардов рублей и планируем вложить ещё.

Так что завод обновляется, зарплата растёт, люди к нам идут. У нас огромные социальные программы, лучший в России коллективный договор. Есть свои пансионаты в Адлере, в Евпатории. Нашим сотрудникам путёвка обходится в 30 процентов от цены, плюс бесплатная дорога. Пять тысяч наших тружеников каждый год в летний период могут отдохнуть практически бесплатно. Есть свой санаторий-профилакторий, где людей, имеющих профессиональные заболевания или какие-то показания, можно полечить. Свой дворец культуры, плавательный бассейн… Мы начали строить жильё. Уже четыре дома построили и передали городу. Каждый год будем сдавать по дому, до тех пор, пока все работники Севмаша не будут обеспечены жильём. В планах – строительство 50-метрового бассейна на нашем стадионе «Север», крытого футбольного стадиона. Планов очень много. Чем комфортнее будут условия и среда для людей, тем лучше все будут трудиться и тем лучше будут построенные корабли.

У нас свои радио, киностудия, теленовости «Вести Севмаша», журнал. Газета «Корабел» выходит.

Александр ПРОХАНОВ. Сейчас на устах журналистов, политиков слова, которые уже затрепали. Например, слово «рывок». Повсюду слышишь: «Рывок, рывок»… А я иду по своей дороге, спотыкаюсь о каменья, или у меня на глазах расползается какое-то здание. Какой уж тут рывок! А ведь то, что я увидел на вашем заводе, это рывок?

Михаил БУДНИЧЕНКО. Нет, это эволюция. Никаких рывков! Всё плавно – от простого к более сложному, выше и дальше. Революции и рывки – это плохо. Эволюция лучше. Мы никаких рывков не делаем, мы планово проводим модернизацию производства, подготовку под корабли пятого поколения.

Александр ПРОХАНОВ. Но тогда что значит – прорыв?

Михаил БУДНИЧЕНКО. Прорыв – это когда надо что-то существенно поменять в один миг, поменять принципиально какую-то технологию.

Александр ПРОХАНОВ. Это и есть рывок?

Михаил БУДНИЧЕНКО. Думаю, да. Но я не считаю, что это хорошо. Всё нужно делать планово. Везде должна быть эволюция. Смена поколений и эволюция.

Александр ПРОХАНОВ. А вы чувствуете, как над нашими головами из лазурного неба снижается какое-то загадочное, жутковатое существо, имя которому – цифросфера? Цифровая экономика, цифровая реальность. Все говорят: цифра, цифра… А где она, эта цифра?

Михаил БУДНИЧЕНКО. Она везде – цифра. Она сегодня – в системах управления кораблями, станками; компьютеры повсюду. Моей внучке шесть лет, и она лучше меня знает, что и как в этих устройствах действует. Это нормально, меня это не пугает. Должно вырасти поколение, которое будет с этим дружить, понимать эти вещи лучше нас.

Александр ПРОХАНОВ. Поколение цифры?

Михаил БУДНИЧЕНКО. Конечно. Есть в этом плюсы, а есть минусы. Но с точки зрения технологии и прогресса это совершенно необходимо. Такой уж век.

Александр ПРОХАНОВ. Михаил Анатольевич, мы с вами любим не цифры, а слова. И поэтому я как писатель, владеющий словом, хочу высказать своё восхищение заводом, людьми, с которыми я общался – с инженерами и с рабочими. Очаровательные молодые люди, с прекрасными, открытыми лицами.

Михаил БУДНИЧЕНКО. Да, Александр Андреевич, какие лица у людей на заводе! Люди улыбаются. Все приветливы, никакой грубости. Добросердечие вообще отличает северян.

Александр ПРОХАНОВ. Просто удивительно! Иногда ирония лёгкая к тебе, когда спрашиваешь что-то. А он будто отвечает: «Ну чего пристаёшь с пустяками? Я вон какие штуки гну! А ты своё гнёшь».

Михаил БУДНИЧЕНКО. Хочу Вам на память вручить книгу «Севмаш – достояние России». Это действительно гордость нашей страны – такой завод.

Одухотворённый Ямал

Полярная звезда, её северный мистический свет влекут к себе русского человека, влекут своей тайной, своей красотой, своей мечтой, своей великой надеждой на идеальное, справедливое божественное бытие.

Русские люди – это очарованные странники. Они очарованы великой родиной и великой мечтой: не только земной, но и небесной. Стремятся за линию горизонта, на край света. Туда, где, по их представлению – благодать, жизнь без зла, без насилия, райские кущи. И такой землей для русского человека был Север, загадочный, таинственный, влекущий своим полярным сиянием, своей неугасимой Полярной звездой. И они шли на Север – в надежде оказаться там, где среди льдов вдруг откроется цветущий земной рай. И дошли туда, где их ждало чудо.

И вот я на Ямале – среди неоглядных разливов, среди льдов, среди пронизывающих ветров, на кромке Ледовитого океана. И вот оно, ямальское чудо – завод по сжижению природного газа, СПГ. Грандиозный красавец полярных сияний. Этот завод в разобранном виде везли сюда по Северному морскому пути из Китая. Там его создавали – и по частям, по модулям грузили на колоссальные сухогрузы, и те в сопровождении ледоколов медленно пробирались через полярные широты. Причаливали к приготовленным пирсам, драгоценный груз переносили на гигантские многоколёсные платформы и тихо, осторожно, чтобы не продавить мерзлоту, везли на стройплощадки. Потом эти модули, похожие на пучки огромных стальных лучей, сгружались, ставились на мерзлоту, собирались, свинчивались, состыковывались, – и так возник чудесный завод. А рядом с ним – великолепный, прекрасный, точный, похожий на кристалл вахтовый город. По такой же технологии будут собираться на Луне лунные поселения, доставляемые сверхтяжёлой ракетой.

Дмитрий Анатольевич Фомин, хозяин всей этой стройки, принимавший самые первые модули, рассказал, как созидалось это чудо. Чудо, казавшееся невероятным для этих ледяных пространств, где зимой температура 50 градусов ниже ноля, а ветры с океана могут свалить с ног человека. В сражении с мерзлотой и с запасом прочности не только на весну, но и на климатические изменения, когда всё вокруг начнёт таять, сдвинется – и тысячетонные конструкции могут уйти в землю, в воду, в тундру. Каждый момент воздвижения завода требовал своего, пусть самого маленького, но открытия. Небольшого, но откровения. Здесь по-особому погружались в мерзлоту особые сваи, по-особому из особого бетона отливались огромные резервуары, куда стекал сжиженный газ, дожидаясь разгрузки. Здесь по-особому осваивают месторождения, по-особому ведут бурение, запуская под землю целый пучок, целый куст расходящихся скважин. И человек своей железной рукой осторожно шарит в подземелье, нащупывая могучие карманы с газом. Этот газ подаётся на завод, очищается, из него выделяются сопутствующие ему смеси, концентрат, конденсат. Он проходит через гигантскую криогенную установку, через реактор, где превращается в жидкость, и откуда потом насосами подаётся в колоссальные цистерны и хранится там до прихода танкеров. И эти танкеры уже движутся к Ямалу с востока и запада по Северному морскому пути. Одни уже проходят Берингов пролив у Аляски, другие – только что отчаливают от Испании, куда они перекачали запасы газа и движутся к порту, где океан ещё весь во льдах, где, поджидая караваны газовозов, темнеют в отдалении ледоколы, дизельные и атомные.

Этот завод – национальное богатство. Но не меньшим, а то и большим богатством является коллектив, обеспечивший создание этого газового гиганта. Этих людей искали по всей России, отбирали, проводили тесты на их знания, умения, на их нравственные качества. Двадцатитысячный коллектив работающего и продолжающего строиться предприятия – люди великого трудолюбия, великой удали и даже молодечества. Люди колоссальной дисциплины и артельной коллективистской этики.

Игорь Олегович Часнык, руководящий производством, рассказывал, что создание здесь, среди этих полярных сияний, невыносимой мерзлоты и мороза, такого коллектива – огромный социальный труд, которого нам так не хватает в обычной жизни. На Севере один человек – ничто. Он погибнет, исчезнет. Выжить здесь можно только вместе, в братстве, помогая друг другу, принося самого себя в жертву за други своя.

Вахтовый посёлок – чёткий, кристаллический, красивый, где нет ничего лишнего, являющий собой фабрику для жилья. Здесь тепло, есть вода, электричество, комфорт, даже спортивные сооружения. Этот посёлок на 20, а то и на 40 дней принимает упрямых, дееспособных людей, истосковавшихся по настоящему делу, по крепким заработкам, по артельному коллективному труду, которым всегда была славна Россия. Наша Арктика сегодня – поражающая своими углеводородными богатствами, открывающая русским людям сквозь льды Северный морской путь, куда спускаются один за другим атомные ледоколы. Эта кромка Ледовитого океана является и рубежом обороны, где ставятся сверхмощные и сверхдальние радиолокационные станции, способные обнаружить противника по ту сторону полюса. Арктика сегодня является фабрикой нового русского человека. Не того «нового русского», который явился после крушения Советского Союза и испугал весь мир своим безумием, расточительством, чванством и никчёмностью. А того нового русского человека, который является вечным русским человеком, исконным русским человеком, открывателем, создателем, героем, тружеником и великим удальцом, ибо он совершает здесь, в полярных широтах, огромное, важное, богатое русское дело. И эти люди, отработав здесь свои вахты, вернутся в Центральную Россию, обветренные арктическими ветрами, готовые к великим делам. Лучшие строители, лучшие управленцы, лучшие политики.

Генеральный директор завода Евгений Анатольевич Кот с упоением творца и большого хозяина рассказывал мне про абсолютно новую отрасль экономики, когда на смену дорогостоящим газопроводам приходят газовозы, везущие сжиженный газ к местам потребления. Как странно здесь выглядят утверждения некоторых экономистов и промышленных стратегов, с презрением говорящих о газовой и нефтяной «игле», на которую якобы села Россия. Пусть другие страны попробуют сесть на такую иглу, создать арктическую углеводородную цивилизацию. Она – результат великих технологий, великой науки, связанных с землёй, с людьми, с металлом, с химией. Это вершина экономики, способной освоить эти месторождения, не потерять при этом ни капли нефти, ни кубометра газа, обеспечив сохранность и чистоту окружающей среды, способной отыскать мировые рынки, где была бы употреблена эта нефть и этот газ. Выиграть схватку за эти рынки с другими нефтегазовыми державами. Первая линия завода работает вовсю, на полную мощность. Собирается у меня на глазах вторая могучая линия. Ещё немного – и через неё тоже пойдёт газ к пирсам. Уже монтируется третья линия, под которую делают расчёты финансисты, считая выручку, которую даст эта третья линия. Но это ещё не всё. В программе – и четвёртая линия завода. Причем эту линию не привезут из Китая, с чужих заводов и верфей, – она будет создаваться здесь, в России. Уже разработаны технологии, найдены соответствующие производства, распределяются заказы, нагружая рабочие места и давая дополнительную жизнь всей современной российской индустрии. Здесь наглядно видишь, как выполняются майские указы президента, хотя на Ямале мало говорят о политике.

А ещё – развитие цифровой экономики, создание цифросферы, без которой невозможно было бы управлять этим огромным производством: от глубокой тундры, где стоят буровые, до огромного, денно и нощно функционирующего завода, с его сложнейшими технологическими процессами, до океанского порта с множеством пирсов и обслуживающих их ледоколов. Только вездесущая цифра, только компьютерная сеть способны синхронизировать это огромное производство. О каком ветхом жилье можно говорить в Сабетте, если по своему качеству, по наукоёмкости, по комфорту, по эффективности этот город напоминает лунное поселение? Вот – ничего нет. Но вот всё возникло – словно одним ударом, одним чудесным мановением жезла! Порт Сабетта, о котором ещё недавно мало кто знал, сегодня стал одним из самых восхитительных, самых важных мест России.

Губернатор Ямало-Ненецкого автономного округа 30-летний Дмитрий Андреевич Артюхов, должно быть – самый молодой из глав регионов России. Мы говорим: необходим рывок, рывок в будущее. Вот он, этот рывок. Губернатор – человек-рывок. Когда совсем недавно его предшественник и наставник, Дмитрий Николаевич Кобылкин, человек огромного опыта, потрясающего темперамента и настоящей северной закалки, ушёл в Москву, чтобы занять пост министра природных ресурсов и экологии всей России, здесь его сменил Артюхов. Подвижный, умный, страстный, темпераментный, владеющий английским языком, поработавший в Сингапуре и познавший тайны современного западного управления, правила мировых рынков, он – плоть от плоти этих северных мест. Не чужак, не карьерный губернатор. Он – преемник в самом высоком и прекрасном смысле этого слова. Он работал рядом с Кобылкиным, усвоил его философию, воспринял его стратегическую доктрину. И теперь, исполненный сил, на волне арктического ренессанса, продолжает его стратегический проект «Арктики XXI века».

Этот проект грандиозен. Он включает в себя продление железной дороги: той, что ведёт через Северный Урал от Воркуты, от уральских экономических районов на Восток, к Салехарду, к Оби, не достигая порта Сабетты всего на пару сотен километров, – продление этого пути к комплексу «Ямал СПГ», чтобы сюда быстро и надёжно доставлялись грузы из могучего Урала, со всей европейской части России. И вторая железная дорога, которая подходит к Оби с востока, соединяя Лабытнанги с северной Сибирью: Надымом, Новым Уренгоем и дальше, до Игарки на Енисее. И мост через Обь, который должен соединить Лабытнанги и Салехард, одновременно будет железнодорожным мостом, создающим этот «полярный Транссиб», Северный широтный ход, соединённый железными нитями рельсов с портом Сабетта и растворяющийся в необъятных просторах Северного морского пути. В этом – будущее Ямала. В этом – его новая стратегическая роль в развитии России. В этом – осуществление старинных, давнишних, задуманных ещё в дореволюционные времена и частично осуществлённых в сталинскую эпоху стратегических замыслов по освоению и развитию Русской Арктики. Этот проект уже осуществляется. Проведены все расчеты, одобрен проект моста через Обь, найдены инвесторы. Реализации этого проекта будет посвящена вся дальнейшая деятельность молодого губернатора. Он продвигает этот проект, стремится убедить Центр в его стратегической необходимости.

Я провёл вместе с Дмитрием Артюховым несколько дней: в машинах, вертолётах, на строительной площадке Сабетты, в чумах ненецких стойбищ, среди оленьих стад, среди интеллигенции Салехарда… Мы говорили с ним о мечте, о великой русской мечте и о том, как эта мечта проявляется здесь, на Ямале, о ямальской мечте.

Конечно, это – мечта благоустроить свой дом, свой очаг, свою землю. И нынешнему поколению русских людей, живущих на Ямале, уготована вечная русская миссия осваивать эту планетарную неудобицу, осваивать эти тундры и льды, вводить их в обиход не только русской цивилизации, но и всего человечества. Конечно, это – мечта о добром достатке, о прочном домашнем очаге, о том, чтобы работа приносила не только честный заработок, но и глубокое внутреннее утоление. Ибо русский человек соскучился по настоящей работе, он соскучился по большим проектам. И сегодня Россия реализует два таких грандиозных проекта. Один – южный, крымско-средиземноморский. А второй – здесь, на Ямале и в Арктике, огромный северный проект, проект Полярной звезды. И эта Полярная звезда, её северный мистический свет влекут к себе русского человека, влекут своей тайной, своей красотой, своей мечтой, своей великой надеждой на идеальное, справедливое божественное бытие. Ибо эта надежда и эта мечта помогали русским людям преодолевать самые страшные чёрные ямы русской истории. Помогали на месте погибающего государства создавать новое – сильнее и краше прежнего. Помогали выигрывать самые кромешные на земле войны, в том числе – и последнюю, Великую Отечественную. Помогали одолевать уныние, печаль, страшные напасти, которые падали на голову русского человека, которые могли озлобить его, настроить раз и навсегда против своего государства, сделать вечно недовольным и бунтующим «протестантом». Люди Ямала – это великие государственники. Чем бы они ни занимались: строили дорогу, бурили мерзлоту или отправляли караваны по Северному морскому пути, – они понимают, что делают великое, вечное государственное русское дело. Отсюда, с Ямала, эта государственная энергия, это государственное проектирование, несомненно, распространятся и на всю остальную Россию. Губернатор Артюхов увлечён своим новым делом, увлечён своим творчеством. Он хотел бы, чтобы здесь, на Ямале, появился свой летописец, свой художник и писатель, который смог бы написать свою восхитительную летопись о нынешней ямальской действительности, где родились и продолжают рождаться герои нового времени, где в сполохах полярного сияния, в огнях новых промышленных центров и городов бушуют невиданные раньше конфликты, где таятся и уже выходят на свет новые потрясающие сюжеты. Когда появится здесь такой молодой, озарённый творчеством писатель, он непременно напишет свой роман о ямальской мечте, о мечте Полярной звезды.