Текст книги "Байки старого мельника 2.0"

Команда «газы»

Наши мука, крупы и отруби – просто «манна небесная», простите за тавтологию, для всякого рода жучков, червячков и прочих зерновых вредителей. Поэтому согласно «Правил» и прочих должностных инструкций раз в год здание мельницы требуется газировать. Проводится эта операция довольно просто. Все щели в мельнице как следует конопатят, окна заклеивают, двери закрывают и пускают внутрь газ. Через день-другой люди в противогазах все, что можно, открывают. После чего все помещения ещё денёк проветривают, потом выметают всякую откинувшую лапки мелкую нечисть и вперёд: станки запускаются и мука «молотится». Вам, наверное, понятно, что люди, занимающиеся такой сложной и ответственной операцией, как пускание газа, трезвыми по определению быть не могут. Приезжая на объект, они мгновенно находят кучу незаклеенных дырок и грозятся уехать надолго, вместе со своим газом. Директор тут же просит их остаться, немного подождать в местной гостинице или доме отдыха, конечно, по системе «инклюзив».

Зная эту уловку «газовиков» я сделал все возможное, чтобы на каттакурганской мельнице никаких щелей не осталось. Прибывшие на место «газовые» товарищи, ещё не заходя на территорию, заявили, что здание мельницы к приёму газа не готово. Пришлось мне их переубедить и тем самым лишить пары-тройки дней заслуженного отдыха с обильным возлиянием. В отместку на такое моё коварство «газовики» заявили, что и они, в свою очередь, все сделают по правилам и газа пустят сколько надо и даже много больше. А по сему на территории завода три дня не должно быть не единой живой души включая собак и кошек. Сказано – сделано. Отправляемся дружным коллективом на живописный остров расположенный посередине местного водохранилища. Рыбалка, уха, выпивка, закуска. В общем, трёхдневный отдых и весьма приятное времяпрепровождение.

И вдруг вечером первого дня, после очередного стакана с напитком, крайне не рекомендуемым одной религиозной книгой, я вдруг понимаю, что не все дырки на этой мельнице законопатил. Оставил несколько не просто дыр, а можно сказать дырищ. Дело в том, что на мельнице полным полно всякого рода вентиляторов, так вот трубы от них идущие наружу мы заклеить и забыли. Следовательно через них уже почти сутки смертоносный газ идёт в сторону многолюдной станции Каттакурган.

Организм мой мгновенно нейтрализовал находящийся в нем алкоголь.

Как выбраться из острова? Кругом вода, заказанный катер приедет за нами только послезавтра, когда на станции уже не останется ни одной живой души. Как я махал всем проплывающим мимо острова плавсредствам, как добирался до станции в плавках и рубахе, как меня местный милиционер не пускал в кабинет начальника станции, как я убеждал срочно эвакуировать всех из вокзала и не останавливать поезда – то отдельная история. Скажу лишь, что у этой истории вышел прекрасный (для меня) хеппиэнд. «Газовики», сильно обидевшись на меня, вкатили на мельницу действительно тройное количество газа. Его на самом деле вполне хватило бы не только на мошек, жучков и их прожорливых личинок. Но этот газ, на моё счастье, оказался легче воздуха, да и ветер в тот день дул исключительно от станции!

Алаверды заведующего складом

Как говорил небезызвестный чебурашка: «Мы строили, строили и наконец построили». И мы наконец-то построили новую мельницу, блестящую и современную. По сему поводу, как полагается, был организован грандиозный банкет. Согласно традициям восточного гостеприимства стол ломился от различных яств. Начальник Главка выступил с большой, пространной речью, в конце которой, в свете требований партии и правительства, отметил, что можно было бы как-то и поскромнее, мол на народные средства гуляем и, в целом, это не порядок. Ответное слово взял заведующий складом готовой продукции. Так сказать, алаверды.

– Пейте, ешьте, дорогие наши гости, весь этот дастархан стоит много меньше одного дня моей работы на складе.

Все дружно переглянулись, но следуя тем же традициям гостеприимства ОБХСС вызывать не стали.

Мне вручили Почётную грамоту и предложили на выбор один из двух материальных подарков. Ковёр хивинской работы или новейший стереомагнитофон «Эльфа» с двумя спаренными микрофонами и табличкой-гравировкой на нем. Как вы думаете, что я выбрал? Правильно. Теперь, по прошествии многих лет, у меня под стеклом лежит эта табличка, а сам «Эльфа» сгинул навсегда где-то в пустыне Гоби. Хивинский ковёр до сих пор украшает стену квартиры моего друга и коллеги, с каждым годом становясь всё ценнее и дороже.

Стиралка из Хаваста

Есть в Узбекистане такое удивительно место под названием Хаваст.

Вообще-то, по большому счёту, это узловая сортировочная железнодорожная станция, и от неё до моего родного Ташкента километров этак сто пятьдесят выходит. Построили её ещё до революции, во времена прокладки железной дороги по территории Туркестана. Именно в этом самом месте дорога из Ташкента раздваивается: на восток – в благодатную Ферганскую долину, и на запад – в знаменитые города города Самарканд, Бухару, и далее, в соседний Туркменистан. Раньше эту станцию называли «Урсатьевская», то ли по фамилии одного из царских генералов, завоёвывающих Туркестан, то ли по фамилии Урсати Александра Ивановича – инженера путей сообщения.

Если честно, то все, что я вам рассказал выше, почти не имеет никакого отношения к тому, что собираюсь вам рассказать ниже. А все дело в том, что близ этой самой станции расположена небольшая старинная мельница, на которой мне пришлось потрудится довольно таки продолжительное время. Работала она из рук вон плохо, вот и приходилось мне не вылезать из командировок. Вроде бы и от Ташкента не долече, одно же туда-сюда не

наездишься. Вечером в этом Хавасте делать абсолютно нечего. В книжном магазине «Китоблар» из-под «полы» достал книгу Джерома К. Джерома «Трое в лодке не считая собаки». Разделил её на число дней моей командировки с тем, чтобы не прочитать все в один присест, так и коротал вечера. Ни тебе интернета, ни даже захудалого МР3 плеера.

А теперь вспомни, дорогой мой читатель, какие марки полуавтоматических стиральных машин периода Перестройки ты знаешь. Нет, не те круглые, что с ручным отжимом через прорезиненые валики, а чудо техники с встроенным отжимным автоклавом. Не помнишь? Так я тебе подскажу: «Сибирь», «Заря», вот, пожалуй, и всё. Всего то и требовалось, что вытащить белье из стирального бака и переложить в отжимной. Сам понимаешь, что просто так пойти в магазин электробытовых товаров и купить такой агрегат, несмотря на его весьма внушительную стоимость, было делом абсолютно нереальным.

И вот иду я как-то раз по этому самому знойному Хавасту, мне в эти дни как раз квартиру двухкомнатную дали в Ташкенте как молодому специалисту. Размышляю, чем бы таким эти хоромы обставить, так как кроме старенького дивана в них ничегошеньки нет. И тут меня как обухом по голове. Что-то я увидел, невозможное, что-то такое, чего не может вообще. Ну, вроде как сейчас я бы прошёл мимо зелёного инопланетянина и только потом сообразил, что это там сзади пришелец стоит собственной персоной.

Медленно оборачиваюсь и иду назад, соображая, что и где не так. Глазею по сторонам. Пыль, жара под сорок, зной. Вот там мужик в тюбетейке и засаленном халате торгует сильно разбавленным, но холодным квасом. (Он периодически у местных бабушек лёд из морозилки по рублю покупает и в свою бочку кидает). Там дальше бабай с белой бородой торгует всякой ненужной рухлядью. В витрине книжного магазине лежат пожелтевшие бессмертные произведения дорогого Леонида Ильича. Стоп. Вот оно чудо. В витрине магазина «Хозтоваров» стоит самая что ни на есть настоящая стиральная машина «Сибирь». Не на складе лежит, не даже в торговом зале выставлена, с табличкой «продажа только по записи», а в витрине стоит и ценник на неё родимую прикреплён.

Несмотря на моё хорошее физическое состояние, сердце как-то предательски застучало.

Открываю засиженную мухами дверь. Робко вхожу.

– Ассалям алейкум, уважаемый. Можно мне приобрести у вас вот ту стиральную машину, которая за стеклом, в вашей глубоко уважаемой витрине находится. Она настоящая или это макет для привлечения покупателей?

– Совсем настоящая. Но не бери, как друга прошу. Шайтан в ней живёт.

– Вообще-то я по жизни инженер, и у меня таких шайтанов в каждом агрегате по дюжине живёт. Давай доставай быстрее – проверять будем. – непонятно откуда взявшимся, задорным комсомольским голосом протараторил я и тут же кинулся помогать продавцу вытаскивать заветный агрегат из ниши.

Включили. Двигатель гуднул разок-другой, но ротор стиралки все же начал вращаться. Работу барабана отжима, проверять на радостях не стал. А вдруг продавец одумается, выйдет из состояния комы и объявит, что машина не продаётся. Вообще никогда не продаётся и всё тут. Как я её в поезд затаскивал, на сколько задержал его отправление и что говорил проводникам и самому бригадиру, про то отдельный сказ будет. Описывать лица завистливых соседей по подъезду тоже не стану.

Установил мою голубушку где полагается. И рано утром отбыл первой электричкой назад на бывшую станцию «Урсатьевская». Во второй половине дня меня разыскала секретарь директора.

– Анжинир – тебя к телефону. Ташкент тебя хочет! Срочно.

Звонило не моё непосредственное начальство. Звонила супруга. И её голос звучал так, что лучше бы звонило начальство.

Оказывается, моя стиралочка, голубушка, никак не желает отдавать отжатую грязную воду.

«Бюро бытовых услуг» располагалось тогда в соседнем доме поэтому жена, не откладывая дела в долгий ящик незамедлительно и очень настойчиво позвала мастера гарантийного ремонта. Уверяю вас, она, когда надо, может быть чрезвычайно убедительной.

Он открыл агрегат и извлёк из него предмет женского туалета внушительных размеров, который намертво перекрыл маленькое сливное отверстие.

Протянул его удивлённой супруге.

– Ваше? Аккуратнее надо быть, дамочка, сложная, между прочим, техника. Это вам не какая-нибудь допотопная «Волна» или «Рига» с отжимным валиком. Тут прежде чем включать, инструкцию не просто прочитать надо, а выучить наизусть, так-то вот.

Именно по причине присутствия в этой машине инородного женского предмета и беспокоила меня благоверная. Понятное дело, что телефонный разговор был исключительно слабой прелюдией к большой увертюре, которую мне предстояло услышать по возвращению из командировки.

Под пытками местный продавец «Хозтоваров» признался, что это его бывшая стиральная машина. Но что с ней случилось и как туда шайтан забрался, он понятия не имеет. Принёс из дома и хотел тихонько продать в её жителю какого-нибудь дальнего кишлака. И вообще он честно предупреждал, покупателя, то есть меня, о присутствии в ней, проклятой, самого шайтана. Только это своевременно высказанное предупреждение и уберегло его от тяжких телесных повреждений и некоторых увечий.

С тех пор прошло много лет. Стиральных машин и прочей домашней техники в нашим магазинах хоть пруд пруди. Но во избежание длительных домашних увертюр и симфоний в целом, мужики, послушайте мой совет: читайте инструкции, а лучше учите их наизусть!

Учительские истории

«Сепа»

В своей книжке «Байки старого мельника» я уже писал о том, что судьбе было угодно отправить меня в один ташкентский вуз в качестве преподавателя спец. дисциплин. После выхода книги из печати пошли письма с вопросами – а почему так мало ты, автор, написал о своей преподавательской деятельности? Чему ты там учил подрастающее поколение? Давай дальше, мы хотим ещё. Слово читателей для меня – закон. Деваться некуда – даю ещё.

После приказа о зачислении в штат вуза меня отправили в деканат для составления плана учебного процесса.

– Значит к нам из-за границы прибыли, – сказал пожилой седовласый декан. – Спец. дисциплины преподавать у нас будете. Детишек наших уму разуму наставлять. Это хорошо, как там наш великий вождь и учитель говорил: «Учиться, учиться..» – короче, это вы и без меня знаете. – он почесал свой выбритый до синевы подбородок и без всякого предисловия продолжил. – Группу каракалпаков курировать сможете?

Я бывал в Каракалпакии и не раз, был знаком с некоторыми людьми – представителями этой национальности. Поэтому на его вопрос молча пожал плечами, что в моём случае означало: «Ну, раз ничего другого нет, тогда давайте эту группу».

Ребята из далёкой республики мне попались на редкость дружные. Если один из них не понимал как выполнить работу или по какой другой причине не выполнял домашнее задание, то в знак солидарности с ним, вся группа не делала ничего. На моих парах сидели молча, наверное пытались перевести мои слова сначала на узбекский, а уже затем на свой каракалпакский.

На одном занятии по устройству зерноочистительных машин я поднял девушку, сидящую за первым столом, и попросил её рассказать о машине, согласно заданному на дом параграфу.

Студентка на ломаном, но все же вполне понятном, языке стала излагать материал, при этом её глаза смотрели не на меня, и даже не на доску за моей спиной, и не искали помощи у соседки по столу, они обречённо смотрели в потолок.

Я послушал, послушал и обречённо открыл лежащий передо мной учебник. Открыл на нужной странице и у меня мурашки пробежали по коже.

Моя студентка шпарила довольно сложный текст наизусть!

«Подсказывают черти, нагло подсказывают! Ну, сейчас они у меня получат!» – пронеслось у меня в голове.

Я попросил девушку выйти к доске и рассказать устройство агрегата не только мне, я его и так знаю, но всей группе.

Сам же пристально стал следить за остальными студентами. Они конечно слушали в пол уха, нет не пол, а в четверть или, скорее всего, в одну восьмую уха. (смартфоны тогда ещё не изобрели. До их появления оставалась лет этак двадцать!) Каждый занимался чем угодно: разрисовывали учебники, делали задания по другим предметам, но только не подсказывали.

Обречённая студентка все так же смотрела в белый потолок аудитории и шпарила текст. Я с видом фокусника обошёл вокруг неё, надеясь найти какое-то устройство – наушник, например. Ничего не найдя, я опустился на свой стул.

Наконец, девушка закончила свой монолог произнеся в конце удивительное слово – «Сепа».

– Что это ещё за «сепа»? – возмутился я.

Нисколько не растерявшись, студентка совершенно безразличным голосом произнесла:

– «сепа» – это часть слова сепаратор. Вы нам задали выучить параграф, напечатанный на страницах 14 -19, а «ратор» находится на странице двадцатой, которую вы нам ещё не задавали.

А теперь скажи мне, дорогой мой читатель, какую оценку я должен был поставить за абсолютно точный и правильный ответ?

– За чем же ты весь параграф наизусть учила, и сколько на это тебе понадобилось времени? – полюбопытствовал я.

– Нисколько, – так же спокойно ответила она. – Прочла один раз и все.

– Не может такого быть. Зубрила, наверное, всю ночь? – я протянул ей совсем другой учебник. – Прочти разок и перескажи своими словами, – и я ткнул пальцем на открытую страницу.

Студенты побросали все свои неотложные дела и следили за ответом одногруппницы, как за цирковым представлением, то есть сидели с открытыми ртами.

Девушка читала не более минуты. Отдала мне книгу, подняла глаза к потолку и повторила все слово в слово.

Я рассказал об этой феноменальной студентке другим преподавателям.

Учительница английского выскочила в коридор во время своих занятий в этой группе и позвала меня из соседней аудитории.

Студентка, по своей привычке уставилась в потолок, шпарила английский текст с сильным каракалпакским акцентом.

Так уж получилось, что мне не довелось присутствовать на защите её диплома. Однако где-то в газетах промелькнула её фамилия, уже в качестве официального лица, в составе правительственной делегации Республики Каракалпакия.

Урок изобретательства

– Освободишься, зайди ко мне – произнёс на ходу ректор и унёсся куда-то по своим многочисленным ректорским делам.

Закончив читать лекцию, я, не предчувствуя ничего хорошего, поплёлся на встречу с шефом.

В тот день товарищ ректор был сама любезность. Усадил меня в кресло, предназначенное только для почётных гостей кабинета. Секретарша принесла на подносе ароматный зелёный чай и восточные сладости.

Сами понимаете такой приём не предвещал ничего хорошего.

– Скажи честно, сколько у тебя «Свидетельств об изобретениях и рацпредложениях»? – ректор уселся напротив и взял с подноса пиалу.

– Не очень много, но есть, – как-то нерешительно ответил я, пытаясь понять, к чему такой вопрос.

– Понимаешь, тут из нашего министерства директива пришла. Должны мы, понимаешь, наш контингент изобретательству учить. Должны у них, сам понимаешь, развивать творческое мышление.

– Дело хорошее, но я-то тут при чем? – смакуя великолепный зелёный чай, произнёс я.

– Так кроме тебя в этом богоугодном заведении вообще никто об этом изобретательстве и слыхом не слыхивал. Ты сам посуди, занятия один семестр, простой зачёт – не экзамен, но зато во всех группах первого курса. Рассказал им, что знаешь на эту тему, принял зачёт и свободен как ветер. Соглашайся, а мы тебе новую мебель в твой кабинет организуем и шторы красивые повесим. Уютно будет, как дома.

– Кондиционер, – набравшись наглости, попросил я.

– Что кондиционер? – чуть не поперхнувшись, спросил он.

– Вместо мебели лучше кондиционер оконный, «Баку» называется, – уточнил я.

– Я знал, что ты нахал, но что до такой степени. У нас не в каждом деканате кондиционер стоит. Ты знаешь, что их только по разнарядке самого министерства купить можно?

Я молчал, думая, что за кондиционер буду готов преподавать даже закон божий.

В результате кондиционер мне пообещали, когда-нибудь потом, а вот занятия по предмету «Техническое мышление и изобретательство» надо было начинать уже со следующей недели.

Ни учебников, ни каких-либо учебных пособий по данному предмету просто в природе не существовало. Книг Перельмана ни в одной библиотеке Ташкента мне отыскать не удалось. Вот и крутись, товарищ преподаватель, как хочешь.

Была у меня очень редкая и модная в то время телескопическая ручка-указка.

Вот я и решил поставить перед студентами задачу, что бы сообразили как облегчить, так сказать, труд педагога, который идёт по коридору с длиннющей и тяжёлой указкой, постоянно натыкаясь на спешащих куда-то студентов. А сам эту свою телескопическую ручку перед их глазами кручу.

Нет, никак не видят они моего намёка. Сидят думают. Наконец самая бойкая тянет руку.

– Предлагаю сделать указку из металлической линейки, я такую в нашей слесарной мастерской видела. Она очень сильно гнётся и её вообще в круг свернуть можно. Когда по коридору преподаватель идёт, то её как обруч нести можно.

Потом немного помолчала и решительно добавила.

– А на парах, когда кто-то из нас уж совсем ведёт себя плохо, то один конец такой линейки не грех и отпустить, что бы сразу до студента дошло, где он, паршивец, в данный момент находятся.

Если не ошибаюсь, эту девушку на ближайшем собрании выбрали секретарём комсомольской организации. Не знаю как с изобретательством, но думаю, что по воспитательной части у неё все будет в порядке, да и в личной жизни, надеюсь, тоже.

«Рашидовские» яблочки

Поступила в наш вуз разнарядка. Оказать посильную помощь в уборке урожая на близлежащих дачах. Вот и послали меня с группой первокурсников на эти самые дачи. Ни до, ни после мне не довелось бывать на правительственных дачах. Дело в том, что в Узбекистане яблоки растут очень плохо. Жарко там для них. В соседнем Казахстане сколько угодно, а у нас не приживаются – сохнут. Однако на тех дачах, куда нас привезли, яблони росли, причём какой-то низкорослый сорт. Под каждым деревцом был аккуратно расстелен дефицитный, в то время, полиэтилен. И нам строго настрого запретили рвать сей плод с деревьев, требовалось собирать только падалицу и относить её на специально построенный неподалёку консервный цех. Моих первокурсников от такого оказанного доверия поголовно взяла оторопь. Не каждый же день увидишь, как мимо тебя по асфальтированным дорожкам сада живьём прогуливаются личности, портреты которых несут на майской и октябрьской демонстрациях. Никогда больше не видел, что бы студенты работали не покладая рук, да ещё практически в полной тишине.

Наконец настало время обеденного перерыва. Мимо нас пронесли устройство, очень похожее на те, в которых официанты вагона-ресторана разносят кастрюльки с борщом и кашей. Только вместо кастрюлек в кронштейны прижимали большие банки с чёрной паюсной икрой.

По всей видимости мои первокурсники никогда в жизни таких банок не видывали, поэтому никакой реакции на данный продукт они не проявили. А у меня во рту мгновенно возник рефлекс собаки Павлова.

Не могут же обитатели дач слопать такое количество икры, наверное и нам по паре бутербродов перепадёт? Оказалось, что могут. После того как жильцы отобедали, позвали и нас. Врать не буду, накормили до отвала, сытно, но без изысков – картофельное пюре, мясо барашка, а из дефицитных продуктов – сыр российский. И то ладно, в то время в Узбекистане любой твёрдый сыр можно было получить только в праздничных продуктовых наборах и никак иначе.

Осмелев после обеда, я обратился к человеку за нами надзирающему, по выправке сразу видать, что дядя из органов, не иначе.

– Скажите, любезный, простите не знаю, кто вы по званию. Вот ребятки мои работают, а как насчёт того, что бы они по паре тройке яблочек из этого райского сада домой взяли. Я так полагаю, за труд здесь платить как-то не принято.

Служивый снял фуражку, почесал затылок, долго разговаривал с кем-то по рации. Наконец кивнул головой и произнёс: «можно, но только по паре и только с земли, ни в коем случае не с веток».

Перепуганные первокурсники от такого подарка судьбы категорически отказались, ну а я, нахально воспользовавшись служебным положением, собрал в дипломат столько яблок, сколько влезло.

Вечером охрана на выезде велела открыть дипломат, но наш сопровождающий с военной выправкой убедительно кивнул головой – дескать дозволяется, заслужили.

На Новый год мы открыли банку с яблочным вареньем и в нашу комнатку ворвался незабываемый запах яблоневого сада с «близлежащих дач».