Текст книги "Королева железного века против Рима"

Ицены

Теперь следует обратиться к самим иценам, народу из которого происходила Боудика. Юлий Цезарь в рассказе о вторжениях 55 и 54 годов до н. э. упоминает племя, живущее к северу от Темзы, называемое сенимагни. Считается возможным, что это были люди, которые позже стали известны как ицены, хотя это и не точно. Некоторые племена Британии позднего железного века имеют названия, которые можно перевести, но значение самоназвания «ицены» неясно. Вполне вероятно, что использованное Цезарем слово могло означать «iceni magni», то есть «великие», «сильные» или, возможно, «обширные» ицены, имея в виду, что это был могущественный народ или что эти племена занимали или контролировали обширную территорию. Общее отсутствие соответствия между именами, использованными Цезарем, и более поздними ссылками на британские племенные группировки оставляет некоторую неопределённость относительно существования племени до завоевания. Однако ицены, по-видимому, были одним из племён позднего железного века, не вошедших непосредственно в состав римской провинции во время вторжения 43 года н. э. Впервые мы слышим о них, за исключением возможной ссылки Цезаря, примерно в 47–48 годах н. э., когда Тацит сообщает, что племя восстало. Восстание, как можно предположить, спровоцировала попытка римского наместника Остория Скапулы разоружить подозрительных бриттов и установить передовую линию контроля, вероятно, на реках Трент и Северн. Тацит сообщает, что до этого они вступили в союз с римлянами без боя. Эти события очень убедительно свидетельствуют о том, что королевство иценов были определено как дружественное во время первоначального вторжения в Британию и оставалось таковым на протяжении целого поколения. Мы знаем, что иценами в 60–61 годах. н. э. правил Прасутаг, что указывает на то, что они не были поглощены империей после восстания. В свою очередь, это указывает либо на то, что правящая аристократия не участвовала в восстании 47–48 годах. н. э., либо на то, что Прасутаг был поставлен во главе племени после восстания. Он стал союзным королём Рима. Это первый признак политической организации иценов. Возможно, у них не было короля до Прасутага, но они управлялись конфедерацией общин или имели другую форму социальной организации.

Несмотря на скудость упоминаний о племени в исторических источниках, мы располагаем богатейшей археологической информацией по железному веку из этой области. Сюда относятся артефакты, полученные в результате раскопок, и отдельные находки, особенно монеты. Лучшим доказательством того, что мы знаем о местоположении и площади племенной территории иценов, являются именно монеты, которые, как считается, они чеканили. Распределение связанных с ними типов монет охватывает всё современное графство Норфолк и части Суффолка, Кембриджшира, Эссекса и восточного Лестершира, включая область Центрального Фенланда. До 15 000 серебряных монет железного века обычно приписывают иценам. По-видимому, существует по меньшей мере шестьдесят пять различных типов монет, причём в дополнение к серебряным образцам найдено несколько золотых. Самые ранние из них, которые, возможно, были выпущены около 65 года до н. э., найдены как поодиночке, так и в составе кладов. Некоторые монеты имеют легенды (в том числе ANTED, ECEN и ECE), которые были приняты за представление либо сокращённых имён племенных вождей, либо подразделений внутри племенной группы. Как мы уже видели, в римских литературных источниках не упоминаются имена вождей племён иценов до 60–61 годов н. э., поэтому в том, что эти слова обозначают имена вождей племён, уверенности. Вполне возможно, племя имело несколько подгрупп. Археологические находки могут свидетельствовать о том, что Фенланды стали частью территории иценов только в I веке н. э., или что эта область оставалась пограничной зоной между двумя племенами.

Судя по всему, ицены были богатым народом, интересовавшимся изделиями из металла и лошадьми. Археологические находки предметов, связанных с лошадьми, встречаются часто, в то время как оружие и импортная керамика довольно редки. Чеканка монет у иценов осуществлялась в три этапа примерно с 50 года до н. э. по 50 год н. э. и развивала чёткие деноминационные группировки, включая золотые статеры, четвертные статеры, серебряные единицы и даже дробные единицы, что указывает на сложную монетизированную экономику. Серебряные монеты, датируемые 50–15 годами до н. э., изображают женскую голову с диадемой на аверсе и лошадь на реверсе.

Монеты с изображением женщин и лошадей использовались для того, чтобы показать присутствие женщин-воинов среди иценов и других народов, а также роль лошадей. Самые ранние монеты, уверенно идентифицируемые как иценские, датируются примерно 10 годом до н. э. и похожи на монеты Ташиована, сына Кунобелина. Золотые статеры и обычные серебряные единицы 20–50 годов н. э. из Восточной Англии могут указывать на племенную федерацию иценов через легенду ECEN или ECE. После этого периода монетная система иценов была заменена римской, хотя там же в Восточной Англии найдены клады смешанных иценских и римских монет, что позволяет предположить, что ицены продолжали использовать те и другие спустя несколько десятилетий после римского вторжения.

Археологические исследования показывают, что ицены жили в различных типах поселений, многие из которых, по-видимому, не имели оборонительных сооружений. Постройки представляли собой разбросанные повсюду круглые дома с погребными ямами; часть комплексов, возможно, была просто фермерскими хозяйствами. Многие из этих поселений плохо определены, поскольку они не имеют больших оборонительных рвов или защитных ограждений вокруг отдельных зданий. Таким образом, они контрастируют со многими более монументальными поселениями на юге и западе.

Каменные укрепления на территории иценов, в отличие от районов на юге Англии, как правило, редки, хотя некоторые примеры таковых известны, например, в Северо-Западном Норфолке.

В течение I века до н. э. и в начале I века н. э. ицены, по-видимому, жили иначе, чем другие племена Юго-Восточной Британии. Было высказано предположение, что в отличие от большей части юга и востока, где поздний железный век стал свидетелем развития оппиды и где встречаются богатые захоронения с привозными изделиями, ицены являлись довольно консервативным племенем. Импортированные предметы в до-завоевательном контексте относительно редки, и, хотя монетная традиция в этот период развивалась, факты свидетельствуют о том, что племенная аристократия так и не переняла римские обычаи еды, питья и внешних атрибутов одежды. Традиционная керамика ручной работы, по-видимому, оставалась распространённой на большей части территории в начале I века н. э. и, возможно, в некоторых случаях до 60–61 годов н. э., хотя гончарное колесо и появилось в некоторых поселениях. Имеются лишь ограниченные свидетельства, указывающие на то, что на территории иценов могли существовать поселения, подобные оппидам Юго-Восточной Британии. Некоторые памятники похожего типа были выявлены в Тетфорде и Сахаме-Тони. Эти объекты дали обширную археологическую информацию и коллекции монет железного века, хотя ни в одном из них до сих пор не собрано убедительных доказательств того, что они были непосредственно сопоставимы с Камулодуном и Веруламием.

Глава вторая. «Свидетели» Боудики

Литературные источники

Большая часть наших знаний о Боудике почерпнута из трёх классических текстов, сохранившихся до сегодняшних дней. Это труды историков Тацита и Диона Кассия. Римская аристократия включала народы, происходившие из провинций, которые были завоёваны Римом и которые фактически приняли римскую идентичность. Ни Тацит, ни Дион не были выходцами из самого Рима. Тацит был, по общему мнению, величайшим римским историком, однако сведения о его жизни, которыми мы располагаем, ограничены и почерпнуты из его собственных трудов и литературных источников ряда других классических авторов, например Плиния Младшего. Мы не знаем ни его правильного имени, ни даты, ни места рождения. Его полное имя было либо Публий Корнелий Тацит, либо Гай Корнелий Тацит. Вполне вероятно, что он родился около 56–57 годов н. э., за несколько лет до восстания Боудики. Родиной Тацита, вероятно, была Нарбонская Галлия (современный Прованс на юге Франции), возможно, город Вазио (современный Везон-ла-Ромен). Он происходил из провинции Римской империи, а не из Рима и даже не из Италии. Тацит прославился своим ораторским мастерством и получил статус сенатора при императоре Веспасиане. Затем он поднялся на cursus honorum (последовательность должностей), занимая должности квестора, плебейского трибуна или эдила и претора. Во время правления Домициана Тацит был членом коллегии из пятнадцати человек, на которых возлагались священные обязанности, получил консульство в 97 году н. э. В 77 году нашей эры Тацит женился на дочери Юлия Агриколы, недавно назначенного губернатора провинции Британия.

Агрикола служил в Британии под началом губернатора Светония Паулина с 58 по 61 год н. э., во время восстания Боудики, и, вероятно, был его очевидцем. Восстание принесло Агриколе опыт, разжигая его аппетит к дальнейшей воинской славе. В литературной передаче Тацита характер Боудики сравним с характером мятежников Каратака и Калгака, а описание её действий служит иллюстрацией к теме свободы и борьбы против рабства, которая проходит красной линией через всё повествование. Позже, в 77 году н. э., Агрикола стал губернатором Британии и прослужил там семь лет. Он аннексировал территорию бригантов и продолжил завоевания на севере против армии Калгака. Согласно Тациту, его военные успехи уравновешивались честным правлением. Его считали доброжелательно настроенным по отношению к местному населению, способствовавшим принятию им римской культуры. Однако Тацит представляет римское вмешательство в туземные культуры как форму рабства, заставляя читателей усомниться в целях и результатах имперской экспансии, которую всячески поддерживал сам Агрикола. Последний получил триумфальные почести за победу над Калгаком в битве у Граупийских гор в 83 году н. э., но был отозван в Рим до того, как полностью подчинил себе северные народы. Агрикола не получил дальнейших назначений и умер от таинственной болезни. Возможно, его отравили по приказу Домициана.

Сочинения Тацита включают в себя ряд словесных нападок на Римскую империю, которые приписываются местным вождям. Тацит писал так потому, что его целью была критика единоличного правления первых римских императоров; он крайне скептически относился к власти, мотивам и характеру тех, кто её осуществлял.

Незначительная часть его сочинений связана с Боудикой, он повествует о ней в двух работах: «Жизнеописание Юлия Агриколы» (De vita Agricolae), завершённом, вероятно, в 98 году н. э.; и «Анналах», составленных около 115–117 годов. «Жизнеописание Юлия Агриколы» – биография тестя Тацита, в то время как «Анналы» являются повествованием об истории Римской империи с 14 по 68 год н. э. Вероятно, Тацит умер около 117 года н. э.

Оба произведения Тацита были написаны спустя некоторое время после подавления восстания. Тем не менее, он писал, когда память о тех событиях ещё была жива. Его близкие отношения с тестем Агриколой позволяют предположить, что некоторые знания и воспоминания об исторических событиях в Британии того времени, возможно, были сообщены Тациту непосредственно Агриколой.

Таким образом, самое ранее сохранившееся упоминание о Боудике – фрагмент из «Жизнеописания Юлия Агриколы», в котором Тацит описывает, как бритты восстали под предводительством Боудики, когда губернатор Светоний Паулин атаковал остров Мона (Англси). Светоний Паулин был на тот момент назначенным императором губернатором провинции. Он был самым старшим римским администратором и некоторое время участвовал в кампаниях в Уэльсе.

Этот фрагмент передаёт только голые факты, расширенные в «Анналах», где восстание Боудики занимает центральное место в книге XIV, но отличается в некоторых деталях. В кратком описании отсутствуют упоминания об иценах, племени, находившемся под командованием Боудики. В «Жизнеописании» акцент делается на том, что весь остров восстал против римского владычества. В другом месте говорится, что отряды Боудики состояли в основном из представителей племени бригантов (возможно, автор невольно смешивает Боудику с королевой бригантов Картимандуей), а не из племени иценов. Есть и другие отличия, которых мы коснёмся в своё время.

Другой наш информатор, появляется спустя столетие после Тацита – Луций Кассий Дион родом из Никеи в Вифинии, римской провинции на северо-западе Турции, жил примерно с 150 по 235 год н. э. Он родился в семье римского сенатора Кассия Апрониана и приехал в Рим после смерти отца. Дион оказался в столице во время восшествия Коммода на престол в 180 году н. э. и был свидетелем жестокости императора Коммода и хаоса, разразившегося после его смерти. Дион Кассий достиг должности претора при Септимии Севере, который принёс с собой эру надежды и обновления. Карьера Диона пошла в гору, он занимал различные политические посты во время правления династии Северов, дважды становился консулом, был проконсулом Африки и губернатором Далмации и Верхней Паннонии, прежде чем удалиться в родную Никею.

Дион Кассий написал историю Рима в восьмидесяти книгах, двадцать шесть из которых сохранились. В отличие от Тацита, писавшего по-латыни, Дион Кассий творил по-гречески. Его рассказ, написанный, по-видимому, в конце II века, почти через 150 лет после смерти Боудики, особенно важен для истории римской Британии. В нём содержится единственное имеющееся у нас повествование о вторжении Клавдия в Британию в 43 году н. э. То, что Дион написал свой труд о событиях восстания 60–61 годов н. э. спустя значительное время после смерти Боудики, часто считается указывают как обстоятельство, снижающее его ценность. Вероятно, однако, что большую часть своих сведений он почерпнул у более ранних авторов, чьи работы впоследствии были утеряны, и в его рассказе о Боудике есть много материала, не включённого в сочинения Тацита. Это говорит о том, что Дион имел доступ к рассказам о восстании, которые не сохранились, хотя нам трудно оценить точность его сочинения. Дион Кассий приводит единственное в древних источниках описание внешности Боудики; это один из важнейших факторов, который дал начало изображению королевы воинов в картинах художников начиная с XVI века.

Дион видит иную перспективу, чем ближайшие современники Боудики, и использует её историю, чтобы поразмышлять о политике в Риме при императоре-тиране, а также о политике империи в целом. В своём сочинении Дион рассказывает о Нероне и Домициане, деспотах, также известных Тациту, а также Коммоде и Каракалле, рисуя череду катастрофических неудач династического преемства. При жизни Диона Британия вновь стала ареной борьбы за имперскую власть. Император Септимий Север умер в Британии в 211 году н. э., когда вёл кампанию за дальнейшее расширение империи.

При чтении Тацита и Диона полезно иметь в виду несколько взаимосвязанных идей о цели истории и задаче историка, как их определяют античные авторы. Согласно Тациту, история должна быть одновременно приятной и полезной. Однако древние тексты демонстрируют, что авторы расходились во мнениях относительно приоритета каждого из них. Историк несёт ответственность за фактическую фиксацию событий, но он должен выбрать, какую версию (или версии) изложить, как использовать источники и какая дополнительная информация или фон необходимы для завершения картины данного исторического момента. Историки могут создавать запоминающиеся персонажи, модели конкретных добродетелей или пороков, давать практические советы (например, стратегию сражения) и включать в свои сочинения наблюдения о человеческой природе. Сцены должны быть запоминающимися, создаваться с силой и живостью через переплетение описания, повествования и дискурса. Тацит отмечает образцовый характер истории и предполагает, что она может выполнять не только политическую, но и моральную функцию: выдающиеся личности демонстрируют поведение, достойное подражания или избегания, а уроки истории могут сделать читателей лучше римлян. Он замечает, что задача историка состоит в том, чтобы отмечать добрые дела и добродетельное поведение, но также включать извращённые слова и действия, чтобы создать сдерживающий фактор. Тацит не выступает за упрощение истории до набора положительных и отрицательных моральных моделей для широкой аудитории, а также не предполагает, что на его героев можно навесить ярлыки «добродетель» или «порок». Его портрет Боудики связан с теорией экземплификации (то есть поведением, ориентированным на образец или модель) в истории, он как бы предлагает читателю самому анализировать её характер, обращая внимание как на положительные, так и на отрицательные качества. Боудика также противопоставляется ведущим мужчинам и женщинам Рима. Такие характеристики позволяют читателям интуитивно осознать негативное отношение Тацита к принципату, форме правления императора, которая началась с Августа: послание Тацита обращено в первую очередь к аудитории сенаторского класса, аристократии, поскольку принципат принёс с собой недостаток или даже отсутствие былой свободы – сенаторской свободы, жизненно необходимой для поддержания сбалансированного политического климата. Это было особенно заметно при таких императорах, как Нерон, и во времена престарелого Нервы, правившего с 96 по 98 год н. э.

Дион Кассий не испытывал такого же страха относительно неприкосновенности своей свободы слова и не делает никаких конкретных заявлений относительно функции и природы экземплификации, не заявляет, что его цель – написать образцовую историю. Тем не менее он даёт однозначную оценку своим персонажам, особенно сенаторам и императорам, а также женщинам, связанных с ними, создавая тем самым образцы для подражания для своей сенаторской аудитории. Август – образцовый лидер, который установил парадигму для современного ему правления Северов.

Аудитория и стиль должны учитываться при сравнении рассказов о Боудике. Тацит признаёт, что некоторые из его сведений могут показаться тривиальными или незначительными, но предполагает, что кажущиеся бесславными моменты порождают великие события. Его работа характеризуется вариативностью синтаксиса, лаконичностью выражения и двусмысленностью, которая допускает множество. Дион Кассий, напротив, утверждает, что анекдоты и детали должны уступать место более широким аспектам и значению событий. Его стиль, по-видимому, следует стилю греческого историка V века до н. э. Фукидида, хотя не обязательно распространяется на политические взгляды последнего. Как ритор, Дион склонен приукрашивать или изменять факты, чтобы создать более драматическое представление. Сообщаемые им детали могут быть сдержанными или красочно-выразительными, и ни он, ни Тацит не очень точны в описании боевых действий и стратегии противоборствующих сторон.

Три фрагмента в трёх источниках дают довольно много информации. Однако важно понимать, что Тацит и Дион были вынуждены прибегнуть к такой форме повествования, которая ограничивает документальную ценность их рассказов. Для римской аристократии Британия представлялась далёким и загадочным местом, и римские писатели по-разному использовали этот образ в своих рассказах. Преследуемые ими цели ограничивают ценность информации, которую они нам предоставляют. Некоторые из правящих в Риме классов были осведомлены о событиях в Британии, занимали там высокие посты в армии или администрации, но не было никого, кто мог бы выдвинуть точку зрения, противоположную тем, которых придерживались наши источники.

Тацит использовал события в Британии, чтобы морализаторствовать о состоянии империи. Например, комментарии, вложенные в уста бриттов в «Жизнеописания Юлия Агриколы», и речь, произнесённая Боудикой перед последней битвой в «Анналах», предназначены скорее для аудитории Тацита в Риме, чем представляют собой точный исторический отчёт. Они отражают аристократическую римскую риторику.

Римские писатели обсуждали вопросы, которые интересовали их аудиторию. В этом смысле Боудика была очень важна как влиятельная женщина-лидер варваров, которая вела собственный народ на войну против Рима. Царицы очаровывали образованных римлян. Римские писатели почти всегда были мужчинами и, в сущности, придерждивались стереотипных представления о женщинах-лидерах. В этом смысле последние были не столько индивидуальностями, сколько узнаваемым типом, повторяющимся время от времени и от места к месту. Римские писатели упоминали о влиятельных женщинах, таких как Боудика, в варварских обществах, используя порой заготовки предшественников, однако этот фактор отнюдь не означает, что мы должны отнести содержащуюся в источниках информацию к категории чистого вымысла.

Поэтому существуют определённые трудности в использовании классических трудов в качестве основы для понимания событий 60–61 годов н. э. Это можно проиллюстрировать проблемами, которые мы имеем, выясняя фактическую дату восстания, которое возглавила Боудика. Если мы не уверены в дате восстания, то другие аспекты событий ещё менее ясны. Многие авторы монографий о жизни и действиях Боудики опираются на римские источники, принимая их за чистую монету и не предпринимают порой никаких критических попыток осмысления древних текстов.

Даже многие современные исследователи эффективно используют все три римских исторических источника и объединяют элементы, которые считают полезными, в качестве хронологического описания биографии Боудики. Часто мы наблюдаем ситуацию, когда в монографии большая часть описаний событий взята из «Анналов» Тацита, появление Боудики и её речи взяты из драматического сочинения Диона Кассия, а дальше для окончательного изложения хода конфликта вновь используется рассказ Тацита, к которому в дополнение к деталям добавлена информация, взятая из других исторических и археологических источников. Мы же постараемся максимально отразить все доступные нам источники, в том числе и материальные, чтобы воссоздать максимально приближенный к реальности образ королевы воинов и проследить всю цепь событий, критически рассматривая детали, поэтому наш рассказ не всегда будет выстроен в чисто хронологической последовательности.

Хотя игнорировать классические труды невозможно, любая прямая опора на эти источники проблематична. Римская империя породила множество авторов, писавших историю Вечного города. Эти литературные произведения давали отчёт о развитии города и империи – пути Рима к господству над большей частью известного мира. В римском обществе история являлась отраслью литературы. Писатели рассказывали интересные истории и не обязательно пытались дать точное описание исторических событий.

Труды классических авторов могут служить жизненно важным источником информации о событиях восстания Боудики, но при их использовании необходимо проявлять осторожность, чтобы сохранять какую-то историческую основу для описания событий в Британии того времени. Они не являются историческими отчётами в прямом смысле слово и, возможно, больше сообщают нам об отношении классических авторов к влиятельным женщинам в неримских обществах, чем собственно о восстании. Классические авторы часто вкладывают в уста главных героев, будь то римляне или варвары, полностью вымышленные речи. Боудика не является исключением, и мы увидим, что как два классических автора приписали ей некоторые высказывания. Это было сделано для того, чтобы изложить идеи, которые были бы интересны и созвучны римским аристократам. Отношение римлян к бриттам было продиктовано их представлением о Средиземноморье как о центре мира. Бритты воспринимались как периферийные варвары, благородные или нет, которые иногда они могли быть цивилизованы усилиями Рима, но их положение в любом случае было более низким и они должны были покорно принимать свой подчинённый статус.