Текст книги "Паргоронские байки. Том 2"

Никак не получалось найти центр тяжести. Конечно, Лахджа легко могла превратиться во что угодно, изменить размеры и форму как сама пожелает, но ей хотелось научиться летать в настоящем облике. Мало ли что бывает, вдруг Ме действуют не всегда или еще как-то ограничены?

И в итоге она справилась. Правильно расположила тело, правильно замахала крыльями. Даже хвост пригодился в качестве балансира. Паря над болотистыми джунглями, Лахджа даже не замечала, что на ней нет ни клочка одежды. Нагота ее больше не смущала, казалась совершенно естественной.

Зато ей все еще страшно хотелось есть. Сожранный шук на короткое время притупил голод, загнал его на задворки – но он был маленьким и не слишком питательным. Поэтому Лахджа решила поохотиться. Опробовать новые способности на практике.

Живности в этих джунглях оказалось пруд пруди. Ничего знакомого, никаких тебе волков и зайцев, но какая-нибудь тварь сидела чуть ли не на каждом дереве.

При этом они сами непрерывно охотились друг на друга.

Были тут, конечно, не только хищники. Некоторые растения тоже проявляли агрессию, но большая часть все-таки спокойно росла – и ими тоже многие питались. Но поскольку окружали их сплошь кровожадные демоны, местные травоядные либо выглядели живыми танками, либо отлично умели убегать или прятаться.

Этих последних Лахджа не сразу даже заметила. Одни мимикрировали так, что мало отличались от невидимок, другие использовали какую-то магию, заставляющую их не замечать. Даже на нее она немножко действовала, хоть она и демон… высший демон, кажется.

Лахджа все еще не была уверена.

Так что первым она облюбовала одного из танков. Громадную бронированную тушу с наползающими друг на друга шипастыми пластинами. Хвост – жуткая колючая метелка, как у… на Земле просто нет аналогов.

Глаз у зверюги был всего один. Пылающее багровое око, закрытое прочной мембраной. Кроме него на молотообразной голове были два толстых рога и что-то вроде костяного тарана. А вот пасти Лахджа поначалу не увидела, но потом обратила внимание, что там, где монстр проползает, остается чистая земля. Значит, рот у него на брюхе, как у морской звезды. Шесть мощных лап были такими короткими, что он как раз доставал.

Лахджа примерилась. Гигантский травоед поневоле вызывал уважение, она не собиралась его недооценивать. Логичнее всего держаться подальше от хвоста и от морды. То есть нападать нужно сбоку или сверху… но там он и надежней всего бронирован.

Однако хватит ли этого, чтобы спастись от высшего демона?

Лахджа попыталась превратить руки в клинки. И не только руки. Целиком стать этаким копьем, живым буром… какой там металл самый прочный?..

С металлом не вышло. К своей досаде Лахджа обнаружила, что в превращениях ограничена не только по размерам, но и по материалу. Только органика, только углеводороды.

Что ж, все равно неплохо. Костяные лезвия тоже хорошо режут. А силу удара обеспечат и обычные мышцы.

Потренировавшись на деревьях, Лахджа снова нашла этот травоядный бронетранспортер. Быстрым бегом он не отличался, далеко утопать не успел. По джунглям передвигался без страха – видимо, прорваться сквозь его шкуру мало у кого получалось.

Лахджа решила бить наверняка. Она взлетела повыше, прицелилась поточнее, превратила половину себя в толстый тяжелый рог – и стала набирать скорость. Каким бы там ни был панцирь чудища, он не выдержит.

Монстр до последнего не двигался с места, лениво жуя траву брюхом. Но когда воздух засвистел от пикирующей Лахджи, он среагировал… очень неожиданным образом.

Лахджа была готова к тому, что он попытается отскочить, или ударить головой, или хвостом. Но она совсем не была готова, что зверь просто взглянет на нее – и шарахнет плазмой из глаза!

Потом Лахджа узнает, что это чудовище называется антарнохом и вообще-то безобидно… если к нему не лезть. И лезть к нему мало кто осмеливается, потому что его единственное око сжигает все на своем пути. Но сейчас она просто рухнула воющим куском горелого мяса. Катаясь по земле, Лахджа сбила огонь и едва успела увернуться от второго выстрела. Глаз монстра сразу после выстрела посерел, но быстро наливался багровым.

В итоге первая охота Лахджи закончилась эпичным провалом. Она трусливо сбежала, роняя ошметки горящей плоти. Преследовать ее антарнох не стал, да и не сумел бы. Удовлетворившись тем, что прогнал задиру, он снова принялся невозмутимо перетирать траву.

К счастью, регенерация у Лахджи оказалась превосходная. Полностью восстановилась она в считаные минуты, но к огнеглазому чудовищу больше не сунулась. Утолила голод мелкими зверьками, похожими на зайцев с щупальцами и без шерсти. Лахджа их уже приметила, но поначалу посчитала недостойными себя. Хотела сходу взять самый крупный трофей.

Теперь у нее поубавилось высокомерия.

Эти «зайцы» в качестве способа выживания избрали скорость размножения. Они откладывали яйца с такой скоростью, что все местные хищники их жрали в огромных количествах, но истребить не могли.

А доев вторую тушку, Лахджа обнаружила еще один нюанс. «Зайцы» оказались ядовитыми. Не целиком, большая часть мяса была вполне съедобна. Но среди их мышечных волокон встречались чуть отличные по цвету, с каким-то оливковым оттенком. И вот они были настолько токсичны, что ее снова вывернуло.

– Господи, просто дайте мне умереть… – простонала Лахджа, стоя на четвереньках и орошая траву рвотой.

Видимо, вся местная фауна или иммунна к яду, или умеет есть «зайцев» правильно. Но Лахджа не умела, поэтому пережила очередной неприятный момент.

Зато она обнаружила, что ее метаморфизм и регенерация в связке отлично справляются с отравлением. Так что она все равно съела целую кучу «зайцев», просто теперь вытаскивая эти оливковые прожилки.

Худо-бедно утолив голод и нахлебавшись воды из ручья, Лахджа решила, что жить в лесу не хочет. Не по ней такое. Лучше уж вернуться к Хальтрекароку, а то тут одни монстры и грязь.

Но она все равно провела в лесу недели три. Банально заблудилась. Болотистые джунгли покрывают все Туманное Днище, а оно занимает почти пятую часть Паргорона. Пятую часть целой планеты. При этом там полно пространственных карманов и лабиринтов, что ориентирование тоже не облегчает.

Конечно, как и весь Паргорон, Туманное Днище все расчерчено на гхьеты. Каждый кусочек принадлежит какому-то гхьетшедарию. Но это всего лишь означает, что джунгли время от времени прерываются на плантацию, деревню или просто роскошную усадьбу.

Лахджа по своей наивности сунулась в первую, которую случайно увидела. Вежливо постучалась, желая спросить дорогу, но как только ей открыли – взяла низкий старт и умчалась.

Нет, в Паргороне она уже ко многому привыкла, но это мерзкое подобие Сикстинской капеллы несколько выбило ее из колеи. Не захотелось заходить в дом, где вместо обоев – приколоченные к стенам трупы, а ковер сделан из скальпов.

Так что в дальнейшем усадьбы гхьетшедариев она огибала по большой дуге. Летала тоже с осторожностью – воздух Паргорона насыщен живностью, а та не слишком дружелюбна.

Проведенное в джунглях время все-таки не стало бесполезным. Лахджа освоилась со своими способностями и новым телом, научилась выживать и охотиться на более крупных зверей, подглядела кучу полезных фишек у местных монстров и успешно их скопировала.

Своим Ме она дала бесхитростные названия Метаморфизм и Регенерация. Их действительно оказалось ровно два и именно такие. Со временем у Лахджи получилось как-то их… осознать. Воспринимать, как отдельные пакеты информации в голове.

И в конечном счете она добралась до неофициальной столицы Паргорона, Мпораполиса. Она бы вообще легко его нашла, если бы знала раньше, что он расположен точно на полюсе… то есть не полюсе, конечно, а в той точке, над которой висит это холодное светило, каждый день меняющее оттенок.

Плавно переходит от белого света к желтому, потом к светло-красному, потом к темно-красному, потом к лиловому, потом к синему, потом к зеленому, потом сереет и наконец чернеет, знаменуя конец недели. Она в Паргороне девятидневная, и названия дней соответствуют цветам Нижнего Света.

Ну а точно под ним раскинулся колоссальный демонический мегаполис.

Выйдя из лесного массива к городу, Лахджа в нерешительности застыла, а затем двинулась дальше. Она тут еще не бывала… кажется. Она уже многое вспомнила о своей прежней жизни, но пробелы еще оставались.

Могла и запамятовать – архитектура Мпораполиса достаточно обыденна. Он грязный, расползшийся, очень много лачуг, хибар и домов-муравейников, а здания в целом похожи на старые районы европейских городов. Только более жуткие и очень многомерные. Демонам нет нужды строить гигантские высотки, они легко запихнут такую в небольшой особняк.

Что же до сходства с земной архитектурой, то здесь тоже все логично. Живут ведь в Паргороне в основном гуманоиды – а им нужно то же самое, что и другим гуманоидам. Какие еще здания они могут строить – в форме змей?

Лахджа шла по крышам. Не хотела спускаться в то грязное месиво, которое в Мпораполисе предлагается считать тротуаром. Она перепархивала со здания на здание, с интересом поглядывая вокруг.

В принципе, город и город. Есть кафешки, бары, магазины, универмаги, рынки. Есть даже что-то типа школ. Есть бараки с военными частями и прилегающими территориями, есть станции вехотов и прочего транспорта – живого и не очень.

Заинтересовал Лахджу рынок. Это всегда самое классное в любом городе. Зеркало жизни местного народа, самое самобытное и увлекательное. Сразу дает понять, как тут живут, чем дышат. Кажется, она и раньше хотела сюда попасть, еще когда ее соседка приносила яйца кайтранов… как же ее зовут? Лахджа никак не могла вспомнить имени.

Рынок Мпораполиса раскинулся широко. Бесконечные ряды палаток, торговых шатров – и в каждом сидит демон. Особенно много бушуков, этих уродливых рогатых карликов. Они тут как рыбы в воде – продадут и купят все, что пожелаешь. Почти каждая палатка многомерная – снаружи просто торговая точка, пункт на земле, а внутри целый огромный особняк со складами.

Бушуки – деловые демоны. Они тоже любят роскошь, но знают ей цену, деньгами не разбрасываются. Они не видят нужды в громадных поместьях, если все нужное можно просто свернуть в нескольких измерениях и запихнуть туда, где оно будет в полной безопасности. И от вора, и от завистливого глаза.

А снаружи достаточно и скромного ларька.

Других демонов тоже хватало, впрочем. В ремесленных рядах стояли харгаллы, сельхозпродукцией торговали храки. Россыпями лежали местные фрукты и овощи, громоздились горы мяса и рыбы. Морепродукты. Съедобные насекомые. Личинки Хлаа. Живые животные, которых можно приготовить дома или попросить разделать прямо тут. Запахи смешивались, спаривались и сражались насмерть, порождая воистину кошмарные сочетания.

Лахджа даже слегка приглушила обоняние.

– Девушка, девушка, хотите личинку Хлаа? – окликнули Лахджу. – Вкусные, свежие, только сегодня сорвали!

Лахджа покосилась на противно верещащую женщину. Она знала этих личинок. В бытность человеком ее страшно изумляло, что демоны жрут такую мерзость заживо, да еще и причмокивают. Причем обожают их все – и гохерримы, и гхьетшедарии, и бушуки, и низшие демоны.

А теперь у нее и у самой рот наполнился слюной. Личинка Хлаа оставалась скользкой гадостью с десятками сучащих лапок и почти человеческим лицом, но почему-то ее вид и аромат теперь казались аппетитными. Лахджа невольно потянулась… да нет, ну фу же!.. но так хочется…

– Да не стесняйся! – сунула личинку поближе торговка-храк. – Всего четыре эфирки!

– Мне сейчас нечем заплатить, – убрала руку Лахджа.

– А я и в долг отпущу! – не смутилась торговка. – Для благородной-то дамы!

– Благородная дама?.. – удивилась Лахджа. – Я?..

– А и не благородной отпущу. Не скупись, возьми даже две. Одной-то не наешься.

– Ну ладно, давай две… и-и-и… ты даешь мне четыре…

– Да просто чуть-чуть больше получилось. Оставляем? Семнадцать эфирок за все.

– А-а-а… почему семнадцать?

– А еще пакетик. Неудобно нести же будет.

Пакетик был многомерный, так что четыре огромные личинки поместились там без труда.

Лахджа вздохнула. Только она зашла на рынок, как ей сразу впарили какое-то говно. Ничего нового. С ней такое и раньше случалось.

Причем у нее неожиданно прекрасно получилось оплатить. Как только она подтвердила согласие купить, на лице торговки расплылась довольная улыбка, а Лахджа почувствовала будто прохладный ветерок, изошедший откуда-то из нее самой.

– А говоришь, что заплатить нечем, – ухмыльнулась торговка. – Может, фруктиков еще?

Лахджа действительно приглядывалась к аппетитно пахнущему плоду, похожему на алую дыньку. Она понятия не имела, что это, но запах шел просто медовый.

– А сколько этот стоит? – спросила она.

– А, всего од… две эфирки, – протянула фрукт торговка.

– Ладно, возьму одну.

– Да бери уж три, чего по одному-то размениваться?

– Нет, хватит, – отрезала Лахджа. – Оплачиваю.

Она вдруг вспомнила, что у нее есть деньги. Доступ к некоему счету… счету мужа!.. Хальтрекарока.

И счет этот воистину огромен.

И ей уже снова хотелось есть. А еще пить. Плод выглядел сочным, так что Лахджа вырастила огромную пасть и вгрызлась в толстую кожуру.

– А, ну прямо здесь-то зачем!.. – упавшим голосом протянула торговка.

Фрукт оказался… невкусным. Очень. На грани между просто безвкусностью и тем вкусом, когда хочется выплюнуть.

– Не поняла, – оторвалась от него Лахджа. – Его как-то готовить надо было сначала?

– Не-а, – мотнула головой торговка.

– Не созрел еще, что ли? Или перезрел?

– Нет, это самый зрелый исгодын.

– Он декоративный, что ли? – повертела фрукт Лахджа.

– Не-а.

– А… а зачем вы его тогда продаете?

– Ну так берут же.

– Я поняла, но… он же несъедобный.

– Ну и что?

– Но зачем продавать несъедобную еду? Их что, правда покупают? – усомнилась Лахджа.

– Покупают, покупают. Но только один раз.

Лахджа испытала смешанные чувства. Смесь обиды, гнева и почему-то веселья. Ей исгодын достался бесплатно… ладно, не бесплатно, но платила она не из своего кармана. Так что расстроилась не сильно.

Но больше у этой храчки решила ничего не покупать. И вообще пошла вдоль рядов побыстрее, не обращая внимания на призывные вопли со всех сторон. На интересных вещах взгляд иногда задерживала, но торговцев игнорировала.

В мясных рядах она увидела тех «зайцев», которыми питалась, пока бродила по джунглям. Причем тушки лежали отдельно, а оливковые прожилки – отдельно, мелко нарезанные в плошках.

– А как называется это животное? – спросила она продавца, трехметрового жирного храпоида.

– Айчап, – пробасил тот.

– А это зеленое тоже продается? Оно же ядовитое.

– Конечно, ядовитое, если так жрать, – хмыкнул храпоид. – А вот если высушить да потолочь – приправа первый сорт. Остренькая. Берешь?

– Не, я три недели это ела…

– Ох, бедняжечка, – жалостливо посмотрел храпоид. – Может, мяса антарноха взвесить?

Лахджа с сомнением потянуло носом. Пахло свежей дичиной… и чем-то смутно знакомым.

– Возьмите, девушка, – неверно расценил ее сомнения храпоид. – При вас разделываю.

Лахджа посмотрела на кусок шкуры, на разрубленную надвое морду в виде гигантского молота с рогами и тараном… а, вот кто в Паргороне называется антарнохом. Ясно, ясно.

– А сколько стоит? – спросила она.

– Таким красивым глазам – всего три эфирки за пол-кошки.

– Погоди, кошка – это же парифатская мера, – перебил Дегатти. – Вы их тут тоже используете?

– Нет, я просто сразу перевожу в ваши меры, – досадливо сказал Янгфанхофен. – Я же уже говорил. Так проще, чем каждый раз пояснять, сколько это.

– Я возьму, но можно вопрос? – прикинула на руке почти трехкилограммовый ломоть Лахджа. – Как их забивают?

– В глаз бьют, – пожал плечами храпоид.

– А если выстрелить успеет?

– Тогда на прилавке будет мясо охотника. Но в чрепокожих обычно не попадают. Такую дичь обычно они поставляют. Иногда и гохерримы развлекаются.

Лахджа взяла на заметку – надо будет понаблюдать за чрепокожими, поучиться у них. Ей нравилось охотиться, нравилось рыбачить. И превращаться тоже очень понравилось. За последние три недели она много что позаимствовала у паргоронских зверей, но самые эффективные хищники и в этом мире ходят на двух ногах и носят одежду… ладно, одежду носят далеко не все.

Пакетик, полученный от торговки фруктами, стоил свою эфирку. Он вместил уже целую гору мяса, а места оставалось еще порядочно. Радуясь, что у нее есть счет в банке, Лахджа двигалась вдоль торговых рядов, набирая все новых продуктов. Ей захотелось перепробовать всю местную еду – но чем дальше, тем понятнее становилось, что это просто невозможно. Слишком богат выбор.

На прилавках лежали продукты не только Паргорона, но и из других миров. Этим в основном промышляли бушуки. У Лахджи рябило в глазах от безумного изобилия. Первые дни ее демонической жизни прошли так, что за любой едой приходилось погоняться, а теперь все громоздилось горами и было удивительно доступным.

– А ты, я гляжу, любишь рынки, Янгфанхофен, – заметил Бельзедор. – С таким смаком его описываешь.

– Есть такое, – не стал спорить старый демон. – Что же ты хочешь от корчмаря? У меня тут еда не сотворенная, знаешь ли, для меня это актуально. Когда я еще был не демолордом, а простым полевым поваром, мне немало приходилось трудиться, чтобы найти хороших поставщиков за приемлемые цены…

Но в конце концов Лахджа наелась до отвала, туго набила пакет и впервые задумалась – а зачем?.. Вот она тащит целую гору продуктов, как будто сейчас принесет их домой и положит в холодильник. Но у нее нет никакого холодильника. И даже насчет дома еще ничего не ясно.

Надо определиться, кстати. А то она тут тратила бабло направо и налево, а есть ли у нее на это право? Не получит ли она за это потом по шапке?

Лахджа решила больше ничего не покупать, но как раз в этот момент ее схватила за руку скрюченная бабка с мешком.

– Что ищешь, девочка? – прошепелявила она.

– Дорогу домой, – немного растерянно ответила Лахджа. – Я заблудилась.

– Дорогу?.. А не тут ли твоя дорога? – распахнула мешок старуха. – Загляни в мой мешочек…

Лахджа взглянула – и отпрянула. Внутри клубилось нечто жуткое. Словно крохотная черная дыра – холодная, чуждая… и тянущая к себе.

– Нет, это не то, – попыталась вырваться Лахджа. – Отпустите. Я пойду. А что это такое, кстати?

– Так ты загляни, – злобно сказала бабка, почему-то немного дымясь. – Поближе. Наклонись поближе.

Одна ее рука на глазах чернела и теряла очертания. Лахджа недавно народилась на свет как демон, но все же почуяла, что вляпалась в какое-то дерьмо и действовать нужно быстро.

– Сама туда загляни! – рявкнула она, резко утончая руку, которую сжимала старуха, и увеличивая другую. Громадной лапищей она ударила неизвестную демоницу по горбу, и та клюнула головой в собственный же мешок.

Тот жадно впился в добычу. Старуха завыла, борясь с клубящимся кошмаром, а Лахджа бросилась наутек под смех других демонов.

– А ну стой, маленькая дрянь! – крикнула бабка, вырываясь из мешка и сама превращаясь в бесформенную дымную фигуру. – Сто-о-ой!..

Вдоль торговых рядов метнулся черный туман, демоны стали приседать за прилавки. Лахджа на бегу отрастила ноги подлиннее, почему-то нервно хихикая.

– Идем ко мне! – раздался писклявый голос. – Давай сюда, тут не найдет!

Думать было некогда, и Лахджа забежала в крохотный ларек. Внутри тот оказался просторным помещением, а за прилавком стоял представительный рогатый бушук с золотой цепью на шее.

– Сочувствую вам, – ухмыльнулся он, глядя на потемневшее окно. – Угораздило же нарваться на госпожу Эль Безеф…

– А кто она? – почему-то шепотом спросила Лахджа.

– Ларитра вне колен, пария. Вы таких остерегайтесь, они никаким Дамам не подчиняются. Творят что хотят. Видать, увидела молоденькую аристократку, да и решила… вы ведь аристократка, верно? Из высших?

– А я и сама не знаю, – пожала плечами Лахджа.

– Ну-ну, – пристально вгляделся в нее бушук. – Родители-то ваши кто будут?

Имена своих человеческих родителей Лахджа так почему-то и не вспомнила. И он явно имеет в виду не их. Чуть промедлив, она ответила:

– У меня только… мама.

– Так я и думал, – заулыбался бушук. – Дочь Мазекресс? Сразу видно. Я Узур, почтенный предприниматель и, хочу надеяться, ваш новый друг. У вас есть бухгалтер? Нету, сразу вижу. Кто представляет вас в Банке Душ?

– Эм… да я не знаю…

– Хотя у вас нет своего счета, – продолжал вглядываться бушук. – Странно… а, вот в чем дело!.. Вы… чья именно вы супруга? Вы помните его имя? Дети Мазекресс иногда поначалу немного потеряны, это нормально.

– Я… да, я помню его имя. Хальтрекарок.

– Ой, какая прелесть, – аж засиропился бушук. – Жена Темного Балаганщика здесь, в моей скромной лавке. Желаете что-нибудь приобрести или я могу услужить вам иным образом? Если надумаете что-то покупать, сразу гарантирую двадцатипроцентную скидку. Рад бы больше, да тогда уже себе в убыток выйдет, не могу.

Лахджа растерянно оглядела стены и прилавок. Здесь торговали не фруктами и не мясом. Бушук Узур держал книжный магазин. Тут были сотни фолиантов – и явно не типографского производства. Лахджа полистала парочку – написаны все от руки, переплетены в кожу… явно не телячью.

– Какая именно литература вас интересует? – скрестил когтистые пальцы бушук. – У меня есть любовная лирика, эротические эпосы, драматургия, тайные наставления…

– Тайные наставления, – заинтересовалась Лахджа, но открыв предложенный том, разочарованно произнесла: – А, такие наставления…

– В темных искусствах тоже есть! – заторопился Узур. – Вот, взгляните!

– А меня туда не засосет, как в мешочек Эль Безеф? – улыбнулась Лахджа.

– Хорошая шутка! – рассмеялся бушук, убирая этот том и протягивая другой. – Но лучше тогда посмотрите эту.

Лахджа полистала, но без особого интереса. Ее занимали другие мысли. После внезапного нападения незнакомой бабки ей захотелось домой еще сильнее.

– Без обид, но сейчас я больше ничего не хочу покупать, – сказала она, закрывая книгу. – Думаю, мне стоит вернуться к мужу. Он меня целый год ждал.

– Ох, что же вы сразу не сказали? – захлопотал Узур. – Пойдемте, пойдемте, я лично вас провожу! Какое приятное новое знакомство!

– И сколько это будет стоить?

– Бесплатно, бесплатно! С удовольствием окажу вам услугу и надеюсь, что вы расскажете об этом своему мужу!

– Конечно, расскажу. И… спасибо за помощь с Эль Безеф.

– Не за что, не за что. Одну минуточку, я только запру лавку.

Бушук выпрыгнул из-за прилавка, пошевелил когтистыми пальчиками – и дверь исчезла. Лахджа невольно занервничала – теперь она заперта неизвестно где с каким-то мутным лавочником.

– Буквально через полчасика будем в гхьете Хальтрекарока, – любезно произнес Узур, прикрыв глаз моноклем и закрутив воздух кольцом. – Присаживайтесь, госпожа, я вас мигом доставлю. Вот вам пока горячее какао.

Возле Лахджи возник стульчик, в руках появилась чашечка коричневого напитка. Она с любопытством посмотрела в окно – там мелькали светящиеся письмена и бурлило что-то непонятное. В монокле бушука отражалось то же самое. И если до этого он выглядел очень по-домашнему, совсем неопасным, то теперь вокруг него заклубились неведомые силы, когти почернели, алые глаза засветились, а рожа перекосилась и стала похожа на страшную маску.

На локте по-прежнему висел пакет с мясом и прочими покупками. Лахджа неловко примостила его возле стула и любопытный лавочник тут же сунул туда нос. Его ритуал как раз закончился.

– О, личинки Хлаа! – извлек он одну на свет. Личинка была размером почти с него самого. – Вяловатая уже! Надо скорее съесть, пока не заснули! Почем брали, госпожа?

– Четыре эфирки, – ответила Лахджа.

– Это за все? – вытащил остальных личинок бушук. – Хорошо сторговались.

– Нет, за штуку…

– За штуку?! А почему так дорого?! Они везде по две идут!

– Правда?..

– Конечно. Вы в следующий раз лучше сразу идите в лавку моего внучатого племянника. У него сад личинок Хлаа, он поставляет самых лучших. Даже Паргоронский Корчмарь только у него берет.

– Правда?.. – не додумалась до более умной реплики Лахджа. – А… а вы угощайтесь, кстати.

– Ой, я уже думал, что и не предложите, – тут же начал пожирать личинку бушук.

Смотрелось это жутковато. Личинка запищала, засучила лапками. Крохотный демон лопал ее, словно землеройка – огромного таракана. И не успела Лахджа опомниться, как бушук уже облизнул пальцы и принялся за следующую.

Живот у него даже и не раздулся.

Бушук съел трех личинок Хлаа. Лахджа – одну. Она долго сомневалась, но ее новое демоническое тело все-таки взяло верх.

Это не странно. Совсем.

Дорога до дворца Хальтрекарока заняла скорее минут сорок, чем полчаса. Но потом дверь все-таки открылась, и Лахджа увидела роскошный сад, громадный дворец и чернеющие вдали стены гигантского лабиринта с примыкающей к нему ареной.

– Уф, – выдохнула она. – Да, я узнаю это место.

– Ну так и замечательно! – засуетился Узур. – Пойдемте, пойдемте, сдам вас с рук на руки!

Лахджа подумала, что теперь найдет дорогу и сама, но отказать было неудобно. Крохотный демон засеменил рядом, то опережая Лахджу, то чуть отставая. Лахджа старалась идти ровнее, чтобы ему не приходилось слишком под нее подстраиваться.

Им навстречу уже семенил рыжий кот. Кажется, почуял появление чужой лавки. Лахдже зверь показался смутно знакомым… но тут он завидел Узура, встал на задние лапы и обернулся таким же бушуком. Красноглазым рогатым карликом в строгом костюме-тройке и с толстыми перстнями на пальчиках.

– Господин Совнар, какая приятная встреча! – радостно воскликнул Узур. – Мне тут выпало счастье вернуть собственность вашего господина! Девочка недавно переродилась и, кажется, заплутала!

– Батюшки! – всплеснул маленькими когтистыми ручками Совнар. – Спасибо тебе, добрый бушук!

– Вы представляете, ее чуть не сцапала Эль Безеф! – пожаловался Узур. – К счастью, я как раз вовремя выглянул в окно!

– Прислужники Глем Божана совсем потеряли берега! – возмутился Совнар. – Еще раз спасибо, я непременно отплачу тебе за эту услугу!

– Ох, что же вы так, да я же не ради платы! – махнул лапкой Узур. – Кстати, пользуясь случаем, приглашаю вас на делопосвящение моего сына!

– Какая честь для меня! – обрадовался Совнар. – Я непременно буду!

Бушуки еще пару минут облизывали друг друга, не обращая внимания на Лахджу. А та села на лавку рядышком и растерянно обдумывала слово «собственность».

В смысле собственность?.. Рабыня, что ли? Это будет очень неприятным открытием.

Возможно, она допустила ошибку, сюда явившись.

В голове и правда завертелись какие-то неприятные воспоминания. Лабиринт вызывал скверные ассоциации, а дворец хотя и выглядел гостеприимным местом, но таковым почему-то не ощущался.

Лахджа начала мрачнеть, но тут Узур наконец-то откланялся, и Совнар перевел внимание на нее.

– Собственность?.. – спросила Лахджа.

– Смотря с какой стороны посмотреть, – спокойно ответил бушук, снова превращаясь в рыжего кота и прыгая на лавку рядом с Лахджой. – В определенном смысле мы все – собственность нашего господина. Такие уж порядки в мире, в котором мы живем. У тебя есть ко мне вопросы, я полагаю? Задавай. Я уже имел дело с детьми Мазекресс, так что понимаю, каково тебе сейчас.

Лахджа посмотрела на сад, из которого доносились птичье пение и заливистый смех. Мимо прошли две весело болтающие девушки… совершенно обнаженные. Лахджа проводила их взглядом и задумчиво сказала:

– Я раньше была человеком. Это я уже вспомнила.

– Была, – подтвердил Совнар, аккуратно перемещаясь к ней на колени. – Но теперь ты демон. Причем высший, аристократка. Как тебе?

– Пока трудно сказать. Предыдущая жизнь как-то странно воспринимается. Как сон. Мешает сравнить… – с сомнением произнесла Лахджа. – Но, мне кажется, я мало изменилась…

– Это нормально, – кивнул Совнар. – Так и должно быть.

– Разве?.. Я думала…

– Конечно. Демона демоном делает внутренняя Тьма. А Тьма… она как алкоголь, знаешь ли.

– Алкоголь?.. – не поняла Лахджа.

– Ну да. Алкоголь сам по себе не делает человека каким-то другим. Он просто снимает внутренние ограничители. Если человек добр, то он и пьяным останется добрым, а если он зол, то все внутреннее дерьмо наружу и вылезет. Тьма действует примерно так же, только не туманит разум, а проясняет. Выжигает все… наносное.

– Тебя послушать, так быть демоном – прямо здорово, – усомнилась Лахджа.

– Конечно, здорово. Тебе разве не нравится?

– Ну… пока вроде неплохо.

– Ну вот видишь, – похлопал ее лапкой по колену Совнар. – Тебе еще понравится, поверь мне. По сравнению с существованием человека жизнь демона куда ярче и полнее. Если сумеешь правильно ею распорядиться, естественно.

Лахджа еще немного посидела, разглядывая пейзаж. Значит, вот он – ее новый дом. Ну вроде ничего, богато. Могло быть хуже.

– А я в самом деле аристократка? – спросила она. – Меня тут все так воспринимают. Почему?

– Ты жена Хальтрекарока и дитя Мазекресс, – объяснил Совнар. – Ее прямое порождение, созданное непосредственно в ее чреве. Это делает тебя высшим демоном сразу по двум причинам. Так что да, ты аристократка, приравненная к бушукам, ларитрам и гхьетшедариям.

– Таким, как ты? Повезло мне, наверное.

– Не таким, как я, – возразил Совнар. – Таким, как твой новый знакомый Узур. Он и теперь ты – третье сословие. А я – банкир. Личный бухгалтер твоего мужа и господина. Я – четвертое сословие. К четвертому сословию приравнены только любимые жены демолордов, а ты пока что… просто жена. Обычная.

– А, так я не любимая, – огорчилась Лахджа. – Это объясняет, почему меня никто не встречал.

– Да, об этом… – стушевался Совнар. – Тут… просто небольшая накладочка случилась… Видишь ли, Мазекресс производит новых демонов с завидной регулярностью, и многие из них рождаются либо мертвыми, либо с дефектами… в общем, мы думали, что мы тебя потеряли.

Лахдже вспомнились другие фархерримы. Особенно тот дегенерат, что напал на нее в прудике. Начав что-то понимать, она протянула:

– А, так ты посмотрел на моих братьев и сестер и решил, что Хальтрекароку такая жена особо и не нужна…

– Ну не совсем, – возразил Совнар. – Поверь, интеллект для наложницы Хальтрекарока – совершенно вторичное достоинство. Нет-нет, мы просто не сумели среди тех фархерримов тебя распознать. Мазекресс и сама толком не могла сказать, какая из них – ты, да и срок мы знали только примерный. Они там рождались целыми пачками, смертную жизнь почти никто толком не помнил, облик у всех сильно изменился, печать Хальтрекарока реактивировалась не сразу… а ты еще, как я понимаю, очень быстро проявила самостоятельность и ушла в леса. В общем, произошла нестыковка.