Текст книги "Атака зомби"

– По коням, – скомандовал Дан.

Не было времени снимать защиту, бесполезную без противогазов. На Северный напали, надо помочь. Стирая протектор о щебень вперемешку с изломанным асфальтом, «ниссан» сорвался с места и помчался туда, где поднимались в небо столбы черного дыма.

* * *

Вращая налитыми кровью глазами и растопырив перед собой пальцы, словно когти, бойцы шли на полковника, Зятя и Вадика, стоявших у костра.

Только благодаря Белоусу удалось спастись.

Зять оторопел, Самара потянулся за пистолетом, чтобы перестрелять зачинщиков, а вот Белоус действовал куда правильней – подбежал к вездеходу, врезав парочке бойцов, посмевших встать у него на пути.

– Командир, на борт! – запуская движок, рявкнул он, чем вывел Зятя из ступора – тот, широко ставя ноги, помчался к «Шатуну» и щучкой нырнул в салон, проскользнув мимо ухающих, как обезьяны, солдат.

Самара уже понял: зачинщиков нет, каждый боец роты действует по велению инстинктов. Показательный расстрел одного-двоих ни к чему не приведет, полковник только потеряет время, а возможно, и жизнь.

Даже наверняка – жизнь.

Массивный бампер вездехода, сваренный из трехдюймовых труб, врезался в рычащего солдата, подбросил его в воздух – изломанное тело упало у костра, на котором разогревался сухпай для экипажа «Шатуна». К сожалению, трапезу придется отложить. Не зря ведь рота – в полном составе! – отказалась от консервов на ужин. Это было плохим признаком, но Самара не придал ему значения, ведь с минуты на минуту ожидалась очередная подзарядка, которая расставила бы все по своим местам.

Но подзарядки зомбаки не получили, вот в чем проблема.

Кольцо вокруг Самары сомкнулось – куда ни глянь, везде оскаленные рожи, слюнявые, потные хари с плохими зубами и отросшей с начала похода щетиной. У многих куртки разодраны на груди, из-под них виднеются лоскуты зеленых маек и дубленая солнцем и ветрами кожа. Кожа расцарапана ногтями – собственная кровь еще больше заводит бойцов.

Самара навел пистолет на ближайшую рожу и нажал на спуск – громыхнуло, брызнуло алым, одним трупом стало больше. Чьи-то пальцы вцепились сзади в плечо, зубы коснулись шеи – вырвавшись, полковник крутанулся на месте и не пожалел двух пуль тому малому, который хотел его загрызть.

– Командир, держись!

Под колеса попали еще двое, прежде чем «Шатун» прорвался через окружение бойцов, визжащих от предвкушения свежего мяса. Дверь на корме распахнулась, Зять помог Самаре – тот пятился, стреляя на ходу, – забраться в салон. Вставший на миг вездеход резко ускорился, Белоус повел его к стене Северного. По наезженной московскими караванами дороге хотел оторваться от бунтовщиков и, обогнув поселок, скрыться в лесу.

– Что там с подзарядкой?! – Самара сменил магазин.

– Нет сигнала. – Зять впился тонкими пальцами в ящик, подключенный к энергосистеме вездехода.

Ящик этот, закрепленный ремнями на диване, не подавал признаков жизни. Самара знал, что секунд за десять до подзарядки должен зажечься диод на боку, потом дернется стрелка датчика, потом… Вот только диод упрямо не зажигался, хотя все сроки вышли.

– Зять, сделай хоть что-нибудь! – обернулся Белоус, и в тот же миг вездеход сшиб знак, на котором алело «ОСТОРОЖНО! ЭПИДЕМИЯ!»

Не отвечая водиле, Зять поглаживал прибор и шептал что-то ласковое, будто это могло помочь. «Шаман, а не ученый», – подумал полковник.

Пистолет вернулся в кобуру. Держась за поручень, Самара захлопнул дверь. Спокойней как-то, когда есть преграда между тобой и разъяренной толпой. И то, что половина бойцов побросали оружие, было слабым утешением. Остальные-то могли в любой момент открыть огонь по вездеходу. Отсутствие своевременной подзарядки вызвало стремительную деградацию личностей – «калаши» воспринимались парнями в форме скорее как дубины, чем огнестрельное оружие.

Промчавшись вдоль стены Северного, «Шатун» свернул к лесу, когда с вышек поселка открыли огонь по ленинградским солдатам. И тут уж вопреки деградации вскинешь автомат и нажмешь на спуск. Что солдаты и сделали.

По корме застучали пули. Белоус пригнулся. Зять буквально лег на чертов прибор, прикрыв его собой. А Самара лишь выругался.

К сожалению, сквернословить ему пришлось еще не единожды. Особенно он разошелся в лесу, когда едва не случилось непоправимое. А ведь отъехали уже хорошо, можно было сбавить скорость, чего так гнать-то?..

– Смотри куда едешь! Слепой, да?! – Самара вызверился на Белоуса, впервые видевшего командира таким и потому не испуганного, но обескураженного. – Из-за тебя, дебила, в яму влетели!

– Так ведь одним колесом. – Белоус виновато пожал плечами. – А у нас их шесть.

– ЧТО?!!

– Старая ловушка, ей лет и лет. На лосиной тропе вырыли. Подумаешь, колья внизу. Если чего случилось бы, Олег Борисыч, я б вмиг починил. Честное слово!

Полковник Самара расстегнул верхнюю пуговицу и тяжело задышал, пытаясь взять себя в руки. Белоус или прикидывался идиотом или таковым являлся с рождения. Второе вероятней. Полковник на своем веку повидал немало срочников-дембелей, и Вадик Белоус был далеко не самым глупым из них. Не в меру болтливым – да. Постоянно забывающим об уставных отношениях – есть такое. Но при этом он был водилой от бога. Не зря ведь ему доверили вездеход «Шатун».

Вдвое согнувшись, Самара выбрался из вездехода через единственную дверь в корме. Лес встретил полковника сумерками, которые здесь были куда гуще, чем на вырубке. Рядом, в полукилометре за деревьями, стреляли. Оттуда же тянуло гарью.

Вытащив флягу из рундука, служащего диваном в салоне, Самара двинул к яме. Жутко хотелось пить и курить. Первое – из-за избытка адреналина в крови, второе – потому как год назад бросил. Припав губами к горлышку – вода теплая, мерзкая на вкус, – Самара уставился на яму, подсвеченную фарами вездехода. Увиденное ему, мягко говоря, не понравилось.

Яма была достаточно большой, чтобы два-три лося, провалившись в нее, не смогли выбраться. Заостренные колья, врытые в дно, пропороли бы их, как хорошо заточенный шампур – кусок мяса. Люди из Северного окружили свой поселок ловушками, рассчитывая так уменьшить популяцию зомбаков поблизости.

Вездеход опасно накренился, когда Белоус наполовину высунулся в окно:

– Олег Борисыч, чего там? Порядок? Я ж говорил, волноваться не надо.

Водила слукавил, сказав, что они влетели в яму всего одним колесом, – двумя влетели, еще чуть-чуть, и… Самара вытер лоб, заодно согнав с десяток комаров. И хоть «Шатун» не лось, а в яму поместился бы. Днище его продырявило бы не хуже звериной шкуры.

– Младший сержант Белоус, объявляю вам два наряда вне очереди! После окончания операции извольте на кухне картофель чистить да котлы драить.

Вообще-то Вадик показал высший пилотаж, сумев избежать аварийной ситуации, но нельзя его распускать, а то совсем о дисциплине забудет.

От Северного донесся восторженный рев. Таки взяли поселок. Ну-ну.

– Товарищ полковник, зачем два наряда?! – Белоус, как всякий дембель, считал, что имеет право на поблажки по службе. – Да если б не я!.. – От возмущения у парня побагровело лицо. – Да вы!.. Вы бы лучше своими уродами командовали, а не на меня кричали, Олег Борисыч! Тогда б и в лес не тикали!

Самара потянулся за пистолетом в поясной кобуре:

– Да я тебя! Ты у меня…

Но Вадик лишь махнул рукой – мол, напугали ежа голым задом. Выбравшись из вездехода, он занялся лебедкой, закрепленной на корме чуть ниже дверей. Электродвигатель зажужжал, разматывая стальной тросик, достаточно крепкий, чтобы вытащить «Шатуна» из любого болота, умудрись он застрять. Обхватив тросиком сосну метрах в шести от ямы, Белоус включил лебедку на обратный ход – вездеход медленно пополз к дереву.

Зять молча сидел в салоне. Забравшись внутрь, Самара оглаживал усы, которые носил для солидности, чтобы прибавить себе немного лет.

– Товарищ полковник… – Белоус у окна вытянулся по стойке «смирно». – А хотите, я костерок разведу? Грибочков соберу, супчик сварганю? До утра время скоротаем, а то, чую, тут ловушек много…

У поселка опять стреляли. Надо понимать, добивали раненых.

– Ленинград молчит? – Самара откинулся на спинку дивана. Хотелось лечь и уснуть и чтоб не трогали пару суток.

– Пока ничего. – Зять в очередной раз клацнул рубильниками усилителя с такой злостью, будто они виноваты во всех бедах.

– Плохо, – резюмировал Самара.

Боеспособность его роты скоро упадет до нуля, хоть до сих пор и слышна перестрелка – аборигены Северного оказались крепким орешком для ленинградцев, а ведь давно обязаны были погибнуть смертью храбрых.

Полковник зевнул, не потрудившись прикрыть ладонью рот. Девятый день в пути. Дважды подзарядка происходила вовремя, четко в семнадцать тридцать. Но сегодня что-то пошло не так, уже около восьми, почти стемнело, а подзарядки все нет. Вот бойцы и кинулись на командира.

Зять, красный, как вареный рак, отлип от усилителя.

– Можно? – Он посмотрел на Самару из-под светлых, слипшихся от пота прядей. Клацнула зажигалка, от трубки приятно потянуло табачным дымком.

Некурящий Белоус не испытывал дискомфорта, вдыхая чужие канцерогены. Полковник тоже не возражал – сам с удовольствием затянулся бы разок-другой.

* * *

– Северный слева! Добро пожаловать! – обрадовался непонятно чему Ашот, ведь московский форпост был охвачен пожаром. И те, кто напал на него – а таких тут было много, Дан видел их фигурки, разбросанные по большому открытому пространству, – заинтересовались только что подъехавшим джипом.

Грохнули выстрелы, вышибло пулями лобовое стекло. Пригнувшись к рулю, Данила едва справился с управлением – передние колеса продырявило, джип занесло.

– Выйти из машины! – Дан сумел остановить «патруль», не перевернув его посреди дороги, что было проще простого на скорости.

Щелкнули замки дверей, Данила тоже вывалился из водительского кресла. И только доставщики покинули салон, как движок прямой наводкой пощекотали из гранатомета. Дана толкнуло взрывной волной в спину, он рухнул в придорожную траву и тут же вскочил. То, что осталось от джипа, теперь горело и коптило небо.

– Зато, – ухмыльнулся Ашот, нарисовавшись рядом, – толкать больше не надо.

Это толстяк верно подметил. Дан жахнул очередью в гущу людей, одетых в форму цвета хаки, – те бежали к доставщикам, преодолев уже половину расстояния от бревенчатого забора форпоста до дороги.

Трогая спуск «калаша», Мариша хохотнула – это у нее нервное; Ашот чуть разрядил атмосферу, заодно разрядив полностью еще один магазин.

Бойцы неведомой группировки – не вольники, не бандиты и уже тем более не обитатели Северного – двигались короткими перебежками по вырубке на подступах к форпосту. Некоторые из них не забывали при этом стрелять. Лес вокруг Северного был нещадно уничтожен, чтобы не дать зомбакам приблизиться к стене незаметно. Взгляд Дана зацепился за единственный в радиусе сотни метров ствол, пусть и поваленный, что виднелся впереди. Это же просто подарок судьбы для доставщиков.

– Спасибо, пацаны, металлолом толкать не надо больше! – С носа Ашота сорвалась капля пота, когда он кинулся к прикрытию.

Данила и Мариша лишь на самую малость отстали от него. Упали, чуть отдышались.

– Это чё за хрень, брат? Чё за дела вообще?

Дан пожал плечами. Пули просвистели над его головой, стоило чуть высунуться из-за поваленного тополя, где доставщики нашли себе приют после жаркой встречи. Грохот, очередь за очередью – ни голову поднять, ни выстрелить в ответ.

– Во попали, брат! – зло сплюнул Ашот.

Желтея костюмом на фоне травы, Мариша лежала справа от Данилы. Ашот потряс автоматом – мол, готов к контратаке, если будет приказ. В защите он был похож на огромного цыпленка. Дан выглядел не лучше. Поспешно снятые перчатки валялись рядом. По инструкции сначала их надо вместе с руками погрузить в дезраствор…

Очередной веер пуль заставил его вжаться в землю. От ствола полетели щепки. Интересно, сколько нужно рожков, чтобы в опилки раздолбать дерево диаметром в метр? Еще немного – и троица «варягов» узнает это на личном опыте.

Ашот приподнял над стволом автомат и вслепую дал очередь.

– Береги патроны! – зашипел на него Дан.

– Мертвецам, братишка, патроны ни к чему.

Если уж толстяк настроен столь «оптимистично», то дело дрянь.

От форпоста удушающе тянуло гарью. Стена из заостренных кольев и бревенчатые срубы горели. А ведь еще недавно там останавливались московские караваны, следующие в Питер. Точнее – в Ленинград, ведь Питер переименовали лет через пять после Псидемии. Форпост Северный имел важное стратегическое значение.

– Неуклюжие они какие-то. – Мариша выпустила очередь по бойцам в хаки, зашедшим с фланга. Бойцы рухнули как подкошенные. – Сами подставляются.

Кто эти люди в форме? Что им понадобилось здесь? Учитывая, какая беда обрушилась на форпост Северный, любой здравомыслящий человек обошел бы его стороной. Даже самые отмороженные бандиты не самоубийцы. Если б не приказ, доставщики и носа за шлюз не показали бы, не то что поперлись бы хрен знает куда, за четыре сотни кэмэ от Москвы.

– Если ничего не сделать, они возьмут нас в кольцо и…

Договорить Мариша не успела – рядом с ней в траву шлепнулась граната. Ребристая такая, в смазке. На бесконечно долгий миг все замерло – стихли звуки боя, да и вообще вся реальность вокруг Дана перестала существовать. Не было в мире ничего, кроме этой чертовой гранаты.

Дан мгновенно включился. Состояние полнейшей сосредоточенности, максимальной скорости всех реакций – все это требует большой затраты энергии, поэтому включаются доставщики лишь в крайнем случае, когда иначе никак.

И все же Дан опоздал.

За миг до того, как он напряг мышцы, чтобы броситься к гранате, Ашот накрыл брюхом ребристый «цитрус». И даже подмигнул: давай, братишка, не поминай лихом.

На глазах Мариши блеснули слезы.

Нет ничего страшнее, чем знать, что твой друг вот-вот умрет. Знать – и не иметь возможности помочь ему.

Первая секунда показалась Даниле вечностью.

А потом пришлось стрелять в автоматчиков, что приблизились к укрытию троицы. Дан завалил одного, еще один залег. И Ашоту уже пора бы вознестись в небеса – замедлитель не может вечно отсрочивать взрыв, шестьдесят граммов тротила плюс осколки творят чудеса с любым телом, даже упитанным.

Обливаясь по́том и глядя Дану в глаза, Ашот сунул под себя руку и вытащил лимонку.

– Чека на месте, надо же. И вообще, это ж какой идиот…

Продолжение заглушил треск автоматных очередей.

– …мать! – закончил тираду Ашот.

Данила глубоко вдохнул, выдохнул, успокаивая сердцебиение. Враг в горячке боя швырнул гранату, не озаботившись привести ее в боевое положение. Должно быть, рассчитывал набить шишку противнику, Ф-1 ведь не пушинка.

– У меня патроны закончились, – сообщила Мариша.

– У меня тоже. – Данила приподнялся на локтях, чтобы выглянуть из-за тополя.

Выгрузить боеприпасы из джипа не успели. И чемоданчик спасти не удалось. Так что задание уже провалено, а проблемы еще есть.

– Вы будете смеяться, дорогие мои, но и у меня пусто. – Ашот улыбался, но не шутил.

– А граната?

– Так ведь учебная. – Ашот продемонстрировал лимонку еще раз.

Только сейчас заметив, что та выкрашена в черный, а не, как положено, в зеленый цвет, Данила выругался сквозь зубы. Сколько нервов потрачено из-за муляжа!..

– А чего тогда пузом накрыл?

– Так я сначала прыгнул, а только потом…

Дан быстро выглянул из-за ствола. Увиденное ему не понравилось. Враги – десятка два человек с «калашами», – не опасаясь больше за свои жизни, в полный рост шли к поваленному тополю. И с патронами у них проблем не было.

– Что там? – Мариша дернула его за рукав.

– Готовьтесь, сейчас будут гости.

Дан вытащил из ножен «Катран-45»[2]2
  Нож разработан по заказу 45-го отдельного разведполка ВДВ. (Здесь и далее примеч. авт.)


[Закрыть]. Серейторная заточка, рукоять из наборной кожи с латунными вставками, пила по металлу, дереву и кости… Последнее особо важно, ибо Данила как раз собирался пилить ребра. И резать мясо. Точнее – сразиться в рукопашной с парнями в хаки, что приближались к тополю.

– Понял, брат. Покажем сволочам, кто мы, а кто тварь дрожащая. – Ашот вытащил из кармана мультитул, прикидывая, чем бы ему испугать автоматчиков – пассатижами, пилкой для ногтей или открывалкой. Пальцы его при этом заметно подрагивали.

– Всё плохо, да? – Мачете Мариши длиной лезвия мог дать фору римскому гладиусу.

Ответить Данила не успел, в этом уже не было надобности – однокашники сами увидели первых вооруженных врагов.

Один из них – загорелое лицо изрезано морщинами – осклабился, глядя на Маришу. Другой, совсем мальчишка, с интересом наблюдал за Ашотом. Из груди третьего сочилась кровь, но он даже не пытался ее остановить.

Четвертого Дан присмотрел для себя. У того была расстегнута верхняя пуговица кителя, рукава закатаны выше локтей, а брюки выпущены поверх сапог.

Головы врагов прикрывали каски с нарисованными под трафарет звездой и скрещенными серпом и молотом черного цвета. Данила уже где-то видел подобное. Вот только где?..

Мариша подобралась. Ей не нравилось, когда на нее наводят ствол. Ашот наконец определился с ассортиментом мультитула – он будет сражаться штопором. Данила крепче сжал рукоять «катрана». Миг – и он бросится на автоматчика и вскроет ему горло. Ну, или получит очередь в живот, если автоматчик окажется резвее.

Но ничего этого не произошло.

Люди в униформе внезапно потеряли к доставщикам интерес. Не потрудившись даже расстрелять беззащитную, в общем-то, троицу, они двинули к дороге, до которой от тополя было рукой подать.

– Эй, а куда это они?.. – Мариша растерянно захлопала глазами.

Вторая группа бойцов покинула горящий Северный и, добравшись до шоссе, подобием колонны направилась в сторону Москвы.

– Чего-то я не понимаю, братишка. Они же раненых оставили.

Из пролома в стене форпоста как раз выполз один, опираясь на локти. Лицо его обуглилось, ноги отказали. Следом волочились внутренности. Мыча что-то невразумительное, раненый из последних сил старался догнать своих. Получалось у него неважно.

На дорогу из лесу выбрался шестиколесный вездеход, на крышу которого нагрузили мешки и ящики, стянув веревками. Стальные щиты до половины прикрывали колеса. Единственная дверь располагалась в кормовой части, окна по бортам были заварены жестью. Стекло слишком непрактично на Территориях: от комаров защитит, но и только, а нужно, чтоб ни один зомбак не проник в салон.

Окно-решетка справа от водителя распахнулось, из него по пояс высунулся человек в форме. Одной рукой он придерживал на голове фуражку, а второй поднес мегафон ко рту:

– Рота!!! По три!!! Ста-а-ановись!!!

Скопление людей за считаные секунды преобразилось в походную колонну, разбитую на три взвода.

– А этот голосистый у них командир. – Ашот сделал вполне логичный вывод. – Что-то серьезное затевается, как думаешь, брат?

Дан не ответил. Его внимание привлек тот же знак, что был нарисован на касках, – знак выделялся черным пятном на камуфлированной двери вездехода.

– Звезда, серп и молот. Этот знак… Я где-то его видел… – пробормотал Дан.

Мариша его услышала.

– Конечно, видел. Это герб Ленинграда.

– То есть ты хочешь сказать…

– Я-то, может, и не хочу, любимый, но что есть, то есть.

– Эти люди – солдаты Ленинграда? То есть ленинградская армия напала на московский форпост? А это значит, что… – Данила замолчал, прикусив нижнюю губу. Возможные последствия конфликта заставили его сердце тревожно забиться.

– Это значит, что война началась, – закончил вместо него Ашот. – Война между Питером и Москвой.

* * *

Вопль Зятя вернул полковника к реальности:

– Есть сигнал! Есть подзарядка!

Диод вспыхнул адским пламенем, усилитель гулко завибрировал, крепежные ремни заскрипели.

Самара испытал неимоверное облегчение:

– Здоровье в порядке, спасибо зарядке?

– Так точно, Олег Борисович! – Бесцветные глаза Зятя сверкали, как два алмаза. Общение с военными давало о себе знать, эдак он и строем научится ходить.

То, что дисциплина зомбаков ослабевает, стало неприятной новостью для Самары.

На третьи сутки похода он заметил, что в роте начался разброд. Молчаливые до этого бойцы, шагавшие в ногу, порыкивали друг на дружку, нарушали строй и косились на вездеход. Надо было следить, чтобы тащили на себе «калаши», гранатометы и ПЗРК, а то ведь норовили сбросить тяжесть. Показательный расстрел за утерю личного оружия никого не впечатлил. У зомбаков особое отношение к смерти, тела свои они берегут постольку поскольку…

Сообразив, что дело нечисто, полковник насел на Зятя. Пистолет нацелил, чтобы ученый стал разговорчивее. В итоге Зять поведал, на каком принципе основано оружие возмездия. Один раз в трое суток из Ленинграда приходит закодированный сигнал, который обновляет установки, сделанные зомбакам. Надо только этот сигнал усилить, и рота будет, как прежде, с энтузиазмом шагать к Москве и слушаться командира.

В этот раз сигнал припоздал.

– Давай-ка, Вадик, выбираться из чащобы. А то разбредутся наши кто куда, собирай их потом по валдайским лесам. Как считаешь, а, младший сержант?

– Так точно, товарищ полковник! Запаримся их собирать. Они ж, как грибы, попрячутся под кусточками, за пенечками.

– Не факт. После подзарядки их к Москве тянет, как мух на дерьмо. А тут только одна дорога.

Полковник Самара участвовал в разгроме армии Равиля – дикой Орды, что пришла из Сибири поработить Москву, а затем и прочие остроги. Верховный совет Ленинградской коммуны решил оказать помощь братскому острогу при условии, что ленинградцы организуют в Москве коммуны для всех желающих. Сам Тихонов заверил, что такое условие вполне приемлемо.

Неся страшные потери, ленинградцы и москвичи сошлись в великой битве с Ордой.

Ордынцы стреляли из луков и душили врагов арканами. Они сидели верхом на лошадях, головы которых покрывали шишаки из плотной кожи – ни один паразит не присосется, – и пешим строем шли в атаку. Воинство-то было разношерстное: алтайцы и буряты, ненцы и хакасы, эвенки, якуты, ханты, татары… много кого сумел собрать Равиль под свои знамена.

И все же он потерпел поражение. Самара лично пленил его. И передал хана Орды в руки Тихонову, точнее – его охране…

У полковника остались приятные впечатления от москвичей, с которыми он сражался плечом к плечу и после отмечал победу за праздничным столом.

А потом началось непонятное. Московские коммуны разгромили, коммунаров казнили. Ленинград охватила волна праведного гнева – разве оставим безнаказанным этот беспредел?! Правда, ходили слухи, что под прикрытием коммун в Москве готовился переворот. Даже поговаривали, что переворот таки начался, только у москвичей хватило сил подавить его в самом зародыше. Эти-то события и стали поводом для войны…

Ломая густой подлесок, вездеход выбрался на шоссе. Самара высунулся наружу. Беспорядочная колонна зомбаков, получившая подзарядку, двигалась к Москве. Самара знал, что его рота не единственная, что к вражескому острогу топает множество отрядов. Встретившись в определенных точках, они образуют крупные соединения, задача которых – штурмовать Стену.

Позади горел Северный, заложенный тут москвичами. Самара велел не приближаться к поселку, ведь там бушевала эпидемия. Но зомбаки решили иначе. Теперь же чужая воля заставила их вновь стать боевым подразделением.

– Ну-ка, подай мне говорилку.

Зять сунул полковнику мегафон.

На максимуме подзарядки важно закрепить в мозгах подопечных главенство командира. Самара гаркнул во всю мощь легких:

– Вперед! Шагом марш! Подтянись!!!

Вездеход поравнялся с колонной. Полковник смотрел на вооруженных зомбаков в форме, в касках с намалеванными наспех гербами Ленинграда. Он думал о том, каким надо обладать извращенным умом, чтобы вступить в союз с тварями, только кажущимися людьми.

И он, полковник Самара, боевой офицер, в этой мерзости замешан.

У него, видите ли, приказ!..