Текст книги "Пойди туда, не знаю куда. Книга 3. Три царства"

Богатыри

Решили всей заставой проводить старшего брата в столицу. В путь собрались выйти на рассвете. Богатыри очень радовались побратимству с Нетотом, то есть Тугарином, побросали свои дубинки и взахлеб рассказывали про себя и свое Медное царство.

Орудия здесь в основном использовались каменные либо деревянные. Железа не знали вообще. Медь же здесь не просто ценилась, она была в почете, и люди еще умели ее слышать и понимать. К примеру, мальчишки несколько раз принимались гладить доспехи Нетота, говоря, что они сердятся и ворчат. И успокаивали их.

– И чего они ворчат? – недоверчиво спросил Нетот.

– Их расстраивает задержка, им надо к царице…

Нетот попробовал и сам научиться слышать свои доспехи, но так ничего и не почувствовал. Но отметил, что медь действительно меняла свой цвет, мутнела и зеленела. А когда ребята ее гладили и успокаивали, светлела и начинала блестеть…

Когда Нетот собрался медным топором нарубить дров для костра, побратимы опешили, а потом попадали на колени, упрашивая не совершать святотатства, не причинять вред священной вещи.

– Почему вред? – подивился Нетот.

– Медь – это тело нашей богини! Медь надо почитать. Нельзя ломать медную вещь, пока она сама не попросит.

– Так это же топор! Значит, почитать его надо, как полагается топору, – возразил Нетот.

– Это медный топор. Почитать его надо, как медь. В битве можно. Рубить дрова – нельзя. Вдруг топор обидится!

– Топор обидится?!

– Конечно. В нем сила богини. Он часть богини. Как зовут твой топор?

Теперь опешил Нетот. Потом подумал, что у его ружья и ножа вполне могли быть имена, и ответил:

– Так я вам и сказал! Имена надо хранить в тайне.

Побратимы радостно засмеялись.

– Мы тоже свои храним. Всех отроков в двенадцать лет отправляют на заставы нести дозор, и всем дают имена Усыня, Горыня и Вертидуб.

– И какие у вас настоящие имена?

– Мы еще не знаем, потому что мы не знаем, что мы можем. Детские имена уже умерли, их съели рыбы, а взрослые нам скажут, когда эти съедят звери…

– И когда они их съедят?

– Как с тобой вернемся в столицу.

– А если бы я не пришел?

– Как победим Змея.

– Меня что ли?

– Нет. Трехголового.

– А должен быть?

– Должен, но не придет.

– Почему?

– Потому что ты пришел, и мы смогли с тобой побрататься.

– Так говорите, будто вы меня ждали!

– Конечно, ждали! Все заставы ждут Тугарина.

– Это с чего?

– Во всех преданиях нашего народа рассказывается, что однажды придет Тугарин, приведет с собой наших отцов, побратается с Усыней, Горыней и Вертидубом, перебьет женихов, освободит царицу и повергнет все наше царство в тугу на три года, почему его и зовут Тугарином…

– Так если он такой плохой, может, его не впускать?

– Как не впускать?! – снова опешили побратимы. – А как он тогда царицу освободит? Нет, уж мы лучше тугу-печаль терпеть будем, чем древнее слово нарушим!

– Насколько древнее? – полюбопытствовал Нетот, вспоминая, что еще недавно не мог ехать, потому что здесь ничего не было.

– Нам деды наши рассказывали, а им их деды…

– А я-то думал, этому царству всего суточки… – пробормотал Нетот, глядя на щиплющего траву Коня. Конь покосился на него и насмешливо фыркнул.

– И то верно, – подумал Нетот, – что такое человеческий век в сравнении с сутками бога…

Мальчишки ловко наломали дров привычными движениями, развели костер пожарче. Нетот разглядывал свой топор. В сущности, он был даже не медным, а бронзовым, с красивой отделкой в виде зверей и бронзовой же рукоятью из полой трубки. Рубить им дрова точно было бы глупо и даже хуже. И Нетот проникся к своему топору уважением.

Но тут его взгляд упал на избушку. Толстые бревна, из которых она была сложена, явно были перерублены топором.

– А это как же?! – воскликнул он, указывая на избушку.

– Что? – не поняли побратимы.

– Она же рубленая?

– О, это древние люди делали. Она тут испокон веку стоит. Древние люди умнее нас были…

– Вот тебе и суточки! – еще раз подивился Нетот.

– Все заставы еще до Медного царства появились. Нам объясняли, что царство на них держится.

– А царица?

– Богиня пришла, как говорится в преданиях, когда заставы уже стояли и защищали пути-дорожки от Змеев. Она это увидела и развернула между ними дворец. Возле него поселилось наше племя, когда искало себе дом…

– А откуда взялось ваше племя?

– Родилось из клыков волка, который гнался за сестрой богини. Он попытался разгрызть ее дворец, но богиня была сильна, и он обломал себе все зубы. После этого он завыл и побежал дальше за сестрой богини, а зубы проросли людьми. Люди поглядели на богиню и сказали, что хотят себе женщин.

Тогда богиня научила их делать женщин из длинных волос, которые отрезали у себя люди. Но женщины хотели много красивых вещей, чтобы быть похожими на богиню, поэтому люди собрались и ушли в поход за красивыми вещами для женщин. Обещали вернуться и велели их ждать. А женщины остались одни с детьми и стариками.

С тех пор старики учат нас, как быть мужчинами, а мы ходим дозором на заставы, чтобы победить Змея и стать мужчиной.

Во время этого рассказа Конь насторожился и, прядая ушами, подошел совсем близко, внимая каждому слову. Почувствовав его волнение, Нетот спросил:

– Так и не вернулись?

– Кто? Люди? Нет. Зато понаехало множество женихов, которые сватаются к царице. Все стада приели, весь мед перепили, хуже любого Змея! И всю медь растащили!

– Какую медь? – подивился Нетот.

– Всю свою медь богиня раздала. Совсем бледной стала.

– Что-то я не понял про медь. И почему бледной?

– Медь – кровь и тело нашей богини. Когда она ее отдает, то слабеет.

– Так зачем отдавать?

– Как?! – поразились побратимы. – Это же дары! Если женихам не дарить медь, они нападут и все царство шаром покатят!

Нетот все равно остался в недоумении от этих объяснений. Но когда побратимы ушли спать, Конь подошел к нему и тихо объяснил:

– Дар делает человека должным. Кто победит других дарами, тот получает власть. Чтобы иметь власть, надо дарить больше, чем дарят тебе… Пока царица побивает дары женихов, они вынуждены быть послушными…

– Но прожорливыми?

– Скоро придет кто-то еще, и у царицы не хватит меди, чтобы победить его. Тогда он победит ее…

Женихи

Как оказалось, Медное царство было совсем небольшим. Нетот ехал шагом, побратимы его бежали по бокам, и к обеду добрались до обжитых мест. А вскоре засияли и заиграли красным и зеленым шпили Медного замка.

Они проследовали через несколько деревень. Повсюду к дороге сбегался народ с криками:

– Богатыри Тугарина ведут!

Народ по преимуществу состоял из баб и стариков. Ни мужиков, ни малых детей не было.

– А они-то откуда знают? – дивился Нетот, проникаясь уважением к преданиям народа.

Конь ходил под ним ходуном, гарцуя напоказ и стараясь понравиться. И надо отдать ему должное, это ему удавалось. Бабы ахали и показывали на Коня пальцами, явно предпочитая его Тугарину.

Правда, разок он оконфузился, задрав хвост и покрыв дорогу пахучими кучами. Нетот смутился и даже хотел было за него извиниться, но подарок Коня лишь порадовал баб. Они тут же собрали весь навоз и унесли на свои огороды. Нетот вспомнил Голымбу и посмеялся над Конем, что, мол, не дотягивает до божественных объемов, чтобы всех порадовать. Но Конь не обижался.

Между тем подошли они к стенам замка, окружавшим Медный дворец. Вертидуб, как самый бойкий, умчался вперед, а Усыня с Горыней пошли по бокам от Нетота, ведя коня под уздцы.

Вокруг замка стояли многочисленные шатры с разными стягами, повсюду слонялись без дела вооруженные люди и приставали к бабам.

– Свита женихов, – тихо шепнул Нетоту Усыня.

– Дармоеды, – кивнул Горыня. – А вон за тем леском и войска ихние стоят! Дымы видишь? От их костров.

Картинка была неприглядная, словно замок был в осаде. Трава вся вытоптана, деревья повалены в костры и пожжены. Вид у вояк был распущенный и неопрятный от долгого безделья. Пахло здесь плохо… не то, что от Коня или Голымбы. Воняло застоявшейся мочой…

Зато ворота замка сияли начищенной медью, по которой вились цветы, сплетались в клубки дерущиеся звери, скакали всадники, размахивая неведомым оружием, девы в сарафанах водили хороводы.

Во дворе замка было еще хуже. Ни травинки, утоптанная земля, местами залитая лужами мочи. По обе стороны каменной дорожки, ведущей к дверям дворца, стояло шесть шатров, над которыми вилось шесть разноцветных стягов, таких же, как над шатрами снаружи.

Предупрежденный Вертидубом, из дверей Медного дворца посыпал на белокаменное крыльцо народ. Все хотели видеть Тугарина. Выскакивали, впивались глазами в коня и шарахались в сторону, словно впервые видели такого огромного зверя. Конь намеренно ржал, фыркал и скалил зубы.

– Сейчас выйдут женихи, – зашептали побратимы. – Они тебе будут подарки дарить. Они всем дарили, всех усатый король передарил. Он теперь у них главный. Если ты не отдаришься, тебе придется сесть ниже их за столом. А когда случай будет, они потребуют от тебя службы…

– А если отдарюсь?

– Если твои подарки будут дороже, они будут служить тебе!

На крыльцо степенно выступили шестеро женихов. Толпа почтительно потеснилась. Женихи поглядели на Нетота, сидящего в своих медных доспехах на великолепном скакуне, переглянулись: вид Тугарина явно произвел на них впечатление. Наклонились к своим слугам и что-то прошептали. Слуги, одетые в цвета стягов, бегом бросились к шатрам.

В это время дворецкий, стуча высоким посохом с медным навершием в виде хищной птицы, выступил вперед и церемонно поклонился Нетоту:

– Я дворецкий Медного царства, – представился он. – Не изволит ли знатный гость Тугарин войти в зал и присоединиться к пиру?

Нетот спешился. К нему подбежали слуги, чтобы забрать Коня, которого они явно побаивались, но Нетот забросил Коню узду на шею и по похлопал по плечу. Конь тут же умчался за ворота.

Нетот же под руку с дворецким прошествовал в пиршественный зал, где вдоль всех стен стояли накрытые яствами и питием столы, а в дальнем конце возвышался большой резной трон, перед которым был поставлен маленький столик с изысканной посудой. Трон был пуст, зато перед ним стеной стояли все шесть женихов, за которыми слуги держали подарки.

– Знатный гость Тугарин, женихи, желающие получить в жены нашу царицу, хотят сделать тебе подарки, – зычным голосом произнес дворецкий. Гости, пробиравшиеся с крыльца обратно за столы, замерли при этих словах. – Не откажется ли знатный гость Тугарин принять подарки?

– Не откажусь, – зычно ответил Нетот, чтобы слышали все собравшиеся. – Обычаев не нарушу. Однако нельзя ли с этим повременить, пока мои вещи с моим поездом меня догонят?

– Знатный гость, – ответил дворецкий, – просьба твоя понятна, но вид твой так поразил остальных гостей, что встал вопрос, какое место тебе полагается. Поэтому женихи хотят выяснить это безотлагательно!

– Понимаю, – склонил голову в вежливом кивке Нетот. – Вопрос важный. Однако дорога была трудной, свита моя поотстала. Не обессудьте, если отдариваться буду тем, что при мне.

Женихи заулыбались снисходительно, и вперед вышел самый старший, в богатой одежде и с большими усами.

– Король дальнего королевства, – шепнул дворецкий. – Вдовый… За ним двое королевичей из средних королевств. Потом князья из ближних княжеств. И один боярский сын из местных, нашенский, стало быть.

Меж тем король поманил пальцем слугу из-за спины, тот подал ему поднос и сдернул с него завеску. На подносе лежал медный шлем хорошей работы. С поклоном и словами вежественности он протянул его Нетоту.

Нетот принял шлем, уважительно покивал, выражая свое восхищение, передал шлем Усыне. Снял свой шлем и протянул королю. Шлем его, который до этого был просто шлемом, вдруг засветился глубоким зеленоватым светом, какого Нетот за ним раньше не замечал.

Король, видимо, был хорошо знаком с тем, как должна себя вести медь, и понимал, что значит такой свет. Глаза его округлились, он сначала побледнел, спрятал руки за спину, потом покосился на женихов, которые тоже оторопели, схватил шлем, прижал его к груди и выбежал из дворца.

То же самое повторилось с королевичами, одному из которых Нетот отдал свой медный щит, другому – медный меч. Затем получили доспех и пояс князья и убежали с ними из зала. Вся медь, которую дарил Нетот, начинала вести себя неожиданно, становясь словно бы прозрачной и светящейся. Она словно знала, что пришел миг, для которого она была предназначена.

Последним был боярский сын, единственный, подаривший Нетоту не медь, а хорошие кожаные сапоги с медными пряжками, которые Нетот, уставший от бронзовых сандалий, сразу же натянул на ноги. За это он отдал боярскому сыну свои боевые сандалии с поножами до колен. Тот, как и все, схватил сандалии, прижал к груди и убежал.

– Куда это они? – спросил Нетот дворецкого.

Тот поводил по сторонам глазами, а затем приблизил губы к уху Нетота и шепнул:

– За отдарками. Ты их передарил…

И бледна-то, и тонка…

Дворецкий хотел усадить Нетота за стол, но засомневался, справа или слева от трона определить ему место. Пока он колебался, зазвучала музыка, и в окружении свиты из прекрасных девиц с сияющими глазами появилась царица.

Дворецкий грохнулся коленями на каменный пол, и похоже, колени его были изрядно разбиты, потому он тихо застонал после удара. Гости тоже попадали и склонили головы. Один Нетот, как полагается невежде или гостю, остался стоять, созерцая прекрасную хозяйку.

Она была красива, как богиня любви, и лучезарна, как звезда. Но бледна и худа. Темно-синее платье ее было воздушно, как летняя ночь, на голове сиял венец, украшенный каменьями. Под ее взглядом мужчины в зале сходили с ума и тянули к ней руки в мольбе.

Один Нетот, похоже, был защищен от ее чар своим сумеречным видением и продолжал рассматривать ее спокойно. Она была словно бы истощена, и сияние ее было слабым, хотя Нетот видел, что она могла быть очень сильной и когда-то ею была. Но сила эта была иной, по сравнению с силой окружающих людей…

Оглядев гостей и подданных, царица уселась на трон, взяла со стола бокал из цветного стекла, протянула дворецкому. Тот поспешно налил в него отработанным движением красного вина из глиняной бутыли. Девицы окружили трон, уставившись на Нетота, и принялись хихикать и шушукаться.

Под их взглядами Нетот сообразил, что стоит перед царицей в тунике и плаще Офицера, но без штанов, хотя и в сапогах. И ему стало очень неловко, что тут же было замечено и вызвало новый приступ хихиканья у девиц. Его смущенье им явно нравилось, и они принялись бросать на него особые взгляды, чтобы смутить еще раз.

Но царица отпила глоток вина и подняла на Нетота свои глаза, и Нетот позабыл про портки: в конце концов, в землях, откуда был Офицер, и откуда приехал Тугарин, так принято.

Глаза у царицы Медного царства мерцали давно знакомым светом. И были они одинаковыми и разными одновременно.

– Как утренняя и вечерняя зори, – подумал Нетот, и ему стало жалко эту красоту, как если бы он предчувствовал ее смерть. Или хуже: принес ее…

Царица долго смотрела на него, прихлебывая свое густое красное вино, и было видно, как от вина в ее бледности появляется жизнь. Видимо, она хотела что-то увидеть в нем, но то ли не увидела, то ли наоборот, именно этого она и ожидала. Ее взгляд постепенно поменялся, и на ресницах заблестели слезинки.

– Знакомые слезинки, – подумалось Нетоту. – Откуда?…

Девицы, хоть и были, как полагается их племени, хохотушками, что-то почуяли и прекратили шушукаться. Их глаза тоже засияли иным светом.

– Знатный гость Тугарин, – произнесла царица звенящим голосом, – подойди ко мне!

Нетот подошел к маленькому столику, стоящему перед троном, и остановился. Царица движением руки приказала принести ему стул. Тотчас слуги бегом приволокли тяжелый и богато украшенный стул и поставили его перед столиком. Но Нетот остался стоять.

– Я хочу, чтобы ты сослужил мне службу, – сказала царица. – Подходит время исполнить предначертанное и завершить дела, ради которых я приходила. Кто-то должен открыть мне путь…

Нетот молча поклонился. Люди в зале взвыли.

– Чтобы ты не мог отказаться, я делаю тебе дар, превзойти который ты не сможешь. Прими мой венец!

И она сняла с головы свой украшенный каменьями медный венец неземной работы и протянула Нетоту, склонив голову, чтобы он не мог отказаться. Венец светился глубоким зеленым светом и отчетливо требовал: «Прими меня! Прими быстрее!»

Нетот колебался, и венец зеленел сильнее, впадая в гнев. Дворецкий принялся пихать Нетота в бок, понуждая взять дар. Нетот опустился на левое колено, склонил голову и принял венец, который тут же успокоился и засветился мягким зеленоватым светом, хотя внутри него пробегали временами красные искорки, словно его нутро было раскалено.

В тот же миг царица стала почти прозрачной. И Нетот видел своим внутренним зрением, что единственное, что еще удерживает ее в теле, было крошечное медное колечко на бледном пальчике. Пальчик этот единственный выглядел теперь человеческим в ее теле.

– Готов служить тебе, госпожа, – произнес Нетот, прижимая волшебный венец к своей груди.

В воздухе проскочил какой-то разряд. Девицы тихо заплакали, народ вокруг заголосил, заливаясь слезами, туга явственно разливалась меж людей густым ядовитым туманом. Тут Нетот почувствовал движение у себя за поясом за спиной, куда, отпуская коня, заткнул медные сандалии, подаренные Голымбой. В присутствии царицы он и забыл про них.

Сандалии шевелились. Нетот протянул руку за спину, ощупал сандалии и понял, что они изменились. Он вытащил сандалии из-за пояса и осмотрел: они стали меньше, как раз на крохотную ножку, и по бокам у них трепетали маленькие крылышки.

– Но позволь и мне сделать тебе ответный подарок, царица, – сказал Нетот, подавая сандалии. – Прими от всего сердца, мне кажется, они узнали свою хозяйку!

– Откуда у тебя эти сандалии?! – охнула царица, прижимая руки к груди и не в силах оторвать от них взгляда.

– Один знакомый бог просил передать их богине, которой они подойдут! – улыбнулся Нетот.

Неуверенно, дрожащими руками царица прикоснулась к сандалиям, затем схватила и порывисто прижала к груди.

– Надень, богиня, доставь гостю радость, – попросил Нетот.

Но она только молча покачала головой, отказываясь:

– Погоди еще немножко, не гони меня, посланник моей свободы! Я хочу попрощаться со всеми, кого люблю.

Нетот не понял сказанного, но пожал плечами и улыбнулся.

– Конечно! К тому же, мне кажется, у нас еще не завершены кое-какие дела с женихами и твоим народом. К тому же нам надо бы вернуть кое-что из твоих вещей!

– Их нельзя возвращать. Без них женихи начнут войну.

– Как раз этого мы и не боимся! – засмеялся Нетот, и облегчение пронеслось по залу, размывая тугу и печаль.

Тут, словно приняв последние слова Нетота за клич, в зал вбежал боярский сын, подбежал к трону и упал на оба колена перед царицей:

– Позволь, госпожа, отдариться нашему гостю. Не могу я служить ему, я только тебе служить хочу!

– Ну, отдарись, – вскинула тонкую бровь царица, глядя как боярский сын достает прекрасное медное ожерелье.

– Госпожа, – прокричал он, – вот ожерелье, что ты дарила мне, когда я сватался. Но я и без этого дара буду тебе служить. Назначь меня воеводой, и ты не пожалеешь. Я за тебя и за Медное царство жизнь положу!

Он повернулся к Нетоту и протянул ему ожерелье из синеватой меди с разноцветными камнями.

– Прими, знатный гость Тугарин, мой подарок. Не знаю, дороже ли он твоего подарка, но не дешевле точно. Посчитаешь ли ты, что мы сравнялись?

– О, да! – воскликнул Нетот, наблюдая, как распахнулись глаза у царицы, и как замерли, заворожено пожирая ожерелье глазами, ее спутницы. – Не просто посчитаю, но и прошу у тебя позволения вернуть его хозяйке. И если ты согласишься, буду считать тебя братом.

Боярский сын поднялся, очевидно, потрясенный собственным порывом, смахнул слезу и обнял Нетота:

– Будь мне старшим братом, а я буду тебе младшим! Поступай, как знаешь, я с уважением приму волю старшего брата.

Нетот обнял его, повернулся к царице, обошел столик и встал перед ней на колено, протягивая ожерелье.

– Прими, царица, и эту вещь.

Ожерелье ожило у него в руках и с легким шипением заструилось в сторону своей хозяйки. Девицы тут же подбежали и начали гладить пальчиками каждая свой камушек. Камней оказалось по счету ровно, сколько девиц.

Царица кивнула, и девицы подхватили ожерелье и надели его ей на шею. Зал взвыл от радости. Ожерелье шевелилось, явно устраиваясь поудобнее на привычном месте, точно кошка или горностай.

– И что теперь? – спросила царица.

– Война? – спросил в ответ Нетот.

– Тогда сначала пир, – ответила она. – Вечная борьба бога войны и богини любви сегодня начнется с моей победы!