Текст книги "Швеция – от нейтралитета до НАТО"

Глава 21. Эландское сражение

28 июня 1788 г. в Копенгаген прибыл отряд вице-адмирала В.П. Фондезина в составе 100-пушечных кораблей «Иоанн Креститель», «Три Иерарха» и «Саратов», а также 32-пушечного фрегата «Надежда».

5 июля 1788 г. из Архангельска вышел ещё один отряд кораблей, первоначально предназначенный для Средиземноморской эскадры адмирала Грейга. В его составе было пять кораблей и два фрегата, построенных на Соломбальской верфи в Архангельске. Среди них были 74-пушечные корабли «Александр Невский», «Максим Исповедник» и «Сисой Великий»[102]102
  Название «Сисой Великий» этот корабль получил лишь посла Гогландского сражения, а пока именовался как корабль № 9.


[Закрыть], 66-пушечные корабли «Северный Орел» и «Прохор», 44/38-пушечные фрегаты «Архангел Гавриил» и «Помощный». Командовал отрядом контр-адмирал И.А. Павалишин.

4 августа корабль «Сисой Великий» налетел в тумане на песчаную банку у берегов Норвегии[103]103
  С 1380 по 1841 г. Норвегия была частью Датского королевства.


[Закрыть]. Из-за полученных повреждений корабль отделился от эскадры и 17 августа пришел в порт Христианзонд (современное название Кристиансонн). Порт расположен на юге Норвегии всего в 130 км от берегов Дании.

Остальные суда отряда Павалишина 29 августа пришли на рейд Копенгагена, где соединились с отрядом В.П. Фондезина. Кроме того, в Копенгаген пришли купленные в Англии катера (коттера). Один из них был переклассифицирован в тендер, а другой – в бриг и получил название «Меркурий». Таким образом, образовалась довольно мощная, так называемая «копенгагенская» эскадра – семь кораблей, три фрегата и два катера.

В самом начале войны Виллем Фондезин получил приказ атаковать шведский порт Готенбург, где находилось три неприятельских фрегата. Фрегаты приказано уничтожить, а город сжечь. Затем следовало заняться шведским городом Марстранд. Но вместо этого, проведя в бездействии около месяца, Фондезин без всякой необходимости высадил 140 человек десанта у шведской деревни Ро, близ порта Ландскора. Деревня была сожжена, но поскольку она находилась в нескольких километрах от датского берега (через пролив Зунд), это вызвало раздражение датского населения. Напомню, что одной из важнейших политических целей Екатерины было вовлечение Дании в войну против Швеции.

19 июля эскадра Фондезина вышла из Копенгагена и направилась в пролив Каттегат для поиска трёх злосчастных шведских фрегатов, базировавшихся в Готеборге. С собой Фондезин взял два пинка (транспорта) – «Соломбалу» и «Кильдюин», которые везли артиллерию и боеприпасы в Архангельск для строившихся там судов. Фондезин шведских фрегатов не обнаружил и вместо того, чтобы отконвоировать пинки в Северное море миль хотя бы на 100, бросил их 3 августа и двинулся обратно в Копенгаген. Через двое суток три шведских фрегата обнаружили наши пинки. «Соломбале» удалось уйти, зато «Кильюин» стал добычей шведов. Уже сам по себе пинк водоизмещением 456 тонн с 26 пушками был ценным трофеем, но главное, в его трюмах лежало 100 пушек большого калибра для строившихся кораблей.

С 22 сентября по 20 октября объединённая русская эскадра выходила для блокады шведской базы Карлскроны. Но, узнав о смерти адмирала Грейга и об уводе Козляниновым флота, блокировавшего шведов в Свеаборге, В.Н. Фондезин испугался встречи со шведским флотом. Он не стал дожидаться трёх кораблей, посланных ему в помощь Козяниновым, и трусливо ретировался в Копенгаген. Благодаря этому шведский корабельный флот благополучно добрался до Карлскроны.

17 октября 1788 г. три корабля (в том числе «Пантелеймон» и «Мечеслав») вышли из Ревеля и 12 ноября прибыли в Копенгаген, присоединившись к эскадре В.П. Фондезина.

Промедлив целый месяц с постановкой судов своего отряда на безопасную зимовку, Фондезин оставил их в Зунде, где суда целую зиму, подвергаясь большой опасности, носились вместе с плавающим льдом между берегами Дании и Швеции. Если ни одно судно не погибло, то это должно отнести только к заботливости и знанию дела командиров, а также к счастливой случайности. Шведские войска по льду попытались захватить русские корабли, но о замысле шведов русские узнали заблаговременно и сумели отразить нападение. Оценкой распоряжений Фондезина могут служить слова Екатерины II: «Фондезин проспит и потеряет корабли». В исходе декабря Фондезин был сменен, и весной 1789 г. в командование «копенгагенской эскадры» вступил Козлянинов, произведенный в вице-адмиралы.

Кампания 1789 г. началась блестящими успехами командира катера (брига) «Меркурий» Романа Васильевича Кроуна. Монография – не энциклопедический словарь, и автор умышленно не вдаётся в жизнеописания царей и адмиралов, но здесь хочется сделать исключение.

Кроун родился в 1754 г. в Шотландии. Подростком поступил матросом на торговое судно, затем нанялся в британский военный флот. Несмотря на многие заслуги, Кроун дослужился только до лейтенанта, а далее, с учетом его происхождения, ему хода не было. Посему он 4 февраля 1788 г. вступает на русскую службу в чине лейтенанта. В России он получил имя и отчество Роман Васильевич. Уже 11 марта того же года Роман Васильевич Кроун был произведён в чин капитан-лейтенанта и назначен на корабль «Иоанн Креститель». Через некоторое время после прихода «Иоанна Крестителя» в Копенгаген Кроун был назначен командиром брига «Меркурий».

Осенью 1788 г. бриг крейсировал у острова Борнхольм и в проливе Каттегат и захватил 29 шведских судов.

Зимой 1788/1789 г. в Копенгагене «Меркурий» был перевооружён и вместо 12-фунтовых пушек получил двадцать две 24-фунтовые карронады английского производства.

В начале апреля 1789 г. «Меркурий» вышел из Копенгагена в крейсерство. Уже в море по указанию Кроуна бригу придали вид купеческого судна – палуба была загрязнена, небрежно поставлены паруса, необтянутый такелаж, орудийные порта затянуты парусами.

29 апреля у острова Борнхольм «Меркурий» атаковал шведский бриг (тендер) «Снопул», вооружённый двенадцатью мелкокалиберными орудиями. «Снопул» вынужден был сдаться.

16 мая 1789 г. «Меркурий» вошел в отряд генерал-майора Лежнева, который был сформирован для конвоирования корабля № 9, зимовавшего в Норвегии. 20 мая отряд Лежнева встретил английский купеческий корабль, капитан которого сообщил русским, что в Христансфиорде стоит шведский фрегат. Лежнев не рискнул на кораблях зайти в незнакомые шхеры. Поэтому замаскированный под купца «Меркурий» один зашёл в фиорд. Там стоял на якоре 44-пушечный шведский фрегат «Венус». Кроун приказал встать на якорь в видимости от фрегата.

Рано утром 21 мая «Меркурий» атаковал «Венус». Поскольку был штиль, бриг шёл на вёслах. Зато «Венус» был лишен возможности маневрировать, что позволило Кроуну подойти к нему с кормы, где находилось несколько 6-фунтовых пушек. Став бортом к корме фрегата, бриг открыл огонь из карронад почти в упор. 24-фунтовые ядра произвели большие разрушения на фрегате. «Венус» мог ответить лишь картечью из 6-фунтовых пушек на шканцах юта. Через 2,5 часа фрегат спустил флаг.

«Венус» был вооружён тридцатью 24-фунтовыми и шестнадцатью 6-фунтовыми пушками. При наличии ветра «Венус» мог с дистанции в полверсты вдребезги разнести из 24-фунтовых пушек бриг, не входя в зону действия карронад «Меркурия», эффективная дальность стрельбы которых не превышала четверти версты. А так на «Меркурии» было убито всего 4 человека и ранено 6.

Любопытна судьба команды «Венуса». 47 человек во главе с капитаном Мигнусом Гансоном были позже отправлены в Петербург, а остальные около 200 человек определены матросами на корабли копенгагенской эскадры.

За этот бой Екатерина II наградила Кроуна орденом Святого Георгия 4-й степени и произвела его в капитаны 2-го ранга. Любопытно, что во время кампаний 1788 и 1789 гг. Кроун вопреки всем морским традициям держал на бриге свою жену. Во время боя с «Венусом» она оказывала первую помощь раненым. За это Марфа Ивановна Кроун была награждена императрицей орденом Святой Екатерины.

Капитан 2-го ранга Кроун был назначен командиром взятого фрегата «Венус». Повреждения фрегата исправили без захода в базу, и до 29 июня фрегат плавал вместе с отрядом Лежнева. Зимой 1789/1790 г. фрегат был капитально отремонтирован и перевооружён. В кампанию 1790 г. он имел двадцать шесть 24-фунтовых и шестнадцать 6-фунтовых пушек, восемь 24-фунтовых карронад и два 3-фунтовых фальконета.

Сам же Кроун в 1824 г. дослужился до полного адмирала, но лишь в 1830 г. принял русское подданство. До этого он числился подданным Англии. Умер Кроун 21 апреля 1841 г., прослужив в русском флоте 53 года.

В связи с боем «Меркурия» и «Венуса» стоит заметить, что любому герою услужливый дурак может причинить больше вреда, нежели сотня злопыхателей. Так, Вячеслав Чистяков в сборнике «Под Андреевским флагом» (М., 1994. С. 461) утверждает: «Дальнейший его [командира фрегата «Венус». – А.Ш.] план был столь же прост, сколь и дерзок, – проскочить под носом дремлющего на якорях Лежнева, подняться вдоль норвежского побережья и встретить русский «корабль № 9» существенно севернее, назначив ему с в о ю точку рандеву. Трудно сказать, как бы развернулись дальнейшие события, если бы на сцену не явился капитан-лейтенант Кроун». Уважаемый автор, видимо, так и не понял, что корабль № 9 – это 74-пушечный «Сисой Великий», способный вдребезги разнести и пару «Венусов».

Отряд же Лежнева, разумеется, предназначался для защиты «Сисоя» не от «Венуса», а от возможного рейда сильной шведской эскадры из Карлскроны.

16 мая 1789 г. отряд Лежнева в составе 74-пушечного корабля «Максим Исповедник» и 66-пушечного корабля «Прохор» вышел из Копенгагена. Через несколько дней к ним присоединился бриг «Меркурий». Отряд забрал в Христианзонде «Сисоя Великого», некоторое время покрейсировал в заливе Каттегат и 29 июня благополучно прибыл в Копенгаген.

К началу 1789 г. шведский корабельный флот, имевший до 30 кораблей, находился в Карлскроне, за исключением трёх больших фрегатов, зимовавших в Готенбурге. А гребной флот, насчитывавший около 140 судов, делился на две почти равные части, из которых одна находилась в Стокгольме и портах Швеции, а другая – в Свеаборге. Ещё у шведов было несколько судов гребного флота на озере Саймо, для которого и у нас в Вильманстранде строилось 10 канонерских лодок.

Положение нашей эскадры в Копенгагене по политическим отношениям было довольно затруднительное. Дания, находившаяся под давлением Англии и Пруссии, хоть и не заключала со Швецией мира, но вынуждена была оставаться в бездействии. С другой стороны, датское правительство, дорожа союзом с Россией, считало своим долгом охрану русской эскадры. Поэтому датский флот, почти равносильный эскадре Козлянинова, был поставлен вместе с ней в линию у северного входа на Копенгагенский рейд, южный вход которого защищался четырьмя старыми, негодными для плавания, кораблями. Таким образом, датчане, охраняя свою столицу от нападения шведов, вместе с тем охраняли и русскую эскадру.

К июню огневая мощь эскадры заметно возросла за счёт замены 12-фунтовых и 6-фунтовых пушек на закупленные в Англии 24– и 36-фунтовые карронады.

31 марта 1789 г. Екатерина II подписала рескрипт о назначении командующим Балтийским флотом адмирала В.Я. Чичагова (1726–1809) взамен умершего адмирала Грейга. В рескрипте говорилось: «Вверив вам предводительство сил наших в Балтийском море против неприятеля нашего короля шведского назначенных, мы тем оказали вам знак особливого нашего благоволения и надежды на ваше усердие к службе, радение и искусство.

Флот наш, на действия в помянутом море определяемый, будет составлен: во-первых, из 10 кораблей, 4 фрегатов и 2 бомбардирских, ныне в Ревеле имеющихся, и из такового же числа кораблей и фрегатов, от Кронштадта отправляемых, из эскадры, ныне в Копенгагене находящейся, и из 3 кораблей с несколькими фрегатами иди другого рода судами, назначаемых для охранения Финского залива во время отдаления вашего и в запас для подкрепления флота, чего ради сии три корабля в вашем личном распоряжении состоять будут. Гребной же флот, независимо от сего вооружаемый, будет под начальством предводителя сухопутной нашей армии»[104]104
  Чичагов П.В. Записки. С. 223.


[Закрыть].

4 мая 1789 г. на рейд Ревеля была выведена эскадра в составе десяти кораблей: «Ростислав» (100 пушек), «Святая Елена» (74 пушки), «Кир Иоанн» (74 пушки), «Святой Пётр» (74 пушки), «Мстислав» (74 пушки), «Ярослав» (74 пушки), «Родислав» (66 пушек), «Изяслав» (66 пушек), «Болеслав» (66 пушек), «Память Евстафия» (66 пушек); четырёх фрегатов: «Слава», «Премислав», «Надежда Благополучия» и «Подражислав»; двух бомбардирских кораблей: «Победитель» и «Страшный»; пяти катеров: «Нептун», «Нева», «Счастливый», «Летучий», «Поспешный»; одного госпитального судна «Холмогоры» и одного транспортного судна «Хват». Всего сухопутных и морских чинов всех званий на этих судах насчитывалось 9333 человека.

К этому времени Кронштадтская эскадра ещё была заперта льдом и стояла в Кронштадте, а галерный флот – в Петербурге. В составе Кронштадтской эскадры было десять кораблей: «Князь Владимир» (100 пушек), «Двенадцать Апостолов» (100 пушек), «Всеслав» (74 пушки), «Победослав» (74 пушки), «Принц Густав» (74 пушки), «Святослав» (66 пушек), «Дерись» (66 пушек), «Вышеслав» (66 пушек), «Виктор» (66 пушек); два фрегата: «Брячеслав» и «Мстиславец»; два брандера: «Касатка» и «Лебедка» и одно госпитальное судно «Турухман». В составе эскадры было 7295 человек.

4 мая по приказу Чичагова из Ревеля к Гангуту был отправлен на разведку отряд в составе корабля «Родислав», фрегата «Премыслав», катера «Летучий» и пакетбота «Поспешный».

11 мая капитан Тревенен вошел в Гангутский залив, где увидел построенные вновь на островах и берегу четыре батареи[105]105
  На батареях Гангута шведы установили 50 орудий, среди которых были и мортиры. Батареи располагались на островах Эльдшере и Лерхольме так, чтобы прикрывать проход шхерных судов от Або к Порккалауду, Свеаборгу и обратно.


[Закрыть]. Когда русские суда подошли на дистанцию 1,3 км, шведы открыли огонь. Тревенен приказал не отвечать, а повернуть назад, и 19 мая прибыл в Ревель.

Тут стоит привести малозначительный в боевом отношении эпизод, но он хорошо показывает разницу в возможностях парусных и гребных судов. 22 мая русский фрегат заметил «идущих из Гельсингфорса к западу шхерами между Порккалаудских островов 12 неприятельских галер, да грузовых – 15 двух– и одномачтовых судов, преследовал оные, входя довольно далеко меж островов, беспрестанно измеряя при том неизвестную по нашим картам глубину, но, придя, где уже до десяти сажен оная уменьшилась, не отважился далее гнаться, тем более, что суда те удалились под самый берег»[106]106
  Чичагов П.В. Записки. С. 247.


[Закрыть].

Как видим, 12 галер не могли противостоять одному фрегату, но зато они легко уходили от него в шхерах.

Лишь 21 мая 1789 г. Кронштадтская эскадра двинулась на соединение с Ревельской. Но уже в нескольких километрах от Кронштадта 100-пушечный корабль «Двенадцать Апостолов» столкнулся с английским торговым судном, а корабли «Иезекиил» и «Вышеслав» сели на мель. Чтобы снять с мели корабли, их пришлось основательно разгрузить. Лишь поздно вечером 26 мая Кронштадтская эскадра показалась в виду Ревеля.

В начале июня русский десант занял несколько островов у оконечности полуострова Порккалауд, так называемую Порккалаудскую позицию в 100 км восточнее Гангута. Замечу, что оконечности полуостровов Гангут и Порккалауд выходят за линию шхер, и в этих местах парусные корабли сравнительно легко могут перехватить гребные суда, выходящие из шхер. Таким образом, Гангут и Порккалауд представляли собой самые важные стратегические пункты на северном берегу Финского залива. После занятия Порккалауда транспортным судам шведов пришлось разгружаться в Барэзунде, не доходя до Порккалауда. 6 июня 1789 г. с запада появились 17 шведских гребных судов, но, увидев русские суда, шведы повернули обратно.

На одном из островов у Порккалаудской позиции капитан Шешуков построил шестипушечную батарею. Там же русские суда захватили две шведские яхты «Бруна-Юртен» и «Св. Генрих». Оба судна 19 июня были доставлены в Ревель. Чрезвычайно лёгкие на ходу и удобные, яхты понравились адмиралу Чичагову, и он приказал вооружить их фальконетами, а затем отослать обратно к Шешукову для использования в качестве посыльных судов.

21 июня шведские гребные суда попытались атаковать Порккалаудскую позицию со стороны Свеаборга, воспользовавшись попутным ветром. Шведский отряд состоял из трёх полугалер, четырёх канонерских лодок и одной шебеки.

Заметив противника, капитан Шешуков приказал гребному фрегату «Св. Марк», бригантине «Нептун» и катеру «Летучий» атаковать шведов. Остальные парусные суда из-за своей большой осадки не смогли принять участия в бою. Шведские суда в боевом порядке вышли из залива, отстоявшего от мыса на 5 вёрст, и первыми открыли огонь. Капитан Шешуков перебрался с флагманского корабля на катер «Счастливый», откуда и руководил ходом боя. Тут у автора возникает каверзный вопрос: почему катер «Летучий» с осадков в 3,2 м мог принять участие в бою, а катер «Счастливый» с осадкой 2,8 м был отнесен в донесении Шешукова к кораблям с большой осадкой и находился вне зоны артиллерийского огня? Понятно, что о двух кораблях, бывших у Шешукова, и речи нет.

Между тем с берега по русским судам открыли огонь шведские пушки, стрелявшие каменными ядрами. Фрегат «Св. Марк» под командованием лейтенанта П.П. Фондезина открыл ответный огонь по береговым пушкам, а бригантина и катер занялись неприятельскими судами.

После почти трёхчасовой баталии шведские суда ушли в шхеры, а береговая батарея была приведена к молчанию. В районе батареи высадился русский десант. Трофеями десанта стали две чугунные 14-фунтовые пушки, больше двух пудов пороха и горн, в котором калилось 15 ядер. Всего, по донесению Шешукова, на батарее было 10 орудий, но 8 шведы якобы увезли. Сделать это трудно, так что, скорей всего, там и было две пушки.

Однако радость императрицы по поводу успеха у Порккалауда был омрачена донесением от 20 июня о том, что шведы перехватили четыре русских транспортных судна, шедших из Лифляндии к Фридрихсгаму.

23 июля отряд Шешукова у Порккалауда сменил отряд капитана 1-го ранга В.И. Глебова. Отряд в составе двух 66-пушечных кораблей «Европа» (спущен в 1768 г.) и «Иануарий» (спущен в 1780 г.) и трёх малых судов оставался на позиции до 14 октября 1789 г.

2 июля флот Чичагова вышел в море. В его составе было двадцать кораблей («Двенадцать Апостолов», «Ростислав», «Князь Владимир», «Всеслав», «Мстислав», «Святая Елена», «Кир Иоанн», «Святой Пётр», «Ярослав», «Иезекиль», «Принц Густав», «Победослав», «Ростислав», «Изяслав», «Память Евстафия», «Болеслав», «Святослав», «Дерись», «Виктор» и «Вышесшлав»), шесть фрегатов («Прямислав», «Подражислав», «Брячислав», «Мстиславец», «Слава» и «Надежда благополучия»), два бомбардирских корабля, два катера, два госпитальных и два транспортных судна. 14 июля у острова Эланд русские обнаружили шведский флот, бывший под началом герцога Зюдерманландского и состоявший из 21 корабля и 8 фрегатов[107]107
  Данные Ф.Ф. Веселаго. По донесению же адмирала Чичагова у шведов было 20 кораблей и 11 фрегатов. Причём, два фрегата были двухдечными. Кроме того, было шесть одно– и двухмачтовых катеров.


[Закрыть].

Хотя у Чичагова было только 20 кораблей, но они по силе своей артиллерии, а также по количеству и качеству экипажей имели значительное преимущество перед неприятелем, на судах которого был неполный комплект экипажей, частью пострадавший от бушевавшей в Карлскроне эпидемии.

На следующий день, то есть 15 июля, герцог Зюдерманландский выстроил в линию тридцать кораблей и фрегатов и атаковал русских. Завязалась артиллерийская дуэль на предельной дистанции огня крупнокалиберных пушек. Оба флагмана явно не стремились сближаться. В результате сия «ленивая баталия» (как называл такие сражения Ушаков) продолжалась свыше шести часов, но обе стороны не имели не только потопленных, но и даже серьёзно повреждённых судов. Риторический вопрос – куда же шесть часов палили русские корабли? Да ещё, как следует из донесения Чичагова графу Чернышеву, бог лично помогал русскому адмиралу.

На десяти русских кораблях потерь не было вообще, на остальных же судах был убит 31 человек и ранено 185. Причём наши корабли больше всего пострадали от действия… собственных пушек. Чтобы не быть голословным, процитирую донесение адмирала Чичагова: «…убито нижних чинов на корабле «С. Пётр» 5 человек, да ранено 22 человека, но в сем числе большая часть убитых и раненых от разрыву своей одной пушки…

…Находившийся в линии подле корабля «Мстислава» корабль «Дерись» принужден был по случаю разрыва трёх своих пушек и учинившегося от того немалого убийства людей и возгорения внутри корабля, для утушения огня выйти из линии, но как от сего же разрыва взломаны были палубы так, что никак не мог оный левым боком продолжать свой с неприятелем бой, то и остался до конца сражения вне линии»[108]108
  Чичагов П.В. Записки. С. 316, 317.


[Закрыть].

Замечу, что разорвавшиеся на «Дерись» чугунные пушки были отлиты в Воронеже ещё при царе Петре. Корабль «Дерись» после сражения едва держался на воде.

На следующий день после сражения, то есть 16 июля, шведский флот находился на расстоянии мили от русского. Адмирал Чичагов пытался выиграть ветер у шведов, но не сумел и решил не испытывать судьбу. То же повторилось и 17 июля. Оба флота маневрировали. А утром 18 июля шведского флота уже не было видно.

20 июля эскадра Чичагова подошла к острову Борнхольм.

19 июля эскадра Т.Г. Козлянинова окончательно покинула Копенгаген и двинулась в Балтийское море. 22 июля копенгагенская эскадра встретилась с эскадрой В.Я. Чичагова. Объединённая эскадра несколько дней крейсировала в районе островов Борнхольм и Готланд и мыса Дагерот, но шведский флот не показывался, и русская эскадра 16 августа 1789 г. прибыла на Ревельский рейд.

Копенгагенская эскадра потеряла катер «Дельфин», 28 июля севший на мель у южной оконечности острова Борнхольм. Любопытно, что этот катер был куплен в 1788 г. (уже после начала войны) в Англии, командир его был англичанин Вильям Кровве.

В Петербурге императрица и её окружение надеялись, что Ревельская эскадра Чичагова и Копенгагенская эскадра Козлянинова разобьют шведский флот. Возмущенная императрица написала в Военный совет: «Из вчера полученных реляций (5 авг. вечером) адмирала Чичагова видно, что шведы атаковали его, а не он их, что он с ними имел перестрелку, что на оной потерян капитан бригадирского ранга и несколько сот прочих воинов, без всякой пользы Империи, что, наконец, он возвратился к здешним водам, будто ради прикрытия залива Финского»[109]109
  Чичагов П.В. Записки. С. 330.


[Закрыть]. Поведение Чичагова императрица характеризовала точно и лаконично – «недействие».

Несколько слов стоит сказать и о боевых действиях в районе Порккалаудской позиции. В шхерах у Борезунда и Свеаборга продолжали концентрироваться шведские гребные суда. 13 августа они перехватили русскую одномачтовую яхту, посланную капитаном 1-го ранга Глебовым в Ревель с донесением Чичагову. Шведские гребные суда взяли яхту на буксир и увели шхерами в Свеаборг.

Пользуясь безветрием, 15 августа в 14 часов шведские гребные суда вышли с запада из шхер и двинулись к русской батарее, сооруженной на острове. В этом шведском отряде было 5 галер и 13 канонерских лодок. Одновременно с востока к острову двинули одна галера и 4 канонерские лодки. Соединившись, оба шведских отряда открыли огонь по русской батарее. Батарею поддержали огнём русские катера, шедшие на веслах. Как писал адмирал Чичагов: «Батарея всё время отражала атаки с заметным уроном для шведов, и суда, действующие против кораблей, были принуждены обратиться в бегство, укрываясь в шхеры к Борезунду и к стороне Свеаборга. На нашей стороне не оказалось ни одного убитого, и ни одного раненого»[110]110
  Чичагов П.В. Записки. С. 348.


[Закрыть].

Вот молодцы! За 4 часа «много шуму из ничего» понаделали, сколько пудов пороху потратили, и обе стороны победные реляции начальству отправили!

17 августа в Ревель из Нарвы пришло малое торговое судно, владелец которого донес адмиралу Чичагову, что 16 августа «к стороне Свеаборга и Порккалауда он видел плывшие около шхер разные, трёх– и двухмачтовые суда, числом до 30; флагов же за дальностью он не мог разглядеть»[111]111
  Там же.


[Закрыть].

18 августа Чичагов приказал капитану 1-го ранга Треневену[112]112
  Офицер британского флота Джеймс Треневен был принят на русскую службу в 1787 г. с чином капитан-лейтенант. К августу 1789 г. он дослужился до капитана 1-го ранга. В русских официальных бумагах именовался Яковом Ивановичем.


[Закрыть] с тремя кораблями и тремя фрегатами немедленно отправляться из Ревеля к Порккалауду.

14 августа из Карлскроны вышел специальный отряд в составе трёх кораблей и трёх фрегатов для деблокирования Порккалауда. 26 августа шведский отряд подошел к Барэзунду, где соединился с 60 гребными судами армейского флота и собрался было двинуться к Порккалауду. Но тут выяснилось, что на помощь к Глебову (три корабля и два фрегата) подошла эскадра Тревенена, а на море в районе Ревеля шведские дозорные корабли обнаружили главные силы русского флота. Поэтому шведские парусные корабли отказались от похода к Порккалауду и, простояв десять дней в Барэзунде, ушли обратно в Карлскрону.

Однако действия русский кораблей против шведских гребных судов в районе Порккалауда закончились печально. 8 сентября сел на камни 66-пушечный корабль «Северный Орел». Согласно реляции, русским удалось снять с него всю команду и пушки. К 13 сентября 1789 г. корабль был полностью разбит штормом. 15 октября отряд русских судов в составе кораблей «Александр Невский», «Родислав», фрегата «Гавриил» и одного катера дружно сел на четырёхфутовую (1,2 м) мель восточнее острова Нарген примерно в 45 км от Порккалауда. С помощью подошедших к мели гребных судов удалось стащить с мели кормой корабль, фрегат и катер. Однако «Родислава» стащить не удалось. Команда была снята, а корабль брошен на мели.

Кроме того, в 1789 г. у Порккалауда шведы захватили русский катер «Лось», за несколько месяцев до этого купленный в Англии.

В результате в октябре 1789 г. русские покинули Порккалаудскую позицию.