Текст книги "Те, что живут рядом"

22. Две разные пары

Лев Александрович готовил себе ужин.

По телевидению шла передача, посвященная глобальному потеплению. Дикторский текст долетал из комнаты и к нему на кухню.

На всей планете климат сходил с ума.

Пастухи и альпинисты с удивлением обнаруживали, что горные ледники, словно испугавшись какой-то страшной опасности, поползи вверх, в космические убежища, подальше от земной жизни.

Извлеченные из недр планеты моря нефти и горы угля образовали внутри земной коры колоссальные пустоты. И гигантский волчок с радиусом в шесть тысяч четыреста километров начал менять наклон вращения в соответствии с новым распределением материи внутри себя. Ученые обнаружили, что ось вращения Земли пришла в движение и стала смещаться к югу.

Компьютеры, работающие в закрытых организациях, выдавали страшные прогнозы. В итоге этого движения уже через несколько десятилетий Северный полюс должен был оказаться в центре Аравийского полуострова. Европу ожидало похолодание, а Северную Америку – превращение в покрытую ягелем тундру.

Прогнозы с грифом «секретно», как всегда случается, когда это кому-нибудь очень нужно, недолго оставались в сейфах, и скоро выпорхнули на свет.

Благополучным людям сначала представлялось, что эти апокалиптические прогнозы составлены для того, что бы среди однообразных буден было чем пощекотать нервы. Предсказания казались похожими на компьютерную игру, страшную лишь внутри дисплея. Выключил компьютер, вот и нет никаких ужасов.

Но эти леденящие прогнозы вдруг начали сбываться.

Были затоплены неожиданным и непонятным наводнением Прага и Дрезден. В Соединенных Штатах заполыхали Калифорнийские леса. На Атлантическое побережье Мексики обрушились невиданные тайфуны, а на Тихоокеанском – выпал невиданный в этих краях снег.

Везде становилось хуже.

И лишь здесь на юге Западной Сибири, на самой границе с Казахстаном, климат почему-то вел себя иначе. Он становился все лучше и лучше. Ощутимо смягчились суровые сибирские зимы. Обычные в недалеком прошлом многодневные сорокоградусные морозы считались уже легендами напрашивающихся на внимание прессы старожилов.

На дачных участках не только отдельных фанатиков-садоводов, а и у обычных трудолюбивых горожан замелькали желтые дыни и полосатые, словно одетые в армейский камуфляж, арбузы. Урожаи малины, смородины и крыжовника становились год от года обильней, а ягоды вкуснее. Сухой и бедный микроэлементами воздух сердцевины материка, удаленной от всех морей планеты на тысячи километров, вдруг ощутимо повлажнел. В Сибирь вдруг устремились массы атлантического воздуха. Они несли с собой животворный морской воздух. В степях запахло водорослями, и степняки получили неожиданный подарок в виде йода, фтора и калия, которых здесь всегда недоставало.

Глаза у людей заблестели, волосы стали гуще, а врачи с удивлением обнаружили, что их пациенты стали меньше болеть простудными заболеваниями.

Речные иртышские чайки из худосочных копий своих морских сестер превратились в сытых крупных аристократок с раскидистыми крыльями и крепкими антрацитово блестящими клювами.

Лев Александрович обжарил помидоры, потом добавил на сковородку порезанные кубиками чернильно-синие сибирские баклажаны и кольцами – сладкий лук. Не ограничивая себя, поперчил и тщательно перемешал овощи деревянной лопаточкой. Прикрыл сковородку крышкой и убавил газ до самого маленького огня.

По кухне сначала медленно расходиться дразнящий овощной аромат.

Как всякий одинокий мужчина, он любил свою кухню. Обеденный стол, полки и стулья он собрал собственными руками из выброшенной кем-то старой мебели. Не от того, конечно, что он не мог приобрести какой-нибудь понравившийся кухонный гарнитур. Нет, конечно. Его привлекало сухое, выдержанное за годы стояния в чьих-то квартирах дерево и возможность сделать то, что хочется самому.

Он разобрал старые шкафы, столы и стулья. Очистил деревянные детали от краски и покрыл светлой морилкой. Несколько дней обдумывал конструкцию, вымерял линейкой размеры деревянных брусков и, в конце концов, свинтил из находящегося в его распоряжении отличного дерева длинные, занимающие всю кухню полки. Собрав конструкцию, он тщательно покрыл ее корабельным лаком. Стены, не занятые полками, он завесил светлыми деревянными панелями, а углубления между щитами залил темно-вишневой краской.

И теперь вечерами имел возможность ужинать в лаковой восточной шкатулке, о которой всегда мечтал.

Съев последний стожок овощного рагу, он поставил тарелку в раковину. Мытьем посуды он решил заняться где-нибудь через полчасика. Удовлетворенно потянувшись, Лев Александрович взял чашку со свежезаваренным чаем и направился в заваленную книгами комнату, где стоял телевизор.

Он устроился перед черным ящиком, чтобы узнать, что же творится в большом мире, за пределами благословенной Сибири.

В программе новостей мелькали кадры о климатических аномалиях, случившихся за последние недели во всех концах света. Но Лев Александрович почти не видел то, что происходило на экране. Незаметно для себя, он оказался во временах, очень далеких от дня сегодняшнего.

Он размышлял над вопросом: почему в Библии дважды описывается создание человека?

В первой главе Ветхого Завета говорится, что Бог одновременно сотворил мужчину и женщину. И сразу отправил их жить на землю. Перед ними Творец поставил одну цель – плодиться и размножаться. Для выполнения этой задачи, он разрешил им владычествовать над «рыбами и зверями морскими, над всем скотом на земле и над всяким животным, пресмыкающимся по земле».

Во второй главе снова описывается создание людей. Но почему-то совсем иначе. И не в мелочах иначе, а по существу.

Во-первых, Бог создает сначала только мужчину. И в этом акте создания подчеркивается то, о чем не говорится в первой главе. Наделение человека Живой Душой. «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душою живою».

И не отправил его Творец просто жить на обычную землю, как в первом случае, а поместил в особое место – специально созданный для человека Рай. «И насадил Господь Бог рай в Эдеме на востоке, и поместил там человека, которого создал.»

Долгое время мужчина живет один. Женщина, в отличие от первого рассказа, пока не создана Богом.

Лишь после какого-то времени пребывания в Раю, Творец решил создать мужчине спутника и помощника – женщину.

«И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному, сотворим ему помощника, соответственного ему. И навел Господь Бог на человека крепкий сон, и, когда он уснул, взял одно из ребер его, и закрыл то место плотью.

И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку.»

Это и были известные всем Адам и Ева.

Их и соблазнил вставший на путь борьбы со своим создателем падший ангел в образе хитрого змея. Соблазнил, толкнув на нарушение Божьего запрета срывать плоды с древа познания добра и зла. Только после всего этого Адам и Ева были изгнаны из чудесного райского сада и оказались на земле.

Таким образом, в Библии содержатся две различные, очень не похожие друг на друга истории создания людей.

Принято считать, что в этих двух первых главах речь идет об одном и том же событии. Только описанным с разных сторон. Такое объяснение, конечно, возможно.

Но Льву Александровичу после долгих размышлений стало представляться верным собственная версия:

В первых двух главах Ветхого Завета описывается не одно, а два различных события. Создание Творцом двух совершенно разных пар людей. Первая пара сразу оказалась на обычной, хорошо знакомой нам, земле и приступила к ее освоению. А вот вторая присоединилась к ее потомкам значительно позже, после достаточно длительного пребывания в Раю.

И тогда сразу становится понятным одно из темных мест Ветхого завета, где говорится, что изгнанный из семьи за убийство своего брата Авеля, старший сын Адама и Евы Каин, оставив своих родителей, ушел в другую страну. Там женился, основал город и назвал его именем своего сына Еноха.

Обычная история. Так бывает.

Но сразу встает вопрос: а для кого, для каких людей, Каин построил целый город и на ком женился?

Ведь, если следовать самой Библии, кроме семьи его собственных родителей – Адама и Евы, никаких других людей на Земле еще нет.

Телевизионные новости давно закончились. Начался отечественный сериал. Но Лев Александрович не переключал канал. Он все равно ничего не видел. Лев Александрович не мог оторваться от своих мыслей. Настолько странными были выводы, к которым он приходил.

Ведь, если Творец создал две различные пары перволюдей, значит, был создан не один, а два вида людей. С разной судьбой и разными жизненными целями. И даже с разной продолжительностью жизни. У первой пары и ее потомков она не отличается от известной нам. А вот у второй, «райской» пары – Адама и Евы и их наследников, она была значительно большей. Судя по библейскому тексту, продолжительность жизни потомков жителей Рая, на порядок превосходила срок жизни людей, сразу отправленных Создателем на Землю.

Так, сам Адам, согласно книги Бытия, прожил 930 лет. Его третий, после Каина и убитого им Авеля, сын Сиф – 912 лет. А его потомок Мафусаил, как сказано в Библии, умер в возрасте 969 лет. Он даже вошел в историю, как символ жизненного долголетия.

Все это наводило на удивительное предположение.

А, не продолжают ли существовать внутри человечества прямые потомки этой «второй пары»? Потомки, обладающие наследственным долгожительством? Не живут ли они среди обычных людей в виде скрытой обособленной группы? Словно маленькая матрешка в большой? И не они ли направляют, благодаря своему жизненному опыту и способностям, развитие человеческой истории?

Кто еще мог задолго до вторжения испанцев в Америку изготовить и вручить индейским жрецам документ, предсказывающий появление на берегах ацтекской империи бога Кетцалькоатля, как две капли воды похожего на приплывшего к ним через сотню лет Эрнана Кортеса?

Кто, кроме них, мог заставить могучую Британию проиграть войну с небоеспособной армией американского конгресса?

Кто, если не они, заставили Наполеона совершить со всех точек зрения бессмысленный поход на Москву? Кто запретил ему освобождать от крепостного права русских крестьян, и тем самым похоронил для Франции возможность стать властительницей Европы и мира?

Лев Александрович неподвижно сидел в кресле и смотрел на экран телевизора.

Чай в его чашке давно стал холодным.

На экране телевизора негромко шелестела непроглядная белая метель.

23. Воскресные беседы на фоне ухи

Лучший день недели – воскресенье.

А лучший час воскресенья – полдень.

Полковник стоял на берегу и смотрел на железнодорожный мост. Его тысячетонные стальные конструкции висели в синем воздухе невесомым геометрическим чертежом. Через мост медленно полз длинный черный состав из нефтеналивных цистерн.

«Дизельное топливо или бензин, – подумал Полковник. – Вторая «колонна-шестимиллионка» продолжает работать.»

Река незаметно двигалась в своем просторном глиняном русле. На речной песок накатывались маленькие и ласковые, как котята, прозрачные волны.

На песке горел уютный костерок. На нем варилась уха.

Воскресенье. Полдень.

Накануне, в субботу, как будто никто не откликнулся на приглашение Мафусаила пообедать ухой на берегу реки. Но к назначенному часу на просторном песчаном пляже под старым угольным складом собралась большая компания. Кроме самого Мафусаила, на берегу находились: Полковник, Лена Мизимова, Искра Августовна и штатные Мафусаиловы адъютанты – Эдик с Никитой Ивановичем, а так же экспедитор Ольга Петровна Липовая.

Инициатор обеда со значительным видом алхимика, выплавляющего золото, колдовал над стерляжьей ухой. Он бросал в кипяток, то целую неочищенную золотисто-коричневую луковицу, то разрезанные пополам картофелины, то крохотные горошки черного перца.

Вдыхая плывущий от котелка аромат, присутствующие понимали, что пришли не зря. Уха обещала много приятных минут впереди.

Полковник стоял в стороне от остальных, смотрел на тянущийся через кружево моста состав и размышлял.

Накануне ему позвонила в управление Оксана и сказала, что она очень устала и хочет выпить пива. Это означало, что для него есть информация.

Они встретились в сквере речников. Полковник пришел первым, сел за столик в тени, взял для Оксаны бокал пива «Золотая корона». Сам он пива не любил за приносимое ощущение расслабленности. Себе Лев Александрович купил запотевшую бутылочку Кока-колы из холодильника. К ней он попросил у барменши высокий стеклянный бокал, поскольку пить газированную Коку из горлышка считал издевательством над вкусовыми рецепторами.

Оксана появилась значительная, как Екатерина Великая на поздних портретах. Осторожно, словно пробуя надежность несерьезной конструкции, опустилась на белый пластиковый стул, нагнулась к нему и тихо произнесла:

– Товарищ полковник, майор Ковальчук по Вашему приказанию прибыла. Информация получена. Разрешите доложить?

– Докладывайте. Слушаю Вас, майор Ковальчук, – вполне серьезно ответил Лев Александрович. Хотя, разумеется, Оксана давно была в запасе, и, естественно, ни в каких должностных отношениях с ним не состояла. Да, и его собственное звание шло теперь по совсем другому ведомству.

– Докладываю, – четким официальным голосом произнесла Оксана. – Источник – капитан ФАПСИ Кармацкий. Родственные связи – зять. В результате агентурной беседы удалось выявить, что за вами, товарищ полковник, установлено оперативное наблюдение с прослушиванием служебного и домашнего телефонных аппаратов. Как сообщает мой личный агент Синицкая, в девичестве Рубанова, работающая в отделении защиты особо важных экономических объектов Федеральной службы безопасности, наблюдательное производство проводится по факту взрыва, который привел к уничтожению нефтеперегонной установки ЭЛОУ – АВТ 6М нефтеперерабатывающего завода, входящего в акционерное обществ «Сибпромнефть». Причины оперативной разработки на настоящий момент выяснить не удалось.

Оксана замолчала, отхлебнула пиво и уже обычным немного усталым голосом замотавшейся немолодой женщины добавила:

– Вот все, Лева, что удалось узнать.

– Спасибо, за службу, майор, – очень серьезно сказал Полковник.

– Готова выполнить любые поставленные задачи, – очень серьезно ответила Оксана.

Они помолчали.

– Слушай, Лева, скажи честно, ты в деле о взрыве на нефтезаводе кого-то выгородить хочешь? – сделав глоток «Сибирской короны», спросила Оксана.

– Если честно, хочу, – ответил Полковник.

– Тогда, ясно, – кивнула Оксана. – А, то я чую, что-то ты вокруг этого взрыв крутишь… Ну, смотри, Лева, будь осторожен… Не мне тебя учить, но все же… – она участливо тронула своей белой пухлой ладонью медвежью лапу Полковника.

В тот момент он подумал, что, у него, кроме Оксаны, и не сейчас товарища, которому он бы мог верить до конца…

«Разве что, Искра… Да, и то… Что Искра?… Искра сама по себе. Если бы не дочка, еще не известно, как бы она к нему относилась… Это же он ее до сих пор любит, а не она его… Ей, вообще, может быть, просто ребенок был нужен с хорошими генами. Вот и все.»

Грустные мысли текли в голове у Полковника.

«Ну, может быть, еще Мафусаил… – Лев Александрович вздохнул. – Раньше был… А в последнее время старый друг Мафа врет мне, как сивый мерин… Как же я могу ему верить?»

– Разрешите идти, товарищ полковник? – услышал он Оксанин голос. – Знаешь, столько работы! Сейчас из областной администрации должны приехать… На прощальный банкет для Саудовской делегации цветы подбирать.

– Спасибо тебе, Ксана, – сказал Полковник и поднялся со стула. Он стоял и смотрел, как от него степенно уходит полная женщина в бархатном платье, и чувствовал забытую теплоту в груди.

…Мафусаил продолжал колдовать над ухой, приговаривая себе под нос:

– Помидоры вместо картошки – это нет!… Не заставите… Помидор, он же любой вкус перебьет. И не просите, нет… Вот картошечка, это да, она вкус лишь улучшит, умягчит… А то – помидоры! Глупости какие… И не уговаривайте! – изо всех сил отбивался он, хотя никто его ни в чем и не убеждал, потому что никого рядом с ним и не было.

По краю воды бежали друг за другом, разбрызгивая сверкающие капли, Эдик и Никита Иванович. Что-то кричала им вслед экспедитор Ольга Петровна. Присев на корточки, высматривала на мокром песке цветные камешки Искра.

В стороне от всех стояла, скрестив руки на груди, Лена Мизимова.

По реке мягко, как по маслу скользила низкая и эмалево-белая, как медицинская кювета, самоходная нефтеналивная баржа.

Вокруг ухи все сильнее растекался запах, рождающий приятные мысли. Он, словно магнит, медленно, но неотвратимо, стягивал присутствующих к кипящему котелку.

Из кипящей воды один за другим выныривали куски стерляди, показывая то серую вороненую спинку, то белую слоистую середину. Они игриво толкали бестолково крутящийся на поверхности лавровый лист, и снова уходили в непроницаемую глубину, где совершалось волшебство сотворения ухи.

Старый пират зачерпнул уху большой деревянной ложкой, вытянул губы трубочкой, попробовал и молодецки гикнул, словно призывая идти на абордаж:

– Уха готова! Граждане отдыхающие, к столу!

Мафусаиловы адъютанты вытащили из реки бутылку «Пшеничной», изготовленной из особо чистого хлебного спирта марки «Люкс». Старый пират аккуратно разлил содержимое в маленькие походные металлические стаканчики. Их бока сразу покрылись капельками влаги.

– За нас всех! – по праву хозяина провозгласил тост Мафусаил и первым поднес стаканчик ко рту.

Полковник выпил свою стопку, почувствовал, как холодный шарик побежал внутрь организма, и влил в рот горячую ложку ухи.

«Эх, хорошо!» – выдохнул он и замер, уходя из внешнего мира во внутренний.

«Да, уха это – уха!» – сказал он себе, чувствуя мягкое расслабление всех нервов и мышц.

По лицам участников обеда разлилось умиротворение. От женских щек и коленей в свежем речном воздухе повеяло душистым теплом, какое исходит в окружающий мир от только что вынутых из печи хлебных булок.

Но не даром говорят, что первая рюмка для здоровья, вторая для веселья, а третья для глупости. Особенно это касается женщин. Не следовало рыжему Эдику доставать из Иртыша вторую бутылку. Не надо им было пить третьей рюмки, не говоря уже о четвертой и пятой.

– А, знаешь, Искра, – вдруг высоким голосом произнесла Лена, – я думала всю ночь и хочу тебе сказать: а ведь ты вполне могла взорвать колонну…

Лена в упор темными глазами смотрела на Искру Августовну.

Все разом замолчали.

– Ты же была на колонне в пятницу, как раз перед взрывом. Занималась проверкой санитарного состояния рабочих мест… Всю неделю проверяла! А что там было проверять?

Искра Августовна, не мигая, смотрела на Лену.

– А на «Сибпромнефть» ты давно обиду затаила! – раздувая крылья носа, продолжала Лена. – За то, что «Сибпромнефть» детский кардиологический центр отказалась финансировать! Это ты всем за дочку мстишь! Как будто кто-то в ее смерти виноват! Когда она умерла, кардиологический центр еще работал!

– Мою дочку уже не вернешь… А чужих дочек центр может спасти… – тихо произнесла Искра Августовна.

Ленины стрекозиные глаза утратили невозмутимость красивого насекомого. Они отливали темно-сизым. Как сталь на ружейном стволе.

– Я думаю, Сергей догадался, что это ты… взорвала колонну! – прищурившись, как во время прицеливания, посмотрела она на Сонину.

Искра Августовна внешне была совсем спокойна, но Полковник видел, как билась у нее на виске тонкая синяя жилка.

– Это ты Сергея в «дурку» и отправила, чтобы он тебя не выдал! Кто знает, что ты ему там колола! – крикнула разъяренная женщина.

Ленины щеки разгорелись так, что казалось, только прикоснись к ним, получишь ожег, сопровождаемый обугливанием тканей. В правой руке она сжимала металлический стаканчик, и Полковник был готов в любой момент предотвратить его полет в Искрину сторону.

– Лена, уймись! – увещевающим тоном произнес Мафусаил. – Глупости не говори! Искра Августовна завод взорвала! Смешно даже!

– А, правда, смешно! Разве наша докторша такое может сделать! Там же люди пострадать могли! Она же у нас гуманистка! – Лена развернулась к Браткрайсу всем своим скульптурным телом. – А вот ты, Мафусаил Нилович, вполне мог! Для тебя же человеческая жизнь ничего не стоит! Тебя же паханы в твоей тюрьме так учили, а?

– Я? – удивился старый пират. – Я-то тут причем?

– Очень даже причем! Ты ведь тоже был на заводе в пятницу, накануне взрыва! – погрозила пальцем Лена.

– Я накануне взрыва был на заводе? – вздернул седые бровки Мафа.

– Ты! – Ленины глаза горели злым огнем.

– Я?! – с видом крайнего изумления воскликнул пират.

– Да ты. Ты. Я тебя видела!

– А, ну, да, ну, да… – будто припоминая, возвел морские глаза к небу Мафусаил. – Я же в пятницу сахар привозил в заводскую столовую… У меня экспедитор отсутствовал. Оля, тебя же не было, правда?

– Меня не было, – закивала головой Ольга Петровна. – Я болела. Мне больничный лист выписали.

– Вот! Мне самому и пришлось поехать, – облегченно вздохнул Мафа. – Мы же коммерческая организация! У нас, знаете ли, Елена Алексеевна, взаимозаменяемость! У нас иначе нельзя. Бизнес!

– Так, наверное, там твой сахар не очень ждали. Не любят на заводе сладкого. Сахарного диабета, наверное, боятся…

– Это почему же – не ждали? – вскинулся заведующий складом.

– Что ж ты его целый день сдать не мог?

– Почему это не мог?

Лена склонила голову на бок и торжествующе усмехнулась:

– Потому что приехал ты на завод в десять утра, а уехал в восемь вечера… Вот почему! Что ж ты, целый день его сдавал? Что там сдавать-то!.. Пару мешков сбросил, накладные подписал и поезжай на своем каблучке обратно.

Мафусаил Нилович облизал губы, выдохнул воздух из широкой груди и сказал:

– А-а! Так, у меня ж на заводе друзья в охране работают… Я ж со друзьями старыми в кои-то веки встретился! Мы посидели, поговорили, старое вспомнили… Сначала в столовой, потом у них в караулке, а потом в леске за колонной… Беленькую раздавили. Время незаметно и пролетело… Когда со старыми друзьями встречаешься, знаешь, как время бежит! Ты, Лена, в мужской психологии мало что понимаешь, хоть и замужем!

– Где уж нам, женщинам, вас понять! Мы вообще в ваших мужских делах мало понимаем… Лева, – неожиданно обратилась она к Полковнику, – вот скажи мне, женщине, ты-то уж должен знать! Правда, что взрывчатка, которая гексогеном называется, на сахар похожа, а?..

Полковник внимательно посмотрел в стрекозиные глаза и ничего не сказал.

Лена взяла ложку, зачерпнула уху прямо из котелка и осторожно, стараясь не капнуть на платье, понесла ее ко рту.

– Лена, так ведь и ты могла колонну взорвать, – неожиданно произнесла Искра Августовна.

– Я? – ложка в руке Мизимовой дрогнула, и она пролила уху на платье.

– Ты. – Искра Августова подняла с песка и бросила в костер сухую ветку. – Ты – инженер отдела реализации, так? Допуск в производственную зону у тебя есть, так?

– Есть. Только зачем мне ее взрывать? Зачем? – всплеснула полными руками Лена.

– Тебе что, мотив сказать? Да, пожалуйста! Ты раньше кем была? Начальником отдела реализации нефтепродуктов? А потом? Заместителем начальника. А сейчас? Рядовым специалистом. А дальше что, если такая тенденция наметилась? На улицу! Ты ведь сама мне говорила, Брайзе, заместитель генерального по кадрам и безопасности, уже намекал, что скоро в вашем отделе ожидаются большие сокращения, и старым работникам, вроде тебя, придется искать себе другую работу… Так?

Ленины глаза стали черными, как гудрон.

– Вот и мотив – обида за сломанную карьеру! – спокойно продолжала Искра. Но Полковник-то видел, как неистово билась на ее виске тонкая жилка.

– И не только обида… – продолжала Искра. – Тут борьба за себя. За свою жизнь. После такого происшествия, как взрыв колонны, Брайзе на посту вряд ли не оставят. А кто самый вероятный кандидат на его замену? Да, твой муж, вот кто! Джамалова все равно не поставят. Все знают, что профессионал он не важный, да и на пенсию ему скоро… И знаний у тебя для того, чтобы колонну взорвать, вполне хватает! Ты по образованию инженер по нефтеперегонному оборудованию. Тебе и взрывчатки никакой не надо, чтобы колонна полетать захотела. Ты-то знаешь, где открыть или завинтить надо, чтобы установка сама в небо поехала.

Искра Августовна закончила говорить и отвернулась к реке.

Все молчали.

Лена Мизимова сидела, не поднимая глаз.

– Ну, Искра… – наконец, не поднимая взгляда, чужим голосом произнесла она. – Не шути так!

– Не буду, – спокойно пообещала Искра Августовна.