Текст книги "Болезни, в которые играют люди. Сам себе психотерапевт"

Это не ты испытываешь обиду. Это обида испытывает тебя.

Григорий Курлов

Тоска, подавленность, слезы… Человеку кажется, что все это лишнее, ненужное, что от своих отрицательных эмоций нужно избавиться как можно скорее, желательно – раз и навсегда.

Однако навсегда не получится. Отрицательные эмоции были, есть и будут. Они часть полноценной жизни, часть гармонии, часть цельности Инь-Ян. Так же, как и положительные. Но так устроено, что положительные эмоции быстро затухают, а отрицательные имеют свойство застревать. Счастье – ну, есть оно и есть, а несчастье, даже маленькое, может надолго засесть в подсознании.

Отрицательные эмоции полезны, однако долго их удерживать в себе, разумеется, не стоит. И слезы – один из необходимых инструментов для избавления. Поплачь, и тебе станет легче! Поплакал, и действительно стало легче.

Что любопытно: у животных отрицательных эмоций не меньше, чем у человека. Они тоже страдают от гнева, голода, ревности, одиночества… Но они не плачут. Почему же природа обделила их столь эффективным инструментом?

Потому что он им не нужен. Природа дала им еще более эффективный инструмент – не зацикливаться на своих бедах. Если обезьяны подерутся, через пару минут они как ни в чем не бывало разгуливают рядышком. А у людей – если поссорятся две соседки, их вендетта будет продолжаться годами. Жаль. Поплакали бы и забыли…

Слезы призваны выполнить несколько задач.

Во-первых, они несут психотерапевтическую функцию.

Во-вторых, слезы – инструмент достижения цели. Или, если угодно, инструмент манипуляции окружающими. Особенно эффективно им пользуются дети и женщины.

В-третьих, слезами человек пытается вызвать к себе сострадание. Это – неотъемлемый компонент игры «Погладьте меня, пожалуйста».

В-четвертых, слезы – инструмент защиты. Когда бегство невозможно, есть шанс с их помощью остановить врага.

Кроме того, бывают не только слезы горя и неприятностей! Но и слезы восторга, победы, радости!

В конце концов, лучше плакать в кабинете психолога, чем смеяться в кабинете психиатра, не так ли?

В опасных ситуациях у животных есть два способа защиты: атака и бегство. Те же способы использует и человек. Бегство, в частности в депрессию, мы уже рассмотрели. Теперь поговорим об агрессии, одним из проявлений которой является раздражительность.

Человек, раздражающийся по пустякам, – явление, увы, повсеместное. Что за этим стоит, казалось бы, понятно – когда жизнь не удалась, а окружающие ведут себя не так, как им полагается, как не раздражаться? Зачем держать злость в себе и цеплять на лицо фальшивую маску? Лучше дать всем ясно понять, как ты к ним относишься. Вдруг все-таки что-то поймут. А они не понимают! Огрызаются и ведут себя хуже прежнего. Поневоле станешь еще больше раздражаться. Люди сами виноваты в том, что ты их начинаешь тихо ненавидеть. Не так ли?

Когда человек воспринимает окружающих в таком свете, он в любой момент готов с ними сразиться, дать им достойный отпор. Постоянно пребывая в ожидании драки, он теряет огромное количество энергии, постоянно ощущает, что он выжат, как лимон.

Всякая отрицательная эмоция утомляет гораздо сильнее, чем напряженная работа. Даже просто дурное настроение лишает сил и не способствует хорошему самочувствию. Что уж тут говорить о злости! Злой человек нетерпелив, желчен, сварлив. Его постоянное недовольство всем и вся, болезненное реагирование на любые мелочи провоцируют конфликты буквально на пустом месте. Это – агрессия, которая, по сути, является защитой.

В отличие от животных, у человека есть третий способ выбраться из ситуации, которая ему не нравится, – переговоры. В случае опасности – переговоры с врагом, в случае недоразумений с родными и близкими – обычный доверительный разговор. Чтобы избавиться от раздражительности (собственно, от любого психосоматического симптома), лучший способ – переговоры со своим Бессознательным. Это позволит понять, чего оно хочет добиться.

Г. А., активная, энергичная женщина около пятидесяти лет. Хотя ее активность, скорее, следовало бы назвать суетностью. Берясь одновременно за тысячу дел, она редко что доводила до конца. Перепробовала массу профессий – продавщицы, администратора, внештатного корреспондента, рекламного менеджера… По натуре Г. А. человек незлобный. Однако неустроенность жизни способствовала тому, что она всегда выглядела раздражительной, агрессивной. Пытаясь что-то доказать окружающим, она просто на них кричала. В течение дня ей удавалось спровоцировать десяток-другой маленьких и больших конфликтов – на работе, в магазине, в транспорте, дома… Она везде, где бы ни появлялась, умудрялась устроить бурю в стакане воды. «Эх, такую энергию да на пользу человечеству», – говорили о ней знакомые.

Судьба дала ей шанс – подбросила должность помощника депутата.

Увы, это назначение ее привычный стиль поведения не изменило – она по-прежнему на всех «гавкала» и получала ответные тумаки. Г. А. понимала, что этот способ общения тупиковый, однако ничего поделать с собой не могла. А может, и не хотела.

Первым серьезным звонком, которым судьба решила ее предупредить, что дальше так жить нельзя, был уход мужа. Он тихо сбежал, оставив ее с тремя детьми. Однако к этому сигналу Г. А. не прислушалась – проклиная «этого предателя», она даже и не попыталась что-то изменить в своей манере поведения. Вернее, в своем восприятии жизни.

Вторым сигналом было ее увольнение с должности помощника депутата. Обозвав своего шефа «продажным коррупционером, которого жаба давит платить достойную зарплату ценным сотрудникам», она хлопнула дверью и пристроилась в какую-то пирамиду по распространению китайской косметики.

Но к третьему звонку судьбы она все же сумела прислушаться. Дело было так.

Как-то она по привычке ругалась в троллейбусе. Неожиданно троллейбус резко затормозил, и она треснулась головой о стойку. Травма оказалась серьезной, скорая забрала Г. А. в институт нейрохирургии, где ей поставили диагноз «сотрясение мозга». Г. А. на несколько месяцев выпала из жизни – ее стали беспокоить сильные головные боли и головокружения. Она начала забывать хорошо знакомые слова. Ее самочувствие, несмотря на лечение, ухудшалось. С этим она обратилась в наш центр.

В процессе психотерапии я у нее спросил: «Как вы думаете, почему в троллейбусе, где было столько народу, пострадали только вы? Это случайность?». После некоторого раздумья она ответила: «Наверное, нет. Скорее всего, судьба мне этим что-то хотела сказать. Но что?» Я спросил, о чем она думала перед тем, как стукнулась о стойку. Оказалось, она думала о мести: взвешивала, как бы достойно отомстить тому подлецу-пассажиру, который ее обидел. «А почему он, собственно, на вас набросился?» Г. А. честно ответила: на грубость его спровоцировала она сама. И добавила, что о мести она думала, даже еще не войдя в троллейбус. Скорее, не о мести, а о том, как бы в любой ситуации достойно за себя постоять и не дать себя в обиду. Она поняла, что, активно защищаясь, она, по сути, нападала и тем самым вызывала ответную реакцию – мир тоже нападал на нее. Круг замкнулся.

Г. А. этот порочный круг разорвала. Она решительно вышвырнула из своего арсенала привычку нападать на окружающих. После этого головные боли и головокружения у нее прошли, так же, как и хроническая раздражительность. Она полностью восстановилась и нашла хорошую работу.

Сон – все равно, что голубь: если вы его не трогаете, он подлетает к вам; если захотите поймать, он улетит.

П. Дюбуа

Странная вещь – бессонница. И вроде бы никаких причин нет… Ворочаешься с боку на бок и знаешь – придется идти на работу помятым и с головной болью.

Как избавиться от бессонницы? Известно как – перед сном не переедать, погулять, помыть ноги, чаек себе с травкой заварить, посчитать чего-нибудь, хотя бы купюры, что в подушке запрятаны… Не переедаешь, гуляешь, моешь ноги, пьешь чаек, за отсутствием купюр считаешь баранов, но – хоть тресни, сна ни в одном глазу. Мало помогает и когда-то модный аутотренинг: сколько ни уговаривай себя – у меня все хорошо, я расслабился, сплю, сплю, сплю, посторонние мысли все равно лезут в голову.

Давайте посмотрим, что собой представляет сон. Засыпание начинается с сонливости. Когда мысли становятся ватными, нападает зевота – это уже первая фаза сна. Вторая наступает тогда, когда человек ложится, закрывает глаза, но пока, как ему кажется, не спит, находится в легкой дреме между сном и бодрствованием. Он все понимает, все еще что-то обдумывает… В большинстве случаев человек не ощущает момента перехода от дремотного состояния к поверхностному сну, который тем не менее является уже третьей фазой. В это время спящего легко разбудить. Постучишь его по плечику, а он: «Что? Что? Нет-нет, я не сплю, не сплю…» Действительно, нельзя с уверенностью сказать, спал он или нет. На самом деле – уже спал.

Четвертая фаза – глубокий сон. Затем наступает фаза самого насыщенного, так называемого быстрого сна, после которой глубина сна уменьшается и возвращается обратно. Все это длится полтора часа, после чего достаточно еле слышного шороха, чтобы в этот момент проснуться. Сон может прервать даже мысль, с которой засыпал. Проснулся – и сна ни в одном глазу.

Для творческих личностей польза от бессонницы очевидна – именно в ночное время родилось немало шедевров музыки, живописи, литературы. А что делать человеку, которому с утра на работу? Ему-то зачем не спать?

И для обычного человека скрытых выгод от бессонницы немало. Утверждения «может, кому-то бессонница и нужна, только не мне» не принимаются. Все, что входит в понятие психосоматических расстройств, организму зачем-то нужно. Вернее, не организму, а тому компоненту в структуре «Я», который принято называть «Бессознательное».

Так зачем же этому самому Бессознательному нужна бессонница, какую оно извлекает из нее выгоду или что этим желает сказать?

Выгода первая. Изо дня в день человек отдает свое время чему угодно и кому угодно, только не самому себе. И бессонница – единственный способ побыть наедине с собой. Человек «не хочет» засыпать потому, что ночь – это его убежище, его личное пространство. «Днем жить неинтересно и неуютно. Днем жизнь бедная, душевно ущербная. Весь день от тебя требуют исполнять обязанности, тебя контролируют, на тебя давят… А ночью давление сходит на нет. Ночь – время простора души, время возврата к дикой свободе, время тараканов и крыс», – пишет Владимир Леви.

Выгода вторая. После бессонной ночи чувствуешь себя невыспавшимся, а потому и неспособным к выполнению своих обязанностей. Вернее, способным к НЕвыполнению этих обязанностей. Исполнять их надо, но Бессознательному этого абсолютно НЕ хочется! Вот оно и устраивает «итальянскую забастовку».

Выгода третья. С помощью бессонницы Бессознательное желает подсказать, как найти выход из жизненного тупика, который не видит Рассудок. Оно как бы дает понять: «Не спи! Не спи! У тебя есть проблема! Ты обязан ее решить! Когда решишь – тогда и уснешь!» Именно в это время – на границе между сном и бодрствованием – возникают нетривиальные решения и рождаются научные открытия.

Головная боль может быть проявлением, а иногда и единственным симптомом более чем пятидесяти различных заболеваний. Однако среди всех ее разновидностей наиболее часто встречается так называемая головная боль напряжения, которая возникает в ответ на острый или хронический стресс. В подобных случаях головная боль появляется на фоне раздражительности, пониженного настроения, быстрой утомляемости, бессонницы. Собственно, за этими жалобами скрывается депрессия. А за депрессией – недовольство кем-то или чем-то: окружающими, работой или всей своей жизнью в принципе.

На головную боль можно не обращать внимания, если она возникает не чаще чем 1–2 раза в месяц и проходит после приема какого-нибудь анальгетика. А если чаще или не проходит, в этом случае приходится разбираться, зачем она нужна.

Чтобы исключить гипертонию, опухоль и прочие органические причины, нужно обследоваться. Но если диагностические процедуры ничего не выявили – это верный признак того, что головная боль что-то хочет сказать или от чего-то стремится предостеречь. Но от чего? Что ей от вас нужно?

Да мало ли…

Если она появляется по утрам, когда назойливый будильник, словно сигнал тревоги, лишает вас теплой постели и выталкивает во внешний мир, наверное, это говорит о том, что выбираться в этот мир вам не хочется – от предстоящего дня вы не ожидаете ничего хорошего.

Если по темечку что-то начинает стучать во время работы, когда пытаешься сосредоточиться, а мысли путаются, уплывают, разбегаются, значит, можно предположить, что ваша работа вам не интересна. Предложите кому-нибудь сделать что-либо, что ему не нравится. Он скажет: «Зачем мне эта головная боль?». Такой ответ можно воспринимать буквально – голова стойко болит у бухгалтера при подтасовке годового отчета, у редактора при правке бездарного текста, у студента перед трудным экзаменом или у директора магазина при появлении налогового инспектора. Каждый день в мире по причине головной боли миллионы людей отлынивают от выполнения того, что им не хочется делать: откладывают работу, не приходят на те или иные мероприятия, отказываются от секса… Но еще ни одна женщина из-за головной боли не отказалась от покупки новых туфелек и ни один мужчина не пропустил футбольный матч – у психогенной головной боли есть одна замечательная особенность: она быстро исчезает тогда, когда больше не нужна.

Норма артериального давления – вещь условная. Зачастую пониженное или повышенное АД является не симптомом болезни, а особенностью конституции человека. Многие люди даже с бесспорной артериальной гипертонией живут до девяноста лет и не испытывают при этом никаких болезненных ощущений.

Артериальное давление повышается во время испуга, конфликта, несчастья. Но если неприятности повторяются вновь и вновь, физиологически обусловленный подъем уровня АД становится стойким и переходит в болезнь. Она возникает из-за внутреннего напряжения, пусть даже незначительного, но постоянного. Вызвать это напряжение могут не только стрессы, но и ощущение одиночества, утрата безопасности, растерянность перед будущим, сдерживаемый гнев, страх утраты работы, боязнь не справиться с порученным делом, хроническая нехватка денег и, не в последнюю очередь, необходимость всегда за собой следить (кому же это приятно, когда за тобой следит кто-то другой?).

К повышению АД может привести всего лишь какая-то мысль. Что уж тут говорить об экзаменах, публичных выступлениях, соревнованиях, вызовах «на ковер»…

В то время как пониженное артериальное давление характерно для людей астеничных, робких, обладающих тонкой душевной структурой, стремящихся к пассивности и бездействию, повышенное чаще развивается у людей консервативных, склонных к настороженности, подозрительности, недовольству. Данные психологических исследований свидетельствуют, что гипертоники, как правило, это люди, которые не могут обрести то, на что претендуют, не понимают своих явно завышенных амбиций и страдают от того, что им приходится подстраивать свое поведение к общепринятым нормам. Сопровождающие гипертонию головные боли чаще всего обусловлены не повышением внутричерепного давления, а длительным напряжением мышц лица и шеи – скрывая свои эмоции, человек как бы надевает маску, не позволяя противнику прочитать на его лице затаенные мысли.

Какие от гипертонии бонусы? Какая скрытая выгода? Как она может помочь найти место под солнцем? От чего может уберечь?

За консультацией обратился 25-летний мужчина. Жалобы – частые головные боли, вызванные повышенным артериальным давлением. Болел он в течение года, до этого АД было в порядке. Он занимается организацией праздников на уровне города с привлечением большого числа выступающих. Каждое мероприятие заканчивалось для него гипертоническим кризом.

Результаты тестирования выявили отсутствие у него способности влиять на других людей, несамостоятельность в принятии решений, тревожность, гиперответственность.

В процессе беседы выяснилось, что в последнее время к его деятельности изменились требования: если раньше шеф руководил каждым его шагом, то сейчас он требовал от него инициативы и самостоятельности. Новые требования и привели к проблеме со здоровьем.

Этому пациенту, с учетом его психологических особенностей, было порекомендовано отказаться от не свойственной ему функции лидера и найти возможность не брать на себя глобальную ответственность за проводимые мероприятия.

Вегетососудистой дистонией принято называть болезненные состояния, сопровождающиеся приступами слабости, сердцебиением, головокружением вплоть до обморока, резкой потливостью. Эти приступы возникают во время реальной или иллюзорной опасности и сопровождаются страхом смерти. Впервые они были описаны у участников Гражданской войны в США. Затем было замечено, что это состояние – обычное для солдат всех армий и всех родов войск. Сейчас это стало обыденным заболеванием не только тех, кто рискует жизнью, но и «детей асфальта» – обитателей мегаполисов. Вероятно, этим приступам способствуют неимоверная, по природным меркам, плотность населения больших городов и постоянное пребывание человека во внутренностях каменных монстров. Реальная опасность отошла на второй план, но для вегетативных приступов стало достаточно и мнимой. Этой опасностью может быть все, что угодно: обидный разговор, перемена погоды, переполненный автобус, движущийся лифт, эскалатор метро…

Не меньшей «опасностью» является и трудовая деятельность – работоспособность людей с вегетососудистой дистонией иногда падает так, будто у них тяжелый порок сердца. Ни один из клинических вариантов вегетососудистой дистонии (которую также называют гипоталамическим синдромом, диэнцефальным кризом, паническим синдромом и т. д.) не свидетельствует об органическом поражении сердца, сосудов, головного мозга или нервной системы. Само это заболевание никогда к смерти не приводит, однако оно способно превратить жизнь человека в довольно жалкое мероприятие.

Тем не менее бонусов от вегетативного синдрома тоже немало: школьников он освобождает от физкультуры, солдат – от службы, студентов – от экзаменов и вообще от ненавистного института, а тружеников любой профессии – от работы. Безуспешность терапии служит причиной направления таких людей на ВТЭК, где каждому второму «вегетативному» больному через 5–8 лет после первого обращения к врачу торжественно вручают группу инвалидности, тем самым официально закрепляя его «тяжелое состояние». Это приводит к переводу его на более легкую работу или же к освобождению от трудовой деятельности вообще. Кстати, если у этого несчастного есть машина, то водительское удостоверение ему сдавать вовсе не требуется.

Пациентов с вегетососудистым синдромом за их назойливость, раздражительность, плаксивость, недовольство всем и вся врачи очень не любят. Но сам диагноз – просто обожают! Он автоматически избавляет от необходимости выявить причину недуга и от ответственности за безуспешное лечение – «что же вы хотите, ведь эта болезнь не лечится…».

Так вот – лечится! И не только тем способом, который предложил один известный писатель: «Нет, положительно всех ипохондриков, меланхоликов, неврастеников… я советую докторам отправлять на полчаса в глубокие шахты. Поднявшись наверх, эти бедняги, наверно, горячо обрадуются кусочку зеленой травки, освещенной солнцем» (А. Куприн. Юзовский завод). Вместо посещения шахты можно просто сесть и подумать, зачем вегетососудистая дистония нужна, а затем принять решение отказаться от тех бонусов, которые она приносит. При всей явной и мнимой выгоде от болезни человек ведь действительно страдает.

Для иллюстрации вторичной выгоды от фобий и для того, чтобы показать, как, осознав эту «выгоду», можно самостоятельно купировать у себя приступ, приведу случай, который мне рассказал один из читателей этой книги. Оставляю его повествование без редактуры.

Как-то были мы с друзьями во Флоренции. Пошли в собор Санта-Мария-дель-Фьоре. Там, под куполом, есть обзорная площадка, на которую пускают туристов. Решили мы туда подняться.

Идем вверх по узкому проходу в стене. Настолько узкому, что двоим людям там не разминуться. Поднимаемся. Спереди и сзади гуськом плетутся туристы. Я, пока шел, от страха даже ступеньки посчитал – их там 368.

Наконец подъем закончился. Мы вышли наружу, и я увидел, что оказался на длинной узкой площадке, которая вкруговую опоясывала весь купол. Взглянул вниз – и чуть не умер. Сердце заколотилось, ладони покрылись потом, коленки подкосились, вот-вот сознание потеряю. Упасть оттуда было невозможно – от падения предохраняло высокое заграждение из прозрачного пластика. Тем не менее я ничего поделать с собой не мог. Попятился было обратно, но тот коридорчик, по которому мы поднялись, был забит туристами. Чтобы спуститься, нужно было по кругу пройти к противоположной стороне купола, там был выход. А я шагу ступить не могу. Шепчу: «Мне плохо…» А друзья смеются, думают, прикидываюсь. Стыдно-то как… Что делать?

Задрал голову, чтобы пропасти под ногами не видеть, и решил ползти к выходу. Вокруг все фотографируются, смеются… А я прижался к стеночке, скукожился и чувствую, что до выхода не дойду.

И тут я вспомнил вашу книгу, в которой вы писали, что страх высоты человек вызывает у себя сам.

Я спросил у себя:

– Неужели это правда? Тебе это нравится?

– Нет, – ответил я себе, – не нравится. Но, – затем подумал, – действительно, что-то такое захватывающее, восторженно-щенячее в этом есть.

– Значит, от своего страха ты получаешь удовольствие? – снова спросил я у себя.

И честно ответил:

– Да, получаю. Ощущаю ужас и удовольствие одновременно.

– Ну так и ощущай, мазохируй себе на здоровье, – сказал я себе.

– Вот и буду.

После того как я это себе сказал, меня отпустило. Посидел я еще немного под стеночкой и побрел вместе с остальными дальше.