Текст книги "Сибирская одиссея"

– Спасибо! – просиял Андрей, готовый расцеловать Николая. – Спасибо тебе огромное! Знаешь, самым трудным для меня было то, что до встречи с тобой я чувствовал себя совершенно одиноким в приключившейся беде. Не представляешь, как я тебе благодарен!

Николай встал, бросил полено в костёр и начал раздувать огонь.

– Спасибо скажешь, когда мы вытащим твоего друга, – сказал он и пошёл в избу. – Давай спать! Я завтра с утра пройдусь вниз по Куанде, посмотрю, как там хариус, а к часу вернусь. В два мы должны уже выйти.

– Я буду готов! – ответил Андрей, тоже вставая.

«Ничего, всё я уложу, можно будет оставить оптику от фотоаппарата, неснятую плёнку, тёплые вещи», – думал он про себя. – Килограммов двадцать пять я потяну, не сдохну! Может, Николай что-то возьмёт, например, часть продуктов».

Ночью по крыше застучал дождь. Андрей лежал с открытыми глазами и никак не мог заснуть. Почему Николай сразу не предложил ему пойти вместе с ним через перевалы? Присматривался? Не доверял? Опасался чего-то? Конечно, идти по тайге с чужим человеком – это не просто. А Николай, видимо, привык ходить один. Возможно, были в его жизни случаи, после которых он стал таким вот «бродягой-одиночкой». Ладно, Андрей будет стараться, чтобы он не пожалел потом, что взял его с собой. Важнее другое: таким образом сэкономятся, по крайней мере, два дня! Чего могут стоить эти два дня для Витьки? Может быть, здоровья, а может, и жизни. Что с ним сейчас, не началось ли воспаление в ноге? Не свалился ли он опять в ручей, набирая воду для чая?

Мысли шли своим неумолимым ходом, вновь и вновь возвращаясь к Виктору. Андрей хотел было подумать сейчас о чём-то другом, например, о завтрашнем переходе. Но переход этот совсем не пугал его, ведь он будет с Николаем. А вот Витька в горах один. Даже психологически сложно пережить одиночество, не говоря о травмах и боли.

Дождь усиливался. Андрею хотелось покурить. Он тихо встал, взял сигареты и хотел выйти, но услышал голос Николая:

– Да кури здесь, на улице льёт!

Андрей вздрогнул от неожиданности.

– Ты не спишь?

– Сплю, – тихо ответил Николай и перевернулся на другой бок. Он лежал на больших нарах, что находились справа от двери, Андрей же разместился на маленьких. Но доски у обоих нар были полусгнившие, ужасно скрипели и грозили каждую минуту развалиться.

– Я тебя, наверное, разбудил? – спросил извиняющимся тоном Андрей, сел обратно на нары и закурил. – Прости, что-то не спится.

– Спать надо, – ответил Николай, сделав акцент на втором слове, и тяжело вздохнул. Казалось, что он тоже давно не спит и думает о чём-то. Может быть, о Викторе? А может – о рыбалке? Пока Николай оставался загадкой для Андрея. Но загадкой интересной и приятной. Что-то было в этом обросшем коренастом мужичке такое, что невольно приковывало к нему взгляд и располагало к доверию. Он походил на гнома из сказки: борода, хитрые, пронзительные, но добрые глаза, размеренная манера говорить – всё соответствовало этому образу. Но присутствовало в нём и ещё что-то, заставляющее находиться настороже и ожидать от него каких-то непредвиденных действий и поступков. Что это было, Андрей пока не мог с точностью сформулировать, но оно определённо мешало полностью расслабиться, чувствовать себя по соседству с Николаем раскованно и свободно…

Андрей прислушивался к шуму дождя. Тот не стихал. Может быть, завтра придётся выходить в непогоду. Но это ничего. Рюкзак имеет специальный чехол, а самим бояться дождя не стоит, во время движения не замёрзнешь.

Среди монотонного звука капель Андрею послышался ещё какой-то, причину которого он не смог определить. Звук был похож на осторожные шаги.

«Неужели опять медведь?» – подумал Андрей. Он тут же вспомнил своего ночного гостя, и от этого воспоминания неприятный озноб прошёл по всему его телу. Николаю он не рассказывал о происшествии. Как-то неловко было говорить о своих страхах человеку, для которого жизнь в тайге является привычной и обыденной. Но сейчас Андрей об этом пожалел. Может, опять заткнуть лыжной палкой входную дверь? А вдруг Николай подымет его на смех, сочтёт трусом или сумасшедшим? И Андрей решил довериться судьбе, тем более что он был в избе не один. Наверняка с медведями у Николая свои взаимоотношения!

Больше никаких пугающих звуков Андрей не услышал. Постепенно нервозность его куда-то исчезла. Засыпая, он успел подумать о том, что если даже это и был медведь, то наверняка он понял, что в избе уже два человека, поэтому лезть сюда опасно. И он ушёл, это хорошо…

Утро было серым, промозглым. Даже в спальнике Андрей почувствовал холод. Посмотрев на соседние нары, он увидел, что там пусто. Значит, Николай уже ушёл на рыбалку. Тем лучше. Сейчас Андрей встанет и начнёт собирать лодку и перекладывать рюкзак.

Когда он вышел из избы, то с удивлением застал Николая у костра.

– С добрым утром! – поприветствовал его Андрей.

– С добреньким! – ответил тот, пристраивая над огнём котелок с водой.

– Хочешь кофе?

– Давай! – быстро согласился Николай. – Кофе я давно не пил.

Андрей вытащил пластиковую бутылку с молотым кофе, насыпал по столовой ложке в каждую кружку и, дождавшись, когда подоспеет кипяток, заварил напиток. От кружек пошёл приятный запах. Андрей специально купил для похода дорогой сорт кофе, к которому у него было особое пристрастие с юных лет.

– Готово! – торжественно произнёс он, отдавая одну из кружек Николаю.

– Спасибо, пахнет вкусно, – и Николай закрыл глаза, глубоко вдохнув кофейный аромат.

Потом он насыпал от души сахара, размешал его и сделал глоток. Лицо, только что выражавшее радость, вдруг стало удивлённым и растерянным. Николай выпил ещё, а затем начал пристально разглядывать содержимое кружки, вооружившись для этой цели чайной ложкой, всегда находившейся у него в нагрудном кармане куртки. Со дна был добыт тёмный разваренный порошок, вызвавший у Николая полное замешательство.

– Это кофе? – спросил он, удивлённо показывая на ложку.

– Да, кофе, – не понял вопроса Андрей, испугавшись, что чем-то не угодил Николаю. Неужели дорогой сорт показался ему таким уж плохим?

– Кофе должен растворяться, а это что? – продолжал недоумевать Николай.

От безапелляционности вопроса Андрей потерял дар речи. Он не понимал, шутит собеседник или говорит серьёзно. Но лицо Николая выражало недовольство и даже брезгливость, поэтому Андрей, сделав как можно более непринуждённый и спокойный вид, ответил:

– Это не растворимый кофе, а натуральный.

– Зачем он нужен? – продолжал Николай свой допрос.

И вправду, зачем нужен натуральный кофе? Андрей окончательно зашёл в тупик.

– Он вкуснее, лучше, он настоящий… – пытался оправдываться Андрей.

– Он что, дешевле? – спросил Николай, пытаясь найти хоть один довод в пользу непонравившегося напитка.

– Наоборот… У меня просто растворимого нет, – констатировал Андрей, признав себя полностью побеждённым.

– И зачем тогда ты налил мне этой гадости? – сказал всерьёз раздосадованный Николай, выливая в костёр содержимое кружки и не глядя на Андрея.

Тщательно ополоснув в реке испачканную недостойным напитком посуду, Николай заварил себе чай, торопливо выпил его и ушёл вверх по Куанде.

Андрей сел на бревно, закурил сигарету и задумался.

«Да уж! Кто бы мог подумать! Человек в своей жизни не пил настоящего кофе и даже не подозревал о его существовании. Хотел угодить, а нажил себе врага. Будет совсем смешно, если Николай обиделся всерьёз, и поплыву я теперь один по речке… А всё из-за чашки кофе!» – и Андрей вдруг усмехнулся своим нелепым мыслям.

К двенадцати часам дождь прекратился. На небе образовались голубые просветы, и стало вдруг тепло. Андрей уже сделал все дела: запаковал лодку, собрал рюкзак, сварил рисовую кашу. Ему не терпелось отправиться в путь, но Николай ещё не вернулся с рыбалки, и Андрей нервничал, вспоминая утреннюю историю. Не мог же Николай вдруг бросить его тут одного? Какие-то вещи, выложенные им в избе, остались. Это вселяло надежду на то, что их владелец непременно должен за ними вернуться. При его бережливости бросить просто так часть продуктов и одежды из-за невкусного утреннего кофе он не мог.

«У меня и впрямь не всё в порядке с нервами, – подумал Андрей. – Я стал мнительным и психованным. Нужно успокоиться и просто подождать!»

Поскольку делать было уже нечего, Андрей вытащил дневник и попытался хотя бы коротко написать о событиях последних двух дней. Но мысли стали метаться от одного к другому, детали мешали зафиксировать главное. Опять возникло ощущение, что кто-то посторонний читает его дневник, и поэтому Андрей никак не мог изложить истинное своё отношение к произошедшему с ним. Было немного обидно, поскольку он прекрасно понимал, что впоследствии вообще не сможет ничего написать! Уйдёт острота восприятия, события обрастут новыми, более свежими впечатлениями, которые невольно наложат отпечаток на то, что осталось в памяти от этих дней. И Андрей постарался мысленно вернуться к переправе через Сыни, к истории с медвежьей похоронкой, к частоколу из березняка…

Когда Андрей увидел идущего по берегу Николая, он искренне обрадовался – и тому, что он идёт, и тому, что теперь придётся невольно прервать работу над дневником, которая ему никак не давалась.

– Как улов? – крикнул Андрей подходящему рыболову.

– Есть немного, но вчера было лучше! – и Николай вытащил из мешка пять хариусов и пару килограммовых ленков.

– О, ленки! – удивился Андрей.

– Это, скорее, таймешата. Вообще, маленького тайменя от ленка трудно отличить, только по цвету мяса. У этих – розовое, так что похоже на таймешат! – поучительно объяснил Николай, перекладывая рыбу в отдельные пакеты. Улов был уже выпотрошен и засолен.

– Я тут рис сварил, пообедаем? – спросил Андрей, довольный тем, что тень утреннего конфликта, судя по всему, бесследно исчезла.

– Давай. Я сейчас соберусь, и через пять минут можно поесть! – быстро проговорил Николай и скрылся внутри избы.

Андрей развернул котелок с кашей, предусмотрительно упрятанный им в два толстых шерстяных свитера, достал миски и поставил на примус воду для чая.

Наконец, выглянуло солнышко. Вымытая дождём земля налилась сочными красками, на листьях заиграли капельки, стало радостно, красиво и уютно. И даже старая полусгнившая изба, до этого вызывавшая только мрачные и печальные мысли, теперь показалась изысканно фактурной, приятной и гостеприимной. Здесь Андреем прожита была часть жизни, тут останутся их с Виктором вещи. Неизвестно, свидятся ли они ещё раз с этой избой? И теперь к промоченной дождём и освещённой солнцем избе Андрей испытывал самые добрые чувства. В конце концов, она спасла его от сумасшедшего медведя. Спасибо тем, кто построил здесь это замечательное творение!

Глава четвёртая. Через два перевала

Ровно в два часа дня, как и планировал Николай, они двинулись в путь. Несмотря на дождь, уровень воды в Куанде оставался низким. Весь сумасшедший «сплав» по ней проходил у них с Виктором приблизительно при таком же урезе. Но перед самым выходом в пеший маршрут прошли сильные ливни, и вода поднялась чуть ли не на два с лишним метра! Тогда по реке плыли вырванные с корнем деревья, кусты, всякий мусор. Из доброго нежного ребёнка Куанда превратилась в свирепого воина. Сейчас же она вновь потеряла свой грозный вид и приветливо журчала широким мелким перекатом.

Николай и Андрей легко преодолели брод, вылили из сапог воду, надели портянки и пошли вдоль противоположного берега вниз по реке.

– Надо нащупать тропу! – на ходу бросил Николай, проламываясь сквозь береговой кустарник.

С первых же шагов Андрей ощутил вес своего рюкзака. Килограммов двадцать пять в нём, действительно, было.

«Ничего, выдержу. Я всё выдержу!» – уговаривал он себя, туже затягивая лямки.

Николай шёл зигзагами, умело обходя наиболее густые заросли, иногда проходил по воде, но вскоре стал забирать наверх, от реки. Андрей с самого начала пытался войти в темп ходьбы Николая. Да, бежал он с очень приличной скоростью!

«В горку всё равно сбавит!» – с надеждой думал Андрей, стараясь не отстать.

Тропа нашлась, как показалось Андрею, сама собой. Вначале она была еле заметной, но с каждым пройденным метром становилась всё лучше и лучше. Не зная точно места, где она начинается, Андрей никогда в жизни бы её не нашёл!

– Нащупал? – радостно крикнул Андрей, чуть не задохнувшись от усилий. Но Николай ничего не ответил и, не сбавляя темпа, побежал вперёд.

Постепенно склон, по которому они поднимались, становился круче. На некоторых участках угол приближался к сорока пяти градусам, и Андрей помогал себе руками, почти на четвереньках карабкаясь по тропе. Николай, кажется, не чувствовал подъёма. Он упрямо шёл вверх, щёлкая кедровые орешки, и, чтобы не намочить одежду, стряхивал таяком капельки с кустов и травы впереди себя. Андрей с восхищением и завистью смотрел на своего проводника, но силы его очень быстро покидали, груз за плечами был немалый, и вскоре восхищение сменилось раздражением и злобой.

«Конечно, ему бы килограммов десять добавить в рюкзачок! – думал Андрей, истекая потом. – Посмотрел бы я, как он побежит!»

Подъём представлялся Андрею бесконечным. Высотомер на часах показывал, что они поднялись уже на триста метров от уровня Куанды, но впереди, сквозь редкие стволы лиственниц, по-прежнему был виден сплошной крутой склон, который с каждым метром становился для Андрея всё более ненавистным.

Так они шли уже больше получаса. У Андрея потемнело в глазах, он молился про себя, чтобы Николай наконец сделал небольшой привал. Но упрямый проводник продолжал щёлкать орешки и смахивать таяком росу, довольно мурлыча что-то себе под нос.

В конце концов, Андрей не выдержал.

– Ты читал Тарковского? – крикнул он срывающимся голосом первый попавшийся, возникший в его затуманенной голове, вопрос. Он совершенно не хотел получить на него ответ, он просто желал как-то остановить Николая, сбить его с толку…

– Какого Тарковского? – не останавливаясь, бросил Николай, слегка повернув к Андрею голову. – Арсения, Андрея, Михаила?

Андрею было абсолютно всё равно, о каком из Тарковских говорить, лишь бы хоть на минуту остановиться, чтобы восстановить дыхание.

– Всех трёх! – вылетело вдруг у него непроизвольно.

«Ничем не прошибёшь этого бешеного ходока! Сейчас окажется, что он читал всё и может подробно рассказать о каждом!» – подумал Андрей с ужасом.

Николай, наконец, остановился, прислонился к стволу лиственницы и повернулся лицом к своему спутнику.

– Орешков хочешь? – предложил он.

Но Андрею было не до орешков. Сердце его бешено стучало, перед глазами всё плыло, а пот, как ему казалось, пропитал уже весь рюкзак за плечами, включая непромокаемый чехол.

– Если ты о Михаиле Тарковском, то да, читал…

– «Замороженное время» понравилось? – сквозь глубокие вдохи выдавил из себя Андрей. Только бы Николай ещё хоть немного постоял на месте, только бы поговорил!

– Про охотников там много правды у него. Почти всё… – и Николай развернулся, чтобы продолжить путь.

– Дай покурю хоть! – взмолился Андрей, лежащий в это время на тропе, как загнанная лошадь. – Сколько ещё подниматься?

Николай вновь прислонился к дереву.

– По высоте ещё метров двести. А курить всё равно не сможешь. Не трать сигареты, – и Николай слегка улыбнулся, увидев, наконец, в каком состоянии находится Андрей. Казалось, что до этого момента он не замечал, что тот окончательно выдохся.

Через три минуты они вновь продолжили затяжной подъём. Впереди показался просвет. У Андрея появилась надежда, что он сможет доползти до перевала. Но последние триста метров склона оказались самыми крутыми. Даже Николай немного сбавил темп и, обернувшись к спутнику, произнёс извиняющимся тоном:

– Я немного промахнулся. Обычно я поднимался не здесь. Теперь буду знать!

И всё-таки склон был побеждён. Николай пошёл дальше, не останавливаясь, но Андрей ничего другого от него и не ждал. Надо было терпеть и мириться. Это нужно ему, Андрею! Это нужно Виктору! Поэтому придётся стиснуть зубы и топать за сумасшедшим Чингачгуком!

Перевал представлял собой старую гарь с тонкими мертвыми лиственницами. Он далеко просматривался вперёд и был, судя по всему, довольно широким. Лесной пожар бушевал здесь лет десять назад. Мох под ногами мягко обхватывал голенище сапог, идти было трудно, но в сравнении с подъёмом это казалось Андрею настоящим отдыхом, и он не отставал. Казалось, что самое ужасное уже позади! Впереди, ближе к БАМу, есть ещё один перевал, Андрей о нём знал, но до него было далеко. Это вселяло уверенность и прибавляло сил.

Неожиданно Николай на секунду остановился и произнёс идущему следом Андрею:

– А ты молодец! Хорошо ходишь!

– Да уж, хорошо, еле дотянул, – скромно ответил Андрей, польщённый похвалой проводника.

«Интересно, он издевается или говорит серьёзно? Он что, меня проверяет таким образом?» – подумал он про себя, но Николай, будто услышав его мысли, уверенно повторил:

– Хорошо-хорошо! Я-то быстро бегаю. За мной мало кто поспевает даже среди бывалых ходоков!

«Значит, всё-таки проверяет», – решил для себя Андрей. – Ладно, выдержим мы и это!»

Впереди возникли заросли кедрового стланика. Они тянулись широкой полосой вдоль перевала. После них, насколько мог судить Андрей по рельефу, начинался спуск вниз. Николай шел вперёд уверенно, обходя низкие корявые ветки, пролезая под высокими. Путь был ему знаком.

Вдруг он остановился в самой гуще зарослей и начал внимательно что-то разглядывать.

– Кедровка, твою мать! – выругался он негромко. – Не успел я…

Андрей не понял причину расстройства Николая и, подойдя к нему, поинтересовался, при чём тут кедровка?

– Понимаешь, я сам дурак! Когда шёл сюда, весь стланик был усыпан шишками. И я сорвал тут с десяток, забыв про кедровок!

– И что кедровки? – спросил Андрей, так ничего и не поняв.

– Они же хитрые, твари! Если кто-то тронул их шишки, это действует, как команда. Они тут же весь урожай и соберут! Видишь ли, не любят делиться. Который раз попадаю на этом. Зарекался никогда не оставлять сбор орехов на потом. Коли начал – нужно обчистить всё! На другой день будет пусто.

Интересными наблюдениями Николая Андрей был удивлён. Он слегка недолюбливал этих таёжных птиц, хотя и отлично понимал, что они необходимы лесу. Знал он о том, что кедровки ужасно любопытны: не раз они следили за Андреем, преследуя его в пути, часто подлетали совсем близко. Но стоило только на них обратить внимание, а тем более – направить в их сторону объектив, кедровки тут же исчезали и потом долго кричали на всю тайгу, выражая своё недовольство. Ещё Андрей слышал, как кедровки могут изменять свой голос. Обычный крик, похожий на карканье, переходил в нежное пение, лёгкое потрескивание или другие неожиданные звуки, которые приводили Андрея в замешательство. Но вот о том, что кедровки тут же собирают урожай, если кто-то посягнул на их шишки, он слышал в первый раз. И это пробудило в нём если не любовь, то, по крайней мере, уважение к этим умным и хитрым птицам.

И всё же несколько веток с шишками кедровки оставили. Николай быстро ободрал их, заполнив карманы куртки. Видимо, его старые запасы закончились.

– Смотри, не такие уж они и жадные, поделились с тобой! – смеясь, произнёс Андрей.

– Мы их просто спугнули. Вон одна из них сидит, наблюдает! – и Николай указал рукой на соседний стланик, на самой верхней ветке которого Андрей и вправду увидел сидящую кедровку. Но как только они обратили на неё взор, птица вспорхнула и разразилась громкой тирадой. Она кричала о несправедливости, царящей в мире, о непрошеных гостях, ворующих её законные орехи, которые она берегла всё лето. Ей тут же ответили другие птицы, подхватив её возмущённый крик и разнося ужасную новость на десятки километров.

– Вот, видишь? – совершенно серьёзно сказал Николай. – Поделились они, как же! Я теперь без орехов, а у них вон – целая тайга: берите пожалуйста! Так ведь нет, им нужны именно эти шишки!

И Николай, не на шутку возмущённый поведением жадных кедровок, двинулся дальше, недовольно покачивая головой.

Вскоре стланик закончился, и путники вышли на противоположный склон перевала. Перед их глазами предстала широкая панорама, основную часть которой занимала красноватая марь с озером посередине. Марь была огромной – километров пять в длину и столько же в ширину! За этой марью, как объяснил Николай, находится река Баронка, вдоль которой, вверх по течению, и лежит их путь. Баронка является притоком Куанды и впадает в неё десятью километрами ниже избы. Им же необходимо будет дойти до самых истоков Баронки и преодолеть перевал в реку Баронка-Макит, которая уже течёт к Сюльбану. Вдоль Сюльбана и проходит БАМ в этом месте. Андрей хорошо помнил карту района, у него была фотографическая память, и поэтому он довольно быстро сориентировался.

– Нам туда, на северо-восточный угол мари? – желая подтвердить свои мысли, спросил он Николая.

– Да, но мы пойдём прямо, по зимнику. Смотри, видишь, две колеи от вездехода, они выделяются более светлым оттенком, – и Николай указал на двойную полосу, тянущуюся под прямым углом от перевала.

– Вижу, – ответил Андрей, вглядываясь в красивый и грандиозный пейзаж, завершающийся на севере грозными пиками Кодара. У него даже появилось желание достать фотоаппарат и сделать пару кадров, но Андрей понимал, что сейчас не до этого.

– Отсюда колею видно, а когда окажемся внизу – придётся искать. Запоминай, Андрюх, направление!

И путники начали спускаться по хорошо набитой, но мокрой и глинистой тропе. Несколько раз Андрей поскользнулся и чуть не сбил впереди идущего Николая. Тропу обступали заросли стланика, низкорослая ольха и мелкий березняк. Уклон казался довольно крутым, но путь шёл на спуск, поэтому не вызывал трудностей. И Андрей даже подумал, что Николай мог бы прибавить шаг. Но проводник шёл всё в том же размеренном ритме. Для него не было никакой разницы – подниматься в гору или спускаться с неё.

– А почему бы нам не пересечь марь по диагонали, ведь она, по-моему, везде одинаковая! – спросил Андрей, хватаясь руками за ветки, чтобы не упасть.

– Одинаковая, да не совсем, – ответил Николай, не утруждая себя объяснениями.

Внизу оказалось очень сыро. Край мари, подобно верховому болоту, был самым влажным и топким. Николай выбирал наиболее проходимые, по его мнению, места. Шли они зигзагами, периодически возвращаясь обратно. Но минут через пятнадцать, перепрыгнув небольшой ручей, вступили на более твёрдую землю, и Николай уверенно зашагал вперёд.

– Попали! – радостно сказал он.

– Куда? – не понял Андрей.

– На зимник! Теперь сможем катиться до самой Баронки!

Андрей ничего не замечал. Ему казалось, что то, по чему они идут, ничем не отличается от того, что было рядом, в десяти метрах, в двухстах…

«Скорее всего, это какая-то прихоть! – подумал он, глядя по сторонам. – Лишних два километра мы тут накрутим, это точно!»

Но вскоре Андрей, действительно, заметил, что идут они по старой колее. Местами она явно читалась, но иногда Андрей совершенно не понимал, как Николай угадывает её направление. Сапоги утопали в мягкой почве, под ногами хлюпало, но идти всё же было легко. Впереди мелькала спина проводника. Андрей вошёл в ритм его ходьбы, и усталость как-то сама собой растворилась в равномерности движений и постоянстве нагрузки.

Неожиданно Николай поменял направление. Он свернул градусов на двадцать к западу, в сторону, противоположную той, в которую им нужно было двигаться. Андрей не сразу понял причину такого изменения маршрута. Но потом увидел, что так была проложена старая вездеходная колея.

– Интересно, давно по этому зимнику ездили? – спросил Андрей, всё более раздражаясь тем, что они идут не туда.

– Лет пятнадцать, может, двадцать, – ответил Николай, не останавливаясь.

– Неужели есть разница, по нему идти или нет? – не выдержал Андрей.

Николай остановился и посмотрел на попутчика.

– Ты попробовать хочешь? – спросил он лукаво. – Давай! Только потом не говори, что я тебя не предупреждал.

Андрей на минуту замешкался, больно уж хитро улыбался Николай, говоря последнюю фразу. Но отступать было неудобно. И он решительно пошёл направо, точно по направлению к северо-восточному краю мари.

Первые метры пути ничем не отличались. Потом сапоги всё глубже и глубже начали уходить в топь, Андрей с трудом вытаскивал их. Тогда он решил взять немного левее, ближе к колее, по которой как ни в чём не бывало продолжал шагать неунывающий Чингачгук. Почва под ногами становилась всё мягче и мягче, она плавно покачивалась, будто гигантский ковёр, расстеленный на водной поверхности. Андрей испугался и повернул обратно. Но было поздно! Тонкий поверхностный слой мари вдруг лопнул, и Андрей оказался по пояс в липкой торфяной жиже, тут же заполнившей сапоги, неумолимо потянувшие его вниз.

Андрей непроизвольно вскрикнул и лёг всем телом на кочку, оказавшуюся рядом, переместив, таким образом, свой вес с ног на туловище.

Николай, прощупывая таяком путь перед собой, уже спешил Андрею на помощь. Он ничего не говорил и не кричал, и вид у него был сосредоточенный и серьёзный. Андрей попытался вылезти, но сапоги прочно завязли в болотной жиже. Подошедший Николай лёг на землю в двух метрах от него.

– Рюкзак снимай! – сказал он спокойным голосом.

Андрей отстегнул лямки и освободил плечи. Затем привязал лыжную палку одним концом к рюкзаку, а другой протянул Николаю. Тот аккуратно отодвинул рюкзак подальше от опасного места.

– Потихоньку! Вначале одну ногу, затем другую, – ласково говорил Николай, подавая ему свой таяк.

С левой ногой у Андрея получилось, а вот правый сапог остался внизу – нога выскочила без портянки и обуви. Слава Богу, марь не сразу сомкнулась над несчастным сапогом, и Андрей успел ухватиться за него рукой. С горем пополам он вылез с помощью Николая из ловушки, и они аккуратно, ползком, направились к колее…

Андрей чувствовал себя провинившимся школьником. Он судорожно всхлипывал носом, и ему было стыдно смотреть Николаю в глаза. Проводник упорно молчал и методично грыз свои любимые кедровые орешки. Правда, Андрею показалось, что движения его стали более резкими и нервными. Но он так и не проронил ни слова, пока Андрей выливал болотную жижу из сапог и размазывал по одежде грязь. Зачем нужны слова, когда и без них всё абсолютно ясно. Конечно, это хороший урок для Андрея. Но говорить об этом вслух было жестоко, и он мысленно благодарил Николая за то, что тот не ругал его, а просто стоял и ждал, когда тот приведёт себя в порядок и можно будет идти дальше.

– Покуришь? – спросил вдруг Николай, глядя куда-то вперёд.

– Да нет, идём… – и Андрей надел рюкзак и взял в руки лыжную палку.

Через пару километров путники подошли к озеру. Почти невидимая колея огибала его с севера и тянула дальше, к Баронке. Проходя через ручей, вытекающий из озера, Андрей остановился, чтобы утолить жажду. Но вода оказалась тёплой, маслянистой и пахла тиной.

– Скоро будем у реки, – сказал Николай, оглянувшись назад и продолжая путь.

Андрей выплюнул изо рта воду, брезгливо поморщился и ограничился тем, что слегка вымыл грязные руки.

До Баронки оставалось чуть больше километра. Марь опять стала топкой, и Николай выбирал пути для прохода. Андрей безропотно повторял все замысловатые движения проводника, вспоминая своё неудачное знакомство с внутренним содержанием мари.

Подходя к реке, Андрей увидел дым, поднимающийся над противоположным берегом.

– Люди? – с недоумением спросил он Николая.

– Да, это пенсионеры, идущие на горячий источник. Я их обогнал, когда шёл к Куанде. Неплохо продвинулись! – радостно воскликнул проводник.

– Пенсионеры, здесь? – Андрей не мог поверить своим ушам.

– Да, видать, так приспичило, что решились на поход за целебным купанием в Пурелаге! Подойду к ним ненадолго. Надо сказать пару слов.

– Я умоюсь в реке и догоню, – ответил Андрей.

Баронка в этом месте была мелководной, и брод через неё не представлял труда. Андрей, перейдя на другой берег, снял рюкзак и принялся отмывать свои испачканные болотной жижей штаны. Краем глаза он видел, как Николай подошёл к костру и о чём-то начал беседовать с мужчиной и женщиной, усиленно жестикулируя и несколько раз показав рукой в его сторону. Андрей догадался, что речь идёт о нём. Но у него был настолько грязный и замученный вид, что ему вдруг стало стыдно подходить к пожилым людям и знакомиться с ними в такой одежде. И поэтому Андрей долго тёр свои несчастные штаны, жилетку, мыл сапоги, всеми силами растягивая время. Но, похоже, люди у костра его ждали. Поэтому пришлось надеть рюкзак и всё же подойти.

Пенсионерам было лет по семьдесят, но выглядели они молодо, бодро и поджаро.

– День добрый! – поздоровался Андрей.

– Здравствуйте! – ответила за двоих женщина, внимательно разглядывая Андрея. – Дай Бог вам удачи! Вы не волнуйтесь, всё обойдётся!

И женщина полезла в свой рюкзак и, вытащив оттуда сдобную, правда, уже изрядно зачерствевшую, булку, протянула её Андрею.

– Нет, спасибо! Вам ещё предстоит долгий путь, а мы завтра уже будем в посёлке, правда, Николай? – перевёл Андрей разговор на другую тему. Было очень неловко брать хлеб у пожилых людей, тащивших его на своих плечах.

– Берите, у нас ещё есть! – вмешался стоящий поодаль мужчина.

– Бери-бери, нам до ночёвки километров пять топать, к тому же, ты сегодня по мари наплавался, – подхватил Николай, хитро улыбнувшись.

«Ну вот, он ещё и об этом разболтал! – возмутился про себя Андрей. – Это уже совсем ни к чему!»

Но булку ему всё же пришлось взять.

– Я рассказал о месте, где Виктор находится, – продолжил Николай. – Михаил Петрович знает Сыни, он раньше летчиком был!

И Николай указал на седого, благородного вида мужчину, кивнувшего головой в ответ.

– Так вот, он говорит, что не сядет «МИ-8» перед водопадом. Там воздушное течение – сразу прижмёт к борту!

– Да! – сказал, подходя ближе, Михаил Петрович. – Только выше по реке – на аяне, или ниже, но это километров двадцать, далековато!

– Понятно. Спасибо! – поблагодарил Андрей бывшего лётчика. – А вы на Пурелаг идёте?

– Да. Старые кости подлечить, – ответила за мужа женщина. – Нам торопиться некуда, через недельку добредём. Побудем там дней десять – и обратно. Как раз до снега и успеем!

– В прошлом году тут сходил один старичок зимой, – вмешался в разговор Михаил Петрович. – Мороз стоял, градусов сорок, а он в горячий источник полез. Ну, сердце и не выдержало, прямо там умер. Потом тело целый месяц не могли вывезти. Спасатели тридцать километров тащили его сюда, только здесь вертолёт их забрал!

Андрей представил себе картину, в которой старик, с трудом дошедший до лечебного источника, находит там свою смерть.