Текст книги "Край безумной любви"

Глава 19. Белый Шаман

Словно птицы, пролетели годы, оставив позади хлопоты, переживания, горе и беды.

Молодая, красивая женщина, стоя у окна, наблюдала за углом соседнего дома. В ее памяти всплыли давние встречи с любимым человеком, когда она с замиранием сердца ожидала его появления под фонарем. Вихрем пронеслась в памяти череда событий: Красноярск, зона на Котуе, встреча с любимым парнем. Женщина сжала в руках плюшевого мишку и с содроганием окунулась в дальнейшие воспоминания. Вертолет, цвета хаки, выстрелы и беспамятство. Иван – родной ее сердцу человек, защитивший от волков ценой своей жизни. Медведь не тронул на поляне. Затем охотник-эвенк, подобравший ее.

Потом было долгое возвращение к жизни, ее болезнь и чудесное исцеление. Золото, которое Иван оставил в рюкзаке, помогло ей вернуться в Москву. Квартира на Таганке, в которой жили временно квартиранты. Ожидание матери, уехавшей с новым мужем жить в Подольск. И радостное событие в жизни – рождение мальчика, названного в честь его отца, Алексеем.

От былых невзгод, у Галины на голове появились седые пряди волос, но она по-прежнему была очаровательна. Она пыталась найти в огромном городе бывших друзей Леши – Чаку и Ивана, но время поглотило их. Многие ушли с этого света, жизнь кардинально поменялась в столице.

Осталась она и ее сын и воспоминание о любимом человеке, которого забрала тайга. Галя понимала, если бы Леша остался жив, он бы обязательно нашел ее. Что ей осталось? Только вспоминать любимые глаза и растить сына, так похожего на нее и своего отца.

Она сберегла прах Ивана и, захоронив его на кладбище, установила надгробную плиту с его именем – это все, что она знала о великодушном человеке. Два раза в год, весной и осенью она с сыном, навещала его могилку. Сын, почему-то не любивший, посещать кладбище, всегда плакал и просил маму, поскорее уйти.

Документы, на прежнюю фамилию Галины, ушли под воду на Котуе вместе с рюкзаком и золотом, которое она взяла у Шахова. От проданного Иванова золота, на оставшиеся деньги сменила свою прежнюю фамилию, теперь она стала – Семеновой. Мама изредка навещала ее, привозя внуку гостинцы. Вопросов лишних не задавала, понимала, что дочь пережила в своей жизни что-то ужасное, ведь ее вызывали в милицию, по поводу исчезновения дочери. Галя устроилась служащей в одну из фирм и потихоньку жила, радуясь за своего ребенка.

Наступило Рождество, вот уже седьмое в жизни Алешки. Она с умилением смотрела на курносого, посапывающего сына и бережно укрыв его одеялом, грустно улыбалась. Оглядела детскую комнату, небрежно раскиданную одежду и, заметив хитрый взгляд сынишки, ласково погрозила ему пальцем.

– Спи, уже поздно.

– Мам, я не хочу, можно я еще немного полежу. Ты не сердись, я уберу одежду, просто, когда ты пришла, я быстро разделся и прыгнул в койку.

Галя улыбнулась над непосредственным объяснением сына и сказала:

– Полежи, но только недолго.

– Мама, ты не будешь ругаться?

– Ты что-то натворил?

– Я открытки Рождественские искал в столе и увидел там большой пистолет. Он настоящий?

– Да.

– Вот это да! Какая красивая ручка.

– Это сынок память. Не нужно его больше трогать, это не игрушка. Договорились?

– Да, мам, я больше не буду. Я там еще фотографии видел, на них какой-то молодой дядя стоит и надпись – Алексей. Вы там вместе сфотаны. Кто он, мам?

У Галины на глаза навернулись слезы.

– Один очень хороший человек… – она немного помолчала, раздумывая, – Алеша, миленький, я все ждала, когда ты подрастешь, и хотела рассказать тебе о твоем отце.

– А где он?! – мальчик приподнял голову с подушки.

– К нашему глубокому сожалению, он погиб на крайнем севере.

– Мамуль, расскажи, как это случилось?

Галя не могла сказать сыну всей правды, но он должен знать, что у него был отец.

– Он работал геологом и однажды, переправляясь через речку, его унесло сильным течением. Твоего папку долго искали, но так и не нашли.

– Мам, это он на фотокарточках с тобой?

– Да, сынок – это твой папа, – Галя закрыла глаза ладонью, чтобы сын не видел ее слез.

– Мам, пожалуйста, не надо. Ну, хочешь, я сейчас всю одежду уберу… Мам, я не буду хныкать, когда мы с тобой поедем к стареньким крестам к дяде Ивану на могилку, стой, сколько захочешь. Не плачь, мамуль и не грусти, даже пусть меня все в школе «Вороненком» обзывают. Ну, мам, только не плачь.

– Хорошо, мой родной, я уже не плачу. Засыпай, мой хороший. Алексей Алексеевич.

Сын положил голову на подушку, закрыл глаза и попросил:

– Расскажи о севере, где работал мой папа.

– Это огромная, красивая, северная страна. Там много рек и одну из них, называют Котуй. Зимой, зеленые, пушистые ели надевают белоснежные шубки. Белки скачут с ветки на ветку, а большой филин высматривает в снегу маленькую, серую мышку. Короткой весной оживает все вокруг, птицы наполняют своими звонкими голосами лес. Летом земля покрывается ягелем и поспевает морошка.

Галя рассказывала, перебирая в памяти самые яркие природные картины и не заметила, как Алеша уснул. Она тихо, чтобы не потревожить его сон, прилегла с краю и моментально уснула. Ей приснился удивительный сон: она стоит под густыми ветвями сосны и, улыбаясь, зовет к себе любимого Алексея. Он нежно гладит ее по волосам и качает головой. Галя повторяет его движения и ласково произносит: «Ты очень повзрослел, вот уже засеребрились твои волосы от седины. А глаза все те же, с задорными искорками. Я очень люблю твои глаза, кажется, уже сто лет не видела их». Леша трогательно смотрит на нее и нежно говорит: «Я очень долго тебя искал, никогда не забывал, по-прежнему сильно любил и верил, что обязательно найду». Галя тут же следом продолжала: «Родной мой, я так молилась за тебя, ждала каждый день и верила, что ты вернешься. Смотри, – это наш с тобою сын, твоя кровиночка. Милый, у нас все будет хорошо, впереди столько счастливых дней…»

Образ Алексея стал постепенно исчезать, и Галя потянулась к нему рукой… Она проснулась, еще не поняв до конца, что это был только сон, но такой явственный и запоминающийся, так крепко зацепившийся в ее памяти. «Надо же, – изумилась Галинка, – прямо в Рождественскую ночь, приснился мой любимый. Господи, хоть бы этот сон сбылся…». Галя опять заснула.

Ее мысли улетели далеко: в те края, где сейчас трещали январские морозы, где сосны и ели скрипели на холодном ветру. Ее думы устремились к одиноко, бежавшему на лыжах по суровой тайге, лесному жителю. Но все это случилось во сне, и она не могла явственно ощутить, что именно Господь, пытается соединить их мысли воедино.

Мороз сковал все живое, кругом царит белое безмолвие. Величественная тайга, укутанная снегом, распростерлась на многие километры. Среди елей и лиственниц виден след от крупных волчьих лап. Вот уже два дня преследует огромного волка человек, одетый в легкий, белый полушубок. На голове большая, мохнатая шапка из волчьей шкуры. На ногах, по колено замшевые унты. Мужчина держит наперевес ружье и быстро продвигается на широких лыжах, обшитых оленьей шкурой.

Неделю назад на стойбище оленевода стали пропадать олени. По следам, оставленным хищником, ненецкие пастухи определили крупного волка. Почему волк-одиночка, не боясь людей, стал забегать на стойбище за легкой добычей? Может это отвлекающий маневр вожака и где-нибудь в гуще леса его ждет стая, для того, чтобы насытиться. Хитрый попался зверь, настороженный и по всему было видно, неплохо знал людские повадки. Поймать такого зверя голыми руками нельзя, а убить… Нужна охотничья выдержка и умение выслеживать зверя. Вот и обратились пастухи к Белому Шаману, живущему в тайге уже несколько лет.

Как он появился в этих краях? Поэтому поводу ходила легенда: будто сам дух тайги послал опытного зверолова к водопаду на Котуе, чтобы он нашел там лихого, смелого человека и помог ему вернуться к жизни. Охотник отыскал, застрявшего между валунов мужчину, с поврежденным лицом и разбитой спиной. Целый год смерть ходила вокруг юрты, не отпуская седого человека. Видимо что-то случилось в его жизни трагическое и непоправимое, раз он не ценил дарованное ему спасение. Человек о чем-то молча скорбел, переживал, маялся. Но вот однажды во сне его посетил дух и, коснувшись своей дланью лба, вдохнул в него надежду и разум белого человека воспротивился смерти, могучий организм поборол хворь, и он по весне поднялся на ноги.

Позвоночник зажил, окреп, но остался шрам от удара о камни, так же пострадала левая щека, от глаза до нижней скулы протянулся рубец, отметив его мужественное лицо.

Год был голодным, а лето засушливым и все зверье перекочевало из этих мест. Охотник решил сменить место стоянки, но белый человек отговорил его и как – то странно, глядя в одну точку, сказал:

– Ты иди по распадку в сторону Котуя, и между сопок увидишь стадо изюбров, они обитают возле замерзших озер. Охотник послушался белого человека и через неделю вернулся к своей семье в юрту с пищей, добытой на охоте.

Несколько раз везение повторялось, благодаря советам белого человека, который в скором времени покинул юрту и стал обособленно жить в тайге. Северный люд суеверен и поклоняется своим лесным духам. Таежники, охотники, оленеводы стали чаще заглядывать к белому человеку и после общения с ним, на них ниспадала Божественная благодать. По всей округе расползлись слухи о Белом «Шамане», который безвозмездно помогает северным людям. Иногда возле его юрты собирались люди, и плясали вокруг костра, в сопровождении гулких ударов барабанов и звонких бубенов.

После очередного набега неуловимого волка, Белый Шаман успокоил пастухов и, прихватив ружье, отправился по следу в тайгу. На исходе дня, он увидел мелькавшего между деревьев зверя, отличавшегося от своих собратьев большими размерами и великолепной шерстью. Шаман не стал выдавать свое присутствие и решил понаблюдать за зверем. Его охватил большой азарт, он ощутил небывалый прилив жизненных сил, ведь по своей натуре он был смелым и целеустремленным человеком. Находясь в восторженном состоянии, с завидным упрямством, Шаман гнал волка, не давая ему передышки. Временами, когда хищник отрывался от преследователя, то садился на снег и протяжно выл, затем срывался и убегал в лес. Шаман видел его крепкий корпус, стальные мышцы, как под огромными лапами волка, во все стороны разлетался снег, его молниеносные скачки, когда почуяв, приближение человека, хищник отрывался от преследователя на значительное расстояние.

Шаман потерял зверя из виду, его следы привели к Котую. Ветер быстро засыпал снегом отпечатки на снегу, и напрашивался вывод: нужно возвращаться в свою юрту и начинать выслеживать зверя снова. Но внутренне чутье охотника привело его к пологому берегу реки, упиравшемуся в ряды лиственниц и елей. Тихо, пройдя сотню метров, он осторожно приблизился к поляне и увидел преследуемого волка. Задрав морду, он водил носом по сторонам, пытаясь уловить запахи. И волк учуял человека. Ощерились зубы до верхних десен, словно лязг железа, послышалось щелканье зубов.

До цели осталось около двадцати метров: Шаман прицелился в оскаленную волчью пасть и потянул пальцем спусковой крючок. На миг их взгляды пересеклись. Палец замер в нерешительности и этой заминки хватило, чтобы волк, сделав огромный прыжок, скрылся за деревьями.

Больше хищник не появлялся на стойбище, видимо существовала незримая связь между умным волком и сильным человеком, который дал понять зверю, что он зашел на чужую территорию.

Искры костра, сгорая рубинами, устремлялись высоко в небо. Шаман, лежа возле огня, гладил по холке великолепную, белую лайку. Пять лет покой белого человека охранял верный друг «Норд», подаренный ему щенком охотником-эвенком. На последнюю охоту, когда Шаман преследовал волка, он не взял лайку, хотел сам, без чьего либо участия, убить зверя. Да вот не убил…

Когда-то он хотел лишить себя жизни, утратив веру и надежду. А для чего ему было жить, когда семь лет назад он потерял самого дорогого ему сердцу, человека. В тот год, придя в сознание, услышал от зверолова, нашедшего его реке, страшную весть, что остался один и в округе больше никого не нашли. Смерть любимой женщины, поврежденная спина, разбитая голова: все это мешало ему бороться с опасной хворью, но долгое время в его груди, не зависимо от сознания, теплилась жизнь. И однажды ночью, в человеческом облике, дух тайги, в которого поверил белый человек, сказал ему такие слова:

– Только неиссякаемая вера, не угасающая надежда и великая любовь, приведут тебя к счастливому очагу. Борись и ты вернешь себе то, что когда-то потерял.

Шаман запомнил этот явственный сон и пошел на поправку. Он не понимал, как можно было вернуть его любимую женщину, с которой он прыгнул от погони в пучину. Если его – сильного и крепкого, река изломала в своих водоворотах, что тогда говорить о хрупкой женщине.

Да, прошлое за годом год, неумолимо отдаляется. Нет больше Лехи-Змея, у которого на левой груди по-прежнему красуется синяя татуировка, а есть белый, от сплошной седины – Шаман, таким именем метко назвали его северные люди.

Алексей вел аскетический образ жизни, живя отдельно в юрте со своей верной собакой, помогал людям, преодолевать страх и неуверенность в себе. Он даровал им то, что однажды дал ему лесной дух – это удачу. Многие, кого Шаман касался или наоборот, получали везение в охоте, в поисках, убежавших из стада оленей. Сам же Алексей охотился на зверей и животных не ради азарта, а только для пищи.

Он любил одиночество: часами сидел возле костра и вспоминал о родной Галинке, которая так преданно его любила. Она смогла переступить через себя и пройти шаги ада. Но что-то не удалось им с Галей постичь, за что жизнь наказала их разлукой. А может быть он сам во всем виноват, что не уберег их любовь, ведь теперь он вспоминает ее слова, переживания, опасения, о том: «Сколь веревочка не вьется, а кончик будет, как всегда…» Что он мог сделать, когда она, сраженная выстрелами вертухаев, погибла у него на руках. Она умерла… Оставила его одного и горечь утраты не дает покоя, сжигает душу до тла. Он даже умереть не смог… Зачем Господь оставил его в живых? Не будет для него теперь спокойной жизни, безмятежность наступит только тогда, когда его заберет смерть. И Шаман ее ждал, не страшась, шел рядом с опасностью, порой бравируя, играя со смертью. В такие моменты все отступало перед его смелостью и бесстрашием.

Но прошлое не давало покоя, незримой нитью связывая Алексея с его друзьями. Вскоре такая связь приняла ощутимые формы. Пришла весточка на его письмо из Москвы. Как он обрадовал своим «воскрешением» оставшихся в живых, надежных парней. Понимая, что он умер для всего мира, Алексей не спешил давать о себе знать маме.

И вот, собравшись в юрте, он объявил уважаемым старейшинам, о своем решении, покинуть эти края. Передав верного Норда своему спасителю-охотнику, и раздав людям имущество, Алексей собрался на «большую землю».

На первое время скопленных денег и золота ему хватит, главное он теперь получит другой паспорт от братвы в Красноярске. Меняя маршруты и средства передвижения, Алексей добрался до Туры – столицы Эвенкии. С трудом нашел почту и отправил телеграмму местным парням в Красноярск, что вылетает вертолетом.

С трепетом в груди смотрел в иллюминатор и вспоминал, как восемь лет назад его этапировали на север, но тогда вокруг его сидели вооруженные солдаты-охранники, а сейчас в салоне вертолета раздавался веселый смех молодых парней и девушек, летевших в Красноярск после окончания геолого – разведочных работ. Смеясь, они разливали по кружкам спирт, приобретенный в Туре и одна девушка, давно уже смотревшая на печального Алексея, предложила:

– Дяденька, может и Вы с нами, за компанию?

– Мне чуть-чуть, – улыбнулся Алексей, – в каких местах разведку проводили?

– Недалеко от Котуйкана, где он впадает в Котуй.

У Алексея защемило в груди.

– В Радужном были?

– Да-да, конечно, мы оттуда в Туру и летели. А Вы там были?

– Приходилось, работал на лесном производстве. Там еще режимный объект был, вроде бы заключенные лес валили.

– Так зону закрыли два года назад, – включился в разговор парень, – мы уже третий раз там бываем, считай перед отправкой в партию, в местном магазине продуктами запасаемся.

– А что там теперь вместо зоны? – спросил Алексей.

– Говорят какая-то колония – поселения.

Тут один парень взял гитару, и вся группа дружно запела студенческую песню: о тайге, партии, девчатах и ребятах, которые самоотверженно лазают по горам и лесам, выискивая полезные ископаемые.

Леша немного повеселел, смотря на молодежь, и ему стало легче на душе. Молодежь примолкла, вертолет сделал круг перед посадкой. Вот и прилетели.

«Ну, здравствуй, Большая земля, – подумал про себя Алексей, – долго же я добирался до тебя. Пообщаюсь с Красноярской братвой немного и в Москву. А дальше меня ждет Волоха „Питерский“ в городе на Неве».

Глава 20. Встреча с матерью

Восемь лет, как уже живет в Москве Юрий Шахов. Много воды утекло, много перемен свершилось в жизни у бывшего начальника колонии на Котуе. Теперь место его службы – СИЗО №1 «Матросская тишина», в которую шесть лет назад он был направлен начальником оперативной части. Два раза он успел сменить знаки различия, теперь на его плечах красовались погоны полковника. В 1995 году его карьера пошатнулась, чуть было, совсем не прервавшись. Шахов не забыл громкое дело киллера Солоника, убившего уголовных лидеров: Глобуса и Бубона. Солоник в тот год, при помощи сотрудника СИЗО бежал. Чтобы замять дело, ГУИНу4141
  ГУИН – Главное управление исправления наказаний


[Закрыть] пришлось тогда найти крайних: кого-то понизили в должности и звании, кого-то вообще уволили или судили и отправили в Мордовию, в Потьму, лагерь для бывших служащих МВД. Шахова тогда перевели из начальников в заместители. Спустя годы, все улеглось и теперь он снова возглавляет службу по оперативному надзору за содержащимися в Матросской тишине заключенными.

Не забываются, не хотят совсем покидать его сознание некоторые эпизоды в его жизни. Ведь в Москве когда-то жила его любимая Галя. Он не мог ее забыть. Столько женщин прошло мимо полковника, но ни одна не цепляла за живое так, как полюбилась ему Галинка. Иногда Шахов, оставаясь один на один со своей совестью, спорил: когда был еще трезв, то обвинял ее в краже пистолета и мешочка с золотом и, конечно же, в измене. Но когда заливал сознание любимым коньяком, он прощал ей все: даже мечтал… А вдруг она жива и при встрече с ней он обязательно попросит у нее прощения, а может статься, снова позовет к себе. Но это вряд ли, после трагедии на Котуе. Он даже пытался найти ее мать, но, как сообщили полковнику, она не живет теперь в Москве.

Друг Шахова – Сергей Митьков, который отвел два «крепких» удара судьбы от Юрия, работает в прокуратуре, хоть и не часто, но они встречаются: то в ресторане проведут часа два, то раз в полгода выскочат на пикничок с сослуживцами. Размеренно, серо протекает жизнь у полковника, выше своего звания ему пока ничего не светит, потерял он стимул к жизни, надломила его судьба.

Черный Мерседес, подрулив к ресторану «Стреха», замер. Алексей вышел из машины и направился к входу. Только он открыл дверь, как перед ним предстал его старый дружок – Якимок. Они покачали в такт головой и по-братски обнялись. Якимок, перекрестившись, с улыбкой сказал:

– Леха, братан, я бы тебя не узнал. Седой, как лунь стал. Где тебя так зацепило, – друг указал на шрам.

– Да, было дело.

– Ну, пошли за стол, поляна уже накрыта. Слышал, тебя Змеем погоняли?

– Забудь, нет больше Змея, Шаман я теперь.

– О! – удивился Якимок, – а почему Шаман?

– Долгая история, брат, ты лучше расскажи о наших.

– Я чуть позже освободился, когда тебя менты приняли. Знаю, знаю Леха, Зямы и Витька Валеного больше нет. Санька тоже в той заварушке погиб, да многих кого не досчитались.

– Ивана с Чакой видел?

– Ты разве не слышал, их на трассе, на подъезде к Москве, «КАМАЗом» размазало по асфальту.

– Авария, или?

– Если бы авария, они со стрелки ехали, да видно не в масть разговор получился, в общем, братан, давай их всех помянем, пусть им земля будет пухом.

Друзья выпили, Якимок полный стакан водки, а Алексей бокал сока.

– Мать мою не встречал?

– Она же при тебе еще с Филей переехала в Люберцы, а потом дом снесли, ей дали новую квартиру. Ты, что, адреса ее не знаешь?

– Якимок, я же представился…

– А-а, – протянул друг, – худая башка, что попало горожу.

– С Люберецких старых, остался кто?

– Нет, многих постреляли, а пацанва новая «народилась», сейчас Леха, поутихло все, поделили между собой весь бизнес и территории.

Якимок достал ручку и на салфетке написал адрес.

– Это матушки твоей. Ты аккуратно там Леха, хоть тебя и нет в помине, но нос по ветру держи, как бы мусора не захомутали.

– Я обязательно с ней увижусь и батину могилку навещу.

– Куда ты теперь, братан?

– Устроюсь, дам знать, а пока на воде вилами писано.

– Блин, Леха, чуть не забыл, тебя же тут один твой знакомый разыскивал.

– Кто такой?

– «Серый», из Дагомыса, помнишь такого.

– Серый?! – воскликнул Алексей, – вот те раз… А как он тебя-то нашел?

– Гурам его по старым каналам провел. Кстати, Гурам почил в Боге, царство ему небесное.

– Да, правильный был человек, я его часто вспоминал.

– Короче, Леха, – Якимок полистал записную книжку и, взяв свежую салфетку, написал адрес, – будешь в Сочах, обязательно зарули к нему, Серый говорил, тебя там обалденный сюрприз ждет.

Алексей поблагодарил друга и они, выпив на посошок, каждый свой напиток, горячо попрощавшись, расстались.

Вот улица, дом, подъезд… У Алексея от волнения сердце застучало часто в груди. Сколько он не видел мать? Чуть больше восьми лет. Сколько раз представлял себе, как обнимет ее, прижмет к груди. «Мама…». В горле собрался комок.

Позвонил в дверь, услышал шаркающие шаги и тихий, родной голос:

– Кто там?

– Мам, – это я, Алексей…

Щелкнул замок, и дверь открылась, на пороге стояла пожилая, седая женщина. В первую минуту сжала руки у груди, стояла молча и вглядывалась в повзрослевшее лицо сына. Потом уронила голову ему на плечо, и худенькие плечи затряслись от плача. Хватилась, закрыла дверь и провела в комнату.

– Леша, сыночек, ты вернулся… Живой, Боже мой!

– Мама, как я рад, наконец-то увидел тебя.

– Жив, жив, мой родной, а я уж тебя грешным делом… Мне ведь сообщили, что ты погиб. Алешка, милый мой, да сколько слез я пролила, сколько ночей не спала. Все успокоения искала на могилке Николая, приду, расскажу ему, спрашиваю, мол, ты там сыночка нашего не видел…

Лешка, не в силах сдерживать себя, обнял мать и слезы, навернувшиеся на глазах, потекли по небритым щекам.

Мать вытерла слезы и грустно сказала:

– Видать моими молитвами, ты и вернулся. В церковь часто хожу, прошу у Боженьки, вот и свершилось…

– Мам, не расстраивайся так, все позади.

Они сели на диван и мать, чувствуя, что сын приехал ненадолго, спросила:

– Ты скрываешься?

– Да, мам, я теперь живу под другой фамилией.

– Сынок, ты не знаешь, что с Галей? Она ведь в последний раз, когда была у меня, сказала, что поехала к тебе. Ты видел ее?

Алексей кивнул головой и тяжело вздохнув, ответил:

– Мы вместе бежали, она помогла мне. Не спрашивай мам, тяжело все вспоминать. Галя погибла у меня на руках. Я один остался, еле выжил в тайге, благо, люди добрые поставили на ноги.

– Как мне ее жалко, она такая была… – Мать вытерла платочком слезы, – Леша, ты надолго?

– Мне нужно уезжать, не могу здесь, сама понимаешь.

– До утра побудешь.

– Нет, мам, завтра тебя встречу и к отцу на могилки съездим.

– Понимаю, – Анна кивнула, – не хочу, чтобы ты снова там очутился, потому говорю – езжай с миром. Леша, ты помнишь наш разговор перед самой смертью отца? – Алексей задумался и качнул головой, – Теперь ты понимаешь, почему твоего отца так часто садили в лагеря? Ты прости меня за такой вопрос.

– Да, мам, я хорошо усвоил эти уроки и знаю цену свободы, отца они так и не сломили.

– И тебя вижу тоже…

– У бати другая идея была.

– Сын, я всегда старалась уберечь тебя от бед, но ты вырос и сам решил разобраться в этой нелегкой жизни, а в итоге…

Алексей тяжело вздохнул.

– Не жизнь такая, а мы такие.

– Еще не поздно поменять свои убеждения. Ты прошел трудный путь, я ведь вижу твои уставшие глаза, тебя измотала жизнь. Помни сынок, нельзя с жизнью играть в прятки, за все рано или поздно, придется отвечать. Галинка, она ведь как солнышко в окошке твоем была… Мать заплакала.

Алексей обнял ее за плечи.

– Прости меня, мам, я все это пережил. Мне эту ношу нести до конца жизни.

– Ладно, сынок, главное – не теряй в себя веры, а там Господь тебе поможет.

На следующий день, они с матерью проведали могилку отца. Лешка с глубокой печалью смотрел на фотографию, отец улыбался вечной улыбкой, он и в памяти Алексея он всегда оставался неизменчивым, добрым.

Они попрощались возле ее дома, мама перекрестила Лешу и, проводив его взглядом до машины, прошептала:

– Сынок, храни тебя Господь.

Алексей на тихой скорости въехал на заветную улицу, решив освежить в памяти все, что было связано с любимой женщиной. Здесь он с ней встречался, прощался. Любил ее до безумия, мечтал вместе с ней. Вот сейчас за поворотом будет фонарь, под которым он часто ее ждал… Но что это? Где старые здания, стоявшие по соседству с ее домом, где сам дом, где жила Галя? Все было обнесено высоким забором. Двухэтажки пустили под снос. Грусть легла на сердце. Последняя надежда, встретиться хотя бы с ее матерью, рухнула вместе с домом любимой. Нить оборвалась.

Алексей вышел из машины, закурил и грустно вздохнул… К месту вспомнилась притча, рассказанная ему старым охотником возле костра: «Небо закрыли грозовые тучи, море взбунтовалось от ураганного ветра, бросая взбесившиеся волны на черные скалы. Чайки мечутся в небе, из последних сил, пытаясь долететь до берега. Сильный ветер бросает их в бездну, нет больше сил, бороться, слабые птицы с предсмертными криками падают в пучину. Друг ее был сильнее, он долетел до берега, подзывая любимую отчаянными криками. Но она упала, и море, подхватив умирающую чайку, выбросило ее волной на скалы. Он лег рядом с ней, скрестив свои крылья, и так пролежал пять мучительных дней. Он отчаянно кричал в небо, прося, что бы оно вернуло ему любимую… Так умирает любовь».

Алексей вернул братве, одолженный на время Мерседес и, прибыв на московский вокзал, сел в поезд, идущий до Питера. Сердце защемило от тоски, он снова прощался с родным городом, не зная, когда вновь вернется сюда. Он ехал к своему знакомому – Волохе Питерскому, с которым одно время корешился в зоне на Котуе. Для Шамана начиналась новая жизнь.

Вот и Питер, город белых ночей, разводных мостов и прекрасных дворцов. Разве скажешь с виду, что его называют криминальной столицей России, где сконцентрированы основные уголовные структуры. Шаман позвонил с вокзала, и буквально через пятнадцать минут за ним пришла машина, он сел на заднее сиденье и тут же увидел протянутую ему руку.

– Здорово, зёма4242
  Зёма – земляк


[Закрыть], наслышан о твоих «подвигах». Я на «Рябину» отзываюсь, будем знакомы. Алексей крепко пожал руку и ответил:

– Шаман, для близких, просто Леха. Куда сейчас?

– Тебя Волоха ждет в кабаке, там со всеми нашими перезнакомишься. У тебя ксивы4343
  Ксива – документ


[Закрыть] в порядке?

– Надежные, братва постаралась.

– Тогда Шаман, вперед.

Входя в зал, Алексей еще издали увидел Питерского, он сидел, развалившись на стуле и покуривал сигарету. Увидев Леху, приветливо махнул рукой и как положено при встрече, поднялся. Слились ладони в крепком рукопожатии, затем по-дружески потрепав Леху по плечу, Волоха представил его братве.

– Знакомьтесь – это Леха, раньше в лагере его погоняли Змеем, но теперь он для всех Шаман. Каждый из присутствовавших за столом поднялся и, пожав руку Алексею, назвался.

Играл оркестр, официанты сновали между столами, разнося и принимая заказы. Дамы, мужчины сидели за столиками чуть в стороне и изредка бросали взгляды на мужскую компанию. Алексей расслабился и, потягивая из высокого бокала пиво «Тинькофф», смачно затягивался сигаретой. Он посматривал на девушек, сидевших через несколько столиков от него, и приметил среди них одну брюнеточку. Волоха перехватил его взгляд и, улыбнувшись, спросил:

– Не закис ты еще в тайге от одиночества? Смотри, какие розочки цветут на наших клумбах, выбирай любую, они уже не колются, шипы обломаны.

Леха улыбнулся и ответил:

– Успеется, сначала о деле давай.

Питерский, знаком руки дал понять, чтобы их с Лехой оставили вдвоем для разговора.

– Ну, бродяга, рассказывай, как ты всех мусоров в зоне оставил с носом. Если честно, ты меня удивил своим побегом, я многое перевидал в своей жизни, но чтобы так: взять в заложницы жену хозяина зоны и сдернуть… Да, Леха, хороший был у тебя план.

– Волоха, ты много для меня сделал, я от чистого сердца благодарен тебе и хочу сказать одну вещь: погибшая жена хозяина, как ты ее называешь, была моей женой с самого начала.

– Как?! – поперхнулся пивом Питерский. Прокашлявшись, он сгустил брови.– Давай-ка брат поподробней.

И Алексей рассказал ему свою историю, вплоть до сегодняшнего дня. Волоха долго сидел и задумчиво смотрел куда-то в сторону, стуча пальцем по столу, на котором красовался перстень с черным бриллиантом. Затем резко глянул на Шамана и заговорил:

– Ломанула тебя жизнь. Кто бы подумал… Да, Шаман, твоей Галинке памятник поставить надо. На такое решиться могла только сильная женщина. Не знал бы я тебя, не в жизнь не поверил, я еще в зоне заметил тебя, как вы с Захой против ментовского беспредела рвали жилы. Жив остался, значит судьба такая, от нее не уйти. Что загрустил? Все в прошлом, давай брат – живи. Оглянись вокруг – это тебе не бесшабашная молодость, когда ты с братвой со стволами носился по всей Москве. Отошли те времена, когда беспредельщики авторитетных воров, как известь гасили. Жизнь налаживается. Сейчас все под контролем у нас – воров. Меня два года назад законники короновали и поставили приглядывать за определенными районами. Я хочу, чтобы ты включился в мою структуру, огляделся, с братвой навел мосты и начал работать. Задатки у тебя есть, ты уже знаешь, как налажена наша система, но только время диктует сейчас свое, если мы раньше отжимали территории и фирмы силой, то теперь у меня работают юристы и официально «дорабатывают» клиентов коллекторские конторы. Будешь у меня работать в одной из структур, типа начальником службы безопасности. Слово «братва» в официальных кругах, подменяется «бизнесменом». Так, что Шаман, все должно быть цивильным. Ты парняга справедливый, нахрапом не полезешь, и беспредела не учинишь. Ну, как, по рукам? Только без раздумываний, да или нет?