Текст книги "От Руси к России"

Андрей Юрьевич Боголюбский (1111–1174 гг.)

Дело Боголюбского

Приблизительно в 1111 году у князя Суздальского Юрия Владимировича и половецкой княжны, дочери хана Аепы, родился сын Андрей. О первых 35 годах его жизни известно лишь то, что он провел их в Суздальской земле.

В 1146 году Андрей с братом Ростиславом выбили Ростислава Рязанского из Рязани. В 1149 году Юрий Владимирович, одержав победу над Изяславом и выгнав его из Киева, дал Андрею город Вышгород, расположенный в семи верстах от Киева, который являлся важным стратегическим пунктом в системе обороны столицы Древней Руси.

Во время похода Юрия в Волынскую землю (удел Изяслава) в 1149 году Андрей при осаде Луцка проявил великолепные бойцовские качества, выдающуюся храбрость. Его порыв, достойный античных героев, спас отца от больших неприятностей. Вскоре после этого подвига Андрей стал посредником между Изяславом и Юрием и сделал многое для заключения мира, непрочного. В 1150 году Изяслав выбил Юрия из Киева. Овладев великокняжеским престолом, он попытался изгнать Ростислава Владимировича из богатого и важного в стратегическом отношении Переславля, но Андрей подоспел на помощь брату, и затея Изяслава сорвалась. В том же году Юрий вновь овладел Киевом. Он дал Андрею пограничные с Волынской областью города Туров, Пинск, Дорогобуж и Пересопницу. Андрей тщетно пытался замирить Изяслава с отцом.

Изяслав с помощью наемников выбил Юрия из Киева. Юрий с Андреем ушли в свой наследственный удел, в Городец Остерский. Здесь Юрий продолжил борьбу со своим врагом. Не без помощи Андрея он собрал крупное войско и подступил к Киеву. В сражении Андрей неоднократно проявлял мужество, дрался с врагом как великолепный поединщик. Но битва при реке Руте закончилась полной победой Изяслава. Андрей отправился в Суздальскую землю. Все его попытки уговорить отца прекратить борьбу за Киев остались безрезультатными. Развивая успех, Изяслав взял Переславль, разграбил и сжег в 1152 году Городец Остерский.

Юрий Долгорукий осадил Чернигов. Двенадцать дней шли ожесточенные бои за город. Андрей лично участвовал в штурмах, водил людей в отчаянные атаки, призывая делать то же самое князей. Подоспевший на помощь черниговцам Изяслав вынудил войско Юрия отступить.

В 1154 году Юрий Долгорукий совершил удачный поход на Муромскую землю, изгнал оттуда Ростислава и передал ее Андрею.

После смерти в 1154 году Изяслава Мстиславича и кратковременного княжения в Киеве Ростислава Мстиславича на престол вступил Юрий Долгорукий. Он передал город Вышгород Андрею. Но тот без разрешения отца покинул Киевскую землю и уехал в Суздаль, проявив пренебрежение к борьбе князей из-за Киева, к самому Киеву. Из Вышгорода Андрей вывез высокочтимую икону Божией Матери, писаную, согласно преданиям, Святым Лукой.

В одиннадцати верстах от Владимира, как говорят русские летописцы, конь, на котором везли икону, остановился. Андрей, человек набожный, посчитал это знамением и построил здесь село Боголюбово, где впоследствии проводил большую часть своего времени. По названию села Андрей получил имя Боголюбский. Село (а затем город) стало главной резиденцией князя. «Отсюда он распоряжался Русской землей; сюда приходили к нему союзные и подвластные ему князья со своими полками, которые он направлял по своему усмотрению»[16]16
  Ист. 8, стр. 321.


[Закрыть].

В 1157 году умер Юрий Долгорукий. В это время Андрей жил в Суздальской земле, занимаясь хозяйственной деятельностью. Он значительно расширил город Владимир, возвел здесь много каменных зданий, украсил крепостные стены «Златыми вратами».

Узнав о кончине отца, опечаленный Андрей воздал ему должные почести, основал новые церкви. Отношение к Юрию в Суздальской земле было иное, чем в Киевской. Во Владимире священный клирос благословлял память об усопшем. И к Андрею здесь относились с уважением. До смерти Юрия Суздалем и Ростовом управляли младшие его сыновья, согласно завещанию. Но сразу после смерти великого князя горожане «единодушно признали Андрея государем».

Отказавшись от борьбы за киевский престол, понимая бесперспективность и пагубность этой борьбы, Андрей Юрьевич основал новое великое княжение Суздальское и Владимирское, перенес во Владимир столицу вновь созданного княжества. Вся его последующая деятельность была направлена на то, чтобы сделать Владимир общерусской столицей, общерусским политическим центром.

В 1159-1160 годы князь укреплял позиции Владимиро-Суздальского княжества, принципиально изменив политические ориентиры отца, мечтая взять под свой жесткий контроль Новгород, где сидел в то время Святослав Ростиславич. Андрей сблизился с Изяславом Давидовичем, который вел упорную борьбу за киевский престол с Ростиславом Мстиславичем, «помолвил свою дочь за его племянника, Святослава Владимировича», помог последнему в борьбе против Святослава Черниговского.

Отпраздновав победу и свадьбу дочери в Волоке Ламском, Андрей отправил в Новгород послов. Они сказали горожанам, что великий князь Владимиро-Суздальский «намерен искать княжения» в их городе. В том же году Андрей послал в Новгород своего наместника. Это заметно усилило великого князя, и он перестал воевать в союзе с Изяславом Давидовичем за киевский престол.

В 1163 году Андрей Боголюбский, проводя жесткую политику централизации власти в своем княжестве, отменил систему уделов. Он правил самостоятельно, не давая братьям городов. Подобная политика не понравилась его родственникам. Не обращая внимания на недовольство, Андрей изгнал из княжества младших братьев Мстислава – Василька и Михаила, а также сыновей своего умершего брата Ростислава Юрьевича и бояр отца, которым были не по сердцу эти нововведения.

Мстислав и Василько Юрьевичи вместе со своей матерью были хорошо встречены императором Византии Мануилом: он дал Васильку Дунайскую область.

Вместе с дружиной Юрия Ярославича, князя Муромского, Андрей совершил поход на волжских (камских) болгар. Русская рать одержала победу в битве против крупного войска противника, князь Владимиро-Суздальский ограбил и сжег много городов, вернулся домой с богатой добычей.

В 1169 году после долгого перерыва Андрей вновь решил принять участие в борьбе за Киев. Теперь, правда, не в качестве воеводы в войске отца, а в качестве военачальника. Он собрал союзников, одиннадцать князей, и повел их на Киев, где на престоле сидел Мстислав Изяславич. Два штурма город выдержал, но 8 марта последовал третий штурм, и Киев пал. Никогда еще Киев не брали силой. Ни русские князья, ни наемники. Обычно в безысходную минуту горожане открывали ворота победителям, чтобы те не позорили город.

Но в тот день все было иначе. Князь Андрей дал волю чувствам и разрешил воинам трое суток грабить город, будто не столица то была Киевской Руси, а чужая, неприятельская крепость. Можно по-разному оценивать этот поступок, по разному его объяснять, но, вероятнее всего, великий князь Владимиро-Суздальский сделал то, что не сегодня так завтра сделал бы другой князь без сожаления. Поводом и в какой-то степени оправданием решительного шага могли служить для Андрея события двенадцатилетней давности, когда после смерти Долгорукого киевляне ограбили, разрушили и опозорили великокняжеский дворец, убили многих бояр из свиты Юрия Владимировича, не разрешили похоронить умершего в родовой усыпальнице. В войске Андрея были родственники тех, над кем жители Киева надругались в 1157 году. Теперь они мстили. Месть – удел слабых. Андрей, взяв на себя ответственность за разорение «матери городов русских», проявил душевную слабость. Месть была неравнозначной тому, что сделали киевляне… Впрочем, надо помнить, что Киев был обречен.

Воины Андрея ограбили город, но этого им показалось мало, и они набросились на монастыри и церкви, не пощадили богатейший храм Софийский и Десятинный, вынесли оттуда «иконы драгоценные, ризы, книги, самые колокола». В 1157 году пострадали дворец Юрия Долгорукого. В 1169 году столице Киевской Руси был нанесен страшный удар, после которого великий город восстановить былую мощь уже так и не смог. Андрей Боголюбский стал «истинным великим князем России», а Владимир – центром политической жизни государства.

«В территорию, подчиненную власти Андрея Боголюбского, входили земли полностью современных Московской, Ярославской, Костромской и Владимирской областей; а также части Новгородской, Тверской, Нижегородской, Тульской и Калужской областей. Подчинялась великому князю Киевская область, князья рязанские, муромские, смоленские, кривские и даже волынские»[17]17
  Карамзин Н. М. История государства Российского. Тт. I–IV. Калуга.: Золотая аллея, 1995. С. 286.


[Закрыть]. Независимыми были Черниговский и Галицкий князья, а также Новгород.

В 1170 году Андрей отправил в поход на Новгород войско во главе с князем Романом. Новгородцы, напуганные разорением Киева, но не желающие терять независимость, хорошо подготовились к боевым действиям. 25 февраля 1170 года у стен Новгорода они нанесли врагу поражение. Отстояв свободу, но испытывая постоянные трудности с продуктами питания, они вынуждены были поддерживать с великим князем добрососедские отношения, а Андрей в свою очередь, не отказавшись от мысли присоединить этот город и огромные территории, сменил военные методы на дипломатические. Вскоре после поражения под Новгородом он поладил с победителями и дал им своего сына Юрия в князья.

В 1172 году Андрей организовал новый поход на волжских болгар, отправив туда воеводу Бориса Жидиславича. Поход прошел удачно.

В 1173 году вновь разгорелась распря из-за Киева. Андрей собрал войско в 50 тысяч человек, вручил его единственному оставшемуся в живых сыну Юрию. В Черниговской области к войску присоединились дружины других союзников Андрея. Возглавил общее войско Святослав, внук Олега, как старший из всех участников похода.

Сидевшие в Киеве князья Рюрик и Мстислав с Давидом бежали. Первый удалился в Белгород, а его союзники спрятались в Вышгороде. Спасти их могло только чудо. Чудо им и помогло. Войско Святослава окружило крепость и более двух месяцев осаждало Вышгород, постоянно бросая на штурм отряды. С 3 сентября до глубокой осени продолжалась осада. Напряжение достигло предела.

Из-за предательства шедшего на помощь осаждавшим Ярослава Луцкого в войске Святослава вспыхнула паника. Князья не справились с ней. Их воины с дикими криками бросились к реке. Мстислав воспользовался моментом, напал на врага, одержал победу. В Киев вошел Ярослав Луцкий, ловкий человек. Первые же дни его правления вызвали недовольство горожан. Андрей Боголюбский начал с ним дипломатическую игру. Но не довел ее до конца.

Ответ Кучковичей

В известных на сей день рукописных источниках не сказано о деятельности Андрея во благо будущей столицы Российской державы, и в последний свой день он, вероятнее всего, о Москве не думал, хотя Москва была рядом – рядом были и Кучковичи. Они ничего не забыли, мечтали о мести, ждали. Они умели ждать.

Петр, правда, не дождался заветного часа. Человеком он был грубым, жестоким. Жажда мести ожесточила его. Сгоряча он совершил какое-то злодейство и был казнен по приказу Андрея. Яким остался один. В страшной беде одному тяжело. С любой бедой справиться легче, когда рядом друзья, друзья настоящие. Но можно ли с друзьями мстить, тем более князю, повелителю, у которого есть преданные слуги?

В деле Кучковичей много тайн и вопросов, пока безответных. Ученые расходятся во мнениях о происхождении Степана Ивановича Кучки. Одни ищут корни его родословного древа в Киеве или в Киевской земле, другие – в Новгороде. Не так давно была обнаружена берестяная грамота, в которой некий новгородский купец Кучка передавал адресату обычное для купца сообщение. Датируется эта грамота одиннадцатым – началом двенадцатого веков. Эта находка обосновывает предположение исследователей о том, что Кучка (либо ближайшие его предки) был боярином новгородским, что среди обитателей долины Москвы-реки было немало новгородцев. Можно пойти дальше в этих предположениях и выдвинуть версию о том, что Красные села Степана Ивановича являлись… новгородской колонией в этих лесных краях.

Но зачем предполагать, время тратить, когда нужно рассказывать дело Кучковичей, дело Якима – сложное, тонкое, достойное крупных разведчиков и столь же крупных криминалистов?! А затем, чтобы понять, какие люди или какие внутренние душевные мотивы могли заказать убийство Андрея Боголюбского, кому это было нужно? Только ли мстительному сыну?

Яким был спокойнее и мудрее Петра. Он умел ждать очень долго. Чтобы дождаться. Он не выдал себя ни движением глаз, ни единым словом даже после гибели несдержанного брата. Но ожидание Якима не было пассивным: авось придет случай, тогда и можно будет убить князя. Такой исход дела, вполне возможный, не устраивал Якима. Почему?

Сын Степана Кучки перешел к активным действиям после казни Петра. Тонко плел он паутину заговора, сумел вовлечь в свои сети вельможу Петра, своего зятя, княжеского ключника Анбала Ясина, уроженца Северного Кавказа, чиновника Ефрема Моизовича и других людей, общим числом в двадцать человек. Очень много людей привлек для столь опасного, рискованного дела Яким Кучка. Стоило одному из них ради денег, ради благополучия и славы передумать, пойти с повинной к князю, и всех участников заговора ожидала бы мучительная казнь. Двадцать человек решились на очень опасное дело. Почему?

Да, жесткая политика Андрея Боголюбского породила у многих людей, в том числе и княжеского рода, дикую ненависть к его успехам, к самой идее. Не известно, удалось бы сыну Юрия Долгорукого осуществить ее, и что из этого получилось бы, но… Якиму Кучке нужен был не простой акт мести, а заговор.

29 июня 1171 года в полночь заговорщики пришли к богатому княжескому дворцу, что построил Андрей в Боголюбове, первым делом забрались в погреб, вскрыли бочки с медом, выпили, расхрабрились. Ночь стояла тихая, мед взбодрил подельщиков смерти, они ворвались в сени, перерезали сонную стражу, подбежали к спальне, в которой мог опочивать князь, позвали его голосами нервными, боязливыми: «Господин! Господин!».

Князь, не догадываясь, что происходит во дворце, сонно пробурчал:

– Кто это?

– Прокопий, – невнятно ответил на пьяном языке кто-то из заговорщиков.

– Это не Прокопий, ты врешь, – сказал князь, а злодеи, поняв, что в этой спальне находится жертва, стали ломать дверь.

Андрей Юрьевич вскочил с постели, схватил ножны, но меча в них не оказалось. Ключник Анбал Ясин вечером вынул меч, которым, как говорится в летописи, владел еще Святой Борис. Двое заговорщиков подбежали к князю. Одного он завалил на пол, второго ударил по голове ножнами и рванулся к потаенному ходу. Но люди Якима окружили его. В густой темноте они не разобрали, кто есть кто, ранили своего. Тот дико взвыл, крепко выругался. Злодеи накинулись на князя. Андрей, в молодости лихой боец, еще не растратил силу и удаль. Отбивался он долго, повторяя то и дело:

– Что плохого я вам сделал? Бог накажет вас, если вы прольете мою кровь!

Что же, действительно, плохого сделал князь Суздальский этим людям и, главное, зачем нужно было устраивать против него заговор?

С Якимом Кучкой, кажется, все ясно. Лично он не нуждался в заговоре, потому что в любом случае убийство Рюриковича даром ему не прошло бы. Он знал это. Рюриковичи уже более трех веков правили восточноевропейским государством. Дерево рода разрослось буйно. Князья дрались между собой чуть ли не ежегодно, но от этого их не становилось меньше. В непрекращающейся распре то и дело складывались и разваливались союзы: никто не мог предсказать, к кем и против кого тот или иной князь будет завтра воевать, кого убивать. Обо всем этом Яким знал. Он знал также, что за смерть Андрея ему придется заплатить собственной кровью. И все-таки он решился на заговор. Почему??

Потому что Андрей вырвал его из родных сел и вынудил скитаться вместе с собой по стране? Нет. Этого для заговора маловато будет. Слишком большой риск. Потому что над Якимом довлел долг кровной мести? Нет-нет, и этого недостаточно для заговора. Кровную месть можно было осуществить, наняв хорошего амбала-убийцу, которых в Восточной Европе всегда хватало.

– Что вы делаете, люди?! – крикнул князь и, получив несколько ранений, упал на пол, умолк.

Заговорщики решили, что он мертв, и, подхватив раненого друга, поспешили на выход. Пора было подкрепиться и потому, что дела у них только начинались. Потому что то был заговор, а не убийство.

Князь очнулся от болевого шока, пошел, громко охая, вслед за злодеями. Он не знал, что все стражники перебиты, что нет во дворце ни одного верного человека. Он надеялся на помощь, звал людей, но его голос услышали враги и остановились: князь-то жив!

– Надо убить его, иначе нам всем смерть! – крикнул Яким, и злодеи кинулись на поиски Андрея.

Эта фраза Якима (приведенная из летописных источников не дословно) говорит прежде всего о том, что убийство Андрея Боголюбского не являлось семейным делом Кучковичей, но было заказано каким-то покровителем Якима, обещавшим в случае полного успеха заговора и жизнь, и деньги, и, вполне возможно, почет, славу. Конечно же, летописям в полной мере доверять нельзя, но сам ход событии, количество заговорщиков говорит о том, что не кровная месть погубила Боголюбского, а куда более серьезные причины, веские.

Князь услышал отчаянный топот ног, спрятался за столпом восходним (каменным столбом с винтовой лестницей, ведущей на второй этаж дворца), притих в слабой надежде выжить. Шансов у него теперь не было. По пятнам крови заговорщики нашли его, и зять Кучки резким ударом меча отрубил несчастному правую руку, а другие вонзили в грудь обреченного мечи.

– Господи, в руце Твои предаю дух мой! – сказал Андрей и испустил дух.

Убийцы, быстро дурея от людской крови, прикончили Прокопия, приближенного князя, любимца его – милостника, получившего от Андрея милость. А под утро, забыв про сон, разграбили казну, вооружили тех, кто изъявил желание вступить в ряды заговорщиков. Собралась немалая дружина. Злость распалила огонь страстей. Люди бросились грабить – самое любимое занятие бунтовщиков всех стран и народов. Да, заговор уже почти перерос в бунт, и только это могло быть на руку предполагаемым покровителям Якима, которые могли заказать убийство князя.

Но кому же были выгодны гибель Андрея и бунт в Суздальском княжестве? Всем, с кем воевал сын Долгорукого: новгородским республиканцам, мечтавшим расширить владения вплоть до впадения Оки в Волгу, князьям Южной и Юго-Западной Руси, надеявшимся вернуть славу и величие Поднепровским землям и Киеву, половцам, которым любое потрясение у северных соседей было на руку… впрочем, половцы вряд ли взвалили бы на себя тяжелую ношу организаторов заговора: они всегда снимали сливки с русской распри, и этого им вполне хватало для счастливой жизни.

Если же положить на весы интересы киевлян и новгородцев, то, думается, новгородские интересы будут куда весомее. Усиление князя Суздальского при одновременном ослаблении русских княжеств Поднепровья не сулило северянам ничего хорошего. Зато расширение своих владений вплоть до среднего и нижнего течения Оки представляло им значительные выгоды. И Яким Кучка (а вдруг он действительно был родственником новгородских Кучек!) вполне мог надеяться в случае благоприятного завершения заговора на поддержку новгородцев. Нужно помнить еще и о том, что только Новгород, став республикой в первой половине XII века, мог надежно защитить Якима и, главное, его семью, дело семьи – дело купецкое. И уж совсем размечтавшись, можно предположить, что Кучковичи, если бы новгородцам удалось окончательно сокрушить Суздальское княжество и раздвинуть свои границы далеко на юг, получили бы от благодарных сограждан очень солидное вознаграждение в виде земель, расположенных в долине Москвы-реки.

На такой мощный заговор против Рюриковича мог решиться Кучка только ради крупного вознаграждения, ради великой мечты, каковой и является долина Москвы-реки и ее окрестности.

Бунт в Боголюбове распространялся по закону эпидемии. Заговорщики отправили послов во Владимир, надеясь привлечь горожан на свою сторону. Владимирцы благоразумно отказались от такой чести. Но жители Боголюбова поддержали убийц, забыв о благодеяниях Андрея Юрьевича, князя, в общем-то незлобного.

Сложны и непонятны законы бунта, вовлекающие в свои круговороты совсем мирных людей. Боголюбовцы не отличались воинственностью, но теперь, озверев, они разграбили дворец, похитили из него все ценное. Бунт. Все злы и ненасытны. Кто против злых от злых же и гибнет. Бунт – время действий, а не размышлений и раскаяний. Раскаяния придут позже. И размышления тоже. Бунт – не вечен.

Тело князя выволокли на двор, бросили в огороде. Слуга его, Кузьмища Киянин (из Киева родом, киевлянин), подошел к телу и горько заплакал, как плачут старики над могилами младенцев. В дверях дворца зло ухмылялся Анбал Ясин. Кузьмища сказал укоризненно:

– Дай ковер, прикрыть труп.

Анбал покачал головой:

– Не дам. Пусть тело сожрут псы. И ты его не трогай. Станешь нашим врагом.

Киянин разозлился:

– Изверг! Князь взял тебя в лохмотьях и в рубище, а теперь ты в бархате ходишь. Дай ковер!

Анбала потрясли слова смелого человека. Кудлатая голова бывшего ключника скрылась во дворце, ветер смахнул слезы Киянина на неприкрытое тело Андрея. Ключник принес ковер и корзно, княжеский плащ. Кузьмища вновь заплакал, приговаривая навзрыд:

– Столько побед ты одержал над врагами, а раскрыть заговор у себя дома не смог.

Старик завернул тело в ковер и корзно и, никого не боясь, принес его в церковь. Слуги Божьи испугались злобства толпы, не впустили Кузьмищу, лишь приоткрыли притвор, где тело пролежало двое суток.

Конечно же, то было не семейное дело, то был заговор. И целью его являлась не смерть Андрея Боголюбского, а бунт.

На третий день Арсений, игумен церкви Святого Козьмы и Демьяна, повелел внести тело князя в божницу, уложить в каменный гроб. Бунт распространился на окрестные селения и на Владимир. Страсти людские бушевали шесть дней.

На седьмой день из Богородичной церкви Успенского собора, построенного при Андрее, вышел протопоп Пикулица и отправился в путь с иконой святой Богородицы. Ходил он по городу с иконой, не кричал, как на вече да на сходках, да на митингах, громкие слова, не пугал людей адом, не требовал от них покаяния, не уговаривал их, не просил ни о чем. А просто ходил и смотрел людям в глаза, и люди успокаивались, и затихал в их сердцах ураган, и затих.

В этот же день жители Владимира перевезли из Боголюбова в свой город тело Андрея. У Серебряных ворот встретил горожане князя и не удержались от слез. Долго плакали люди, и похоронили Андрея Боголюбского «с честью и пением, в чудно, хвалы достойной церкви Богородицы, которую он сам построил».

Так умер сын основателя Москвы, для Москвы вроде бы ничего не делавший, если верить источникам, и, видимо, о Москве редко вспоминавший. Всю жизнь Андрей Боголюбский отдал во благо Суздальской земле. Долина реки Москвы, конечно же, входила в его владения. Но ему ни к чему были окрестности Боровицкого холма. Впрочем – как и другим князьям русским, о чем убедительно говорит динамика военных столкновении со второй половины XII века вплоть до 1238 года, до нашествия на Русь хана Батыя.

Итог жизни и деятельности Андрея Боголюбского оценить сложно. Это делали практически все историки, занимавшиеся исследованием его биографии, и мнения у них были совсем разными.

И чем больше авторов, тем мнений больше. И все-таки в этих оценках итогов жизни Андрея существует некая точка пересечения. Никто из них не отвергает тот факт, что Боголюбский в стремлении к единению страны, к изменению политического строя и в конкретных шагах сыграл особую роль в истории Руси. Но именно это стремление и эти ходы, подчас жесткие и жестокие, явились основной причиной трагедии даже не самого Боголюбского, конкретного человека, но дела его жизни. На беду свою он слишком рано понял, что русским княжествам нужно объединяться в едином централизованном государстве. Он провидел, как и его отец, куда перемещается политический вектор времени. Но, перемещаясь, вектор еще не переместился. Не замечая разницы в этих двух словах, Андрей Боголюбский поспешил. И со сменой государственного строя на Руси, и со своим страстным желанием перенести насильственным путем политический центр страны во Владимир.

Вполне вероятно, что его гибель была вызвана тем, что никто на Руси еще не был готов к резким переменам. В чем-то судьба и трагический финал Андрея Боголюбского напоминают жизнь и смерть Юлия Цезаря… Но в контексте разговора о Москве важно другое.

Трагическая гибель Андрея Юрьевича, как и многое, связанное напрямую или косвенно с именем боярина (а может быть, даже тысяцкого), Степана Кучки и его детей, таит в себе неразгаданные по сю пору тайны, которые позволяют выдвигать и обосновывать всевозможными логическими цепочками разные версии о причинах случившегося в Боголюбове. И почти все эти версии так или иначе… связаны с Москвой. Может быть, потому, что Москва без Кучки и кучковичей в XI–XII веках просто немыслима.

Но что же произошло после заговора?

Во Владимире собралось вече, народ выбрал в князья племянников Андрея Боголюбского Ярополка и Мстислава Ростиславичей. Те на радостях поделились властью с дядьями Михаилом и Всеволодом Юрьевичами, позабыв, что властью делиться опасно. Были клятвы, целования креста, искренние заверения в вечной дружбе, после чего в стране разразилась очередная распря.

Ее начал Ярополк по совету жителей Ростова. Им не понравилось появление в их владениях Михаила Юрьевича, и они посоветовали Ярополку начать борьбу против сына Долгорукого и брата убиенного Андрея. Странная неприязнь ростовцев по отношению к потомкам основателя Москвы, но вполне объяснимая, если вспомнить, что Юрий, с одной стороны, упрямо проводил политику централизации власти, а с другой стороны, активно занимался основанием новых городов, что, естественно, перекраивало в Ростово-Суздальском княжестве экономическую географию, политическую карту и доходы жителей старых и новых городов.

Ярополк оставил Михаила в Москве (почему здесь оказался сын Долгорукого, точно неизвестно), уехал по тайному приглашению в Переславль-Залесский, собрал там бояр и войско, в том числе и 1000 воинов из Владимира, жители которого почему-то приветили Михаила. В данной работе важна не сама распря, а то, какое отношение к ней имеет Москва. И какое же? А никакое! После поражения в начале войны Михаил отбыл из Владимира в Чернигов, затем, призванный недовольными правлением Ярополка жителями, он встретился в Москве с владимирцами и пошел на Ярополка.

Летописцы и историки не говорят о том, как отнеслись москвичи к распре. Не правда ли, странно? Какой-то безликий, бесцветный город, населенный странными существами, молча встречающими и провожающими разных князей с их дружинами?!

Михаил одержал победу над Ярополком, но княжил недолго. Он умер в 1176 году. Владимирцы оплакали доброго повелителя и присягнули в верности Всеволоду III. Но горожане и бояре Ростова упорно не хотели исполнять волю Долгорукого, который завещал княжество младшим сыновьям. И опять была распря.

На этот раз досталось и Москве. Глеб Рязанский в конце лета сжег город на Боровицком холме и близлежащие села. Но – за что? Только лишь за то, что через Москву иной раз проезжали князья с дружинами? Да нет. Причина для поджога небольшая.

Но что представляло собой московское пространство во второй половине XII века, когда на Руси, казалось, не было ни одного свободного от распри дня? Каким же логически обоснованным выводом можно завершить рассказ о Рюриковичах и о московском пространстве конца XII века? Таким логическим завершением вполне может стать печальный финал… Кучковичей!

Н. М. Карамзин пишет о великом князе Михаиле II Юрьевиче, правившем с 1174 по 1176 годы: «Новейшие летописцы утверждают, что Михаил казнил многих убийц Андреевых; но современники не говорят о том. Некогда изгнанный Боголюбским, он мог еще питать в сердце своем неприятное воспоминание сей обиды; и тем более достоин хвалы, ежели действительно наказал злодеев»[18]18
  Карамзин Н. М. История государства Российского. Тт. I–IV. Калуга.: Золотая аллея, 1995. С. 301.


[Закрыть].

Вот до чего дожили Рюриковичи! Готовые за любое нечаянное слово, за неосторожную глупость убивать своих родственников, они долго думали, наказывать им заговорщиков, посягнувших не только на жизнь великого князя, но и на безопасность основанного ими государства! Да кто же они такие, ключник Анбал Ясин, вельможа Петр, чиновник Ефрем Моизович, другие заговорщики, чтобы жалеть их, чтобы думать над тем, как с ними поступить?! В чем же тут дело?!

Может быть, дело в силе, внутренней мощи Кучковичей, владельцев многочисленных сел в окрестностях Боровицкого холма? Если ответить на этот вопрос положительно, то станет попятным и вполне оправданным длительное нежелание летописцев упоминать о граде Москве, о московском пространстве, куда сильные Кучковичи могли и не допускать по всякому поводу князей-драчунов с их дружинами! Писать же о делах мирных, обыденных летописцам всегда было не очень интересно. А обитатели московского пространства весь XII век и тридцать семь лет следующего века жили в мире, который отвечал интересам прежде всего владельцев многочисленных местных сел.

Окончательно разделаться с убийцами решился лишь Всеволод III Юрьевич, правивший в Суздальской земле с 1176 по 1212 годы. «Новейшие летописцы, славя добродетели сего князя, говорят, что он довершил месть, начатую Михаилом: казнил всех убийц Андреевых, которые еще были живы; а главных злодеев, Кучковичей, велел зашить в короб и бросить в воду. Сие известие согласно отчасти с древним преданием: близ города Владимира есть озеро, называемое Пловучим; рассказывают, что в нем утоплены Кучковичи, и суеверие прибавляет, что тела их доныне плавают там в коробе!»[19]19
  Карамзин Н. М. История государства Российского. Тт. I–IV. Калуга.: Золотая аллея, 1995. С. 339.


[Закрыть]

В этом известии русского историка много неясного, например, сколько же Кучковичей было зашито в коробе? Сколько вообще представителей этого боярского рода участвовало в заговоре? По летописным сведениям, Якима могла поддержать (а то и спровоцировать) Улита, дочь Степана Ивановича. О других Кучковичах в связи с этим делом ничего в летописях не говорится. Значит, Всеволод III Юрьевич, уложив в короб несколько Кучковичей, не наказывал, а мстил, и это ему было по силам, учитывая его авторитет и долголетнее княжение.

Двенадцатое столетие заканчивалось печально для Кучковичей, предка которых, Степана Ивановича, вполне можно причислить, наравне с Юрием Долгоруким, к отцам-основателям Москвы, к первому хозяину московской земли. Домовитому хозяину, сильному, драма жизни которого до сих пор не осмыслена учеными, писателями, государственными деятелями и любознательными и людом.