Текст книги "Дух свободы: Наследники партизан"

Глава 32

Воскресенье. 20:30

Под РУВД Ленинского района города Минска трудно стоять большой компанией. Перед входом были только узкий участок тротуарной плитки и небольшая стоянка, при этом волонтеры предупреждали, что стоять под РУВД шумной толпой небезопасно, потому люди распределялись по округе, оставляя свои контакты волонтерам.

Говноед и Мошка тусовались на заправке прямо напротив РУВД, готовые, если надо, в любой момент подойти, хотя смысла в этом не было.

«Возвращайтесь домой», – советовала им Баба-Яга, но Говноед не мог уйти, не дождавшись хоть каких-то новостей про Пылесоса. Он считал своим долгом точно знать, поехал тот на Окрестина по административке или в СИЗО по УК. От этого зависело, что делать дальше, потому что именно Говноед был доверенным лицом Олега. У него были ключи от съемной квартиры Олега. Он знал, что надо спрятать, а что уничтожить при необходимости. Он же знал, где лежат вещи, которые надо передать на Окрестина в случае задержания.

К ноябрю уже никто не испытывал иллюзий и готовился к собственному задержанию заранее, на всякий случай, так сказать. Главное было – не попасть под арест вместе со своим доверенным лицом. Говноед как раз мог бы оказаться третьим задержанным, если бы не застрял на пару минут на парковке.

Парней уже увели, когда он появился, осталась только Мошка, рыдающая над бумажным стаканчиком от кофе, лежащем на тротуаре. Ее пришлось успокаивать, но, перестав плакать, она по-настоящему не успокоилась. Не в силах стоять на месте, она ходила кругами вокруг Говноеда, теребила шарф и все время говорила о Цезаре.

– Он был с телефоном. Он же обычно на связи до последнего. Ты понимаешь? Я даже боюсь представить, что у него там. Он же часто снимает наши акции, а потом сливает все это по каналам, – причитала она едва слышно.

Говноед понимал ее, хмурился и молчал. Он смотрел на здание РУВД, стоявшее через дорогу и пил кофе, пытаясь сохранять спокойствие.

– Они его не отпустят, – наконец, сказала Мошка то, о чем думала, и едва не заплакала.

– Они, скорее всего, их обоих не отпустят, – ответил Говноед, а потом одернул Мошку, видя, что к ним приближается человек с собакой – большим белым лабрадором.

– Привет, ребят, – сказал он, и только тогда Говноед его узнал.

Это был Руслан – один из тех, кого Сергей с самого начала привел с собой, говоря, что это его банда. Только к концу сентября этот самый Руслан тихо слился. Сначала он не находил времени на акции и появлялся только в воскресенье, а потом перестал выходить и на воскресные марши.

Говорили, что всему виной его девушка, которая постоянно плакала и говорила, что ничего не будет. Потому видеть здесь Руслана, еще и с собакой того самого Ивана, что сидит сейчас в СИЗО, было особенно странно.

– Привет, – ответил Говноед и пожал Руслану руку, оценивающе осматривая его с ног до головы, словно что-то для себя решая.

– Что-нибудь слышно про парней? Про обоих, – сразу пояснил он, давая понять, что знаком и с Олегом.

– Ничего, – признался Говноед. – Они даже списков не дают и на любую фамилию говорят, что таких нет.

– А какие шансы?

– Сам как думаешь? – вместо ответа спросил Говноед и раздраженно посмотрел на Руслана.

Тот взгляд принял и ничего не сказал, ощущая себя виноватым.

Пес сел рядом и тут же лег, печально уложив голову на передние лапы. Он без хозяина мог только тосковать, и это было видно. Точно так же, как тосковал Руслан по борьбе, которую считал уже бесполезной.

– Мы проиграли, – признал он еще в сентябре, потому и поддался на уговоры бросить все и просто жить дальше – как-нибудь, пока они сами живы, целы и свободны, если жизнь в Беларуси вообще может быть свободной.

* * *

Воскресенье. 20:49

Первым в кабинет вернулся тот самый спокойный тип, который начинал допрашивать Сергея. Он сел на прежнее место и обменялся с товарищем короткими взглядами, от которых Сергею стало смешно: слишком уж явно они выясняли, повелся он или нет.

Особенно нелепо это было оттого, что пепельница все еще стояла на столе, а сигарета, которую он не принял, тоже была там, как и пачка, оставленная так небрежно, словно давно была брошена кем-то из работников.

– Плохи твои дела, парень, – сказал в итоге пришедший и положил на стол распечатку. – Знаешь этого человека? – спросил он, показывая страницу с данными Пылесоса и с его фотографией – без бороды, куда моложе, но определенно именно его.

– Не уверен, – нерешительно ответил Сергей, не очень понимая, причем тут Пылесос, если они взяли Китайца.

– А вот он говорит, что знает тебя, и уже дает показания, – сообщил сотрудник, откуда-то выудил чистый лист и ручку и положил их на стол. – Пиши!

– Что писать? – спросил Сергей, косясь на лист.

– Явку с повинной пиши. Это единственное, что тебе поможет, – сказал мужчина, пододвигая к Сереге лист.

– Шутите? – спросил тот, нервно улыбаясь.

Он не хотел верить, что Олег мог что-то сказать против него. Он не верил, что Олег мог выдать какие-то тайны, и в то же время внутри что-то сжималось от мысли, что у этих людей настолько развязаны руки, что они могли вырвать из Олега ответы силой, вопрос только – с чего они взяли, что они вместе, ведь это не было очевидно.

– Я не знаю этого парня, – сказал Сергей, стараясь быть уверенным, а главное – делая вид, что он даже не пытается провести параллель между молодым человеком на фото и нынешним Пылесосом.

– Да? А у нас другие сведения, и я боюсь, что ты не понимаешь, с кем связался.

– И с кем же? – спросил Сергей, нервно хохотнув, забыв при этом, что он обещал себе ни слова им не сказать.

Мужчина многозначительно вздохнул, задумался на миг, а затем достал свой телефон.

– Он был судим в десятом году за протесты, – говорил он, что-то выискивая в телефоне. – И ты вряд ли можешь представить, что он там творил. Вот смотри, это было при нем, когда мы его тогда задержали.

Он показал Сергею фото, где на асфальте лежала бита, лом, множество ножей, какие-то мелкие пакетики с чем-то белым.

«Типа наркотики?» – подумал Сергей, глядя на фотографию. Она казалась ему постановочной, словно эти все вещи собрали в одном месте только ради этого кадра.

– Все эти протесты – дело рук таких как он, – говорил сотрудник, затем снова искал какую-то фотку, теперь уже с бутылками.

– Это зажигательные смеси, которые он готовил тогда, – пояснял сотрудник, и у Сереги на миг внутри все сжималось, потому что он еще помнил августовскую баррикаду на Риге и знал, что коктейли Молотова там были, видел, как эти бутылки летели на асфальт перед ОМОНом, но не был уверен, что это делал Пылесос, но тот был тогда где-то рядом. Тот мог, но осуждать подобное у Сереги не получалось.

«Если бы я в этом что-то понимал, поступал бы в августе так же», – признался себе Серега, внимательно глядя на мента.

– У него жена была, ребенок маленький, а он ОМОН бить ходил тогда в десятом году. Что в голове должно быть у человека? Явно не мысли о будущем, – продолжал сотрудник, снова листая что-то в телефоне, а затем показывал Сереге свастику, вытатуированную непонятно на каком участке тела, еще и не ясно у кого. – Раньше у него на плече была, – пояснял сотрудник, – теперь уже сверху набил всякого разного, чтобы не выдавать себя сразу, чтобы таким, как ты, в доверие втираться.

Сергей молчал. Он знал, что у Пылесоса обе руки с набитыми татуировками. Знал, что рисунок татуировок с плеч переходит на спину, но не изучал их, даже не всматривался, чтобы теперь точно сказать, могла ли там быть когда-то эта нелепая свастика.

– Теперь-то ты понимаешь? – спрашивал у Сергея мужчина, а тот только хмурился и дергал головой.

– Что я должен понять? – спрашивал он.

Все эти вкрадчивые пояснения путали Серегу еще больше.

– Он один из координаторов протеста, – сообщил мужчина так, словно утомлен от необходимости озвучивать прописные истины.

А у Сергея брови ползли вверх от удивления. Как и почему координатором стал Пылесос, он понять не мог.

«За прошлые заслуги? – предполагал он мысленно, зацепившись мысленно за судимость, о которой ему рассказали. – Или есть что-то, о чем я не знаю?»

На районе Пылесос был исполнителем, Сергей это точно знал, как организатор дворовой активности. Только простаком никогда его не считал. Пылесос четко выполнял поставленные задачи, часто добровольцем шел на самые рискованные операции. Он предложил ломать замки и первым их ломал, но не придумывал сами акции, не координировал их, и если вмешивался, то только в технические моменты, особенно если дело касалось грубой силы. В то же время Сергей помнил, что Пылесос был активен не только на районе. У него была еще и байкерская тусовка, и чем он занимался там, Сергей не знал и даже предположить не пытался.

«Вряд ли байкеры в августе цветочки в щиты силовикам совали, – размышлял Сергей, – но я-то здесь причем?»

– Его главная цель – дестабилизация общественного порядка, – продолжал сотрудник, внимательно глядя на Серегу. – Ты ведь понимаешь, что это значит, правда?

Сергей молчал не представляя, как на все это реагировать. В конце концов, он был уверен, что если и требовать от него показаний, то против Артура – против человека с ником Китаец, а не против Пылесоса, который просто стоял с ним рядом на марше.

– Такие как он нагнетают обстановку, используют фейки, чтобы подстегивать таких как ты, и он не сам придумывает, как это делать. Им руководят и даже платят за работу, – продолжал сотрудник строго и серьезно. – По нашим данным, за ним стоит литовская разведка, что после провала в 2010 году решила сменить тактику. Теперь он будет действовать чужими руками – руками наивных балбесов вроде тебя.

Он вздохнул с каким-то нелепым сочувствием и снова пододвинул к Сергею лист.

– Я знаю, как работают такие как он, – говорил он. – Мы все знаем, как они работают, поэтому просто пиши все как есть и пойдешь свидетелем по его делу, – сказал он спокойно, но с нажимом.

– Вы серьезно? – переспросил Сергей, с трудом понимая, причем тут вообще Пылесос и литовская разведка, слишком уж все это выглядело абсурдным. – Я не знаю этого человека. Он похож, конечно, на чувака, с котором меня привезли в одном автозаке, но…

Он запнулся, пытаясь понять, что они могли узнать, особенно если у Олега не было телефона.

«Или все же был?» – подумал Сергей. В его голове мелькнула мысль, что Пылесос мог быть крысой, завербованной еще в 2010 году, или падлой, играющей понемногу за обе стороны. Пылесос мог сдать Ваню и так остаться на свободе. Пылесос мог сдать Цезаря, и тогда становилось бы ясно, почему сотрудники подошли именно к ним еще до начала марша, словно по наводке. Только все это никак не объясняло, почему теперь из Пылесоса делают координатора.

«Если бы он говорил, то называл бы координатором меня, разве нет?» – думал Сергей, чувствуя, что у него скоро голова взорвется от мыслей.

Он просто хотел понять, что с Китайцем – настолько хотел, что был готов это спросить, если бы только здравый смысл не держал его рот закрытым.

– Ваши дома стоят в одном дворе, – сообщил уверенно сотрудник.

«И это все ваши доказательства нашей связи?» – спросил мысленно Сергей, поднимая бровь.

Если бы он был на месте этого мента и хотел убедить себя в связи с Олегом, он использовал бы по меньшей мере СМС, отправленное Кириллу. Сергей сам написал «Я и Олег в РУВД», а значит признался, что он знаком с Олегом. Если бы они знали при этом про Китайца, если бы они его нашли, то взяли бы и Кирилла, увидели бы это смс в его телефоне и сложили два плюс два, но они говорили про двор и литовскую разведку, и от этого Сергею становилось смешно.

– Вы знаете, сколько людей живет в домах на моей улице? – спросил он, нервно посмеиваясь. – Я должен всех их знать?

– Не прикидывайтесь, неужели вы хотите позволить ему свалить всю вину на вас?

– На меня? – переспросил Сергей. – Какую вину? В чем?

– В попытке организовать Майдан на Червякова, – уверенно ответил сотрудник, и Сергей едва не расхохотался в голос.

Такой чуши он не ожидал.

– То есть вот этот вот неизвестный мне тип пытается заявить, что я причастен к попытке перевоза площади из Киева на Червякова? – спросил Сергей, не в силах сдержать смех.

«Ничего они не знают: и Китайца они не нашли, и Пылесос им ничего не сказал, я сам все это выдумал, поверив их словам!», – понял внезапно Сергей, и ему стало до нелепого весело от того, как он сам едва себя не выдал из-за своих же страхов.

– Не в ваших интересах сейчас смеяться, – строго сказал сотрудник и показал на лист и неожиданно сменил тон на неуместный отеческий, глупо-покровительственный: – Пиши, это твой последний шанс. Ты ведь нормальный парень, который мог бы жить нормальную человеческую жизнь.

Сергей на это рассмеялся, потому что как раз нормальная жизнь подразумевала несогласие с беспределом и беззаконием, а не вот это вранье.

– Тебя обманывают люди, которые просто получают деньги за развал страны! – прикрикнул на него мужчина, и Сергей перестал смеяться, вспоминая Артура, у которого не было работы и не было денег даже на сигареты. Вспомнил Витю, который пострадал ни за что. Вспомнил всех, кто уже сидит, и Пылесоса, которого, видимо, решили посадить, припомнив ему все, что было еще в 2010 году, хотя, если уж говорить их терминами, то именно Серега был координатором для Пылесоса, а не наоборот. Правду о последнем эти люди могли выбить из Олега, но, видимо, не смогли этого сделать.

Все это было не смешно, но сути не меняло: писать признания в чем бы то ни было Сергей не собирался.

– Пиши, – повторил мужчина и встал.

– Мне нечего писать и не в чем признаваться, – сказал Сергей, следя за ним.

– Хорошо подумай, прежде чем такое говорить, – сказал мужчина и ушел.

«Может, он все же не из ГУБОПика, а из какого-нибудь СК?» – предположил Серега, все еще пытаясь понять, что именно происходит.

Ему снова надо было подумать, потому что все шло к тому, что пойдут они с Олегом по одному делу в паре, как организаторы массовых беспорядков, хоть и не ясно на основании чего. Возможно, просто потому, что не понравились майору. Теперь надо было понять, чем и кому еще это может грозить и как обезопасить остальных, а главное, если они несут такую хрень про Майдан, то действительно ли они восстановили данные с телефона или просто нашли его аккаунт в ВК и скачали фотку? Последнее было нетрудно, но как-то уж больно умно для ГУБОПика.

– Ты правда хочешь сесть ни за что на пару лет? – спросил у него очкарик, когда они снова остались наедине.

– А тебя не смущает, что это твоя работа – делать так, чтобы невиновные не сидели за решеткой? – спросил Сергей.

– Я знаю свою работу, – совсем другим тоном ответил ему этот «самый добрый полицейский», и в этом его тоне прозвучала жестокая мстительная нота, улавливая которую Сергей настороженно прищурился.

– Захочешь курить – бери, – сняв очки и взяв себя в руки, сказал мужчина, неожиданно встал и вышел, оставляя Сергея совсем одного.

Это было по-настоящему странно.

Глава 33

Воскресенье. 20:54

Новостей было много, но все они были не те, по крайней мере, так казалось Кириллу. Площадь перемен обыскали всю, прошманали ее как только можно, но нашли не всех. Артур с Машей все еще оставались в укрытии, но где именно – не говорили, и выйти тоже не могли. Площадь Перемен все еще была под контролем силовиков.

Они проверяли любого, кто оказывался рядом. Выйти из дома незамеченным было просто невозможно.

«Привет», – внезапно написала ему снова Наташка Эйсмонт на аккаунт Артура.

Кирилл посмотрел на это сообщение на мониторе ноутбука и не понял даже, что ответить.

Обычный «привет» казался ему, мягко говоря, неуместным.

«Я в курсе, что ты не Арчер, но он назвал тебя своим доверенным лицом, поэтому я хочу предложить тебе немного поработать сегодня», – написала она, не дожидаясь ответа.

«Что надо делать?» – сразу спросил Кирилл, согласный на что угодно, лишь бы не сидеть без дела.

«Надо вывезти с ПП Арчера, и для этого нужен кто-то, кто постоянно будет собирать и консолидировать информацию».

«Что конкретно делать?» – с нетерпением спросил Кирилл, потому что в этих умных словах не мог увидеть смысла.

«Для начала зачисти в этом акке все, включая чаты и каналы. Скинутая админка Арчеру больше не понадобится. Затем зайди в этот акк с телефона, там я тебя жду в секретном чате. Понял?»

«Да», – коротко ответил Кирилл и быстро сделал все, что ему велели.

Когда он смог зайти в тот же аккаунтс телефона – его ждал там только секретный чат с Наташкой Эйсмонт, в котором уже было одно сообщение:

«А теперь выйди из него с компа».

Кирилл так и поступил и отчитался:

«Готово».

«Отлично, а теперь запоминай…».

После этого Кириллу дали настоящую инструкцию и связали с нужными людьми: с человеком, который живет на ПП и следит за происходящим, а еще с тем, у кого есть ключи от помещения, где с Машей и Артуром спрятано около ста человек, а также с админом «авто 97[103]103
  Протестный чат, в котором можно было найти при необходимости машину, нужно было только написать, когда и куда ехать. Там же часто писали те, кто едут в Жодино, в Барановичи, Могилев (этапы в эти города в одно время тоже были) с указанием свободных мест, и подбирали так людей без своего транспорта, которым надо было передать передачку или встретить родных после суток.


[Закрыть]», который обещал помочь с вывозом людей, когда шанс для прорыва станет возможным.

«Я буду на связи, – закончила инструкцию Наташка. – Если что, спрашивай. Моя задача – вывести всех, а вот тебе надо вывезти именно Арчера».

«И мою сестру», – честно сказал Кирилл.

«Это которая его девушка?» – уточнила Наташка.

«Да», – признался Кирилл почти с облегчением, понимая, что говорит с кем-то, кому Артур доверял, иначе не знал бы этот человек про Машку.

Это делало неизвестную Наташку ближе, кем бы она ни была.

«В таком случае займись ими обоими. Все равно он без нее не уйдет, знаем мы его».

«Это точно», – ответил Кирилл, невольно усмехаясь, и тут же стал налаживать контакты со всеми, через секретные чаты, строго по инструкции Наташки, что действительно оставалась на связи и даже время от времени требовала отчет.

При таком раскладе ждать становилось куда проще.

* * *

Воскресенье. 21:05

Сидеть и просто ждать было трудно. Руки у Маши то и дело тянулись к телефону, что лежал на полу, но она вспоминала, что Артур просил его беречь.

– Зарядить его не получится, я узнавал, – сказал Артур, пообщавшись с большей частью людей. – Просить у кого-то телефон я тоже не стану, это может быть небезопасно и для меня, и для того другого.

– Даже если просто написать Кириллу? – удивилась Маша.

– Да, даже если просто Кириллу, – со вздохом подтвердил Артур, зная, что Наташка привлечет Кирилла к работе. – Ты лучше поспи, – советовал он Маше, – Так проще всего ждать.

– Разве можно здесь уснуть? – спросила Маша, закрывая лицо руками.

Она была напряжена и воздух казался тяжелым. Было так душно и неспокойно, что в голову постоянно лезли тревожные мысли, такие, что страшно было даже дышать, не то что спать. Артур же всего этого словно не замечал. Ему, казалось, не нужны был ни воздух, ни вода, ни спокойствие.

– Спать можно везде, – говорил он, прислонялся к стене и закрывал глаза. Ему в этом душном подвале было даже спокойней, потому что техники при нем не было, а значит, если его и возьмут, то без улик, а это много проще, чем ждать ГУБОП, сидя дома.

Глава 34

Воскресенье. 21:17

Оставшись один, Серега первым делом осмотрелся, пытаясь найти камеру. Поверить, что его оставили в кабинете совсем без присмотра, было трудно, хоть и очевидно, что сбежать он не сможет.

Кабинет был на первом этаже, но за все еще приоткрытым окном установлена решетка, а никто в своем уме не будет пытаться прорваться через здание РУВД. Это делало побег невозможным, но Сергею все равно казалось это странным и даже нелепым. Ему дали лист и оставили одного.

«Зачем?» – подумал Сергей, не найдя в кабинете камер.

Ответа на этот вопрос, хоть какого-то, Сергей придумать не успел, потому что дверь открылась, свет внезапно выключили и в кабинет влетело несколько человек. Сергей попытался встать, потому что сидеть ему показалось небезопасным, но его схватили за плечо и вернули на стул. При этом понять, сколько в кабинете человек, Сергей не успел. Что-то перекинули ему через голову и дернули его назад.

Какая-то ткань впилась в горло, а он попытался поймать ее руками, соскользнуть со стула, извернуться, но ничего не выходило – тот, кто пытался его задушить, был сильнее.

– Мы все знаем! – снова сказал ему голос того самого типа, что в прошлый раз принес сюда телефон. – Мы не позволим таким, как ты, развалить страну!

Сергей его слышал, но едва ли что-то понимал. У него темнело в глазах, и когда включался свет, он терял ориентацию еще больше, а давление ткани на шее чуть ослабевало, ну или ему чудом удавалось оттянуть ее, и получалось сделать жалкий неполноценный вдох прежде, чем он потеряет сознание.

– Кто твой координатор?! – орали на него и били кулаком по столу, так близко и так громко, что у Сергея в голове все путалось. Он пытался пнуть ногой кого-то рядом, но не попадал, а ткань на шее снова тянули назад, с такой силой, что Сергей не мог ее удержать и собственные пальцы костяшками упирались в глотку, мешая дышать.

Стул наклонялся, но явно упирался во что-то за его спиной. Потому он терял ногами пол и совсем не мог ориентироваться в пространстве. Весь мир быстро сужался до одного лишь желания сделать один, хоть самый крохотный вдох. И он пытался дышать, но у него не получалось, и потому на глаза наворачивались слезы, но хватка опять ослабевала.

Только теперь Сергей вытягивал пальцы из-под ткани и делал несколько болезненных судорожных вздохов.

– Кто координатор? Говори, пока можешь! – орали на него откуда-то сбоку, но Сергей не мог воспринимать нормально все происходящее, а оставлять вопрос без ответа боялся.

– Не знаю, – говорил он быстро, потом поспешно осознавал, что это плохой ответ, и добавлял: – Не знаю ничего про координаторов.

– А телефон зачем обнулил?! – орали почти в ухо, и ткань на шее начинала угрожающе стягиваться, так, что Сергея накрывала настоящая паника.

– Я просто испугался, – сказал он быстро, стараясь оттянуть толстый смертельный жгут.

– На марш собрался? Да?! А ну говори!!

– Да, на марш, – со слезами на глазах признавался Сергей, боясь, что его снова лишат воздуха, а его все равно лишали, стягивая шею так резко и так сильно, что это было подобно удару.

Он хрипел, беспомощно скользил пальцами по ткани, понимал, что по щекам у него текут слезы, и очень не хочется тут умирать, а страх смерти накатывал столь явно, что за ним следом начинала приходить истерика.

– Кто тебе за марши платил?! – спросили у него и позволили сделать вдох.

– Никто, – хрипло ответил он, тяжело дыша.

– Точно?!

– Да-а-а, – ответил Сергей и захрипел, пытаясь ровно дышать, а его снова дергали назад, еще и на выдохе, оттого еще и в животе растекался спазм.

– И после этого ты будешь нам рассказывать, что ты ничего не делал?! Что ты ни в чем не виновен?!

Ему в лицо бросили обрывки порванного белого листа, на котором он не написал свое признание.

– Говори, зачем вышел сегодня из дома?!

– На марш, просто на марш, – прохрипел Сергей, когда снова смог дышать.

– С кем?!

– Один, – соврал он и снова захрипел от боли и нехватки воздуха.

У него дрожали руки, но он не мог перестать пытаться уцепиться за треклятую ткань.

– С кем ты собирался на марш?!

– Один, – едва слышно повторил свой ответ Сергей и, не успев нормально вздохнуть, снова потерял способность дышать, только хрипеть, чувствуя себя беспомощным и униженным, проигравшим.

– А будешь еще ходить?! – спросили у него и, как только он смог дышать, ответ вырвался сам:

– Нет.

Это хриплое надломленное «нет» испугало его самого, как будто он только что предал и себя, и всех остальных одним этим запуганным глупым «нет».

– На меня смотри! – рявкнули на него, и он сразу повернулся на голос. В лицо ему ткнули лист с фотографией Пылесоса.

– Кто это?! – спрашивали у него.

– Пы-по-понятия не имею, – беспомощно ответил Сергей, давясь слезами.

Таким слабым и раздавленным он не был никогда, а главное – понимал, что чуть не назвал ник товарища, просто потому что испугался. Он плакал, а ткань, натянутую на его шее, отпустили, явно считая его сломленным. Сергей схватил ее, оттянул подальше от шеи и увидел, что это был флаг – тот самый мятый, грязный и такой же униженный бчб-флаг, что принесли сюда с самого начала.

– Уже лучше, но от уголовной статьи тебе все равно не отделаться, – сказали ему, но он лишь отдаленно улавливал смысл этих слов.

Он сквозь слезы смотрел на флаг в своих руках. Его только что чуть не убили главным символом протеста.