Текст книги "Новая ментальность"

Теперь о новаторстве, ставшем также навязчивой манией современной живописи и приведшем к утрате и традиции, и уважения к традиции, и мастерства, основанного на традиции, и что более всего, утрате духовного содержания искусства. Вообще-то, сами по себе поиски новых выразительных средств безусловно полезны и следует сказать, что гипертрофия новаторства с этой точки зрения дала значительные результаты. Расширение набора материалов, углубление понимания воздействия цвета и линии, все это обогатило выразительнее возможности живописи. Это было бы совсем прекрасно, если бы расширение возможностей шло параллельно с их реализацией, но это далеко не так. Поиск новых возможностей приобрел самодовлеющий характер, не только оттеснив на второй план то, что передает живопись, то, что имеет художник сказать людям, богатство его мироощущения, сила чувства и т.д., но попросту поставив под сомнение и даже под фактический запрет наличие подобных качеств в живописи. Не мешает напомнить, что не меньшую роль в расширении изобразительных возможностей современной живописи, чем сыграли сами живописцы, сыграла техника и химия и с этой точки зрения выставка отделочно-строительных материалов, может успешно конкурировать с выставкой современной живописи. Более того, начав выставлять в качестве произведений искусства необработанные атрибуты сегодняшней техники: куски обоев, резины, набор слесарных инструментов, примерно в том виде, в каком его можно обнаружить возле верстака слесаря, современная живопись расписывается в своем духовном бесплодии и ничтожестве пред лицом всемогущей техники.

Игра в новаторство сопровождается и бесконечными спекуляциями на непонятности. Создан стереотип, что настоящий художник должен быть непонятен современникам и чем более он непонятен, тем больше у него шансов быть причисленным в дальнейшем к сонму великих. Вот де и Рембрандта в свое время не понимали и Ван Гога и Модильяни. Что верно, то верно. Большой художник всегда имеет новое в видении им мира /и, между прочим, этим новым виденьем объясняется то, что он ищет новых выразительных средств, способных его передать, а не средства ради средств/ и, в силу известной косности и инертности восприятия рядового зрителя, в истории было немало случаев, когда великих подолгу не воспринимали, и так будет и впредь. «Такова сель а ви», как говорит Райкин. Не мешает все же заметить, что еще неизвестно, больше ли было тех великих, которых подолгу не воспринимали или тех, которых воспринимали с восторгом сразу или почти сразу. Но что не вызывает никаких сомнений это то, что во все времена количество всяких бездарностей, играющих в непонятость во много раз превышало количество талантливых, независимо от того, были ли они признаваемы или нет. И бездарь эта всегда делала много шуму, и нередко бывала в моде. Когда я читаю у Пушкина строку «как стих без мысли в песне модной», то думаю, что это он об этих самых «новаторах», о существовании которых во время оно мы только потому и узнали, что Пушкин вскользь упомянул о них.

Но, никогда это требование от каждого художника непонятности не достигало такого масштаба как сегодня.

И, все-таки, как же быть с радостью, воодушевленностью тех симпатичных и интеллигентных на выставке, которые так впечатлили меня? Какая разница, что является источником радости и воодушевления, если они прекрасны сами по себе? Но мне хочется сначала понять причину. Есть ведь и достижения, хотя бы в области чисто декоративного. Но и на выставке обоев можно найти и радость и воодушевленность: «Ах, посмотри, милый, как эти в горошек украсили бы нашу малую комнату и пошли бы к новой сафе!» Но нет, на американской выставке это не совсем то, во всяком случае, не сводится к тому. А что же? Все поведение участников говорит о том, что это игра, игра увлекательная и вдохновляющая в силу того, что она дает пищу воображению и, еще более того, честолюбию каждого из участников, предоставив всем без исключения роль выше средней: не просто ценителя искусства, a понимающего то, что «серые массы» не понимают. Я не скажу, что здесь полный самообман. Соответственно подготовленные, те, что были на выставке, умеют найти в картинах и напряжение и разрешение и эффект вызванный эмоциональным сочетанием цветов и звучание линии, чего не может сделать неподготовленный зритель, и это дает им законное право для щекотания самолюбия. И, тем не менее, эта игра доставляет им столь большое удовольствие также, и в основном, по причине заблуждения, что объект их игры – великое искусство. Можно сказать, зачем же лишать людей радости, даже если источник ее – заблуждение. Да мне не жалко – пусть радуются. Жалко только, что заблуждениям рано или поздно приходит конец, и вот тогда источник радости от современного искусства исчезнет надолго, пока не возродится настоящее современное искусство, в ситуации разрыва традиций и преемственности, на поприще растоптанной и заплеванной духовности.

А что делать тому, кто и сегодня видит, что король гол, скажи читатель?

Из «новоментальных» картинок в Союзе

1. Эпоха раннего новоментализма. Все уже решительно подчинились новому культу, но еще не все переродились внутренне. Пьянка по случаю Нового года или какого-то другого праздника. Дело доходит до песен. Спели то да се, и вот кто-то заводит бессмертное «эх, раз, еще раз, еще много-много раз…» Когда доходит до припева, один из старательных приверженцев «новой ментальности» надрывая глотку орет: «Лучше много раз по разу, чем ни разу сорок раз!»

Культ обязывает все истово подхватывают похабель, хотя иные с большим усилием скрывают отвращение и унижение – все орут и стараются глаз не опускать, а напротив – понимающе хихикать и многозначительно и сально подмигивать. Лица багровеют от напряжения, улыбки костенеют, а подмигивающие глаза выражают уже черт знает что – но никто не отваживается первым остановиться. Новые времена…

2. Три школьницы 7-го класса вышли на панель возле стадиона «Динамо» в Киеве, потому что остались единственными девственницами в классе и подруги их затравили. Свобода, бля!

События в Лос Анжелесе

10.5.92

Сейчас в СМИ много анализов, почему произошли эти кровавые беспорядки. Отчасти из-за судей и полицейских, отчасти из-за положения негров в городах, отчасти из-за улучшения их положения в результате реформ 50—60-х годов, отчасти из-за левой демагогии, оправдывающей антисоциальное поведение негров, потому что у них было тяжелое детство и 300 лет назад они были рабами. Все это в той или иной степени верно. Но я хочу привести и еще одну причину: тот фон американской действительности, на котором эти события произошли. Американское общество разъедено новой ментальностью. Конечно, в том, что центром событий был Лос Анжелес, был и элемент случайности. Но был и не случайный элемент: Лос Анжелес самый разъеденный «новой ментальностью» город Америки, центр гей и прочей новоментальной культуры. Насилие неразрывно связано с уважением, точнее с неуважением к человеческой личности в обществе. Падает уважение – растет насилие. А какое может быть уважение, если гомосексуалисты, проститутки и прочий сброд признаются за нормальных людей. Достаточно начитаться современных американских бестселлеров, чтобы видеть, насколько искажена и обезображена вся сфера человеческих отношений в современной Америке, благодаря этой принятости.

Вечная и неистребимая «новая ментальность»

27.11.02

Неистребима как тараканы, даже дуст не берет. Одно время казалось, что пошла на убыль, вышла из моды, поднадоела массам. Но она, как герпес, затаивается лишь, чтобы потом вспыхнуть с новой силой. Вот сегодня по телеку, по «Интеру» была передача, в которой опять отстаивали гомиков и прочую «новую», а ведущая, которая, конечно, моих «Записок оле» не читала, буквально повторяла пошлую конструкцию в защиту «новой», которую я громил в «Философии бегающей собачки». Тогда, исходя из статистики супружеских измен и отношения к этому опрошенных «трудящихся», делался вывод, что супружеские измены полезны для общества и для здоровья «трудящихся» в частности. (А я в «Собачке» показывал, почему это не так).

Сейчас ведущая, возбужденная как сука при течке, захлебывалась по поводу того, что 80% женатых и замужних изменяют друг другу (тогда было еще 50%), откуда она делала вывод, что институт брака вообще устарел и не лучше ли будет его вообще отменить и трахаться об забор и во что попало.

Тогда я отчаянно боролся против «новой», громя ее теоретический базис в философии, разнося ее полемически и художественно в «Записках», героически пробивая и то и другое в печать. Я верил, что достаточно донести до людей истину и все изменится. Ведь «новая» когда-то пробивалась, опираясь на ложные философии (фрейдизм в частности) и, казалось, достаточно опровергнуть их и она умрет. Но я немного опоздал. Подошло время постмодернизма, когда истина, как таковая перестала интересовать кого-либо. Истинным стало то, что чаще показывают по телевизору, что модно и т. п. Вообще, все стало относительно и слова – не более чем стеклянные бусины, которыми украшают себя дикари. Можно один день защищать гомиков, на другой разглагольствовать о морали и духовности, на третий давать интервью Гордону в его «Бульваре», на четвертый хапнуть хороший куш из казны и на пятый толкать филиппику против коррупции. Противоречие одного с другим может и будет замечено, и то весьма немногими, но это нисколько не помешает росту престижа, который прямо пропорционален числу выступлений на телевидении.

Сексуальная революция в подаче Познера

5.3.96

Заметка эта навеяна телевизионной передачей из программы «Мы» Познера о сексуальной революции. Тему эту обсуждать не только можно, но и нужно, все зависит от того, как обсуждать. Казалось бы, обсуждение у Познера было свободно демократичным: пригласили участвовать желающих, давали микрофон направо и налево. Но это лишь иллюзия. Телевизионное обсуждение в принципе не может быть вполне свободным и демократичным, слишком велика в нем роль ведущего, даже если это «Один на один» Любимова. А уж про Познера покойный Листьев заметил (недавно это было в «Часе пик» в его память), что тот сознательно и сильно навязывает свое мнение, это его стиль. (Несознательно это делал и сам Листьев, хоть и стремился этого избежать). Навязывал он его и на этот раз: пропагандировал сексуальную революцию прямым текстом и вытаскивал на разговор тех, кто был заодно с ним. А вот единственную девицу, помянувшую любовь («Вы тут все говорите про секс, и никто не упомянул про любовь» – сказала и дальше застеснялась) он вытаскивать на дальнейший разговор вопросами не стал. А ведь имело это отношение и важное ко всему обсуждаемому.

Для того чтобы лучше понять, почему обсуждение Познера – не объективное и демократическое, а пропаганда, нужно уточнить природу телевидения и обсуждений на нем вообще. Есть темы, которые более-менее хорошо поддаются обсуждению на телевидении, а есть, что плохо. Много зависит от формы обсуждения и форма выбранная Познером не подходит к этой теме. Почему? Потому что простые сторонники и противники сексуальной революции, т.е. те стороны, которые хотел Познер свести предположительно на равных в этом телевизионном споре, объективно в этой форме спора не равны. Ведь один из предметов спора – это стыд. Сторонники «революции» отрицают его и, следовательно, обладают достаточной бесстыжестью, чтобы не только публично демонстрировать гениталии и половые акты, но чтобы тем более без смущения обсуждать эту тему. А противники в большинстве своем просто не пришли на эту дискуссию, потому что стыдились публичного разговора на эту деликатную для них тему, а те немногие, что пришли, мямлили от стеснительности, вроде упомянутой девицы. Вот и получился «всенародный одобрямс» к тому же вроде бы демократически свободный.

Для действительной объективности подобной дискуссии надо было пригласит ведущих идеологов как со стороны сторонников, так и противников этой революции, А простой опрос случайных людей, да еще перед телекамерой, дает в данном случае тот же результат, что и опрос гомиков в Америке, являются ли они такими от рождения или от того, что сговнились.

И статистику, которую обычно Познер дает довольно объективно, в данном случае подана безобразно тенденциозно. Почему не упомянут рост разводов в Штатах в несколько раз за последнее десятилетие, рост психических и нервных расстройств после сексуальной революции и т.п.? В то время как аборты и презервативы, на которых строилась вся защита Познером сексуальной революции, никакого отношения к ней не имеет. Только идиоты могут поверить, что сексуальная революция изобрела презервативы и разрешила аборт. Есть еще много негативных и драматических последствий сексуальной революции, о которых написано выше и о которых на передаче у Познера никто не вспомнил.

Современная русская интеллигенция и «новая ментальность»

25.1.97

Диссиденты, представляющие русскую интеллигенцию последних десятилетий советской власти, ставили в вину этой власти, не меньше массовых репрессий, уничтожение подлинной русской духовности и культуры. Включая физическое уничтожение таких ее представителей как Гумилев, Мандельштам, Цветаева и преследование, и изгнание многих других. И, вот, свершилось то, о чем они мечтали: советская власть пала. И вот он новый «взлет» русской духовности в виде телевизионной передачи «Тема» с Гусманом и редакторами новых русских журналов. Да если бы Цветаева встала из гроба и попала на эту передачу, то, клянусь, вновь воскликнула бы

 
Отказываюсь жить в бедламе нелюдей
Отказываюсь выть с волками площадей
 

И вернулась бы назад в свой гроб.

Что за маразм подавался там под видом «интеллигентного» обсуждения проблемы! Высшим признаком интеллигентности, кстати, считалось изображать олимпийскую невозмутимость, произнося публично с экрана всякую блевотину, включая мат, но давая понять, что мы, мол, не сводимся к этому, мы знаем и такие слова как «нецензурная лексика».

А что за глубины мысли там выворачивались? Ну прямо вставляй их хоть в сборник «Вехи», хоть в «Из под глыб». Оказывается ковыряться средствами массовой информации в личной жизни какого-нибудь Иван Ивановича, работающего сторожем в общественном туалете – это аморально и должно пресекаться законом. (Заметим, что это и нафиг не нужно редакторам желтой прессы, ибо это никому не интересно). А вот колупаться в личной жизни людей общественных, будь-то артист или политик, это их святое право. – И каких же политиков и артистов, а также писателей, общественных деятелей получит общество (точнее уже имеет) при наличии такого права у прессы? Вы что, господа, не знаете судьбы Пушкина, Высоцкого и многих других, травимых и затравливаемых не только, а иногда не столько властью, сколько определенного сорта публикой? А ведь те, кто их травили, влезая в их личную жизнь, были куда как менее изощрены в ремесле травли и куда как более порядочны, чем вы, новоментальные постмодерны. Грань того, во что может совать свой нос пресса, определяется не профессиями обсуждаемых, а моральностью или аморальностью того, что обсуждается. Политик ли или сантехник, если он нарушает нормы морали: ворует ли, занимается ли проституцией или является половым извращенцем и т. п. подлежит общественному обсуждению и осуждению. Естественно, справедливому, без клеветы, прямому (а не по за глаза или в виде намеков) и с предоставлением ему возможности публично же доказывать свою невиновность. А вот спрашивать у человека: «Когда у вас был первый оргазм?», чем похвалялся редактор журнала «Ом», это недопустимое вмешательство в личную жизнь даже такой «дамы света», как Мадонна, которая сама об этом рассказывает направо и налево.

Обсуждать дальнейшее не намерен, т.к. и так тошнит. Напомню только под конец слова Игоря Северянина:

 
Ну а народ? Народ как встарь
Тлит муз и пакостит алтарь
 

«Казанова – европейская судьба»

19.4.98

Под таким названием сегодня в день начала православной Пасхи начался цикл передач про Казанову на Радио «Свобода». Так сказать, подарок православным Христианам, дабы не забывали учения Иисуса Христа, которое, как, наверное, думают авторы передачи, воплотил в жизнь Казанова. Но это так, замечание вскользь. Само собой, я не собираюсь придираться к тому, что начало передачи про Казанову совпало с началом Пасхи, даже если это не случайное совпадение.

Оказывается, есть такая всемирная неформальная секта – казановисты, а самой великой казановистской является одна ученая бабель, забыл фамилию, которая по основной профессии – психоаналитик и написала книгу о Фрейде, в которой, вопреки распространенному мнению, что в жизни он был ужасный зануда, доказывает, что он был очаровательный субъект. (Как будто это имеет значение, когда речь идет об авторе учения, оказавшего сильное воздействие на мир – к лучшему или худшему, это другой вопрос). Ну, ей, очарованной Фрейдом (и добывающей с помощью его учения свой хлеб насущный) судьбой (и папой Фрейдом) назначено любить Казанову. Ведь это ж Фрейд «научно доказал», что людьми и миром движет либидо, а Казанова на практике служил этой идее и в постели, и на бумаге.

Ну, и как же идет нахваливание Казановы? Оказывается, он был не только великий любовник, но и великий писатель (?). Правда, ни одна страна не хочет признать его своим, украсившись тем самым его литературными и прочими лаврами. Франция – потому что он итальянец по крови, Италия – потому что он писал по-французски (все остальные – по обеим этим причинам). Вот Гоголь – так себе средний писатель, тоже был украинец по национальности и писал по-русски, так его признают за своего и украинцы и русские и даже дерутся за то, кому он больше принадлежит. Я Казанову не читал, но слышал, тоже по радио, от другого авторитета, что читать его невообразимо скучно и нудно.

Еще Казанова, оказывается, по словам бабели был великим математиком. Не просто математиком, а математиком-практиком – он знал курсы всех европейских валют. (Узнав это, все великие математики прошлого перевернутся в своих гробах от зависти).

Дальше рассказ о Казанове велся в том же духе (пока я не выключил радио), перемежаемый рассказами ведущего о себе (где он побывал, что он там едал и т.д.). Передача была такая же нудьга, как и писания самого Казановы (по мнению вышеупомянутого авторитета) и, если бы не одиозность Казановы, никто бы ее слушать не стал.

Все это напоминает мне тот вал с позволения сказать «науки» и «искусства», который в недавнем прошлом вздымался до небес, а сейчас чуточку пошел на убыль, но судя по этой передаче, далеко еще не отошел в прошлое. Я имею в виду творения типа научно-популярного фильма (был такой), в котором на протяжении получаса или сколько он там идет, сосредоточенно, крупным планом и практически без комментариев нам показывают, как совокупляются лягушки. Каждый нормальный человек видел не раз это в натуре и ничего нового ему фильм не открывает (не говоря о научности). И если бы фильм был не про секс, а про что угодно из жизни тех же лягушек, и сделан на том же художественном уровне, то не видеть бы ему 100 лет экрана, а авторам гонорара и продвижения в карьере. Но раз про секс (хоть и лягушачий), то с легкой руки папы Фрейда это – точно наука, высокая наука и нельзя не показать по телевизору.

А если не наука, то искусство. Порнофильмы, как правило, ужасно скучны и примитивны. Но раз про секс – значит, искусство. Так, по крайней мере, было недавно. Сейчас самый счастливый период для этой публики миновал. Но публики то этой, всех живущих и недурно живущих на сексятине, развелось видимо невидимо, начиная с торговцев живым товаром и порнухой и кончая учеными фрейдистами, вроде упомянутой профессорши, или другой, в прошлом известной проститутки, а ныне профессора каких-то секс наук Ксаверии Дундуковской (примерно). Они-то ведь хотят кушать и по-прежнему хорошо кушать и, может быть, не менее того хотят играть видную роль в обществе, к которой успели привыкнуть. Вот и исхитряются хоть как-то подогревать угасающий интерес к своему секс бизнесу. Теперь вот ухватились за Казанову. До прежних заработков он их уже не поднимет, но еще время просуществовать, питаясь соками народа и отравляя его душу, поможет.

«Новая» против «новой»

2.5.2000

Некоторые проявления и последствия «новой ментальности» настоль ужасны, что не выступить против них не могут и сделавшие на ней себе карьеру защитники «новой». Невозможно же до бесконечности болтать о гуманизме, правах человека, заботе о всеобщем благе и ничего не сказать о проблеме наркотиков или детской проституции и порнографии. И вот появляются передачи по «Голосам» вроде только что прослушанной мной по «Немецкому радио» об истории наркомании. Якобы беспристрастный академический анализ явления, его истории и причин. Начали чуть ли не с Иисуса Христа, помянув по ходу Толстого и еще ряд великих имен. «Анна Каренина», оказывается, не психологическая и социальная драма, а антинаркотический триллер (Анна ведь потребляла кокаин и только поэтому сиганула под поезд), который до сих пор никто правильно не понял. Была и не безинтересная информация об использовании англичанами торговли опиумом в Китае для установления господства над ним. К этому и свели всю причинность «наркотической революции 60-х – 70-х годов», как они ее назвали, в Европе и Америке. Мол, из Китая наркота пошла по всей Азии, а оттуда через войну во Вьетнаме и Афгане – по всей Европе, Америке и России.

Бесспорно, это сыграло какую-то роль, хотя по их же признанию наркота всегда существовала в азиатской традиции и в Штаты наркотик хлынул, прежде всего, из Колумбии и прочей Южной Америки, где он развился вне связи с Китаем. Так что главная причина наркотической революции – не в тех давних делах. Главная – в «новой ментальности» с ее ценностями: свободой без ограничений и погоней за удовольствиями. Наркотики и дают и то и другое. И как можно говорить о «наркотической революции», не упомянув хотя бы одним словом сексуальную революцию, порожденную «новой ментальностью». Ведь это же не две отдельные, разделенные местом и временем революции, это одна и та же революция с одними и теми же фигурантами, оравшими «Make love, no war» и одновременно пропагандировавшими под звуки рока наркотики. Секс без моральных ограничений и наркота это и есть главные реализации главных ценностей «новой ментальности» – неограниченной свободы и наслаждения любой ценой.

А то еще то ли по «Свободе», то ли по той же «Немецкой волне» была передача об ужасном распространении детской порнографии через интернет с признанием сквозь зубы, что она способствует распространению педофилии. И что с этим, конечно, нужно бороться. Вот штрафы ввели, но не помогает. И тут же в тот же день опрос радиослушателей, следует ли в России в школьных программах ввести Набокова. Ну как же без Набокова в школе в контексте борьбы с педофилией? Особенно без «Лолиты»? А то без нее родимой в России пока еще мало трахают малолеток и мало их занимается проституцией.

Вообще, не знаю, как назвать это явление: магия имени, давление принятости или еще как. Но даже Солженицын, безусловный враг «новой», когда речь заходит о Набокове, ничего не может сказать, кроме: «Ах, Набоков!». Вагнер уж никак не менее великий композитор, чем Набоков – писатель. Но во время Отечественной Войны в Союзе было запрещено исполнение Вагнера, фашиста по духу. И правильно, что запрещено. Потому что шла «священная война» и «нужна была одна победа», и «за ценой не постоим». Сегодня нужна священная война против «новой ментальности» с ее порнухой, проституцией, наркотиками и прочими прелестями, пока она не разъела весь мир. И начинать ее нужно не со штрафов за детское порно в интернете, а с запрета набоковской «Лолиты». И только потом, после победы можно будет разрешить Набокова снова, раз уж он такой талантливый. (Хотя я лично таким уж талантливым его не нахожу).

Другой пример магии имен или давления принятости – это признание Папой рокэндрольщиков с забвением их роли в распространении всей новоментальной дряни. И будет теперь Иисус Христос – «суперстар». Того гляди и педерастов признает католическая церковь. Протестантская в Америке, кажется, уже признала, забыв прямые указания и Ветхого и Нового Заветов.