Текст книги "Изоморф. Вор"

Глава 12

«Вот же я влип, – с досадой подумал я, вернувшись в дом и закинув дурацкую цацку на изнанку. – Отдать ее никому нельзя, оставить до востребования тоже… Изя! Друг! Как ты мог меня так подставить?!»

Появившийся в неудобном месте зуд и недвусмысленное шевеление в позвонках заставили прикусить язык, пока недовольный хвост не принялся доказывать свою правоту прямо здесь и сейчас. Еще вылезет где не надо, раскроет пасть, а я больше не хотел бегать по городу от карателей. Поэтому молча толкнул дверь и вернулся к своим обязанностям, как если бы ничего не произошло.

Конечно, можно было подбросить кулон кому-нибудь в комнату или запихать его в чей-то карман. «Забыть» на видном месте. Или вообще оставить в той куче навоза, куда он едва не попал. Однако, поразмыслив, я все же не рискнул окунать в дерьмо собственность, а вместе с ней и репутацию ночного короля совместно с репутацией одного из лучших мастеров гильдии. К тому же, как ни крути, облажался сегодня не мастер Рез, а я. А за свои ошибки я привык отвечать, поэтому придумал другой способ вернуть кулон хозяину, не подставив при этом ни его, ни себя.

Правда, всю ночь и весь следующий день я провел как на иголках, не зная, как именно ниис объявит итог испытания. Он мог это сделать в любом другом месте столицы. Не обязательно сегодня. Не обязательно здесь. И совершенно не факт, что именно таким способом, каким я полагал. Поэтому я успел изрядно понервничать и более-менее успокоился только после того, как дядька Гош дал втрое больше денег на очередной заказ поставщикам и увидел, как уже с обеда, засучив рукава, повара принялись колдовать сразу у трех печей.

Это означало, что народу сегодня надо ждать целую кучу. Причем важного народа. Выступающего не только в роли посетителей, но и долговременных партнеров для старого плута. Недаром ближе к вечеру дядюшка Гош приоделся, выдал всем подавальщикам новые сапоги и рубахи, паскуда Тарр вообще вырядился так, словно женихом на свадьбу собрался. А перед этим и дом, и двор не без нашей помощи были вычищены и вылизаны так, как их, наверное, лет сто не отмывали.

Ровно в полночь в трактир набилось столько народу, что внутри снова стало не протолкнуться. Люди уже не просто сидели кто где мог – целые толпы стояли вдоль стен, на ступеньках лестницы, в коридорах второго этажа и вообще везде, куда только было можно втиснуться.

Ниис, разумеется, прибыл заранее, но до поры до времени отсиживался наверху, давая людям возможность дойти до нужной кондиции. Мастер Рез тоже явился задолго до часа икс, впервые за всю неделю надев вместо жилетки длинный кафтан и наглухо его застегнув, так что было совершенно непонятно, осталась ли заветная висюлька на положенном месте или же кто-то успел сорвать джекпот.

Поднимаясь под многочисленными взглядами на второй этаж, старый вор только усмехался, ловя обращенные на него многочисленные взгляды. Но ни словом, ни жестом не подтвердил и не опроверг чужие догадки, а вместо этого просто ушел, скрывшись за дверью той же комнаты, куда чуть раньше удалился ниис со своей свитой.

Народ в ожидании их возвращения тихо зверел от любопытства. Молодежь настороженно переглядывалась, пытаясь по лицам соперников угадать, повезло ли кому-то или же все они оказались бессильны. Мастера старались держать марку, до последнего делая вид, что нисколько не интересуются результатами состязания. Ученики и подмастерья тоже пытались, но им это удавалось хуже.

Среди собравшихся, правда, были и те, кто и впрямь заявился сюда лишь потому, что по дороге было. В том числе парочка «мастеров не у дел», несколько одиночек-хасаи. И как ни удивительно, среди их числа оказался уже известный мне немолодой мастер, который, как и раньше, прихватил с собой ученика.

Тяжелый, пронизывающий взгляд Ошши я ловил на себе весь вечер. Бывший друг Рани весьма неплохо имитировал равнодушие, отворачиваясь всякий раз, когда мне случалось пробегать мимо. Гадостей не делал. Вел себя тихо. Но его взгляд порой становился таким острым, что у меня между лопатками аж все горело.

Порадовавшись тому, что не стал убирать с головы следы ожесточенной драки и не рискнул слишком быстро избавляться от огромной гематомы на затылке, я вот уже неделю щеголял по трактиру побитым, так что у Ошши не было повода заподозрить меня в обмане. Тем не менее мой бодрый вид приводил его в недоумение. И, судя по тому, как иногда хотелось ощетинить чешуйки на загривке, интерес молодого убийцы ко мне был явно недобрым.

Наконец ночной король решил, что хватит мариновать коллег, и соизволил показать нам свой светлый, то есть темный, конечно, лик. Народ при его появлении, как по команде, примолк. Все взгляды обратились на нииса. Затем они плавно переместились на вставшего рядом с главарем мастера Реза. Но лишь после того, как в трактире воцарилась гробовая тишина, в которой некоторые даже дышать осмеливались через раз, господин Шаран с усмешкой сказал:

– Что ж, мастера, рад вас всех снова видеть. Как вам известно, именно сегодня и как раз в эти мгновения истекает отпущенная мною неделя на исполнение шааза. И поскольку я прекрасно знаю, что вы пришли не ради того, чтобы на меня полюбоваться…

В зале раздалось несколько нервных смешков.

– …то я попрошу мастера Реза объявить результаты испытания.

Под напряженными взглядами коллег старый вор выступил вперед и демонстративным жестом распахнул кафтан, под которым, как я и предполагал, больше не было никакого кулона.

По толпе пронесся восторженно-удивленный вздох.

– Да, – со смешком признал ниис. – Я тоже, признаться, был поражен. Но тем не менее не томи, Рез. Скажи людям, кто и когда умудрился тебя обокрасть.

– Увы, – картинным жестом развел руки вор. – Ни имени, ни времени, ни места сего прискорбного события я, к сожалению, сообщить не могу. Правда, у меня есть некоторые предположения, но пусть их подтвердит или опровергнет мастер, который сумел это сделать. Если он находится здесь, то я прошу вернуть ниису дорогую его сердцу вещь и принять мою благодарность за великолепно проделанную работу.

Он сделал выразительную паузу и медленно оглядел переполненный зал.

Народ ощутимо напрягся.

Самые молодые, больше не сдерживая эмоций, принялись активно вертеть головами в поисках счастливчика. Старые мастера одобрительно похмыкали. Однако ни спустя пару мгновений, ни через уну никто из зала так и не вышел.

Когда стало ясно, что никто не придет, ниис удивленно вздернул темную бровь:

– Надо же, как интересно… Рез, что скажешь?

– Мне любопытно, – едва заметно улыбнулся вор, отчего его и без того узкие глаза превратились в две совсем уж крохотные щелочки. – Но мы не лишаем подмастерьев и учеников ни права на тайну, ни возможности в полной мере пройти обучение. Конечно, есть небольшая вероятность, что меня облапошил какой-нибудь залетный гость…

Господин Шаран демонстративно обеспокоился:

– Это было бы прискорбно. Ведь тогда я с высокой долей вероятности лишусь любимого украшения. Как считаешь, «Слеза Аимы» – достаточный повод для малоизвестного гостя вернуть мне мою собственность?

– Не уверен.

– Тогда я удваиваю награду, – под недоуменный гул объявил ночной король и выжидательно оглядел подчиненных.

Я увидел, как Тарр облизнул пересохшие губы.

«Слеза Аимы» даже в единственном числе – роскошный заработок в местном клоповнике. Две «Слезы Аимы» – это, можно сказать, свалившееся на голову наследство от несвоевременно почившего дяди-миллионера. Когда узнал о такой награде, на крохотную долю тины[13]13
   Тина – секунда.


[Закрыть] даже у меня закралась мыслишка поддаться искусу. Но здравый смысл все же возобладал, поэтому я как стоял в темном углу, прикидываясь ветошью, так и остался стоять, напряженно вслушиваясь в воцарившуюся по знаку нииса тишину.

– Что ж, твое право, мастер, – на удивление спокойно обронил господин Шаран, поняв, что даже такой ценный приз не заставил неизвестного вора раскрыть свою личность. После чего одобрительно кивнул, поднял услужливо поднесенный бокал и отсалютовал всем сразу и никому в отдельности. – Давайте поздравим победителя. Почет и слава!

– Слава и почет! – зычно гаркнули снизу. Причем так, что на стойке жалобно зазвенели бутылки, а подвешенная под потолком бронзовая люстра – дядина гордость и прямо-таки семейное достояние, успевшее за годы безупречной службы обчадить свечным дымом весь потолок, так вот, даже она не устояла под мощным напором вырвавшегося из нескольких десятков глоток рева. Поэтому опасно качнулась. Накренилась, капнув на головы собравшихся расплавленным воском. Те, кому не повезло, разумеется, сердито вскинули головы. И именно в этот момент с одного из бронзовых рожков с почти неслышным звяканьем соскользнула вниз тонкая цепочка, на конце которой закачался, играя в свете сотен свечей, тяжелый золотой кулон.

* * *

– Вот и ладушки, – пробормотал я, прикрывая дверь в свою комнатушку и аккуратно перешагивая через торчащие из пола гвозди. – Вот и замечательно.

Открытое с утра окно, которое, естественно, за целый день так никто и не затворил, успело выстудить весь чердак, поэтому, попав под порыв холодного ветра, я непроизвольно поежился. И поспешил захлопнуть скрипучую створку, сквозь которую врывался не только поднявшийся ветер, но и зарядивший с вечера ливень, из-за которого под окном успела натечь большая лужа.

– Только этого не хватало, – буркнул я, сетуя, что не догадался заскочить сюда на полрина раньше. После чего привычным маршрутом сбежал на крышу, юркнул на изнанку, где было сухо и всегда царила одна и та же температура, огляделся и, не найдя поблизости своих зверей, тихонько позвал: – Эй, мелюзга! Где вы?

«Надо им имена придумать, что ли», – пришла в мою дырявую голову запоздалая мысль. А стоило ей оформиться, как по изнанке пронесся многоголосый шипящий рык, затем послышался скрежет когтей по стене, и вскоре на крышу по очереди выбралось восемь увесистых зверей.

– Первый, второй, третий… – машинально принялся считать я, а потом спохватился: – Точно! Так вас и назову. Будете у меня по номерам рассчитываться.

Улишши если и поняли, то не отреагировали. А вот я, когда они положили к моим ногам свою добычу, несколько прифигел.

– Мм… ребят, – кашлянул я, опознав в лежащих на полу ошметках сразу трех крупных клякс. – Вы чего это повадились всякую мерзость сюда таскать?

– Ур-рр, – обеспокоенно проурчал тот нурр, что уселся с левого края образованной зверьми дуги.

– Будешь у меня Первым, – нарек его я и тут же словил серию образов от Ули. – Что? Хм… говорите, неподалеку были? В соседнем подвале? И в доме напротив?

– Уф, – подтвердил нурр.

Судя по тому, в каком виде находилась тварь, жизненные силы мои звери из нее сперва вытянули, а уж потом разорвали на части. Это было и хорошо (совсем самостоятельные стали, сами питаться научились), и плохо, потому что обилие мертвых душ в округе грозило неприятностями не только им, но и мне.

– Молодцы, охотьтесь дальше, – совершенно серьезно посмотрел я на своих змеекотов, и те согласно рыкнули. – Нельзя допустить, чтобы этим районом заинтересовались каратели. Проверьте близлежащие дома. Кого найдете, пускайте в утиль. Если сами не справитесь… хотя о чем я говорю? Вас же восемь. И все здоровые, как носороги. Но если что, зовите. Темные души создают плохой экологический фон для изоморфов.

– Не возражаешь, если я поприсутствую? – почти не удивил меня раздавшийся чуть в стороне вкрадчивый голос.

Я обернулся к Шэду и хмыкнул:

– Да бога ради, забирай свою черноту. Все равно ее девать больше некуда.

– Благодарю, – иронично поклонился сборщик душ, и всего через миг у моих ног лежало три кучки праха, от которых больше не надо было ждать неприятностей. – Кстати, что это ты сегодня учудил на собрании гильдии? До меня долетели лишь отголоски, но эмоциональный шок сегодня словили многие. Я даже с другого конца города ощутил.

– А что ты делал на другом конце города? Опять чью-то душу забирал?

– Это моя работа, – пожал плечами Шэд. – И благодаря тебе ее стало несколько проще делать. Так что там с гильдией?

Я поморщился:

– Я ненароком выиграл шааз. И поскольку не горел желанием раскрывать инкогнито, то вернул ночному королю его вещь анонимно.

– Что ж ты поскромничал-то? Мог бы уже стать членом гильдии. Шааз дает право на получение звания мастера.

– А на кой оно мне сдалось?

– Ну ты же зачем-то сунулся за шаазом. Какой тогда был смысл начинать?

Я тяжело вздохнул:

– Да по-дурацки вышло. Я догадку одну проверить хотел… и какого ляда я все это рассказываю? Ты же читаешь души! И мысли заодно. Зачем тогда мне голову морочишь?

– Я читаю души, только когда нет другого выхода, – пренебрежительно фыркнул сборщик. – Думаешь, много удовольствия копаться в мыслях или эмоциях, которыми вы, люди, даже в спокойном состоянии с трудом можете управлять?

Я недоверчиво на него покосился:

– Хочешь сказать, сейчас не читаешь?

– Читаю, конечно, – с невинным видом сообщил этот гад. – Но все равно до конца не понял, почему ты просто не подбросил кому-нибудь кулон.

– Я поначалу так и хотел. Но потом подумал, что у Рани не настолько ловкие руки, чтобы соваться к ученику и тем более к подмастерью. Меня могли поймать. Оставлять кулон в комнате я не захотел – их перед приходом постояльцев обязательно кто-то проверяет. В том числе и Тарр. А уж ему я такого подарка ни за какие коврижки бы не оставил. К тому же существовала вероятность, что он не осмелится вернуть шааз сразу. Или же вернул бы, но прикинулся победителем. А так я отдал кулон у всех на виду, так что его никто не смог ни присвоить, ни сказать, что ночного короля кто-то обокрал.

– Насколько мне известно, не ты один за всю историю гильдии отказался назвать свое имя, взяв шааз.

– Да? – удивился я. – У кого-то еще были резоны скрываться от гильдии?

Шэд задумчиво кивнул:

– Таких было двое. Один из победителей выиграл шааз по чистой случайности и посчитал, что не вправе претендовать на звание мастера, поэтому закончил обучение у наставника как положено. Второй, как и сказал Шаран, оказался в столице случайным гостем и захотел поучаствовать в испытании исключительно шутки ради. Шааз он, правда, решил не возвращать, посчитав его своей законной добычей. Но со временем этого человека нашли. И доступным языком объяснили, в чем он был не прав и почему не стоит нарушать незыблемые правила гильдии, даже если ты не входишь в число ее членов.

– Хм. Мужик-то хоть живой остался? – осторожно поинтересовался я.

– Живой. Но работать по профессии больше не смог.

– Так. А что с другим?

Шэд загадочно улыбнулся:

– Со временем он стал новым ниисом, многое поменял в криминальном мире столицы. Превратил тогда еще не гильдию, а просто преступную группировку из криминальной структуры с сомнительными корнями в четко действующую организацию со своим уставом и жесткими правилами. А еще этот человек был вселенцем. И так же, как ты, умел пользоваться дарами изнанки.

От таких новостей я аж поперхнулся, воззрившись на сборщика со смесью изумления, недоверия и растерянности.

Что?! Неужто я в этом мире не один такой?! Тот мужик что, тоже был изоморфом?!

Но Шэд, прежде чем я успел прийти в себя, все с той же загадочной улыбкой отступил на шаг и нагло испарился. Тем самым продемонстрировав, что его время в этом мире вышло. А если даже и не вышло, то отвечать на мои дальнейшие вопросы он все равно не захотел.

– Ну ты и сволочь! – с чувством гаркнул я, надеясь, что хотя бы мой негодующий вопль до него дотянется. – Ты слышишь, Шэд?!

Нет, ну это ж надо! Оставлять меня одного, сказав так много и одновременно не сказав ничего!

– Ладно, – процедил я, поняв, что этого типа обычной руганью не проймешь. – Твой счет растет, умник. И раз уж я теперь знаю, что призывать тебя можно не только с помощью людей, но и убивая обычных клякс… ату, мои хорошие. Вычистите мне всю улицу и притащите сюда эту мерзопакостную гадость, чтобы я мог еще раз его увидеть!

– Урр-грхр! – слаженно отозвались получившие команду нурры.

Когда они умчались, я мстительно улыбнулся, уже представляя, сколько клякс понадобится, чтобы Шэд ответил на мои вопросы. И решил, что хотя бы полусотни для начала хватит. Ведь вопросов накопилось ну о-о-очень много, однако до следующей смены мне понадобится хотя бы несколько ринов, чтобы отдохнуть.

* * *

Вопреки ожиданиям Шэд больше не пришел, хотя мои звери к полудню притащили еще парочку клякс, а к обеду – и того больше. Я честно прождал этого гада в комнате, сколько смог. Даже подремать ни разу не решился. А когда окончательно рассвело, бессильно выругался и, уже слыша тяжелые шаги на лестнице, со стоном выполз из своей каморки.

Шэд Шэдом, но от работы меня никто не освобождал. И если я не явлюсь пред строгие дядюшкины очи вовремя, у него будет веский повод вспомнить про ремень.

– Я тебе это припомню, – прошептал я, кинув многообещающий взгляд на оставшиеся нетронутыми трупы, так и валяющиеся на изнанке. После чего захлопнул дверь и с такой скоростью сбежал вниз по лестнице, что едва не сшиб поднимающегося кузена.

– Эй! Смотри, куда прешь! – запоздало выкрикнул братец, когда я промчался мимо.

Я только ощерился и впервые за все время огрызнулся:

– Да пошел ты, урод…

Тарр этого, на свое счастье, не услышал. А меня на целый день закрутила обычная трактирная суета, из которой я смог выбраться только поздним вечером, да и то лишь потому, что после целой недели бешеной популярности поток посетителей в дядюшкино питейное заведение временно оскудел.

Само собой, у тех, кто остался, самой обсуждаемой новостью было мое вчерашнее представление. Но по большому счету все самые вероятные и невероятные предположения народ высказал еще вчера. Кем только мог, меня обозвал, начиная от дурака и заканчивая самодовольным шайеном. Кто-то мое решение даже осудил. Кто-то похвалил. А сегодня разговоры на эту тему велись довольно вяло. Небось через недельку-другую про меня и вовсе забудут, переключившись на что-то более интересное.

– Есть хочу, – пожаловался я в пустоту, вскоре после полуночи перешагнув порог своей комнатушки.

Терпеливо дожидавшиеся меня нурры с готовностью повскакивали со своих мест, благо было темно и они находились в реальном мире. Однако, судя по тухнувшим на изнанке тушкам, за их утренней добычей так никто и не пришел. Из чего я был вынужден заключить, что призыв для Шэда – это не более чем приглашение. На которое он, если не хотел, мог попросту не отвечать.

– Все равно есть хочу, – вздохнул я, рыская по сторонам в поисках съестного. – Вы чего-нибудь припасли для бедного голодного и уставшего хозяина? Хоть какую-нибудь вшивую монетку? Или кусочек очищенной от шлаков руды?

Нурры виновато опустили хвосты.

– Печально, – заключил я. – Похоже, скоро пойду на кухню сковородки обгладывать. Или же дядюшкины заначки уничтожать, раз у нас ничего лучшего на повестке дня… может, добежим еще разок до логова?

Нурры отчего-то замялись, а от Ули пришло на удивление тревожное сообщение.

– Что такое? – забеспокоился я, расшифровав череду картинок. – Как не смогли пробраться? Какие посторонние? Это кто еще посмел ограбить наш родной подвал?!

Ули расстроенно притих, а нурры переглянулись.

– Та-а-ак, – нахмурился я и, бросив быстрый взгляд за окно, за которым в сумеречном мире вовсю сияла изумрудная луна, встряхнулся. – Пошли-ка посмотрим, кто там нацеливает свои жадные грабки на нашу добычу. Первый, Второй, Третий… за мной. Четвертый, Пятый – на вас забота о кляксах. Шестой, Седьмой, вы следите за тылом. А ты, Восьмой, остаешься здесь. И если кто-то начнет меня искать, сообщишь Ули.

Звери ощетинились и один за другим повыскакивали на улицу, прямо на ходу пробив телами барьер между мирами и ничуть не смутившись высотой чердака. Я молча последовал за ними, только рубашку сменил на старую на случай, если запачкаюсь. Спускался, правда, не в пример осторожнее, чем делал это в теле нурра. На изнанку перешел тоже не сразу. Но выбравшийся на свободу хвост избавил меня от лишних затруднений. Поэтому в скором времени по крышам тесно стоящих домов мы понеслись сплоченной, прекрасно понимающей друг друга стаей, на пути которой было лучше не вставать.

Наверное, это даже хорошо, что местные жители не владели сумеречным зрением и не могли по достоинству оценить мчащегося меня в окружении семерых подросших змеекотов и с нетерпеливо хлещущим воздух хвостом за плечами. Зрелище, надо сказать, не из приятных. Тем более Изя еще и пасть разинул в ожидании славной драки и даже пару раз смачно чихнул, словно готовя плевательный аппарат для встречи с потенциальным врагом.

Правда, завидев остов своей башни, я притормозил и, перейдя на шаг, велел нуррятам следить в оба. И как оказалось, не зря. Потому что когда мы прибыли на место и по-пластунски подобрались к краю последней крыши, то от открывшегося вида меня самым натуральным образом приморозило.

Причем причиной несвойственного мне оцепенения стал не сам факт того, что на развалинах кто-то увлеченно копался. И вовсе не вид толпы невесть откуда взявшихся рабочих, целеустремленно, по команде, вытаскивающих из руин тяжелые камни и сноровисто раскапывающих мой старый лаз.

Нет.

Меня заставило замереть на месте зрелище стоящих полукругом двенадцати молчаливых фигур в длинных кожаных пальто. И уверенно лежащие в их руках, нацеленные прямо на башню «бластеры», при виде которых даже воинственно настроенный Изя предпочел юркнуть мне за спину и затихнуть.