Текст книги "Изоморф. Вор"

– Олег, в чем дело?! И что у тебя с лицом?!

– Наши коты умирают, Макс, – прошептал я, ощутив донесшуюся через Ули волну ярости и новой боли. После чего уже бегом кинулся в сторону подвала, прямо на бегу велев Ули сменить личину. Примерно на середине холла споткнулся, стиснув зубы от новой череды образов и прокатившейся по венам жаркой волны. И, упав на четвереньки, уже в облике зверя нырнул вниз, в подвал, а затем и в поспешно открывшуюся в полу дыру, не обратив ни малейшего внимания на негодующий вопль оставшейся в одиночестве Пакости.

Глава 24

Наверное, я никогда в жизни не бегал с такой скоростью, как в ту проклятую ночь. Все дела были забыты, все текущие проблемы мигом отошли на второй план. Вытянувшись струной, я опрометью летел по смрадным подземельям, через Ули пытаясь связаться с уцелевшей стаей и по мере возможности отдавать приказы.

Узнав, что я уже мчусь им на помощь, улишши все же прислушались к голосу разума и, оставив Четвертого среди сонмища тварей, организованно отступили. Первый и Второй, сдвинувшись спина к спине, начали прорываться к выходу. Третий, Пятый и Шестой поспешили за ними, разрывая на части всех, кого не сумела уничтожить ведущая пара, и расчищая пространство дальше. Седьмой, ввиду скромных размеров, следил за собратьями, метался из стороны в сторону и успевал буквально везде, помогая там, где в этом была наибольшая необходимость. Ну а Восьмой, как самый крупный и выносливый, пятился последним, прикрывая тылы и безостановочно убивая тварей, которые рискнули наброситься на стаю сзади.

Я, ориентируясь больше на чутье и знания Ули, почти не смотрел, куда бегу. Изя руководил процессом полностью, тоже доверившись маленькому улишшу и слушаясь его, как родного. Ули был единственным, кто, незримо присутствуя на охоте, знал в этих катакомбах каждый закуток и мог кратчайшим путем провести нас к отчаянно сражающимся собратьям.

К счастью, охотились мои звери здесь довольно давно, поэтому на первом уровне нас никто не задержал. Домчавшись до прогнившей от времени и давным-давно провалившейся решетки в одном из подземных закутков, я спрыгнул на второй уровень и со всех лап помчался дальше.

Мои улишши были еще далеко – даже чуткий слух нурра не мог уловить шум нешуточной схватки. Но с каждым прыжком я был к ним все ближе. И каждый миг добавлял им шансов на выживание.

«Первый, Второй! Меняйтесь!» – рыкнул я, поняв по исправно передаваемым Ули ощущениям, что ведущая пара выдохлась.

Ули послал в ответ волну одобрения, и череда картинок немедленно сменилась.

Молодцы. Отступили, дав место более свежим Третьему и Пятому. Потом их пускай сменят Шестой и Восьмой. Или нет, лучше Седьмой, потому что Восьмой уже ранен.

«Держитесь, малышня! – снова подумал я, стрелой проносясь по незнакомому коридору. – Ули! Куда дальше? Впереди развилка! Показывай направление!»

Пользуясь подсказками улишша, я резко свернул, едва не стесав по пути каменный угол. Процарапал когтями в полу длинные борозды, едва не свалился в грязную лужу, расплескав ее неаппетитное содержимое по всей округе, но в скорости почти не потерял.

«Ули!»

Маленький брат немедленно скинул новый образ, жирной красной точкой выделив место ближайшего спуска на третий уровень. И ненадолго исчез, всерьез озабоченный трудностями собратьев, которые далеко не все до меня доносил.

Он, как и раньше, избавил меня от чужой боли, поэтому о том, что раны Восьмого намного более серьезны, чем показалось сначала, я понял далеко не сразу. Только когда картинка от него стала угрожающе раскачиваться, я узнал, что улишш едва бежит. Вскоре он перешел на шаг. Наконец и вовсе остановился. А затем тяжело вздохнул и, отправив братьям короткую, но совершенно спокойную мысль, развернулся мордой к стремительно нагоняющим стаю кляксам.

«Восьмой…» – тихо прошептал я, когда еще один наш брат оскалился и прыгнул в самую гущу тварей, жертвуя собой ради того, чтобы спаслись остальные.

Какое-то время бешено пляшущая перед глазами картинка еще держалась, но вскоре она погасла, и до меня донесся горестный всхлип Ули.

«Прощай, Восьмой…»

Я в бешенстве взвыл и наддал так, что из-под когтей брызнули искры. Изя, озверев от наших потерь, выстрелил вперед, хлестнул по стене, вцепился в нее зубами и, подтянувшись, придал мне еще большее ускорение.

А вот и третий уровень.

Спрыгнув в узкую, явно кем-то процарапанную или даже прогрызенную дыру, я суматошно огляделся и, увидев два убегающих в разные стороны, совершенно одинаковых тоннеля, снова рявкнул: «УЛИ!!!»

Но потом услышал отчетливый гул, похожий на бурление гигантского водопада. Затем уловил и другие звуки, с трудом пробивающиеся откуда-то из глубины подземелий. Еще через миг получил подсказку от встревоженно пискнувшего улишша и почти полетел по заросшему многолетней грязью тоннелю, где, вероятно, со дня основания не было ни одной уборки.

Макс как-то сказал, что на самом деле уровней в городских катакомбах гораздо больше, чем те три, что мы успели освоить. Я тогда еще удивился – мол, на кой хрен строителям вообще столько сдалось? Неужели одного не достаточно?! Макс тогда лишь посоветовал выглянуть в окно и вспомнить, как долго длится сезон дождей и какое количество осадков выпадает в столице за это время.

Я наскоро подсчитал.

Впечатлился.

И порадовался, дурак, что в свое время залез только на первый уровень, да и то лишь самый его краешек увидел. Потому что для сброса в реку и отведения ТАКОГО количества дождевой воды никакой ливневки, никакой одноуровневой канализации однозначно не хватит. Да и в ту надо ставить решетки для сбора мусора и специальные насосы, чтобы трубы не засорялись.

В Гоаре, правда, роль труб выполняли собственно тоннели. Самые нижние, естественно. И если верить Максу, многие из них в сезон дождей заполнялись водой целиком. Так что городская канализация больше выполняла роль дренажной системы, причем выполняла ее хорошо.

Насосы, как я уже говорил, там тоже были. Не электрические, естественно, – для этих целей в Гоаре уже давно использовалась бытовая магия. И судя по тому гулу, что я слышал, где-то неподалеку находился коллектор, к которому я и бежал изо всех своих нуррячьих сил.

«Ули! Пусть отходят туда! Там будет где развернуться! – велел я, уже прикидывая, что и как надо сделать. – Выходы у коллектора скорее всего большие, широкие, но их немного. Мы сможем задержать их там!»

Ули окатил меня теплой волной, благодаря за беспокойство и помощь. Но шестерых улишшей было явно недостаточно для полноценной схватки с бросающимися на них со всех сторон тварями. И я только горестно застонал, когда еще двое моих нуррят остановились и, тяжело дыша, повернулись в сторону настигающих их клякс.

Когда Ули неосторожно скинул от них картинку, меня окатило морозом при виде грузных, но весьма быстро ползущих по тоннелю огромных клякс. Нет, та, что убила Четвертого, в тоннель не влезла. Да и не успеть бы ей за прыткими улишшами. Однако, помимо нее, в том ответвлении, куда неосторожно сунулись мои звери, была тьма-тьмущая тварей поменьше. Десятки, сотни! И все они сейчас сплошной липкой массой ползли по тоннелю, наглухо перекрывая входы и выходы и оставляя моим парням лишь один путь для бегства.

Самое же скверное заключалось в том, что именно в этом месте тоннели многократно пересекались, образуя сплошной лабиринт. И из других ответвлений к улишшам тоже тянулись длинные щупальца. Большинство их мои звери, конечно, обрывали, откусывали и обрубали когтями. Через некоторые уже приходилось пробиваться с боем, грудью продавливая сплошную мешанину из цепких конечностей. Для моих нуррят это был целый лес, сквозь который они прорывались с явным усилием. Оплетающие их щупальца постепенно выкачивали жизнь из моих зверей. Делали их слабее с каждым шагом. Стремительно сокращали шансы на выживание.

И только когда кто-то отставал, жертвуя собой, кляксы ненадолго отвлекались. Не желая умирать под когтями тех, кто еще был жив, они отворачивались и всем скопом накидывались на того, кто прекращал сопротивляться.

«Шестой! Седьмой!» – почти в голос провыл я, когда еще две ниточки, связывавшие меня с улишшами, оборвались.

Подземелья содрогнулись от моего рева. Испуганно загулявшее по ним эхо, отразившись от стен, тяжелым молотом обрушилось на мои чувствительные уши.

Но коллектор был уже близко. Вырвавшиеся из окружения Первый, Второй, Третий и Пятый почти до него добрались.

Тина…

Вторая…

Третья…

Есть!

Я с облегчением выдохнул, когда кто-то из улишшей дал Ули картинку тоннеля, в конце которого мелькнуло светлое пятно. Подземелья, разумеется, никто специально не освещал, но разницу уловить было можно. Особенно сумеречным зрением, благо мои звери с изнанки так и не выбрались, чтобы иметь возможность в любой момент схватиться с мертвыми душами на равных.

Первый, Второй, Третий, Пятый! Эх, малышня, как же я рад, что вы хоть и ранены, но все-таки живы!

От Ули снова пришла волна тепла, словно его братья услышали и ответили. Но потом эмоции мелкого изменились. В них снова появились тревога, недоумение, страх. Следом за ними последовала горестная мысль, от которой меня бросило сперва в жар, а потом и в холод. А затем пришла и новая картинка, которая заставила меня замереть на месте.

Черт возьми…

Что это?! Откуда?! И почему в коллекторе появились люди?!

Я целую тину стоял на месте и недоумевал, точно так же, как недоумевали замершие на выходе из тоннеля улишши. Однако в подземельях, посреди огромного коллектора, где можно было спокойно выпрямиться даже великану, а на ровном полу без проблем играть в теннис, находились невесть откуда взявшиеся там люди. Шестеро. Высокие, крепкого сложения мужчины в длинных кожаных пальто и с подозрительно знакомыми трубками в уже поднятых руках.

«Нет! – охнул я, безошибочно узнав характерные обводы «бластеров». – Уходите! Немедленно! Это каратели!»

Но Ули и сам уже понял, что дело плохо. Он горестно пискнул, череда образов передо мной замельтешила с такой скоростью, что у меня мгновенно закружилась голова, а к горлу подкатил тошнотворный комок. Но когда перед внутренним взором вместо картинки из подземелий полыхнула первая белая вспышка, я снова сорвался с места и с ревом бросился на помощь своей ослабленной малышне, которая осталась один на один с отрядом карателей.

* * *

Как я добрался до коллектора, честное слово, не помню. У меня перед глазами стояла кровавая пелена. Я почти ослеп из-за нее. И практически оглох от неистового крика бьющегося в агонии Ули, который больше не откликался на мой зов и выл так, словно его резали заживо.

Связь с остальными улишшами я тоже потерял, поэтому о том, что происходило в коллекторе, мог только догадываться. По нестерпимому крику Ули, по прокатившемуся по подземельям многоголосому вою, от которого кровь стыла в жилах. И по разнесшемуся в воздухе запаху страха и боли, от которого чешуя на загривке вставала дыбом и становилось тяжело дышать.

Когда я добрался до конца кажущегося бесконечным, перекрытого алой защитной «решеткой» тоннеля и, без труда ее преодолев, вывалился в коллектор, зрение ненадолго прояснилось.

Я хрипло застонал, обнаружив стоящих в ряд карателей с включенными «бластерами» в руках. Как и у башни когда-то, эти татуированные ублюдки использовали на моих улишшах магическую сеть. Ту самую, белую, проклятую сеть, которая одновременно работала и в верхнем, и в сумеречном мирах. Более того, под этой сетью, корчась от боли, были распластаны чудом оставшиеся в живых четверо котят. И без того ослабленные, измотанные схваткой с мертвыми душами, они, наверное, просто не успели увернуться. Не смогли. Под давлением проклятой сети малышей просто вытащило с изнанки в реальный мир. И теперь их заживо сжигали из своего поганого оружия шесть бессердечных уродов, которым повезло так ловко подстеречь и поймать измотанных, неспособных оказать сопротивление нуррят.

Чем они вам помешали, твари?!

Разве они кого-то убили? Покалечили?! Может, сделали нечто незаконное, помимо того, что потихоньку таскали для меня еду из чужих подвалов?! Они никого не разорили! Никому не угрожали! Они вообще ничего и никому не сделали!

И вот теперь их убивали только за то, что они не такие, как все?

Всего лишь за то, что они улишши! Маленькие, бесконечно уставшие, но все еще не сдавшиеся улишши, у которых от каждого прикосновения к сети вспухали на чешуе глубокие ожоги!

При виде искалеченных котят у меня перед глазами вновь встала кровавая пелена, а добравшийся до болезненно высоких нот голос Ули с такой силой резанул по ушам, что я все-таки оглох. Один из карателей успел обернуться, заслышав мой рев. Но дернувшийся в сторону «бластер» и белый луч меня не задели, поэтому я прямо в прыжке сиганул уроду на спину и с наслаждением рванул зубами его шею, одновременно с этим в клочья раздирая и воротник пальто, и мясо под ним, дробя хрупкие человеческие кости и с животным восторгом слыша вырвавшийся из глотки почти что трупа болезненный крик.

Правда, долго наслаждаться местью было некогда – следовало избавиться от сети и освободить моих несчастных котят. Откусив уроду руку и выплюнув из пасти окровавленный бластер, я снова прыгнул. Лишь чудом увернулся от второго белого луча. Опрокинул навзничь еще одного карателя. Порвал ему плечо, хлестнул наотмашь хвостом по лицу. Затем кинулся к третьему. К четвертому, целенаправленно метя хвостом именно по оружию…

Кого-то, кажется, успел даже покалечить. Кого-то просто толкнул. Но самое главное все-таки сделал – отвлек внимание на себя. Отчего оставшиеся на ногах каратели развернулись, отступили к стене, оставив в покое моих зверей. И, решив, что израненные улишши уже не опасны, сосредоточились на мне.

Я метался вокруг них как бешеный зверь, мешая прицелиться и стараясь добраться хоть до кого-то из этой пятерки. Прыгал с изнанки и обратно, не давая им времени полноценно использовать поисковые заклинания. У карателей, правда, система уже была отлажена. Как только стало ясно, что перед ними шайен, покалеченный, но еще живой урод отступил за спины товарищей и, прижавшись к стене, активировал браслет, подсвечивая цель на изнанке.

Увернуться от «бластеров» в таких условиях было сложно. Преследующая меня по пятам сеть так и норовила затормозить, спеленать, спутать лапы. Из-за этой дряни меня пару раз все-таки задело белыми лучами, но, к счастью, не настолько, чтобы я существенно потерял в скорости или обезумел от боли.

Кружа вокруг татуированных уродов, старательно уворачиваясь от поисковых заклинаний и регулярно огрызаясь, я очень надеялся, что улишши все-таки смогут прийти в себя и уйти в чистый тоннель, пока я отвлекаю внимание. Но мои нуррята едва дышали. Они даже на лапах толком стоять не могли. И мне ничего не оставалось, как кружить вокруг карателей дальше, лихорадочно размышляя, как же спасти своих зверей.

Изя ничем на таком расстоянии помочь мне не мог. Его длина все-таки была ограниченной. Сократить дистанцию без риска заполучить белый луч в грудь я тоже не сумел. Карателей было слишком много, и они уже успели опомниться.

Ули больше не откликался.

Кажется, пережитая собратьями боль ударила по нему слишком сильно и малыш временно отключился. Но я все равно не оставлял попыток добраться до карателей. Однако тот, с активированным браслетом, который больше не мог пользоваться «бластером», существенно портил мне жизнь, не давая подобраться к уродам по изнанке, отталкивая все новыми и новыми поисковыми сетями, которые в любой миг могли спеленать меня, как обычную кляксу. Но изменить это я был не в силах. Чтобы добраться до него, надо было пройти через остальных. А перекрещенные белые лучи, из которых каратели вновь попытались воспроизвести ловчую сеть, не позволяли этого сделать.

Млять!

Да когда же у этой штуки аккумулятор разрядится?! Сколько они способны вот так стоять и отстреливаться, а?!

Остановившись перевести дух, я снова отпрыгнул, едва не словив новый заряд в грудь, а Изя свирепо оскалился.

Твою ж тещу! Это магия или механика? Если магия, то какого хрена она так долго работает? А если механика, то где тот рычаг, который может ее отключить? Даже пистолет требует перезарядки, а у этих хреновин, похоже, бесконечный боезапас! Или нет?

Я взревел, когда еще один из карателей отступил и, прикрывшись спинами товарищей, опустил «бластер» и полез за чем-то в карман.

Значит, все-таки сменные картриджи!

И что самое мерзкое, эта тварь, привычным движением вынув из «бластера», а затем вставив туда какую-то пластину, снова прицелилась. Причем не в меня, а в моих едва живых улишшей!

«Изя, прикрой! – скомандовал я, отступая к нуррятам и закрывая их собой. – Вы, домой! Живее, пока нас всех не перебили!»

Делать было нечего. Своих зверей я бы не бросил, поэтому бегство как средство спасения даже не рассматривал. Отойти в сторону и потерять кого-то из них я тоже оказался не готов. У меня их осталось всего четверо. Из восьми. И все они нуждались в моей поддержке. Мы вроде как в ответе за тех, кого приручили. А если и умирать, так с музыкой! Так?

Так, я вас спрашиваю, твари?!

Каратель недобро оскалился, зпоздало сообразив, на какую наживку меня следовало ловить. А потом выстрелил мне в грудь.

Первый, Второй…

Господи, да что же вы, творите, глупые?!

Я даже дернуться не успел, как два улишша, до этого с трудом стоявшие на лапах, стремительно прыгнули и почти сразу рухнули на пол дымящимися, обугленными до неузнаваемости кусками плоти, которые прямо у меня на глазах рассыпались горками пепла.

Следом за первым карателем еще три «бластера» плюнули в нас белыми лучами, но мне уже было все равно. Услышав позади протестующий рык Третьего и Пятого, я прыгнул вперед сам. До того, как моя несчастная мелочь тоже попытается героически сдохнуть. И до того, как моя совесть отяготится еще двумя смертями.

Они мои.

Не отдам.

Не сметь их трогать!

Попав под сдвоенный луч сразу двух «бластеров», я споткнулся, но прыжок все-таки совершил. И, пролетев несколько ужасающе длинных метров, всем немаленьким весом рухнул на не ожидавшего от меня такой прыти карателя.

«На, сука, получи», – устало подумал я, дотянувшись клыками до чужой глотки и от души ее рванув. На морду хлынула горячая кровь. Обиженный мной мужик захлебнулся криком. Мы грузно упали. Он устрашающе захрипел, когда я сомкнул челюсти крепче. Что-то снова с силой ударило меня в бок, затем еще и еще раз. Наверное, нож? Или еще один белый луч? А может, уже и не один? Плевать. Мне было все равно, что будет дальше. Главное, я все-таки смог, добрался, убил.

«Прости, Ули. Хотя бы за тебя я сегодня отомстил. И ты, Изь, не обижайся, если что…»

Вздрогнув от удара в спину, я дернулся, но подняться больше не смог. Кажется, какая-то тварь перебила мне позвоночник. Поэтому и боли я почти не почувствовал. Поэтому и не заорал благим магом. Я просто… устал. Да, устал, но и только. И был даже рад, что скоро вся эта суета закончится.

Услышав позади шаги, я все-таки смог повернуть голову и взглянуть на бесстрастную физиономию подошедшего карателя. Рослый, здоровенный, загорелый почти до черноты мужик с грубыми чертами лица и совершенно нереальными, бледно-голубыми, словно у хаски, глазами, которые смотрелись на фоне темной кожи и черных волос как глаза инопланетянина.

Может, он больной? Или полукровка?

Мужик тем временем спокойно навел на меня «бластер», но не учел, что отнялись у меня лишь лапы. Тогда как хвостяра, хоть и держался на одном упрямстве, был полон желания поквитаться. И как только каратель оказался на расстоянии удара, Изя без предупреждения взвился с пола и испытанным способом пробил уроду горло насквозь.

«Ну что, нравится?» – со злой усмешкой подумал я, глядя, как с хрипом заваливается на бок несостоявшийся убийца, из ослабевшей руки которого выскользнул бесполезный «бластер».

Где-то неподалеку раздались новые шаги, только на этот раз далеко не спокойные. Затем чуть дальше послышался крик. Сбивчивый мат сразу на два голоса. Яростное шипение. Невнятный крик. Клацанье чьих-то когтей. Шорох осыпающихся камней и новые голоса, в которых отчего-то прорезалось удивление.

Я с трудом приподнялся, пытаясь за сдавленно булькающим, пока еще дергающимся телом рассмотреть, что происходит. Но успел увидеть лишь распластанное тело безрукого, горло которого как раз разрывал в клочья шатающийся от слабости Третий. Резко остановившегося второго карателя, который только что спешил прикончить меня, но отвлекся на Пятого. Успел увидеть, как два оставшихся в живых мужика одновременно вскинули «бластеры», целясь в моих зло оскалившихся зверей. Их последний, на редкость слаженный и потрясающе красивый прыжок, слившийся с двумя быстрыми выстрелами из смертельно опасного для нуррят оружия.

Мгновением позже четыре тела столкнулись, сцепились, как звери в смертельной схватке, и почти одновременно упали, огласив коллектор невнятными криками. Там кто-то приглушенно взвыл, затем кто-то другой яростно заурчал. В потолок коллектора ударил и тут же погас одинокий белый луч. Затем в темноте раздался хриплый стон, стук смыкающихся челюстей, оглушительный хруст горловых хрящей. Но почти сразу все стихло. С пола больше никто не поднялся. Не хрипел и не булькал, сглатывая обильно льющуюся из раны кровь. Никто не пришел мне на помощь. Зато никто больше и не пытался добить. Только умирающий в двух шагах мужчина, судорожно держась за вцепившийся ему в глотку хвост, неотрывно смотрел на меня угасающим, но все еще полным ненависти взглядом.

Третий, Пятый…

Что ж, вот все и закончилось.

Я обессиленно уронил голову на грязный пол.

Прощайте, малышня. Вы сегодня славно сражались. И за себя отмстили, и меня в последний момент уберегли. Ну почти уберегли. Эй, ты меня слышишь, ублюдок? Мы вас все-таки сделали!

Но каратель не ответил – в его мутнеющих глазах светилась лишь та же дикая ненависть, причины которой я, хоть убей, не понимал.

А затем из ближайшего тоннеля послышались голоса и шум.

Один, два, три, четыре…

Кажется, сюда идут. И судя по всему, вовсе не для того, чтобы помочь мне подняться на ноги. А у меня сил ни на что не осталось. Задние лапы обуглены почти до костей. Если бы не перебитый позвоночник, я бы уже давно выл и проклинал все на свете от боли. Но мне, можно сказать, повезло. Я еще в сознании. Хотя, конечно, и это ненадолго.

Холодок в груди уже расползается, передние лапы тоже немеют. Башкой ворочать я уже не могу.

Изя обвис. Кажется, ему сегодня тоже досталось. И только наше общее сердце еще как-то бьется. Хотя, вероятно, скоро замрет и оно.

Я снова заглянул в глаза умирающего и, уловив в них торжество, зло оскалился. Что, узнал кого-то, тварь? Твои дружки на подходе? Думаешь, сейчас они придут и закончат то, что ты не сумел?!

Вот же черт.

Каким бы выносливым ни было мое тело, его сейчас даже одинокая жалкая и беззубая клякса сожрет и не вспотеет. Идти я не могу. Когти на передних лапах, похоже, сломал о броню. Ули нет. Изя не реагирует. Но даже если бы я каким-то чудом сумел подняться и куда-то поковылять на искалеченных конечностях, то выхода все равно нет. В одном тоннеле все еще ждут поживы не рискнувшие сунуться сюда кляксы. В другом заметались неясные тени.

Люди. Каратели. Мои самые опасные враги.

Даже если меня не убьют сразу, то лучшее, на что можно рассчитывать в шкуре нурра, – это новая лаборатория и череда опытов, до которых, как говорят, жутко охочи маги Ковена. И какая разница, что резать меня на части будет уже не маг-отступник, а какой-нибудь именитый козел с официальным патентом?

Не хочу.

Лучше уж помереть человеком. Если получится, конечно. Без помощи Ули сменить форму я скорее всего не смогу. А без Изи смертельные раны на новой матрице никто не закроет. Но сдаться вот так просто… даже не попытавшись…

«Все твое – мое», – устало подумал я, по-прежнему касаясь карателя кончиком хвоста.

А потом закрыл глаза и провалился в темноту.