Текст книги "Изоморф. Вор"

Глава 15

Если не считать первой встречи с карателями, я ни в старой, ни в новой своей жизни еще не убивал. Да и тогда больше действовал на автомате, спешил, поэтому не был уверен, являлись ли оставленные мною раны смертельными. В общем-то я по жизни никогда не был кровожадным, но сейчас при виде подступающего Ошши и от понимания, что собственный брат продал Рани за гроши, у меня внутри стало как-то пусто, серо и холодно. Словно в какой-то момент туда просочился кусочек вечно хмурой изнанки и от этого моя совесть заледенела. А душа выцвела, заодно наполнившись несвойственным мне равнодушием.

Я не смотрел на Ошши, внезапно остановившего смертельный замах и отчего-то промедлившего с ударом. Не видел его лица, расширенных глаз, безвольно опущенных рук с мелко подрагивающими пальцами. Меня в тот момент гораздо больше заботило состояние собственного живота, с которым определенно было что-то не в порядке.

Ощупав повлажневшую рубашку, на которой расплывалось кровавое пятно, я обеспокоенно ее задрал и поскреб пальцами две узкие ранки на коже.

Ошши не промахнулся – обе раны располагались в районе печени. Если бы кинжал вошел на всю глубину, внутри меня уже плескалось бы целое море. Обильное внутреннее кровотечение, шок, потеря сознания и с высокой долей вероятности смерть до приезда «скорой». Однако я не зря в последнее время так налегал на минералы – сейчас у меня под кожей ощущалась тонкая, гибкая, но на редкость твердая прослойка, похожая на спрятанный под шкурой мягкий доспех. Острие кинжала, добравшись до него, лишь чувствительно толкнуло меня под дых, а вот дальше уже не прошло.

Было больно. Да. Но не настолько, чтобы у меня перехватило дыхание. А сейчас, пока я под остановившимся взглядом убийцы изучал стремительно зарастающие ранки, боль и вовсе растаяла без следа.

– Рубашку порезал, гад, – проворчал я, просунув пальцы в дыры на старенькой ткани. – Мог бы просто шарахнуть по башке, как в прошлый раз. Так нет же. Поленился взять камень побольше. А теперь мне придется новую одежку искать. Мудак.

Ошши издал какой-то подозрительный булькающий звук, и только тогда я соизволил на него посмотреть.

Стоит, родимый, у стеночки. Смирный, послушный. Даже почти не дрыгается. Да и чего бы ему дрыгаться, если мой собственный хвост пробил ему горло и пришпилил к стене с такой силой, что кончик острого жала наверняка прошил деревяшку насквозь?

– Что? – неприязненно буркнул я, когда Ошши судорожно сглотнул, и выпавший из его ослабевших пальцев кинжал с глухим звоном упал на старые доски. – Не ожидал?

– Хр-р… – просипел юный убийца, в ужасе косясь на торчащий у меня из-за плеча, похожий на ожившую змею хвост.

Я шевельнул плечом, и Изя, уловив мою мысль, послушно выдернул жало, позволив парню упасть на колени. На ногах, правда, Ошши не удержался – хлынувшая из раны кровь сделала его тело слабым, а взгляд – мутным и расфокусированным. Он еще пытался что-то сказать, держась обеими руками за горло, но не смог – Изя, похоже, перебил ему гортань. После чего Ошши оставалось только завалиться на бок и стукнуться головой о пол, судорожно сглатывая хлынувшую горлом кровь и тщетно пытаясь отыскать меня тускнеющим взглядом.

Я стоял поодаль, смотрел на него сверху вниз и старательно искал в своей душе хоть какой-то отблеск жалости, совести или сочувствия. Да, я не убийца. Мне никогда не было свойственно такое вот нехорошее хладнокровие. Но в то же время я знал – случись эта встреча еще раз, и я бы ничего не изменил. Разве что попросил Изю ударить в сердце, чтобы подонок поменьше мучился.

– Однако… неужели ты решил сделать карьеру в криминальном мире? – как по заказу, раздался со спины удивленный голос Шэда. – Или все-таки надумал сменить матрицу?

Я поморщился:

– Нет. Только не эту.

– То есть я могу его забрать? – деловито осведомился собиратель душ, поравнявшись со мной и взглянув на еще теплое тело.

– Забирай, конечно. Кстати, не ответишь ли на пару вопросов?

– Каких?

– Ты помнишь.

– Ах, ЭТИХ вопросов… – наклонившись над Ошши, Шэд провел ладонью по его широко раскрытым векам и, опустив их, заодно вытянул из трупа огонек чужой души. – Хорошо. Готов ответить на один. Что именно тебя интересует?

Я взглянул на собирателя прямо:

– Сколько сейчас на Ирнелле проживает таких же, как я, вселенцев?

– Нисколько.

– Почему?

– Количество душ, которые могут присутствовать в верхнем мире, ограниченно. К тому же единовременно я могу привести сюда только одного чужака, – пожал плечами Шэд. – Но вскоре после того, как чужая душа покинет предназначенное для нее тело, открывается проход для другой.

– То есть ты привел меня сюда, потому что предыдущий кандидат не справился?

– Я обещал ответить только на один вопрос. А это уже третий.

Я сжал челюсти, а потом кивнул и тихо бросил:

– Спасибо и на этом.

– Постарайся не умирать как можно дольше, это в наших общих интересах, – так же тихо отозвался сборщик душ и, как обычно, исчез, не оставив после себя ни одного следа.

Угу. В наших интересах… иначе я бы вообще никаких ответов не дождался.

Изя, почувствовав мою досаду, торопливо вытер морду, ну или что там у него было, о чужую одежду и бережно погладил меня по щеке. Типа, не грусти, хозяин. Я ведь с тобой.

– Да, – согласился я, машинально почесав Изе маковку. – Давай слегка приберемся, что ли? Пожалуй, мы сможем извлечь из этого пользу, если правильно расставим акценты.

Свистнув Ули, чтобы позвал улишшей, я на всякий случай выглянул наружу, оглядел пустынную улицу и, вернувшись, наклонился к Ошши. Цапнуть его за ногу и перетащить на изнанку оказалось совсем несложно. Дожидаться, пока его тело ссохнется и развалится горсткой праха, тоже долго не пришлось. А вот оставшуюся от него одежду: тяжелый плащ, сапоги, перчатки, залитые кровью штаны и безнадежно испорченную рубаху я бросил подоспевшим нуррятам и велел раскидать по окрестным подвалам, чтобы даже при целенаправленном поиске каратели ничего не нашли.

Не знаю, правда, насколько хорошо им виден этот слой реальности, но на случай, если наше восприятие сумеречного мира хоть в чем-то похоже, лучше не оставлять на виду гору чужой одежды. Кожа и ткань, конечно, быстро истлеют – они все-таки сделаны из натуральных материалов. А вот заклепки, пуговицы, металлические вставки с пояса и оружие могли привлечь к себе внимание.

Кинжал я в последний момент решил забрать – пусть будет на всякий пожарный случай. Сталь, конечно, фиговенькая, но на первое время сойдет, а потом я добуду оружие получше. Заточкой, нашедшейся в горе оставшегося от Ошши хлама, я побрезговал. На остальное тоже едва взглянул. А когда вернулся в реальный мир, то, подумав, решил разуться и бросить у стены свою испорченную рубаху. Прямо в остывающую лужу крови, которая осталась от незадачливого убийцы.

На и без того хреново выглядящей ткани тут же проступили темно-бордовые пятна, превратив рубаху в грязную тряпку. Здесь же я оставил один ботинок, затолкав второй под скрипучую половицу. Затем прошелся по доскам, слушая, как барабанит снаружи дождь. Оглядел место преступления. Навел художественный беспорядок, показывающий, что тут шла отчаянная борьба. Затем снова ушел на изнанку и по сухому пути вернулся домой, где принялся активно собирать немногочисленные вещи.

Раззадоренные запахом крови улишши, которым я велел не покидать изнанку, так и вились вокруг дома, то и дело подвывая и торопя меня спуститься скорее. Кажется, мертвых душ им уже не хватает. И не исключено, что вскоре они потребуют более натуральные продукты. В смысле добычу. А то и охотиться в реальном мире начнут. Но надеюсь, это случится не скоро.

Собрав скудные пожитки, я, перемещаясь все так же по изнанке, по очереди навестил соседние дома. Забрал оттуда свои заначки, перетащил их к Максу. На этот раз без помех зашел в дом, благо при моем приближении защита отключилась сама. Спустился в подвал. И уже там Макс, ужасно смущаясь, сообщил, что мои апартаменты пока не готовы, поэтому с заселением придется обождать до вечера.

До вечера так до вечера.

Я бросил вещи в холле и, чтобы не терять время зря, наведался в ближайший трактир, где от души перекусил. Потом отправил нуррят на охоту – оплату за жилье Макс попросил выдать авансом, причем не за один, а за пару месяцев. Клякс-то моя малышня ему уже принесла, благодаря чему защита на доме сияла как новенькая. А вот с золотом у нас была напряженка, и я посчитал, что лучше иметь запас побольше, чем внезапно обнаружить, что нам нечем питаться.

Потом я какое-то время послонялся по округе, изучая близлежащие дома и присматриваясь к жильцам. Магов поблизости не обнаружил – по давней традиции они предпочитали селиться внутри Старого города или в непосредственной близости от него. Подозрительных личностей тоже не увидел. Зато нашел сразу три входа в городские подземелья и решил, что надо будет сводить туда моих нуррят. Только сперва придумать, как избавиться от защиты на решетках.

Ну а когда стемнело, я вновь повернул стопы в сторону дядюшкиного трактира и недобро оскалился: там у меня остался еще один должок, который следовало вернуть.

Полагаю, пока было светло, братец не утерпел и все-таки сбегал по приметному адресу, проверить, все ли Ошши сделал, что обещал. Там Тарр, естественно, нашел следы борьбы, окровавленную одежду и подсохшую лужу крови, сделавшую мою маленькую мизансцену более достоверной.

Отсутствие трупа в таком районе было объяснимо – даже в светлое время суток всякой швали там обитало немало. Поэтому заметить бездыханное тело могли с одинаковой степенью вероятности и бомжи, и бродячие псы, и вездесущие крысы. Объесть его за такой короткий срок, конечно, никто бы не успел, но раздеть, привязать к ногам камешек побольше и скинуть с пирса – легко. Поэтому, полагаю, братец получил достаточно доказательств моей смерти. Ну а то, что Ошши после этого пропадет из поля зрения… что ж, профессия убийцы трудна и опасна. Подмастерья, а тем более ученики, зачастую не выдерживали темпов обучения, калечились, бесследно исчезали на заданиях, и никто не мог гарантировать им вечной жизни.

Конечно, наставник Ошши наверняка заинтересуется судьбой ученика. Но вряд ли будет всерьез его искать. Ученики в гильдии хасаи – никто. Расходный материал. Им и заказы-то запрещено было брать, поэтому я не сомневался, что сделку с Тарром Ошши заключил незаконно. А значит, и братец, в случае чего, будет молчать, иначе за нарушение правил гильдии его же первым и закопают.

В его комнату я явился ближе к полуночи и терпеливо дождался там появления братца. Заодно как следует подготовился, настроился. Добыл все необходимое для создания нужного антуража. В том числе притащил кусок железа, некогда использовавшийся в качестве лежанки для моих улишшей. Подстелил под ноги, чтобы не грохнуться с высоты второго этажа. Когда кузен пришел со смены и улегся спать, я даже выждал, когда он уснет. И только после этого выбрался с изнанки, перекосил рожу как только смог и заунывным голосом провыл:

– Та-а-а-арр… ты-ы-ы меня про-о-одал…

Братец подскочил на кровати как ошпаренный и сразу увидел меня, идущего к нему с вытянутыми руками. Для достоверности я дал Ули разрешение изуродовать мне лицо, разукрасил себя кровавыми разводами, обзавелся лохмотьями сползающей кожи, глубокими язвами, как у недельной давности трупака. А венчал все это ужасающее великолепие болтающийся на ниточке глаз, с которого то и дело срывались вниз темные капли.

При виде вот такого «Рани» Тарр разинул рот, поперхнулся, а потом вдруг тонко, по-бабьи завизжал.

Тьфу. Нет чтобы стулом кинуться. Ну или хотя бы подушкой. Да чем угодно, блин, он вообще мужик или нет?!

Но братец вместо этого просто отпрянул к стене, затрясся как осиновый лист и завыл на одной высокой ноте, не сводя с меня вытаращенных, полных животного ужаса глаз. А когда я, подволакивая ногу, со стенаниями, обвиняя его во всех смертных грехах, дотащился до кровати, этот поганый трус не придумал ничего лучше, как обмочиться и грохнуться в обморок.

Вот же ссаный щенок.

Поглядев на источающее омерзительный запашок тело, я сплюнул, запихнул на место вываливающийся глаз и, услышав торопливые шаги в коридоре, утопал обратно на изнанку.

Что ж, удовольствие я получил. Если батя сейчас как следует потрясет сыночка, то правду непременно выколотит. Накажет или нет, дело десятое, а вот огласке дело точно не предаст – отношения с гильдиями портить было себе дороже. Зато обо мне он точно вспоминать перестанет, и это к лучшему, ведь у меня на этот мир свои планы. И чужие родственнички в них точно не вписывались.

* * *

«Что ж, нет худа без добра, – подумал я, остановившись перед красивой дверью, сияющей так, словно ее только что натерли воском. – Карьера официанта не сложилась, зато хоть нормальным жильем обзавелся».

Дверь была даже с виду тяжелой, внушительной, сделанной из темно-красного дерева и с затейливой резьбой на панелях. Дверная ручка тоже выглядела как произведение искусства. Но в коридоре второго этажа, где Макс выделил нам апартаменты, все двери были такими. Да и мозаичный паркет на полу производил впечатление. Не говоря уж про гобелены на стенах, арочный потолок и искусные росписи, при виде которых я даже почувствовал некоторый дискомфорт.

Я со своими голыми пятками, в старой рубахе и драных штанах смотрелся тут, мягко говоря, неуместно. Выбравшиеся с изнанки и настороженно крутящие головами улишши – тем более. Но не показывать же дому собственную неуверенность?

Я по-хозяйски толкнул дверь ногой и, остановившись на пороге комнаты, тихо присвистнул:

– Ого. Нам что, королевские апартаменты выделили?

– Обычные покои, – отчего-то обеспокоился дом. – Проходная комната, спальня, уборная. А что? Тебе не нравится? Может, подготовить другие?

Причем ответил он вслух, и я его прекрасно расслышал, хотя находился уже в верхнем мире.

– Я думал, ты только на изнанке говорить можешь.

– На изнанке я живу, – с достоинством отозвался Макс. – И я не говорю, а думаю вслух. Говорить мне, как ты понимаешь, нечем. Зато есть заклинания, способные переводить мои мысли в звуковую форму. Магия хозяина преобразует их так, что я могу общаться с тобой в любом мире.

– Ясно, – кашлянул я и окинул скептическим взором огромное помещение, больше подошедшее бы какому-нибудь дворцу.

Ничего себе у него проходная комната! Да тут в футбол играть можно! Огромные окна. Правда, занавешенные тяжелыми шторами. Такие же огромные дверные проемы, ведущие в соседние помещения. Потолки такие, что мне даже с двух табуретов до них будет не допрыгнуть. Если еще и спальня с уборной окажутся под стать, то я, пожалуй, решу, что мне выделили в единоличное пользование весь этаж!

В ответ на вопрос Макса я только мотнул головой:

– Не надо других. Будем обживаться тут. Малышня, за мной!

Нуррята рысцой вбежали внутрь и, покрутившись вокруг, отправились исследовать новые территории. Ну и я… хм… за ними пошел, по пути открывая дверцы шкафов, выдвигая один за другим ящики комодов, заглядывая под кресла, пробуя на ощупь мягкость кушеток и диванов и с интересом приглядываясь к стоящим на полках безделушкам.

Ничего так жил прежний хозяин особняка. Скромностью явно не страдал и мог себе позволить и роскошный ковер ручной работы, и кучу золотых и серебряных вещиц, расставленных повсюду со скрупулезной безукоризненностью, и вышитые неизвестными мастерицами картины, и богатую лепнину на потолке, и яркую позолоту на ручках… Неплохо в Архаде живут маги. Однозначно мне нравится такой стиль в интерьере.

Спальня и впрямь оказалась под стать «проходной комнатушке» – огромная, размером с три моих в старой маминой квартире. Неприлично роскошная, с кучей всевозможных мелочей и выглядящая так, словно хозяин всего пару минут назад отсюда вышел и обещал больше никогда не возвращаться. Кровать – вообще сексодром какой-то, с кучей подушек и таким количеством свободного пространства, словно тут роту солдат планировали разместить. Рядом с ней – пуфики, будто без их помощи наверх не взобраться. Какие-то мудреные светильники на длинных ножках. Опять же, картины, гобелены, куча всякой другой фигни…

– А тут у нас что? – стараясь не выглядеть совсем уж обалдевшим, я ткнул пальцем в еще одну дверь, почти сливающуюся со стеной.

– Гардеробная, – с готовностью отозвался дом, и заинтересовавшая меня дверь тут же распахнулась. – Хочешь подобрать себе что-нибудь из одежды?

Я покосился на свои грязные ноги.

– Да уж, не помешало бы. Но позже. Что ты там говорил про уборную? А ванна есть? Как насчет горячей воды? Или надо будет из колодца таскать, а потом греть в большом тазике?

– Все есть, – обиженно протянул Макс, незримо сопровождая меня в путешествии по новым хоромам. – И ванна, и душевая, и все, чего душа пожелает.

Ведомый новым знакомым, я все-таки нашел нужную дверь и, обозрев вполне приемлемого вида сантехнику в обрамлении старинной плитки и каких-то сельских мотивов на изразцах, с облегчением выдохнул:

– Очень кстати. Надоело под дождем мыться и ржавые ведра на себя опрокидывать. Эй, друг, а канализация рабочая?

– Само собой. Из дома даже прямой спуск в подземелья есть, если тебя интересует…

– Хм. Улишшам это точно понравится. А воду как включать?

– Вон там две панели на стене: синяя и красная.

– Понял, – обрадовался я, потянувшись к вороту грязной рубахи. – Спасибо, дальше я сам.

Макс деликатно удалился, оставив меня с предвкушением озираться посреди огромной ванной комнаты, а улишшей я отправил в ближайший трактир, благо на улице царила ночь и действовать они могли как на изнанке, так и в реальном мире. К тому же дом сразу предупредил, что запасов продуктов не держит, поэтому еду нам придется добывать самим. Ну или же питаться за пределами особняка.

К тому времени как я отмок, с наслаждением содрал с себя столетний слой грязи и подобрал новую одежду, в проходной комнате появился небольшой стол, куда нуррята один за другим натащили всевозможных деликатесов.

– Хватит, хватит, – рассмеялся я, едва увидев гору железок, мяса, рыбы и прочих вкусностей. – Я столько не съем. Разве что вы остальное долопаете?

Улишши дружно фыркнули и, угомонившись, улеглись вокруг стола. Благодаря плотным шторам в комнате царила темнота, тяжелые люстры под потолком тоже не горели. Но я, присмотревшись, вместо привычных для трактира свечей обнаружил на них лишь маленькие белые шарики, напомнившие своим видом обычные лампочки.

Это что, признак электричества?

– Магии, – снисходительно отозвался Макс, когда я задал этот вопрос вслух. – Тебе нравится яркое освещение?

– Нет. Предпочитаю жить в полумраке.

– Тогда приятного аппетита. Если буду нужен, позови.

Вот это сервис!

Дом снова затих, а я, придвинув к столу мягкое кресло, снова почувствовал себя как турецкий султан. Сижу, понимаешь ли, в роскошном кресле, весь в шелках, чисто вымытый, уже немного сонный и довольный до безобразия. Передо мной – куча всевозможной еды. На полках вокруг – масса дорогих безделушек… Ах да, я же обещал их не трогать. Ну да вон там в углу валяется наш мешок с заначкой. Если проголодаюсь, утащу что-нибудь вкусное оттуда. А потом добудем еще. Неужто бесхозного золота на нашу долю не останется?

Отдав дань позднему ужину, я едва не завалился спать прямо тут, на ближайшем диване. Но все же вспомнил про данное Максу обещание, растолкал таких же сонных нуррят, по очереди сводил их в ванную, тщательно ополоснул и высушил им чешую. Только после этого позволил себе раздеться и упасть на восхитительно мягкую, вкусно пахнущую, бесподобно большую и просто роскошную кровать, в которой и утонул до утра.

Поутру меня разбудил невнятный шум и смутный образ от Ули, испрашивающего разрешения для своих собратьев немного прогуляться по городским подземельям. Выход вниз Макс им уже открыл, но без моего одобрения нуррята сбежать не рискнули. Я, напомнив малышне о безопасности, перевернулся на другой бок и снова уснул. Но к полудню проснулся и, перекусив остатками вчерашнего ужина, принялся искать, чем бы заняться.

Поскольку нуррята еще не вернулись, то в город я решил не ходить (честно говоря, лениво было бегать по крышам) и вместо этого принялся слоняться по дому, рассматривая все подряд и с интересом изучая что где находится. Засунул нос на каждый из трех этажей, нашел давно не используемую кухню, чердак, несколько закрытых на замок комнат и массу подсобных помещений, по большей части пустых, но содержащихся в идеальном порядке. А когда удовлетворил свое любопытство, принялся теребить Макса на предмет, чем бы заняться до вечера.

– Книг по магии у меня нет, – с сожалением сообщил дом, когда я изъявил желание заняться самообразованием. – Хозяин все забрал с собой, и где они теперь, мне неизвестно.

– Ну хоть что-нибудь он тебе оставил? История, география, литература…

– Ты хочешь почитать исторический роман? – удивился Макс.

– Хочу что-нибудь почитать об этой стране и об этом городе. Мне здесь теперь вроде как жить.

Дом помолчал, но вскоре на ковре рядом с креслом материализовалась стопка книг, при виде которых я сперва обрадовался, а затем огорчился: все они оказались написаны на неизвестном языке и были для меня бесполезными.

– Может, у тебя есть что-нибудь на архадском?

– Прости. Мой первый хозяин был родом из Сиула. Это на Востоке, куда он частенько потом ездил за редкими ингредиентами для зелий. А последний все склянки и книги забрал с собой. Поэтому, боюсь, мне нечем помочь.

– Черт. Ну тогда расскажи что-нибудь интересное!

– Что именно?

– Да какая разница? Откуда ты взялся? Как звали твоего хозяина? Что это за магия, которой он окружил дом?..

– Ты хочешь понять, как устроена защита? – встрепенулся Макс.

Я поморщился:

– Нет. Хочу выяснить, как ее можно снять.

– Ничего сложного в этом нет, – неожиданно удивил меня дом. – Если хочешь, я покажу, что надо делать.

Я аж подпрыгнул на кресле:

– О чем речь! Конечно, показывай!

– К окну тогда иди, – усмехнулся Макс и, поскольку улишшей поблизости не было, резко отдернул тяжелую штору.

– Вот блин! – инстинктивно отшатнулся я, оказавшись на залитом светом пятачке, но потом проморгался, тряхнул головой и отдернул штору до конца. – Все, я готов.

– Тогда слушай и запоминай…