Текст книги "Артур Рэйш. Книга 6. Палач"

– Так точно, господин Корн!

– Мастер Норн!

– Да? – поднял на шефа настороженный взгляд Тори.

– Надеюсь, вам понятно, что на все время, пока проводится проверка, ни вы, ни ваши коллеги, владеющие информацией по поводу амулета, не имеете права ее распространять?

– Разумеется, господин Корн. Мне это прекрасно известно.

Нельсон Корн удовлетворенно кивнул:

– Хорошо. Жольд, где сейчас находится ваш второй маг?

– В отпуске. Приказ подписан почти три недели назад. Через несколько дней срок отпуска подходит к концу. Но Шоттика в городе нет. Я еще вчера отправил людей на Солнечную с предписанием доставить его в Управление, но пока безрезультатно. Имеет ли смысл объявлять его в розыск?

Корн на мгновение задумался.

– Думаю, шум пока поднимать не будем, – наконец уронил он к вящему облегчению Жольда. – Если ваш маг планировал покинуть город, то он еще не в курсе возникшей проблемы. Разумеется, при условии, что ваши люди не имели желания его об этом предупредить.

– Проверка на складе и в Управлении проводилась как внеплановая без уточнения причин, – качнул головой начальник городской стражи. – О результатах я объявил только сегодня. Всем сотрудникам вынесена официальная благодарность за хорошее исполнение своих профессиональных обязанностей.

– Значит, все должно быть спокойно. Но ордер я все равно подпишу, а у дома на Солнечной оставьте наблюдателей. Возможно, все пройдет спокойно, и шумихи в прессе не произойдет.

Конечно. Зачем Управлению лишние проблемы? Идеальный вариант, если Шоттика повяжут тихо и незаметно, а затем так же тихо допросят и еще тише переправят в королевскую тюрьму, если факты фальсификации данных подтвердятся. Зная паскудную натуру светлого, я почти не сомневался, что Жольд, даже если и покрывал его мелкие грешки, обязательно что-нибудь откопает. Так что даже если у семьи Шоттика много денег и хорошие связи… а особняки на Солнечной кому попало не принадлежат… то, прилипни у этого хорька на рыле хоть одна сомнительная пушинка, Корн его сожрет. А Жольд с облегчением и радостью позволит это сделать, лишь бы отмазаться самому.

Спустя еще две свечи, закончив с допросом, получив ордер на задержание Шоттика и подписав все необходимые бумаги, мы благополучно вернулись на западный участок. Кэб довез нас до дальнего входа, откуда начиналась половина, отведенная для городской стражи. И именно там мрачный донельзя, вспотевший на несусветной жаре Жольд почти вежливо распрощался со мной и с Йеном. Норриди так же вежливо ему кивнул, после чего все же позволил себе усталую улыбку и, наверное, впервые на моей памяти вполголоса предложил отпраздновать окончание долгого дня.

Я, подумав, решил не отказываться. И когда Норриди умчался на нашу половину за вещами, от нечего делать принялся прогуливаться вдоль здания. А услышав внутри невнятный шум, полюбопытствовал заглянуть, что происходит.

Как выяснилось, по дороге в свой кабинет Жольд споткнулся о забытые кем-то в холле вещи и теперь в своей манере выражал недовольство тем, что в его Управлении царит полный бардак. Сотрудники от греха подальше вещи быстренько уволокли, посторонние из холла убрались самостоятельно. А когда шеф ушел и внутри воцарилась блаженная тишина, я прислонился к стене возле тетки-регистраторши. И, решив, что дожидаться Йена в прохладном коридоре гораздо лучше, чем на раскаленной улице, вполголоса поинтересовался:

– И часто он у вас так?

– Да почти каждый день, господин маг, – вздохнула моя давняя знакомая. – То он орет, то посетители… какой здесь только швали не бывает. Намедни, вон, опять пьяницу какого-то приволокли, который облевал нам весь коридор. Еще двое умудрились подраться прямо тут, у всех на глазах. Когда закрыли нелегальный бордель, здесь еще и девицы легкого поведения толклись, галдя и благоухая в ожидании, пока их оформят. У вас-то, наверное, поспокойнее… – снова вздохнула она, от нечего делать рисуя в журнале регистрации какие-то закорючки. – Уволиться отсюда, что ли?

Я флегматично пожал плечами:

– Увольняйтесь.

– Да? А пособие? – возразила тетка. – Мне бы еще годик тут посидеть, и уже на старость откладывать не надо.

Я удивленно на нее покосился. Какая старость? Тебе еще жить и жить!

– Устала я, – неожиданно призналась регистраторша, отодвинув журнал. – Каждый день одно и то же: люди, крики, писанина… а кому она нужна? Кто вообще смотрит эти журналы?

– А вы туда все записываете? – спросил я больше от скуки, чем из желания поддержать беседу. Йен все еще задерживался – через линзу я видел, как он копошится в своем кабинете. А идти на жару не хотелось.

Тетка посмотрела на меня с искренним недоумением:

– Конечно. Кто пришел, к кому, когда… порой такие имена встречаются, что с первого раза и не выговоришь!

– Может, они вам врут, что их так зовут.

– А и ладно, – отмахнулась она. – Я их на амулете правды не проверяю. Поэтому не удивлюсь, если окажется, что половина из этих имен придумана. Вот, полюбуйтесь!

Женщина развернула ко мне журнал и перелистнула несколько страниц.

– Господин Кирстекускаута́ре! Ничего себе фамилия, да? Или вот: леди Гираофоурсим! Разве можно было так назвать человека?!

Я хмыкнул и ради интереса тоже взглянул на пожелтевшие страницы. И правда… кого там только не было. Посетители, просители, заявители. Даже даритель какой-то приходил, возжелавший отблагодарить Жольда бутылкой отменного вина за помощь в раскрытии дела, как он выразился, «о пропавшей бутылке».

К сожалению, что это за дело такое, тетка не знала – она всего лишь записала причину обращения со слов посетителя. Но после этого мне действительно стало любопытно, и, убедившись, что Йен зачем-то уткнулся в сферу вместо того, чтобы идти на выход, я взял со стола журнал.

На удивление, почерк у регистраторши оказался ровным и красивым, благодаря чему все записи читались без труда. Ни клякс, ни помарок там тоже не было, что и вовсе казалось удивительным. Ну и насчет необычных имен регистраторша оказалась права, и я немного развлекся, читая самые невероятные, фантастические и зубодробительные фамилии, которые только можно было придумать. К тому же посетителей за день через журнал проходило немало, так что я прямо проникся сложностью работы женщины, вынужденной с утра до вечера, изо дня в день записывать сюда всякую чушь, которую наверняка никто не проверяет.

Неожиданно мой взгляд зацепился за что-то знакомое и ошеломленно замер. Не веря глазам, я трижды перечитал короткое имя, искренне полагая, что в записи закралась какая-то ошибка. Но на четвертой с конца странице, на предпоследней строке было очень старательно выведено: «Барри Хорс». А в графе «цель визита» таким же красивым почерком указано еще одно имя: «Альтис Шоттик», при виде которого у меня сердце неровно стукнуло.

Да нет. Не может быть, чтобы это было простое совпадение!

С трудом сохранив на морде невозмутимое выражение, я быстро глянул на дату: так и есть. Тот самый день, когда убили несчастную Элен Норвис. Конечно, существовала вероятность, что потерявший память рыбак заглянул в Управление просто по пути и обратился к дежурному магу совсем по другому поводу. Скажем, деньги у него в трактире украли. Или еще что-нибудь произошло, о чем он потом забыл. Но я не верил в подобные случайности. И уже почти не сомневался, кто именно, будучи в курсе, что Шоттик отсутствует на рабочем месте, подсказал Барри Хорсу его столичный адрес.

Светлый маг с подмоченной репутацией… богатые родственники в Белом квартале… подозрительно вовремя взятый отпуск… грамотно подчищенное место преступления и особенно тот факт, что человек исчез из города именно в тот момент, когда был особенно нужен… слишком много набиралось сомнительных фактов для обычного совпадения. Фолова бездна! Неужели правда?!

Закрыв журнал, я осторожно, словно это была ядовитая гадина, положил его на стол.

– Знаете, я только что вспомнил, что должен быть сейчас в другом месте, – с вежливой полуулыбкой произнес я. – Понимаю, что это ужасно некрасиво, но Йен Норриди, который назначил мне встречу, отчего-то опаздывает, а я больше не могу его ждать. Вы не могли бы передать ему мои извинения?

– Конечно, господин маг, – разулыбалась в ответ регистраторша. – Я загляну на вашу половину и предупрежу его, что вас не будет.

– Благодарю.

Я со всем уважением поклонился любезной даме и, сохраняя на лице все тут же неестественную улыбку, вышел. Да, когда надо, я умею быть обходительным. Но если бы тетка знала, о чем я думал, пока проходил мимо ее стола, вряд ли она осмелилась бы улыбнуться. А если бы только увидела, в какой оскал превратилась моя улыбка после выхода из здания…

– Мелочь, ты где? – отрывисто бросил я, завернув за угол и тут же перейдя на темную сторону.

– Здес-сь, – отозвалась сверху кукла. – Снова-с в храмс-с?

– Нет, алтарь пока подождет. Собирайся, – сухо велел я. – Мы отправляемся на охоту.

Глава 13

Как отыскать одного-единственного светлого мага в огромной до безобразия столице? И где найти его потерянный след, если ни один из них Тьма не подписывала, а использованный Шоттиком амулет стер с отпечатков метки убийцы? Конечно, можно было заявиться в кабинет Йена и воспользоваться сферой, выяснив точный адрес и определив места, где светлый бывал чаще всего. Но пока на его счет оставались сомнения, я не хотел поднимать шум. К тому же в сравнении с обычными сыскарями у меня было еще одно преимущество.

Хорошая ищейка может встать на след преступника лишь в том случае, если след находится перед глазами и он помечен. Но магу Смерти, свободно перемещающемуся прямыми тропами, это совсем не нужно. Достаточно лишь знать, куда ты хочешь попасть, и самому определить для себя подходящую метку.

В качестве метки можно использовать определенную точку на карте, заранее поставленный маячок или просто хорошо сделанное воспоминание. А в случае с богом… тем более – с человеком… достаточно его всего лишь хорошо представить.

Запрыгнувшая на плечо Мелочь успела только зубами клацнуть, когда передо мной распахнулся беззвездный коридор. И поспешила юркнуть в капюшон плаща, который на темной стороне я носил специально для нее. Помня о том, чем при таком способе перемещения обычно заканчивались встречи с Фолом, в последний момент я решил сойти с тропы, чтобы не столкнуться с Шоттиком нос к носу. И, ощутив знакомое чувство невесомости, какое бывает, когда готовишься спрыгнуть с обрыва, благоразумно остановился.

Тропа привела меня в крохотный домик на берегу живописного озера, расположенного, видимо, в окрестностях столицы. Домик, судя по висящим на стенах чучелам, был охотничьим. Действительно очень небольшим, одноэтажным, далеко не новым, но очень неплохо сохранившимся. Защита на нем тоже имелась, причем было видно, что не так давно ее обновили. Но что может сделать защита против темного мага, умеющего ходить по нижнему слою Тьмы?

Внутри дома царила тишина и приятная прохлада. Судя по спокойному фону, посторонних людей здесь не было, а единственный обитатель этого места беспробудно дрых на стареньком диване возле камина.

Рядом с диваном валялась грязная посуда и несколько пустых бутылок. Гуляющий в комнате густой винный дух позволял заподозрить, что хозяин дома уже не первый день изволил совсем не по-благородному нажираться до беспамятства. Ауру я его посмотреть на сумел – она была полностью закрыта спрятанным под рубашкой амулетом. Но помятое, обрюзгшее и заросшее недельной щетиной лицо он рассматривать не мешал.

Альтис Шоттик…

Я недобро прищурился, но будить светлого пока не стал, а сперва обошел по темной стороне огороженную забором территорию, чтобы убедиться, что посторонних здесь действительно нет. Затем снова вернулся в дом, прошелся по комнатам, примечая характерные цветовые пятна спрятанных боевых и защитных амулетов. Тихо и аккуратно разрядил их все до единого. После чего взглянул на изменившуюся ауру мага, заляпанную густыми кроваво-красными потеками. И лишь когда стало ясно, что я не ошибся, легонько пнул попавшуюся на глаза бутылку.

Пустая посудина с характерным звоном покатилась по деревянному полу и стукнулась об угол камина.

– А?! Что?! – вскинулся Шоттик, машинально схватившись за бесполезный амулет на груди и заметавшись полубезумным взглядом по комнате.

Я дождался, когда он меня заметит. А когда лицо светлого стремительно побледнело, а сжавшиеся на побрякушке пальцы отчетливо дрогнули, вкрадчиво произнес:

– С пробуждением, Альтис. В чем дело? Ты не ждал сегодня гостей?

– Р-рэйш?! – икнул белый как полотно маг. – Как т-ты… что ты тут делаешь?!

– Не переживай. Я по делу.

Взгляд Шоттика метнулся в одну сторону, затем в другую.

– Я в от-тпуске, Рэйш. Какие, к демонам, могут быть дела?!

– Ничего, я быстро, – заверил его я, ногой подвинув стоящее рядом кресло, и спокойно сел. – У меня всего несколько вопросов.

Шоттик снова зачем-то оглянулся. Нервным движением поправил сползшую на плечо мятую рубаху, не удосужившись даже проверить, работает ли амулет. После чего нервно пригладил торчащие дыбом волосы и, слегка придя в себя, неприязненно буркнул:

– Никаких вопросов, Рэйш! Я тебе ничем не обязан, так что проваливай. Это частная территория. А по рабочим делам обращайся к Жольду, если тебя что-то не устраивает!

Я молча сидел и смотрел на этого человека.

Мгновение растерянности он благополучно пережил, быстро сумел взять себя в руки, задавил в зародыше едва возникшую панику, и теперь в его глазах горела злость и угадывалось напряженное раздумье. Выступивший на лбу пот он небрежно смахнул грязным рукавом. Неестественная бледность с него тоже сошла. А мимолетный страх, проступивший на его физиономии в самый первый момент, вскоре уступил место раздражению и готовности защищаться.

Наверное, с Элен Норвис он вел себя так же. Ее убийство он вряд ли планировал заранее – в душе Альтис Шоттик был самым обычным трусом, который не стал бы рисковать карьерой и положением из-за такой мелочи, как брошенная им девчонка. Скорее всего, убил он ее действительно случайно. И в первый миг, полагаю, испытал такую же растерянность, как сейчас. Но сумел собраться с мыслями, взвесить и оценить возможные последствия от чистосердечного признания, после чего принял единственно возможное в той ситуации решение и принялся грамотно заметать следы.

– Что тебе нужно, Рэйш?! – агрессивно повторил маг, когда тишина в комнате стала откровенно тревожной. – Я же сказал: проваливай! Нам не о чем с тобой говорить!

– Что ты знаешь о смерти Элен Норвис? – тихо и спокойно осведомился я.

Шоттик вздрогнул и уставился на меня широко раскрытыми глазами, в которых снова промелькнул страх.

– Ничего!

Зажатый в моей руке амулет правды мигнул алым огоньком, разогнав царящий в комнате сумрак. Я нехорошо улыбнулся и одним движением смял его в кулаке, огласив тишину оглушительным хрустом. Светлый после этого испуганно дернулся. И, словно почувствовав, как чувствуют загнанные в угол крысы, что отпущенное им время закончилось, с прерывистым вздохом отшатнулся. Еще через миг на его лице проступило жутковатое выражение, какое бывает у людей, внезапно осознавших, что им нечего терять. В обеих руках без предупреждения зародилось по боевому заклятию. Но прежде чем он успел их разрядить, я рывком ушел на темную сторону, ухватил Шоттика за тощую глотку, без особых церемоний дернул на себя и с силой швырнул во Тьму, одновременно с этим открыв темную тропу.

Грохнувшись на землю у подножия того самого валуна, где нашла свою смерть Элен Норвис, светлый от души шарахнулся затылком о камень и приглушенно взвыл, перекрыв даже истеричные вопли брызнувших во все стороны гулей. После бойни, что мы устроили здесь в прошлый раз, они успели хорошо запомнить мой запах. А как только из капюшона выпрыгнула зловеще оскалившаяся кукла, на кладбище тут же стало тихо, как в могиле. И только хриплые подвывания светлого разгоняли сгустившуюся тишину.

Из Тьмы самостоятельно выбраться этот подонок не мог. Здесь ему было некуда бежать. А то, что каждое проведенное здесь мгновение иссушивало его магический дар, меня не волновало.

Впрочем, долго находиться здесь ему было противопоказано еще и по другой причине. Холодная, промерзшая на несколько локтей земля в мгновение ока привела светлого в чувство. Почувствовав, как промерзает на нем одежда, Шоттик, несмотря на шок от перехода, был вынужден подняться и, держась за ушибленную голову, взглянуть на место, куда я его привел.

– Рэ-э-эйш…

При виде бесцветного неба и древнего кладбища на лице мага проступило выражение безотчетного ужаса. Светлый маг и Тьма – что может быть хуже? Но черно-белый мир, в котором практически не было света, никуда не делся. Ни замшелые могильные камни, ни ржавая ограда, ни вросший в землю валун, у которого не так давно его встречала несчастная девчонка…

Вот только на этот раз вместо девчонки на него смотрел я. И Шоттик, едва заглянув в мои глаза, в панике отшатнулся.

– Господи, Рэйш… что ты собираешься делать?!

– Для начала мне нужны ответы, – сухо произнес я, не испытывая ни малейшего дискомфорта от царящего вокруг холода. – Зачем ты убил Элен Норвис?

– Рэйш, я не…

Шагнув вперед, я снова ухватил этого труса за глотку и, припечатав к валуну, по слогам процедил:

– Зачем. Ты. Убил. Элен Норвис?!

Выгнувшись, словно обледеневший камень жег ему кожу, Шоттик приглушенно взвыл. А когда я обвил его беспорядочно дрыгающие ноги темными путами и такими же путами намертво привязал труса к валуну, маг неожиданно захрипел, заизвивался как червяк и придушенно выпалил:

– Она требовала невозможного! Хотела, чтобы я признал мальчишку и составил официальную бумагу, по которой после моей смерти все мое состояние перешло бы к нему!

– У тебя еще и состояние есть? – брезгливо осведомился я.

– Баронесса де Вангур – моя мать! Но наследовать ей я смогу лишь после того, как получу весомый чин в Управлении. Таково было требование семьи!

Я сжал челюсти.

Что, неужто даже родные перестали доверять этому уроду? Отказ в прямом наследовании – весьма неприятная деталь в отношениях детей и родителей. И просто так подобные условия в завещаниях не прописываются. Похоже, за Шоттиком и раньше водились грешки, а обладавшая немалыми связями мать решила исправить ошибки непутевого сына службой в Управлении. Вероятно, понадеявшись, что работа на городскую стражу его исправит.

Я тяжело посмотрел на бьющегося в путах мага:

– Так ты убил Элен из-за денег?

– Нет! – с ненавистью уставился на меня маг. – Деньги я бы нашел. Но эта дура потребовала, чтобы я передал ублюдку еще и титул!

– Что, еще одно условие в завещании матери?

Шоттик захрипел и бессильно обмяк, будучи неспособным сопротивляться темной стороне.

– Так что между вами произошло? – сухо осведомился я, даже не думая ослаблять путы. – Она тебя шантажировала? Пообещала рассказать матери, что ты ее обманул?

– Да не обманывал я ее! – исступленно прошептал маг. – Демоны тебя задери, Рэйш! Я даже не знал о ребенке до тех пор, пока не получил то проклятое письмо! Клянусь!

Я нахмурился:

– Как ты мог не знать? Ты же с ней спал.

– Это было всего один раз!

– То есть ты опозорился как маг, ложась в постель с женщиной, хотя знал, что эти отношения всего на одну ночь? – не поверил я. – У тебя что, мозгов не хватило использовать предохраняющий амулет?

Шоттик застонал.

– Дурак… я был пьян! Это вышло случайно! У старой шлюхи в кои-то веки в доме объявилась симпатичная воспитанница! Я видел ее до этого пару раз на приемах. Девчонка казалась такой скромницей… вся такая с виду недотрога… но стоило только сделать пару намеков, как она в охотку отправилась показать мне гостевые покои! Даже не вякнула, когда я завалил ее на диван! Да и потом не сопротивлялась… почти…

– Почти? – тихо переспросил я.

– Да! – выкрикнул Шоттик, когда я нечаянно его придушил. – Кто же знал, что эта дура была девственницей?!

И вот тогда до меня наконец дошло, что же в действительности произошло с пятнадцатилетней мечтательницей Элен. Судя по всему, во время очередного приема заигравшаяся в свои игры Эстелла Норвис оставила хорошенькую племянницу без присмотра. Быть может, в то время, когда ее приметил захмелевший маг, опытная в любовных утехах леди уже томилась в объятиях очередного ухажера. А может, была так уверена в лояльности своих гостей, что не учла наивности провинциальной девчонки и недостаточно хорошо объяснила правила поведения на таких вот скользких приемах.

Наверное, Элен даже не догадывалась, что за невинным с виду предложением прогуляться в садовую беседку или полюбоваться на звездное небо могло крыться гораздо более откровенное предложение. Конечно, она пошла вместе с улыбчивым гостем, в охотку показывая ему большой дом. И, конечно же, ей польстило внимание сотрудника Управления городской стражи, который наверняка не преминул собой похвастаться.

Беда была в том, что перебравший вина маг был слишком распален, чтобы обращать внимание на слабое сопротивление. Для него и тогда это была лишь игра… фальшивое трепетание опытной соблазнительницы, которая лишь подзадоривала пьяного кавалера своими неумелыми попытками его оттолкнуть.

– Ты заставил ее молчать? – еще тише спросил я, когда прочел в глазах Шоттика правду.

Маг дернулся.

– А что мне оставалось?! Когда она написала про ребенка, я сперва решил, что она блефует. Явился на встречу, взяв с собой амулет правды. Но эта тварь заранее озаботилась доказательствами – принесла с собой кристалл памяти с отпечатком ауры ублюдка! После чего я должен был или согласиться на требования этой науськанной шлюхой Норвис суки, или же сделать так, чтобы об этом никто и никогда не узнал!

– Что тебе помешало использовать на ней заклинание Забвения, как на посыльном?

– Время, – с досадой скривился Шоттик. – Когда я начал плести заклятие, эта идиотка побежала… видимо, решила, что ее хотят убить. Я ее догнал. Встряхнул, наорал, чтобы не рыпалась. Но она меня укусила, вырвалась и…

Маг с отвращением отвел глаза.

– Я толкнул ее в спину, чтобы больше не бегать за ней по всему кладбищу. Наверное, толкнул слишком сильно. Она споткнулась и упала, ударившись головой об этот проклятый валун. Когда стало ясно, что девка не двигается… не знаю… в первый момент я запаниковал. Пытался наложить исцеляющее заклятие, но рана оказалась смертельной. Выбора особо не было – или идти с повинной к своим, или же попытаться спрятать тело…

– И ты решил за собой прибрать, – ровно заключил я, услышав все, что хотел. – Тело столкнул в овраг, предварительно убрав с него отпечатки собственной ауры. Прошелся по кладбищу парочкой заклинаний. Стер все улики. Закрыл ауру. Забрал кристалл… я все правильно понимаю, Альтис?

Шоттик снова одарил меня ненавидящим взором.

– Я его уничтожил! И это было лучше, чем остаток жизни провести в тюрьме за непреднамеренное убийство!

– Артефакты для заметания следов ты прихватил с собой тоже поэтому?

– Всегда их в кармане ношу. Дежурства слишком частые. Иногда дергают прямо из дома, так что проще все иметь с собой.

– А с рыбаком что сделал?

– Когда подчистил все здесь, нашел его по ауре. Поработал над его памятью, все там поправил, затем ушел.

– А потом? – так же ровно осведомился я.

– А потом – ничего! – процедил светлый. – Уехал домой. И жил себе припеваючи, пока ты не объявился!

Я сузил глаза.

– И как ты собирался вернуться на работу, имея в ауре метку убийцы? Ты же знал, что следы будут видны еще несколько месяцев. Неужто думал проходить все это время, ни разу ее не открыв? Или полагал, что у того же Херьена к тебе вопросов не возникнет?

– Херьен – слизняк! – с отвращением выплюнул Шоттик. – У него перед носом хоть что можно творить – он ничего не заметит! А с аурой я ничего не планировал делать. Проще было убить кого-то еще, чем все время ходить под закрывающим заклинанием.

– Да ну? И кого же ты, позволь спросить, успел определить на роль своего прикрытия?

Светлый оскалился.

– Что, у нас в столице преступников не осталось? Сопротивление при задержании… нападение на сотрудника Управления… попытка ограбления в загородном доме… да мало ли бывает случайностей в жизни? Я ведь уже все продумал, Рэйш, – с досадой добавил Шоттик. – Даже подготовился на случай, если меня все-таки заподозрят. И если бы не ты…

Я на мгновение прикрыл глаза.

Из всего, что я услышал, непонятным осталось только одно. А именно: почему же после той ночи Элен не пришла к тетке и не рассказала все как есть? Маг или нет, трезвый или пьяный в дымину… но Шоттик не должен был к ней прикасаться, услышав слабое «нет». Однако она позволила ему безнаказанно уйти. Долгие девять месяцев упорно скрывала, что с ней в действительности произошло. Быть может, свою роль тут сыграл страх перед теткой? Боязнь того, что после такого ее с позором выгонят обратно в нелюбимый дом? К матери и отчиму, от которого она, со слов леди Норвис, тоже страдала? Или же Элен просто не верила, что ей помогут, ведь именно в этом доме и из-за этих гостей в одночасье разбились все ее невеликие мечты? Поэтому-то и молчала о ребенке, пока это стало невозможно скрывать?

Не знаю. С женщинами всегда сложно. Но факт в том, что Элен предпочла остаться наедине со своим горем. И, судя по поведению Шоттика, он даже сейчас не догадывался, что тогда, ночью, с ее стороны это была совсем не игра. Как не думал он и о том, что вызвавшая его на честный разговор Элен была не расчетливой дрянью, умышленно сохранившей ребенка ради получения выгоды, а лишь потерявшей веру в людей, запутавшейся в сомнениях девчонкой, которая не знала, каким еще образом обеспечить сыну нормальное будущее.

– Что ты собираешься делать, Рэйш? – хрипло спросил Шоттик, когда я надолго замолчал. – Если помнишь, приборы на темной стороне не работают, так что у тебя и сейчас нет ни одного доказательства. Ни один суд не примет твои слова на веру. А все следы я за собой убрал!

– Да, – обронил я, отступив назад и убрав руку с чужого горла. – Следы ты действительно подчистил хорошо. Но это не значит, что ты избежишь наказания.

У Шоттика исказилось лицо.

– Что, казнить меня захотел?! Собственноручно башку с плеч срубишь?!

– Я маг, а не палач, – скупо обронил я. Хотя, если честно, предложение было заманчивым. Собственно, убить человека для меня уже давно не представляло проблем. А сегодня я бы сделал это с превеликим удовольствием, наплевав даже на появление метки в ауре. Но едва заметно кольнувшее плечо помогло устоять перед искушением, поэтому я отступил еще на шаг и так же тихо добавил: – Пусть Тьма решит твою судьбу.

У Шоттика вырвался из горла странный булькающий звук, когда вокруг меня сгустилось и начало стремительно расползаться густое черное облако. Пришедшая на зов Тьма была голодна, поэтому на застывшего в ужасе светлого обратились сразу тысячи обрекающих взглядов, а в его расширившихся в панике глазах отразились тысячи искаженных лиц. На темную сторону без предупреждения обрушился многоголосый, настойчиво ввинчивающийся в уши шепот… но я его почти не слышал, потому что на этот раз он был предназначен для другого.

– А-А-А-А! – в голос взвыл прикованный к камню Шоттик, когда поднявшаяся за моей спиной Тьма тяжелым языком нависла над его телом и на мгновение замерла, прежде чем обрушиться всей мощью. Светлый при этом даже не побледнел – он аж почернел, уставившись за мою спину с таким видом, словно увидел там что-то ужасное. А потом задергался в путах как припадочный и, задыхаясь от ужаса, прошептал: – Нет! Ты же мертва! Я тебя убил!

– Закрой глаза, – шепнул мне на ухо знакомый голос, и я послушно опустил веки, чувствуя на затылке холодок чужого дыхания. А потом услышал шумный всплеск, жуткий хруст, оборвавшийся истошным воплем. И после этого лишь спокойно ждал, когда раздавшиеся в ночи чавкающие звуки, прерываемые бессвязными стонами и мычанием, окончательно стихнут.

– До скорой встречи, Артур Рэйш, – ласково шепнула Смерть, когда на кладбище вновь воцарилась мертвая тишина. – Ты порадовал меня сегодня.

– До скорой, – согласился я, отворачиваясь и открывая глаза. Но на холме уже никого не было, кроме меня и затаившей дыхание куклы, которая сидела на чьем-то надгробии и с ошарашенным видом таращилась в темноту.

Перехватив озадаченный взгляд Мелочи, я все же решил посмотреть, насколько жестоко обошлась с убийцей суровая Леди в белом. И, обернувшись, порядком удивился, когда обнаружил, что прикованный к камню маг по-прежнему дышит. Более того, даже шевелиться пытается! Правда, уже никто не смог бы Шоттика признать в этом жутковато исхудавшем, абсолютно седом старике, из которого выпили не только магию, но и жизненную силу.

Подойдя вплотную, я приподнял за подбородок его плешивую голову и мысленно крякнул, наткнувшись на блуждающий, абсолютно безумный взгляд, в котором не было ни капли узнавания.

Хм. А Смерть и впрямь знала толк в правосудии, раз решила оставить ему жизнь, но при этом безвозвратно отняла разум. Вечного покоя этот маг действительно не заслужил. Однажды мы с Тори как-то затронули эту тему, и он усомнился, что Смерть приходит к людям заслуженно. Но если в отношении таких, как Элен Норвис, я еще мог затрудниться с ответом, то в отношении Шоттика ответ был очевиден.

Пожалуй, только доказательство тяжести и неотвратимости наказания позволяет нам более или менее примириться с потерями. И не только создает ощущение восстановленной справедливости, но и дарит иллюзию стабильности, которую мы, люди, так отчаянно боимся потерять.