Текст книги "Артур Рэйш. Книга 6. Палач"

– Что ж, придется побеседовать со слугами, – пробормотал я, вынырнув в реальный мир перед запертыми воротами. После чего взялся за висящий рядом язычок медного колокола и с силой его дернул.

Над поместьем раздался долгий тягучий звон.

Вышедший из дома плешивый мужичок сперва не хотел меня впускать, но бляха сыскного Управления и упоминание имени хозяйки сделали свое дело – ворота все-таки открылись. После чего мне оставалось лишь найти управляющего, заставить его собрать всю обслугу в гостиной, достать амулет правды и вдумчиво расспросить присутствующих. Всех сорока трех человек, на беседы с которыми я угрохал время почти до вечера.

И вот тут-то обнаружилась одна нехорошая странность: никто из них ничего не знал, совсем ничего не видел и тем более не слышал. Народ будто ослеп, оглох и напрочь разучился делать логические выводы. Но это еще полбеды – как правило, в подобных ситуациях поначалу так и бывает, потому что оказаться причастным к убийству не желает никто. Таскаться в участок, давать показания сперва нам, а затем в суде… кому это надо? Да еще с учетом того, что первый же сообщивший важную подробность по делу вполне мог оказаться под подозрением.

Странность заключалась в другом – амулет правды показывал, что все… абсолютно все слуги не лгут! Будто леди Элен взяла и одномоментно испарилась из хорошо охраняемого дома, да так, что ни одна живая душа об этом не догадывалась, пока ее не хватились. И когда я сорок третий раз убедился, что огонек на крышке прибора по-прежнему горит успокаивающим зеленым цветом, мне пришлось встать и объявить небольшой перерыв.

Итак, что же получается…

Леди Элен около полугода провела в этом доме, на глазах у четырех с лишним десятков человек. Как-то она тут жила, с кем-то разговаривала, гуляла, терпеливо дожидалась рождения первенца… а потом ее вдруг не стало?

На доме стоит отличная защита, которую не-магу невозможно преодолеть, не потревожив охранного амулета. Может, сеть барахлит?

Я переметнулся на темную сторону, отыскал источник наибольших магических возмущений в доме, внимательно его осмотрел и в задумчивости вернулся в гостевой зал.

Нет, не барахлит. А это значит, кто-то должен был ее отключить. Но если слуги не лгут, то получается, этим человеком был кто-то со стороны? Какова вероятность, что несведущий в магии человек сумел сюда проникнуть и грамотно отключить прибор? А если похититель – маг, то сколько времени ему понадобится, чтобы взломать защиту? Опять же следов взлома я нигде не нашел. Получается, этот некто знал слабые места системы?

Хорошо, допустим.

Исчезновение Элен обнаружили рано утром. Служанка, явившаяся позвать молодую мать к завтраку, нашла пустую постель, разворошенную детскую кроватку и подняла тревогу. При этом все вещи Элен, кроме одного-единственного домашнего платья и пары башмачков, а также вещи ребенка оказались на месте. Признаков лихорадочных сборов или борьбы в комнате тоже не было. Создавалось впечатление, как в свое время с леди Мелани Крит, что кто-то разбудил молодую женщину посреди ночи, заставил ее тихо подняться с кровати, завернуть ребенка в первую попавшуюся пеленку, молча выйти на улицу и исчезнуть в неизвестном направлении.

Могло ли это быть воздействие магии разума?

В принципе да. Но тогда и на охранника на воротах она как минимум должна была подействовать.

Я снова вызвал в гостиную плешивого мужичка, который впустил меня в дом, и, убедившись, что именно он дежурил в ту ночь, задал ему несколько простых вопросов.

Мужичок не соврал, хотя и боялся меня до заикания. Он честно отстоял на воротах всю смену, глаз за всю ночь ни разу не сомкнул, но ничего подозрительного не видел, не слышал и леди Элен на улицу не выпускал. Более того, ни одна свеча из его памяти тоже не выпала. Про потайные ходы из поместья он в первый раз слышит. К вину и крепким спиртным напиткам привычки прикладываться не имеет и вообще чист как стеклышко, в чем и поклялся мне здоровьем собственной жены.

Не найдя в словах плешивого противоречий, я неохотно отпустил его восвояси и велел Мелочи проверить подвалы на предмет неучтенных входов-выходов, а сам снова задумался. Слуги, которым я велел оставаться в коридоре, приглушенно загалдели. Женщины тихонько причитали, мужчины роптали, а местный управляющий – сухощавый тип с абсолютно лысой башкой – целых два раза за это время заглядывал в зал и вежливо интересовался, сколько еще времени я планирую продержать его людей в коридоре.

– Сколько надо, – бросил я, одарив его хмурым взглядом. Дворецкий после этого счел за лучшее исчезнуть и больше не дергал меня по пустякам.

Где-то через полсвечи вернулась Мелочь и доложила, что подземных ходов в поместье нет, что заставило меня вновь вернуться к мысли о магической защите. Кто-то же ее снял. Причем изнутри, раз уж следов взлома я не обнаружил. Остается вопрос: кто? И как? В любом случае здесь должен быть замешан кто-то из местных. Причем дважды. В первый раз, чтобы пропустить внутрь похитителя, и во второй – чтобы закрыть за ним и Элен ворота. И это снова возвращало к мысли, что кто-то из присутствующих нагло лжет.

Бросив взгляд за окно, где неумолимо наступали сумерки, я по второму кругу вызвал к себе слуг и заново их допросил. Но на этот раз еще и искал в аурах следы воздействия посторонних заклинаний. В частности, внушения, оглушения, подчинения, искусственно навеянного сна или хоть какие-то признаки того, что на людях недавно использовали запрещенную магию.

Ни-че-го.

Как это ни невероятно, но я не нашел абсолютно ничего подозрительного. Три дня, конечно, немалый срок для заклинаний этой группы, поэтому-то в случае с Мелани Крит мы так ничего и не обнаружили. Но тогда у нас не было объекта воздействия, а здесь вот они – все как на ладони. И если с посторонних предметов, которых магия коснулась лишь краешком, следы исчезали довольно быстро, то с человеческой ауры их не так-то просто убрать. А тут ноль. Очередной тупик, который усугублялся еще и тем, что я так и не смог поймать никого из присутствующих на лжи.

Устав как собака и утомив донельзя слуг, я все-таки принял решение дать им передышку, а работу продолжить утром. Вернее, передышка понадобилась не столько для меня, сколько для того, чтобы вернуть в столицу Мелочь – я еще не забыл о Роберте Искадо, как и о том, что по ночам за ним следует присматривать. Хотя бы до тех пор, пока Корн не найдет для парнишки толкового наставника.

Услышав, что допросы окончены, управляющий так обрадовался, что даже соизволил меня накормить и предоставил в мое полное распоряжение комнату на первом этаже, обставленную с неимоверной роскошью. От ужина я не отказался, потому что живот после прогулок во Тьме уже сводило от голода, а вот заснуть, как ни странно, не смог. И полночи провел в напряженных раздумьях, сумев провалиться в подобие полусна только ближе к рассвету. Но и там мне не давала покоя мысль об исчезнувшей девушке. Да еще и храм некстати вспомнился. Разрушенные статуи, пустые постаменты и, конечно же, дурацкий алтарь, который с чего-то решил меня использовать.

Наверное, к утру я все же задремал, потому что в какой-то момент очень остро вспомнил эмоции, обуявшие меня в ту ночь, когда я едва не утонул в алтаре. Давящую на грудь тяжесть, нечеловеческий холод и мучительно долгое погружение в пропасть, из которой по определению не было выхода. Правда, во сне окружившая меня Тьма не была такой уж непроницаемой. Порой казалось, что в окружившем меня мраке, словно из-под толщи воды, то проступало, то вновь исчезало чье-то огромное лицо. Грубое, мужское, словно высеченное из огромной скалы. Однако взгляд у него был очень даже живым. А голос оказался низким, вибрирующим и пронизывающим до костей.

– ВЗЫВАЙ! – без предупреждения шарахнул он по натянутым до предела нервам. Да еще с такой силой, что я от неожиданности захрипел, дернулся и едва не свалился с постели. И только сообразив, что это всего лишь дурацкий сон, вытер выступившую на лбу испарину и отбросил прочь одеяло.

К демонам. Надо заканчивать тут побыстрее и срочно искать отца Гона. Может, хоть он сумеет объяснить, что со мной происходит.

Утро большого облегчения не принесло.

– Нет, господин маг… не знаю, господин маг… ничего не слышала, господин маг…

Вот в общих чертах и все, что я услышал, когда забрал Мелочь из особняка Искадо, незаметно вернулся в поместье и в третий раз вызвал слуг на допрос. Перед этим я на всякий случай проверил амулет Тори – поврежденным он не выглядел и работал исправно. Но когда входящие по одному в зал люди в третий раз подряд начали нести одну и ту же чушь… когда все тот же плешивый мужик как заведенный начал повторять, что не видел Элен той ночью… честное слово, я был готов его взять за глотку и сводить на прогулку во Тьму, чтобы стал более сговорчивым. Но вместо этого лишь бросил бесполезный амулет на стол, под недоумевающим взглядом охранника встал, распахнул двери, пинками загнал ждущее там баранье стадо в комнату, после чего выстроил вдоль стены и, оглядев испуганно-недоумевающие лица, процедил:

– Мне наплевать, кто из вас и как согрешил в последние полгода, кто что украл, проспал или забыл вовремя сделать. Моя задача – найти убийцу Элен Норвис и ее маленького сына. Никто из вас ее лично не убивал – об этом говорят ваши ауры. Но кто-то определенно знает, как и с кем именно она отсюда ушла. И поскольку у меня нет больше времени с вами возиться, то ровно через полсвечи я начну по очереди вставать на каждый след в этом доме. До тех пор, пока кто-то из вас не сознается. Или же пока лжец не умрет.

В комнате воцарилась гробовая тишина.

Но я не шутил – когда темный маг встает на чужой след, жертва физически не способна солгать, глядя ему в глаза. Я не знал об этом, когда вступал на свою первую в жизни тропу. И это стоило мне разума, Королевскому суду – репутации, а убийце моего брата – жизни.

Но сейчас у меня просто не осталось выхода.

– Что вы говорите, господин маг… разве Элена мертва?! – пролепетала какая-то женщина.

Я хмуро кивнул:

– Ее убили. В те самые три дня, что она провела вне стен этого дома.

– Не может быть… – пробормотал еще кто-то.

– Леди Элен?!

– Убита…

– Но за что?!

– Как же так? – беззвучно прошептал горе-охранник, потерянно опустив плечи, а управляющий под моим взглядом побледнел как полотно. – Леди Элен?

– А ребеночек? – протолкавшись сквозь толпу ошарашенных новостью людей, вперед выступила взволнованная пожилая дама, одетая как горничная. – Что с мальчиком, господин?!

Я сузил глаза.

– Если убийца охотился за маленьким магом, возможно, его тоже нет в живых. Чтобы встать на его след, я должен получить разрешение от начальства. Но если мальчик жив, это его убьет.

Женщина прижала ладони ко рту, а в ее расширенных от ужаса глазах появились первые слезы.

– Род всемогущий! Да как же это могло получиться?!

– Так, – распорядился я и по очереди ткнул пальцем в охранника, управляющего и разразившуюся рыданиями горничную. – Вы трое остаетесь, остальные – вон. Живо!

Народ испуганно дрогнул, но после второго окрика все же заволновался и торопливо потянулся к дверям, спеша как можно быстрее покинуть душное помещение.

– Говорите, – процедил я, глянув на оставшуюся троицу, двое из которой внезапно покрылись испариной, а третья горестно заломила руки. – Элен больше нет, так нет смысла что-то утаивать. Но ее убийца по-прежнему на свободе. Возможно, еще жив ее сын. И если вас хоть как-то волнует его судьба, говорите сейчас, пока у меня еще есть желание слушать.

Глава 6

Какое-то время в зале царила напряженная тишина, в которой слышались только сдавленные всхлипывания горничной. Управляющий и охранник угрюмо молчали. Мое терпение стремительно подходило к концу. Но когда я уже решил, что кого-то из этой троицы придется пытать, женщина неожиданно рухнула на колени и, молитвенно сложив руки, забормотала:

– Род всемогущий, творец милосердный… прости меня, грешную, ибо нарушила я данное именем твоим обещание…

– Нидис, довольно, – сжал челюсти управляющий, а охранник, наклонившись, рывком поставил ее на ноги, после чего довел с трудом ковыляющую, истово бормочущую что-то себе под нос женщину до ближайшего кресла и силком ее туда усадил.

Я молча посторонился. А когда горничная сгорбилась и горестно закрыла лицо руками, охранник обхватил руками ее плечи, а управляющий с тяжелым вздохом опустился на второе кресло и устало на меня посмотрел:

– Спрашивайте, господин маг. Раз леди Элен нет в живых, то нет и смысла хранить ее тайну.

– Кто выпустил ее из дома? – отрывисто спросил я.

– Я. Только у меня есть полный доступ в главный управляющий узел, который отвечает за работу магических сетей.

– Зачем?

– Она хотела покинуть дом так, чтобы ее отсутствия не заметили.

– Она пыталась сбежать?

Управляющий покачал головой:

– Что вы, господин маг. Здесь о ней заботились, ее любили. Ей просто была нужна одна ночь, чтобы встретиться с каким-то человеком. К утру она обещала вернуться.

Я нахмурился:

– Зачем?

– Она не говорила, – снова вздохнул управляющий. – Но Элен была славной девушкой. Тихой, отзывчивой, доброй. Она хорошо к нам относилась. И я не мог ей отказать в небольшой просьбе.

– Вы знали об этом? – снова спросил я, хмуро посмотрев на горничную и ее… наверное, мужа?

Плешивый сжал челюсти, но все же кивнул, а женщина снова залилась слезами.

– Так что все-таки произошло? Почему Элен понадобилось уйти из дома, где, как вы говорите, ее оберегали и любили?

– Госпожа Норвис пообещала отправить ее в Берн, – сквозь всхлипывания созналась горничная. – Там тепло, море рядом… самое то для молодой мамы и маленького Уорена. И от столицы тот городок далеко – мы посмотрели по карте. Хозяйка даже решила переписать на Элен свой старый дом, которым уже давно не пользовалась. И мы с мужем тоже планировали туда перебраться. Леди Элен так или иначе понадобилась бы помощь на новом месте. А мы давно хотели перебраться южнее. Старые кости, господин… часто ноют к плохой погоде. А Элен и вовсе не помешало бы сменить обстановку. Забыть про все, что было. И зажить по-новому. С чистым сердцем и легкой душой.

Я снова нахмурился:

– Разве ей было плохо в столице?

– Она часто грустила, – с прерывистым вздохом призналась Нидис. – Особенно первое время. Была подавлена, ни с кем не хотела говорить. И только в последние пару месяцев оттаяла.

– Она не говорила вам, кто отец ребенка?

– Нет, – вздрогнула горничная.

– Она вообще о нем не упоминала, – тихо сказал охранник и снова сжал плечи жены, когда у той из глаз побежали новые дорожки из слез. – Лишь однажды Нидис неосторожно о нем спросила, так леди Элен аж побелела вся и сбежала в свою комнату.

– Она долго плакала в тот день, – добавил управляющий. – Не спустилась ни к обеду, ни к ужину. А поутру у нее глаза совсем припухли. Да так, что я счел нужным посоветоваться с господином Денаурисом… это наш целитель… насчет здоровья молодой леди. Но он заверил меня, что леди абсолютно здорова. Как и ее малыш. А на то, что у женщин в ее положении часто меняется настроение, посоветовал не обращать внимания.

– Леди не пыталась с кем-то увидеться? Не приходило ли ей писем? Может, она общалась с кем-то во время прогулок?

– Нет, господин, ни разу, – промокнула глаза платком горничная. – Да она и сама никого не хотела видеть. Больше молчала, чем разговаривала. Много читала. Гуляла. Единственной, кого она допускала к малышу, была я. А единственный человек, кого она была рада видеть во время прогулок, это мой муж, Шелех.

Я недоверчиво оглядел всех троих.

Что-то маловероятно, чтобы влюбленная девчонка ни разу ни с кем не поделилась мыслями о возлюбленном. Если племянница леди Норвис была такой восторженной мечтательницей, то почему слуги утверждают, что последние полгода своей жизни она выглядела подавленной и грустной? Она ждала ребенка от человека, которого любила! Не может быть, чтобы она не пыталась с ним встретиться, написать письмо или хотя бы дать весточку, что жива и в порядке!

– Ребенок был нежеланным? – уточнил я, перебрав в уме возможные варианты.

– Ребеночек? – удрученно покачала головой горничная. – Нет, господин маг. Мальчика леди Элен как раз любила. Говорила, что он – единственный лучик света в ее непростой жизни и что она никогда с ним не расстанется.

– Та-а-ак… а как насчет отца?

Мужчины с мрачным видом переглянулись, а на глазах женщины снова выступили слезы.

– Леди Элен о нем не упоминала. Но мне показалось… – Нидис украдкой вытерла щеку. – Показалось, что леди не стремилась его увидеть. И еще мне кажется… он ее предал. Поэтому она и согласилась сюда уехать и даже не пыталась прервать свое добровольное заточение.

Я мысленно сплюнул.

Ладно, теперь хоть что-то стало понятно с этим отвратительным делом. Осталось узнать самое главное.

– Так с кем именно Элен хотела увидеться в ту ночь? И зачем?

Горничная снова вздрогнула.

– Мы не знаем, господин маг. Но накануне утром она написала письмо и запечатала его в конверт без адреса. Мой брат живет в Вестинках… это на севере, всего в паре свечей конного ходу отсюда. Он часто ездит в город. Леди Элен попросила отдать письмо ему и доставить по адресу, который написан на внутренней стороне конверта. Мне она его не назвала, потому что сказала – нам не нужно знать лишнего. А брата попросила не говорить, куда поедет, но дождаться ответа и, если таковой будет, передать ей.

– Ответ пришел?

– Да, господин маг, – кивнула женщина. – Брат вернулся уже к обеду и отдал Шелеху письмо. Оно было написано на хорошей бумаге, но без подписи. Мы его не вскрывали.

– Элен плакала, когда его прочитала? – быстро спросил я.

– Нет. Но у нее лицо стало таким… знаете, какое бывает у людей, которые решаются на что-то страшное?

Я молча кивнул.

– А когда я спросила, в чем дело, госпожа ответила только, что делает это ради сына. И ради того, чтобы у него появилось достойное будущее. Мне кажется, господин маг, она не хотела быть обязанной леди Норвис, – почти шепотом добавила Нидис. – И с этим человеком она должна была встретиться той же ночью.

– Где?

– Я довез ее до Вестинок, – глухо уронил Шелех, отведя взгляд. – Госпожа сказала, что ждать ее не нужно. Но она будет рада, если я заберу ее с той же околицы на рассвете. Я и уехал.

– А ребенка она зачем с собой взяла?

– Сказала, что малыш будет плакать, оставшись один, а она не хотела, чтобы в доме раньше времени забеспокоились.

Я забарабанил пальцами по столу.

– Так. И что дальше?

– Утром я, как оговорено, поехал в Вестинки, но леди Элен на условленном месте не было, – хмуро сообщил охранник. – Я прождал ее две свечи, а она так и не пришла. В какой дом она должна была зайти, я не знал, но на всякий случай прошелся по улице. Никого не увидел. Никто не шумел. Ну, я и уехал обратно. А Титусу сказал все как есть, после чего мы подождали еще сутки, а когда леди не вернулась к следующему утру, отправили депешу в Алтир.

– Титус – это кто? – нетерпеливо уточнил я.

Управляющий поднял руку:

– Это я, господин маг.

– Так. И вы хотите сказать, что на самом деле девушка исчезла отсюда не три, а четыре дня назад?

Управляющий виновато кивнул, а горничная с мужем стыдливо переглянулись.

– Да, господин маг.

– И вы целые сутки потеряли, потому что надеялись, что все обойдется?!

– Да, мы очень виноваты перед Элен, – в третий раз с тяжелым вздохом признал управляющий, и вот тогда мне снова захотелось выругаться.

Фолова бездна! Молодая девчонка с младенцем на руках собралась куда-то на ночь глядя, и никто ее не остановил! Она пошла на встречу с человеком, которого никто из слуг в глаза не видел, и ее даже не попытались предостеречь! Наконец, она не вернулась в срок, а эти глупцы еще целые сутки дожидались чуда! Вместо того чтобы поднять крик и отправить людей на поиски!

Не знаю, что тут еще можно сказать, но, похоже, нет предела человеческой глупости.

– Карту! – отрывисто бросил я, когда стало ясно, что ничего эти люди больше не знают. – Нидис, где именно живет ваш брат? Есть ли в Вестинках какие-то особые ориентиры?

– Да тут всего одна деревня в округе, – виновато понурилась женщина. – Не промахнетесь. А брат мой живет во втором доме с дальнего краю. Барри Хорс его зовут. Там спросите – вам подскажут.

Едва взглянув на принесенную управляющим карту, я прямо в доме создал тропу и ушел на темную сторону. Затем на нижний слой, чтобы не ждать отключения защиты. Снова на средний. И уже по нему, друг за другом открывая прямые тропы, с огромной скоростью помчался в соседнюю деревушку, надеясь, что хотя бы там следы никто не затоптал.

До деревни я добрался быстро, но во второй дом с дальнего края заходить не торопился. А сперва почистил темную сторону от облюбовавших подвалы гулей, сжег парочку особо наглых тварей, а за остальными отправил кровожадно оскалившуюся Мелочь, которая и перебила их одного за другим.

Следов убийцы не нашел – занятые своими делами люди выглядели совершенно обычно. Спокойно работали по дому, ковырялись в поле, и ни у кого в ауре не осталось вызывающей красной метки. Отпечатков с такой же меткой на земле тоже на обнаружилось. Видимо, убийца действительно был не местным и в деревню не заходил. Да и гарантий, что место преступления находилось именно здесь, абсолютно никаких не было.

Недолго поразмыслив, я поманил брезгливо отряхивающуюся куклу.

– Кровь учуять можешь? Человеческую, трех– или четырехдневной давности.

Мелочь откровенно задумалась. Но вскоре проурчала что-то непонятное, неторопливо обежала меня по кругу, принюхиваясь и внимательно высматривая что-то на земле. Затем сделала еще один круг, побыстрее. Третий, постепенно ускоряясь и расширяя невидимую спираль. И наконец сорвалась на такой бешеный вихрь, что я только крякнул и подумал, что, кажется, не зря взялся следить за ее рационом.

Мелочь тем временем совсем исчезла из виду, и только приличный вихрик загулял по погруженной в тишину деревне. Вот она сделала новый круг, выйдя за пределы ограды. Затем второй, третий, четвертый… после чего из вихря раздался торжествующий клекот, и выпавшая из него кукла высоко подпрыгнула, обозначая свое присутствие. После чего развернулась и со всех лап кинулась вверх по пригорку, за которым вскоре и исчезла.

Спохватившись, я создал темную тропу и последовал за сообразительным чудищем сперва на пригорок, затем в поле, а после – и на соседний холм, на верхушке которого виднелись характерные холмики. После чего подумал, что это и впрямь неплохая задумка – убивать на кладбище. Там, где регулярно кого-то хоронят и где скопление гулей не привлечет внимания сыскарей.

А гулей там и впрямь оказалось немерено. Я только диву дался, когда увидел, какое количество тварей шарится между могилами. Тощие, уродливые… при виде Мелочи они встревоженно закурлыкали, а когда в моих руках зажегся темный огонь, и вовсе прыснули в разные стороны.

В этот момент где-то далеко, почти на грани слышимости, завыли другие, более крупные, судя по всему, твари. Сперва одна, затем другая… но мне и с этими хватило возни. А если кто и заинтересовался поднятым куклой шумом, то добро пожаловать на огонек!

Гули, правда, наше гостеприимство не оценили. Сбежать, правда, удалось не всем – большую часть нежити я просто сжег, кого-то порубил на части, а остальных безжалостно прикончила кукла. Теперь, когда она подросла, острые когти на ее «руках» стали еще длиннее, а свой коронный удар она наносила поистине мастерски. Где и на ком мое чудовище тренировалось – один Фол знает. Но я не мог не восхититься тем, как быстро Мелочь снует между холмиками и короткими, безупречно точными движениями ломает гулям шейные позвонки.

Уцелевших тварей я велел не преследовать – незачем было тратить время. А когда Мелочь выбралась за ограду кладбища и остановилась возле наполовину вросшего в землю валуна, мне и вовсе стало не до гулей: здесь, возле камня, воздух действительно пах немного иначе, чем везде. Пылью пах, тленом. И едва уловимым привкусом железа.

Убрав секиру, я выбрался с темной стороны, оказавшись у такого же камня, только уже в реальном мире. И практически сразу обнаружил, что с одной стороны на нем засохло небольшое кровяное пятно. А рядом в земле виднелся четкий отпечаток женского башмачка, хозяйка которого уже несколько дней как была мертва.

Я понял это, когда коснулся чужого следа и испытал те же ощущения, что и в доме леди Норвис. Но когда принялся искать след убийцы, то испытал целую смесь разнообразных эмоций, от недоумения до раздражения: помеченных смертью отпечатков не было. Вообще ничего, кроме одного-единственного следа погибшей девушки. Ни возле камня, ни возле ограды кладбища, ни возле могил. Ни во Тьме, ни в свете… то есть в реальности, конечно. Земля вокруг кладбища была чиста как первый снег. И даже пологий склон, ведущий к глубокому оврагу, на дне которого журчал невидимый ручеек, оказался абсолютно пустым. Да, даже без травы, потому что кто-то предусмотрительно обратил ее в пепел, а затем равномерно перемешал с землей, убирая все следы своего присутствия.

– Очень умно, – пробормотал я, вернувшись на темную сторону к терпеливо дожидавшейся Мелочи. – Похоже, наш убийца использовал три амулета. Темный, чтобы перетянуть все метки на ауру, затем светлый – чтобы полностью ее скрыть. Причем «линза» у него не в пример более мощная, чем у Джоша, – связь с аурой разорвана полностью, поэтому и следов не осталось. Наконец, последний амулет ему понадобился, чтобы перепахать весь склон и лишить нас возможности за ним последовать. А это значит, что нам его не догнать.

– Никогось? – вопросительно подняла голову кукла, когда я вернулся к треклятому валуну.

– Пока что да, – согласился я, пребывая в напряженном раздумье. – Но надо найти хотя бы тело.

Мелочь снова подумала и исчезла. А я вернулся в обычный мир, прошелся вдоль омертвевшего склона, добрался до оврага и, заглянув вниз, создал еще одну тропу. На дно, возле ручья, на берегу которого что-то белело.

Она лежала у самой воды – искалеченная, изломанная, как надоевшая игрушка, которую жестокий мальчишка выбросил в окно. От былой девичьей красоты ничего не осталось – изрезанное острыми камнями лицо было покрыто густой коркой крови, светлые волосы спутались и потемнели, изорванное платье намокло и словно нарочно подчеркивало уродство мертвого тела. Сломанные кости, перемолотые в кашу ребра, неестественно вывернутая голова… если бы я не знал, кого искать, никогда не признал бы в этом измочаленном куске мяса несчастную Элен Норвис.

Убили ли ее наверху, а затем сбросили сюда, или же девчонке не повезло упасть с такой высоты живой – теперь это мог установить только хороший целитель. Но вот что я посчитал действительно важным – это исследовать окрестности на предмет пропавшего ребенка. И испытал немалое облегчение, когда понял, что второго тела в овраге не оказалось.

Трогать здесь я ничего не стал – Лиз потом приедет, сама разберется. Только метку на валуне поставил, чтобы в следующий раз добраться быстрее. После чего снова вернулся в деревню и бесцеремонно ввалился во второй с дальнего края дом.

– Что вам нужно?! – испуганно отшатнулась немолодая женщина, от неожиданности выронив таз с недостиранным бельем. На пол плеснуло грязной водой пополам с мылом. Мокрые тряпки с отвратительным шлепком упали сверху. А следом грохнулась и выскользнувшая из рук посудина, с омерзительным грохотом укатившись к печи.

– Чего шумишь? – недовольно проворчал из глубины дома еще один голос, и из соседней комнаты вышел кряжистый мужик с забинтованной головой. Росту в нем было побольше, чем даже в Йене, так что зашел он, вынужденно пригнувшись. А вот выпрямлялся с гримасой боли на заросшем щетиной лице, которая, впрочем, при виде меня мгновенно сменилась недоумением.

– Барри Хорс? – сухо осведомился я, одновременно достав из нагрудного карману бляху.

Мужик, метнув на застывшую изваянием жену быстрый взгляд, неохотно кивнул:

– Так точно, господин следователь. Никак случилось что? Неужто кто-то из наших чего в округе натворил?

– Вы знакомы с леди Эстеллой Норвис? – словно не услышал его я.

– Э… нет, – совершенно искренне озадачился мужик.

– А с леди Элен Норвис?

– Ну-у… тоже нет.

– Ваша сестра служит у нее горничной, – напомнил я, и вот тогда на широком лбу Хорса появилась глубокая складка.

– Да… наверное, господин следователь. Я не особенно разбираюсь в ее делах.

– Хорошо, где вы были утром четвертого дня?

Мужик снова озадаченно наморщил лоб.

– Не помню.

– Вы совершали поездку в Алтир в указанное время?

– Нет… думаю, что нет.

Я недоверчиво уставился на болезненно скривившегося верзилу, но тут на помощь пришла его жена.

– Да был он там, господин следователь, – в сердцах бросила она, поднимая с пола мокрые тряпки. – Рыбу на продажу повез, как обычно. С самого утра уехал, дык почти до темноты его и не было. Только не помнит он ничего. Как следующим утром проснулся, так память-то у него и отшибло. Даже того не помнит, что Нидис к нему на днях приходила, представляете?!

Я настороженно оглядел забинтованную голову здоровяка.

– И сколько дней у него выпало из памяти?

– Два с половиной, – с досадой сообщила супруга, достав из-под печи и со стуком поставив на лавку таз. – А голова у него с тех пор что ни день, то болит неимоверно. Никакие примочки не спасают. Может, хоть ему что присоветуете, господин следователь? Вы ж вроде маг?

– У меня другая квалификация.

Я знаком велел мужику присесть на соседнюю лавку, а сам внимательно глянул на его ауру.

Ну так и есть. Какая-то сволочь использовала на мужике заклинание Забвения. Но грубо, неаккуратно, явно второпях. Вместо одного дня оно съело из памяти в два раза больше. Неудивительно, что мужик головными болями маялся. К целителю бы его надо. И как можно скорее.

– Вам муж по возвращении что-нибудь рассказывал? – отступил я, не сомневаясь, что память бедолаге стерли качественно и навечно.

Женщина бросила в таз еще один ком мокрого белья и покачала головой:

– Нет, господин следователь. Ничего такого.

– А письмо с собой какое-нибудь привозил?

– Вообще-то да, было письмо, – припомнила она, к вящему удивлению супруга. И даже ненадолго отвлеклась от белья и разлитой на полу лужи. – Маленькое такое, я еще подумала: от кого бы? Бумага-то дорогая, беленая. У нас такой днем с огнем не сыщешь.

– Барри сказал вам, от кого это письмо?

– Нет, конечно, – насупилась дама, кинув на мужа сердитый взгляд. А затем выудила из-за печи чистую тряпку и принялась собирать воду с пола. – Сказал, чтоб не лезла не в свое дело. Даже взглянуть на него толком не дал. Только и увидала краешек, когда он одежку грязную менял. И тут же укатил снова, вернувшись уже под вечер.