Текст книги "Вильгельм. Проклятие Саана"

Глава 16

Леман уронил голову на грудь и прикрыл слезящиеся глаза.

Прошлая ночь далась ему нелегко, день прошел еще тяжелее, но больше всего его тревожили не потеря денег или репутации, а то, что он так и не понял, сумели эти сволочи дотянуться до Лу или же ей и Луизе удалось избежать облавы.

Каких-то двадцать лет назад он даже не думал, что когда-нибудь доживет до преклонных лет. Десять лет назад ни за что бы не поверил, что росшая вдали от него дочь вдруг сможет продолжить его дело. И вот, казалось бы, все разрешилось. Он все-таки отошел от дел, заполучил возможность искренне гордиться собственными достижениями и достижениями дочери. Казалось, риски лично для него наконец-то свелись к минимуму…

Как вдруг появились сначала мроны. А теперь еще и ИСБ одним ударом уничтожила все то, что он с таким трудом создавал много лет.

Предательство…

Кто бы что ни говорил, а все империи мира неизменно рушились именно из-за этого. Предатели всегда были, есть и будут. Однако Леман, сумев пережить предательство не единожды, пройдя через смерть обоих сыновей, дважды поднявшись с колен и начав все заново… Богини, он и впрямь не предполагал, что все это может закончиться именно так. Сейчас. Но что самое скверное, даже оказавшись в застенках ИСБ, он не мог даже примерно сказать, кто посмел ударить ему в спину. Все его слуги и слуги Лу были тщательно проверены, охрана перепроверена даже трижды, Нуму он верил, как себе, да и в его способности разбираться в людях тоже не сомневался. Дочь не могла его предать по определению. Все колдуны и маги находились под магической клятвой. Вся верхушка теневого клана, абсолютно вся поклялась ему в верности, прежде чем он допустил кого-то из них до важной информации. Но даже так, как выяснилось, он упустил кого-то из виду, и вот теперь настало время расплачиваться за ошибку.

А ведь он готовился, готовился, как ему казалось, ко всему. Сменил жилье. Перестал появляться в привычных местах. Свернул почти все сторонние проекты, сосредоточившись на самом главном. Помог Нуму организовать вывоз наиболее ценного товара. Обеспечил сопровождение. Взял под контроль городские склады и схроны. Все дома, где он хотя бы ненадолго останавливался, были опустошены, а в магическую защиту встроено заклинание самоуничтожения на случай, если его попытаются достать именно там.

Месяца два назад он даже оборудовал отдельное логово, где мог бы переждать любые неприятности. Кроме Лу, Нума и двух-трех проверенных людей о нем никто не знал. И вот вроде бы все было продумано, учтено и просчитано на несколько шагов вперед…

Как вдруг на тебе. Весь мир перевернулся вверх тормашками в тот самый миг, когда Леману донесли, что на столичные и одновременно окраинные базы началась массированная, четко скоординированная атака. А через несколько минут связь оборвалась, и в дверь его тайного убежища кто-то очень невежливо постучал.

Само собой, много народу он при себе не держал. Тайное убежище на то и есть тайное убежище, чтобы больше трех-четырех доверенных лиц никого туда не пускать. Но все же кто-то сдал императорским ищейкам координаты… Причем кто-то близкий. Тот, кто заслуживал доверия. А в итоге убежище вскрыто, личная охрана полегла, слуги убиты, тогда как сам Леман качается на грани беспамятства и из последних сил пытается удержать язык за зубами.

О нет. До пыток дело так и не дошло – у ИСБ имелись гораздо более надежные способы получения информации. Сыворотка правды – убойная смесь из природных и магически обработанных ингредиентов – вот уже несколько томительно долгих часов упорно ломала его волю, и Леман не знал, сколько еще сумеет ей противиться в попытке сохранить то единственное, что было важным.

Главное не раскрыть рта. Ни для ругательств, ни тем более для стона.

Леман не понаслышке знал, что стоит только начать говорить, как потом остановиться будет невозможно. Поэтому он молчал. Усиленно отстранялся от происходящего. Давил то и дело подкатывающую к горлу тошноту, не обращал внимания на боль. Не отвечал на вопросы. Не исполнял приказы. Он заставил себя не реагировать. Приучил себя к мысли, что все равно умрет. Впал в состояние почти что транса и в какой-то мере, да, постарался уйти от суровой реальности. Так гораздо легче. И надежнее к тому же, потому что в ином состоянии он бы непременно сломался, и вот тогда шансов у Лу точно бы не осталось.

В какой-то степени Леман был даже благодарен иэсбэшникам, что перед началом допроса его накрепко привязали к стулу. Веревки позволяли ему хоть как-то удерживать тело в вертикальном положении, потому что в противном случае он бы уже грохнулся на пол и валялся в ногах у дознавателей, как самый обычный, смертельно уставший и бесконечно больной старик, у которого не осталось ни сил, ни желания бороться.

Лет сорок назад он еще мог бы оказать достойное сопротивление. Лет сорок назад у него еще не болела спина, не ломило по утрам кости, да и искалеченная нога не давала о себе знать в самое неудобное время.

Она и сейчас его беспокоила, не позволяя окончательно забыться. Но с другой стороны, боль стала той самой опорой, за которую он пока еще мог держаться, и именно она подсказывала, что он по-прежнему жив.

Когда сквозь короткое забытье снова пробился чей-то настойчивый голос, Леман мотнул головой, пытаясь его отогнать.

Легкого укола в плечо он даже не почувствовал. Сколько их уже было за сегодня? Потом голос стал настойчивее, громче. Он постоянно что-то повторял, теребил, спрашивал. Но Леман даже не прислушивался. И глаза решил не открывать, потому что старательно удерживаемый перед внутренним взором образ дочери давал ему силы жить дальше, не позволял отвлекаться ни на что иное. И даже боль не могла выбить его из состояния сосредоточения просто потому, что к боли он давно привык. А вот семью не хотел потерять ни при каких обстоятельствах.

Поэтому он вспоминал Лу, в том числе и такой, когда та была еще маленькой. Их редкие встречи. Ее задорный смех, который так напоминал смех его единственной внучки. Еще она была похожа на мать… Так, что когда он впервые увидел ее взрослой, то ненадолго оторопел и поневоле вспомнил те несколько счастливых лет, что подарила ему рано ушедшая к богиням супруга.

А та была красивой. Очень. Правда, он давно не навещал ее могилу, но вот сейчас у него наконец-то появилась возможность поговорить с ней без свидетелей, и он с удовольствием окунулся в полузабытые воспоминания, в которых, как оказалось, было так много хорошего.

– Леман… – очень некстати пробился сквозь мысленный заслон еще один голос.

Образ супруги вдруг заколебался и задрожал, словно отражение в воде.

– Лема-ан, очнись!

Нет! Только не сейчас!

Его вроде бы даже потрясли за плечи, стараясь окончательно уничтожить столь дорогое его сердцу видение. Потом кто-то с силой похлопал его по щекам. Но боль оказалась такой слабой, что он и в этот раз предпочел не обращать на нее внимания. Наоборот, попытался уйти в себя еще глубже. Возможно, даже насовсем. И лишь после того, как что-то больно укололо его в шею, а старательно поддерживаемый образ начал неумолимо истаивать, Леман все-таки очнулся. Пришел в себя. С трудом приподнял тяжелую голову. И сквозь градом катящийся по лицу пот сумел взглянуть на тесную камеру, в которой с прошлого его возвращения в реальность кое-что изменилось.

Нет, решетки на окнах и тяжелая металлическая дверь с крохотным отверстием для наблюдения так никуда и не делись. Но в прошлый раз дверь была плотно закрыта, тогда как теперь между ней и стеной виднелась узкая полоска света.

Дознаватели тоже находились здесь. Вот только если раньше один из них сидел напротив и раз за разом задавал одни и те же вопросы, а второй периодически травил пленника какой-то едко пахнущей дрянью, то теперь единственный стул был опрокинут набок, стойка с иглами и колбами откатилась куда-то в угол. Один из дознавателей лежал у стены в неестественной позе, а второму, похоже, кто-то успел оторвать лохматую голову.

Вот же она, таращится с пола пустыми глазницами. Из обрубка, хотя нет, пожалуй, из обрывка шеи кровь уже почти не идет. Зато рядом с телом натекла громадная лужа, которая почти вплотную подобралась к безвольно обмякшим стопам Лемана и была готова испачкать его и без того грязные пятки.

– Ну, как он? – откуда-то сверху раздался незнакомый, но при этом какой-то гулкий и до отвращения громкий голос, который ударил по ушам с такой силой, что Леман не выдержал и поморщился.

Над ним склонилось чье-то расплывчатое лицо.

– Похоже, приходит в себя. Какой, интересно, гадостью его накачали, если даже твое противоядие не сразу сработало?

– Прихвати с собой колбы, – ворвался в сознание Лемана третий голос. На этот раз совсем молодой и смутно знакомый. – Надо будет изучить состав. Хотя, судя то тому, что я вижу, это – редкостная отрава. Да они, похоже, еще и с дозой не заморачивались – кололи до тех пор, пока старик совсем не перестал различать, что реально, а что нет.

– Он совсем бледный, – скупо заметил первый. – Бормочет что-то непонятное… Зрачки вон во всю радужку. И взгляд блуждает, как у безумного.

– Он нас вообще слышит? – обеспокоенно пробормотал второй.

Молодой зачем-то пощупал Леману лоб, приподнял веки и щелкнул несколько раз пальцами перед самым его лицом.

– Слышит. Только, похоже, не до конца понимает.

– Его били?

– Нет, – качнул головой молодой. – На запястьях и лодыжках свежие следы только от веревок. Если они закачивали в него сыворотку правды или что-то подобное, то бить уже не понадобилось. А вот ссадины на теле и громадная шишка на голове – уже другое дело. Похоже, когда его захватили, то особенно не церемонились.

– Может, поэтому он так долго не приходит в себя? Вдруг они ему в башке что-то повредили?

Леман почувствовал, как кто-то осторожно ощупывает ему затылок.

– Скорее всего, удар был хоть и сильным, но не очень опасным. А вот галлюцинации он вполне мог вызвать, как и помрачение сознания. В таком состоянии Леман мог часами нести всякую чушь, даже не понимая, что именно говорит.

– Имеешь в виду, как сейчас?

– Именно. Но будем надеяться, что это временное явление. Нардис, поднимай его. В таком состоянии он сам не дойдет.

Нардис?

У Лемана что-то щелкнуло в голове, и он вдруг понял, что уже где-то слышал это имя. Причем совсем недавно. Правда, опасности или угрозы от него не исходило, поэтому старик попытался что-то сказать, но с его губ слетел только рваный хрип, который быстро перешел в мучительный стон, когда его осторожно подняли со стула и попытались поставить на ноги.

За время пребывания в камере мышцы его тела успели основательно затечь, рук и ног он совсем не чувствовал, однако стоило только пошевелиться, как притихшая было тошнота снова подкатила к горлу, больное колено подломилось, а в висках вспыхнула такая немилосердная боль, словно его во второй раз за сутки приложили по голове чем-то тяжелым.

– Терпи. – На мгновение весь мир заслонило смутно знакомое лицо, обрамленное темным капюшоном, из-под которого выглядывали слегка курчавые белокурые локоны. – Сейчас мы уведем тебя отсюда, подлатаем, подлечим, а потом сдадим Лу на поруки… Ты помнишь Лу, Леман?

– Да, – из последних сил прошептал он.

Но тут пол резко ушел у него из-под ног, затем пол и потолок поменялись местами. Еще через миг по телу хлестнула новая волна сумасшедшей боли, и вот тогда Леман все-таки отключился, напоследок успев подумать, что смерть в его ситуации – далеко не самый плохой вариант. Тем более что он и так ее долго ждал.

* * *

– Осторожнее, – посоветовал я, когда Нардис уложил едва дышащего старика на гору подушек, на которые сверху было брошено толстое одеяло. – Не то он развалится на части прямо тут.

– Почему мы притащили его в подземелье, а не домой? – вместо ответа проворчал компаньон. – Там же все есть – бинты, исцеляющие амулеты, эликсиры, противоядие, наконец! А сюда я даже мебель не успел заказать. Канализация, запасной выход… Мы только воду и подвели, да и то трубы пока нерабочие!

– Наш дом тоже может быть под наблюдением. А здесь – единственное место, о котором знаем только мы и где не нужно ждать незваных гостей.

– Но мы могли бы переправить его сразу к Лу!

– Ни я, ни ты не знаем, чем его поили, так что пока не убедимся, что он не опасен ни для себя, ни для дочери, лучше держать их по отдельности. Присмотри за ним. Я пока схожу за вещами. Когда он очнется, тогда и решим, что с ним делать дальше.

Нардис насупился, но все же кивнул, а я порталом метнулся в квартал Бедняков. Вышел в знакомом тупичке. Осторожно высунувшись наружу, внимательно оглядел соседние дома, пустую улицу, криво стоящие заборы… Но ничего подозрительного не увидел и осторожно выбрался из укрытия.

С нашим домом с виду тоже все было в порядке. Ни чужих следов у крыльца, ни признаков воздействия посторонних артефактов, ни отголосков магии. Входная дверь была плотно закрыта, в окнах свет не горел. Нигде не виднелись человеческие ауры, так что я, даже не заходя внутрь, мог с уверенностью заключить, что в доме не осталось ни единой живой души.

Ну, кроме той, что я запер в подвале.

Когда я спустился вниз, Норин Торано лежал у стены в той же позе, в которой я его оставил. Видимо, с дозой яда все-таки вышла промашка, поэтому даже спустя целый день он в себя так и не пришел. Кость тому свидетель. Правда, теперь, когда Леман нашелся, пленник мне был по большому счету не нужен, однако и убивать его я не планировал. Мне не хотелось омрачать память о Кариуре. Поэтому, закончив с расспросами, я не свернул его внуку шею, а всего лишь усыпил, предварительно отдав приказ забыть, что мы с ним вообще встречались.

Собственно, смерти Норин пока не заслужил и в общем-то ничем перед нами не провинился. Он никого не предал. Никого не пытал. Будучи человеком подчиненным, он всего лишь стремился выполнить приказ. Поэтому я постоял над его телом, подумал, после чего все-таки вернулся наверх, прихватил из гостиной несколько чистых маячков, привязал к спящему мужчине один из одноразовых телепортов и переправил его туда, откуда взял, – в заброшенный дом на той самой улице, где всего сутки назад случилась кровавая резня.

Как он при этом будет объяснять свое отсутствие, меня уже не волновало. Небось не маленький, сам что-нибудь придумает. Ну, а если какая-то часть воспоминаний в его голове однажды все-таки всплывет, что ж, я и так сделал для него больше, чем следовало. Поэтому будет лучше, если наши пути никогда не пересекутся, так как во второй раз щадить его я не стану даже ради Кариура.

К логову Нума я тоже заглянул, раз уж оказался поблизости, и ничуть не удивился, обнаружив на месте некогда оживленного заведения лишь огромное пепелище. Судя по всему, Нум подчистил за собой следы, а городская стража, которой пришлось целый день разбирать завалы, наверняка не нашла ничего, кроме обгоревших балок и нескольких десятков изувеченных трупов.

Так, а где обещанный связной?

Покрутив головой, я отыскал прячущегося в тени одного из домов одинокого нищего, однако задавать вопросы не пришлось – тот сам ко мне подошел и, коротко представившись, передал весточку от Нума.

Той же ночью я его навестил, а заодно убедился, что тот благополучно справился с ранами и уже начал собирать под свое крыло выживших. Правда, пока их набралось не более двух с половиной десятков, но с учетом того, какие силы против нас бросила ИСБ, это было не так уж плохо.

Известие о том, что Леман и его дочь остались в живых, Нума несказанно обрадовало. Леман, несмотря на возраст, был и оставался для него непререкаемым авторитетом, а с годами его имя превратилось в некий символ, невидимое знамя, под которое люди охотно шли и были готовы ради него на многое.

– Но как?! – только и спросил он, когда я сообщил, где Леман провел последние сутки и кто его оттуда вытащил.

В ответ я многозначительно промолчал.

Репутация есть репутация – тоннельщики должны вызывать шок и трепет. Поэтому, когда к обеду весь город будет судачить, что кто-то напал на главное управление имперской службы безопасности, наши позиции в криминальном мире еще больше укрепятся.

Хотя на самом деле ничего сложного в том, чтобы проникнуть на тщательно охраняемую территорию управления, не было. Люди, как и раньше, мыслят стандартно, причем даже лучшие из них. Так что, когда посреди ночи в двери управления замолотил встрепанный, явно чем-то напуганный мальчишка, охрана (которой, естественно, не могло не быть в таком серьезном заведении) опрометчиво выглянула на улицу. Услышав о том, что бедный мальчик потерялся, они, разумеется, озадачились – был бы я нищ, мне бы просто дали от ворот поворот, однако такого чистого и хорошо одетого мальчика выкидывать на улицу без объяснений было чревато. Мало ли, а вдруг он от похитителей сбежал? А вдруг это сын какого-то влиятельного чиновника? Проблем же потом не оберешься, если сопляка на следующее утро найдут в какой-нибудь подворотне со следами насильственной смерти.

Поэтому двери мне все-таки открыли. И вот после того, как я оказался внутри, больше мне ничто не мешало, а моему проклятию – и подавно, так что я мог наполнить им хоть все управление от подвала до самой крыши… Что я, собственно, и сделал.

Свидетели мне были не нужны, поэтому от тех, кто умышленно или случайно задержался тем вечером в управлении, остались только начисто обглоданные кости. Само собой, защита все-таки сработала, поэтому всю прошлую ночь ИСБ стояла на ушах, однако, пока проклятие было активно, внутрь ни один человек не смог бы зайти. Ну, а после того, как мы ушли оттуда порталами, искать нас стало тем более бесполезно.

Насчет предателя я у Нума тоже спросил, но у того мой вопрос вызвал лишь отчетливый скрежет зубов.

– Каждого проверяю на камне правды. Лично. Мертвецов всех по головам пересчитываем. Но пока этих мразей вычислить не смогли, так что пусть Лу со стариком соблюдают осторожность.

После этого я ушел, оставив мужика разбираться с насущными проблемами. Заглянув в несколько лавок, беззастенчиво унес оттуда столько исцеляющих амулетов, сколько влезло в мои карманы. Оставил взамен записку с деньгами, чтобы не терять поставщиков. Вернулся в дом, прихватил с собой честно дожидающуюся меня гончую. Затем наконец перепрыгнул порталом в пещеру к Нардису и, всучив ему добычу на пару с мешком костей, снова ушел. На этот раз до утра, потому что мои дела на сегодня еще не закончились.

* * *

Этот адрес я получил от Норина Торано. По его словам, в данном доме проживал человек, который подписал приказ о проведении спецоперации против Лемана и его команды.

Нэл Клаус Нотери Грум, начальник столичного управления имперской службы безопасности, очень большой человек, птица невероятно высокого полета и то самое должностное лицо, к которому по долгу службы стекалась самая разная (по большей части секретная) информация со всей страны.

В его рабочем кабинете я сегодня уже побывал. Пока мое проклятие вычищало управление ИСБ от сотрудников, я успел полистать бумаги, взломал оба сейфа, покопался в донесениях… Насчет вчерашней облавы там, к сожалению, не нашлось практически ничего, кроме отчета некоего эрта Гворди об успешном завершении операции. Сравнительно небольшие потери, масса зачищенных целей, один пропавший старший офицер, один маг со свернутой шеей и тринадцать благополучно захваченных пленников, из которых до нынешней ночи дожил всего один: обойти магический контракт на смерть иэсбэшникам так и не удалось, поэтому наших колдунов они потеряли всех до одного.

Однако меня насторожила именно цифра: пятьдесят восемь.

Со слов Нума, под его патронажем только на окраинах располагалось сорок восемь полноценных баз. Плюс склады, схроны, многочисленные убежища… Что-то явно не сходилось. Но потом я еще раз перечитал отчет и понял: речь шла исключительно о целях в пределах столицы. Тогда как окраинные базы в него по какой-то причине не вошли.

Это означало, что где-то имелись другие бумаги, включая данные по остальным объектам зачистки, список приказов, детали операции… Они же не один день все это готовили и согласовывали детали. Нужны были исполнители, организаторы, наблюдатели… Да, Саан их забери! Банально нужны были деньги. Вернее, очень много денег, а также вооружение, артефакты и прочие вещи, чтобы удачно провернуть облаву таких масштабов. Поэтому, когда бумаг не нашлось в рабочем кабинете господина Грума, я решил навестить его столичное имение, в котором, вполне вероятно, мог найтись еще один сейф. Особенно если вышеупомянутый нэл являлся ответственным сотрудником и, как многие люди, время от времени брал работу на дом.

Конечно, можно было бы побеседовать с ним с глазу на глаз, чтобы, так сказать, получить ответы из первых уст. Но в данный момент господин Грум не имел ни одной свободной минутки и после известий о нападении на управление просто обязан был присутствовать на месте преступления. А незаметно похитить его на глазах у десятков людей было бы проблематично, поэтому я предпочел для начала порыться в его бумагах, ну, а уж если и там не найдется нужных сведений, то вот тогда и будем рассматривать более экзотические варианты.

Проникнуть в его большой и просторный дом большого труда мне, разумеется, не составило, а уж усыпить прислугу и домочадцев – тем более. Пожилой дворецкий, двое охранников, пять горничных, супруга, дочь и маленькая собачка – вот, собственно, и все живые, которые там обитали. Когда я пришел, большинство из них уже крепко спали, поэтому я всего лишь помог им уснуть еще крепче. Ну, а в тех, кто по долгу службы вынужден был бодрствовать, просто воткнул по отравленной игле, прекрасно зная, что наутро они об этом даже не вспомнят.

Сам кабинет господина Грума находился на втором этаже и содержался в идеальном порядке. Ни одной лишней бумажки на столе. Ни одной лежащей не на месте вещи. Впрочем, он и в управлении придерживался таких же принципов и относился к той категории строгих, дисциплинированных, последовательных и хорошо предсказуемых людей, грабить которых одно удовольствие.

– Как это банально… – хмыкнул призрак, когда я сдвинул висящую на стене картину и в задумчивости уставился на торчащую из стены дверцу сейфа. – Неужели у него фантазии не хватило придумать что-нибудь более изощренное?

– Не скажи, – возразил я. – Защита тут, пожалуй, даже получше, чем в управлении. Обычному взломщику она не по зубам.

– А мы не взломщики. Нам можно. Так что давай шуми. Все равно никто не услышит.

Я вместо ответа лишь весомо качнул на ладони прихваченную из гостиной кочергу. Сейф, разумеется, нам пришлось вскрывать нетрадиционным способом. Но поскольку местные колдуны до сих пор заботились лишь о защите фасада и упорно забывали о том, что у сейфа вообще-то четыре стенки, а не одна, то особых трудностей я не увидел. Подумаешь, большое дело – раздолбить стену, добраться до боковины и беспрепятственно ее вскрыть…

Пока я работал, ни одно охранное заклинание в доме так и не сработало. Ни одна сигнальная ниточка даже не вздрогнула. В том числе и тогда, когда стенка сейфа наконец-то со скрипом подалась и открыла нам доступ к ценным документам.

– А вот это уже интересно, – хмыкнул Мор, когда обнаружилось, что внутри припрятан неприятный сюрприз. – Не такой уж этот Грум и дурак. Дополнительное сигнальное заклинание плюс заклинание самоуничтожения… Что-то мне подсказывает, что оно сработает сразу, как только ты попытаешься вынуть оттуда хотя бы один листок.

Я ненадолго задумался.

Да, заклятие оказалось хитрым – просунуть внутрь пальцы, не напоровшись хотя бы на одну сигнальную нить, было попросту невозможно. И ладно, если бы просто сработал сигнал тревоги. Заклинание могло уничтожить нужные мне сведения, поэтому пришлось поломать голову. Но потом я решил не мудрить и просто вытянул руку, после чего запустил внутрь сейфа свое проклятие, позволил ему обволочь нити сложного заклятия и потом только следил за тем, как созданный мною черный сгусток жадно поглощает чужую магию, словно дорвавшийся до крови вампир.

Спустя несколько минут все было кончено, и я беспрепятственно вытащил из сейфа целую кипу документов. Некоторые сразу отбросил, какие-то бегло просмотрел. Но подробности спецоперации ИСБ меня интересовали мало: кто за это отвечал, кто планировал, кто следил за рациональным расходом казенных средств… Нет, мне было нужно от господина Грума кое-что другое.

– Список информаторов, – удовлетворенно протянул Мор, когда я выудил из самого низа короткий листок бумаги с соответствующим грифом. – Далеко же его запрятали.

Я пробежался глазами по перечню из семи имен.

– Отлично. Теперь Нуму и его ребятам будет чем заняться.

– Мне эти имена незнакомы, – заметила тень.

– И мне. За исключением последнего.

– О! – удивленно воскликнул мой призрачный друг, добравшись до конца списка. – Но это же…

Я усмехнулся.

– Неожиданно, правда?

– Да уж. Однако именно это объясняет абсолютно все.