Текст книги "Птице Феникс нужна неделя"

– Здравствуйте. Андрей? Это Катерина из компании Саратова. Вы говорили, что можете заплатить, если у меня будет интересная информация. Сколько? (послушала). Мне нужно больше. На порядок. Да, информация того стоит. Хорошо, я подожду.

Пока журналист совещался с главным редактором, в трубке звучала бодрая музыка. Не в силах устоять на ногах, Катерина опустила крышку унитаза и села на нее. Взгляд уперся в грязную ортопедическую обувь. Она забыла протереть ее, хотя обычно делала это сразу же по приходу в офис. Как предчувствовала что-то – дочь утром сказала, что поведет маленькую Катю к врачу.

Катерина попробовала удержать слезы, но не удалось. Она прожила всю жизнь честно, никого ни о чем не прося, не унижаясь, она даже лгала крайне редко и только в том случае, если это нужно Дмитрию Сергеевичу, которому она была преданна словно старая верная собака. А сейчас она собиралась совершить первое в жизни предательство. Бодрая музыка оборвалась.

– Алло? Алло, Катерина, вы еще там? – Бодрый голос журналиста был на редкость мерзким, резал ухо. – Вы уверены, что можете предоставить эксклюзив?

– Уверена. – Катерина постаралась предать голосу максимальную твердость.

– Хорошо, мы согласны. Будет нужная сумма. Когда мы получим информацию?

– Я думаю, вы можете прямо сейчас приехать к нам в офис.

Она повесила трубку. Ну что же, все когда-то бывает в первый раз. В том числе и предательство.

* * *

Дмитрий трахал ее методично, не останавливаясь, не замечая ничего, что происходило вокруг. И он даже не догадывался, что жена стоит у него за спиной и уже несколько минут завороженно за этим наблюдает. В первую очередь София вспомнила фразу из чата, брошенную одной из девчонок, которым она жаловалась на холодность мужа и на сложности в сексе. «Если твой муж не хочет тебя, это не значит, что он вообще никого не хочет», – сказала она. София тогда еще даже немного разозлилась – какая чушь! Почему бы мужу ее не хотеть? Да, она поправилась и, возможно, потеряла былую форму, но она никогда не отказывала ему в сексе, ей хотелось экспериментов, она столько раз предлагала ему попробовать что-то новое и интересное, но он отказывался. Ссылался на усталость, на стрессы, на завал на работе. А эту куклу он трахал так, как будто вообще не знал усталости.

Вторая мысль была: «Боже мой, что за печальное зрелище!» Сброшенные штаны на уровне щиколоток, светлые семейные трусы и мятая рубашка. Девушку она не видела. Ничего, кроме пары стройных бесконечных ног, обутых в туфли на высоких каблуках. Что ж, шпильки всегда нравились Дмитрию. София стояла в дверном проеме, наблюдая за тем, как ее муж трахает другую. Дмитрий, клявшийся ей в вечной любви. Дмитрий, который смог вернуть ее к жизни после гибели первого мужа. Ее надежный, железобетонный Дмитрий трахал какую-то матрешку в чулках с ажурными резинками. София вдруг подумала о чулках – а есть ли чулки у нее? Нет, у нее их не было, она выглядела в них смешно. В последнее время в ее гардеробе поселились только утягивающие колготки. Утягивающие колготки – господи, о чем она только думает? София чуть не рассмеялась, настолько комичной выглядела ситуация.

А если сейчас Дмитрия стащить с этой красотки и разбить о его голову пару-тройку предметов? Или, наоборот, вцепиться ей в волосы. Вот радости будет для окружающих. И для Катерины. Кстати, Катерина. Как она могла так беспечно оставить ее в кабинете, зная, что происходит за дверью? И почему Дмитрий так долго держится? Обычно у него все опадает после первых пяти фрикций, и она трудится и трудится, чтобы все восстановить и продлить удовольствие еще на несколько минут. Семьдесят минут. Семьдесят гребаных минут. А этой даже трудиться не надо, лежит себе, расслабившись, а все делают за нее. А что с ней, Софией, не так? Она уже не возбуждает даже собственного мужа? Она, которая когда-то была первой красавицей. Это все роды, да, наверняка. София сделала шаг назад. Она сейчас не в лучшей форме, чтобы закатывать истерики. Да и Дмитрий снова назовет ее истеричкой. Еще одно очко в его пользу. София постаралась ступать как можно тише. Она должна быть умнее. Намного умнее. Ведь ум – это все, что у нее осталось.

София вышла за дверь и с максимальной осторожностью прикрыла ее. Развернулась и уперлась в Катерину. Несколько секунд женщины смотрели друг на друга. София автоматически отметила, что у Катерины дрожат руки. Да так, что она сейчас уронит чайник. София усмехнулась.

– Шоу не будет. Не сегодня. Извините, если разочаровала. – Катерина попыталась открыть рот, но София обошла ее и медленно пошла к выходу. Оказавшись за дверью, она почти бегом бросилась к лестнице.

– София Николаевна, куда же вы? Что-то передать Дмитрию Сергеевичу? – голос Катерины звучал ей вслед на редкость фальшиво.

София заткнула уши руками, впрочем, через несколько секунд она уже не могла ее слышать. Захлопнув дверь, выходившую на лестницу, она остановилась. Тяжело переводя дыхание, набрала номер Артура.

– Да, я, пожалуйста, ждите меня возле центрального входа. Я иду.

Артур пообещал приехать через две минуты. София прислонилась к холодной стене и закрыла глаза. В висках стучало. Воздуха не хватало, ей нужно было вырваться из этого душного офиса, чтобы не задохнуться. Она жутко боялась, что Дмитрий, вдруг что-то услышав, бросится за ней, начнет объяснять и только все испортит. София услышала шаги на лестнице. Нет, пожалуйста, не сейчас. Только не сейчас. Ей нужно время подумать.

София начала спускаться по лестнице, продумывая план действий. Необходимо попасть в подвал, из которого, как она знала, небольшой коридор вел прямо к комнате охраны, что располагалась возле центрального выхода. Ей нужно оказаться в этом коридоре. На какой-то момент София потеряла ориентацию в пространстве. Она поймала себя на том, что поднимается наверх, в то время как ей следовало идти вниз. София лихорадочно принялась шарить в карманах куртки. Ей нужен этот странный голос, чтобы успокоиться.

Телефон вывалился из кармана и упал на ступеньки, София чертыхнулась и поблагодарила себя (в который раз), что не стала жертвой гламура, а купила непробиваемый чехол для мобильного, который столько раз спасал жизнь ее телефону. Нет, не в куртке, в сумке! В сумке лежал плеер со спасительным диском. Прислушиваясь к шагам на лестнице, дрожащими руками София вытащила наушники и вставила в уши – удивительно, но с первой попытки ей удалось их правильно надеть. Пальцем нащупала кнопку и нажала…

Listen to me, my love… Теплый, мягкий, обволакивающий голос подействовал моментально. На нее даже наркотики, которые она пробовала ради эксперимента, так не действовали. Она почувствовала, как спокойствие разливается внутри. Включив звук на полную мощность, София осмотрелась вокруг, смогла сориентироваться в пространстве, развернулась и бросилась по ступеням вниз, на нулевой этаж.

Эта часть офиса была не так респектабельна, как фасад и внутреннее убранство. Стены, выкрашенные темной краской, пол, покрытый голым цементом. Место напоминало ей лестницу в подвал ее детства, в котором ей когда-то довелось прятаться от бомбежек.

София спустилась вниз на пятнадцать ступеней, потянула на себя дверь, ведущую в подвал, и вошла в рабочее помещение. Отопительная система, ничем не прикрытая. Выкрашенное мрачной коричневой краской помещение. Его, словно вены, пронзали ярко-желтые газовые трубы. Она надела на голову капюшон, на глаза очки. Совсем перестала видеть, но знала, что идти нужно вперед. Сейчас движение было ее спасением. Инстинктивно София достала из кармана помаду, на ощупь узнала тюбик – кроваво-красная. Нанесла ее. Ей было плевать, что красный – это тот цвет, который требует стопроцентной точности. Сейчас ей нужна была защита, маскировка, агрессия. София преодолела подвал менее чем за минуту. Теперь она была готова ко встрече с внешним миром, как ей казалось. Но она оказалась не готовой к тому, что на нее будет направлен фотоаппарат, который при ее появлении заведет свою резкую, короткую, хищную песню. София порадовалась тому, что была в очках.

– Софочка, радость моя, что произошло? Это твой муж? Что он сделал?

Черт, откуда?.. София тут же вспомнила заплаканные глаза Катерины, ее поспешный уход и то, что она оставила Софию одну. Надо же. Она тоже имеет свою цену. София даже усмехнулась. Бедный охранник не знал, куда ему деваться. Парень был молод и никогда в жизни не сталкивался с тем, с чем приходилось сталкиваться ей, особенно когда это касалось ее личной жизни. Он попытался прикрыть ее собой.

– София Николаевна, я сейчас… Куда ты прешь? – он попытался оттолкнуть журналиста желтой прессы, примчавшегося в офис за считаные минуты. Впрочем, неудивительно, редакция располагалась через дорогу. – Здесь частная собственность, фото– и видеосъемка запрещены.

София мягким жестом остановила его.

– Ничего, Егор, все в порядке.

Она сделала шаг вперед и оказалась под прицелом фотокамеры. Спокойно убрала наушники в сумку, достала телефон из кармана – руки почти не дрожали, у нее даже хватило сил включить обратную камеру, чтобы рассмотреть себя. Да уж, помаду она размазала действительно криво. Мучительно медленно она снова достала ее, аккуратно нанесла (попутно очаровательно улыбнувшись журналисту). Сняла капюшон с головы, темные очки и распустила волосы. Она знала, что застигнутая врасплох иногда выглядит лучше, чем после тщательной подготовки. Ну что ж, пора действовать.

– Андрюшенька, – мягко сказала она. – Уж не знаю, откуда ты об этом узнал, но да, в моей личной жизни действительно грядут большие перемены. Приходи на пресс-конференцию.

– Когда? Где? Ты можешь дать мне эксклюзив? – Андрей сразу стал заваливать вопросами. София легко пожала плечами.

– У тебя же есть телефон моей помощницы Лили?

– Естественно. – Журналист цепким взглядом рассматривал Софию. Она выглядела, как жертва Помпеи.

– Звони Лиле, она все расскажет. Это точно будет в пятницу. Во сколько и где именно, Лиля сообщит.

– Софа, будь другом, давай хоть пару слов. Ты застукала мужа с любовницей? – Андрей всегда вцеплялся в своих жертв, как английский бульдог. Под наплывом наглости они частенько выдавали что-нибудь интересное.

– Боже, какая пошлость! – легко рассмеялась София. – Давай немного подождем. Интрига – это же лучшее, что я могу тебе предложить. Моя специализация, можно сказать. С удовольствием бы с тобой пообщалась, но дела, знаешь ли.

София послала воздушный поцелуй в камеру. Фотографии, пожалуй, появятся в Интернете уже сегодня. Она снова надела очки, натянула капюшон и вставила наушники. Быстрым шагом пересекла холл. Журналист с фотоаппаратом бросился за ней, но она опередила его, оказавшись на улице на секунду раньше. Артур ждал у входа, она скользнула в машину, закрыла дверь.

– Поехали, и побыстрее, пожалуйста.

– Куда?

– Куда? – София замерла на минуту. В голове полный сумбур. Ей нужно время, ей действительно нужно время, чтобы с этим всем разобраться. Как-то пережить эту боль, забиться в дыру, забыться. Куда же ей надо было? София нахмурилась – она пыталась вспомнить, куда она собиралась ехать, но не смогла этого сделать. Выдала первое, что пришло в голову.

– В аэропорт.

Артур не задавал лишних вопросов. Он завел двигатель, и машина плавно стартовала. София затихла и прислушалась. Голос продолжал петь. Пойманный на середине песни, он утверждал:

It’s better to be sorry than safe.

«Не знаю, кто ты, но ты чертовски прав».

Среда
Мартин

Анна стояла под комнатой Мартина. Сегодня он еще не выходил оттуда. Она приносила ему еду, питье и тихонько уходила. Он не захотел переезжать в дом в Осло. Анна понимала, что лучше всего оставить его в покое, но со звукозаписывающей студии звонили уже в пятый раз за последние два часа, хотели знать, будет ли он записывать новую песню. Она легонько постучала – нет ответа. Анна толкнула дверь. Мартин лежал на кровати в той же позе, в которой она оставила его несколько часов тому назад.

– Мартин, звонили со студии…

– Отмени.

– Инспектор заходил.

– Что нужно?

– Завтра похороны этой девушки.

– Пошли цветы.

– Зачем? – Анна была сбита с толку.

– Я должен для нее что-то сделать. Как-то признать ее. Чтобы ее смерть была не напрасной, понимаешь? – Голос Мартина был ровным, казалось, этот человек никогда не выходит из себя. Скорее он в себя уходит. И чем хуже ему, тем глубже он в себя погружается. Анна подошла и села рядом, взяла за руку. Рука была ледяной, а ведь ему никогда не бывало холодно, да и комнату она протопила с утра.

– Чем тебе помочь?

– Ничем, глупая моя девочка, ты и так делаешь достаточно.

– Но я не могу видеть тебя таким.

– Прости.

Мартин сел на кровати. Впервые он задумался о том, как эгоистично себя вел. Забыв об Анне, не уделяя внимание Ленне. Он погрузился в себя, отрешился от внешнего мира. Искал внутреннее спокойствие, беспокоя тех, кто его окружал. Это было несправедливо.

– Тебе не нужно на меня смотреть, – тихо сказал Мартин.

– Как это? Я никуда не уеду, – сразу же запротестовала Анна, но сделала это в присущей ей манере: мягкой, покорной, готовой поступить так, как он скажет. Как это было всегда. Мартин посмотрел на женщину, сидящую перед ним. Как же ему с ней повезло. Она единственная смогла принести спокойствие и уют в его жизнь. Окружить таким теплом, какое не мог дать ни камин, ни самое жаркое солнце. Анна была его спасением, его шансом на нормальную жизнь. Жизнь, которой у него никогда не было. Он всегда был шлюпкой в океане, в очень бурном океане. Мартин на секунду прикрыл глаза. Ему надо было чем-то заняться, найти себе какое-то применение.

– Уеду я, – неожиданно вырвалось у него.

– Что? – Анна опешила. – Как это? Ты же должен записывать песню. И эта девушка…

– Вот именно, поэтому мне надо уехать.

– Но я не понимаю.

– Анна? – Мартин взял жену за руку и мягко посмотрел ей в глаза. Ждал, когда до нее дойдет его логика. Так было всегда, Анна всегда понимала. А если и не понимала, то принимала.

– Ты не хочешь всей этой шумихи? – Она протяжно выдохнула.

– Нет, не хочу.

– Но я… – На какой-то момент она попыталась возмутиться. Опять он оставляет ее одну со всеми проблемами, уходит, не стоит у нее за спиной! Да, это естественно, чего она ожидала? Он же гений, а гении – они как дети. Нет, сейчас нельзя кричать, топать ногами и требовать, чтобы он остался рядом с ней, общался с прессой, журналистами, фанатами, родственниками девушки, чтобы это делал он, а не она. С ним так нельзя, он может сломаться и уйти. А она без него не сможет. Она слабо улыбнулась.

– Куда ты хочешь полететь?

Мартин погладил жену по щеке. Ну какая же она умница, все понимает без слов.

– Все равно. Мне просто нужно тепло, весна, но без жары.

– Острова?

– Нет, слишком жарко и сейчас сезон.

– Я могу снять тебе дом на Сейшелах.

– Я не хочу купаться, но мне нужна вода. Много воды, океан. И природа.

Анна задумалась.

– ЮАР?

Мартин на секунду прикрыл глаза, прислонился холодным лбом к теплому лбу жены. Фантастика. Анна была лучшей из них. Он понял это тогда, когда впервые увидел ее на парковке, когда она пришла устраиваться к нему на работу. Собранная, четкая и такая бесконечно мягкая и женственная. Он тогда сразу захотел, чтобы она родила ему ребенка. Девочку. Такого же маленького ангела. И она не подвела. Забеременела сразу же и родила дочь. Так, как он и сказал.

Он попытался отогнать мысли о предыдущих подругах. Об актрисе, которая поймала его на измене. О модели, которая бросила его, променяв на героин и поделившись с прессой интимными подробностями их жизни. Все эти взбитые сливки в общественных местах, секс на балконах гостиниц, оргии под проливным дождем. Сумасшедшие дни позади. И он окончательно успокоится и придет в себя. После поездки. Да, после поездки он будет готов жить спокойной жизнью. Каким он был идиотом, что думал, будто у него получится так просто переключиться со статуса суперзвезды в режим обычного домоседа. Так просто не бывает. Ему нужен этот транзитный период.

Он поцеловал жену, та с готовностью ответила, но сейчас Мартин думал не о ее стройном худощавом теле, он думал о Кейптауне и стране, которую он любил не меньше родной Норвегии. Завораживающе прекрасная, похожая на тропическую птицу, вольную, летящую через километры и километры пространств. Страна, в которой он всегда чувствовал, что человек вовсе не хозяин земли – это природа властвует над человеком. ЮАР, с ее опасными улицами, ее ошеломляющей природой, ее бесконечным холодным океаном, мысом Доброй Надежды, километрами пустыни, наскальной живописью, природными заповедниками, миром бабочек и орхидей. ЮАР – идеальное место.

– Я скажу, чтобы подготовили самолет, и сложу наши вещи. – Голос Анны пробился в его сознание. Он и не заметил, как перестал целовать ее и ушел в себя.

– Наши? – Мартин не понял.

– Я полечу с тобой. Попрошу маму, чтобы посидела с Ленне.

Она все поняла. Как всегда. Просто посмотрела на него. На это невероятное лицо, любовно вытесанное рукой гениального скульптора из холодного розового мрамора. Эти скулы, о которые можно было порезаться, широкий подбородок, мягкие, невероятные губы. Глаза необычного разреза, сужающиеся книзу. Синие, бездонные. И эта мальчишеская челка, падавшая на глаза и делавшая его самым сексуальным мужчиной в мире. И этот мужчина совершенно точно не планировал брать ее с собой на другой конец света.

– Анна… – Мартин запнулся. Черт, ну как он мог не подумать об этом? Конечно, она решила, что они должны полететь вместе, но Анна и тут превзошла саму себя. Она мягко положила палец на губы Мартина.

– Я понимаю, ты должен побыть один, конечно.

– Да, – кивнул Мартин.

– Я люблю тебя, – прошептала Анна. И попыталась через силу улыбнуться.

Она идеальная жена, она сделала все, чтобы стать незаменимой. Он никуда не уйдет, у них дочь, он больше не суперзвезда, все будет хорошо, что могут решить две недели в ЮАР?

Среда
София

В этот раз София решила на полную катушку воспользоваться всеми преимуществами бизнес-класса. Обычно после взлета она сразу же ела и, надев маску на глаза, пыталась уснуть. Но в этот раз ей попался сосед, проделавший то же самое гораздо раньше нее самой и теперь заливисто храпевший. София с грустью смотрела на полного небритого мужика. Кого-то он ей напоминал. Она попыталась вспомнить и не смогла. На какую-то секунду она задумалась – а что она, собственно, делает здесь? В этом самолете? Но вместо того, чтобы ответить самой себе на этот вопрос, София нажала кнопку вызова бортпроводницы. Та материализовалась словно из воздуха. Все-таки бизнес-класс имеет свои преимущества.

– Пожалуйста, еще бокал вина.

– Конечно, мисс.

Стюардесса заученно улыбнулась, ничем не выдав своего изумления. Это был уже пятый бокал за последний час. Но должна же София была хоть как-то компенсировать несносный храп? Девушка ушла за бокалом, София легонько присвистнула, храп прекратился на несколько секунд, но затем ее сосед снова смачно втянул воздух и разразился новой трелью. Проводница подоспела с бокалом. София показала на храпуна.

– Скажите, можно что-нибудь с этим сделать?

– Простите, но все места заняты, – заученно улыбнулась девушка.

– Тогда еще один бокал.

– Но…? – Софии удалось вывести из себя даже невозмутимую бортпроводницу.

Интересно, что она думала о женщине с растрепанными волосами, в мятой одежде, сидящей в салоне самолета в темных очках, с капюшоном на голове и требующей шестой бокал вина?

– Я не буду устраивать скандалы и кидаться на пассажиров, – пообещала София и выразительно подняла бокал: – Я уже допила.

Она опрокинула содержимое в себя.

Протянув бокал, она снова улыбнулась стюардессе.

– И да, у меня нет проблем с алкоголем.

– Как скажете, – тихонько ответила девушка, уже полностью уверенная, что полет завершится неприятностями.

Пока стюардесса ходила за вином, София снова переключила внимание на соседа. Мужик храпел невыносимо. Так она, пожалуй, и не уснет. Как же его звали? Она же точно знала. Надо было просто сосредоточиться. Вадик? Толик? Андрей? А, один черт. София дотянулась ногой до его ноги и больно пнула. Тот встрепенулся и подскочил.

– А, что? Что такое? Прилетели? – Мужик стянул маску с глаз и уставился на Софию.

– Помнишь меня? – София стащила с головы капюшон и сняла очки. Мужчина прищурился, внимательно рассматривая соседку. Затем лицо расплылось в заученной улыбке. София прекрасно знала этот тип мужиков. Даже если он понятия не имеет, кто она такая, он никогда в этом не признается. Решит, что она, сраженная его неотразимостью, нашла оригинальный способ привлечь внимание.

– Конечно, – кивнул мужик. Ее он вспомнил сразу же. Такую женщину было сложно забыть.

– Хорошо, – кивнула София. – Давно хотела тебе сказать… Твоя жена тебя не любит, она вышла замуж за твои деньги. И у нее есть любовник. Это ее водитель.

Мужик застыл. София была уверена, что теперь до конца полета он точно не уснет.

Когда стюардесса вернулась с шестым бокалом вина для странной пассажирки, та уже спала.