Текст книги "Философия зла и философия преступности"

Очевидно, что разрушение прежней авторитарной политической системы поставило перед Россией задачу реформирования общества, создания новых институтов и структур, призванных обеспечить свободу и демократию, права человека и достоинство личности. Для государства, в котором недемократический режим существовал на протяжении более семи десятилетий, это стало проблемой невиданной сложности, требовавшей не только комплекса институциональных преобразований, но и нравственной переориентации общества. От политической элиты решение этой задачи требовало крайне взвешенных, продуманных, концептуально выверенных шагов, чтобы процесс реформирования не вышел из-под контроля. Однако перестройка пошла по другому сценарию.

По свидетельству авторитетных криминологов, в 1986-1996 гг., характеризующихся как время перестройки и рыночных реформ, Россия пережила системный экономический, социальный, организационный и перманентный политический кризисы. Эти процессы усилились в связи с кровопролитной войной в Чечне. Устранение влияния специфических криминологических последствий тех событий продолжается до сих пор[365]365
  Лунеев В. В. Преступность ХХ века. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2005. С. 210.


[Закрыть].

Как отмечают исследователи, результатом недостаточно просчитанной тактики политического и социально-экономического реформирования России стал не только комплекс экономических, социальных, психологических и иных причин, способствовавших существенному росту преступности, но и изменение системы морально-нравственных критериев, размывание в массовом сознании границ между нормой и девиантностью, правопослушанием и преступлением. В условиях радикальной трансформации российского государства и общества рост преступности как раз и обусловлен утратой прежних нравственных начал и отсутствием новых. Конечно, можно (и нужно!) осуждать тоталитаризм, но неразумно оправдывать разрушение всего положительного, что было накоплено в деле борьбы с преступностью, и, огульно отрицая и уничтожая все «советское», пытаться затем заново изобрести велосипед.

Уместно привести здесь слова известной российской писательницы и адвоката, а в прошлом – талантливого и опытного следователя Е. В.Топильской, многие годы расследовавшей преступления в Ленинграде (Петербурге). Вспоминая те годы, она весьма эмоционально пишет: «Когда пятнадцать лет назад я пришла работать в прокуратуру, не раскрытое на месте преступления убийство считалось чрезвычайным происшествием. В районе “глухари” не расследовались, их сразу забирали в следственную часть прокуратуры города, и принимали их к производству “важняки” – следователи по особо важным делам. По каждому делу о нераскрытом убийстве <…> создавалась бригада следователей, а оперативники в количестве, исчисляемом десятками, как минимум месяц не вылезали из отделения милиции, на территории которого имел несчастье случиться “глухарь”. Что же касалось огнестрельных убийств, то они тут же ставились на контроль во всех мыслимых главках, ведомствах, управлениях, это была экзотика, просто дикий Запад! Нам бы, теперешним, тогдашние проблемы! Тогда двадцать нераскрытых убийств в год в Питере преподносились на всех совещаниях как тревожная ситуация, привлекали к нашему городу всеобщее внимание, зачисляя его в ранг чуть ли не столицы преступного мира. Теперь в каждом районе от двадцати до сорока “глухарей” в год, не считая раскрытых убийств, а умножьте-ка эту цифру на количество районов Северной Венеции!»[366]366
  Топильская Е. Записки сумасшедшего следователя. СПб., 2002. С. 43-44.


[Закрыть]

Безусловно, автор знает предмет. Ведь если в 1965 г. в городе на Неве было зарегистрировано 10 700 преступлений, то в 1991 г. их число составило уже 68 871, а в 1993 г. – 125 083. За прошедшие годы ситуация несколько улучшилась, однако цифры регистрируемой преступности по-прежнему внушительны: в 2011 г. в Санкт-Петербурге и Ленинградской области зарегистрировано 83 983 преступления, причем 33 889 из них отнесены к категории тяжких и особо тяжких[367]367
  Состояние преступности: январь – декабрь 2011 г. // Официальный сайт Министерства внутренних дел РФ. URL: https://мвд.рф/reports/item/209743/ (дата обращения: 24.02.2020).


[Закрыть]; в 2019 г. – 72 940 преступлений, из которых тяжкими и особо тяжкими являются 25 245[368]368
  Состояние преступности: январь – декабрь 2019 г. // Там же. URL: https://мвд.рф/reports/item/19412450/ (дата обращения: 24.02.2020).


[Закрыть].

Схожую неприглядную картину современности (но уже по России в целом) рисует А. И. Бастрыкин, заметивший, что коррупция, деятельность организованных преступных групп, криминальный передел собственности, незаконный вывоз капиталов и другой собственности за рубеж, теневая экономика, наркобизнес, подпольный водочный бизнес, проституция, торговля людьми и оружием – все это стало повседневным явлением правовой и государственной жизни страны. Но ведь все перечисленное, как обоснованно подчеркивает автор, – явления правового характера, правовой действительности. «Они порождены, – пишет А. И. Бастрыкин, – наряду с другими факторами, неадекватными мерами государства, которые оно применяет, неадекватными правовыми методами, неадекватной правовой политикой, неадекватным правотворчеством, изъяном правосознания, недостатками правовой культуры, правового воспитания»[369]369
  Бастрыкин А. И. Теория государства и права. СПб., 2005. С. 113.


[Закрыть].

Размывание системы базовых ценностей общества и отсутствие новых ценностей, оказывающих регулятивное воздействие на поведение индивида, способствовало возникновению правового нигилизма, атмосферы, когда уже не правонарушение, а правопослушание становилось девиантностью, осмеивалось и уничижалось в массовом сознании. Государство пыталось бороться с преступностью, но эффективной борьбе мешало отсутствие необходимой нормативной базы, финансовых возможностей, а порою и политической воли.

Какая ситуация с преступностью сложилась в России к настоящему времени? В поисках ответа вновь обратимся к цифрам.

В 2005 г. количество зарегистрированных преступлений в нашей стране составило более 3,5 млн (а это, как мы помним, почти в семь раз больше, чем в 1956 г. в целом по СССР). Количество нераскрытых преступлений превысило 1 млн 658 тыс., в их числе – 5043 умышленных убийства и более 27 тыс. других особо тяжких преступлений[370]370
  Новиков С.А. Правдивые показания… С. 21.


[Закрыть]. Это означает, что нераскрытым оставалось каждое третье официально выявленное преступление (а ведь нельзя забывать и про латентную преступность), сотни тысяч преступников сумели уйти от правосудия.

Затем наметилась тенденция к постепенному снижению количества регистрируемых преступлений. Так, в 2011 г. в России было зарегистрировано 2 404 807 преступлений (снижение на 8,5 % по сравнению с 2010 г.), из которых 607 507 отнесены к категории тяжких и особо тяжких, в их числе 14305 убийств и покушений на убийство, 38 512 случаев умышленного причинения тяжкого вреда здоровью[371]371
  Состояние преступности: январь – декабрь 2011 г.


[Закрыть].

В 2019 г. в России зарегистрировано 2 024 337 преступлений, что на 1,6 % больше, чем за 2018 г. При этом 494 092 зарегистрированных преступления отнесены к категории тяжких и особо тяжких, в их числе 7948 убийств и покушений на убийство, 21 465 случаев умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, 3177 изнасилований. Небезопасны даже общественные места: в них в 2019 г. совершено более 690 тыс. зарегистрированных преступлений, в том числе 960 убийств и покушений на убийство, 406 изнасилований, 2291 разбойное нападение, 19 395 грабежей[372]372
  Состояние преступности: январь – декабрь 2019 г.


[Закрыть].

Оперируя этими цифрами и настаивая на необходимости дальнейшей эффективной работы по снижению уровня преступности, нельзя забывать и о том, что реформирования также требует уголовно-правовая статистика, недостоверность которой, по обоснованному мнению Б.Я.Гаврилова, сегодня очевидна для всех. Об этом, как уточняет автор, может свидетельствовать, например, сравнение с количеством преступлений в США (13 млн), Германии (6,5 млн) и других странах. Такая искаженность данных «не позволяет государству выработать соответствующие меры по борьбе с преступностью, в том числе в целях удержания ее на социально терпимом уровне»[373]373
  Гаврилов Б.Я. Современная уголовная политика России: цифры и факты. М., 2008. С. 5.


[Закрыть].

Недостоверность статистических сведений о совершенных в стране преступлениях обусловливается двумя факторами: во-первых, сокрытием преступлений от учета органами дознания и следователями; во-вторых, наличием латентной преступности, о которой сообщений в правоохранительные органы не поступает вовсе. Реально же, по оценкам криминологов, в современной России ежегодно совершается порядка 10-12 млн преступлений.

Как заметил академик В. Н. Кудрявцев, современной преступности в России присущи новые и достаточно опасные черты: она стала более организованной, использует высокие технологии и мощную финансовую базу, для нее характерны сращивание с государственным аппаратом и легальным бизнесом, обширные международные связи[374]374
  Кудрявцев В. Н. Стратегии борьбы с преступностью. С. 13.


[Закрыть]. Интенсивный рост преступности привел к усилению корыстных начал, к организованной преступной деятельности во имя извлечения сверхдоходов, к стремлению установить криминальный контроль над определенными видами деятельности, использованию при этом таких рычагов, как дискредитация, шантаж, терроризм, заказные убийства.

По оценке С. А. Солодовникова, преступность в России за последние годы стала явлением общенационального свойства, и если раньше борьба с ней рассматривалась главным образом как задача правоохранительных органов, то сейчас она выходит на одно из первых мест среди проблем, глубоко беспокоящих государство и общество. Нынешняя криминальная ситуация в России представляет собой качественно новый феномен как по масштабам преступных проявлений, так и по степени разрушительного влияния на жизнеспособность общества, функционирование и безопасность государства, права и свободы его граждан. Криминальную картину дополняет терроризм, который создает в обществе атмосферу страха, неуверенности людей в своей безопасности, беспокойства о судьбе близких[375]375
  Солодовников С. А. Терроризм и организованная преступность. С. 3.


[Закрыть]. И если в недалеком прошлом в структуре отечественной преступности преобладали корыстные преступления (на их долю приходилось около 2/3 от всех преступлений, тогда как на долю насильственных – 1/3), то теперь это соотношение изменилось: преступления, при совершении которых проявляется насилие, составляют уже более половины от числа уголовно наказуемых посягательств[376]376
  Там же. С. 57.


[Закрыть].

Серьезнейшую опасность для современного российского государства и общества представляет масштабная коррупция, уровень которой был и остается чрезвычайно высоким. Наверное, описывая деятельность чиновничьего аппарата конца XVIII – начала XIX в. и отвечая на вопрос, что происходит в России, лаконичным: «Воруют!», известный историк Н. М. Карамзин вряд ли мог предположить, что нарисованная им картина российских нравов останется верной и применительно к России рубежа XX-XXI вв. Криминализация общественного сознания перестала быть «умеренной» (терпимой для общества) и вышла, по справедливому утверждению отечественных авторов, за рамки допустимого[377]377
  Филин Д. В. Преступление как объект научных исследований… С. 31.


[Закрыть].

Глава 3
Проблемы современной России как предпосылки роста преступности

Теперь проанализируем наиболее актуальные общественные и государственные проблемы нашей страны, предопределяющие рост преступности, и постараемся понять, как улучшить положение дел. Таких проблем много, и они различаются по своему содержанию: можно выделить нравственные, социально-экономические, правовые, политические проблемы. В то же время все они тесно взаимосвязаны, поэтому их разграничение в определенной степени условно. Например, ошибки в принятии политических решений могут повлечь за собой кризис в экономике, стремительное обнищание населения, что в дальнейшем приводит к вытеснению общественного правосознания общественным криминальным сознанием, к замене уважительного отношения к закону правовым нигилизмом. Затем люди, не уважающие закон и любыми способами стремящиеся к обогащению, приходят к власти, что порождает новые проблемы, ошибки и злоупотребления в политических решениях. Круг проблем замыкается. И все же постараемся рассмотреть имеющиеся проблемы обособленно.

§ 1. Нравственные проблемы как предпосылки роста преступности. Правовой нигилизм. Государственно-правовая идеология

Начнем с изучения нравственных проблем. «Серебро дешевле золота, золото – нравственных достоинств»[378]378
  Мудрость тысячелетий: энциклопедия / авт.-сост. В. Балязин. М., 2006. С. 143.


[Закрыть], – мудро заметил римский поэт Квинт Гораций Флакк. На наш взгляд, именно одномоментное крушение в России всей прежней системы духовных ценностей (что, кстати, наблюдалось в российской истории не единожды), отказ от высоких идеалов добра ради «денег любой ценой», безнравственный культ стяжательства, наживы и обмана, пришедший на смену декларативным положениям Кодекса строителя коммунизма, – вот та благоприятнейшая питательная среда, в которой кривая отечественной преступности резко пошла в гору.

Сейчас уже очевидно, что причины резкой криминализации российского общества в начале 1990-х годов кроются не только в последствиях проведенных институциональных преобразований. Государство, приступив к масштабному реформированию, не учло главного – невозможности в кратчайшие сроки безболезненно осуществить радикальную идеологическую и духовно-нравственную переориентацию общества. В результате в России правовое государство и рыночная экономика создавались в условиях распада общественной нравственности, морально-этических доминант.

Э. В. Кузнецов обоснованно заметил, что в сознании многих людей в тот период смешались такие понятия, как «добро» и «зло», «правомерное» и «неправомерное», «законное» и «незаконное», «справедливое» и «несправедливое». Почти полностью утратили свой смысл слова «милосердие», «порядочность», «благожелательность»[379]379
  Кузнецов Э. В. Кризис современного правосознания // Известия вузов. Правоведение. 1994. № 3. С. 3-10.


[Закрыть]. Люди забыли, что такое «хорошо» и что такое «плохо». Произошло вытеснение духовно-нравственных ценностей, место которых заняли материальные ценности прагматического характера. Если в начале переходного периода почти две трети населения России отдавали приоритет ценности свободы над ценностью материального благополучия, то к концу 1990-х годов такое же число граждан страны ставило материальное благополучие значительно выше свободы[380]380
  Судьбы реформ в России: материалы научной дискуссии. М., 1997. С. 7.


[Закрыть].

Стремительно трансформировалось отношение большинства населения к труду. На смену ценности творчески содержательной работы повсеместно пришла ценность величины оплаты за нее. Наступила пора прагматиков и циников, готовых добиваться высокого положения и материального достатка любыми средствами, в том числе откровенно безнравственными и преступными (например, согласно социологическим исследованиям профессиональных предпочтений российских подростков середины 1990-х годов, в числе лидеров рейтинга оказалось ремесло «киллера»[381]381
  Зарубин А., Вагин В. Репутация – капитал личности. М., 2007. С. 25.


[Закрыть]). Так называемая частнособственническая психология, ассоциировавшаяся в прежние времена с жадностью, стяжательством, беспринципностью, продажностью, из осуждаемой вдруг превратилась в одобряемую и признанную систему взглядов и ценностей. Неудивительно, что некоторые исследователи пришли к выводу, который может показаться парадоксальным: рыночные отношения и соответствующая им идеология, утвердившаяся во многих странах, выступают скорее в качестве сдерживающего фактора на пути интеллектуального и духовного развития человека и, следовательно, тормозят общественный прогресс[382]382
  Керимов А. Д. Современное государство: вопросы теории. М., 2008. С. 123.


[Закрыть].

По утверждению А. Л. Зарубина и В. В. Вагина, если в обществе преобладает логика накопления, то функциональная сфера переориентируется с логики службы на логику извлечения доходов от службы, доходов от места или рода деятельности. «Врач остается врачом, пока логикой его действия является здоровье пациента, которому адресованы его профессиональные умения. Если логика служения здоровью пациента подменяется логикой извлечения доходов из здоровья, вернее, нездоровья пациента, то профессиональные умения адресуются извлеченным средствам. А тогда перед нами не врач, а персона, оказывающая медицинские услуги, – индивид, потерявший публичное лицо или звание врача, кастовую определенность или идентификацию. Если учитель направляет свои умения не на образование и формирование человека и личности, а на собственное материальное благополучие, то перед нами вид паразита, делающего учеников заложниками своих материальных притязаний… Из военнослужащего логика материальной доминанты сделает наемника или убийцу, но никак не защитника отечества. А чиновник, как известно, становится коррумпированным. Соответственно коррозия представителей продуктивной сферы приводит к деградации идеалов науки, искусства, культуры в целом, к опустошению смыслового поля общества»[383]383
  Зарубин А., Вагин В. Репутация – капитал личности. С. 62.


[Закрыть].

Переоценка ценностей, сбрасывание с пьедестала высокодуховной, но не устроенной в бытовом плане личности и воцарение на ее месте личности не столько духовной и образованной, сколько предприимчивой и прагматичной, привели к снятию нравственных запретов на выбор средств достижения подобной социальной успешности, т. е. в первую очередь материального благополучия. Для этого пришлось пожертвовать такими призрачными и эфемерными категориями, как совесть, нравственность, благородство. На поверхности оказалась простая и доступная для понимания большинства истина: «Лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным».

В идеализировании прежней тоталитарной государственной пропагандой высокодуховного, но неимущего человека было известное лицемерие, причина которого кроется в невозможности или нежелании государства обеспечить всем, а не только избранным определенный уровень жизни, включающий качество жилья, пищи, культурного досуга и т. д. Акцент искусственно переносился на ценности, не требовавшие от государства больших затрат, т. е. на уровень духовности, который, при желании, мог обеспечить себе любой мыслящий человек, независимо от достатка. Однако при этом нельзя отрицать огромную положительную роль такой пропаганды в деле укрепления в обществе нравственных ценностей[384]384
  См. подробнее: Александров А. И. Уголовная политика и уголовный процесс в российской государственности: история, современность, перспективы, проблемы / под ред. В. З. Лукашевича. СПб., 2003. С. 13-19.


[Закрыть].

Как отметил доктор Л. М. Щеглов, массово и с пеленок заложенные в голову упрощенные идеи (например, «отнять все у богатых и разделить поровну») обладают гипнотическим воздействием на личность. Эти идеи формируют сознание и поведение человека, определяя особенности мировосприятия и подавляя импульсы критики и голос совести. И разоблачение, выявление самообмана должно происходить профессионально, а не «само по себе» – иначе следствием становится шок, нравственное опустошение, ощущение утраты смысла жизни. Именно это, по наблюдению ученого, произошло со многими людьми старшего поколения в связи с переоценкой теории и практики социализма. Другим же произошедшее послужило питательной средой для выплеска глубинной агрессии, криминального поведения, снятия нравственных ограничений на поступки и действия[385]385
  Щеглов Л. М. Яблоко доктора Щеглова, или Что осталось за кадром… СПб., 1995. С. 328.


[Закрыть].

В результате радикальной смены ориентиров образовался ценностный вакуум. Те демократические ценности, которые провозглашались государством на первоначальном этапе переходного периода – свобода, равенство, справедливость, оказались для многих недостижимыми, а порой и фальшивыми[386]386
  Башкирова Е. Трансформация ценностей демократического государства (посткоммунистическая трансформация и формирование демократического общества в России) // Правозащитник. 2000. № 3. С. 50.


[Закрыть]. По утверждению Р. В. Рывкиной, у высших чиновников государства наблюдается отсутствие целевых ориентиров, перспективных программ и приоритетов; власть работает не на интересы большинства населения, а на конъюнктурные интересы борющихся политических группировок. У «низов» же заметно разочарование в возможности улучшения жизни, отчуждение от проводимых преобразований и от общественной жизни вообще[387]387
  Рывкина Р.В. Социальные корни криминализации российского общества // Социологические исследования. 1997. № 4. С. 75.


[Закрыть].

Схожими наблюдениями поделился А.И. Бастрыкин, заметив, что российское государство к началу 2000-х годов оказалось в очень трудном положении: романтизм времен перестройки давно ушел в небытие, «кураж» первых лет «радикальных демократических реформ» исчерпал себя. На смену энтузиазму обновления и «надеждам юности» в народном сознании пришли отчаяние, скепсис, неверие и злоба, уныние и разочарование[388]388
  Бастрыкин А. И. Теория государства и права. СПб., 2005. С. 114-115.


[Закрыть].

Несомненно, государство как форма организации власти обязано выполнять взятые на себя обязательства по разрешению возникающих в обществе противоречий, преодолению кризисных ситуаций. Однако подчас государство действует вразрез с потребностями общества, что может вызвать негативные последствия, в частности деформацию правосознания, проявление деструктивных наклонностей личности. Общество, конечно, включает в свой состав индивидов, обладающих высоким уровнем культуры и правосознания, способных проявлять терпение и не идти наперекор установленным правилам. Для личности, которая ведет себя социально в силу врожденной естественной склонности, достаточно механизмов моральной компенсации за нерастраченную агрессивность[389]389
  См. об этом: Чукин С. Г., Сальников В.П., Балахонский В. В. Философия права: учебник / под общ. ред. В. П. Сальникова, Г. Н. Хона. М., 2002. С. 200.


[Закрыть]. Она старается погасить в себе негативные эмоции, связанные с исходящими от государства неудобствами. Но это касается лишь небольшой части населения, которая не способна повлиять на общественное настроение в целом. Большинство же граждан в обмен на законопослушное поведение требует соответствующего социального обеспечения и защиты.

Принцип взаимной ответственности государства и личности предполагает, что не только личность отвечает перед государством за нарушение нормативных предписаний, но и государство (в лице государственных органов и должностных лиц) – за неисполнение своих обязательств. Если же государство не выполняет возложенные на него обязанности по защите граждан от преступных посягательств и обеспечению им должного материального положения, то общество расценивает это как приглашение к аналогичному поведению, что приводит к трансформации правосознания индивида, отрицательному отношению не только к государству, но и к системе правового регулирования общественных отношений. Итогом данного процесса выступает крайне опасный феномен правового нигилизма, негативно влияющий на выбор индивидом вариантов своего поведения и служащий предпосылкой совершения противоправных поступков.

Сам по себе термин «нигилизм» (от лат. nihil — «ничего») существует очень давно. По мнению исследователей, он был введен в оборот Блаженным Августином для обозначения людей неверующих. В России же особую популярность слово «нигилист» приобрело после выхода в 1862 г. знаменитого романа И.С.Тургенева «Отцы и дети».

С. Л. Франк понимал под нигилизмом отрицание или непризнание абсолютных (объективных) ценностей. По его мнению, человеческая деятельность направляется или стремлением к каким-либо объективным ценностям (каковыми могут служить, например, теоретическая научная истина, художественная красота, объект религиозной веры, государственное могущество, национальное достоинство и т. п.), или же мотивами субъективного порядка, т. е. влечением удовлетворить личные потребности, свои и чужие. Всякая вера, говорит С. Л. Франк, создает соответствующую себе мораль, т. е. возлагает на верующего известные обязанности и определяет, что в его жизни, деятельности, интересах и побуждениях должно почитаться добром и что – злом. Мораль, опирающаяся на веру в объективные ценности, на признание внутренней святости какой-либо цели, является в отношении этой веры служебным средством, как бы технической нормой и гигиеной плодотворной жизни. Таким образом, хотя жизнь всякого верующего подчинена строгой морали, эта мораль имеет для него не самодовлеющее, а лишь опосредствованное значение; каждое моральное требование может быть обосновано и выведено из конечной цели и потому само не претендует на мистический и непререкаемый смысл. И только в том случае, когда объектом стремления выступает благо относительное, лишенное абсолютной ценности (а именно удовлетворение субъективных человеческих нужд и потребностей), мораль – в силу некоторого логически неправомерного, но психологически неизбежного процесса мысли – абсолютизируется и кладется в основу всего практического мировоззрения. Это умонастроение, в котором мораль не только занимает главное место, но и обладает безграничной и самодержавной властью над сознанием, лишенным веры в абсолютные ценности, С. Л. Франк именует нигилистическим морализмом[390]390
  Франк С.Л. Этика нигилизма. М., 1909. С. 211-212.


[Закрыть].

В свою очередь, Н. И. Матузов, рассматривая понятие «социальный нигилизм», отметил, что это явление имеет множество разновидностей в зависимости от объекта отрицания. Так, индивидуум может отрицать ценности культуры, искусства, этики, политики, науки – и, соответственно, различают нравственный, правовой, идеологический, политический нигилизм. Правовой нигилизм как разновидность социального нигилизма заключается в общем негативно-отрицательном, неуважительном отношении к праву, законам, нормативному порядку, а с точки зрения причин такого отношения – в юридическом невежестве, косности, отсталости, правовой невоспитанности основной массы населения[391]391
  Матузов Н. И. Правовой нигилизм и правовой идеализм как две стороны «одной медали» // Известия вузов. Правоведение. 1994. № 2. С. 3-4.


[Закрыть].

Правовой нигилизм, по наблюдению исследователей, включает в себя три компонента отрицания. Первым из них выступает господство негативного отношения к действующему законодательству. Под воздействием политико-экономических обстоятельств, образующих кризисное состояние общества, закон утрачивает правовое содержание и не воспринимается как средство защиты прав и законных интересов индивида и общества в целом. Исчезает уважение к правовым нормам как к средству регулирования общественных отношений. Дальнейшее непризнание этих норм ведет к их несоблюдению. Вторым компонентом является отрицательное отношение общества к действующему правопорядку. Наконец, третий компонент – пренебрежительное отношение общественного сознания к свободе и формальному равенству как к базовым ценностям и основополагающим принципам правового регулирования. Это становится результатом действия жестких требований государства, которое не признает ценность права в механизме регулирования общественных отношений[392]392
  Варламова Н. А. Правовой нигилизм: прошлое, настоящее и будущее России // Открытое общество: информационно-аналитический бюллетень. 2002. № 1 (12). С. 12.


[Закрыть].

В истории российского государства можно выделить несколько периодов, которые наиболее ярко отражают содержание каждого из названных компонентов. «Формирование национального сознания в России, – замечает В. А. Туманов, – в течение длительного времени шло в таких условиях, которые не могли не породить широкомасштабного юридического нигилизма»[393]393
  Туманов В. А. О правовом нигилизме // Советское государство и право. 1989. № 10. С. 20.


[Закрыть].

По мнению В. А. Туманова, зарождение правового нигилизма в России обусловлено прежде всего способами организации государственной власти, которыми пользовалось русское самодержавие[394]394
  Там же.


[Закрыть]. Власть не признавала нравственную ценность права, отдавая предпочтение приказам и указаниям. Все события в истории развития российского государства, связанные с насильственной организацией государственной власти, объединяет не только отрицательное отношение общества к правовым установкам, которые диктовались государством в данный период, но и то, что эти события сопровождались падением нравственных устоев общества. Особую тревогу вызывало нравственное состояние индивида в периоды, когда рушилась старая и возникала новая система ценностей. В такие эпохи индивид теряет способность нравственно действовать, чувствовать и мыслить.

Живший еще в XVIII в. французский мыслитель маркиз де Вовенарг заметил: «Нравы портятся легче, чем исправляются»[395]395
  Цит. по: Мудрость тысячелетий: энциклопедия. С. 451.


[Закрыть]. История нашей страны, как и вся мировая история, уже много раз подтверждала этот вывод. Резкая смена политического курса, попытка мгновенной переориентации сознания собственных граждан на новые идеалы и ценности, сопровождающаяся отрицанием прежних, устоявшихся взглядов, неизменно приводит к нравственному опустошению широких слоев населения. И лишь по прошествии времени, благодаря значительным усилиям власти, общественное криминальное сознание постепенно вновь может быть вытеснено общественным правосознанием.

В отечественной истории было несколько особенно характерных периодов, когда власть путем жесточайших мер навязывала радикальные преобразования, что неизбежно влекло за собой губительные последствия для правосознания. Один из таких периодов – время правления первого русского царя Ивана IV (15471584), названного за проводимую им политику Иваном Грозным. Как обоснованно заметил Р. Г. Скрынников, едва ли в русской истории найдется другой исторический деятель, который получил бы столь противоречивую оценку у потомков: «Одни считали его выдающимся военачальником, дипломатом и писателем, образцом государственной мудрости. В глазах других он был кровавым тираном, почти сумасшедшим»[396]396
  Скрынников Р. Г. Иван Грозный. М., 1983. С. 4.


[Закрыть]. Во время царствования Ивана Грозного укрепление российского государства и утверждение православной веры как основы духовности сопровождались многочисленными злодеяниями и преступлениями, жесточайшими казнями и массовыми репрессиями[397]397
  Шапиев С. М. Преступность и общество: криминологическое и теоретико-прикладное исследование: автореф. дис. … д-ра юрид. наук. СПб., 2000. С. 28.


[Закрыть].

Иван Грозный стал основателем идеи надзаконности верховной власти и, по утверждению Н. И. Костомарова, стремился «поставить свою царскую власть выше всего на свете, выше всяких нравственных законов»[398]398
  Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. М., 2004. С. 226.


[Закрыть]. Добиваясь скорейшей централизации России, царь отверг путь медленных структурных реформ и сделал ставку на силу и произвол. В 1565 г. он объявляет о введении в стране опричнины и делит страну на две части: «Государеву светлость Опричнину» и земщину. Последняя имела значение опальной земли, постигнутой царским гневом. С помощью опричников, освобожденных от судебной ответственности, царь отнимал боярские и княжеские вотчины, передавая их дворянам-опричникам[399]399
  См. подробнее: Кобрин В. Б. Иван Грозный. История Москвы: портреты и судьбы. М., 1989.


[Закрыть]. По оценке В.С.Соловьева, в Иване IV государственная власть сошла со своих нравственных основ, поскольку этот правитель, возмутившись против нравственных требований духовной власти и не желая ее правде подчинить свой произвол, потерял доверие к народу, отделился от земли[400]400
  Соловьев В. С. Собрание сочинений: в 8 т. СПб., 1901-1903. Т. 3. С. 209-210.


[Закрыть].

Н. И. Костомаров, крайне негативно оценивая проводившуюся Иваном Грозным политику, подчеркивал: «Напрасно старались бы мы объяснить его злодеяния какими-нибудь руководящими целями и желанием ограничить произвол высшего сословия, напрасно пытались бы создать из него образ демократического государя. С одной стороны, люди высшего звания в Московском государстве отнюдь не стояли к низшим слоям общества так враждебно, чтобы нужно было из-за народных интересов начать против них истребительный поход… С другой стороны, свирепость Ивана Васильевича постигла не одно высшее сословие, но и народные массы, как показывает бойня в Новгороде, травля народа медведями для забавы, отдача опричникам на расхищение целых волостей и т. п.»[401]401
  Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях. С. 226-227.


[Закрыть]. Развивая свою мысль, историк заметил, что если опричник везде и во всем был высшим существом, которому нужно угождать, то земский был существом низшим, лишенным царской милости, которое можно обижать. Что касается массы народа, крестьян, то в опричнине они страдали от произвола новоиспеченных помещиков. Состояние рабочего народа в земщине было еще хуже, так как при всяких опалах владельцев разорение постигало многих людей, связанных с опальными условиями жизни, и есть многочисленные примеры, когда царь, казнив бояр, посылал разорять их вотчины. Все это привело Н. И. Костомарова к невеселому выводу: «При таком новом состоянии дел на Руси чувство законности должно было исчезнуть. <…> Учреждение опричнины, очевидно, было таким чудовищным орудием деморализации народа русского, с которым едва ли что-нибудь другое в его истории могло сравниться, и глядевшие на это иноземцы справедливо замечают: “Если бы сатана хотел выдумать что-нибудь для порчи человеческой, то и тот не мог бы выдумать ничего удачнее”»[402]402
  Там же. С. 235.


[Закрыть].