Текст книги "Правила жизни: психология"

Надо ли обращать внимание на разницу в возрасте при заключении брака?

Точная статистика мне неизвестна, но предполагаю, что чаще всего разница в возрасте людей, вступающих в брак, колеблется в пределах пяти-семи лет. Попробуем разобраться в особенностях и перспективах семейных союзов с одинаковыми и разными возрастами. У нас три варианта. Схожий возраст, он намного старше, и она намного старше.

Схожий возраст. Все-таки не совсем ровесники. Наверное, идеально, ну, как принято считать во всем мире, это пять-семь лет, когда люди еще относятся к одной субкультуре. Когда они читали одни и те же книжки, восхищались одним и тем же кино, думали об одних и тех же проблемах, задачах и так далее. То есть там возможно партнерство. Хотя оно вообще трудно достижимо, честно говоря. Но хоть как-то можно договориться, есть определенные представления о том, что такое семья, как в ней все устроено. А если еще люди удосужились это обсудить, то у них много шансов, что брак будет иметь элементы зрелости какой-то, понимания зачем.

Конечно, больше всего споров и копьев летит по поводу неравных браков возрастных. И здесь на самом деле очень история чисто психологическая и полна ошибок разных. Потому это очень интересно рассмотреть немножко под микроскопом.

Принято считать, что если молодая девушка собирается связать свою жизнь с мужчиной на 20–25 лет старше себя, то, как правило, это мужчина уже состоявшийся и в общем-то достаточно обеспеченный. Я, честно говоря, ни разу не встречала ситуации, когда двадцатилетняя девушка выходит замуж за безработного, живущего в подвале, не имеющего шампуня и еще каких-то предметов элементарного быта. В основном интерес девушек относится и фокусируется на мужчинах, которые состоялись. Только я хочу всех нас предостеречь от очень большой, пошлой оценки, что эти девушки хотят продаться или стать молодой вдовой.

В этом смысле возраст мужа для них не имеет значения.

Во-первых, не имеет значения. А во-вторых, это вообще первые шаги в отношении и в чувствах. Я проводила свои небольшие, конечно, но все-таки наблюдения, опросы, как раз за девушками, которые собираются замуж за великовозрастных мужчин. Знаете, пришла к какому выводу? Они, скорее, поддаются. Они влюблены. Причем иногда можно сказать, надо же, и спортом не занимается, и объем талии сто двадцать.

Он круче тех, которые занимаются.

Он круче. Мало того, он успешен. У него есть аромат, ареол успеха. Если мы спросим: кто хочет замуж за лузера? Я думаю, нам все скажут: не-не, спасибо, не надо. А кто хочет замуж за победителя? Все хотят за победителя. Неважно, как, в чем он победитель. В каждом слое пирога нашего социального свои победители, свои герои. И да, своя притягательность есть. Так вот, мужчина, который в социуме завоевал что-то, он завоеватель, он победитель. И вот аромат победителя как бы вынуждает, провоцирует эту девушку испытывать к нему действительно чувство восхищения. А где восхищение, там его легко с влюбленностью перепутать, с какими-то другими эмоциями. Но когда она идет рядом с ним, или выходит из его машины, она в этот момент королева. И вот за этим ощущением – я королева, он меня любит, я достойна, я в отношениях с победителем, и я хочу, чтоб это длилось вечно, – вот это является для нее основной мотивацией, почему она этого так хочет.

А вот продаться/не продаться – это вообще истории на уровне быта, которые распространены, к сожалению, больше всего. Но потом может сложиться другая история в этих отношениях, потому что, как любой, поставленный на очень высокий пьедестал объект нашего внимания, при несоблюдении дистанции, при различных бытовых ситуациях, он непременно на несколько ступенек вниз-то спустится. Ну не видела она его с диареей. Не видела она его с флюсом. Не видела она его слабым, потому что пока они встречались, он же тоже старался перед молодой девушкой все это не демонстрировать.

Я просто параллельно то же самое приписываю равновозрастному браку, и все те же самые вещи с понижением пьедестала. Она никогда не видела его пьяным. Она никогда не находила в его телефоне переписку с любовницами. То есть там разочарований не меньше, чем здесь. Они такие же.

Но там не было этого отношения, как к кумиру. Там ожидания изначально были. Вот мы начинаем, тебе 26. Мы с тобой можем взвесить наши возможности, по крайней мере, у меня нет ощущения, что твой уровень – бог. Восьмидесятого уровня бог, который может все, который никогда не болеет, всегда цветет, хорошо пахнет, и мало того, у него практически безграничные возможности. Он же их демонстрировал. Потому что у мужчины в этом состоянии свои переживания, когда он делает такой выбор. А мы с вами не можем не учитывать мужских возрастных кризисов. Причем если у женщин два всего, то у мужчины – каждые десять лет. И длятся они два-три года. То есть огромное количество жизненного времени уходит на эти переживания самоидентификационные, поиски цели, поиски смыслов и так далее.

Поскольку об этом никто никогда не говорит, о поисках смыслов. Ну мы в школе об этом не узнаем. В быту, ежедневно – зачем утром вставать, зачем идти опять в окопы, чего-то добиваться – это очень трудный вопрос. И к определенному возрасту у мужчины своя иллюзия появляется. Если он сейчас свяжет свою жизнь с очень молодой девушкой, то, во-первых, он из нее непременно слепит то, что нужно ему будет к восьмидесяти годам. Там будут те черты характера, которые он непременно в нее заложит, это ему просто как нечего делать. А во-вторых, у него есть иллюзия, что они найдут общее поле интересов, потому что он большой и мудрый, он ее научит. Он ей передаст весь свой жизненный опыт. Вот тут все и спотыкается. Потому что очень разное мироощущение с такой большой разницей возраста. Да мы сейчас с вами даже можем говорить, что в одной семье ребенок, которому, например, 14 лет, и у него есть девятилетний брат или сестра, – это люди разных поколений практически. Разница колоссальная просто.

А что же мы говорим о 25 годах? Это вообще другая картина мира. И задача-то заключается не в том, чтобы друг другу навесить другую картину мира. Она его не перетащит ни в какие мыльные дискотеки. Он туда захочет может разочек сходить для куража и почувствовать мышцу свою молодую. А он ее – в чтениях вслух по вечерам, я упрощаю, безусловно, чтобы нам не вдаваться в какие-то сложности.

У нее другая картина семьи. У нее в голове – как у подруг или как в телевизоре. У него, с его опытом жизненным, совсем другая картина мира. Вот здесь очень много заложено всяких больших и крупных бомбочек, с тикающими часовыми механизмами. Потому что они начинают взрываться.

Если бы из понятия «брак и семья» со временем можно было исключить сексуальность, тогда все бы это работало. Конечно, которые сидели за одной партой, могут найти больше общих интересов, и говорят на одном языке. Хотя, конечно, это тоже упрощение, но тем не менее это возможно. Но дело в том, так природа создала, что, и вы прекрасно знаете, женщина раньше становится взрослой, чем мужчина.

И старится тоже раньше. Соответственно, став парой в 20–25 лет, в 55–60 лет он – мужчина, а она уже для него не та женщина, какой была, когда они полюбили друг друга. Вот, если решить вопрос верности…

Сексуальных желаний, скорее. Какого-то драйва этой части удовольствия жизни. Большой ценности этой жизни. То тогда, наверное, действительно, эта история будет обречена.

Я бы еще одну штуку убрала из брака. Не только сексуальность. Романтическую любовь. Я ее просто бы вычистила оттуда. Из всех разговоров, из всего на свете. Потому что семья вообще для другого. И если оба это понимают, то вполне возможно, их танго сложится. Сексуальность – это важный вопрос. И если мы с вами говорим о людях близких по возрасту, то очень частое явление, когда они начинают жить, как брат с сестрой. То есть сексуальность на самом деле вымывается из жизни. Справляются все с этим по-разному. Если бы у нас не кричали постоянно о жуткой аморальности, а слово «измена» не приравнивалось бы к самому большому человеческому греху, то, наверное, эти вопросы решались бы, как и всю жизнь человечество это решало.

Есть прекрасный институт профессиональных людей, которые могут решить эти проблемы. Но у нас вообще сейчас очень большая путаница в головах. Потому что создаются некие новые способы союза мужчины и женщины. Но те, которые у нас с детства заложены в голове, они совершенно не позволяют это реализовывать, потому что это нехорошо, плохо, стыдно, что скажет княгиня Марья Алексеевна и так далее. А на самом деле эти вопросы абсолютно решабельны, если ты понимаешь, зачем ты рядом с этим человеком. А если ответа на вопрос «зачем» у тебя нет, то и чего копья ломать. И нечего тогда плакать, кричать, возмущаться и переделывать друг друга под себя.

Эго

Представим ситуацию. На столе два яблока – большое и маленькое. И вы говорите ребенку: «Возьми одно из двух». А теперь давайте рассмотрим два возможных жизненных сценария. Первый, если ребенок взял большое яблоко. И второй, если маленькое. И при этом нам не миновать обсуждения одного латинского слова – эго, которое означает «Я».

А если, если аз есьм, да, если меня нет, если я не утверждаю, не кричу всему этому миру, не стреляю в него, как в монетку, не ору, что я есть, то что я могу в жизни сделать? Тогда меня просто нет. И вот это уступить постоянно другому, постоять в сторонке, это про наше поколение, беда от скромности, действительно, какая-то общенациональная беда. Скромность считалась огромным украшением. И сколько людей, и теперь уже взрослых, обращаются с помощью преодолеть несчастный комплекс скромности. Потому что так неприлично. Разве можно начинать: я знаю, я могу, я хочу попробовать, я готов к вызовам. Тогда это просто ни в какие ворота. Надо сказать: Вася может. И Петя может. Они умные. А я маленькое яблочко возьму. Я уж как-нибудь здесь в сторонке посижу.

Без ощущения себя, своего собственного пространства, невозможно ничего. Человек появляется в нашем пространстве, выходит из других пространств. Он просто физически какое-то место занимает. Ведь кого-то надо потеснить, потому что все достаточно плотно. И уже тогда первый его акт потеснения других – это и есть первый опыт, что я занял место. Я отвлек внимание мамы. Я принес другой ритм жизни в семью. Я изменил, сразу родилась куча людей – бабушки, дедушки, тети вместе со мной. Это же все новые люди родились, новые роли, новые функции. То есть с моим приходом все равно что-то меняется. И само слово «эгоизм» в нашей культуре, в общем-то, совершенно незаслуженно считается чуть ли не обзывательским. Мол, что с него взять – он эгоист, о чем можно разговаривать?

Путаем эгоцентризм с хорошим, добрым, замечательным словом любви к себе. При этом обвиняя, допустим, своего супруга или друга в эгоизме, женщина говорит: «Ну как полюбить себя?» Тогда давайте как-то разберемся. Чего делать-то будем? Либо эгоизм на корню вырубать, и все становятся страшными альтруистами. Да?

Маленьких яблочек не хватит на всех.

Не хватит, да-да, их никто взять не сможет. Ведь человек, лишенный эгоизма, он же это яблоко просто не сможет удержать. Потому что уметь-то нужно не только отдавать, но еще и брать. Мы таким образом порождаем хороших людей, беря у них что-то. Они тоже хотят быть хорошими, так же, как и мы. А мы их лишаем этой возможности. И поэтому, когда мы говорим, что эгоизм – это плохо, то мы не задумываемся о том, что мы, таким образом, даже на вербальном уровне, перечеркиваем свои возможности. Если мы стараемся быть не эгоистами. Конечно же, есть люди, которые призваны помогать другим. И это их призвание, служение какое-то. Мы их оставляем в стороне, потому что это совершенно особые люди. Их на самом деле очень мало.

Дело в том, что люди, которые служат другим, делают это с большим удовольствием. Они делают это для себя в большой степени. Я абсолютно не принижаю их.

С вами абсолютно согласна. Я просто не хочу затронуть чувства людей, которые работают в очень сложных условиях, с очень сложными ситуациями. Хотя, безусловно, это для того, чтобы знать, что я хороший.

Это хорошо.

И это здорово. Вообще, из этой точки думать, что я хороший, очень легко помогать, быть заботливым, внимательным, веселым, не навешивать своих проблем на других людей, уметь справляться с ними.

Но очень часто «я хороший» подразумевает – хочу понравиться. Не потому, что я внутри себя даю себе эту оценку. У меня не внутренняя референция. У меня внешняя референция. И вот эта внешняя референция абсолютно инфантильна. Я должен понравиться начальнику. Я должен понравиться своей маме со своим выбором. Я должна быть хорошей девочкой. Вот это самая страшная беда. Для того чтобы меня любили. Если я буду плохая, меня любить не будут. Главное, чтоб ты сам себя любил. Чтоб ты себе нравился. Чтоб ты был эгоистом и давал себе эти самые оценки. Вот тогда, скорее всего, в каких-то очень спорных, сложных ситуациях ты выберешь ту позицию, которая, возможно, на первых порах покажется страшно эгоистичной, но в результате принесет и тебе удовлетворение, и, главное, окружающим.

Невозможно быть счастливым человеком из точки уныния, несчастья и радоваться, что счастливы другие. Так не бывает. Либо ты счастлив и ты этим умеешь делиться. И таким образом, ты не можешь жить в несчастном мире один счастливый. Это эгоцентризм. Это какое-то девиантное поведение личности, когда тебе хочется, чтобы все, что ты можешь сделать, но только то, что ты можешь, что не разрушит тебя самого, что не лишит тебя очень многого, к чему ты стремился, и радостно поделиться изобильностью. Вот, изобильный человек, это большая находка и для окружающих, и для него самого. Потому что, когда у него всего в изобилии. В изобилии радости, улыбок, какого-то сострадания к ближнему, в изобилии юмора, что очень важно, то от него всем легче становится, светлее. И он даже одним словом иногда может вытянуть ситуацию.

А вот унылое состояние, когда все плохо, мы сейчас с тобой посидим, будем долго плакать. Уже вторую бутылку открыли, мы сейчас еще ночку посидим, будем плакать. Это тупик. Но он, к сожалению, очень в ходу.

Собственно говоря, самая главная заповедь Иисуса Христа – возлюби ближнего, как самого себя. Очень много спорят по поводу связующего слова «как», как сравнение, как в качестве. Но как самого себя в том смысле, что сначала надо себя полюбить, только потом ты научишься вообще любить. И потом ты уже можешь, молодец, любить всех остальных.

Конечно, если ты научился любить себя, и, как говорят, своя рубашка ближе к телу, и рубашка тебе эта ненавистна, то каким местом, из какой точки собственной ты будешь любить другого человека? Скорей всего, будут совсем другие чувства, скамуфлированные под любовь.

Возвращаясь к детству и к яблокам. В качестве совета вы можете что-нибудь предложить родителям? Смотрите, эгоистом и не эгоистом, рождаются альтруистом, или родители и обстановка делают человека таким?

На мой взгляд, это все-таки обстановка и воспитание. Потому что всякому живому существу присуще сделать для себя что-нибудь хорошее, чтобы выжить. Именно хорошее. И это не значит отнять у другого. Но если есть безобидный выбор – большое яблоко и маленькое, то, мне кажется, человек более свободный, любящий себя, возьмет большое, а потом спросит: «Может быть, кто-то хочет отполовинить?» Но я выбираю вот это. Я выбираю лучшее. А если я всю жизнь привык выбирать худшее, то я и в жизни буду выбирать это самое худшее.

Был очень хороший анекдот. Приходит мальчик из школы. Мама спрашивает: «Кто самая красивая девочка в классе?». Он говорит: «Ангелина». – «А кто самый красивый мальчик в классе?» Он отвечает: «Конечно, я». И мама промолчала. Мама спасла ему четыреста пятьдесят тысяч на психотерапевта в будущем, многие проблемы по понижению самооценки и так далее и тому подобное. И это правда. Потому что заявить о себе – я есть, и я классный – это 90 % жизненного успеха.

Наверняка. А эгоистами в полной мере с нашей общепринятой точки зрения можно назвать и Пабло Пикассо, и Альберта Эйнштейна, Огюста Родена и так далее.

Любовь и свобода

Любовь – это хорошо. Свобода – это тоже хорошо. Это две самые ценные вещи на свете. И беда в том, что они часто вступают в противоречие. Фраза «Я так тебя люблю, что жить без тебя не могу» – тому подтверждение. Понятно, что словом «любовь» называются совершенно разные вещи, но здесь очевидно просматривается зависимость.

Конечно, любовь и свобода, в общем-то, вещи или события в твоей жизни, которые практически идентичны. Вот, как ни странно, в наших бедных головах как-то с трудом укладывается, кажется, даже есть люди, которые боятся любви, потому что я сразу же окажусь в зависимости, шаг в сторону – расстрел и так далее. На самом деле, если мы говорим про любовь-любовь и имеем в виду ее, исконную какую-то, настоящую, первичную ценность, то это как раз свобода выбора. И когда ты выбираешь, у тебя случилась любовь с каким-то человеком, то тебе больше никто не нужен. Следить друг за другом не имеет никакого смысла, потому что, если это взаимное чувство, оно дает свободу другому любить тебя или нет. И если другой тебя разлюбил, и ты любишь его, ты это примешь. Вот держать его за штаны или ее за юбку, лазить в телефон и так далее – это вообще про другое. Это вообще не про любовь.

Да, любовь и свобода – это самые сладкие вещи на свете. Наверное, они действительно самые ценные, которые только могут быть.

А дальше что? Мы просто начинаем путать понятия? Называем вещи, которые не являются таковыми, именами, которые принадлежат другим. Но любовь – это как можно любить осенний лес, но не быть его собственником.

Да.

Просто гулять по нему и наслаждаться. Ну а дальше, может быть, полюбить и весенний.

Я уже достигла такого умения любить без желания обладания, вы не представляете, какое это сказочное состояние. Потому что ты искренне любишь человека. Я про мужчин сейчас говорю, я не говорю про людей, которые мне интересны. Но ты настолько счастлива, что они есть в твоей жизни, что ты с ними даже. Может быть, это дружба такой формы. Но ты видишь и мужскую красоту в них, не только товарищескую какую-то. Но это без желания завладеть ими, бороться за них и так далее, просто счастье, что они есть. Может быть, это просто понимаешь с возрастом, пройдя уже все какие-то сложности своей жизни.

Мы возвращаемся к этой теме, что же мы путаем и почему. Изначально причина путаницы происходит оттого, что в паре, это может быть и мужчина, и женщина, но чаще это женский удел, когда женщина хочет в мужчине увидеть не любимого человека, не мужа, а что-то еще с довеском. Это может быть заступник-папа. Это может быть мама. Это может быть защитник какой-то. У нее какие-то большие травмы, она их осознает или не осознает, но чаще всего не осознает. И выбор ее ложится как раз на такого мужчину, которые дает ей то, чего ей больше всего нужно. По сути дела, он является кормящим голодной. Но это приобретает формы любви. Потому что мы знаем по литературе, как она должна выглядеть. Есть романтические свидания, определенное поведение, определенные подарки. Как у всего живого ритуалы ухаживания – перья распушать, еще что-то такое делать. И если теперь я попадаю ровно туда, куда надо, то он меня любит, а я влюбляюсь тоже, потому что, наконец, у меня есть то, о чем я мечтала.

А вот о чем я мечтала, по пунктикам-то мы не раскладываем. Мы плывем в этом облаке либо заботы, либо ревности. Меня никто никогда не ревновал, я считала себя дурнушкой, я никому не была интересна, и вдруг появляется он, это принц, который шаг в сторону – расстрел. Он начинает всячески держать тебя. Это счастье для кого-то, но только поначалу.

Бьет – значит, любит.

Бьет – значит, любит, конечно. Бьет словами, бьет поступками. Бьет еще как-то. Вот это счастье. Оно невротическое. Оно имеет очень глубокие корни в несбалансированности личностной. Это не свобода.

То, что вы рассказываете, указывает на то, что мы неразумны, потому что сначала женщина или мужчина, хочет получить какой-то набор. Маму, папу, прочее. Получает. Причем это не то, что этому человеку полагается. Просто он получает это в подарок – любовь, привязанность, заботу, защиту, верность. И вдруг что-то потом из этого уходит. Например, верность. И тогда вот тому, кто этот набор дал, цепляются в лицо, в волосы и так далее, говорят: как? Это же мое!

Отсюда – предатель. Да? Потому что давал и больше не даешь. Предательство любимого, что люди просто разлюбили друг друга, или один разлюбил. Здесь нет никакого предательства. Предательство, когда тебя голодную, холодную оставили на вокзалах с пятью чемоданами и восемью детьми. Вот это предательство. А когда тебе говорят: прости, ну вот, закончилось. Зачем мучить друг друга? Да, мы это переживем. Это больно, это неприятно, но переживем.

Поэтому паспорт здесь тоже не особенно сработает. Отсюда такая травма происходит, потому что тот важный, на которого практически перевешена вся ответственность за свое внутреннее благополучие, условно называемое «я благополучна в любви», он вдруг делает некий поступок, который в эту схему получения давания не вписывается. Начинается манипуляция. Манипуляции обычно начинаются заранее. Потому что страх-то большой, что у тебя закончится вот этот процесс. Это именно зависимость. Надо отличать зависимость от созависимости. Потому что мы не можем жить в мире и быть несозависимыми с людьми. Мы не можем строить план на неделю, не учитывая планы, допустим, нашего любимого или близкого человека. Это не свобода, это беспредел. Мы созависимы. Но мы созависимы на договорной основе. Мы созависимы, не унижая и не уничтожая друг друга.

В рабочих ситуациях невозможно быть совсем свободным от этого чего-то. А вот зависимость, она сродни алкогольной, наркотической и всякой другой. Это более глубокое состояние, и там всегда есть два участника. Один, который терпит ситуацию. Потому что, как правило, эти пары подбираются по очень характерным признакам. Одному надо получать, а второму надо проявлять власть, если очень грубо это разделим. Вот тот, который получает, будет терпеть и унижения, и какое-то не то поведение, не очень комфортное для него, критику бесконечную. А тот, который хочет власти, его просто так любить тоже не будут. Он должен давать определенный набор чувств или каких-то подарков, или чувств, выраженных в подарках. Неважно, это шоколадка, или это шуба, или машина. Главное, что этот процесс давания устраивает обе стороны, они счастливы.

Но при этом, когда зависимость возникает? Когда тот, который дает, начинает манипулировать тем, кому дает. Он начинает чувствовать свою безграничную власть. А тот, кому дают, женщина, как правило, начинает думать: сейчас я себя улучшу, меня будут любить. Вот, он мне все время говорит, что я страшная, кривая и косая. Я сейчас все исправлю, и меня, наконец, будут любить. Исправила, стала красоткой. Нет, у тебя с возрастом что-то не то. Нет, ты говоришь не так. Ты букву «р» не так выговариваешь. Вот, ты носки не так вешаешь и не так их гладишь, стрелочек нет. И так далее. И у нее возникает постоянное желание стать лучше, и этим она разрушает себя. Потому что это требование, во-первых, невыполнимое. Во-вторых, непонятно, в каком месте всегда находится планка. Не то, чтобы она высокая, она просто непонятно, где каждый раз. Вчера тебе говорили, что ты вообще так ничего, у тебя голова-то есть на плечах. А завтра: ну что ты сделала? У тебя ж вообще ума нет. Ну я предполагал вчера – это была случайность.

А почему люди так живут? Ведь какой-то садомазокомплекс? Значит, один стремится к тому, чтоб причинять боль, а другой продолжает получать удовольствие от того, что эту боль получает.

Здесь очень много причин. Во-первых, действительно, мы не неразумны, мы не осознанны. Это немножко разное. Мы умные. Мы можем много чего делать, а вот, внутренней осознанности – какой я, что я на самом деле хочу, даже спросить взрослых женщин, старше 35, которые очень увлечены семьей, чего они хотят для себя? Вы не представляете, как трудно им ответить на этот вопрос. Они хотят, чтоб дети были здоровы, чтоб муж был здоров. Для себя. Это тоже для нее. А вот, для себя… Может, ты платье хочешь? А может быть, мороженого?..

Или чтоб все провалились просто?

Да, может быть, ты хочешь, но боишься сказать. Почему боишься сказать? Ты ж будешь плохая, тебя разлюбят. Есть некий критерий успешности социальной в обществе. Один из этих критериев, очень важный, – быть замужем, иметь семью. И если даже происходит вот это психологическое насилие, я даже не хочу касаться других форм насилия, потому что мы сейчас с вами оба заплачем. Вот, плачьте уж вы в одиночку. Получается, что терпим, потому что семья – это святое. Бог терпел и нам велел. Не бывает все гладко. Идеального не найдешь. А может быть, я правда нехороша. И кто меня такую еще возьмет. А ведь с детства часто девочка слышит: ну кому ты нужна будешь такая неряха, например. Вот смотри, что у тебя в полках творится. Ты не умеешь готовить. Что-то ты еще не умеешь делать. Мамы стараются воспитывать девочек, пугая их ненужностью. Вот сама система воспитания очень часто бывает похожа на испуг, на окружение страхом, красными флажками человека.

Можно подумать, что, выстроив дорогу из красных флажков, ты прямиком на «Сапсане» влетаешь в счастье, не бывает так.

Ужас в том, что все, что вы сейчас рассказываете, это называется культура. Это то, что мы получаем от предыдущего поколения, перевариваем, пережевываем и, значит, в разжеванном виде даем птенцам, и они дальше с этой кашей и двигаются по жизни. Хотя мы насчитываем видимые уже истории несколько тысяч лет, как бы назвали себя венцом природы. У нас есть науки, философия, религия и прочее. А вот счастлив человек не может быть, потому что он неразумен.

Не осознан.

Не осознан, хорошо, мягко так, не осознан. Хочется сказать – придурок, правда.

Из того, что вы сейчас сказали, вытекает прямое следующая тема разговора. Вы сказали: кто меня такую возьмет? Вам предлагается тема для размышления. А почему вообще кто-то должен взять? И почему нельзя быть вообще одному? Зачем все это надо? Вот зачем эта мука? Мука союза, который несчастливый. Что, нет других форм счастливой жизни?

Конечно, есть.