Текст книги "Вскормить Скрума"

Он стоял голый в темной ночи на деревянном мосту под равнодушным сиянием холодных звезд посреди глухого, мрачного леса, мокрый и ошарашенный невероятностью происшествия.

Что это: бред, мистика, кошмар или, может быть, всего лишь глупая солдатская шутка?

– Ребята, – сдавленно кликнул он в темноту, – Ребята, отдайте, пожалуйста, одежу.

Но лишь гулко ухнула в глубине леса сова, да тихо плеснулась у камыша рыба.

– Ребята!.. Это же не смешно! – воскликнул Витя и понял, что просить тщетно.

Как ни всматривался он подслеповатыми глазами в окружающую ночную мглу, как ни вслушивался в потаенные лесные шорохи, ни что не выдавало присутствия рядом человека. Одиноким странником на утлом плоту в безбрежном океане рухнувших надежд почувствовал он себя в этот момент. Выброшенным на пустынный берег необитаемого острова потерпевшим кораблекрушение. Идти некуда. На помощь звать некого. Взывать к милости вора бессмысленно, как бесполезно его просить и давить на совесть. Не для того он похитил, чтобы вернуться и отдать.

Вместе с казенным обмундированием, казалось, похитили и само будущее. Невероятный позор свалился на его мокрую голову. В один миг исчезло все, к чему он стремился и на что надеялся, растворилось во тьме вместе со всеми атрибутами социальной принадлежности. С него будто содрали кожу, очистили, как вареное куриное яйцо, от всего человеческого. Осталось лишь мясо, мягкое, беззащитное, жалкое, ни на что не годное, слабо постукивающее зубами на ночном холоде.

Что теперь делать? Идти голым в часть? Невозможно! После утреннего идиотского разноса от командира! После написанного рапорта по этому поводу! После нахальных намеков наглой солдатни. Сама мысль возращения в часть в таком виде представлялась теперь неприемлемой. Он представил себе весь кошмар ожидаемой встречи, и ему стало плохо. Сильно плохо. Так плохо, как еще никогда до этого не бывало.

Куда идти? Кого звать на помощь? Где спрятаться? Как пережить этот кошмар?..

Жгучие вопросы комариным роем загудели вокруг всклокоченной головы. Впились в голую спину, воткнулись иголками в щеку, обожгли обнаженную грудь.

– А-а-а! – закричал он на весь лес.

Прокатился вопль по пыльной дороге, отразился от черных, бездушных рядов деревьев, утонул в глубине чащи.

– А-а-а! – замахал он руками словно ветряная мельница, – Что же вы сволочи делаете! А-а-а! – заскакал с ноги на ногу и рухнул спиной в реку, потеряв равновесие.

Теплая вода объяла обнаженное тело, охладила распаленные нервы, успокоила потрясенную душу. Мысли в голове побежали ровнее, логика вырвалась из объятий бурных эмоций, и он снова обрел способность здраво оценивать сложившуюся ситуацию.

* * *

Сначала он подумал вернуться в деревню и искать помощи у Михеича. Но, обойдя вокруг деревянной опоры, отбросил эту мысль, как неправильную. Не такие они большие приятели, чтобы показываться перед ним в голом виде. На утро всей деревне станет известно, какой он герой и тогда… Он представил себе, как будут смаковать эту историю все, начиная от старушек на лавочках и заканчивая последним солдатом в казарме. Умора. Голый офицер ночью бегает по деревне. Полный позор и немедленная отставка. Прощай НЛО. Прощай Нина. Такой вариант развития событий никуда не годился. Незаметно пробраться к себе в комнату через КПП тоже не получится. Дежурный тут же задержит голого нарушителя и доложит обо всем майору. Вот смеха то будет на всю неделю. До штаба дойдет. До Геннадия Петровича. Не оправдал надежд. Разоблачился. Провалил задание. Какой солдат станет его уважить после этого. Перевод в другую часть гарантирован. И опять прощай НЛО. Прощай Нина. Лезть через колючку на заборе с его комплекцией и любви к физическим упражнениям – об этом можно даже и не мечтать. Остается сидеть в реке и надеться на чудо. Но чудес не бывает и до утра он наверняка замерзнет, простудится и… об этом даже и думать не хочется. Вот если бы удалось вернуть одежду… или найти что-нибудь подходящее вместо нее… Но как вернуть ключи, очки, документы!.. Кошмар… Полный кошмар. И никаких вязов не надо, никой улицы с ее Фреди Крюгером.

Холод стал пробирать до костей. Оставаться в воде дольше, означало получить переохлаждение. Нужно вылезать.

– Ну, погодите, сволочи… – процедил Витя сквозь стучащие зубы, зацепился руками за перекладину и снова стал выбираться на мост, – Я вам это припомню. Это вам даром не пройдет. Гадом буду, заставлю вас пожалеть об этой шуточке…

Он поднялся на деревянный настил, поежился на холодной ветру, распрямил спину и окинул взором ночную мглу. Черной, непроницаемой стеной обступал лес со всех сторон. Враждебный, глухой, колючий.

«Вот так и сдохну тут. И никто не узнает», – промелькнула в голове страшная мысль. Мурашки пробежали по коже. Зубы застучали активнее. Стало жалко себя до слез, и он чуть не расплакался.

«И зачем только я принял это задание! Я зачем приехал в это проклятое место!»

Внезапно все вокруг вспыхнуло ярким голубоватым свечением, словно внутри каждого предмета включалась скрытая электрическая лампочка. Мокрая от воды кожа заискрилась бриллиантовыми бусинками, и он в круге фантастического сияния в трех метрах от моста увидел брошенный на дороге черный, казенный ботинок. Один единственный с воткнутым в него серым, скомканным носком.

– Мой! – воскликнул радостно Витя, – Это же мой!

Он бросился поднимать обнаруженную вещь, и тут его словно ошпарило.

«Откуда свет? Почему свет? Тут не может быть никакого света!» – он остановился, поднял вверх голову и замер от удивления. Над самыми макушками елей медленно и бесшумно скользил по черному небу круглый силуэт темного летательного аппарата. Совсем рядом, буквально над головой, заслоняя собой яркие звезды, диаметром метров двадцать. Он двигался, и таинственное свечение перемещалось за ним вслед, словно он прощупывал землю неведомым лучом, что-то высматривая или изучая. Едва стена леса скрыла его, как таинственное свечение растворилось бесследно и все вновь погрузилось во тьму.

«НЛО… Это же было НЛО! – догадался Мухин и даже испарина выступила у него на лбу от волнения, – Я только что САМ видел НЛО! Своими глазами!»

Он стоял голый на темной дороге, прижимая к груди пыльный ботинок, и мысли бешено вращались в его всклокоченной голове.

«Значит, все правда! Значит, Они есть! Они уже здесь. Где-то совсем рядом. Они приземлились. У них тут база. Нужно срочно найти базу. Нужно обнаружить их базу. Нужно вступить с Ними в контакт. Осмотреть лес. Прощупать все до последней травинки. Они не могут просто так тут летать… Бежать. Срочно бежать. Скорее бежать в часть. Поднимать всех по тревоге. Вторжение! Срочно доложить Геннадию Петровичу. Написать и отправить письмо. Нет выйти на прямую связь по телефону. Доложить по открытой линии. Это сенсация! Я их видел. Я сам Их видел! Правда. Все правда. И прав был отец. Он тоже их видел. Но ему не поверили. Тогда не поверили. Не поверили, пототму что он не смог им ничего доказать. Ему нечем было доказывать. А мне кто поверит? Чем я докажу? У меня даже одежды нет. Как я докажу, что их видел? Вот, блин, засада…»

Где-то в глубине леса глухо зарычал мотор тяжелого грузовика. Витя сначала даже не понял, что это, или не обратил на него внимания, полностью погруженный в свои бешено мчащиеся мысли. Но шум постепенно приближался, и вскоре стало отчетливо слышно, как мощный двигатель преодолевает повороты лесной дороги. Все ближе и ближе, пока, наконец, острый свет фар не прорезал пелену ночи, разбиваясь о частокол деревьев на яркие световые полосы. Еще поворот и два прожектора ударили прямо в глаза. Он зажмурился, заслонился руками, не двигаясь с места, и услышал, как фыркнул прямо перед ним двигатель, обдав лицо жаром и крепким запахом разогретого масла. Хлопнула дверца, кто-то спрыгнул на землю.

– Мухин! Ты, что ли? Мухин! Ты? Голый? Чего это ты тут стоишь голый? Купался, что ли? – раздался радостный возглас прапорщика Гусякина, – Ты чего голый-то стоишь?

– Одежду… Одежду у меня сперли, – тихо молвил офицер, отстраняясь от яркого света.

– Чего? Чего?.. Чего ты там мямлишь? – завхоз подошел ближе.

– Одежду у меня украли, – уже громче заявил Витя.

– Как украли?

– Так и украли?

– Кто украл?

– Откуда я знаю?

– Когда украли?

– Когда я купался. Я вышел, а ее нет, – нервно выкрикнул офицер.

– Не может быть! Шутишь, да? Как это?

– Да вот так. Как видишь.

– Да, ну! Во, даешь! Ха-ха! Быть не может. Кому оно надо?

– Откуда мне знать! Раз взяли, значит кому-то надо.

– Правда, что ли, украли? Да, ну, – махнул он рукой, – Быть не может.

– Нет. Это я так, прикидываюсь. Люблю голым по лесу по ночам гулять. Так, что ли? Придурок я, по-твоему, что ли! Делать мне больше нечего!

– Черт его знает… – пожал плечами прапорщик, – Мне майор говорит, поезжай, Мухина прихватишь. Что-то его нет. Все пришли, а его нет. Я дела-то закончил. Хотел вас еще раньше прихватить. Но майор задержал. Котельную-то починили. Вот он и полез в каждую дырку. То покажи. Это. Так бы я давно бы вас всех уже привез. Искупался бы, и привез. Пока воды горячей не дали. Весь день потел. Думал заодно вас по пути взять. Когда вы из деревни пойдете. Но он прицепился. А потом, говорит, тебя посмотри. Мол, опаздываешь. Я и поехал. А ты тут, голый… Ха!

– И что в этом смешного?

– Кому это надо? Кто украл-то? Кто тут вообще есть? Тут же никого нет. Лес на сотни миль. Медведю оно надо? – недоуменно заморгал маленькими глазками Гусякин.

– Не знаю. Вот, один ботинок остался, – показал Витя последнее, что у него осталось.

– Да-а… – наконец поверил своим глазам прапорщик, – Действительно. Украли. И что теперь делать? Мне-то теперь, что делать? Купаться или нет? Я же сюда искупаться приехал. Чего теперь делать-то, если такое дело? – озадачился он.

– Чего хочешь. Хочешь – купайся. Хочешь – нет. Только мне, знаешь ли, холодно. Я уже тут давно стою. Я тебя в кабине подожду, если ты не против. Если боишься, можешь в кабине раздеться, – предложил голый лейтенант.

– А ты того, не уедешь? – замялся сослуживец.

Мухин укоризненно глянул на коменданта.

– Как знаешь. Только я действительно замерз. Спасибо тебе, что приехал, – подошел в теплой машине с ровно урчащим двигателем, забрался в теплую кабину и сел на просиженное шерстяное одеяло пассажирского места. Положил с собой рядом ботинок. Натянул на левую ногу носок и задумался.

Странный какой-то Гусякин. То беспричинно ругается, то радуется, как ребенок, то высказывает дурацкие опасения. Метается, как больной зверь в клетке. Что ему надо? Здорово, конечно, что он приехал. Без него пропал бы наверное. Это просто счастье какое-то, что тут оказался. Да еще на машине. Как теперь его отблагодарить?

– Ну, ты, давай, там грейся, я мигом, – тем временем решился прапорщик, на ходу раздеваясь.

Он скинул с себя гимнастерку, штаны и ботинки, бросил на воительское сиденье и потрусил в черных трусах по световой дорожке в сторону воды. Но не успел вступить ногой на деревянный настил моста, как из темноты стремительно выскочила огромная волосатая фигура, моментально сграбастала его щуплое, маленькое тело мощными ручищами и вместе с ним растворилась в густых зарослях прибрежного кустарника. Только полный ужаса вопль подобно эху прокатился вдоль русла реки, отражаясь от неровных мохнатых стен черных безучастных елей.

Потрясенный увиденным, Витя минуту слова не мог вымолвить. Не слишком ли много для одного человека за одну ночь невероятных событий? То Нина с бесконечной глубиной звездного неба, то НЛО над самой головой излучает таинственное сияние, то Снежный человек прямо на его глазах похищает голого сослуживца…

Если это не Йети, то тогда кто? Откуда взялась в этом лесу огромная горилла? И что теперь делать? Бежать следом и пытаться спасти прапорщика? Но что он может один и без оружия? Ночью? Раздетый? В таком виде он мало на что способен. Нужно поднимать часть по боевой тревоге и прочесывать лес. Это единственно правильное решение.

Витя быстро перебрался за руль. Мотор взревел. Большой грузовик развернулся на узкой дороге, переламывая хрупкий кустарник, и, рассекая плотную пелену ночи жалами ярких фар, ринулся по лесной дороге обратно в часть.

* * *

Время перевалило далеко за полночь. Гарнизон крепко спал. Каждый на своем положенном месте.

Дежурный по КПП капитан Щербина, тот самый, что в день прибытия мурыжил Мухина долгой проверкой документов, прихлебывая крепко заваренный чай, погрузился было в разгадывание длинного замысловатого кроссворда, когда в поле его зрения попали две яркие фары грузовика, стремительно надвигающегося из глубины ночи.

«Кого это черт несет? Гусякин возвращается, что ли? Чего это он так несется? – подумал он, – Пора бы и притормозить…»

Но водитель сбрасывать скорость как видно не собирался. Он словно шел на таран глухих металлических ворот части.

«Он там, офанарел? Почему не останавливается? Куда прешь! Дурак, стой!» – подскочил на месте капитан и даже выбежал из дверей на улицу, не то для того чтобы исполнить свой долг и остановить тяжелый грузовик, не то опасаясь неминуемого после столкновения обрушения стекло-бетонной конструкции пропускного пункта. Хотя покидать пост, в принципе, ему не рекомендовалось.

В последний момент, когда до ворот оставалось не более пяти метров, грузовик неожиданно свернул в сторону, едва не раздавив тощего капитана, и резко затормозил возле самых окон освещенного уличными фонарями КПП, вздымая клубы густой, серой пыли.

– Ты что делаешь, сволочь! Опять нализался! Ну, я тебе покажу! Ну, ты у меня попляшешь! Ну, будет тебе досрочная пенсия! Все доложу майору, пьянь поганая! – грязно заругался Щербина, отряхиваясь от жирной пыли, – Вылезай, гад, приехал! – и даже достал из кобуры пистолет для большей острастки зарвавшегося хулигана.

Но дверь кабины отворилась.

Капитан растопырил длинные руки, готовый тут же сгробастать щуплое тело пьяного Гусякина, но вместо него на землю спрыгнул полностью обнаженный толстоватый мужчина в офицерской фуражке.

– Ты еще кто? – открыл от изумления рот дежурный.

Обнаженный тут же бросился к нему, размахивая гимнастеркой.

– Тревога! Тревога! Поднять всех по тревоге! – завопил он дурным голосом и тут на свету по совокупности физиологических подробностей дежурный его узнал.

– Мухин? Вы? – вперился он, как баран, на нового сослуживца, – Какого черта?..

– Йети! Йети! Там Йети! – взволнованно кричал Витя и энергично тыкал рукой в ту сторону откуда приехал, – Скорее! Там Йети! Поднимай часть по тревоге! Там Йети! Он не должен далеко уйти. Он Гусякина схватил! В лес потащил! Скорее! Тревогу!

– Ты сума сошел, что ли? Какую тревогу? Почему голый, лейтенант? – задал вполне резонный вопрос дежурный офицер, пряча пистолет обратно в кобуру.

– Ого-го! – оценили нестандартную ситуацию двое позевывающих рядовых, показавшихся из дверей дежурной части, – Гляди чего происходит. Какая круглая попка!

– Йети! Скорее, – продолжал размахивать гимнастеркой взбудораженный Мухин – Нужно спасать Гусякина. Он его в лес утащил. Я сам видел! Туда! Туда! Тревога!

– Мухин! Постой, Мухин! Не суетись. Стой, тебе говорят! Ты случайно не пил? Почему голый? Одень гимнастерку. Где ваши брюки, Мухин? – пытался успокоить его Щербина, но Витя его не слушал. Он уже был там, далеко от этого места, снова в лесу, и гнался по теплому следу за Снежным человеком с автоматом наперевес, отдавая команды проверенному спецназу. Операция по спасению боевого товарища в целом уже складывалась удачно. Еще немного вперед и будет обнаружено тайное логово. Непременно в пещере, в самой глубине, возле источника. И вот на прогнившей травяной подстилке изнывающие в полной темноте обнаружены пропавшие ранее, изможденные и опухшие от голода русские офицеры. И с ними Гусякин, израненный, но живой. Их бережно кладут на носилки, всех троих, и выносят на свежий воздух к поджидающему их санитарному вертолету. Счастливое избавление пленных и живьем пойманный реликт далекого прошлого, открывающий мировой науке путь к познанию скрытых страниц человеческой истории. Врачи, пресса, высшее руководство страны и он, скромный герой, простой российский лейтенант, дающий короткие интервью центральному телевиденью…

И для всего этого нужно сделать самую малость – поднять боевую тревогу.

– Так. Вы двое. Запереть его в кладовой, – отдел, наконец, внятное распоряжение капитан и два крепких бойца цепко схватили обнаженного под руки, предотвратив его последнюю попытку прорваться в помещение дежурной части, минуя ничего не соображающего офицера.

Когда за спиной задержанного захлопнулась плотная дверь хозяйственной кладовой, и он голым задом в полной мере ощутил холодное прикосновение жестяного ведра, дежурный по КПП капитан Щербина набрал номер телефона командира части майора Глумова.

– Простите, что беспокою так поздно. Говорит дежурный капитан Щербина. Только что на КПП мною задержан лейтенант Мухин. Совершенно пьяный и голый. Совсем голый, – уточнил он для верности, слегка откашлявшись от подступившего смущения, – Пытался прорваться на территорию части на грузовике. Утверждает, что похитил прапорщика Гусякина. Что мне с ним делать? – кратко доложил он.

Ему что-то ответили.

– Вас понял. Жду.

* * *

Майор Глумов не заставил себя долго ждать и прибыл на КПП одновременно со старшим лейтенантом Лобовым.

– Выводи, – приказал он, снова выслушав краткий доклад дежурного офицера.

Замок щелкнул, дверь распахнулась, в кладовке включился яркий свет и из нее строевым шагом, с исполнением всех положенных элементов подхода к начальству, вышел лейтенант Мухин в одном сером носке на правой ноге, прикрытый гимнастеркой перевязанной рукавами вокруг пояса и в офицерской фуражке.

За то небольшое время, какое потребовалось руководству для прибытия к месту происшествия, Витя, находясь в полной темноте, сумел несколько прийти в себя, слегка успокоился, оценил ситуацию и немного оправился от потрясения, произведенного чудовищным непониманием текущего момента старшим товарищем по оружию. Обнаружив, что размер одежды щуплого прапорщика намного меньше того, какой требуется для приведения себя в относительный порядок, повязал прихваченную в качестве вещественного доказательства из кабины грузовика гимнастерку Гусякина вокруг пояса, скрыв от посторонних глаз особо неэстетичные элементы своего тела, и, тем самым, значительно увеличил шансы на понимание со стороны руководства. Это придало ему большей уверенности в себе и позволило с полным правом осуществить подход к прибывшему командиру с докладом, не сильно попирая экстравагантным видом отдельные положения строевого устава.

– Товарищ майор, докладывает лейтенант Мухин. Сегодня после полуночи возле моста через речку на моих глазах неизвестное существо внешне похожее на Йети, или огромную гориллу, или Снежного человека схватило прапорщика Гусякина и вместе с ним скрылось в лесу в неизвестном направлении. Подробности похищения могу изложить позже письменно в рапорте. На месте похищения осталось форма прапорщика Гусякина и грузовик, на котором я прибыл в часть в целях объявить тревогу и организовать поиск. Но был задержан капитаном Щербина и заперт в кладовке. Разрешите поднять часть по тревоге и организовать поиск похищенного офицера, – как на параде отчеканил лейтенант каждое слово.

Внешний вид, выход и доклад Мухина произвели глубокое впечатление на присутствующих и ввергли командира части в глубокие размышления. После всего услышанного отпадали веские основания производить показательный разнос молодому, расхлябанному подчиненному. Изложенные им обстоятельства отвергали очередное банальное нарушение устава и прямо затрагивали важнейшие аспекты деятельности части в целом. Задержанный, судя по речи и поведению, не был пьян. Следовательно, отдавал отчет каждому сказанному слову и вполне мог говорить правду. Тогда картина вырисовывалась крайне неприятная. Пропал еще один офицер и дежурный не сумел вовремя организовать поиск. Но, может быть, прапорщик не пропал, а просто где-нибудь задержался или это вообще какая-то шутка и тогда действия капитана оказывались правильными. Что подтверждает похищение Гусякина, кроме слов молодого лейтенанта ни во что не ставящего положения воинских уставов? Может быть, он просто ошибается? Может быть, ему что-то показалось? Может быть, он вообще пытается что-то скрыть и сознательно вводит всех в заблуждение? Где четкие свидетельства происшествия? Почему у него такой клоунский вид, оскорбляющий честь офицера?

Словно почувствовав затруднения своего командира, старший лейтенант Лобов попытался внести ясность или зацепиться за соломинку.

– Как выглядел этот похититель? – поинтересовался он.

– Высокий, здоровый, полностью волосатый. Более двух метров роста, – не задумываясь, выпалил Мухин.

– И как вы смогли в темноте его разглядеть? – последовал очередной каверзный вопрос.

– Все произошло на участке ярко освещенном фарами грузовика. Он выскочил из темноты. Схватил Гусякина, словно пушинку, и снова исчез в темноте, – четко пояснил задержанный.

– Но почему вы голый? – не выдержал, наконец, Глумов.

– Мою форму похитил неизвестный во время купания, – от чего-то смутился подчиненный.

– Еще один неизвестный? Опять похитил? Форму похитил, прапорщика похитил? Не слишком ли много похищений за один вечер? – процедил сквозь зубы командир части.

– Того, кто похитил мою форму, я не видел. Находился в реке. Но того, кто схватил Гусякина, видел отчетливо. Это Йети. Снежный человек или огромная горилла, – снова четко отрапортовал лейтенант.

– Если вашу форму похитили, то тогда что висит у вас на … – Глумов уточнил на каком месте, и сделал это грубо и по-военному прямолинейно. Но это никого из присутствующих не смутило, ибо к этому слову все уже давно привыкли и воспринимали его спокойно, как общий рабочий термин.

– Это гимнастерка Гусякина, – сорвал ее с себя Витя и продемонстрировал прапорские погоны, а также свое полное неглиже со всеми подробностями, – Моя была похищена. Прапорщик разделся и шел к реке купаться, когда его схватил Йети и унес в лес, – пояснил он.

Повисла напряженная пауза. Невероятность сообщения шокировала. Время стремительно шло. Ситуация накалялась. Предстояло принять какое-то решение, но майор никак не мог выбрать какое именно. Поверить этому нелепому Мухину или обвинить его во лжи и арестовать? Если поверить, то тогда придется поднимать часть по тревоге, сообщать высшему руководству о новом похищении офицера, о действиях возле расположения части мифического Снежного человека, проходить еще раз через тщательное внутреннее расследование и допросы военный прокуратуры, и вообще полной ложкой расхлебывать очередное чрезвычайное происшествие психиатрического свойства. Если не поверить, то, что делать с возможным исчезновением Гусякина?

Может быть, Лобов сумеет обнаружить на месте какие-нибудь поясняющие следы?

– Понять второй взвод спецназа по тревоге. Выехать на место. Тщательно осмотреть. Организовать поиск. Доложить, – отдал распоряжения командир части, – Я буду у себя. На связи, – произнес, развернулся и направился к выходу, но неожиданно остановился и бросил напоследок, – Мухина взять с собой. И приведите его в порядок. Офицер все же, пока.

* * *

– Слушать боевую задачу. На реке группа диверсантов в составе нескольких человек захватила в заложники нашего офицера, прапорщика Гусякина, – Лобов говорил тихим уставшим голосом, не спавшего ночь человека, – Наша задача их обнаружить, задержать и освободить нашего товарища. Необходимо обследовать лес в обоих направлениях от моста, осмотреть берег и русло реки в целях обнаружения следов и предметов способных указать направление их движения. Первое отделение следует вверх по течению. Второе вниз. Выполнять.

– По машинам.

Два грузовика спецназа к рассвету приблизились к мосту через речку. Высадились. Рассредоточились.

Утренний лес встретил военных прохладой и разноголосым пением птиц. Безмятежная тишина притаилась в густых кустарниках и под тяжелыми, мохнатыми лапами елей.

– Где это случилось? – тихо спросил Лобов.

– Вот тут он его схватил, – указал Витя на место в метре от деревянного настила моста, – И унес вот в этом направлении, – показал на густой кустарник, растущий слева вверх по течению.

– Ясно. Жди возле машины, – последовало указание профессионала.

Короткий взмах рукой и бойцы мгновенно растворились в зеленке.

Возле грузовиков остались Мухин, Лобов и связист.

– Нашел след. Большой. Ночной. Глубокий. Направление к руслу реки, – доложил по рации командир первого отделения.

– Опиши след, – ответил командир взвода.

– Большой отпечаток ступни, похожей на человеческую. Примерный рост около двух метров. На сломанных ветках клочки черных волос.

– Вас понял. Второму отделению присоединиться к первому. Направление – русло реки, – тут же отдал распоряжение Лобов и, переключив волну, доложил майору Глумову:

– Обнаружен след. Ночной. Предположительно человеческий. Рост около двух метров. След глубокий. Есть образцы темных волос. Ведем поиск.

– Ну, что, Мухин, – повернулся он к рядом стоящему лейтенанту, – Повезло тебе. След взяли.

Рация снова пискнула, и голос Глумова сообщал:

– Высылаю первый взвод для поддержки и расширения зоны поиска. Назначаю вас старшим поисковой группы. Как поняли?

– Вас понял. Встречаю, – ответил Лобов.

– Ну, что, Мухин, – снова обратился он к сослуживцу, – Вот тебе и боевая тревога. Теперь моли Бога, чтобы мы его зацепили, этого твоего Йети.

– Он не мой. Он государственный. И его нужно взять живым, – твердо заявил лейтенант, – Это огромное научное открытие мирового значения.

– Вот когда мы его возьмем, тогда и посмотрим, какое это открытие мирового значения, – усмехнулся старший спецназовец, – А пока сиди тут и никуда не отходи от машин. Если тебе, конечно, еще жить хочется.

– Не дурак. Понял, – ответил Витя, присаживаясь на подножку кабины грузовика.

Мысленно он уже снова красовался перед объективами журналистов, отвечая на многочисленные вопросы об обстоятельствах поимки мифического существа, столь долго будоражившего воображение ученых.

Со стороны части подъехали еще два грузовика со спецназом. Быстро высадились, без лишнего шума растворились в лесу. Но это Мухина больше не интересовало. Он уже получал Нобелевскую премию из рук датского короля и медаль героя России от ее президента за выдающиеся достижения в области естествознания. И огромная, цветная фотография Йети, обнаруженного и пойманного в дремучих русских лесах, красовалась за его спиной во всю сцену Кремлевского дворца съездов, где собрались выдающиеся умы человечества воздать должное своему героическому сыну.

Спустя четыре часа, оба взвода вышли из леса, и мрачный командир первого отделения доложил, что след неизвестного как оборвался возле воды в тридцати метрах от моста, так больше нигде не обнаружился. Первый взвод прошел вверх по течению до самого Чертова озера. Обследовал оба берега. Но место выхода их реки не нашел. Второй взвод направился вниз по течению. К настоящему времени удалился на семь километров. Но также каких-либо следов, в том числе элементов офицерского обмундирования или фрагментов человеческого тела не нашел.

Лобов доложил Глумову, тот дал отбой. Первый взвод погрузился на грузовики и вернулся к месту дислокации. За вторым взводом направили вертолет.

Приказом командира части Мухина тут же отстранили от несения службы и поместили под домашний арест. На доклад, Глумова с изложением обстоятельств исчезновения прапорщика Гусякина, из штаба последовала команда зафиксировать все следы, усилить охранение части и ждать прибытия следственной группы.

* * *

Вся последующая неделя прошла в бесконечных объяснениях. Прибывший из военной прокуратуры следователь в чине старшего советника юстиции допрашивал и передопрашивал всех подряд об обстоятельствах исчезновения прапорщика Гусякина. Под прицел его пристального внимания попал каждый, кто в тот злополучный, жаркий день выходил за пределы части. Особенно долго следователь мурыжил Мухина, выясняя каким образом он оказался на берегу реки, при каких обстоятельствах утратил свою одежду, как встретил пропавшего прапорщика и что с ним произошло дальше.

Ситуация складывалась весьма щекотливая.

По какой-то причине никто из профессионалов не закрепил обнаруженные на земле отпечатки ног Снежного человека. К моменту нового осмотра места происшествия с участием следователя они попросту растворились в болотистой почве и проявить их вновь не имелось ни малейшей технической возможности. Снятые с обломанных веток волосы, якобы принадлежащие похитителю, вызвали у взыскательного криминалиста больше недоумения, чем ожидаемого интереса. Командир второго взвода, предъявивший некий полиэтиленовый конверт с комком курчавых рыжеватых волос, утверждал, что это именно те самые из леса и есть. Однако характер их среза и явно лобковое происхождение не позволили отнестись к ним с полной серьезностью. Даже богатая фантазия следователя не могла объяснить каким образом срезанный ножницами пучок курчавых женских волос мог оказаться в лесу, на сломанной ветке, в полутора метрах от земли, ночью. Командир первого отделения только недоуменно разводил руками и говорил, что вроде бы их запечатывал в конверт, но точно не помнит; степлером прикрепил к рапорту и с тех пор больше не видел.

Оставался только живой очевидец, и тот нес явную околесицу, смущался, путался и вообще вел себя крайне неоднозначно. Из единственного свидетеля он быстро превратился в главного подозреваемого.

В силу своего юного возраста Витя не имел опыта общения с плутоватыми следователями. Наивные представления о порядочности и лжи быстро затянули его в капкан логических, хитроумно расставленных ловушек, ввергнув в пучину двусмысленных интерпретаций. Он чувствовал, что собеседник ему не верит и пытается извратить каждого сказанное слово, переиначить в угоду каких-то своих целей. Но это только усиливало волнение еще больше. Он начинал сбиваться, нервничать, давая невозмутимому чиновнику дополнительные поводы сомневаться в правдивости данных показаний.

За первым формальным утренним допросом незамедлительно последовал второй, более длительный, затянувшийся до середины дня, через час после обеда начался третий, перешедший ближе к вечеру в открытое противостояние, больше похожее на откровенное избиение младенцев.

– Ну, так и куда вы дели тело прапорщика? – поигрывая перьевым «Монбланом», в очередной раз задавал вопрос следователь, одаряя вспотевшего лейтенанта участливым взглядом.

– Я же уже сто раз вам объяснял. Я его никуда не девал. Он выскочил, схватил и исчез. Все, – еле сдерживая себя от нервного срыва, пояснял Мухин.