Текст книги "Мертвятник 2.0"

Глава 4. Напалм и шестеренка

Оказалось, что Фауст отлично разбирается в полевой медицине и собаку съел на ранениях, полученных всеми видами колюще-режущего. На самом деле, уровень его знаний в этой области примерно был равен навыкам Креста, только механокс давно жил в Пределе и лучше ориентировался в местных реалиях, включая лекарственные растения.

Они развели костер в паре километров южнее, оставив трупы бесов на поживу изголодавшимся воронам. Не мародерствовали, но отнюдь не из благородных побуждений, просто с тех бравых вояк нечего было взять, кроме бус из человеческих ушей и браслетов из зубов, тоже человеческих. К тому же Фауст был уверен, что когда отряд не вернется – кого-нибудь обязательно пошлют за ними, и вторая группа подберет мертвецов. Бесы всегда кремируют тела своих. Или то, что от них осталось.

– А что насчет твоей… лаборатории? – спросил его Аки. Они сидели вокруг костра, наслаждаясь теплом и тишиной. Раны были перевязаны, животы полны. Да еще каждый из консты апнул по целому уровню за бой в Круге Камней.

– Не рискнут, – усмехнулся Фауст. Он бросил на кола хитрый взгляд, от которого тот поежился, хотя в глазах механокса не было ни агрессии, ни желания напугать. – Бесы и Авангард обходят наши места стороной. Они нас зовут Отверженными. Считают, что мы продали души демонам Аада, злобного брата Сейда, что наполнил своими детьми Теневые Земли.

– А ты иначе считаешь? – Исибэйл пристально посмотрела на механокса. Она и Ким сидели рядом, закутавшись в один плащ.

– Я никак не считаю, – безразлично ответил Фауст. Внезапно он потерял к разговору всякий интерес. – В наших традициях оперировать фактами, а не догадками и уж тем более – мифами.

Гор и Крест быстро составили свое мнение о Фаусте, и оказалось, что оно у них одно на двоих. Этот странный тип был умен и хитер, судя по битве в Круге Камней – отличный воин и тактик. А еще – он многого недоговаривал, хотя всегда отвечал честно и Ким не чувствовал в его словах лжи.

Так как бинойры не были приспособлены нести на себе сразу двух всадников (то есть на их спинах физически не было столько места), дальнейшее продвижение группы замедлилось, ведь животных было четверо, а людей – шестеро. Вообще то, Киму в Бирке тоже дали бинойра, но когда парень после двенадцати часов бешеного галопа (ну или как назвать, когда двуногий ящер бежит, выпучив глаза?) увидел в стороне от тракта несколько ездовых животных и понял, что наконец нагнал друзей, он в свойственном ему эмоциональном порыве соскочил со своего зверя и устремился в лес. Привязать ящера, он, конечно, забыл, а тот решил, что его как-то слишком уж жестоко эксплуатируют и сбежал. Вполне возможно – вернулся в Бирку.

В итоге, двоим пришлось идти. Впрочем, Ким, не успев получить ранений в минувшей схватке, сразу вызвался весь путь до Коммуны вести под уздцы бинойра Исы. Фауст же многозначительно заметил, что, дескать, волка ноги кормят, так что для него прогуляться на свежем воздухе на своих двоих вообще за радость.

Кроме того, до Коммуны Оккулус (которая на карте Креста была обозначена как просто «Коммуна») оставалось всего полдня пути. Да и было друзьям, чем заняться, например – осторожно выуживать из механокса информацию. Фауст, как и прежде, без проблем делился знаниям, но от некоторых вопросов виртуозно уклонялся и Гор посетовал на то, что с ними нет Лехи – трик уж точно сумел бы загнать хитреца в угол

Механокс рассказал, что всего в Пределе восемь Коммун, каждой правит Совет Декарта – двенадцать ученых, чьи исследования и изобретения признаны выдающимися всеми восьмью Коммунами. При этом каждое поселение механоксов политически независимо (вроде Полисов, тут же подумали друзья), но у каждого в прямом подчинении есть несколько выработок – что-то вроде рабочих поселков, где добывается соль, железо, нефть или другой ресурс.

– Чем больше у Коммуны выработок – тем большее влияние она имеет, – резюмировал Фауст. – Коммуна Оккулус, в Совет которой, кстати говоря, входит ваш покорный слуга, – с этими словами он коснулся рукой шляпы и чуть наклонил голову. – Занимает на данный момент второе место, уступая лишь Коммуне Тенебрис, единственному крупному поселению механоксов, что стоит в Теневых Землях.

На вопрос об огнестрельном оружии Фауст ответил, что первый кремниевый пистолет спроектировал и собрал некий Ичнив Ад лет пятьдесят назад.

– Хотя насчет времени вопрос сложный, – криво усмехнувшись, заметил Фауст. – Оно тут может самопроизвольно ускоряться или наоборот – замедляться, и эманации эти совершенно непредсказуемы. В них нет логики, нет закономерностей. И это, знаете ли, проблема… Ну да ладно, с аномалиями Предела вы еще гарантированно столкнетесь.

Что до пороха, то его механоксы открыли давным-давно, Фауст даже затруднялся ответить, когда именно. Гор подумал, что скорее не «открыли», а «вспомнили», но решил не бередить излишне живой ум члена Совета своими замечаниями.

– А что значит номер? – внезапно спросил Ким. Удивительно, но почему-то только шаман запомнил эту деталь. Иса, поняв, о чем он говорит, внутренне вспыхнула, разозлившись на себя за то, что упустила этот момент. – Ну, ты представился – Фауст какой-то там?

– Четыре Четыре Семь, – буркнула девушка. Ким удивленно посмотрел на нее, но Иса намеренно отвернулась. Она понимала, что не вправе злиться на него, но с некоторых пор ничего не могла поделать со своими эмоциями. Похоже, Предел и ее меняет.

– А, ну конечно же! – Фауст аж просиял, и вскоре стало понятно, почему. – Номер добавляется к имени каждого механокса и обозначает его положение в иерархии нашего общества. Первая цифра – уровень допуска в Локальном Технологиуме Коммуны, вторая – ученая ступень в Фармакопее. А третья цифра отражает вклад в Единый Технологиум Пакта. Как-то так.

– А у тебя насколько высокий статус? – уточнил Аки. – Наверное, высокий, раз ты входишь в Совет этот ваш.

– Ну как сказать, – внезапно Фауст опустил взгляд, кажется, он смутился. – Наибольшей цифрой после имени может быть Пять Пять Восемь.

Кол присвистнул, остальные тоже что-то удивленно забормотали, лишь Гор едва обратил внимание на этот факт. Диму интересовал другой вопрос, который, возможно, имел непосредственное отношение к его плану, о котором знал пока только Крест. Другие и не интересовались особо, по привычке доверившись своему конст-лидеру.

– А что ты изобрел? – он заставил бинойра замедлиться, поравнявшись с Фаустом. Тот легко выдержал взгляд кимера.

– А это вы совсем скоро увидите, – его безумная улыбка готова была располовинить собственную голову. – Мы уже недалеко, вот-вот будет видно Коммуну.

Местность к тому времени сильно изменилась. Снег отступил, черные стволы полинявших деревьев тоже куда-то делись. Теперь по левую сторону от тракта вдали терялась желтоватая равнина, усеянная серыми валунами разного калибра. Местами из жесткой каменистой почвы пробивалась рыжая трава и даже невысокий кустарник. Ветер гонял по равнине мелкую песчаную пыль и шары перекати-поле.

Ветер, кстати, был теплый и сухой. Его прикосновения казались шелком по сравнению с лютой наждачкой порывов, правящих на Громовом Плато. Да и температура воздуха повысилась градусов до четырнадцати, так что все расстались с шерстяными плащами и верхними рубахами.

По правую сторону от дороги высокие сопки с редкими сухими деревцами не давали рассмотреть ничего дальше сотни метров. Здесь все тоже терялось в серо-желтых тонах, но, по словам Фауста, именно там, за сопками, на юго-западе, раскинулся хребет, прозванный в народе Гребень Огня. И на том хребте стояла Коммуна Оккулус.

В полукилометре по ходу движения группы тракт выныривал из низины и резко сворачивал вправо. Он огибал сопки, по-прежнему оставляя по левую руку от себя голую равнину, так что оттуда должно было быть хорошо видно и сам хребет, и поселение механоксов. Друзья, вдохновленные зажигательными описаниями Фауста, рассчитывали увидеть нечто исключительное, особенно после намека на то, что помимо Коммуны их там ждет его уникальное изобретение. Но картина, представшая перед ними, едва они миновали судьбоносный поворот, повергла консту в безмолвный шок.

Над грязно-желтой долиной возвышался невысокий горный хребет, каменной змеей убегавший на северо-запад и там терявшийся в мутной белесой пелене. Порода, сформировавшая хребет, имела насыщенный коричнево-малиновый цвет, но свое прозвище он получил не за это. По всей длине хребта в далекую синюю высь били ослепительно-оранжевые струи пламени. Отсюда невозможно было понять, что это – природный газ или нефть. В любом случае это «что-то» горело, и горело ярко.

А над хребтом возвышалась Коммуна Оккулус. Ее отстроили на самом высоком утесе – южной оконечности Гребня Огня. Стены города-крепости, сложенные из серых каменных плит и укрепленные исполинскими листами железа, удивительным образом контрастировали с окружающим пейзажем, одновременно гармонично встраиваясь в него. За стенами виднелись прямоугольные крыши угловатых построек, почти все – с круглыми высокими трубами, из которых выплывали клубы дыма всех форм и оттенков.

Коммуна, вознесенная над безжизненной равниной мастерством давно сгинувших архитекторов, воплощала в себе практическую жестокость и холодное превосходство индустриальной парадигмы. Это был мир, не знавший пределов и морали. Где разум стоял выше закона и самой человечности.

Подъехав ближе, друзья различили на вершине крепостных стен черные жерла орудийных установок, а в круглых бойницах защитных башен поблескивала сталь длинноствольных ружей. Но это было лишь начало. В первые минуты все смотрели только на Коммуну, затем рядом с крепостью ниже по хребту обнаружилась пара шахт и небольшой карьер. На краю карьера возвышалось одинокое здание странной формы и прошло еще некоторое время, прежде чем Гор и его воины поняли, что это вовсе не здание.

– А это к вопросу о моих достижениях, – тихо прокомментировал Фауст, проследив за взглядами воинов. И достижения, надо сказать, были настолько поразительны, что просто не укладывались в голове.

– Мать моя женщина, отец мужчина, что ж вы наделали, – ошалело запричитал Ким. – Это ж… Я не знаю, это промышленный… робот что ль?

– Робот? – механокс удивленно посмотрел на шамана. Его разноцветные глаза превратились в тонкие щелочки. – Интересное понятие, и будто бы даже знакомое. Но нет. Я назвал свое творение – шагоход.

Будто в подтверждение его слов робот развернулся на месте, выпустил в воздух струю угольно-черного дыма, прорезанного рыжими всполохами огня, и грузно двинулся навстречу путникам, тяжело переставляя сегментированные трехпалые ноги. Его угловатая задранная кверху кабина, имела в верхней части большое обзорное окно с затемненным стеклом. Рук у шагохода не было, вместо них по бокам от кабины располагались две башенки, буквально усеянные стволами разнокалиберных пушек.

– О, ну точно не промышленный, – Ким кашлянул в кулак. – Боевой, похоже.

– Напалм и шестеренка! – Фауст, смеясь, всплеснул руками. – Ну конечно боевой! У нас было два таких, один я безвозмездно отдал в Коммуну Тенебрис.

– Таки безвозмездно? – хмыкнула Исибэйл.

– Ну, может не совсем, – замялся механокс. – Однако это другая история. Главное, что начало положено – со временем мы сделаем больше таких и твари Теневых Земель вкупе с бесами больше не смогут угрожать Пакту.

– А я вот смотрю на вашу крепость, – задумчиво проговорил Аки. – И думаю, что ей в этом мире вряд ли что-то может угрожать. Уж точно не бесы.

– Зато монстры из Теневых Земель – вполне, – сухо заметил Крест. СБшник прикинул, что несмотря на колоссальную военную мощь, Коммуна хорошо защищена лишь от людей. Но химера, с которой он бился во время разведки с Эйроном, человеком не была. Полсотни таких вполне могли доставить Коммуне серьезные проблемы. А ведь от командира разведчиков Алекс слышал, что есть и летающие чудовища.

– Это верно, – согласился Фауст, как-то странно посмотрев на Креста. – Но мы заботимся не только о собственном выживании, форты Авангарда в Пограничье делают правое дело и мы помогаем им. По мере сил.

– Не думаю, что Эйрон будет рад такой махине, – хмыкнул Гор. – Для разведки слишком… громко. И внимание привлекает.

– Зато Матюкальник оценит, – парировал Крест. – Такой шагоход в умелых руках защитит Бирку лучше сотни ветеранов.

– А на чем он? – спросила Иса. – Я имею ввиду топливо? Что создает тягу?

– О, сердце шагохода – огнедвижитель! – тут же прокомментировал Фауст. – А топливом ему служит очищенный нефтит.

Ага, значит все-таки нефть. Получается, что механоксы ушли далеко вперед в сравнении с Авангардом и бесами. В принципе, если бы они хотели власти, подумал Дима, то вполне могли бы ее взять. С огнестрелом то и боевыми роботами! Пусть даже такими громкими, медлительными и неповоротливыми, как пехотные танки Античности, о которых Гор читал в детстве. Или это ему дед Андрей рассказывал? Он уже не помнил точно.

Шагоход сопроводил их до ворот Коммуны, хотя его об этом никто не просил. Робот чудовищно громыхал при каждом шаге, скрипел и от него несло гарью. Единственным, кто был рад присутствию пятнадцатиметровой громады, оказался Фауст. Ну само собой, он влюбленным взглядом рассматривал свое детище, поминутно спотыкался, но не смел оторвать глаз от удивительной машины.

Ворота открылись по его команде – механокс просто махнул рукой и железные створки с гулким стоном раскатились в стороны. Внутри Коммуна оказалась невероятно оживленными местом с простенькой, но впечатляющей архитектурой. В сравнении со спокойной Биркой это был какой-то птичий базар. Со всех сторон громыхали кузнечные молоты, где-то что-то кипело, шипело и прыскало. Везде сновали люди в льняных и кожаных рубаха, некоторые – в очках, наподобие тех, что были у Фауста, почти все – в таких же высоких шляпах с узкими полями.

И что интересно – не было торговцев, прилавков с едой, оружием, бытовыми мелочами. Хотя в той же Бирке под рынок было отведено специальное место в центре поселения, так что может и здесь… Нет, Гор почему-то сразу отмел эту мысль. Ему показалось, что если в Коммуне и ведется торг, то не между собой, а лишь с пришлыми торговцами и вряд ли прилюдно.

Позже его догадку подтвердил Фауст – сюда действительно пребывало немало ремесленников и купцов Авангарда, но лишь по прямому приглашению и специальному допуску. То есть торговые обозы здесь не задерживались, они сразу следовали к заказчику, где производился бартер, и сменив груз, тут же покидали Коммуну.

Но в этом не было ничего необычного, механоксы вовсе не были скрытными мизантропами (на Фауста посмотрите!), просто они оберегали свои тайны, и в чем-то были правы. А вот что удивляло, так это таверны – числом они вполне могли поспорить с кузнями, а тут кузни встречались буквально на каждом углу. На вопрос Гора по этому поводу Фауст пожал плечами и спокойно ответил, мол, ученым тоже надо отдыхать, у них работа нервная.

Сначала механокс отвел их на постоялый двор (таковой в Коммуне все же нашелся, и даже ни один). Оплата не потребовалась, но Гор так и не понял почему – благодаря статусу Фауста, замолвившего за них словечко, или тут в принципе не было денежного оборота. Собственно, даже если все устроил механокс – Дима принимал это без проблем. В конце концов, они спасли ему жизнь.

– Что ж, позвольте откланяться на сегодня, – Фауст встал из-за стола. Стол был дубовый со стальными ножками, и выглядел очень даже стильно в отличие от побитых жизнью столов в корчме Бирки, которые давно превратились в кровати для вояк Авангарда, каждый вечер напивавшихся так, что возвращаться домой не было уже ни возможности, ни желания.

Механокс пообедал вместе с констой. По его указанию им принесли кашу и жареное мясо. Фауст пояснил, что каша из семян нидии, это злаковое культурное растение, выращиваемое фермерами по всему Пределу. Был ли у нее эквивалент в реальном мире – друзья не знали. Вполне могло оказаться, что был, да только все они привыкли к синтетической пище и никогда не пробовали настоящую, так что даже если бы это была обычная гречка… стоп. Дима мысленно одернул себя. Ведь этот мир тоже виртуальный, поэтому вся пища здесь – не просто синтетическая, ее даже не существует.

Что касается мяса, то о нем Фауст ничего не сказал. Было оно сочным и невероятно вкусным, хотя у Кима и Исы одновременно родилась мысль, что это может быть мясо грейвмирра. По крайней мере, Фенрир от брошенного ему куска уверенно отказался. Кстати, волку в Коммуне никто не удивился, будто это было обычным явлением. И опять же – друзья отметили наглядный контраст с Биркой.

– Постой, – Гор тоже поднялся, пристально глядя на механокса. – Там, у лаборатории, ты сказал, что слышал о нас и знаешь, куда мы направляемся. А зачем мы шли в Коммуну – тебе известно?

– В общих чертах, – сразу ответил Фауст, его глаза при этом как будто стали косить сильнее. – Вы хотите пойти в Теневые Земли, и вам нужна помощь, чтобы осилить этот путь. Мои догадки верны?

– В общих чертах, – Гор улыбнулся воину-ученому, и тот ответил ему взаимностью. – Но цель у нас несколько более конкретная. Нам нужно убить Аада.

К чести Фауста он уронил челюсть всего на пару мгновений. Затем механокс взял себя в руки и вновь уселся за стол, налив в металлическую кружку воды, приправленной соком мрокса. Он осушил кружку одним мощным глотком, вытер губы тыльной стороной ладони и уставился на Гора.

– Похоже, ты не шутишь, – констатировал механокс и пробежал взглядом по другим членам группы.

– Неа, не шутит, – мотнул головой Аки, впиваясь зубами в шмат нежно-бурого мяса. Здоровяку местная снедь явно пришлась по душе. Впрочем, как и остальным.

– Вы, конечно, спасли мне жизнь, и я многим вам обязан, – Фауст говорил медленнее обычного, видимо – тщательно подбирал слова. – Но столь грандиозный, я бы даже сказал… – он на мгновение запнулся. – Дерзкий. Да! Столь дерзкий план кажется мне, уж извините, откровенным безумием. И едва ли я тут смогу что-то сделать для вас. Напалм и шестеренка! Да это просто невозможно!

– Так механоксы не сомневаются в его существовании? – уточнил Дима. По глазам Фауста он понял, что его собеседник все-таки подобрал не совсем те словами. Дальше юлить было бесполезно.

– Ну, кое-какие факты подтверждают эту гипотезу, – явно нехотя признался механокс. – Тем не менее, у нас нет веских…

– А это уже тема другого разговора, – Дима проникновенно посмотрел в разноцветные глаза Фауста. – Не волнуйся, я не собираюсь просить тебя о невозможном. Или о чем-то, что могло бы скомпрометировать тебя перед твоим народом. Собственно, встреча с тобой не слишком поменяла мой изначальный план.

Над столом повисла напряженная тишина. Только было слышно, как Аки причмокивает, аннигилируя последний кусок жареного грейвмирра. Фенрир смотрел на здоровяка с нескрываемым отвращением в волчьих глазах.

– Сделай так, чтобы Совет Декарта принял нас, прямо сейчас, – выдвинул свое условие Гор. – И можешь считать, что мы в расчете.

Фауст недолго думал над ответом. И сначала друзьям показалось, что он так быстро согласился, чтобы не быть им обязанным. Но они ошиблись, это в их прогнившем мире социальные обязательства – бремя для людей, в Пределе все было иначе.

Оказалось, что статус Фауста давал ему право на так называемый Зов, формальный ритуал, проводимый в Либрике – зале заседаний Совета Декарта. Все члены Совета, присутствующие на данный момент в Коммуне и ближайших выработках, были обязаны явиться на Зов в течение шести часов. Правом Зова можно было воспользоваться не чаще одного раза в календарный год, а отказаться от участия во внеочередном заседании – значило потерять членство в Совете.

Короче, Гор с друзьями заварили довольно сочную кашу, прибыв в Коммуну Оккулус. Но едва ли кто-то из них жалел об этом, да и сам Фауст не выглядел напряженным – позже он признался, что никогда не использовал Зов и все искал повода для реализации уникального права. В итоге, механокс оставил консту на постоялом дворе и обещал прислать за ними своего человека, когда Совет соберется.

Друзья использовали это время, чтобы привести себя в порядок – после путешествия из Бирки, скрашенного сражением, из которого они не надеялись выйти живыми, все были потные и грязные, как свиньи. Что касается полученных ран – Гора и Аки даже пришлось зашивать, Исе тоже здорово досталось, но обошлось без швов.

И когда в их комнаты поочередно постучал молодой худосочный паренек с тонкой черной бородкой и пронзительно-голубыми глазами, конста выглядела настолько представительно, насколько было возможно в сложившихся условиях. Кое-что что из одежды удалось застирать, но пятна крови лишь слегка побледнели. А потом Крест резонно заметил, что они тут не бал собрались и вообще плевать, как их встретят в Совете. Гораздо важнее – как проводят, а к этому их внешний вид не имел никакого отношения.

Оружие решено было оставить, его могли счесть знаком недоверия. Да и кто знает, какие у них тут обычаи – из всех механоксов, которых друзья видели, вооружен был лишь Фауст, да и то кистень свой, входя в город, он сложил в рюкзак. Так что под высокие своды Либрики, испещренные непонятными угловатыми символами, они вошли безоружные.

Человек Фауста, назвавшийся Вертером, провел воинов через внушительный холл, вдоль стен которого на массивных подиумах возвышались статуи из матово-черного камня. Вертер пояснил, что в этих изящных изваяниях запечатлены легендарные основатели Коммуны Оккулус, которые пришли к Гребню Огня сто пятьдесят лет назад.

– Реальность Докинза запустили 30 лет назад, – прошептала Иса. Отчего-то говорить в полный голос не хотелось. Возвышенное и одновременно давящее чувство охватило друзей, будто они находились в библиотеке или музее.

– Это верно, – кивнул Дима. – Выходит, для Мертвятника изначально написали собственный лор5858
  Лор – сленговое выражение, обозначающее совокупность всех знаний об игровом мире, в узком смысле – история этого мира. На транслекте «lor» (соответствует классическому американскому «lore»), в переводе – «знания».


[Закрыть].

– Видимо, – согласился шаман. – Вряд ли первые игроки, попавшие сюда, придумали все это – Предел, Сейд, Аад… Ну, фракции ладно, людям свойственно образовывать группки по интересам.

– А если этот мир действительно древнее, чем мы думали? – неожиданно предположил Акихиро. Здоровяк ойкнул, поняв, что озвучил едва сформировавшуюся мысль.

– Невозможно, – тут же отрезала Иса. – Даже если учесть предшествовавшие релизу альфа– и бета-тесты, реалу не больше сорока лет. Ему ну никак не могут быть сотни! А по местному лору так примерно и есть.

– Если только нам не лгали, – пожав плечами, прошептал Крест. Он хотел, чтобы его слова услышал только Дима, но в звенящей тишине Либрики их различил каждый из группы. Даже Вертер, что шел шагов на десять впереди, скорее всего услышал, хотя вряд ли понял, о чем речь.

Исибэйл хотела уточнить у СБшника, что он имел ввиду, но они уже миновали холл и оказались в зале, потолок которого терялся в необозримой вышине. Друзья сразу поняли, что эта часть строения находится в теле горы, потому что, подъезжая к Коммуне, они не видели таких высоких зданий. Кроме того, в отличие от холла тут не было окон, а свет давали страшно чадящие нефтяные факелы – алчное пламя вырывалось из жерл широких раструбов, поднимавшихся на высоту нескольких метров вдоль стен.

Прямо перед ними располагалось возвышение, на котором стояло двенадцать резных кафедр. Пять пустовало, семь занимали мужчины и женщины разного возраста, но ни один не был стариком, хотя Фауст, которому на вид было лет тридцать пять, оказался самым молодым из них.

– Совет Декарта Коммуны Оккулус приветствует вас, путники, – провозгласил Фауст. Говорил он громко, но в словах его не было ни капли пафоса. Чувствовалось, что он лишь соблюдает ритуал. – Вы изъявили желание получить немедленную аудиенцию у Совета. Я поручился за вас и воспользовался правом Зова, посему – вы здесь, вне очереди и прочих формальностей.

Фауст умолк, испытующе глядя на Гора.

– Похоже, вступление закончилось, – высказался Ким, тут же получив от Исы тычок локтем под ребра. Шаман тихо ахнул.

– Уже уважаю их, – усмехнулся Крест, стоявший впереди рядом с Димой. – Здрасьте и сразу к делу!

Гор кивнул ему и сделал шаг по направлению кафедре. Он был удивлен, что в Либрике нет охраны, неужели Совет так уверен в неприступности стен Коммуны? А шпионы, лазутчики, террористы? Мало ли, они с друзьями сейчас повыхватывают пистолеты и порешат тут всех! И не посмотрят, что Фауст за них поручился.

Для Креста же ничего удивительного здесь не было. Потому что он видел – стража есть. Высокие стройные воины в вороненых доспехах и черных плащах неподвижно застыли в тенях округлых стен. Их позиции были рассчитаны идеально – они стояли на самой границе пространства, освященного факелами, и едва ли кто-нибудь, кроме Алекса, сумел рассмотреть их за всю историю существования этого места. А еще были неприметные отверстия в стенах, из которых – Крест не сомневался – на них смотрели дула взведенных ружей.

– Мы благодарны тебе Фауст Четыре Четыре Семь за то, что ты поручился за нас, – Гор посмотрел на механокса и тот едва заметно кивнул ему. – И Совет Декарта мы благодарим тоже. Хотя прибыть по Зову было вашей обязанностью, мы…

– При всем уважении, – внезапно перебила его невысокая чуть полноватая женщина в длинном шерстяном платье. Единственной выдающейся деталью в ее непримечательном наряде была пряжка на поясе. Филигранная работа, похоже – из золота, изображает пикирующую птицу, надо думать – хищную.

– Давайте оставим пустые речи, – продолжила женщина негромким, но сильным голосом. – Фауст Четыре Четыре Восемь сказал ритуальные слова, этого достаточно. Наше время ценно. Ваше, полагаю, тоже.

– Согласен, – Гор твердо кивнул. – Тогда сразу о цели нашего прибытия. Мы хотим найти Аада в Теневых Землях и убить его. Для этого нам нужна ваша помощь.

Конст-лидер ждал оглушительного хохота, но члены Совета лишь молча переглянулись. Один из мужчин, на вид ему было около пятидесяти, демонстративно кашлянул и с прищуром посмотрел на Диму серыми прозрачными глазами. Взгляд у него был холодный, изучающий.

– Мы видим ваши уровни, – сказал он отрывистым лающим басом. – И уже наслышаны о вас. Но даже этот великий воин, – мужчина стрельнул глазами в сторону Креста. – Не всесилен. Его одного недостаточно, чтобы вы смогли выжить в Теневых Землях.

– Верно, – опять согласился Гор. – Поэтому мы и пришли к вам, – внезапно он решил сменить тактику. – Ведь у Коммуны Оккулус достаточно военной мощи для выполнения этой задачи? Или мы поспешили с выбором союзника и нам стоило обратиться в Коммуну Тенебрис?

– Не дерзи нам, мальчишка, – в разговор вступил крепкий высокий механокс в чепрачной безрукавке. Его неприкрытые руки были огромны, под грубой кожей, приобретшей алый оттенок от постоянного воздействия жара, бугрились могучие мускулы и змеились иссиня-черные жгуты вен. Говорил он тихо, угрожающе. – И не смей подначивать нас. Сейчас я задам тебе всего один вопрос, после которого вы навсегда покинете Либрику, а Фауст будет иметь со мной личный разговор. Итак, чтобы окончательно доказать свое безумие, ответьте нам – что вы готовы предложить Коммуне Оккулус взамен? Ибо мы в силах помочь вам, но не в праве ради лишь чьей-то блажи обнажать собственные границы.

Аки, Исибэйл и шаман посмотрели на здоровяка с неприкрытой злостью. Гор сохранял абсолютное спокойствие, а Крест даже улыбнулся – ему пока больше всех нравился именно этот дядька.

– У вас тут, в Либрике, есть что-то вроде испытательного стенда? Места, где можно проверить оружие? – Дима пробежал взглядом по лицам механоксов, на которых уже проступало удивление. – То, что мы готовы предложить взамен, нужно показать, продемонстрировать в деле.

Члены Совета переглянулись, а потом все разом уставились на Фауста. Похоже, только традиция, связанная с правом Зова, удерживала их от того, чтобы спешно и в не самом добром настроении покинуть стены Либрики.

– Прошу, это займет совсем немного времени, – Гор пристально посмотрел на Фауста. – Поверь мне, – сказал он одними губами. Механокс кивнул, в его глазах блеснул какой-то дурацкий огонек.

В итоге, после небольшого совещания экспертная комиссия в составе грозного здоровяка, пятидесятилетнего мужчины и женщины средних лет в темно-оранжевом платье согласилась «на деле» оценить то, что им решили предложить дерзкие безумцы. Очевидно, ими, как истинными учеными, двигало слепое любопытство, ибо с подобным они еще никогда не сталкивались.

Показывать должен был Крест. Вместе с тремя членами Совета он отправился в одно из боковых помещений Либрики вслед за Вертером. Остальные, переминаясь с ноги на ногу, остались перед кафедрами.

Гор не соврал – ждать пришлось недолго. Прошло не больше пяти минут, как из-за двери, за которой скрылся Крест и величайшие умы Коммуны Оккулус, прозвучал громкий хлопок, подозрительно напоминавший выстрел. А спустя секунду еще один, потом еще.

Незримые воины в тенях не шелохнулись, не было необходимости – стража находилась во всех помещениях Либрики, включая испытательную лабораторию, откуда прозвучали выстрелы.

Аки тронул Гора за руку, тот обернулся и с улыбкой посмотрел на друзей.

– Ты нам и теперь не скажешь, что вы задумали? – кол в упор посмотрел на своего конст-лидера.

– А сейчас вы и так все узнаете, – развел руками Дима. В его планы кроме него самого был посвящен только Крест. Он и сам не знал, почему не сказал остальным, обычно он так не поступал. Но, похоже, Предел изменил даже несгибаемого и благородного Гора.

– А я знала, что это как-то связано с оружием, – Исибэйл недобро нахмурилась. – Я видела, как вечером накануне того дня, когда мы покинули Бирку, Крест пришел к кузнецу и долго с ним разговаривал. В моем домике окно выходило как раз на кузню, я плохо спала в ту ночь. Так вот Алекс с кузнецом что-то делали там до самого утра.

– Ага, – кивнул Гор, улыбнувшись еще шире. Больше он не сказал ни слова, но и продолжать разговор времени не было – из двери лаборатории появился Крест, а вслед за ним – члены Совета. У женщины были всклочены волосы, а глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Пятидесятилетний (примерно) мужчина все время что-то бурчал себе под нос и качал головой. Здоровяк в безрукавке выглядел поадекватнее, но и на его лице легко читалось беспредельное удивление.

Совет немного посовещался (на то и совет, ага), сгрудившись у кафедры Фауста, а когда все разбрелись по своим местам, по откровенно идиотской улыбке на лице Господина Четыре Четыре Восемь Дима понял, что у них все получилось.

– В общем… – начала женщина с пряжкой в форме птицы. – Я даже не знаю, как к вам обращаться, – она на секунду улыбнулась, но потом ее лицо вновь стало положительно-озабоченным. – Совет Декарта Коммуны Оккулус рад объявить о единогласном принятии ваших условий. В обмен на предложенную технологию мы предоставим вам любую военную и материальную помощь, включая все людские ресурсы, имеющиеся в нашем распоряжении.