Текст книги "Зачистка"

6

Мун не торопился. К чему спешить, если все равно ежу понятно, что ночевать, скорее всего, придется на свежем воздухе. Добежать от деревни Резаного до кордона до темноты смог бы, наверное, только очень удачливый и очень рискованный человек. Сильно удачливым Мун себя не считал. Рисковать без особенного смысла мог, но исключительно в свое удовольствие. Сейчас был не тот случай. Потому наращивать темп и увеличивать риски, да еще с балластом на шее, не хотел.

Проще было понаблюдать за «балластом» и посмотреть, на что тот способен. Пока картинка выходила странной.

Белобрысый явно был новичком в Зоне. Такое лоховство не сыграть. При этом он выигрышно отличался, например, от Хлюпика, которого Мун подобрал на кордоне пару месяцев назад. В отличие от абсолютно интеллигентного городского жителя Игрок явно бывал в разных ситуациях, далеких от Москвы и её жизни. В нем чувствовалась более серьезная физическая и моральная подготовка к нестандартным ситуациям. И понимание того, что в местных условиях он полный профан, у белобрысого тоже было.

По отдельным наблюдениям Мунлайт готов был поклясться, что назвавшийся Игроком из армейских. Но были черточки, которые активно рушили образ дуболома-вояки с одним уставом в голове. Да и чего бы делать военным так глубоко в Зоне?

Те, что дернули сюда на ПМЖ и «Долг» сварганили, в расчёт не идут. Игрок к ним явно не относится. А те, что контролируют Периметр, в Зону лезут только на вертолётах, да и то чаще в сопровождении каких-нибудь ботаников.

От мыслей оторвал пронзительный всписк. Мун подпрыгнул от неожиданности. На источник звука воззрился со смесью злости и удивления. Пищал Игрок. Сам он на мерзкие переливы тоже среагировал. Застыл и завертел башкой.

– Эй, Сберкнижка! – позвал Мун. – Чего у тебя там?

– Датчик аномалий, – поделился тот.

– Ааа, – протянул седой. – Нужная вещь в хозяйстве? Птиц со взлетной полосы отгоняет?

Мун обошел замершего Снейка и приблизился к белобрысому. Датчик, который тот держал теперь в руках, продолжал заливаться на одной ноте, что весьма бесило.

Седой оглядел дорогу перед Игроком, поморщился от назойливого звука.

– Слушай, у него кнопка есть?

– Какая кнопка? – не понял белобрысый.

– Сберкнижка, ты тупой? – посмотрел на него Мунлайт, как на собаку добрую, славную, но безмозглую, как валенок. – «Вкл. Выкл.».

Игрок бросил сердитый взгляд на датчик, словно искал там кнопку с похожей маркировкой, потом посмотрел на Муна. Тот не выдержал.

– Выруби эту хрень, чтоб она на нервы не действовала.

Тот сообразил наконец, убрал звук. Теперь датчик не пищал, а только помаргивал пульсирующей ниткой света, бегущей по монитору.

Мунлайт тут же потерял интерес к белобрысому с его гаджетом и начал медленно с прищуром разглядывать детали пейзажа. В руке невесть откуда появился болт. Сталкер принялся неторопливо крутить железку с резьбой в пальцах. Дорога была чистой. Вдоль дороги, вернее, раздолбанной колеи, змеилось нечто вроде обочины.

По правую руку заросшая жухлой травой полоска земли ширилась на полметра. Дальше начинались кусты, некогда густые, они облетели и стояли теперь колючими и голыми, как гигантские выщипанные метелки.

Слева расстояние до кустов и деревьев было побольше. Вот только от дорожки вниз шел небольшой обрыв, внизу которого на метровой глубине поблескивала мокрая жижа. Здесь ничего опасного не было. Впереди тоже.

Мун скосил глаза на датчик. Тот хоть больше и не пищал, но все так же помаргивал, рассказывая об опасности.

Болт в пальцах потеплел и намок. Опасности, вопреки показаниям хитрой машинки, видно не было. Хотя чем чёрт не шутит.

За плечом сопел Игрок. Мунлайт подбросил на руке болт.

– Это кто ж такие производит? – подал голос Снейк, обращаясь, видимо, к белобрысому и имея в виду датчик.

Игрок смолчал, полностью увлеченный действиями Муна. Тот снова подбросил болтик и резко метнул его вправо от дороги. Там впереди зияла в пожухлой траве проплешина, на которой кружились в ритме вальса несколько желтых листьев.

Болт пролетел над листьями, ударился в край проплешины и отрикошетил дальше в кусты.

– Китайцы их производят, – ядовито заметил Мунлайт. – Или наши вани за зарплату в сто рублей.

– Ничего подобного, – возмутился Игрок. – Это серьезная разработка.

– Ага, – ухмыльнулся Мунлайт. – Судя по тому, как она работает, ее серьезно разрабатывал какой-нибудь Ли Си Цын в своем гараже. Снейк, ты там как?

– Живой.

Бородач и вправду стал выглядеть поживее. Похмельная немощь ушла, вселенская тоска покинула чело. Да и вопросы задает, интересуется чем-то. Стало быть, отпустил синдром.

– Тогда ты в арьергарде, – бросил Мун и отпихнул плечом белобрысого.

Тот напыжился было, но не успел ответить.

– А ты давай за мной. И лучше след в след.

Ничего подозрительного на горизонте пока не наблюдалось, но дурацкий датчик взвинтил нервы. Кажется, психологи называют это фрустрацией. Обманутые ожидания и внутренний напряг в связи с этим.

Дорога скоро кончилась. Поперек раскисшей глинистой колеи шел глубокий разрез. Следом за ним веером расположились еще несколько. Словно кто-то полоснул по земле гигантской когтистой лапой. Причем коготки были по паре метров длиной.

Думать о том, каких размеров должна быть лапа, на которой могли вырасти такие когти, или чем еще можно было так располосовать грунт, не хотелось. Мун заглянул в ближайший разлом. На дне глубокой канавы было что-то жидкое, похожее на грязь, вот только грязь обычно не светится.

– Слышь, Сберкнижка, – позвал Мунлайт. – А чего там твой датчик? Работает?

– Работает, – отозвался Игрок таким тоном, будто ждал нового подвоха.

– А звук ты включил?

– Включил, – сердито сказал белобрысый.

– Точно?

– Точно.

В голосе Игрока звучала из последних сил сдерживаемая ярость. Мун повернулся и улыбнулся плотоядно, так мог улыбаться саблезубый тигр при виде безоружного питекантропа или маньяк-насильник, узревший фигуристую блондинку в короткой юбке, которая сама зашла в темную подворотню.

– Ну тогда бери правее, – поведал седой.

Подошедший сзади Снейк подбодрил Игрока коротким тычком в плечо. Тот скривился, видно, последствия драки в темном подвале остались не только на роже, но и под одеждой, на бородатого посмотрел с неудовольствием.

Он вообще смотрел на все без удовольствия, а с таким выражением, словно ему пообещали золотые горы и отправили мести двор.

«Занятно», – подумал Мунлайт и осторожно зашагал через кустарник.

Петлю пришлось заложить не большую, не маленькую. Кусты скоро кончились, а бороздки от «когтей», хоть и стали меньше, тянулись еще какое-то время. Он ждал, что разломы сойдут на нет постепенно, но те оборвались, словно по когтистой лапе кто-то вдарил в назидание, и та поспешно отдернулась, прекращая безобразие.

Поле, раскинувшееся перед ним, казалось знакомым. Громоздились остовы сельской техники прошлого века. Дальше на север торчали опоры ЛЭП с провисшими, а где-то и просто оторванными проводами.

Мун поежился. Воспоминания полуторамесячной давности оказались не самыми приятными. С другой стороны, все, что касалось похода на север, осталось в прошлом. Причем во всех смыслах.

Можно, конечно, было завернуть еще большую петлю, пойти мимо Янтаря, поискать приключений на задницу и побередить раны, но заниматься подобной глупостью он не собирался. Теперь все будет просто и быстро. Они вернутся на маршрут, по прямой выйдут к «Долгу», там заночуют, а завтра утром будут на кордоне.

Потом высокооплачиваемая работа «консультанта» – и прочь отсюда. Далеко и надолго. А может, навсегда. На пару со Снейком искать понимания и гармонии. Хотя он не очень-то верил в то, что в той, другой жизни их пути не разойдутся.

Кем он будет вне Зоны? Кем станет в мирной жизни Снейк? Кем Змей вообще был до того, как попал сюда? И почему он сюда попал?

Зона стирает прошлое. Оно становится не важным, несущественным. Считай, что его и не было никогда.

Зона отбирает у людей имена и биографии. Дарит клички и репутации, которые зарабатываются с нуля. Попал сюда – считай, родился заново. Никого не интересует, что было до, но все смотрят на то, что происходит здесь и сейчас.

Зона расставляет точки над ё. В ней нельзя жить воспоминаниями. В ней невозможно жить планами на будущее, потому что один неосторожный шаг – и будущего не станет. Неловкое движение – и все оборвется. И нельзя будет подать на апелляцию, невозможно перезагрузиться и запустить сохранение. Сталкер, как сапер, ошибается один раз. И живет настоящим.

Во всяком случае, он так живет. Жил. А теперь вот подходит к некоему рубежу, за которым другая жизнь. И тут возникает закономерный вопрос: как в нее возвращаться? Кем? И с чем? Ведь там живут и завтрашним, и вчерашним. А те, кто сегодняшним, обычно не живут, а прожигают.

Боязно возвращаться.

Боязно!

Мун замер, ощутив эту боязнь всем естеством. Не какую-то эфемерную от столкновения с неведомым завтра, а вполне реальную от чего-то материального здесь и сейчас.

Сзади замерли тихие, взвешенные шаги.

– Чего там? – едва слышно спросил Игрок.

Но Мун лишь молча вскинул руку, заставляя заткнуться. Вокруг было тихо, как в брошенном под снос доме. Ни скрипа, ни шороха – ничего. Только ветер посвистывал. Не сильный, но ощутимый.

Мунлайт послюнявил палец, поднял вверх. Восточный. И усохшая серо-коричневая трава стелилась по земле в соответствующем направлении. Только шагах в двадцати растительность закручивало против ветра.

Визуально это более всего напоминало человеческую макушку. Как ни зачесывай волосы в одном направлении, а на макушке один черт их завернет по кругу против твоего желания. И хотя ветер старательно зализывал эту «макушку», та нет-нет, да проявлялась.

Мун повернулся к Игроку и растекся в фирменной ухмылке:

– Чего, Сберкнижка, ссыкотно?

– Да иди ты! – не выдержал белобрысый. Видно, и впрямь нервы натянулись до опасного предела.

– Ладно-ладно, – примирительно заворковал седой. – А чего датчик твой, работает?

– Работает.

– И звук включен?

– Включен.

– Ну-ка дай его сюда, – протянул руку Мунлайт. Белобрысый посмотрел на протянутую ладонь с непонимание, но прибор отдал безропотно.

Машинка оказалась довольно тяжелой и неудобной. Все то же самое можно было собрать в более миниатюрном виде.

– Мейд ин Тайвань, – брезгливо поведал Мун и перехватил прибор поудобнее, рассчитывая траекторию.

Замах получился довольно внушительным. Иначе датчик рисковал не долететь куда надо. Прибор сорвался с руки и полетел вперед, туда, где жухлая трава пыталась закрутиться по спирали.

Что-то вскрикнул сзади Игрок. Кажется, даже дернулся к Муну, чтобы сказать все, что о нем думает, а слов накопилось, должно быть, много. Но так и застыл, недоскочив и недокричав.

Датчик преодолел расстояние до «макушки». Дотянул на последнем издыхании, можно сказать. Расчет тем не менее оказался точным, и прибор должен был приземлиться аккурат в центр «макушки», но этого не случилось.

Вместо того чтобы, согласно законам физики, грянуться о землю и развалиться на запчасти, датчик сбавил скорость, оттолкнулся от воздуха, смещаясь в сторону, и завис сантиметрах в шестидесяти от земли. А затем, и вовсе наплевав на прописанные в школьных учебниках, как аксиомы, истины, изменил направление движения.

Теперь на глазах ошалевшего Игрока прибор с какой-то самостоятельной, непонятно чем обусловленной скоростью принялся двигаться по кругу. При этом он парил над землей и падать не собирался. Наоборот, поднимался всё выше.

Круг, по которому носился датчик, увеличивался на глазах. Скорость вращения возрастала, пока не достигла совершенно невероятных масштабов.

– Осторожно, – миролюбиво предупредил сзади голос Снейка.

В следующую секунду раскрученный до неимоверной скорости прибор словно взорвало изнутри. Раздался хлопок, и в стороны полетели осколки металла и пластика.

– О! – обрадованно сообщил Мун, поворачиваясь к белобрысому. – Он в первый раз сработал как надо. Аномалию нашёл.

Игрок смотрел на успокаивающуюся аномалию с открытым ртом. Впрочем, надо отдать ему должное, он быстро пришёл в себя.

– Стоимость оборудования вычту из гонорара, – предупредил он.

– Вот еще, – фыркнул Мунлайт. – Спишешь.

– По какой статье расхода? – злорадно поинтересовался белобрысый.

– А здесь одна статья – Зона, – вклинился Снейк и поглядел на напарника: – Слушай, адепт хаоса, ты будешь из себя Гарри Гудини изображать и фокусы показывать, или мы всё-таки пойдем?

7

Внутри клокотало. Умом Сергей понимал, что датчик работал через пень-колоду и, по сути, был только обузой. Безвременная кончина прибора в аномалии, которую тот не разглядел, хотя был создан именно для этого, жалости также не вызывала. Но все это ничего не значило, потому что уничтоженное, пусть и бесполезное, имущество было только поводом для злости.

Причина сидела глубже. Карташова бесил этот седой выскочка с дрянным характером и идиотскими шутками. Старлей уже с теплотой вспоминал забулдыгу Киряя с его ворчанием и сакраментальными вопросами к господу богу. Если бы бедный старый алкоголик безвременно не сыграл в ящик, вся эта эпопея давно бы уже закончилась. И проводник был бы не менее профессиональным, но куда более приятным в обхождении.

С другой стороны, у седого есть перед Киряем одно большое преимущество. Карташов быстро оглянулся на идущего позади Змея.

Да, в дальнейшем общении с Мунлайтом это козырь. Седой, похоже, к своему напарнику всерьёз хорошо относится. Таким образом, бородатый из разряда напарников переходит в разряд заложников. А это уже хоть какая-то возможность манипулировать этим своенравным седым говнюком.

Сергей почувствовал, как от этой мысли на душе становится спокойнее. Бальзам на сердце.

Карташов отбросил сторонние размышления и сконцентрировался на дороге. Сделав довольно внушительную петлю, они вернулись обратно к тропке. Та стала как будто шире и основательнее. Даже куски асфальта и щебенки мелькнули. Но где-то вдалеке, за деревьями.

Вместо того чтобы выйти на дорогу и идти, как все нормальные люди, седой пошел параллельно по поросшим чахлыми кустами буеракам.

– Там дорога, – не выдержал Сергей.

– Я знаю.

Мунлайт был спокоен и ехиден. Как обычно. На его реплику не то что не остановился, даже не обернулся.

– Может, пойдем по дороге?

– По дороге никто не ходит.

– Раньше же шли, – не унимался Сергей, хоть и понимал, что лучше прикусить язык.

– Раньше было раньше.

– Слушай, Сберкнижка, – осадил сзади голос Снейка. – Ты жить хочешь? Если нет, то иди куда считаешь нужным. Только к чему тебе проводник тогда был нужен?

– Заткнулись оба, – грубо оборвал Мунлайт. Карташов, оглянувшийся было на Змея, повернулся обратно и чуть не наскочил на застывшего соляным столпом Мунлайта.

Тот поднял руку, жестом призывая не двигаться. Старлей замер. Притихли за спиной шаги бородатого.

С тихим шорохом падали одинокие, запоздавшие с увяданием листья. Где-то очень далеко что-то потрескивало, словно стрекотал кузнечик размером с мотоколяску. Сперва Карташову показалось, что именно этот звук насторожил сталкера. Но седой не прислушивался, а присматривался.

Старлей проследил за его взглядом и остолбенел, чувствуя, как у него самого появляются седые волосы. Впереди на внушительном расстоянии, но вполне заметный, стоял человек. Абсолютно прозрачный.

Переливчато присвистнул Змей. Сергей дернулся от этого звука, показавшегося в установившейся тишине неимоверно резким. Мысли поскакали бешеным галопом. Эта прозрачная тварь всё-таки увидела его тогда, около деревни, и следила за ним. И теперь пришла за ним. Или за кем-то из его провожатых? А может, случайность?

– Судя по всему, – произнес Мунлайт очень тихо, – вы его тоже видите.

– Видим, – отозвался Змей. – А кто-нибудь такое раньше видел?

Седой повернулся к Карташову. Глазки сталкера показались Сергею маленькими и колючими, словно Мунлайт поймал его за руку на воровстве. И старлей вдруг удивительно ясно понял, что не может сказать правду.

– Я – пас, – пробормотал он, стараясь не глядеть на седого.

– Двое нас, – процедил Мунлайт сквозь зубы и добавил: – Ненавижу преферанс.

Карташов глядел на призрака. Точно, вот кого напоминал дрожащий прозрачный силуэт. Призрак из фильмов про охотников за привидениями. Неестественный, прозрачный, дымящийся. Словно какой-то ненормальный стеклодув выдул фигуру человека и принялся накачивать ее табачным дымом.

Призрак не двигался. Если не считать неспешного хаотичного движения составлявших его тело дымков. И от этой застывшей фигуры было жутко до дрожи.

«Чего встали?» – хотел спросить Сергей. Но язык прилип к небу, а тело будто онемело. Это от мутанта или человека можно убежать. В него можно выстрелить. Его можно, хоть и трудно, убить. А что делать с куском тумана? И что может сделать ему этот прозрачный бесплотный мужик? Это ведь не средневековый замок с нафантазированными привидениями. Здесь пугают не неупокоившимся духом, а вполне себе конкретной сущностью неясного происхождения.

– Так, медленно поворачиваем и уходим, – начал Мунлайт вкрадчивым голосом.

И в этот момент прозрачная фигура пришла в движение. Она качнулась, будто ей наскучило ждать, когда люди примут какое-то решение, и двинулась им навстречу.

Время застыло, словно в замедленном кадре. Страшное, невозможное, непостижимое сделало шаг, еще один.

Нервы сдали, и Карташов дернул с плеча «Калашников». Тело сработало на рефлексах. Руки перехватили автомат, палец сдернул предохранитель из одного крайнего положения в другое. Другой лег на спуск.

– Ааааааа!

«Калаш» затрещал, забился в руках. Сергей орал что-то матом. Накопившийся за месяц страх вырвался наружу и его руками поливал свинцом кусты и удаляющийся куда-то силуэт. Призрак уходил прочь без какого-либо вреда.

Что-то проорал Змей. Гаркнул Мунлайт, хватая за разгоряченное плечо. Старлей снова закричал нецензурно, теперь уже проводникам. От звука собственного голоса в голове будто перемкнуло, и всё закончилось. Почти всё.

Рев продолжался. И ревел теперь не старлей.

Карташов повернулся к проводникам, пытаясь понять, что происходит. Змей с Мунлайтом стояли с автоматами наперевес. Бородатый был бледен, седой зол и раздражен.

– Отходим, – пятясь прорычал Мунлайт.

– Куда? – не понял Карташов.

Седой ответил витиевато со смаком, из чего стало ясно, что Сберкнижка может отходить туда, откуда на свет появился.

Карташов резко обернулся и снова дернул спусковую скобу. «Калашников» сухо ответил пустым магазином. Сергей попятился, на ходу меняя рожок. Снова захотелось закричать, но глотку перехватило спазмом.

Между деревьев, там, куда он полностью расстрелял магазин, прозрачной человеческой фигуры не было. Призрак ушел. Зато его место заняла огромная неповоротливая тварь из детского ночного кошмара.

Гладкое, лишенное шерсти тело покрывали вздувшиеся бугры жил. Верхние конечности казались недоразвитыми, точно крылья цыпленка, зато нижние походили на оторванные от избушки на курьих ножках. Нелепая громоздкая поломанная фигура выглядела так, словно обезумевший мясник порубил на части кучу плоти, а придя в себя, раскаялся в содеянном и кое-как слепил гору мяса обратно.

Вышло нечто непропорциональное с огромной головой, лишенной шеи. С невероятных размеров морды бессмысленно таращились злые мелкие глазки. Нос отсутствовал как класс. Зато пасть была чуть ли не в полбашки, и зубы в этой пасти торчали в два ряда, острые и крупные, как у акулы.

«А еще я в неё кушаю», – пронеслось в воспаленном сознании.

Ростом монстр был едва ли ниже Карташова, а у старлея в медицинской карте значилось сто семьдесят восемь сантиметров. Но если на его метр семьдесят восемь приходилось восемьдесят два кило живого веса, то в монстре было никак не меньше пары центнеров.

И эти центнеры с зубами, подвывая, ковыляли на них. По правой ноге монстра бежала густая темная струйка. Не иначе Карташов подстрелил тварь, пока шарашил по призраку. Это твари не понравилось, и сейчас она хотела сатисфакции.

Все это оттиснулось в мозгу за какую-то тысячную долю секунды. Пустой магазин шлепнулся на землю. Сергей поспешно всобачил взамен него свежий.

Он продолжал пятиться. Хотелось развернуться и побежать, но проводники отчего-то не бежали, а также отползали, словно раки, медленно спиной вперед. То ли дело тварь.

Груда мышц запрокинула огромную, как колода, голову с мелкими глазками, взвыла и бросилась к людям, наращивая темп.

Мунлайт выматерился и дал короткую очередь. С другой стороны коротко рявкнул автомат Змея.

Карташов тоже выстрелил, стараясь бить прицельно, но руки тряслись, как у хмельного. Тварь рванула вперед здоровыми скачками.

– Бежим!

Кажется, это крикнул Мунлайт. Сергей уже не разбирался в таких тонкостях, просто принял это как приказ. Убрав от греха палец со спуска на скобу, он развернулся и побежал прочь. Сзади ревела тварь. Видимо, сопротивление жертвы в её планы не входило.

Монстр догонял. Скачки его, гулкие и тяжёлые, были слышны уже довольно отчетливо. Сталкеры тоже двигались рывками, поочередно оборачиваясь и стреляя в зверюгу короткими с разворота.

– Снейк, давай в стороны, – на этот раз кричал точно Мунлайт.

Змей послушно свернул налево, сам Мунлайт дернул вправо. Сергей замешкался, плохо соображая, за кем держаться.

– Вперед, Сберкнижечка! – отчаянно гаркнул седой. И, подчиняясь приказу, Карташов побежал вперед.

Под ногами хлюпало. В ушах стучала кровь. Оглянулся Сергей только один раз, когда чавкающие шлепки звериных ног по хлипкой грязи сбавили темп.

Отвратительный, безобразный мутант остановился, растерянно завертелся, будто соображая, каким образом единая цель разделилась на три и за которой из трех теперь бежать. Из глотки зверя вырвался рык, полный боли и обиды, и монстр кинулся дальше, по прямой, за Сергеем.

«Хана», – метнулось в голове.

Карташов завертелся в поисках поддержки, но проводники разбежались в разные стороны, а зверь несся теперь на него.

Бросили. Все бросили. Кранты.

Старлей развернулся и побежал. Побежал так, как не бегал никогда в жизни. Ни в школе, ни в учебке, ни…

Мысли оборвались. Назад-то дороги нет. Там же развалы и эта аномальная дрянь, которая разорвала на части датчик.

Сергей замешкался на мгновение, и это решило дело. Секундное сомнение сбило с ритма. Нога запнулась. Он споткнулся и, не успевая поймать равновесие, полетел вниз в хлипкую осеннюю грязь. Позади чавкали шаги монстра.

Карташов перекатился на спину и нажал на спуск. Автомат задергался конвульсивно, словно тоже прощался с жизнью и стрелял из последних сил. Несколько пуль с чавкающим звуком вошли в плоть странной твари, но не остановили.

Монстр взвыл и кинулся на Сергея, до которого оставалось всего несколько скачков.

Старлей вскинул автомат, стиснул палец на спусковой скобе и зажмурился, не желая видеть, как жуткие челюсти вгрызутся в его тело. Затрещало. Треск автоматных очередей раздвоился, разтроился… Или это отдавало эхом в голове у Карташова?

А потом раздался дикий протяжный рёв, и что-то немилосердно ударило по ногам. Земля дрогнула, будто на нее упало небо. Нижние конечности словно попали под пресс. И все стихло.

Карташов лежал на спине без сил и слушал себя и окружающий мир, боясь открыть глаза. Может, он уже умер и в другом мире?

Где-то вдалеке хриплый голос затянул: «Moonlight and vodka». Ноги давило, не давая пошевелиться. В руках был по-прежнему зажат выжатый до последнего патрона АК. И Сергей понял, что все ещё жив.

– Эй, Сберкнижка, уснул? – Голос был ядовитый, но в нем чувствовалось несказанное облегчение.

Карташов открыл глаза и содрогнулся. Мерзкая, дохлая теперь уже тварь валялась рядом, тупой мордой прижав к земле его ноги. Сергей тщетно задергался, пытаясь высвободиться.

– Не дергайся, – посоветовал подошедший Змей и поглядел на седого приятеля. – Ну что, на раз-два?

– Взяли, – согласился Мунлайт.

Старлей с брезгливостью наблюдал, как сталкеры подхватили тварь за огромные, похожие на птичьи конечности, потянули. Туша шла тяжело, видимо, и вправду весила не меньше двух центнеров. Ноги рвало и тянуло так, словно по ним ехал трактор.

Наконец Сергей смог высвободиться. Поднялся с трудом. Все болело. Но, кажется, все было цело.

– Что это было?

Мунлайт выудил из кармана коробок со спичками, открыл. Выдернул одну, но пальцы слушались плохо, и спичка нырнула в грязь. Седой чертыхнулся, достал другую.

– Псевдогигант, – пояснил Змей. – Сильная тварь и живучая, это плохо.

Мунлайт зажевал наконец спичку, добавил с ухмылкой:

– Но неповоротливая и тупая, как валенок. Это хорошо.

Змей поглядел на Сергея изучающе.

– Сберкнижка, ты идти-то сможешь?

– Смогу, – бодро, как ему казалось, сказал Карташов, но голос свистел и сипел подобно дырявой волынке.

– Тогда топай за мной и без самодеятельности, – серьезно посоветовал Мунлайт. – Усек? А то…

– А то что? – набычился старлей.

– А то в другой раз я тебе сам ноги сломаю, – мягко, удивительно по-доброму пообещал Змей.