Текст книги "Литва. Янтарный край"

В жертву богам древние литовцы приносили лошадей (чаще всего белых), быков, свиней, гусей, кур, медь, рыбу, плоды (особенно ценились первые от урожая). Было принято считать, что более всего может умилостивить богов жертвенный козел. Приносимый в жертву в каждом селении в конце года, он якобы очищал от грехов.

При жертвоприношениях и при других религиозных обрядах не могли присутствовать иноверцы и преступники, причем под страхом смертной казни. Тем не менее доминиканскому монаху Симону Грюнау в 1520 г. это удалось. Вот как рассказывает П. Брянцев об этом смертельно опасном для Грюнау мероприятии: «Однажды он, отправляясь гулять, незаметным образом попал в одно селение, где шло приготовление к совершению очистительной жертвы; так как Грюнау хорошо знал литовский язык и обычаи страны, то беспрепятственно был допущен к участию в обряде. Торжество началось проповедью вайделота, излагавшего правила жизни; затем привели козла, жрец положил на него руки и стал читать молитвы, а окружавший народ каяться в грехах; затем вайделот убил жертву и кровью ее окропил присутствующих. После этого все участвовавшие в торжестве поочередно подходили к жрецу и тот каждого из них брал за волосы и потряхивал из стороны в сторону, как бы вытряхивая грехи, а потом все бросились на самого вайделота и, в свою очередь, стали трепать его за волосы; жрец кричал что есть силы; “по верованию литовцев, говорит Грюнау, чем громче будет кричать вайделот, тем полнее боги отпустят грехи всем участвующим при жертвоприношении”. В заключение устроен был роскошный пир».

Приносили в жертву не только козлов, но и людей. Причем часть жертв добровольно соглашались таким образом очиститься от грехов. Как правило, это были больные, увечные или глубокие старики. Известно, что соглашались стать жертвами в угоду богам криве-кривейте преклонных лет, а некоторые женщины находили в этом благоприятный исход для больных детей, которых в загробном мире должен был принять у себя Патримнос.

При большом стечении народа в жертву также приносились военнопленные, в том числе знатные.

В летописи прусского хрониста Петра из Дусбурга от 1261 г. читаем следующее: «…В этом году прусское племя одержало значительную победу над крестоносцами; взяли многих в плен и решились одного из них принести богам в благодарственную жертву; с этой целью между пленными бросили жребий, который упал на богатого и благородного гражданина магдебургского Гирцгальса; но тот обратился с просьбою о спасении к одному из прусских старшин – Генриху Монте, которому Гирцгальс сделал много добра, когда сам Монте был в Магдебурге в качестве пленного; по ходатайству этого старшины Гирцгальса действительно освободили от принесения в жертву; поэтому приступили снова к жребию, и жребий снова упал на Гирцгальса; но и на этот раз Монте выручил рыцаря; бросили жребий в третий раз, и жребий в третий раз пал на Гирцгальса. После этого Гирцгальс уже больше не стал просить помилования: пошел добровольно на костер, где и сожжен был во всем вооружении».

Литовцы-язычники верили в бессмертие души и в то, что в загробном мире ее ждет награда – для того, кто без ропота принимает дарованное судьбой, или наказание – для тех, кто дерзновенно пытался судьбе своей противиться, а это грех. Как его искупить? Только принесением в жертву себя самого или же предмета, «дорого сердцу». П. Брянцев отмечает, что самым страшным наказанием для литовцев считалось осуждение души человека на ничтожество; в противном случае человек улетал на небо или оставался невидимо на земле, не переставая быть вечным. А живший в XIII в. краковский епископ Викентий Кадлубек писал в одной из своих работ, что литовцы верили в переселение душ покойных людей в тела зачатых младенцев или даже в тела животных.

Перед началом жертвоприношения

Своих покойников литовцы большей частью сжигали на третий день после смерти. Сжигали вместе с теми предметами, которые те любили в жизни, – с воином, например, исчезали в огне боевой конь, сабля, пика, лук, стрелы, щит и пр. Нередко в пламени костра уходила в иной мир и жена покойника, а также его слуги. Считалось, что покойный рано или поздно воскреснет и восстановит свое общественное и семейное положение.

Церемонию сжигания проводили жрецы-тилусоны, в обязанности которых входили вынос покойника из дома в сопровождении распевных молитв и произнесение речей, прославляющих заслуги покойного.

После сожжения тела прах собирали в горшки или гробики, которые закапывали в землю, могилу обозначали земляным холмиком, часто у дороги. Рядом раскладывали подарки: пищу, напитки и даже деньги. Поминки устраивали на 6-й, 9-й и 40-й день. В эти дни гости сидели за столами молча и ели, не употребляя ножей. Когда подавали новое блюдо, то жрец читал молитву, бросая щепотку или кусочек пищи под стол и плеская туда же немного напитка. Это все полагалось душе умершего. А вот нечаянно упавшее со стола, как считалось, пригодится тем душам, у которых не было на этом свете ни друзей, ни родственников. Кульминацией поминального обеда был момент, когда жрец, как главное лицо на пиршестве, покидал стол и начинал подметать в избе, громко приговаривая: «Души, вы ели и пили, теперь удалитесь!» После чего начиналась… новая пирушка. Словом, весело провожали древние литовцы своих покойников. В самом деле – что за трагедия? Поживет человек теперь в другом мире, потом, глядишь, вернется…

Надо отметить, что и после крещения Литвы обряды сжигания покойников у литовцев сохранялись, наряду с погребением в земле, причем последний обряд, считалось, мучителен для усопшего в отличие от того, кого поглотил огонь. Но одновременно с языческими пережитками все глубже в общественную жизнь проникают христианские представления, например, о том, что в ином мире будет Судный день. В «Хронике Быховца» (своде литовско-белорусских летописей, созданном в 1550–1570 гг.) отмечается, что местом суда будет высокая гора, на которую воссядет сам Бог и призовет к себе всех умерших для отчета о проведенной ими жизни на земле. Подойдя к горе, умершие должны будут карабкаться на нее; кто быстрее других окажется на вершине, тот раньше и попадет в блаженную страну, предназначенную для праведников. И чтобы облегчить это восхождение, средневековые литовцы сжигали вместе с покойниками когти медведя и барса.

Еще до возникновения государственности, в период существования племен, когда связующим центром была общая языческая религия, литовцы выработали свод общих законов, которые помогали им сплотиться при внешнем давлении со стороны соседей и при этом мирно решать споры между собой. Вот эти неписаные законы, передававшиеся из уст в уста, их приводит в своей статье «Сведения о древней Литве» историк Иван Боричевский (публикация 1844 г.):

«Никаких богов, кроме отечественных, не принимать без позволения криве-кривейта.

Богам угодно, чтобы криве-кривейто был верховным правителем и толкователем их воли, а вайделотам оказывалось уважение.

Богов должно чтить и им покоряться: ибо по их милости имеем землю, на которой живем и которая нас питает, а после дадут еще обильнейшие земли.

Соседей, чтущих наших богов, должно считать друзьями, а противящихся нашим богам никогда не принимать в дружбу и вести с ними войну.

Каждый может иметь трех жен, с тем условием, чтобы первая была из нашего поколения, остальные могут быть из рода туземцев или пришельцев.

У кого будут болезненные жены, дети, братья, сестры, челядь или сам будет удручен болезнью, тому позволительно и похвально себя сжечь или страждущее лицо, потому что слуги наших богов должны смеяться, а не стенать.

Кто в здравом рассудке захочет себя, свое дитя или кого-либо из челяди сжечь в жертву богам, тому не запрещать, потому что чрез огонь люди освящаются и становятся достойными жить и веселиться с богами.

Кто нарушил супружескую верность – муж или жена – того по уличении сжечь в отдалении от лица богов, прах развеять по дорогам, а потомство лишается права поступать в вайделоты.

Если жена не слушается мужа, то он волен ее сжечь, а сестры ее покроются стыдом за то, что не учили ее покорности богам и мужу.

Кто грубо оскорбит женщину, того она может сжечь, потому что он наслаждался ее смущением.

Кто обидит честную девицу, тот должен жениться на ней; если же он женат, то его затравить собаками, потому что он обидел состояние богов, которые или женаты, или остались в девстве.

Кто убьет человека, того отдать родственникам убитого, и в их воле убить его или оставить живого.

Кто украдет, того в первый раз высечь, во второй – отколотить палками, а в третий – отдать на растерзание собакам в отдалении от лица богов.

Тот признается благородным, кто умеет ездить на своих лошадях.

Никто не может принуждать к работе другого, для этого нужен взаимный договор.

У кого умрет жена, тот должен немедленно приискать себе другую, потому что неприлично долго тужить по жене.

Если умрет муж, оставив жену бездетную, то она может выйти замуж, не согрешая перед богами, но может поступить и в вайделотки».

Мифы

Вот лишь некоторые литовские мифы, которые и сегодня охотно рассказывают в городах и селах; эти сказания преодолели не только давление христианской традиции, но период (пусть и небольшой) советского атеизма.

Каждое утро в колеснице, запряженной серебряным, золотым и алмазным конями, богиня-красавица Солнце проезжает над Землею. Дворец богини-красавицы расположен на востоке. Прислуживают Солнцу две звезды – Аушрине и Вакарине (денница и вечерница), состоящие в свите богини, ухаживают за ней, подают воду, расстилают постель и др.

Миф утверждает, что когда-то богиня Солнце была женою месяца, но стоило супругу увлечься румяной девицей Денницей, как Перкун в гневе рассек его на части мечом. Исследователи позапрошлого века А. Киркор и П. Кукольник в своей книге «Черты из истории и жизни литовского народа» приводят древнюю поучительную песню на этот сюжет:

 
Месяц женился на Солнце,
То была первая весна.
Солнце встало очень рано.
Месяц, устыдясь, сокрылся.
Месяц блуждал один
И влюбился в Денницу,
И рассердился Перкун
И рассек его мечом.
– Зачем ты оставил Солнце?
Зачем влюбился в Денницу?
Зачем таскаешься один по ночам?
 

Бог судьбы Прамжинас был человеколюбив и заботлив к людям. Но вот дошли до него слухи о том, что творятся на земле злодейства и разбои. Осерчал Прамжинас и решил наказать людей, в первую очередь зачинщиков непотребств – злых исполинов. Прамжинас послал на землю двух ангелов – Ванду и Вейю, которым дал поручение наказать людей. Под горячую руку попали и виновные, и невиноватые: посланники за 40 дней затопили всю землю и истребили почти все живое, лишь уцелела горстка людей и животных, которые сгрудились на вершине скалы и тряслись от страха. Смилостивился тогда Прамжинас и стал, щелкая орехи, бросать с неба несчастным скорлупу. Тогда спасшиеся сели в одну такую большую скорлупу и, используя ее как лодку, боролись с волнами и, наконец, дождались, когда вода спала. Затем, гласит миф, люди эти пристали к той местности, где сегодня живут литовцы, размножились и разбежались парами по всему свету. Но никуда не ушла только одна пара – это были старые и немощные мужчина и женщина, от которых уже вряд ли можно было ожидать потомства. Но вконец смягчившийся сердцем Прамжинас посоветовал этой паре скакать через кости земли – то есть через камни. Старик перескочил девять раз – и тут явились девять юношей, женщина перескочила девять раз – из ничего соткались девять девиц. Вот от этих новоявленных пар и произошли девять литовских племен.

В литовской мифологической иерархии Лайма занимала очень высокое место. Жила богиня в небесном дворце с прекрасным садом, любила нежиться в золотом кресле на балконе своего дома. И вот однажды увидала она с балкона молодого, стройного, красивого юношу и горячо влюбилась в него. Не удержалась, сошла с неба на землю – и в положенный срок родила от прекрасного юноши сына Мейтуса, которого спрятала в потаенном месте. Но, как ни прятала богиня сына, о мезальянсе узнал Оккопирмос (Предвечный), разгневался и наказал и мать, и дитя: у Лаймы отрезал сосцы и, раскрошив их на мелкие части, рассеял по земле; а сына богини, схватив за ноги, забросил в самое отдаленное небесное созвездие.

Царица по имени Курмина жила в роскошных золотых палатах. И была у нее дочь-красавица Нейола, которая очень любила собирать у реки цветы. Как-то раз увидела девушка посреди реки розу и, сбросив обувь, вошла в воду и направилась к цветку. Там было мелководье, но едва Нейола коснулась цветка, как разверзлось дно реки, и бог ада Поклус девушку утащил в подземное царство и там женился на ней.

Реконструкция жилища древних литовцев

Но эта свадьба будет потом. А пока мать не видит дочери, а лишь созерцает ее обувь на берегу реки. Подумала Курмина, что Нейолу похитил какой-нибудь влиятельный князь, и пошла искать дочь. Обошла всею землю, Нейолу не нашла, но во время своего странствования научилась у людей обрабатывать поля, сеять хлеб. А однажды на одном болоте нашла камень, на котором рукою бога Прамжинаса была написана судьба Нейолы. Теперь было ясно, где искать пропавшую любительницу цветов. Курмина пришла к Поклусу и попросила вернуть Нейолу. Та пришла к матери со своими детьми, все вместе прожили несколько лет, а потом Нейола и ее чада вернулись в подземное царство Поклуса.

Болото в литовской языческой традиции – жилище злых духов. С болотом связан один из самых странных мифов, в котором некоторые сторонники теории палеоконтакта видят отголоски посещения Земли НЛО или даже подводной лодки внеземного происхождения. Итак, в далекой древности жила-была на одной скале царица. Но потом почему-то она сошла в болотную бездну, где поселилась – внимание! – в трюме воздушного корабля. Но не сиделось на месте царице, наскучила ей пропасть с воздушным кораблем, начала она выходить из бездны, гулять по окрестным лугам, общаться с селянами. Но не по душе пришлась царица местным жителям, и с помощью чернокнижника они начали выгонять ее. Но царица заявила селянам, что если она от них переселится, то все окрестности покроются водою. А все потому, что отверстие, ведущее в бездну, теперь закрыто лошадиной головою, которую она, царица, придерживает собственной рукой.

Легендарные герои

Какая древняя устная культура обходится без бесстрашных героев, прославившихся своими подвигами и славными деяниями? У литовцев это Витол, Алцис, Гелон, Ишментас, Медзиойма, Брутень и Вайдевут, Немон и Полимон.

Мудр и могуч был сей муж. Он знал не только прошлое и настоящее, но и будущее, повелевал духами, вгонял в трепет царей.

Ни с кем не сближался Витол, и был у него лишь один друг – конь Йодж (Черный). На нем носился Витол от края до края земли, и тряслась твердь от топота копыт его коня, которого не могли догнать ни зверь, ни птицы, ни быстрые ветры. Иногда голова коня служила Витолу убежищем: в одно ухо он влезал в нее, отдыхал в черепе коня, а из другого, отдохнув, выходил. Но вот однажды Витол был приглашен на пир к одному царю, но вместо веселья настал для нашего героя час беды. Побоялись боги, что от его коня пойдет сильная и красивая, но неуправляемая порода лошадей, и тогда покрыли Йоджа высокой каменной горой. Прекрасный конь-удалец погиб. Вне себя от ярости и горя, Витол заподозрил в том, что виноват во всем царь, пригласивший его на пир, и вознамерился его убить. Но тот, будучи волшебником, отвел своими чарами грозившую ему гибель. Потом оба остыли, помирились и сделались верными друзьями.

Жил в Литве богатырь, исполин Алцис, который разрушал целые города, раздроблял камнями в щепы корабли, топтал ногами неприятельские армии, вырывал с корнями огромные деревья и разгуливал с ними, как с тросточками. Но при этом был он благодетельным великаном, человеколюбивым и справедливым. Однажды он встретил у подножия высокой горы страшное чудовище – Дидалиса. Алцис вступил в бой с этим монстром, убил его и овладел громадными сокровищами, накопленными чудовищем в пещере этой горы. Сокровища, отобранные у Дидалиса, Алцис отдал одному царьку за дочь его Яутериту, которая понравилась исполину за свою богатырскую силу. И хоть была Яутерита обыкновенного роста, но при этом – необыкновенно сильна: схватив быка за рога, перебрасывала его через себя, как мячик. Алцис страстно любил свою жену и всегда носил ее на своих плечах; а она расчесывала ему волосы и бороду гигантским, величиной с крыло ветряной мельницы, гребешком. Такая вот история неземной любви…

То ли миф, то ли правда, но из глубины веков дошло до нас предание, что время от времени наведывались на литовскую землю людоеды, разоряли страны, уводили пленников, которых съедали, а потом из их костей складывали пирамиды в честь своих богов. И долгое время не было управы на этих кровожадных разбойников, лакомившихся человеческой плотью. Но в конце концов нашелся отважный Гелон, который дал смелый отпор людоедам и избавил от них родную землю.

Это был великий мудрец. Когда Перкун послал его к литовцам, Ишментас принес им, как гласит легенда, некоторые идеи, которые помогли людям жить в мире и спокойствии. О мудрости Ишментаса можно судить по его изречениям, сохранившимся в устных преданиях. Вот некоторые из них:

«Дурное семя восходит и без посева, а доброе, хотя бы и посеянное, не всегда приносит плод».

«Пиво без хмеля, масло без соли, лошадь без хвоста, женщина без добродетели – ничего не стоят».

«Хвали день вечером, женщину – по смерти, меч – испытав, а свою невесту – после свадьбы».

«Не верь женщинам, потому что имеют сердца слабые, а язык лживый, всегда готовый произнести клятвопреступные обеты».

«Дружба между прекрасными, но злыми – то же, что знаки, видимые в облаках».

«Дурака и труса могут любить только дурные женщины».

«Мудрость, мужество и добродетель составляют основание земного и небесного блаженства».

Богиня охоты. Исполинского роста и гигантской силы была эта богатырша. Но лицом она походила на мужчину – у нее были борода и усы. Одевшись в звериную шкуру, всю жизнь бродила она по лесам и болотам, охотилась на зверей, стреляя в них из лука.

Брутен и Вайдевут – легендарные герои не только Литвы, но и Германии. В VI в. предки литовцев занимали территорию, простиравшуюся на юг от Балтийского моря, между Вислою и Неманом. Литовские земли попали в зависимость от соседнего польского Мазовецкого княжества, которое обложило местных жителей данью. Брутен и Вайдевут хотели освободить своих земляков от постыдной дани. Собрали на общий совет старейшин и знатнейших людей, и Вадевут произнес перед ними речь, призывая народ народ к сплочению. Вот что он говорил (в трактовке П. Брянцева): «Если бы вы не были глупее наших пчел, то между вами не было бы никакого беспорядка. Вы знаете, что пчелы имеют короля, приказаниям которого повинуются беспрекословно; он решает их споры и каждой из них определяет приличную работу; непослушных, празднолюбцев, ленивых и бесполезных выгоняет из ульев и наказывает. Вы, которые видите это каждый день, последуйте их примеру! Выберите себе короля, пусть он разбирает ваши споры, не допускает до убийства, наказывает за воровство, защищает невинных; пусть будет один и тот же для всех без исключения! Пусть в руках его будут законы, суд и верховная власть!»

Предводителем был выбран Вайдевут – за ум и решительность. Брутен же стал криве-кривейте – судьей судей. Братья провозгласили, что их народ никому не подвластен.

Этот герой явился миру из толщи Балтийского моря. Поднявшись из глубины, он поплыл вверх по Неману, где стал давать имена селениям. Немон, к которому со временем присоединились спутники и составили что-то среднее между свитой и дружиной, основали княжеские роды.

В жизни Литвы и в наши дни присутствуют языческие элементы – например, такие деревянные скульптуры стоят по всей территории страны

О нем через века до наших дней дошло такое предание: Палемон во времена первых римских императоров пришел с 500 всадниками к устью Дубиссы и построил здесь первую в Литве крепость Бессены. Отсюда Палемон и его окружение распространили свое владычество по всей Литве. Так, один из приближенных Палемона – Довспрунг – завладел берегами Свенты и построил город Вилкомир.

По мнению специалистов, изучающих особенности национальных менталитетов, современные литовцы бережнее всего пронесли через века древнебалтское мировосприятие, которое вплелось в современные верования. Вот что пишет по этому поводу российская исследовательница М. Завьялова: «В русской традиции огонь – не подвластная никому (кроме божественного персонажа) стихия, живущая сама по себе в море, в камне, в чистом поле… В литовских заговорах, напротив, огонь – совершено одушевленный персонаж, введенный в сферу человеческого быта, – богиня Габия. К ней обращаются с молитвами о благополучии в доме и хорошем урожае, ее просят благословить хозяйство, охранить дом от пожара, задержаться на месте, не расширяться, зажечь свечу и т. п. Люди относились к огню-Габии уважительно, называли ласковыми именами, благодарили за поддерживаемое тепло, накрывали и стелили ей постель, кормили огонь домашнего очага.

Даже если в литовских заговорах присутствует Иисус Христос, главным действующим лицом все равно остается огонь».