Текст книги "Главный противник"

– Клещ, мы с тобой страхуем Жука и Симу. Мимо пешего патруля им с грузом не пройти, поэтому, как только Мелкий даст отмашку, что обустроился, мы с тобой встречаем амеров у двенадцатого склада, вот они в ряд друг за другом. Место там с вышек не просматривается, камеры смотрят на участок справа от северного угла здания, но патруль там будет только шесть-десять секунд. Наша задача – захватить караульных до того, как они выйдут под камеру. Их трое, я работаю среднего, ты головного, а Ворон валит старшего наряда, который замыкает. Работаем, как всегда, по выстрелу Мелкого, тут без изменений.

Ярцев посмотрел на меня своими внимательными карими с рыжинкой глазами и кивнул. Вообще, после того «индейского» похода его бывшие сослуживцы отмечали сильные перемены. Нет, парень и раньше был не душа компании, но хоть общался нормально. Однако врачи в Хабаровске никаких, учитывая обстоятельства, серьёзных психических отклонений не выявили. Стас пополз вперёд, я подался следом, чуть приотстав. Поверхность встретила нас резким холодным ветром, тяжёлым от влаги пробрасывающего мелкими зарядами дождика. Низкое серо-свинцовое небо едва не задевало верхушки мусорных куч, из-под основания одной из которых мы осторожно выбрались. Лавируя между слежавшимися в плотную массу кучками битого кирпича вперемешку с землёй и осколками шифера, мы с Ярцевым обошли вокруг одну из трёх мусорных гор, которая была выше остальных и прикрывала нас от взглядов дозорных, расположившихся на вышке метрах в трёхстах справа. Ступая по крутому склону и сторожась осыпей, мы двинулись вправо, где гора распадалась на два длинных хребта. По ложбине мы проползли ещё метров сто, пока в наушнике у меня не послышался шёпот Ворона:

– Мелкий – Вождю!.. Вижу гостей справа пятьдесят от вашей позиции. Рандеву четыре-пять.

Ползший впереди Клещ дал отмашку рукой, что мол, слышу, и указал на видневшийся слева впереди узкий карниз, давая понять, что поднимется на него. И опять я только подивился, как ловко он вскарабкался по едва наклонной стене и замер на узком отрезке бетонной балки, которая нависла над извилистой тропой. Я укрылся в небольшой канаве, тоже с левой стороны тропинки, с таким расчетом, чтобы напасть на своего «крестника» с тыла. Лёжка получилась нормальная: тропа просматривается в обе стороны на десять метров, а из-за накидки меня можно разглядеть разве что наступив, накидку я щедро извалял в земле, так что риск быть обнаруженным минимален. Ворон не ошибся, и янки появились ровно через четыре минуты после его доклада. Три фигуры в тёмно-серых, почти чёрных от влаги плащ-палатках неспешно прошли мимо, даже не взглянув по сторонам. Видно, что ребята не в восторге от своей службы, небрежный формализм сквозил в каждом их движении. Чем дальше американцы отдалялись, тем выше я приподнимался из канавы, готовясь к броску. Для тихой работы я пользуюсь трофейным английским кинжалом с обоюдоострым лезвием. Поверхность кинжала покрыта серым полимерным напылением, благодаря которому клинок особо не загрязняется, не бликует, и заточка обеих кромок держится чуть дольше. Я перехватил нож кромкой так, чтобы сразу пробить ткань кокетки защитного комбинезона и артерию на шее патрульного. Вот уже они отошли на пару метров, вот на четыре… Выстрел снайпера мы не услышали, Ворон работал из глушенного «ствола», замыкающий без единого звука стал оседать на землю. Что ни говори, а старушка СВД{32}32
  Имеется в виду самозарядная снайперская винтовка конструкции Евгения Фёдоровича Драгунова. Принята на вооружение ВС СССР в 1963 г. как снайперское оружие поддержки на уровне отделение-рота. Специально для СВД был создан специальный патрон улучшенной баллистики с пулей со стальным сердечником, однако винтовка может использовать всю номенклатуру отечественных патронов 7,62 × 54R. Мелкий Ворон использует десантный вариант, с укороченным стволом и складным прикладом, а также оснащённый тактическим глушителем типа ТГП-В. Данная винтовка зовётся СВД-С.
  Калибр – 7,62 × 54R. Механизм – полуавтоматический, газоотвод. Длина – 1135/875 мм. Длина ствола – 565 мм. Вес – 4,7 кг без прицела и патронов. Магазин: 10 патронов, коробчатый. Прицельные приспособления: открытый секторный, снайперский фиксированной кратности 4Х ПСО-1, ночной НСПУ-3, НСПУМ. Возможна установка другой оптики, под баллистику боеприпасов штатной номенклатуры.
  Ряд зарубежных специалистов и наших доморощенных «ружьеведов» считают, что тактическая роль, которая отводилась и отводится данной винтовке в Советской и Российской армиях, отличается от традиционной роли «снайпера» в западном понимании этого термина. По их мнению, СВД служит для увеличения дальности эффективного огня стрелкового отделения за пределами возможностей штатных автоматов, вплоть до расстояний 600–700 м. И если в случае с иностранцами такой реверанс понятен в силу конкуренции и иного подхода к тактике стрелковых подразделений, то наши «знахари» просто бездумно повторяют текст специалистов стран вероятного противника. СВД – безусловно снайперская винтовка, созданная на основе обобщённого опыта войн и конфликтов первой половины XX века. Отсюда сочетание надёжности и простоты: за полгода обучения владения данной винтовкой из новобранца можно подготовить высококлассного снайпера. При этом владеть СВД солдат будет так, что с большой долей вероятности сможет переиграть профессионала с дорогой «целевой» винтовкой.
  Одно из главных достоинств СВД – большая дульная энергия выстрела (около 4500 Дж), высокое убойное и пробивное действие пули. Армейский бронежилет бронебойная пуля из СВД пробивает на расстоянии 1200 м, а стальную каску – на 1700 м. Эффективная дальность стрельбы (около 800 м) находится на уровне снайперских винтовок с продольно-скользящим поворотным затвором, но благодаря автоматике превосходит их по боевой скорострельности втрое. Наличие газового регулятора повышает надежность работы автоматики в сложных условиях эксплуатации. Цевье винтовки надежно защищает руки стрелка от ожога при интенсивной стрельбе, а его форма обеспечивает удобство и достаточную плотность удержания винтовки. Приклад обеспечивает хорошую прикладистость оружия и удобство прицеливания.
  Опыт последних войн на Ближнем Востоке, в Ираке и Афганистане показывает: винтовки с поворотным затвором малоэффективны в случае, когда подразделение вынуждено вести встречный бой. В дуэлях с душманскими и арабскими снайперами американские стрелки часто проигрывали из-за низкой плотности огня, малой ёмкости магазина и низкой надёжности винтовок типа Ремингтон 700 (в войсках американской армии чаще всего используется модификация этой винтовки под индексом М-24). Положение несколько выровнялось, когда со складов хранения была возвращена самозарядная винтовка М-14, снятая с вооружения после Второй мировой войны. После косметических переделок данная винтовка получила индекс М-21 и снова встала в строй, однако, как и шестьдесят лет назад, это оружие тотально проигрывает по надёжности и боевой эффективности обыкновенному чуду, созданному советским конструктором Е. Драгуновым.
  Всё вышесказанное, за исключением тактико-технических характеристик, это сугубо личное мнение автора, другим думать иначе не запрещаю.


[Закрыть] всё ещё вне конкуренции. Не зря Мелкий возился со своей винтовкой круглые сутки! Парни говорили, что часто слышат, как Ворон разговаривает с ней, словно с девушкой. Правда, он таскает в рейды укорот со складным прикладом и «тихарём». Однако на работе это особо не сказывается: дырка в башке амера есть, крови пролилось самый чуток. Труп ещё не коснулся коленями земли, а я уже ринулся вперёд и, зажав едва дёрнувшему головой американцу рот ладонью левой руки с накрученной на неё тряпкой, точным движением вогнал клинок ему в шею. Он засучил ногами, но длилось это коротких два удара сердца. Краем глаза я видел коронный номер Стаса, за который тот и получил прозвище Клещ. Едва уловимая тень оторвалась от стены, и вот уже фигура в лохматом комбезе приземлилась на плечи головного амера. Ноги разведчика надёжно прижали локти жертвы к туловищу, и, давя своим весом, Ярцев вынудил патрульного повалиться на землю. Руками Клещ намертво обхватил лицо и шею американца. Как только тот рухнул, я расслышал глухой хруст: жертва сама под давлением собственного веса свернула себе шею. Захват прошёл гладко, как и в большинстве случаев. Порядок снятия часовых всегда строится таким образом, чтобы противник не успел среагировать на опасность, грозящую товарищам, и не смог пустить в ход вбитые на занятиях по «рукопашке» рефлексы.

Дальше всё пошло по стандартной схеме: американцев раздели, особо ощупав нарукавные швы курток и продольные плотные швы штанин. Для опознания системами слежения своих на поле боя и при поисках трупов около пяти лет назад в НАТО ввели систему опознания по радиоимпульсу, который излучает микроволокно, зашитое в одежду. Сигнал слабый, но теперь можно получать чёткие сигналы от пехоты, чтобы не зацепить её при бомбёжке или артобстреле. Можно и тело найти, если, опять же, знаешь, что искать. Камера у ворот, конечно, такой сигнал не ловит, часовых пропускают по радиопаролю и визуальному тождеству личности. Однако их непременно скоро хватятся, и в наших интересах сделать так, чтобы процесс этот оказался не особо быстрым. В сторону отложили автоматы часовых и обувь, операторов систем наблюдения не особо тренируют на запоминание лиц, однако силуэты фигур, характерные очертания обуви и оружия они знают твёрдо. Жук и Сима стали облачаться в плащ-накидки, уже основательно вымокшие от дождя, неприятную процедуру примерки чужой обувки ребята оставили, так сказать, «на сладкое». Трудно надеть не подходящую по размеру обувь, а потом изобразить обычную походку человека, для которого эти говнодавы самое оно. Впрочем, профессия разведчика сродни ремеслу артиста оригинального жанра: нужно уметь всё. В это время мы с Ярцевым сложили тела в поломанный платяной шкаф и, заминировав дверцы изнутри завёрнутой в рулон старых газет «эфкой», завалили импровизированную могилу мелким строительным мусором. Шкаф мы присмотрели по пути к месту засады, рухлядь стояла метрах в десяти от поворота тропы, и при поисках на него если и обратят внимание, то только при более тщательном повторном осмотре. Дело в психологии военного человека: каждый раз, проходя место, где дорога сужается или поворачивает, солдат бессознательно замедляет ход и удваивает внимание. Поэтому искать прежде всего будут возле перекрёстков, поворотов, в тупиках, потом возьмутся за проверку заборов периметра. Но прежде всего амеры, как истинные сыны Запада, до хрипоты поорут в рацию, потом пересмотрят все записи камер и только после этого ритуала пойдут топтать ноги. Так что как минимум полтора часа до объявления поисковых мероприятий усиления постов у нас есть. Последним штрихом стал приём, который у нас называется «скатерть-самобранка». На месте боя остались следы борьбы, и никакой дождь быстро такую уйму улик не уничтожит. Поэтому мы с Клещом рассыпали три лопаты местного грунта, взятого под тем же шкафом, и высыпали землю, круто перемешанную с щебнем, на кусок брезента. Разровнять грунт по поверхности ткани несложно, сложнее аккуратно сплавить его на тот участок тропы, который необходимо замаскировать. Ярцев руками бережно пересыпал землю, где, кроме осколков кирпича, попадались битые стёкла и деревянные щепки – спасали отличные трофейные тактические перчатки с резиновыми вставками, которых от щедрот нам подкинули месяц назад изрядный запасец. Затем Стас нежно стряхнул грунт с брезента и, сложив ткань в рулон, разровнял края образовавшегося участка тропы. Теперь получалось, что патруль просто растворился в воздухе, и это тоже задержит поиски на какое-то время. Свернув брезент в рулон и передав его мне, Клещ тоже стал облачаться в плащ-накидку. Тихо в наушнике пискнул таймер, это означает, что отведённые на устранение патруля и ликвидацию следов семь минут истекли. Через три минуты разведчики, очень похоже подражая покойным янкесам, направились в сторону ворот. Я же пошёл в противоположную сторону и, обогнув шестиметровой высоты кучу щебня, взобрался сначала по ней, а затем по склону самой высокой из трёх «эверестов» горы. Не привлекая к себе внимания часовых на ближайшей вышке, удалось взобраться не так высоко, как планировалось: «мёртвый» северо-восточный сектор от меня закрывал приличных размеров кусок кирпичной стены. Отыскав щель между фрагментом оконной рамы и куском бетонной плиты непонятного назначения, я улёгся так, что теперь вид на грузовые платформы восточной части терминала был как на ладони. В той стороне находятся восемнадцатый и девятнадцатый пути, куда, по данным генштаба, прибывают также грузы с западного и северо-западного направлений. Однако вагоны, интересующие нас, сформированы в особый состав, и его продвижение отслеживается со спутников. Аналитики точно сказали, с какой стороны его ожидать, однако нет точных данных, когда это случится. По правилам, для тихого проникновения на объект такого уровня безопасности нам бы ещё дней пять-шесть предстояло ползать вокруг, выискивая брешь в обороне терминала. Но правила – это для учений и мирного быта, сейчас инициатива за противником, и всё, что мы можем, это сидеть и ждать.

На путях и окрест не наблюдалось ничего необычного, однако то место, куда прибывает нужный нам состав, я точно узнаю. По словам консультантов, компоненты «Плаща» имеют определённые габариты и укупорку револьверного типа – трубки восьмидюймового диаметра длиной полтора-два метра. Значит, будет конвой из большегрузных машин и много, очень много охраны. В наушнике послышался шёпот Мелкого:

– Ворон – Вождю!.. Скоморохи прошли, собаки пока не брешут.

Это означало, что ребята успешно разыграли потерю радиоконтакта, и их пропустили в периметр без лишних формальностей. Конечно, все переговоры операторов пишутся, но промашка обнаружится ещё не скоро, для того, чтобы скрыться, времени вполне достаточно. Погода нам в помощь: под плащами удалось скрыть прицепленные прямо к «разгрузкам» довольно тяжёлые цилиндры мин. Случись ясная погода, пришлось бы изыскивать более хлопотный способ доставки «сюрпризов», однако иногда и нам везёт…

– Клещ – Вождю!.. Скоморохи поставили балаган, иду на большую дорогу.

После доклада снайпера прошло сорок минут, Ярцев проявился неожиданно быстро. Значит, Жук и Сима сейчас скинули вражьи шмотки и ждут, пока Клещ пройдёт по путям до стрелки, там будет понятно, на какой путь прибудет состав. Способ, который был выбран для закладки мин, часто используется в случаях вроде нашего. Суть его в том, что для каждой мины из подручных средств мастерится прикрытие, исходя из характера местности. Предмет правильных размеров в первую очередь привлечёт внимание наблюдателей и наземных досмотровых групп, поэтому лучше всего прокатывает маскировка под кучку экскрементов, мусора, имеющего резкий, неприятный запах и обязательно разной формы и размера. Само собой, мастерить такое – занятие не из приятных, однако в большинстве случаев это срабатывает. Из чего всё слепят на этот раз, я не знал, однако Жук всегда проявлял особый талант, когда дело касалось маскировки «гостинцев». В качестве детонаторов нас снабдили легкими противотранспортными минами «Верба», а основой был сложносоставной фугас, имеющий свойства тандемной реактивной гранаты. Уже давно транспортные вагоны, принадлежащие службам снабжения тыла американской армии, были снабжены композитной бронезащитой. В первые недели войны немало самодеятельных партизан обломались с обстрелом из обычных РПГ и пулемётов вот таких безобидных серых вагончиков. Другое дело, что в арсенале диверсантов уже есть средства вроде того, что сейчас Жук маскирует на крутом склоне откоса, практически врывая тридцатисантиметровый тубус мины в грунт и примазывая всё это… нет, даже знать не хочу, чего он там нарыл как масксредство. Мина, которую ставит Жук – вспомогательная, она ударит в любой из вагонов, который минует стрелку пятым по счёту, в какую сторону ни пошёл бы состав, по нажатию кнопки. Этот взрыв маскирующий: амеры всполошатся, и у подрывника с прикрытием будет несколько десятков секунд для манёвра. Основную закладку сейчас делать рано, поскольку мы точно не знаем, когда пойдёт нужный нам состав.

Дождь заморосил снова, видимость немного упала, в бинокль я осмотрел подъездную дорогу, которая шла от внешнего кольца ограждения. Именно оттуда должны появиться грузовики, они-то и послужат сигналом для притаившихся где-то внизу бойцов. Ждать пришлось почти четыре часа, за это время успела начаться и утихнуть тревога по поводу исчезновения патрульных. Свалку усиленно шерстят, мимо меня пронеслись шестеро амеров, бестолково, но добросовестно лазивших по мусорным отвалам. Один даже заинтересовался тем отрезком тропы, где мы прихватили патрульных, и я испытал лёгкий интерес: смуглый парень с круглым изрытым оспинами лицом буквально нюхал землю. Затем солдат поднялся и что-то тихо залопотал капралу, бывшему в этой группе за старшего. Однако рослый негр, уныло покивав головой и поковыряв носком берца землю, так тщательно разровненную Клещом, только пожал плечами и дал отмашку двигаться вперёд. Смуглянка, как я прозвал смышлёного солдата, тихо выругался и снова стал озираться вокруг, вскинув автомат к плечу. Шаг за шагом амер приближался к тому месту, откуда я начал взбираться на мусорную гору. Не отрывая глаз от прицела, Смуглянка, присев, зачерпнул сначала одну пригоршню земли, потом ещё и ещё. Он нюхал её, пробовал на язык, при этом его внимательные чёрные глаза пристально всматривались в нагромождения кирпичей и оконных рам наверху. Я подобрался, взяв за рукоять «стечкаря», который, как обычно, вынул из кобуры и положил под руку, чтобы нечаянный случай не застал врасплох. Смуглянка, уже не нюхая землю, держал автомат ровно на линии моего укрытия и готовился выстрелить. Я тоже держал ствол пистолета как раз на уровне левого глаза дотошного амера. Случись что, я сумею опередить его на нужные доли мгновения, чтобы тот даже в конвульсиях не успел выжать спуск. Другое дело, что такого развития событий лучше избежать. Неожиданно амер опустил автомат и присел на корточки. Бормоча что-то себе под нос, он, зажав автомат между колен, вынул трясущимися руками пачку сигарет и, сноровисто чиркнув зажигалкой, прикурил, заслоняя сигарету от дождя. Окутав себя клубами сизого дыма, Смуглянка поднялся и, в три затяжки добив цигарку до фильтра, пошёл вперёд, где за поворотом уже раздавался басовитый командирский лай, надо думать, того самого негра в капральском чине. Я выждал ещё минут десять, но больше в моём тупичке никто не появился, волна чёса ушла к центру свалки, однако взрыва «сюрприза» я не услышал ни через час, ни позднее. Медленно отпустив ствол пистолета, я погладил затянутую в самодельный резиновый чехол рукоять. Вот уже двадцать лет я не расстаюсь со «стечкиным»{33}33
  Имеется ввиду автоматический пистолет системы Игоря Яковлевича Стечкина, сокращённо АПС, в войсковом обиходе просто «стечкин», «стечкарь». АПС предназначался для вооружения офицеров сержантов, солдат отдельных специальностей и экипажей боевых машин, которым не полагалось по уставу автомат АК-47 или карабин СКС. Пистолет системы Макарова не обладал достаточной огневой мощью чтобы служить средством обороны, поэтому-то и была найдена вполне адекватная на тот момент (1951 г.) замена. АПС стреляет очередями. Автоматика работает по схеме использования отдачи при свободном затворе. Оружие комплектуется деревянным или пластиковым кобурой-прикладом, который был необходим не только для хранения и более точной стрельбы на большие расстояния, но и для уменьшения рассеивания при автоматической стрельбе. Для ведения более-менее кучного огня в автоматическом режиме необходимо удерживать пистолет двумя руками и стрелять только короткими очередями. Такие меры необходимы из-за значительного увода оружия вверх уже после третьего выстрела. Автоматическая стрельба при удержании пистолета одной рукой с приемлемым рассеиванием возможна только до пяти метров. В рукоятке размещен механизм замедления темпа стрельбы, который также выполняет и функцию автоспуска. В результате темп стрельбы составил 700–750 выстрелов в минуту, что повысило устойчивость оружия при стрельбе. Пользователи отмечают мягкую отдачу, удобный хват пистолета и высокую боевую эффективность на дистанции боя 15–25 м.
  Раскатов использует вариант пистолета Стечкина с глушителем, или АПБ (индекс ГРАУ 6П13). Он принят на вооружение в 1972 г., для вооружения разведывательных и специальных подразделений Советской Армии. Также им вооружают сотрудников специальных подразделений МВД и КГБ СССР. Пистолет АПБ широко и с успехом применялся советскими войсками в Афганистане и ряде конфликтов в других зарубежных странах, используется он и до сих пор. В отличие от старшего брата, АПБ комплектуется кожаной кобурой и рамочным прикладом.
  ТТХ: УСМ – двойного действия. Калибр – 9 × 18 ПМ. Вес без патронов – 1650 г с глушителем и прикладом. Длина – 246 мм без глушителя, 455 мм с глушителем без приклада. Длина ствола – 140 мм. Емкость магазина – 20 патронов.


[Закрыть] и за всё это время так и не нашёл старичку адекватной замены: есть пистолеты мощнее, есть легче, но того же сочетания надёжности, убойной силы и комфорта мне так ни разу и не попалось. Дальше всё было не так напряжённо, поэтому снова настало рутинное ожидание. Морось немного унялась, видимость по главным секторам чуть-чуть прибавилась. Поисковые команды шарились по территории терминала ещё часа два, но ближе к десяти утра их отозвали, что было косвенным подтверждением начала подготовки к приёму груза. Тягучее ожидание прервал доклад Ярцева:

– …Клещ – Вождю! Слышу повозку на три – одиннадцать и тридцать.

Доклад наблюдателя стал неприятным сюрпризом после стольких моментов явной удачи. Стас слышал поезд, который прибудет к одиннадцатой платформе ориентировочно через тридцать минут. Я снова осмотрел все подъездные пути, внимательно прислушался и запросил обстановку у Мелкого. Снайпер сидел выше всех, да и оптика у него сильнее моей:

– Вождь – Ворону, подсвети на раз-два-три!

Когда изобретаешь кодовые фразы, главное, чтобы их смогли вызубрить подчинённые и при любых обстоятельствах эта премудрость не вылетела у них из головы. Поэтому чаще всего я пользуюсь методом непрямых ассоциаций, типа «цвет-цифра». К сторонам света у нас всегда привязаны либо цвета радуги, либо цифры. На этот раз был избран цифровой код, как наиболее простой, к тому же такая кодировка не особо привычна для американцев и их западных коллег, те всё больше любят буквы и цвета. Само собой, дураками амеров никто не считает, просто на перехват, привязку ассоциаций уйдёт время, они даже матерную феню умудрились правильно понимать. Непробиваемых кодов просто не существует, все это понимают, гонка обычно идёт только на время – оно в нашей работе самый драгоценный ресурс.

– Ворон – Вождю! Нечего считать, цифирь пустая.

– Вождь – Ворону, принял.

Мелкий тоже ничего не заметил, машины могли подойти с восточной части терминала, с наших позиций она просматривается не так глубоко. Но снайпер видит дальше всех нас, и за шесть лет Ворон ещё ни разу не ошибся. На проверку доклада Стаса ушло чуть больше трёх минут, и если ещё через одну я не дам отмашку на выдвижение основной подгруппы, скрытно установить заряды не получится. Так, надо быстро прокачать ситуацию: транспорта нет, но «шустрил» с облавы на свалке отозвали, поезд идёт под разгрузку по одному из двух путей с усиленной колеёй, но его никто не встречает. Первая закладка сработает, только когда Жук нажмёт кнопку и инициирующий микроразряд пойдёт по тонкому, но прочному проводу к затаившейся у стрелки мине, всё предусмотрено. Группы предварительного досмотра уже прошли во время доклада Клеща, но их задача осмотреть насыпь, точного направления они тоже не показали. Закладки вроде наших ставятся на достаточном от полотна расстоянии. Досмотрщики вроде тех, что сейчас ушли к складам, раскинувшимся на добрых три сотни метров севернее, их не обнаружат, как пропустили уже заложенную Жуком. Но надо отметить, что амеры тут какие-то особо дёрганые. Обычно в тыловых рейдах всё намного спокойнее. Захватчики, уничтожив все населённые пункты вместе с людьми, чувствуют себя очень вольготно. А тут налицо явные признаки невроза: персонал ходит с оружием, охрана пусть и не слишком умело, но усердно бегает по периметру, без всякой расслабухи. Пару раз часовые на вышке вели беспокоящий огонь по внешним секторам, что опять же нетипично. Подобное я видел во время довоенных командировок в Афган и Ирак, где амерам жарить гамбургеры и дуть «колу» мешали разного калибра моджахеды. Значит, вот в чём причина: сейчас пройдёт скорее всего отвлекающий внимание порожний состав-ловушка, а потом подгонят и наш «литерный». Напряжение не спало, но уверенности точно прибавилось. Скосив глаза вниз, я пальцем высвободил циферблат часов из-под кевларовой нашлёпки: прошло ровно две минуты. Отжав тангенту рации, отдал приказ:

– Вождь – всем артистам!.. Девятка, девятка, девятка!.. Как приняли?

Все отозвались практически в тот же миг, как только я переключился на приём. Ребята ждали, готовые в любую секунду начать действовать, азарт охотника будоражит кровь, а ожидание, что там ни говори, жжёт нервные клетки хуже никотина… или что там убило лошадь со странными гастрономическими предпочтениями? Минут десять ничего не происходило, только прошла новая смена иностранных путейцев, нагруженных своим инструментом, да проехала пара бортовых одиночных машин к складам. Когда ждёшь чего-то очень долго, начинаешь выдавать желаемое за действительное. Вот и сейчас мне послышался вдалеке паровозный гудок, причем тот самый, наш, ещё из советских времён. Поезда и вся эта тематика – не моё, однако по роду службы на слух я могу распознать до десятка гудков разного типа. Тот сигнал, что я услышал, здесь точно появиться не мог, паровоз – это не локомотив…

– Клещ – Вождю! Слышу повозку на три тринадцать и ноль!

Ярцев сбил начавшие убегать в сторону мысли, сейчас он заметил состав, который проходит где-то в секторе прямой видимости. Через пару минут доложился Мелкий, он тоже обнаружил «повозку» и уточнил направление. Ребята нервничали, чувствовалось, что они не согласны с тем, как я оценил обстановку. Дабы переключить внимание группы на конкретные задачи, пришлось снова выйти в эфир:

– Вождь – артистам! Каждый режет свой кусок. Два ноля девятка!

Это означало, что только снайпер работает по прибывающему составу, а наблюдатель и подрывники ждут на исходных позициях. Когда решение принято, хуже ошибочной оценки ситуации может быть только судорожное метание в поисках выгодной тактики. Всегда следует выждать, пока общая обстановка устаканится, чтобы не ошибиться повторно. Состав был точной копией того, который мне показывал на снимках командующий: восемь вагонов, четыре с нужной нам маркировкой на рифлёных серых боках. Локомотив забран бронелистами, стеклопакетов в кабине машиниста нет, поездная бригада для наблюдения использует только камеры, установленные внутри рубки. Состав проплыл к низкой грузовой платформе и остановился. Первая странность: состав не подошёл прямо к платформе. Он не доехал добрую сотню метров, встав у вспомогательного пандуса. Между перроном и складом глухая стена. Странность вторая: судя по схеме терминала этот склад не имеет прямого подъездного пути от дороги, ведущей к базе, только одноколейную тропинку выложенную квадратами бетонных плит, бортовая машина там не пройдёт. Далее всё замерло, я тронул кнопку запуска сканера радиочастот на коммуникаторе. Он остановился через пару мгновений, выделив интенсивный обмен только на частотах внутренних служб. Никто не стоял у ворот, грузовой транспортный ордер не формировался где-то поблизости. Состав замер, и внешне вообще ничего не менялось. Время снова как бы остановилось, потянулись долгие мгновения, потом минуты, и так прошло ровно сорок минут. Неожиданно стена склада, обращённая к перрону, медленно стала опускаться вниз. Длинные боковины вагонов состава тоже стали убираться, обнажая бронированные башенки турелей со спаренными роторными автоматическими пушками и специальные укрытия из бронелистов, обложенных с внешней стороны мешками с каким-то наполнителем. Оттуда стали организованно выходить амеры, чтобы также быстро скрыться в недрах складского помещения. Всего в вагонах сидело по десять бойцов в каждом, офицеров было визуально сложнее выделить, однако, как я понял, на восемь вагонов приходилась почти рота солдат. И это явно не местные вояки, поскольку форма, оружие и эмблемы не совпадали с теми, что имелись в собранных разведданных по району операции. Детали амуниции, этнический состав персонала поезда-ловушки, всё говорило о том, что парни часто воюют. Значит, скорее всего, катаются в этой сложносоставной банке от самого Урала, не иначе. Спустя ещё десять минут подъехали два джипа и три крытых полуторатонных грузовичка. Из джипов вышло шестеро солдат, нагруженных инструментами и измерительной аппаратурой, а к грузовичкам шустро подтянулись уже сбросившие часть амуниции приезжие. Низенький азиат что-то чиркнул в путевом листе водилы головной машины и стал указывать своим подчинённым, что и куда грузить. По коробкам стало понятно, что привезли продукты: блоки запаянных в пластик бутылок с минералкой, картонные коробки с консервами и всякое такое. Однако боезапас не подвезли ни через час, ни позднее. Значит, у поезда есть где-то на линии другой пункт остановки, и он точно недалеко – многоствольные орудия твари жутко прожорливые. Так прошло четыре часа, погода окончательно испортилась, и дождь припустил с новой силой. Видимо, приспело время двигать дальше, потому что в 14.00 всё повторилось в обратном порядке: техники уехали, солдатня снова закрылась в своём хитром бронепоезде, и состав пошёл на запасной путь, откуда его отбуксировали на путь, ведущий в обратном направлении. Так же тихо, как и появился, бронепоезд укатил на запад. Про себя я отметил, что снимков, которые сделал я и остальные «артисты», вполне хватит для отчёта. Напрашивался любопытный вывод: амеры так серьёзно подготовились, видимо, опасаясь серьёзных проблем на пути следования. Нужно будет особо обратить внимание начразведки фронта, что в глубоком тылу наверняка действуют самоорганизованные группы партизан. Не стоит исключать мародёрство, перед войной было сильно развито множество религиозных и националистических движений. Могут амерам портить кровь и те, кто собирался пережить нападение или глобальный катаклизм в индивидуальных бункерах, такое тоже было, особенно в средней полосе России. Было много случаев, когда такие вот отряды нападали на небольшие армейские группы оккупантов, но работали неграмотно, несли большие потери и, в конечном итоге, уничтожались специально обученными подразделениями наёмников, которым платили за партизан, как за волчьи уши, – сдельно. Нередко случалось, что партизаны воевали друг с другом и с эмиссарами разведотделов частей наших ОСК. Все попытки наладить координацию действий с регулярными частями пока терпели полный крах. Однако тут я наблюдал нервозность, времена активности «диких», как мы называли вооружённых гражданских, уже месяц как миновали. Тогда что это значит? Может быть, в районе Кемерово работают другие рейдовики и это они так будоражат местных сидельцев? Но тогда в штабе об этом бы знали и уведомили о пароле на случай встречи и об объектах, находящихся в зоне интересов «соседей». Вот и первая большая загадка, но пусть над ней мозгует чья-то большая голова в штабе…

– Клещ – Вождю!.. Повозка на три-тридцать две!

Так и должно было произойти, поезд-ловушка проверил трассу и сейчас идёт встречным курсом с настоящим составом. Сканер пискнул, активность переговоров на частотах батальона охраны и постов внешнего кольца охраны резко возросла. Дорога, ведущая к внутреннему КПП, оживилась, и вскоре показался капот головной машины. Охрана засуетилась, сейчас пойдёт сверка документов, пора начинать.

– Вождь – Скоморохам! Спойте душевно.

После короткого подтверждения снова повисла напряжённая тишина. Вернее, как тишина? Амеры суетились как обычно, на частотах роты охраны и служб обеспечения царил бедлам. Скоро к путям подтянутся группы инженерной разведки, путейцы уже ушли. Вот в этот-то промежуток нам и надо успеть втиснуть своё маленькое мероприятие. Из-за пелены вновь зарядившего дождя видимость снова упала, поэтому весь процесс установки «гостинцев» я контролировать не могу. Силы оптики хватает только на то, чтобы отследить перемещения амеров вдоль перрона двенадцатой платформы, куда должен прибыть наш литерный поезд. Янкесы сейчас заправят конвой на обратный путь, потом снова сформируют колонну и назначат группы обеспечения движения. Всё это займет минут сорок, почти вечность.

– Ворон – Вождю! Зритель, возможно, не наш… Наблюдаю буханки вместо коробок.

Двадцать минут из отведённых сорока уже прошли, но Мелкий своим докладом снова подбросил неприятные факты по составу конвоя. Выходило, что бортовых машин всего две, а основу конвоя составляют бронированные автомобили, но габариты изделий таковы, что в этих «буханках» они не поместятся. Тут пришлось полагаться на зрение снайпера, но я не думаю, что Мелкий Ворон ошибся, просто опять в штабе какой-то пробел в информации по целям диверсии. И поделать-то ничего нельзя: мины уже выставлены, поезд тоже сейчас прибудет. Или всё же ошибся наблюдатель? С его позиции было прекрасно видно, что за машины и сколько их прибыло под разгрузку, в то время как я мог смотреть только на часть путей – полностью я видел только точки отхода. Нет, ход уже сделан, придётся работать дальше. Снайпер должен был поставить ещё несколько «гостинцев», там как раз были складированы бочки с топливом. А после фейерверка я прослежу, чтобы никто парням не мешал уйти со свалки. Потом сам свалю, пользуясь суматохой, и тогда уже они будут меня страховать у внешнего кольца периметра.

– Вождь – Балагану! Три ноля, три ноля, три ноля!

Снова я почти физически ощутил напряжение бойцов, однако, как и в случае с поездом-ловушкой, все без видимых признаков неудовольствия приняли приказ к исполнению. Я снова взглянул на конвой, серая плёнка дождя мешала увидеть чёткие силуэты, однако вскоре машины тронулись, выходя на подъездную дорогу, и когда колонна вытянулась и проползла мимо меня на расстоянии сотни метров, я понял, что Ворон был прав. Шесть из восьми автомобилей оказались чем-то вроде инкассаторских машин с высокими коробами бронированных кузовов, окрашенных в зелёный пятнистый камуфляж. Однако я привёл сам себе пожалуй наиболее веский аргумент в пользу такой перемены: наши спецы не могут точно сказать, что и как выглядит, описать примерно не значит иметь на руках точный чертёж или хотя бы фотоснимок. Поэтому, сжав зубы, я снова приготовился ждать.

…Прошло ещё полчаса: амеры подгоняли машины к платформе, кроме упомянутых «буханок» подъехал только ещё один «хамви» с пулемётом на крыше, на бортах джипа была эмблема и сигнатура одного из частных охранных агентств – «Блэкстоун Норд». Машина развернулась таким образом, чтобы при выезде с терминала она могла возглавить колонну. Это уже было совсем не хорошо. По всем правилам, такой груз должны сопровождать, помимо собственного подразделения охраны, ещё и выделенная с базы конвойная группа. При этом в обязательном порядке – армейцы, частники к подобным мероприятиям допускаются крайне редко… да почти никогда на моей памяти, это нарушение их же собственных протоколов безопасности!..

– Скоморохи – Вождю!.. Инструменты настроены… шесть-шесть-шесть!..

Голос Жука звучал глухо, треск статики прерывал доклад, но я всё понял. Подгруппа минирования работу закончила, и теперь бойцы отходят на юго-восток, где прямо под наблюдательной вышкой Ворон прорезал для них дыру в заграждении, оттуда ребята попадут на законсервированную по каким-то причинам стройплощадку. Я же ухожу только после того как сниму на миниатюрную видеокамеру сам финал акции, чтобы присоединиться к ним позднее. Трудно будет Мелкому, хотя они в связке с Клещом вообще словно призраки, это уже проверено.

– Вождь – Скоморохам!.. Принял, антракт.

Амеры снова забегали, снова началась суета.

Теперь вокруг перрона и склада, который, как я теперь знал, используется как казарма, выставили оцепление из военных полицейских и солдат из подразделения охраны терминала. Скоро вдали послышался мощный зычный гудок, и к платформе начал неспешно подваливать состав. Всё внутри меня сжалось в предчувствии, напряжение стало просто непереносимым, аж в висках заломило. В бинокль разглядеть что-либо удалось только через долгих пять минут, когда состав, словно средних размеров гигантская серая змея, стал выворачивать от стрелочной развилки к перрону. Из джипа вылезли двое – видимо, комитет по встрече. Опять пошли странности: один явно штатский, в нелепых резиновых сапогах и синем плаще с капюшоном, а второй – опять наёмник, с непокрытой головой, в дорогом комплекте защитного обмундирования. Комбез наёмника мерцал полутонами серого, чёрного и коричневого, подстраиваясь под тусклый дневной свет. В левой руке он с небрежностью профи держал короткий автомат с барабанным магазином на двести патронов. Вытерев влагу с лица, наёмник привалился к капоту машины, напряжённо всматриваясь в ту сторону, откуда шёл локомотив. Его напарник что-то говорил, перекрикивая слышный даже тут шум прибывающего состава, но наёмник только рассеяно кивал. Вся его поза говорила, что прибытия поезда он ждёт с нетерпением…