Текст книги "Драматическая трилогия (сборник)"

И Русь еще губить с собой?

Мстиславский.

Зачем

Унизить хочешь нашу честь?

Иоанн (гордо).

Когда,

Мои грехи пред смертью искупая,

Я унижаюсь – я, владыко ваш, —

Тогда не вам о вашей чести думать!

Ни слова боле! – Шуйский! Ты к рассвету

Мне грамоту к Батуру изготовишь,

А Пушкину с товарищи велишь,

Чтобы, чем свет, они сбирались ехать;

Чтобы они в своих переговорах

Вели себя смиренно, кротко, тихо,

Чтобы сносили брань и оскорбленья

Безропотно – чтоб всё сносили – всё!

Бояре.

Нет, государь! Нет! Этого нельзя!

Ты в наших головах, в именье нашем,

Во всем волён! Но в нашей земской чести

Ты не волён! Нет, государь! Такого

Никто наказа не подпишет!

Иоанн (вставая).

Так-то

Присягу бережете вы свою?

Так помните Писанье? В оный день,

Когда хотел с престола я сойти,

Зачем меня собором вы молили

Остаться на престоле? Иль в тот день

Я власть от вас условную приял?

Иль я не тот же царь, который вам

От Бога дан и вами ж избран снова?

Иль есть у вас иной ответ, как только

Повиноваться мне? Или, быть может,

Так мало дней осталося мне жить,

Что уж не стоит мне повиноваться?

Клятвопреступники! Мой срок не минул!

Я царь еще! Кто смеет говорить,

Что я не царь? Ниц! В прах передо мною!

Я ваш владыко!..

(Шатается.)

Годунов (подхватывая его).

Государю дурно!

Позвать врачей!

Иоанн (поддерживаемый Годуновым).

Под страшной смертной казнью,

Послов немедля снарядить! Велеть им,

Чтоб всё сносили – всё терпели – всё —

Хотя б побои!

Бояре удаляются.

Боже всемогущий!

Ты своего помазанника видишь —

Достаточно ль унижен он теперь!

Действие пятое

Дом Годунова

Годунов и жена его провожают с поклонами царевича Федора.

Годунов.

Прости ж, царевич! Много благодарны

Тебе за честь! Да не кручинься боле!

Ты видишь – вот Кириллин день настал,

Беды ж с собою не принес; напротив,

Сегодня стало государю легче,

И добрые всё вести к нам пришли:

Царёв гонец успел его посольство

Вернуть назад; разлив мешает хану

Прейти Оку; а что король со Пскова

Осаду снял, та весть еще и прежде

Оправила царя! Пожди немного,

И скоро здрав он будет.

Мария Годунова.

Государь,

Куда ж спешишь ты? Я ведь и закуской

Попотчевать тебя-то не успела!

Федор.

Уволь, невестушка! Хотя и легче

Сегодня стало батюшке-царю,

А все на сердце как-то неспокойно.

Вся на тебя моя надежда, шурин;

Не отрекись от слова своего;

Когда бы что, не дай Господь, случилось,

Я буду как в лесу! Тогда уж ты мне

Указывай, что делать!

Годунов.

Я, царевич,

Тебе слуга и верный твой холоп;

Но если б что случилось, посмотри:

Мне не дадут тебе служить; все будут

Меня чернить!

Федор.

Я не поверю им!

Отец тебя мне слушаться велел,

И на тебя во всем я положуся.

Прости ж, Борис! Прости же, дорогая

Невестушка! Прошу не провожать!

(Уходит, сопровождаемый Годуновым.)

Мария (одна).

О Господи! Когда бы этот день

Скорей прошел! Что муж ни говори,

А сам он неспокоен. Мне ж всю ночь

Каменье драгоценное все снилось

И крупный жемчуг – и руками царь

Все рылся в нем, и яхонты, любуясь,

Пересыпал. К беде, а не к добру

Такие сны!

(Задумывается.)

Годунов (возвращается и смотрит на нее).

Мария, что с тобою?

Мария.

Прости меня. Мне страшен этот день!

Ворожеи…

Годунов.

Ворожеи солгали:

Царь стал бодрей. Я видел сам его.

Мария.

Однако если б – если б не солгали

Ворожеи?

Годунов (понижая голос).

Когда бы то случилось —

Скажи, Мария, – мы теперь одни —

Ужели б ты?..

Мария.

Нет, господин мой, нет!

Не за него, а за тебя мне страшно!

Годунов.

Как? За меня?

Мария.

Не говорил ли Федор,

Что, если что случится, он не знает,

Как быть ему? Что должен будешь ты

Ему во всем указывать? Борис!

Что, если вдруг сегодня на тебя

Падет вся тягость государства? Если

За мятежи, за голод, за войну,

За все, за все перед землею будешь

Ты отвечать?

Годунов.

Когда бы в самом деле

Случилось то, чего боишься ты,

Не слабою рукою б я тогда

Приял бразды! Не власти я страшуся,

Я чувствую в себе довольно силы

Русь поддержать в годину тяжких бед!

Нет, я страшусь, что выпадет на долю

Неполная мне власть. Правитель царства,

Каков ни будь, он тень лишь государя;

Он с завистью других бороться должен

И мысль свою не может воплотить

Заветную всецельно, без ущерба,

Как мог бы я, когда бы не в подда́нстве,

А на престоле был рожден!

Мария.

О, будем

Мы Господа благодарить за то,

Что не высоко рождены. Ужасен

Ответ царей!

Годунов.

А этого царя

Ответ еще ужасней будет. Но

Напрасно ты тревожишься. Недуг

Его прошел, и много лет, быть может,

Еще пройдет, пока ему придется

Свой дать ответ.

Мария.

Ты неспокоен сам!

Годунов.

Спокоен я – все к лучшему – солгали

Ворожеи. Поди к себе, Мария,

Оставь меня; мне дело есть.

Мария уходит. Годунов отворяет боковую дверь и впускает двух скованных волхвов. Потом садится и смотрит на них молча.

(Значительно.)

Сегодня

Кириллин день, осьмнадцатое марта!

Первый волхв.

Так, государь.

Годунов.

Царю сегодня лучше.

Второй волхв.

Спаси его Господь.

Годунов.

Вы, стало быть,

Ошиблися, когда ему сегодня

Кончину предсказали?

Первый волхв.

Что мы в звездах

Прочли, то и сказали.

Годунов.

Отчего же

Так скоро спал с него недуг?

Первый волхв.

Не знаем;

Но долог день, и солнце не зашло.

Молчание.

Годунов.

А обо мне, как я вам указал,

Гадали вы?

Первый волхв (озираясь).

Гадали, государь.

Годунов.

Вы можете здесь говорить открыто —

Нас не услышат. Что узнали вы?

Первый волхв.

Сплетаются созвездия твои

С созвездьями венчанных государей,

Но три звезды покамест затмевают

Величие твое. Одна из них

Угаснет скоро.

Годунов.

Говори яснее!

Первый волхв.

Чем дале путь твой стелется, тем шире,

Тем ярче он.

Годунов.

Куда он приведет?

Второй волхв.

Чего давно душа твоя желала,

В чем сам себе признаться ты не смел —

То сбудется.

Годунов.

Волхвы! Скажите прямо,

Что ожидает в будущем меня?

Оба волхва (становятся на колени).

Когда на царский сядешь ты престол,

Своих холопей помяни, боярин!

Годунов (вставая).

В уме ли вы!

Первый волхв.

Так выпало гаданье.

Годунов.

Тс! Тише! Тише! Стены нас услышат!

(Подходит к дверям, осматривает их и останавливается перед волхвами.)

Кудесники! Когда б я мог подумать,

Что вы теперь морочите меня,

Для вас на свет бы лучше не родиться!

Первый волхв.

Мы говорим, что́ видим. Мы читали

В небесных знаках; прочие ж на кровь

И дым гадали, и во мгле туманной

Все на престоле видели тебя

В венце и в царских бармах…

Годунов.

Тише, тише!

Когда случится то, что вы сказали?

Первый волхв.

Когда – не знаем.

Годунов.

Много ли мне лет

Царить придется?

Второй волхв.

Твоего царенья

Семь только будет лет.

Годунов.

Хотя б семь дней!

Но чем достигну я верховной власти?

Первый волхв.

Не ведаем.

Годунов.

Кого бояться мне?

Второй волхв.

Не спрашивай.

Годунов.

Я знать хочу, кто главный

Противник мой?

Первый волхв.

Темны его приметы.

Годунов.

Скажите их!

Первый волхв.

Он слаб, но он могуч.

Второй волхв.

Сам и не сам.

Первый волхв.

Безвинен перед всеми.

Второй волхв.

Враг всей земле и многих бед причина.

Первый волхв.

Убит, но жив.

Годунов.

Нет смысла в сих словах!

Первый волхв.

Так выпало гаданье. Боле знать

Нам не дано.

Годунов.

С меня пока довольно.

В темницу вас обратно отведут;

Я ж вовремя вас выпустить велю

И награжу по-царски. Но смотрите!

Приказываю вам под смертной казнью

Самим забыть, что́ вы сказали мне!

(Отворяет дверь.)

Волхвы уходят.

(Один.)

«Чего давно душа моя желала,

В чем сам себе признаться я не смел!»

Да, это так! Теперь я вижу ясно,

Какая цель светила мне всегда!

Теперь вперед, вперед идти мне надо

И прорицанье их осуществить.

Нас не судьба возносит над толпою,

Она лишь случай в руки нам дает —

И сильный муж не ожидает праздно,

Чтоб чудо кверху подняло его.

Судьбе помочь он должен. Случай есть —

И действовать приходит мне пора!

(Топает ногой.)

Входит дворецкий.

Позвать сюда которого-нибудь

Из государевых врачей!

Дворецкий уходит.

Семь лет!

Семь только лет! И ведать не дано мне,

Далек тот день иль близок? Между тем

Часы бегут. Безумьем Иоанна

Все рушится – и для моей державы

Готовятся развалины одни…

«Но солнце не зашло еще!» – сказали

Сейчас волхвы… Кто знает? Может быть!..

Умри сегодня этот зверь, сегодня ж

Мой слабодушный деверь власть свою

Мне передаст – я буду господином!..

Но то ли мне волхвы сулили? Нет!

Они в венце и в бармах, на престоле,

В венце и в бармах видели меня!

Они сказали: «Три звезды покамест

Мое величье затмевают – три!»

Одна из них – то Иоанн, другая —

Царевич Федор, третья – кто ж иной,

Как не Димитрий? Тот противник сильный,

Которого бояться должен я,

Кому ж и быть ему, как не младенцу

Димитрию? Он, он преграда мне!

«Слаб, но могуч – безвинен, но виновен —

Сам и не сам» – оно как раз подходит

К Димитрию! Но что могло бы значить:

«Убит, но жив»? Как дико мне звучит

Зловещее, загадочное слово:

«Убит, но жив»! Кем будет он убит!

Не может быть! А если б кто и вправду

Решился руку на него поднять,

То как ему, убитому, воскреснуть?

Я словно в бездну темную гляжу,

Рябит в глазах, и путаются мысли…

Довольно! прочь бесплодные догадки!

Жив иль убит – судьба его в грядущем,

Мне ж дорог ныне настоящий миг!

Входит дворецкий.

Дворецкий.

К тебе пришел, боярин, царский дохтур.

Годунов.

Пускай войдет!

Входит Якоби.

Роман Елиазарыч,

Я за тобой послал, чтоб ты подробно

Поведал мне, насколько государю

Сегодня легче? Можно ль уповать,

Что миновалась для него опасность?

Якоби.

Его болезнь, боярин, многосложна:

Не плоть одна страдает – болен дух.

От юности привыкший, чтобы все

Перед его державной гнулось волей,

Последнего не мог он униженья

Перенести. Но добрые его

Оправили и ободрили вести.

И будет здрав он, если нам удастся

От раздражений охранить его.

Годунов.

А если бы, не дай Бог, чем-нибудь

Он раздражился?

Якоби.

Мы бы не могли

Тогда ответить ни за что. Сосуды,

Которые проводят кровь от сердца

И снова к сердцу, так напряжены,

Что может их малейшее волненье

Вдруг разорвать.

Годунов.

Но чем же помешать нам,

Чтоб как-нибудь не опалился он?

Якоби.

Все случаи волненья и досады

Во что б ни стало надо удалить.

Пусть только то и видит он и слышит,

Что развлекать его способно.

Годунов.

Как

Оставил ты его?

Якоби.

Он после ванны

Прилег заснуть, но ключнику велел,

Чтобы меж тем в соседнюю палату

Сокровища из главной кладовой

Перенесли, дабы, по пробужденье,

Осматривать их мог он. Близь него

Остался мой товарищ, Ричард Эльмс.

Годунов.

Вы трудное условье положили

Для исцеленья царского недуга —

Вы знаете царя!

Якоби.

Боярин Бельский,

Чтоб от забот и дел его отвлечь,

Собрал толпу шутов и скоморохов.

Мысль недурна. Пусть в играх этот день

Пройдет и в смехе.

Годунов (встает).

Мы стараться будем

Исполнить наставления твои.

Якоби.

Прости, боярин.

(Уходит.)

Годунов топает ногой. Входит дворецкий.

Годунов.

Здесь ли Битяговский?

Дворецкий.

Здесь, государь.

Годунов.

Пошли его сюда.

Дворецкий уходит и вскоре впускает Битяговского.

Что деется в народе?

Битяговский.

Слава Богу.

Годунов.

На Шуйского и Бельского они

Озлоблены ль как надо?

Битяговский.

Так и рвутся.

Годунов.

И стало быть, подымутся на них,

Когда мы захотим?

Битяговский.

Коли б не прежде.

Годунов.

Ты должен быть готов перед царем

Свидетелем предстать, что возмущенье

Нагие подготовили.

Битяговский.

Могу.

Годунов.

И присягнуть, что слышал ты своими

Ушами, как холопей подсылали

Они в народ.

Битяговский.

Зачем не присягнуть!

Годунов.

Будь у меня сегодня под рукою;

Быть может, ты понадобишься мне;

Теперь ступай!

Битяговский уходит.

(Один.)

Я больно ошибаюсь,

Иль многое решится в этот день!

(Уходит.)

Богатая палата во дворце

Слуги вносят и расставляют драгоценную утварь. За ними надзирают дворецкий и ключник.

Дворецкий (к слугам).

Живей! Живей! Кончайте поскорей!

Сейчас проснуться государь изволит!

Ключник (к дворецкому).

Скажи, пожалуй, для чего он рухлядь

Сбирается смотреть?

Дворецкий.

Да говорят,

Невесте хочет за́ море подарки

Отправить.

Ключник.

Как? Он разве не раздумал

На ней жениться?

Дворецкий.

Да, раздумал было,

Да вот сегодня, кажется, опять

За прежнее взялся́. Вишь, много легче

Сегодня стало милости его!

Ключник.

Ну, как он знает! Жаль царицы Марьи

Феодоровны! Добрая царица!

Дворецкий (смотрит в окно).

Народу-то! Народу-то! Кишмя

Так и кишат!

Ключник.

Да! Уж который день

У теремов с утра они толпятся:

Всё о здоровье царском узнают!

Дворецкий.

Ну, слава Богу! Видно, обманулись

Ворожеи! Кириллин день настал,

А государю легче!

(К слугам.)

Что? Готово?

Ключник (смотрит в список).

Всё налицо!

Дворецкий (к слугам).

Ну, с Богом! Уходите!

Слуги уходят.

Вишь, как статьи подобраны подряд!

Чего тут нет! Каменьев самоцветных,

И золота, и шелку, и парчи!

Так вся палата и горит!

Ключник.

Тс! Кто-то

Идет сюда!

Дворецкий.

Ах, Господи, не царь ли?

Входит Бельский.

Ключник.

Нет, это Бельский.

Бельский.

Все ль у вас готово?

Дворецкий.

Все, государь.

Бельский.

Сейчас изволит царь

Пожаловать. Смотрите же, чтоб он

Остался всем доволен; чтоб ему

От нас досады в чем не приключилось!

Врачи сказали: боже сохрани

Его прогневать чем-нибудь сегодня!

Слышен хохот.

Кто там хохочет?

Входит шут. За ним толпа скоморохов в странных нарядах, с гудками, волынками, сковородами и разной звонкой посудой.

Шут (к Бельскому).

Дядюшка Богдан!

Я хоровод тебе привел! Послушай!

Скоморохи (спляской).

Ой, жги, жги, жги!

Настежь, баба, ворота!

Тащи козла за рога!

Ой, жги, жги, жги!

Пошла баба в три ноги!

Шут.

Ну что? Как нравится тебе?

Бельский (осматривает скоморохов).

Изрядно!

Смотрите ж, хари! Пяток не жалеть!

Перед царем вертеться кубаря́ми!

Теперь пока ступайте в ту палату,

Там спрячьтеся. Когда я крикну: Люди! —

Вбегайте все да эту песню гряньте

Повеселей!

Скоморохи проходят через сцену в боковую дверь.

(К шуту.)

Ты около царя

Все время будь – гляди ему в глаза, —

И только лишь он брови понахмурит —

Ты шутку выкинь посмешней!

Шут.

Да! Выкинь!

Не хочешь ли сам выкинуть? А он

Тебя в окошко выкинет!

Дверь отворяется.

Вот он!

Поди шути!

Иоанна вносят на креслах. Он в халате; лицо его изнурено болезнью, но выражает торжество. Кресла опускают среди палаты, и перед ними ставят небольшой треугольный стол. За Иоанном входят Годунов, Мстиславский, Шуйский и другие бояре, кроме Захарьина.

Иоанн (сидя в креслах, к Годунову).

Нельзя еще сегодня

Нам видеть королевина посла.

Пусть завтра к нам он, без меча и корда,

Откланяться придет. В опочивальне

Мы примем запросто его. Теперь же

Посмотрим, что́ назначить нам в подарок

Сестре Елисавете да ее

Племяннице, невесте нашей!

Бельский.

Вот

Из Персии, великий государь,

Узорочие разное. Быть может,

Оно пригодно королеве?

Иоанн.

Нет,

Тряпьем ее не удивишь. Обычай

Ее не бабий. Писемский нам пишет

Из Лондона, что любит-де она

В лесах гонять оленей; любит также

Потеху птичью и звериный бой.

Мы припасем подарок ей по вкусу.

Подайте мне ту сбрую с бирюзою,

С жемчужными наузами, да к ней

Вон тот чепрак, что яхонтами сажен!

Иоанну подают требуемые предметы.

(Он осматривает их и велит знаком отложить в сторону.)

Еще пошлем ей двух живых медведей

На золотых цепях; да кречетов

Сибирских шесть. Пусть тешится сестрица

Да поминает нас! Княжне ж Хастинской —

Другое дело! Ей найдем наряд.

Подать сюда все кольца и монисты!

Иоанну подают разные драгоценности.

(Он берет их в руки и осматривает одну за другою.)

Вот это ожерелье из алмазов

И яхонтов лазоревых с червцами

Пошлем княжне. Лазорев темный яхонт,

Когда вглядеться в глубину его,

Покоит душу, скорби разбивает;

Червец же верность женскую блюдет,

Затем что цвет его сердечной крови.

Из перстней же вот этот ей пошлем:

Он всех ценней, зовется камень лал;

Привозится к нам из земли Индийской,

А достается нелегко, затем

Что страховидные там звери, грифы,

Его стрегут. От укушенья змей

Он исцеляет. Пусть его невеста

На пальчик свой наденет, нам в любовь!

А что до тканей, в них я не знаток;

О них спросить царицу Марью. Бабы

На том собаку съели. Что царице

Полюбится, то и послать княжне!

Шут.

Царь-батюшка!

Иоанн.

Что?

Шут.

Ты когда жениться

Сбираешься?

Иоанн.

Тебе на что?

Шут.

Да так;

(Указывая на Михайла Нагого.)

Хочу вот Мишке службу сослужить:

Нагих-то время при дворе прошло,

Так я хочу вот этого пристроить!

(Сымает свой колпак и ходит с ним от одного к другому, будто прося милостыни.)

Иоанн.

Что делаешь ты, шут?

Шут.

По нитке с миру

Сбираю, царь, Нагому на рубаху!

Иоанн.

Ха-ха! Вот это шут так шут! Не бойся,

Нагим не станет по прозванью. (К Нагим.)

Вы!

Коль будете по правде мне служить,

Я не оставлю вас!

(Окидывает глазами сокровища.)

Есть, слава Богу,

Казны довольно у меня; могу

Пожаловать кого хочу; надолго

Еще мне станет!

Слышны крики на площади.

Что за крики там?

Годунов.

Народ шумит, великий государь,

И веселится о твоем здоровье!

Иоанн.

Пусть веселятся! Выкатить на площадь

Им сотню бочек меду и вина!

А завтра утром новая потеха

Им будет: всех волхвов и звездочетов,

Которые мне ложно предсказали

Сегодня смерть, изжарить на костре.

Борис, ступай и казнь им объяви,

Да приходи поведать мне, какие

Они построят рожи!

Годунов уходит.

Вишь, хотели

Со мной шутить! Кириллиным, вишь, днем

Хотели запугать! Никто не может

Кончины день узнать вперед! Никто!

Вы! Слышите ли?

Шуйский.

Слышим, государь.

Иоанн.

Что ж вы молчите? Разве может кто

Сказать вперед: я проживу вот столько?

Иль так-то жизнь окончу я мою?

Мстиславский.

Нет, государь!

Иоанн.

Ну, то-то ж! Что же вы

Молчите, а?

Шуйский.

Великий государь,

И день и ночь мы о твоем здоровье

Все молим Бога!

Мстиславский.

Исцели тебя

Скорей Господь!

Иоанн.

Да разве я еще

Не исцелен? Что вы сказать хотите?

Я разве болен? Солнце уж заходит,

А я теперь бодрей, чем утром был,

И проживу довольно лет, чтоб царство

Устроить вновь! В мой смертный час, когда

Митрополит у моего одра

Молиться будет со святым синклитом,

Я им скажу: «Не плачьте, я утешен,

Бо легкую приимет сын державу

Из рук моих!» Так отойду я к Богу!

Бельский делает знак шуту, который рассматривал разные вещи на столах. Шут берет ящик с шахматами и подносит к Иоанну.

Шут.

Надёжа-царь! Вишь, куколки какие!

Иоанн (к боярам).

Волхвов за ложь на казнь я осудил.

Неправ мой суд, по-вашему?

Бояре.

Прав, царь!

Иоанн.

А коли прав, так что же языки

Связало вам?

Бояре.

Великий государь!

Помилуй нас! Не знаем, что сказать!

Иоанн.

Не знаете? Так, стало, я безвинных

На казнь обрек? Так, стало, не солгали

Ворожеи?

Бояре.

Солгали, государь!

Они солгали! По вине им мука!

За их вину и казни мало им!

Иоанн.

Насилу-то! Вишь, рот раскрыть боятся!

Из них слова тащить клещами надо!

Молчанье.

Что́ шепчетесь вы там?

Шуйский.

Нет, государь,

Мы не шептались!

Иоанн.

Вы как будто ждете

Чего сегодня? А? Чего вы ждете?

Шут.

Царь-солнышко! да посмотри ж сюда,

На куколки!

Иоанн.

Что это у него?

Бельский.

То шахматная, государь, игра,

Которую прислал тебе в подарок

Персидский царь.

Шут (разглядывая фигуры).

Нарядные какие!

Бельский (берет со стола доску).

Вот и доска к ним!

Иоанн.

Покажи сюда!

(Осматривает шахматы.)

Давно в игру я эту не играл.

Садись, Богдан, посмотрим, кто сильнее!

Слуги вносят свечи. Иоанн расставляет игру. Бельский садится против него на стольце и также расставляет.

Шут (к Иоанну, указывая на шахматы).

Точь-в-точь твои бояре! Знаешь что?

Живых-то ты всех по́боку, а этих

Всех в Думу посади. Дела не хуже

У них пойдут, а есть они не просят!

Иоанн.

Ха-ха! Дурак не слишком глуп сегодня!

Подвигает пешку. Игра начинается. Все становятся полукругом за царскими креслами и смотрят.

Шут.

Иль вместо их меня поставь в бояре!

Я буду в Думе заседать один,

И разногласья у меня не будет!

Не то пошли меня, надёжа-царь,

Послом в Литву, поздравить короля!

Иоанн.

С чем, шут?

Шут.

Да с тем, что о псковские стены

Он лоб разбил!

Иоанн.

Тебя послать недурно;

Послал же он Гара́бурду ко мне

С своей перчаткой! Чай, теперь идти

На Новгород раздумали!

Шуйский.

Куда им!

Иоанн.

На сейме ихном королю в пособье

Отказано! Достойно, право, смеху!

Свои же люди своему владыке

Да денег не дают!

Шут.

У нас не так!

Понадобилось что – хап, хап! – и есть!

Бельский (подвигая ферязь).

Шах, государь.

Иоанн (заслоняется слоном).

Шах ферязи твоей!

Шуйский (к Бельскому, смеясь).

Что, взял, боярин? Ферязь-то пропала!

Иоанн.

Да, кажется!

Бельский.

Как есть пропала ферязь!

Иоанн.

Сдается нам, мы не совсем еще

Играть забыли! Наш недуг у нас

Еще не вовсе отнял разуменье!

Кириллин день! Вишь, выдумали что!

Проклятые! Куда пропал Борис?

Что он нейдет с ответом?

Бельский берет царского слона. Иоанн хочет взять его ферязь царем и роняет его на пол.

Шут (бросаясь подымать).

Ай-ай-ай!

Царь шлепнулся!

Иоанн (вспыхнув).

Шут! Ври, да меру знай!

(К Бельскому.)

Тебе ходить!

Игра продолжается. Годунов показывается в дверях.

Годунов (тихо, указывая на Иоанна одному боярину, стоящему позади других).

Каков он?

Боярин (тихо к Годунову).

Больно гневен!

Уж раза два сердиться начинал!

Годунов подходит и становится напротив Иоанна.

Иоанн (подняв голову).

Ты здесь? Ну, что? Ты видел чародеев?

Каков их был ответ? Зачем молчишь ты?

Что ж ты не говоришь?

Годунов.

Гм, государь!

Иоанн.

Что ты так смотришь на меня?

(Отодвигается от Годунова.)

Как смеешь

Ты так смотреть?

Годунов.

Великий государь!

Волхвы тебе велели отвечать,

Что их наука достоверна.

Иоанн.

Как?!

Годунов.

Что ошибиться им нельзя и что —

Кириллин день еще не миновал!

Иоанн (встает, шатаясь).

Не миновал? – Кириллин день? – Ты смеешь —

Ты смеешь мне в глаза – злодей! – Ты – ты —

Я понял взгляд твой! – Ты меня убить —

Убить пришел! – Изменник! – Палачей! —

Феодор! – Сын! – Не верь ему! – Он вор! —

Не верь ему! А!

(Падает навзничь на пол.)

Шуйский (бросается к нему и поддерживает его голову).

Боже! Он отходит!

Бельский.

Позвать врачей! Скорей позвать врачей!

Иоанн (открыв глаза).

Духовника!

Бельский.

Бегите за попом!

Скорей бегите! Люди! Люди! Гей!

Вбегают скоморохи с пеньем, свистом и пляской.

Скоморохи.

Ой, жги, жги, жги!

Тащи козла за рога!

Бояре.

Что это? Что? Назад! Побойтесь Бога!

Бельский (бросается на скоморохов).

Назад! Назад! Безбожники! Назад!

Царь умирает!

Мстиславский.

Дохтура зовите!

Иоанн умирает. Некоторые бояре бросаются из палаты. Скоморохи разбегаются. Входят Эльмс и Якоби.

Якоби.

Где государь?

Бельский (указывает на труп).

Вот он!

Якоби (нагибается и щупает пульс Иоанна).

Не бьется пульс!

Эльмс (берет другую руку).

Не бьется – нет!

Якоби (щупает сердце).

Не бьется сердце!

Эльмс.

Умер!

Якоби.

Окончил жизнь!

Годунов (подходит и кладет руку на сердце Иоанна).

Преставился!

(Отворяет окно и кричит на площадь.)

Москва!

Царь Иоанн Васильевич скончался!

Говор и гул на площади. Годунов выходит из палаты. Бояре обступают Иоанна и глядят на него молча. Входит Захарьин и останавливается перед трупом.

Захарьин.

Свершилося! Так вот ты, царь Иван,

Пред кем тряслась так долго Русь! Бессилен,

Беспомощен лежишь ты, недвижим,

И посреди твоих сокровищ беден!

Чего же мы стоим и ждем, бояре?

Во прахе ли пред нами быть тому,

Пред кем полвека мы лежали в прахе?

Иль страшно вам коснуться до него?

Не бойтеся! Уж не откроет он

Своих очей! Уж острого жезла

Не схватит длань бессильная, и казни

Не изрекут холодные уста!

Они подымают Иоанна, кладут его на скамью, делают ему изголовье и покрывают его парчою. Вбегают Федор, царица и царевна Ирина.

Федор (бросаясь к трупу).

Царь-батюшка!

Царица.

О Господи, помилуй!

Ирина.

О Господи!

Все трое голосят и рыдают. Крики на площади усиливаются. Входит стрелецкий голова.

Голова (к Федору).

Великий государь!

Народ бунтует! Лезут на крыльцо!

Федор (с испугом).

Что надо им?

Голова.

Кричат, что Шуйский с Бельским

Отравой государя извели!

Вбегает стрелецкий сотник.

Сотник.

Народ царь-пушкой овладел! Хотят

Разбить дворец!

Бельский (к Федору).

Вели по ним стрелять!

Федор.

Где шурин мой? Борис! Борис! Что делать?

Входит Годунов.

Годунов (торжественно к Федору, опускаясь на колени).

Великий царь!

Федор (бросается к нему).

А, вот ты наконец!

Крики на площади, между которыми слышны имена Шуйского и Бельского.

Шуйский (к Федору).

Решайся, государь!

Федор (указывая на Годунова).

Вот тот, кто должен

Теперь решать! Ему препоручаю

Отныне власть мою!

Годунов (поклонившись Федору, подходит к окну).

Народ московский!

Феодор Иоанныч, Божьей волей

Великий князь и царь всея Руси,

Вам повестить велел, что от недуга

Скончался царь Иван. В его же смерти

Виновных нет. Но Шуйский с Бельским долго

Теснили вас; что́ ведая, царь Федор

Ссылает их далеко от Москвы!

Гул на площади.

Шуйский.

Борис Феодорыч! Помилуй! что ты?

Бельский.

За что нас в ссылку?

Годунов.

Вы вольны остаться —

Хотите ль выйти на крыльцо?

Шуйский.

Помилуй!

Нас разорвут!

Бельский.

Нас разорвут на клочья!

Годунов.

Я думаю.

(К стрелецкому голове.)

За крепким караулом

Бояр отправить из Москвы. В Покрове

Вас известят, куда их отвезти.

Шуйского и Бельского окружают стрельцы.

Захарьин (к Годунову).

Ты скор, боярин. Мы еще не знаем,

Кто поднял бунт?

Годунов.

Нагие со Мстиславским.

(Указывая на Битяговского, который входит в приличном виде и в добром платье.)

Вот кто на них свидетелем стоит!

Нагие и Мстиславский.

Как? Он?

Битяговский (нагло).

Да, я!

Годунов (ко Мстиславскому).

Князь, ты достоин смерти,

Но царь тебя лишь в монастырь ссылает.

(К Нагим.)

А вас обоих, из любви к царице,

Прощает он и в Углич вам велит

Отправиться с царевичем и с нею.

(К царице, указывая на Битяговского.)

Вас всех блюсти вот этот наряжен!

Царица (к Федору).

Не верь ему! Не верь ему, Феодор!

Не отсылай нас, царь!

Федор (к Годунову).

Нельзя ли, шурин,

Царице здесь остаться?

Годунов.

Государь,

Там лучше ей.

Захарьин.

Боярин Годунов!

Я вижу, ты распоряжаться мастер!

Всем место ты нашел – лишь одного

Меня забыл ты! Говори, куда

Идти я должен? В ссылку? В монастырь?

В тюрьму? Или на плаху?

Годунов.

Мой отец,

Тебя царь просит оставаться с ним.

Царица (к Захарьину).

Спаси меня! Спаси меня, боярин!

Пропали мы!

Захарьин.

Дай Господи, царица,

Чтобы не все пропало! Злое семя

Посеял ты, боярин Годунов!

Не доброй жатвы от него я чаю!

(Обращаясь к трупу Иоанна.)

О царь Иван! Прости тебя Господь!

Прости нас всех! вот самовластья кара!

Вот распаденья нашего исход!

Федор (к царице, со слезами).

Не плачь, царица-матушка! Что ж делать!

Так, видно, надобно!

Годунов (подходит к окну).

Народ московский!

Великий царь Феодор Иоанныч

Прощает вас! Ступайте все молиться

За упокой души царя Ивана,

А завтра утром будет вам раздача

По всей Москве и хлеба и вина!

Крики на площади.

Да здравствует царь Федор Иоанныч!

Да здравствует боярин Годунов!

Федор бросается, рыдая, на шею Годунову. Они стоят, обнявши друг друга.

1863–1864